Глава 20 О боже мой…

Когда Денни ушел, я отправилась спать, сжимая в руке записку. Я знала, что Келлан написал ее еще осенью, до того как между нами что-то изменилось, и все равно она меня успокоила. Он уже тогда понимал, что, пока он будет далеко, в пути, может что-то случиться. Он понимал это и заранее умолял меня не бросать его. А я и не хотела этого делать. Мне нужен был Келлан. Я желала той судьбы, которую он изложил в своем маленьком письме. Просто я хотела еще и доверять ему.

На следующее утро мой телефон зазвонил очень рано. Все еще сжимая записку в пальцах, не желавших отпускать ее, я нашарила шумевший телефон и сумела нажать на кнопку ответа, прежде чем аппарат переключился на автоответчик.

В моем ухе зазвучал теплый голос:

– С годовщиной!

С улыбкой я перевернулась на спину, представляя темно-синие глаза Келлана.

– Тебе незачем повторять это каждый раз, когда ты звонишь.

Он вздохнул, и этот звук почти заглушил скрип моего матраса.

– Я знаю, но мне до сих пор не по себе, что я пропустил такой день, что не смог прилететь к тебе. Целый год вместе – это очень много, и мне ужасно хочется тебя увидеть… Но пока ничего не получается.

Я прикусила губу. Келлан уже говорил, что записать альбом будет не так-то просто. Когда он уже думал, что сможет приехать ко мне, звукозаписывающая компания предъявила ему дополнение к контракту: корпорация желала сначала официально одобрить каждую из песен, подлежащих записи. Келлана совсем не обрадовала мысль о том, что кто-то будет судить о его музыке, но выпуск альбома – дело дорогое, и студия хотела быть уверенной, что получит лучшие композиции. В финансовом отношении это, конечно, имело смысл, но также и делало процесс записи более сложным, в особенности потому, что компания хотела завершить все подготовительные работы до того, как группа в мае доберется до Лос-Анджелеса. Так что времени у Келлана и ребят было совсем немного.

Конечно, я все прекрасно понимала, но мне безумно хотелось провести годовщину вместе со своим парнем, а не с бутылкой «Найквила» [8] .

– Конечно, Келлан, это все не шутки. Я понимаю. К тому же я и чувствовала себя в тот день не очень, и ты ведь прислал мне цветы…

Подумав о букете, стоявшем в другой комнате, я улыбнулась, но Келлан снова вздохнул.

– Ну да, цветы, которые ты даже не получила вовремя. Мне ужасно жаль. Я был уверен, что в субботу вечером посыльный найдет тебя у Пита.

Теперь уже вздохнула я.

– Да все в порядке, Келлан, это совсем не важно.

– Для меня – важно, Кира. Мне действительно жаль, что все так повернулось. Но я это возмещу когда-нибудь… Обещаю.

Повернувшись на бок, я опустила голову на ладонь. Мы оба ненадолго замолчали, и я ощутила напряжение, вспомнив обо всех тех препятствиях, что стояли между нами, физических и эмоциональных. Сжав в руке найденную накануне записку, я прошептала:

– Я вчера нашла твое письмо, то, что было спрятано в диване.

Последовала пауза, потом что-то скрипнуло, как будто Келлан резко повернулся на своей койке.

– Ох… И?..

В его голосе я услышала неуверенность, как будто ему показалось, что он зашел уж слишком далеко, признавшись в том, что хотел бы жениться на мне. Может быть, он думал, что я этого не захочу. Может быть, подозревал, что я до сих пор надеюсь выйти замуж за Денни, поскольку когда-то собиралась это сделать.

– Ты действительно хочешь такого будущего для нас?

– Да, Кира, хочу… Хочу постоянно. А… а ты?

– Да.

Конечно, я не забыла все те страхи, в которых накануне признавалась Денни, страхи, которые тот лишь усилил своим молчанием, но язык опередил мысли. Поскольку в голове внутренний голос буквально кричал: «Если тебе кажется, что он тебя обманывает, то, скорее всего, так оно и есть!» – я быстро добавила:

– Ну, то есть… Может быть… Когда-нибудь…

Пока Келлан переваривал мой не слишком пылкий ответ, неловкая тишина стала как будто плотнее. Ощутив отвратительное напряжение, начавшее нарастать внутри, я прошептала:

– Я так соскучилась…

Келлан ответил мгновенно:

– Я тоже скучаю. Конечно, мы виделись не так давно, но этого недостаточно, совсем недостаточно… Я скучаю по-настоящему.

Слыша грусть в его голосе, я нахмурилась и прикусила губу.

– Келлан… У тебя все в порядке?

Пока я ждала его ответа, мое сердце вдруг забилось быстрее. Хотя Келлан молчал всего несколько секунд, мне они показались вечностью.

