Юные Дейкины сошли с автобуса в аэропорту Гатуик и спешно направились в зал прибытия. Всю поездку они ссорились. Мысль встретить дядю Сида и тетю Руфь у трапа самолета пришла в голову Мэри.

– Мы попросим дядю Сида повозить нас по Лондону – вдруг увидим маму.

– Тебе известно, Мэри, каково население Лондона? Счет идет на миллионы.

– Но попробовать-то стоит, разве не так?

– Предположим, но особо не надейся. Она же не дебилка какая-нибудь, чтобы стоять на Трафальгарской площади или еще где на известном месте, правда?

– Не могу представить себе маму в Лондоне, а ты, Джон? Понимаешь, как это она там ходит-бродит и даже ночью спит не дома, а неизвестно где. Уж очень она скромна и застенчива.

– Не очень-то она скромна и застенчива, – подчеркнуто заметил Джон. Он думал о тайном дневнике матери, который носил с собой во внутреннем кармане куртки.

– И все-таки она застенчивая. Помнишь, она выиграла в лото и не решилась крикнуть, что закончила?

– Просто не приучена кричать в общественных местах, ее так воспитали, – сказал Джон. – Это же не ее вина, правда?

– Но ведь она так и осталась сидеть, а тридцать пять фунтов уплыли в накопитель! А всего-то и надо было крикнуть: «Партия!»

– Мама не так проста, как ты думаешь, – сказал Джон. – Совсем не так проста, как кажется на первый взгляд.

– Ты же не думаешь, что они с Джеральдом Фоксом любили друг друга, а?

– Я знаю, что этого не было.

– Откуда тебе знать? – Мэри была в ярости от самодовольства Джона.

– Слушай, – сказал Джон, – у меня нет настроения спорить ни сейчас, ни потом, поэтому хватит спорить, ладно?

– Как, вообще?

– Ага, меня от этого тошнит. Прямо-таки мозги сохнут.

– А что, если я права, а ты не прав; или ты прав, а я?..

– Тогда просто скажи что хочешь, и я тоже скажу, согласна? Но хватит спорить. И…

– Да?

– Опять ты жуешь свою золотую цепочку. С ума от тебя сойдешь. Правда-правда, уж извини.

– Ну, знаешь! Джон?

– Что?

– Больше я твое белье не стираю и не глажу тоже. Извини, но уж уволь.

– Что ж, это справедливо.

Каждый из них изумился тому, как спокойно другой воспринял эти слова, и впервые в жизни они почти нравились друг другу; они не могли бы в тот миг этого объяснить, но оба почувствовали, что такое быть взрослыми.

Встав в сторонке от встречавших, толпившихся у ограждения, они принялись высматривать дядю Сида и тетю Руфь, которые должны были выйти из зала таможенного досмотра. Оба надеялись, что Сид в хорошем настроении и его удастся уговорить поездить по Лондону. С Сидом никогда не знаешь, чего ждать, он очень сложная натура.