Глава 12
ДВА САПОГА ПАРА
Я засунула в рот малюсенькую белую таблетку и обильно запила водой. Посреди комнаты Трэвиса я стояла в лифчике и трусах и собиралась переодеться в пижаму.
— Это еще что такое? — спросил Трэвис, лежа в кровати.
— Э… мои таблетки.
— Какие еще таблетки? — Он нахмурился.
— Те самые, Трэвис! Тебе нужно восстановить запасы твоего ящика, а мне сейчас не очень хочется волноваться, будут у меня месячные или нет.
— А…
— Кому-то из нас приходится быть ответственным, — сказала я, изгибая бровь.
— Боже, ты просто секси, — проговорил Трэвис, опираясь головой на руку. — Самая красивая девушка «Истерна» — моя. Это безумие.
Закатив глаза, я переоделась в лиловую шелковую ночнушку, забралась в постель к Трэвису, погладила его между ног, поцеловала в шею и хихикнула, когда он откинул голову.
— Что, опять? Гулька, ты убьешь меня.
— Ты не сможешь умереть, — сказала я, покрывая его лицо поцелуями. — Ты слишком вредный.
— Я не смогу умереть, потому что чересчур много кобелей захотят занять мое место! Я должен жить вечно лишь для того, чтобы отгонять их!
Когда я снова захихикала, Трэвис повалил меня на спину, пальцем подцепил лиловую бретельку, стянул ее с плеча и поцеловал его.
— Трэв, почему именно я?
Он отслонился и встретился со мной взглядом.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты переспал со столькими девушками, но не захотел строить отношения с ними, даже отказывался взять номер телефона. Так почему я?
— Откуда эти мысли? — спросил он, гладя меня по щеке.
— Так, любопытно. — Я пожала плечами.
— А почему тогда я? — поинтересовался он. — Половина парней «Истерна» ждут, когда я напортачу.
— Это не так. — Я поморщилась. — Не меняй тему.
— Чистая правда. Не возьмись я преследовать тебя с самого начала года, за тобой таскался бы не один такой Паркер Хейс. Но он слишком зациклен на себе, чтобы бояться меня.
— Ты уклоняешься от вопроса, причем не самым виртуозным способом!
— Хорошо! Так почему ты? — На лице Трэвиса появилась улыбка, он нагнулся и поцеловал меня. — Я запал на тебя еще после той первой ночи, на арене.
— Что? — с сомнением спросила я.
— Это так. Ты в том кардигане, перепачканная кровью… выглядела совершенно нелепо. — Он усмехнулся.
— Спасибо.
Его улыбка померкла.
— Все случилось, когда ты подняла на меня глаза. В тот самый момент. У тебя был такой удивленный, невинный взгляд… без всяких притворств. Ты не видела во мне пресловутого Трэвиса Мэддокса, — сказал он, закатывая глаза при этих словах. — Ты взглянула на меня как… даже не знаю… как на человека, что ли.
— Открою тебе секрет. Ты и есть человек.
Трэвис убрал волосы с моего лица.
— Нет, до твоего появления только Шепли так ко мне относился. Ты не смущалась в моем присутствии, не флиртовала, не водила руками по волосам. Ты видела именно меня.
— Я вела себя как стерва.
Трэвис поцеловал меня в шею.
— Это тоже сделало свое дело.
Я провела руками по его спине и скользнула в трусы.
— Надеюсь, ты скоро это забудешь. Мне кажется, я никогда не устану от тебя.
— Обещаешь? — с улыбкой спросил он.
На тумбочке зажужжал мобильник, Трэвис улыбнулся и прижал его к уху.
— Да? Черт, нет. Я с Гулькой. Мы как раз ложимся спать. Заткнись, Трент, это не смешно. Серьезно? Что он делает в городе? — Трэвис посмотрел на меня и вздохнул. — Хорошо. Мы приедем через полчаса. Ты слышал меня, придурок. Да потому что я никуда без нее не хожу, вот почему. Хочешь, чтобы я расплющил тебе нос, когда приеду? — Трэвис отключился и покачал головой.
Я изогнула бровь.
