ГЛАВА 19

В следующие несколько недель мы еще сильнее сблизились с Брэденом. После инцидента в «Пламени» он очень переживал, что сорвался и пустил в ход кулаки. Мне пришлось приложить кучу усилий, убеждая его, что Гэвин заслужил взбучку и, что самое важное, Брэден не превратился в полного отморозка только потому, что воздал мерзавцу по заслугам. Застревать на этой теме было опасно, поэтому все, что меня интересовало, я выведала у Адама. Он рассказал мне, что Брэден и Гэвин подружились еще в начальной школе. В детстве Гэвин был славным пацаном, но с годами характер у него совершенно испаскудился. Он стал лживым, хитрым, злым на язык, а с женщинами вел себя как последний подонок. В общем, как без особого изящества выразился Адам, превратился в настоящий мешок с дерьмом. Но Брэден все-таки поддерживал с ним отношения — может, из упрямства, может, в память об их прежней дружбе. Так продолжалось до тех пор, пока Гэвин не затащил в койку его жену. Пользуясь полученными сведениями, я мягко внушала Брэдену, что он всего лишь восстановил справедливость. Через некоторое время выражение угрюмой сосредоточенности, иногда появлявшееся на его лице, бесследно исчезло.

Разумеется, я больше не ходила в спортзал, где работал Гэвин, и, поддавшись на уговоры, переметнулась в спортзал Брэдена. Там я выяснила, что своими сексуальными широкими плечами и узкими бедрами он отчасти обязан плаванию. Плавал он почти каждый день, и я последовала его примеру. Два наших существования переплетались все теснее — мы вместе плавали, вместе занимались на тренажерах, ночи и выходные поочередно проводили то в его, то в моей квартире. С удовольствием оставались дома, чтобы посмотреть телевизор и послушать музыку, с таким же удовольствием отправлялись в кино, ресторан или сидели в баре с друзьями. По меньшей мере два раза в месяц я присутствовала на различных мероприятиях, связанных с работой Брэдена. Удостоилась даже нескольких упоминаний в местной прессе, где меня назвали постоянной спутницей и последней пассией владельца империи Кармайкл. Как ни странно, это ничуть меня не задело. А может, я научилась управлять своими чувствами.

По пятницам и субботам Брэден обычно заходил в «Клуб 39». Это означало, что Элли, Адам и все прочие, прицепившиеся к их компании, сидели в баре весь вечер. Брэден утверждал, что ему нравится смотреть, как я работаю. Говорил, что за стойкой я выгляжу ужасно эротично. Но, по словам Элли, он упорно торчал в клубе, чтобы оградить меня от любых посягательств со стороны коллег и клиентов.

Не знаю, что заставляло его проводить в баре целые вечера. Знаю одно — мне было приятно, что он здесь. Приятно, что он хочет быть рядом со мной. Его присутствие ни капельки меня не напрягало.

Когда его не было рядом, я тут же начинала скучать. О нашем договоре и его жестких условиях я больше не вспоминала. Все сложилось не так, как я рассчитывала, но меня это вполне устраивало. Тревожных вопросов, связанных с будущим, я себе старалась не задавать. Сейчас, в настоящем, мы вместе, и мне совершенно не хотелось что-нибудь менять.

Мы были в моей комнате. Брэден, разложив на кровати чертежи, которые ему недавно принес Адам, внимательно изучал их. Я бойко стучала по клавишам машинки. Роман перевалил уже за пятнадцатую главу и доставлял мне все больше радости. Честно говоря, мне казалось, что это самая большая моя писательская удача. Никогда прежде герои не получались у меня такими живыми. Конечно, причина в том, что у них были реальные прототипы — мои родители. Я перебирала свои записи, пытаясь понять, соответствует ли сочиненный мною диалог характеру главной героини. Нет, пожалуй, она повела бы разговор иначе. Надо переписать диалог, но при этом сохранить ее точку зрения. Процесс настолько меня увлек, что я позабыла обо всем и вздрогнула, услышав голос Брэдена.

— На следующей неделе — свадьба Дженны и Эда, — сказал он. — И кстати, истекает срок нашего соглашения.

Я оцепенела.

Сердце встало поперек горла, мешая дышать.

О том, что наш срок истекает, я помнила слишком хорошо. И боялась, что он об этом заговорит.

— А почему вы не заговорили об этом сами? — спросила доктор Причард, отпив воды из стакана. — Три месяца подошли к концу. Вы не думали о том, что вам следует обсудить ваши дальнейшие отношения?

— Ну, вы слишком много от меня хотите, — усмехнулась я, склонив голову. — По-моему, за те пять месяцев, что продолжаются наши сеансы, я и так чертовски продвинулась.

— Конечно, Джоселин. Вы стали более открытой. Но вы по-прежнему избегаете некоторых тем. По-прежнему не хотите разговаривать о своей семье.

— Может быть. Но по сравнению с прежней Джосс Батлер я просто ходячая откровенность. Вспомните, моя лучшая подруга, с которой я четыре года прожила в одной квартире, ровным счетом ничего не знала о моем прошлом. А я ничего не знала о ней. И меня это вполне устраивало. Я думала, что смогу прожить всю жизнь, отгородившись от других людей невидимой стенкой. Но теперь все иначе. Благодаря Элли и Брэдену. Особенно Брэдену. Он…

Я покачала головой, словно сама не могла поверить своим словам.

— Он стал мне настоящим другом. Лучшим другом. Три месяца назад я была уверена, что наши отношения не выйдут за пределы голого секса. Что они исчерпают себя сами. Но теперь… он стал частью моей жизни. Никогда прежде со мной ничего подобного не случалось. Не представляю, к чему это приведет. И не хочу об этом думать. Знаю одно… я не могу снова потерять своего лучшего друга.

— Вы должны откровенно поговорить с ним, Джосс. Рассказать ему о своих чувствах.

При одной мысли об этом сердце тревожно екнуло.

— Нет, — отрезала я. — Никаких объяснений не будет. Если он решил порвать со мной, значит так тому и быть. Словами тут не поможешь.

— Но почему вы хотите скрыть от него правду? — нахмурилась доктор Причард. — Думаете, так вам обоим будет легче?

Ну до чего въедливая особа, подумала я и тут же озвучила эту мысль:

— Вы ужасно въедливая особа.

— Только потому, что я не имею привычки скрывать правду? — рассмеялась она.

— Привыкли оставлять последнее слово за собой?

Я медленно повернулась и взглянула ему в лицо:

— Именно так.

Брэден сбросил с колен бумаги и уставился на меня.

— Ну так как ты к этому относишься?

— А как ты к этому относишься?

— Я первым спросил, — прищурился он.

Я вздохнула. Бабочки у меня в животе на этот раз не порхали — скорее, там ползали маленькие беспокойные муравьи.

— Что, так и будем препираться, как пятилетние дети?

— Будем.

Я пристально смотрела в его упрямые глаза.

— Брэден.

Хотя я этого вовсе не хотела, голос мой прозвучал умоляюще.

— Я могу ответить, Джосс, — мы с тобой оба знаем, кто из нас двоих более открыт и откровенен. Но я не собираюсь этого делать. Потому что хотя бы один-единственный раз хочу узнать, что чувствуешь ты.

— Что значит «один-единственный раз»? — пожала плечами я. — Перед тобой я не скрывала своих чувств. Ты что, хочешь вывернуть меня наизнанку?

По губам его скользнула хорошо знакомая мне ухмылка — самоуверенная, неотразимая, соблазнительная.

— Нет, детка. Я просто хочу узнать, что творится у тебя на душе.

Надо же, чего захотел. Нет, милый, не выйдет. Этот номер не пройдет. Я равнодушно пожала плечами и повернулась к пишущей машинке.

— Что ж, я не имею ничего против разрыва нашего соглашения.

Он молчал, стоя за моей спиной. Я замерла в ожидании. Наконец он произнес:

— А если мы прекратим делать вид, что мы всего лишь сексуальные партнеры, это ничего не изменит?

Губы мои расползлись в торжествующей улыбке. Хорошо, что я сидела к нему спиной и он не мог этого видеть.

— Полагаю, кое-что изменит, — произнесла я, отчаянно стараясь, чтобы голос звучал безучастно. — В общем, об этом надо подумать.

Не помню, говорила ли я, что Брэден умел двигаться с потрясающей стремительностью?