— Это самый странный разговор, который я слышала в своей жизни.
— Трент звонил. Томас приехал в город, и сегодня вечер покера у моего отца.
— Вечер покера? — Я сглотнула.
— Ага, они обычно обдирают меня до нитки. Мошенники.
— Через тридцать минут я встречаюсь с твоей семьей?
Трэвис посмотрел на часы.
— Через двадцать семь, если быть точным.
— Боже, Трэвис! — застонала я, выпрыгивая из кровати.
— Что ты делаешь? — выдохнул он.
Я порылась в шкафу, прыгая с ноги на ногу, натянула джинсы, потом сняла ночнушку и бросила Трэвису в лицо.
— Не могу поверить, что ты предупредил меня о встрече со своей семьей за двадцать минут! Я готова убить тебя!
Трэвис откинул ночнушку в сторону и посмеялся над моими отчаянными попытками привести себя в порядок.
Я схватила черную футболку с V-образным вырезом и натянула на себя. Потом побежала в ванную, почистила зубы и причесалась. Трэвис встал у меня за спиной, уже одетый, готовый к выходу, и обнял меня за талию.
— Выгляжу как чучело! — Я нахмурилась, глядя в зеркало.
— Да ты хоть понимаешь, какая ты красавица? — спросил Трэвис и поцеловал меня в шею.
Фыркнув, я побежала в комнату и обулась в туфли на каблуке. Трэвис взял меня за руку и повел к выходу. Я остановилась, застегнула черную кожаную куртку и забрала волосы в тугой пучок в предчувствии стремительной поездки до дома его отца.
— Голубка, успокойся. Это всего лишь скопище парней за столом.
— Меня ждет первая встреча с твоим отцом и братьями, со всеми сразу, и ты хочешь, чтобы я успокоилась? — спросила я, забираясь на мотоцикл.
Трэвис повернул голову, прикоснулся щекой к моей щеке и поцеловал в губы.
— Они полюбят тебя, как и я.
Когда мы приехали, я распустила волосы и причесала их пальцами перед тем, как Трэвис подвел меня к двери.
— Вот те на! Наш засранец явился! — крикнул один из парней.
Трэвис кивнул. Он пытался изображать раздражение, но я видела его радость от встречи с братьями. Дом выглядел обветшалым, внутри — темно-желтые выцветшие обои и потертый ковер в коричневых тонах. Мы прошли прямо по коридору в комнату с распахнутыми дверьми. Оттуда струился дым, а братья и отец Трэвиса сидели за круглым деревянным столом на разномастных стульях.
— Эй, следи за своим языком, тут же юная леди, — пробубнил отец Трэвиса, держа во рту сигару.
— Гулька, это мой папа, Джим Мэддокс. Папа, это Голубка.
— Голубка? — с иронией переспросил Джим.
— Эбби. — Я покачала головой.
Трэвис указал на братьев.
— Трентон, Тэйлор, Тайлер и Томас.
Парни кивнули. Все, кроме Томаса, напоминали более взрослую копию Трэвиса: «ежик» на голове, карие глаза, футболка, плотно облегающая мускулы и татуировки. Томас — парень с зелеными глазами и длинноватыми светло-русыми волосами — был одет в классическую рубашку с ослабленным галстуком.
— А у Эбби есть фамилия? — спросил Джим.
— Эбернати, — сообщила я.
— Рад познакомиться, Эбби. — Томас улыбнулся.
— И я рад, — сказал Трент, самым наглым образом разглядывая меня.
Джим дал ему подзатыльник.
— Что я такого сказал? — возмутился Трент, потирая голову.
— Присаживайся, Эбби, и следи, как мы оставим Трэвиса без цента в кармане, — сказал один из близнецов.
Братья были точной копией друг друга, даже татуировки полностью совпадали.
Стены комнаты были испещрены винтажными фотографиями процесса игры в покер и легендарных игроков, рядом с которыми стоял Джим и еще кто-то — как я решила, дед Трэвиса. А на полках лежали старинные игральные карты.
— Вы знали Стю Ангера? — спросила я, показывая на запылившуюся фотографию.