Бумаги взлетели в воздух, он в два прыжка оказался рядом, сорвал меня со стула, схватил на руки, повалил на кровать и растянулся рядом. Я даже ойкнуть не успела.

— Когда ты перестанешь обращаться со мной как с тряпичной куклой? — рассмеялась я.

— Никогда, — самодовольно усмехнулся он. — Ты такая маленькая. Такая невесомая. Как я могу обращаться с тобой иначе?

— Я вовсе не маленькая, — гордо заявила я. — К твоему сведению, росту во мне пять футов пять дюймов. Есть люди гораздо мельче.

— Детка, я выше тебя почти на целый фут! Конечно, в сравнении со мной ты просто крохотулька! — Он наклонился и коснулся губами моих губ. — Но мне это нравится.

— Да? А как же твое пристрастие к длинноногим красоткам?

— Прошло бесследно. Теперь я питаю пристрастие к большим сиськам, восхитительным кискам и сладким губам.

Он впился в мой рот долгим поцелуем, обвив языком мой язык. Я обняла его за шею. Поцелуй был таким же упоительным, как обычно, но впервые мысли мои не растворились в сладком тумане.

Что, если слова Брэдена можно рассматривать как объяснение в любви… сделанное, так сказать, косвенным образом?

Эта догадка заставила меня восхищенно выдохнуть. К счастью, Брэден как раз в этот момент занялся моими трусиками и не обратил на этот неуместный вздох никакого внимания.

Размечталась, дурочка, тут же одернула я себя. Вполне достаточно того, что мы рядом. Надо наслаждаться каждым мгновением, проведенным вместе, и не строить глупых фантазий.

Несколько дней спустя, когда я, сделав перерыв в работе над романом, пила на кухне кофе, ко мне присоединилась Элли. Сегодня она тоже была дома, возилась со своими записями.

— Что такое? — спросила я, заметив ее смущенную улыбку.

— Я только что говорила по телефону с моим старшим братом, покровителем и защитником, — сообщила Элли, усаживаясь за стол напротив меня.

— И что дальше? — подозрительно вскинула я бровь.

— Он сказал, что на свадьбу вы пойдете вместе.

— И что из этого?

— Джосс! — Элли запустила в меня печеньем, от которого я ловко увернулась. — Долго ты собираешься играть в молчанку?

— Играть в молчанку? — переспросила я, глядя на валявшееся на полу печенье. — На что ты намекаешь, можно узнать?

— На то, что ваше дурацкое соглашение закончилось. И теперь ты — девушка Брэдена. Это ведь так, верно?

Девушка Брэдена? Не уверена, что имею право на это высокое звание. И вообще, мне оно ни к чему.

— Мы продолжаем встречаться, — пожала плечами я. — А в каком качестве — это не так важно.

— Классно! Здорово! Потрясающе! — завопила Элли так громко, что я едва не зажала уши. — Я знала, знала!

— Хотела бы я знать, что ты знала, — заметила я не без сарказма.

— Да хватит тебе притворяться! Я с самого начала знала, что Брэден в тебя втрескался. Что он относится к тебе совсем не так, как к другим своим девицам.

Элли откинулась на спинку стула и вздохнула с глубоким удовлетворением.

— Что ни говори, жизнь — хорошая штука, — изрекла она. — А чашка чая делает ее еще лучше.

— Тогда поставь чайник.

Она кивнула и поднялась. Любопытно, в каком состоянии ее собственное сердце. И какую игру она думает вести со своим Адамом.

— У Адама появилась девушка. Ты не собираешься найти себе парня?

Узкая спина Элли напряглась.

— Собираюсь, — откликнулась она, подставляя чайник под струю воды. — По-моему, Николас — самый подходящий кандидат на эту должность.

— Неплохой выбор, — кивнула я.

Страшно подумать, какие страсти разгорятся, когда об этом узнает Адам.

Грохот заставил меня обернуться. Чайник валялся в раковине, Элли, морщась и чертыхаясь, потирала правую руку.

— Что случилось? — всполошилась я.

Лицо Элли внезапно залила бледность, даже губы побелели.

— Ерунда, — покачала она головой. — Свело судорогой руку, только и всего. Слишком долго делала пометки на этих несчастных бумагах.

— Такая сильная судорога, что ты уронила чайник?

Такое уже бывало. Элли не в первый раз доводила себя работой до полного изнеможения.

— Нельзя быть таким трудоголиком, — покачала я головой. — Почаще отдыхай. А то себя угробишь.

Вид у Элли был такой растерянный, что у меня сжалось сердце.

— Элс, тебе плохо?

— Да нет, я просто испугалась, — слабо улыбнулась она. — Это… так неожиданно.

— Пожалуй, тебе надо вздремнуть. — Я ласково погладила ее по плечу. — Проснешься другим человеком.

— Отличная идея.

Я повернулась на каблуках и улыбнулась Брэдену, который в черном смокинге выглядел до одури сексуально. Вообще-то, в Шотландии принято, чтобы на свадьбу мужчины надевали килт, но Брэден и Адам решили пренебречь этой традицией, так как ноябрь, по их словам, стоял просто арктический.

— Ну красавец! Ходячая элегантность!

— Твое платье тоже очень даже ничего. — Он подошел ко мне, обвил руками бедра и притянул к себе. — Честно говоря, не платье, а просто конфетка!

Атласное лиловое платье с глубоким аметистовым отливом выгодно подчеркивало фигуру, оставляя открытой выемку между грудей и ноги чуть ниже колен. Это было платье-провокация, а Брэден обожал, когда его провоцировали. Я привычно коснулась губами его подбородка — излюбленного места для поцелуев.

— Пора ехать, а то опоздаем. Элли готова?

— Нет. А мне осточертело сидеть там в обществе Николаса, — состроил гримасу Брэден.

— Да, бедняга малость скучноват, — сморщила я нос.

Брэден рассмеялся, уткнувшись лицом в мою шею.

— У моей маленькой сестренки странный вкус, — прошептал он, щекоча мне кожу.

Я тоже рассмеялась и погладила его по волосам.

— Элли лучше знать, кто ей подходит, а кто нет.

Брэден резко вскинул голову, взгляд его внезапно стал колючим.

— Этот парень ее недостоин, — прорычал он.

Я пожала плечами, взяла сумочку и пальто:

— Я тоже тебя недостойна. Но это тебя не остановило.

Он крепко сжал мою руку.

— Что ты сказала?

— Я готова!

В мою спальню впорхнула Элли в дизайнерском платье в стиле пятидесятых, золотисто-желтом, с широкой шоколадно-коричневой каймой. Из-под платья выглядывала белоснежная нижняя юбка, а белое шерстяное пальто, наброшенное на плечи Элли, стоило дороже, чем весь мой гардероб, вместе взятый. Короче, она была восхитительна. Я расплылась в улыбке.

— Джосс, ты просто чудо! Такси ждет!

Она схватила меня за руку, и мы втроем выскочили в холл, где терпеливо ждал бедняга Николас, имевший несчастье родиться занудой.

Я была чертовски рада, что появление Элли избавило меня от необходимости отвечать за брошенные сдуру неосторожные слова.

Свадьба — и регистрация, и прием — проходила в здании Эдинбургской зерновой биржи, ныне ставшей излюбленным местом проведения всякого рода мероприятий: от свадеб до рок-фестивалей. Спору нет, здание красивое, старинное, изысканной архитектуры, с греческими колоннами. Но воображение, конечно, не поражает, да и окрестности выглядят довольно уныло. Правда, зал, где проходила регистрация, был великолепен. Что касается свадебного ужина, то тут слова просто бессильны. Все сверкало белизной, серебром и испускало ледяное мерцание. В общем, это была настоящая зимняя свадьба в сказочной зимней стране.

Брэден отошел поговорить с Адамом, который весь день, почти не обращая внимания на свою хорошенькую спутницу, буравил злобным взглядом Николаса. Причин для злости у него, по-моему, не было, потому что Элли, предоставив Николасу развлекаться по собственному усмотрению, порхала между гостями, точно нарядная бабочка. Тем не менее Адам вознамерился прожечь в смокинге Николаса дыру взглядом.

Я покачала головой. Все-таки этот Адам жуткий тупица.

— Джосс.

Подняв голову от бокала с шампанским, я увидела, что рядом стоит Элоди. Они с Кларком сидели за соседним столом, и, бросив туда взгляд, я увидела, что Кларк увлеченно беседует с каким-то пожилым мужчиной, которого я не знала. Впрочем, я почти никого здесь не знала. Я улыбнулась Элоди. Она классно выглядела в платье глубокого темно-синего оттенка.