Прищуренные глаза Джима заблестели.
— Тебе известно, кто такой Стю Ангер?
— Мой отец тоже его поклонник, — проговорила я.
Джим встал и показал на соседнюю фотографию.
— А вот здесь Дойл Брансон.
— Мой отец один раз видел его за игрой. — Я улыбнулась. — Он потрясающий.
— Дед Трэвиса играл профессионально, так что здесь к покеру относятся серьезно. — Джим приподнял уголки губ.
Я села между Трэвисом и одним из близнецов, а Трентон не слишком мастерски перетасовал колоду. Парни положили на стол деньги, и Джим раздал всем фишки.
— Эбби, хочешь сыграть? — Трентон изогнул бровь.
Я вежливо улыбнулась и покачала головой.
— Думаю, не стоит.
— Ты не умеешь? — спросил Джим.
Я не сдержала улыбки от его серьезного, чуть ли не покровительственного тона. Знала, какого ответа ожидает Джим, и не хотела разочаровывать его.
— Присоединяйся, я научу. — Трэвис поцеловал меня в лоб.
— Эбби, попрощайся со своими денежками, — посмеялся Томас.
Я поджала губы, порылась в сумочке, достала две купюры по пятьдесят, протянула их Джиму и терпеливо подождала, пока он отсчитает нужное количество фишек.
На лице Трентона появилась самодовольная улыбка, но я проигнорировала ее и сказала:
— Полагаюсь на тренерские способности Трэвиса.
Один из близнецов хлопнул в ладоши.
— Да, черт побери! Сегодня я разбогатею!
— Предлагаю начать сегодня с небольших ставок, — проговорил Джим, бросая на стол пятидолларовую фишку.
Трентон раздал карты, и Трэвис развернул мои веером.
— Ты раньше играла?
— Давно, — ответила я.
— «Лови рыбку» не в счет, Полианна, — сказал Трентон, изучая свои карты.
— Заткнись, Трент. — Трэвис сердито взглянул на брата, а потом снова сосредоточился на моих картах. — Ты должна собирать карты выше по достоинству, по порядку и, если повезет, одной масти.
Сначала Трэвис взглянул в мои карты, потом я в его. В основном я кивала и улыбалась, делала ход, только когда мне говорили. В итоге мы с Трэвисом проиграли, и мои фишки значительно сократились к концу первого раунда. Томас опять начал раздавать.
На этот раз я не стала показывать Трэвису свои карты и заявила:
— Думаю, я все поняла.
— Уверена? — спросил он.
— Уверена, малыш, — ответила я.
После трехчасовой игры я вернула свои фишки и прибрала стопки других игроков с помощью двух тузов, стрита и старшей карты.
— Чушь собачья! — простонал Трентон. — Новичку везет!
— Трэв, у тебя способная ученица, — сказал Джим, переминая во рту сигару.
Трэвис отхлебнул пива.
— Голубка, я тобой горжусь! — Глаза Трэвиса засияли, а на лице появилась улыбка, какой я еще не видела.
— Спасибо.
— Те, кто не умеет играть, обычно учат других. — Томас ухмыльнулся.
— Очень смешно, придурок, — пробурчал Трэвис.
Через четыре часа я допила пиво и, прищурившись, глянула на единственного мужчину за столом, который еще не сбросил карты.
— Тэйлор, твой ход. Будешь вести себя как маленький мальчик или поставишь наконец как настоящий мужчина?
— Вот черт! — Он бросил на стол свои последние фишки.
Трэвис оживленно следил за мной. Это напомнило мне о том, как другие обычно наблюдали за его боем.
— Голубка, что там у тебя?
— Тэйлор!.. — поторопила я.
Его лицо расплылось в улыбке.
— Флеш! — улыбнулся он, выкладывая карты на столе.
Пять пар глаз устремились на меня. Я внимательно посмотрела на стол, а потом бросила карты.
— Смотрите и плачьте, ребята! Тузы и восьмерки! — Я хихикнула.
— Фул-хаус? Какого черта? — выкрикнул Трент.
— Извините. Мне все время хотелось это сказать, — проговорила я, собирая фишки.
— Это не везение новичка. — Томас прищурился. — Она умеет играть.
Трэвис мельком глянул на Томаса, а потом на меня.
— Гулька, ты играла раньше?
Я пожала плечами, демонстрируя невинную улыбочку. Трэвис запрокинул голову и зашелся хохотом. Он попытался сказать что-то, но не смог и лишь ударил кулаком по столу.
— Твоя девушка только что обставила нас, черт тебя дери! — сказал Тэйлор, тыкая в меня пальцем.
— Да как это возможно! — завыл Трентон, вставая из-за стола.
— Отличный план, Трэвис. Привести карточного шулера на наш покерный вечер. — Джим подмигнул мне.
— Но я ничего не знал! — Трэвис покачал головой.
— Чушь собачья, — сказал Томас, внимательно глядя на меня.
— Правда! — сквозь смех произнес Трэвис.
— Не хочу говорить, братишка, но мне кажется, я только что запал на твою девчонку, — сказал Тайлер.
— Осторожней. — Улыбка Трэвиса быстро превратилась в гримасу.
— Эбби, я слишком несерьезно отнесся к тебе, — проговорил Трентон. — Но теперь обязательно верну свои деньги.
В последних раздачах Трэвис не участвовал, а наблюдал за тщетными попытками братьев отыграться. Раунд за раундом я собирала их фишки, а Томас все внимательнее присматривался ко мне. Когда я выкладывала карты на стол, Трэвис и Джим смеялись, Тэйлор ругался, Тайлер признавался мне в вечной любви, а Трент демонстрировал самый настоящий приступ гнева.
Потом мы перешли в гостиную, я обменяла свои фишки на деньги и раздала всем по сто долларов. Джим отказался, а вот братья приняли свою долю с благодарностью. Трэвис взял меня за руку и повел к двери.
Я видела, что он невесел, и сжала его кисть.
— Что-то не так?
— Гулька, ты только что отдала четыреста баксов! — Трэвис нахмурился.
— Будь это вечер покера в «Сиг Тау», я оставила бы их себе. Не могу же я грабить твоих братьев при первой встрече.
— Они бы тебе деньги не вернули! — сказал он.
— Я бы потом еще спал как младенец! — усмехнулся Тэйлор.
Томас пристально разглядывал меня и не произносил ни слова, стоя в углу комнаты.
— Томми, чего ты постоянно пялишься на мою девушку?
— Как, ты говоришь, твоя фамилия? — спросил Томас.
Я нервно переступила с ноги на ногу. Мой мозг отчаянно работал, пытаясь выдать нечто остроумное или саркастичное, чтобы как-то избежать ответа. Вместо этого я уставилась на собственные ногти, внутренне ругая себя. Не следовало обыгрывать здесь всех и каждого. Томас все понял, я видела это по его глазам.
Трэвис заметил мою неловкость, повернулся к брату и положил руку мне на талию. Я не знала, хотел ли он защитить меня или приготовился к тому, что скажет его брат.
— Эбернати, и что с того?
— Понимаю, почему ты до сегодняшнего вечера не сложил два и два, но теперь тебе нет оправдания, — с самодовольной улыбкой сказал Томас.
— Что ты, черт побери, несешь? — спросил Трэвис.
— Ты состоишь в каком-нибудь родстве с Миком Эбернати? — обратился ко мне Томас.
Все головы повернулись ко мне, и я нервно провела пальцами по волосам.
— Так ты знаешь Мика? — Трэвис смотрел мне в глаза. — Он же один из лучших игроков за всю историю покера. Знаешь его?
Я содрогнулась, понимая, что меня все-таки загнали в угол.
— Он мой отец.
Комната взорвалась.
— Не может быть! Твою мать!
— Я знал!
— Мы играли с дочерью Мика Эбернати!
— Мик Эбернати? Вот черт!
Только Томас, Джим и Трэвис молчали.
— Я же говорила, парни, что мне не стоит играть, — сказала я.
— Если бы ты упомянула, что твой отец — Мик Эбернати, мы отнеслись бы к тебе куда серьезнее, — ответил на это Томас.