— Рада вас видеть. Как поживаете?

Элоди одарила меня улыбкой, говорившей «лучше всех», и опустилась на свободный стул рядом. Она, конечно, прекрасно знала, что мы с Брэденом встречаемся, тем более что Брэден не делал из этого тайны и в один из воскресных обедов Деклан застукал нас на кухне, где мы с упоением целовались. Мальчишка радостно возопил «во дают!» и, разумеется, не замедлил оповестить всю семью.

— Он выглядит очень счастливым, — заметила Элоди.

Взглядом она указала на Брэдена, стоявшего на другом конце зала. Он о чем-то увлеченно болтал с Адамом и какой-то стройной высоченной блондинкой. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не прищуриться, подобно ревнующей тигрице.

— Я давно не видела его таким счастливым, — продолжала Элоди.

Сердце мое заныло от сладкой боли. Но я молчала, не зная, что ответить.

Элоди смотрела на меня доброжелательно и серьезно.

— Вы мне очень нравитесь, Джосс. Честное слово. Но я вижу, вы не из тех, кто держит свою душу нараспашку. Не знаю, по какой причине, но вы всегда настороже. Окружили себя высокой стеной, которую трудно преодолеть.

Я ощутила, как щеки мои заливает бледность.

— Я привыкла считать Брэдена своим сыном. Любимым сыном. Я страшно переживала за него после этой кошмарной истории с Анной-Лизой. И мне бы очень не хотелось, чтобы подобное повторилось. Если это повторится… с вами… ему будет во сто крат тяжелее.

— Элоди… — пролепетала я, не находя слов.

— Прошу вас, Джосс, если вы не разделяете его чувств, порвите с ним прямо сейчас. Не надо его мучить.

С этими словами она встала, по-матерински погладила меня по плечу и вернулась за свой столик, к обожаемому супругу.

— Соскучилась без меня, детка?

Я подняла голову. Как всегда, при виде Брэдена сердце забилось быстрее. Все еще не обретя дар речи, я молча кивнула.

— Пойдем. — Он схватил меня за руку и заставил встать из-за стола. — Потанцуем.

Тут как раз зазвучала одна из моих любимых мелодий — Ла Рокка. «Non believer».

— Хочешь потанцевать?

— Сегодня хочу.

Мы с Брэденом вышли на танцпол, я обвила руками его шею.

— Твое сердечко колотится как бешеное, — заметил он. — Я видел, ты говорила с Элоди. Она сказала что-нибудь неприятное?

Она сказала правду, мысленно призналась я. Чистую правду. Мне лучше порвать с тобой. Но я уже не представляю, как без тебя жить. Мне кажется, расставшись с тобой, я не проживу и минуты.

Судя по всему, я безнадежная эгоистка. Вздохнув, я крепче прижалась к Брэдену. Неужели я когда-нибудь заставлю его страдать? При одной мысли об этом сердце мое разрывалось на части. Его боль доставит мне куда больше мучений, чем моя собственная.

Может, не такая я и эгоистка.

Внезапно воздух перестал проникать мне в грудь, и Брэден, ощутивший мое смятение, погладил меня по спине и прошептал на ухо:

— Дыши, детка.

Это был всего лишь небольшой сбой дыхания, не заслуживающий названия приступа. Но я молчала, наслаждаясь его тревогой. Наслаждаясь его ласковыми прикосновениями.

— Что она сказала? — требовательно переспросил он.

В глазах его зажглись сердитые огоньки. В это мгновение он готов был стереть Элоди в порошок.

— Ничего, — покачала я головой. — Просто напомнила мне, что семья — это очень важно. Она имеет на это право.

— Детка, — прошептал он, гладя меня по щеке.

— Слушай, а что, если нам напиться? — шутливо предложила я, ощутив настоятельную потребность разогнать охватившую нас меланхолию.

Брэден фыркнул, руки его скользнули по моей спине и бедрам.

— Нет, напиваться нам с тобой ни к чему. Дома нас ожидают великие свершения на сексуальной ниве.

— Ох, Брэден Кармайкл, ты настоящий дикарь. Пещерный человек. Твое счастье, что мне это нравится.