Я осмелилась взглянуть на Трэвиса, который в ужасе смотрел на меня.
— Это ты Счастливые Тринадцать? — спросил он с затуманенным взглядом.
Трентон поднялся, открыл от изумления рот и указал на меня.
— Счастливые Тринадцать в нашем доме! Не может быть! Черт побери, я не верю!
— Так меня прозвали в газетах, — нервничая, произнесла я. — Но не следует верить всему, что там написано.
— Все, парни, мне пора везти Эбби домой, — сказал Трэвис, по-прежнему пялясь на меня.
Джим посмотрел в мою сторону поверх очков.
— Не всему? А чему можно?
— Я не забирала везенье у отца, — усмехнулась я, накручивая прядь волос на палец. — Это же нелепо!
Томас покачал головой.
— Нет, Мик сам давал интервью. Он сказал, что в ночь на твой тринадцатый день рождения везение его покинуло.
— И перешло к тебе, — добавил Трэвис.
— Тебя воспитывали мафиози! — радостно улыбаясь, воскликнул Трент.
— Нет. — Я коротко усмехнулась. — Они не воспитывали меня, просто слишком часто находились поблизости.
— Стыд и позор Мику, что в прессе он смешал твое имя с грязью. — Джим покачал головой. — Ты была ребенком.
— Да это всего лишь везение новичка, — сказала я, отчаянно пытаясь скрыть унижение.
— Тебя учил сам Мик Эбернати, — сказал Джим, с благоговением глядя на меня. — Подумать только, ты играла с профи и выигрывала, это в тринадцать-то лет! — Джим посмотрел на Трэвиса и улыбнулся. — Не ставь против нее, сынок. Она не проигрывает.
Трэвис взглянул на меня, он все еще не оправился от потрясения.
— Э… нам пора, папа. Пока, парни!
Трэвис повел меня к мотоциклу, и оживленные возгласы стихли за дверью. Я завязала волосы в пучок и застегнула куртку, ожидая, когда Трэвис заговорит. Он молча запрыгнул на мотоцикл, и я устроилась у него за спиной. Трэвис, конечно же, переживал, что я не была откровенной с ним; возможно, его выбил из колеи тот факт, что о такой важной стороне моей жизни он узнал вместе со своей семьей. По возвращении в квартиру я ожидала огромной ссоры и пыталась придумать дюжину разных оправданий.
Трэвис провел меня за руку по коридору и помог снять куртку.
Я потянула за светло-рыжий пучок на макушке, и волосы рассыпались по плечам густыми волнами.
— Знаю, ты очень зол, — сказала я, избегая взгляда Трэвиса. — Извини, что не сказала тебе раньше, но обычно я не распространяюсь на этот счет.
— Зол на тебя? — переспросил он. — Да я так взбудоражен, что все плывет перед глазами. Ты только что с легкостью обчистила моих придурков-братьев, стала звездой в глазах отца, и теперь я точно знаю, что ты специально проиграла пари, заключенное перед боем.
— Я бы так не сказала…
— Ты думала тогда о победе? — Он поднял голову.
— Ну, вообще-то, нет, — призналась я, снимая туфли.
— Так, значит, ты хотела быть здесь, со мной. — Он улыбнулся. — Кажется, я снова в тебя влюбился.
— Почему ты не злишься? — спросила я, бросая туфли в сторону шкафа.
Трэвис со вздохом кивнул.
— Гулька, это, конечно, довольно важно. Тебе следовало сказать. Но я понимаю, почему ты этого не сделала. Ты приехала сюда, чтобы жить подальше от всего подобного. Короче, я тебя не осуждаю.
— Что ж, уже легче.
— Счастливые Тринадцать, — сказал Трэвис, качая головой и стаскивая с меня майку.
— Трэвис, не называй меня так. Это не к добру.
— Голубка, черт побери, ты знаменитость! — Трэвис расстегнул мои джинсы и стащил их, помогая мне.
— Отец меня тогда возненавидел. До сих пор считает, что я виновата во всех его бедах.
Трэвис снял футболку и притянул меня к себе.
— Не верится, что передо мной дочь Мика Эбернати. Я все это время был с тобой и даже не догадывался.
Я оттолкнула Трэвиса.
— Трэвис, я не дочь Мика Эбернати! Он остался в прошлом. Я Эбби. Просто Эбби! — Я подошла к шкафу, сняла с вешалки футболку и натянула на себя.
— Извини. — Трэвис вздохнул. — Я слегка ошеломлен твоей известностью.
— Это просто я! — Я приложила руку к груди, страстно желая, чтобы он наконец-то все понял.
— Да, но…
— Никаких «но». Вон как ты смотришь на меня сейчас… Именно поэтому я тебе не сказала. — Я закрыла глаза. — Трэв, я не хочу так больше жить. Даже с тобой.
— Ого! Голубка, успокойся. Давай не будем ссориться. — Он подошел и обнял меня. — Не важно, кем ты была и кем больше не хочешь быть. Важно, что ты нужна мне.
— Тогда у нас есть кое-что общее.
Трэвис с улыбкой повел меня в постель.
— Гулька, сейчас во всем мире только ты и я.
Я свернулась калачиком, уютно устроившись у Трэвиса под боком. Я не планировала, чтобы кто-то, кроме Америки, узнал про Мика, и совсем не ожидала, что мой парень будет из семьи любителей покера. Я тяжело вздохнула и прижалась щекой к его груди.
— Что-то не так? — спросил Трэвис.
— Трэв, я не хочу, чтобы еще кто-нибудь узнал. Я даже не хотела, чтобы ты оказался в курсе.
— Эбби, я люблю тебя. Больше не буду повторять, хорошо? Твоя тайна умрет со мной. — И он поцеловал меня в лоб.
— Мистер Мэддокс, не могли бы вы потерпеть до перемены? — спросил профессор Чейни в ответ на мое хихиканье, когда Трэвис пощекотал мне шею.
Я прокашлялась. От стыда щеки моментально покрылись краской.
— Вряд ли, доктор Чейни. — Трэвис показал на меня. — Вы хорошо разглядели мою девушку?
В аудитории грянул хохот, а мое лицо запылало. Профессор Чейни взглянул на меня с иронией и смущением.
— Вы уж не подведите, — попросил он Трэвиса.
Класс снова захохотал, а я сползла вниз. Трэвис положил руку на спинку моего стула, и лекция продолжилась. После нее Трэвис повел меня на следующее занятие.
— Извини, что поставил тебя в неловкое положение. Не смог сдержаться.
— Впредь уж как-нибудь сдерживайся.
Мимо прошел Паркер, а когда я вежливо улыбнулась в ответ на кивок, его глаза засияли.
— Привет, Эбби. Увидимся внутри.
Он зашел в класс, и несколько секунд Трэвис свирепо смотрел ему вслед.
— Эй! — Я потянула его за руку, и он перевел взгляд на меня. — Забудь про него.
— Он рассказывает парням в «Доме», что ты по-прежнему звонишь ему.
— Это неправда, — равнодушно проговорила я.
— Я знаю, а они нет. Паркер говорит, что ждет своего часа. Брэду он сказал, что ты бросишь меня, как только наступит подходящий момент. Мол, ты звонишь и рассказываешь, какая ты несчастная. Он начинает бесить меня.
— А у него богатое воображение. — Я посмотрела на Паркера, и он улыбнулся, однако я в ответ насупила брови.
— Ты разозлишься, если я опять вгоню тебя в краску?
Я пожала плечами, Трэвис без промедления завел меня в класс, остановился около парты и опустил на пол мою сумку. Взглянув на Паркера, Трэвис притянул меня к себе, одну руку положил на затылок, а другую на ягодицы. Затем он страстно поцеловал меня. Такие энергичные движения губ и языка парень обычно приберегал для спальни, и я, не сдержавшись, вцепилась в его футболку. Перешептывания и смех стали громче, когда все поняли, что Трэвис не собирается отпускать меня.
— После этого она точно залетит! — посмеялся кто-то сзади.
Я отстранилась, пытаясь прийти в чувство. Когда я взглянула на Трэвиса, то увидела, что он еле сдерживается.
— Я хотел все прояснить, — прошептал он.
— Отлично вышло, — заметила я.
Трэвис улыбнулся, поцеловал меня в щеку, а затем посмотрел на разъяренного Паркера.
— Увидимся за обедом. — Трэвис подмигнул мне.
Я рухнула на стул и вздохнула, пытаясь избавиться от зуда между ног. С трудом высидела математику, а когда занятие закончилось, заметила около двери Паркера, прислонившегося к стене.
— Паркер!.. — Я кивнула, намереваясь вести себя не так, как он ожидал.
— Я знаю, что ты с ним. Необязательно ему насиловать тебя перед всем классом только из-за меня.
Я замедлила шаг и приготовилась к нападению.
— Тогда, может, перестанешь рассказывать своим «братьям», что я названиваю тебе. Скоро ты действительно доведешь его, и мне не будет жаль, когда он даст тебе хорошего пинка под зад.
— Только послушай себя. — Паркер поморщился. — Ты слишком много времени проводишь с Трэвисом.
— Нет, я такая на самом деле. Просто об этой моей стороне ты совершенно ничего не знаешь.
— Ты не дала мне такой возможности!
— Паркер, я не хочу ссориться с тобой. — Я вздохнула. — У нас ничего не получилось, понятно?
— Нет, не понятно. Думаешь, мне нравится быть предметом насмешек? Мы все очень ценим Трэвиса Мэддокса, потому что на его фоне выглядим просто идеальными. Он использует девчонок, потом кидает их, так что самый большой зануда в «Истерне» — прекрасный принц по сравнению с Трэвисом.
— Когда ты разуешь глаза и поймешь, что он совсем не такой?
— Эбби, он тебя не любит. Ты для него лишь новая яркая игрушка. Но полагаю, что после сцены в классе ты не такая уж блестящая.
Я отвесила ему пощечину, даже не успев подумать.
— Подожди ты пару секунд, Гулька, я бы сделал это за тебя. — Передо мной стал Трэвис.
Я сжала его руку.
— Трэвис, не надо.
Паркер занервничал, на его щеке проступил красный след.
— Я тебя предупреждал, — сказал Трэвис, прижимая Паркера к стене.
Тот сжал зубы и сверкнул на меня взглядом.
— Давай прекратим это, Трэвис. Я вижу, что вы созданы друг для друга.
— Спасибо за комплимент, — сказал Трэвис, кладя руку мне на плечи.
Паркер оттолкнулся от стены и быстро завернул за угол, к лестнице, поглядывая, не следует ли за ним Трэвис.
— Ты в порядке? — спросил меня парень.
— Рука побаливает.
— Это было круто, Гулька. — Он улыбнулся. — Я впечатлен.
— Теперь он может подать на меня в суд, и придется оплатить ему дорогу в Гарвард. А ты что здесь, кстати, делаешь? Мы же собирались встретиться в столовой.
Уголок его рта приподнялся в озорной улыбке.
— Не смог сосредоточиться на занятии. Вспоминаю тот поцелуй.
Я окинула взглядом коридор и посмотрела на Трэвиса.
— Идем.
— Что? — Все еще улыбаясь, он свел брови.
Я прошла в глубь здания и дернула ручку двери в кабинет физики. Та распахнулась, я заглянула и убедилась, что там темно и пусто. Потом я потянула Трэвиса за руку, хихикая от его растерянности, заперла дверь и прижала парня к ней.
— Что ты делаешь? — Он усмехнулся, когда я поцеловала его.
— Не хочу, чтобы ты был на занятиях рассеянным, — ответила я, снова целуя Трэвиса.
Он поднял меня, и я обхватила его талию ногами.
— Не знаю, что бы я делал без тебя, — сказал Трэвис, одной рукой поддерживая меня, а второй расстегивая ремень. — И не хочу узнать. Никогда. Голубка, ты все, что мне нужно.
— Вспомни об этом, когда снова будем играть в покер и я заберу все твои денежки, — сказала я, снимая майку.