– Да… Просто я ужасно устал. Я раньше и не представлял, как это будет тяжело. Постоянно в дороге, постоянно вдали от дома, постоянно приходится общаться с разными людьми. Я знаю, что сейчас еще слишком рано, и тебе, наверное, хочется еще немного поспать, но не могла бы ты не класть трубку? У меня такое чувство… Я просто хочу послушать твое дыхание.

Меня окатило волной сочувствия, и мне захотелось крепко обнять его, сжать изо всех сил и поцеловать.

– Мне ничего на свете не хочется так, как оказаться здесь рядом с тобой, Келлан.

Я услышала какой-то шорох, как будто он глубоко, удовлетворенно вздохнул.

– Хорошо… Я люблю тебя, Кира. Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я обладал тобой, как мы занимались любовью.

Слегка порозовев, я вспомнила, что времени и в самом деле прошло немало – с самого Рождества.

– Это и есть целая вечность, Келлан. – Надеясь и молясь о том, чтобы те занятия любовью были последними за эту вечность не только для меня, но и для Келлана, я нервно сглотнула и тут же услышала, как снова скрипнула кровать. – А ты где сейчас? – спросила я, и вдруг по моей коже пробежали ледяные мурашки при мысли, что Келлан, возможно, звонит из номера отеля, который снял не сам.

Келлан весьма чувственно хмыкнул.

– В автобусе, в спальном отсеке. Парни разбежались, так что я устроился в уголке Гриффина. – Он коротко рассмеялся. – До сих пор у меня не было возможности забраться на эту коечку.

Представив, что Келлан находится сейчас там, где обжился Гриффин и где лежат его вещи, я поморщилась, но потом вообразила, как Келлан развалился на постели, и улыбнулась. По мне пробежала волна желания, и я шепнула:

– Так ты один? Совсем один?

– Ну да… А что?

Уронив на постель его записку, я прикрыла глаза ладонью. Боже, я не должна была просить его заняться со мной сексом по телефону, просто не должна. Но он уезжал от меня все дальше и дальше – я просто ощущала это. Может быть, мгновение близости и было как раз тем, в чем мы сейчас оба остро нуждались?

– Мне хочется… – пискнула я, краснея от смущения. – А тебе?..

У меня даже в горле пересохло оттого, что я произнесла нечто подобное. Келлан тихо спросил:

– Что, Кира?

Крепко зажмурившись, я легла на спину и представила себя Анной. Уж у нее-то не возникло бы ни малейших сомнений, вздумай она заняться с Гриффином сексом по телефону. Ох, боже, мне ведь на самом деле хотелось, чтобы у меня даже мыслей таких не возникало. Вздохнув, я заставила себя сказать:

– У меня такое чувство, Келлан, что мы удаляемся друг от друга, и мне просто хочется ощутить близость… Я…

Келлан не дал мне договорить.

– Прости, Кира, в этом ведь я виноват. Я просто… я… я должен… Нам нужно об этом поговорить. Боже, как это трудно…

Мои глаза тут же повлажнели, и я тряхнула головой. Нет, я не желала, чтобы он прямо сейчас портил мне настроение. Я хотела как раз обратного – чтобы он заставил меня почувствовать: мы действительно едины, мы любим друг друга, мы верны друг другу. Мне хотелось ощутить себя желанной, пусть даже на одно краткое мгновение.

– Нет, не надо, Келлан. Я не хочу говорить обо всем прямо сейчас. Я… Мне просто хочется, чтобы ты развеселил меня…

Последовало молчание, а потом я услышала:

– Кира, ты хочешь… Ты хочешь, чтобы мы занялись любовью?

Его слова буквально пронзили мое тело, и я застонала. Я понимала, что хочу заняться сексом просто для того, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, как иногда делал и сам Келлан. Я понимала, что просто ухожу от разговора, и видела, что если я сейчас чуть-чуть поднажму, то, скорее всего, услышу от Келлана чистую правду, но не готова была узнать о его проступках. И вообще, мы не были вместе так давно, и я безумно соскучилась по нему. Если бы мы могли хотя бы сделать вид, притвориться…

– Да, – охрипшим голосом шепнула я. – Дай мне почувствовать это, Келлан, дай мне ощутить себя твоей женой…

– О боже, Кира… Я так хочу тебя!

Я провела ладонью по своему телу, коснувшись тех мест, которых так любил касаться Келлан. Мое дыхание ускорилось, и я зашептала:

– Но я не знаю, что делать, Келлан…

Он застонал мне в ухо, и от этого звука меня пронзило болью желания. Я обнаружила, что если держать глаза крепко закрытыми, то легко можно представить, что моя рука – это рука Келлана. Особенно при том, что его голос звучал в моем ухе, направляя меня.

– Сними с себя рубашку, детка. Я должен коснуться языком твоих прекрасных грудей…

Прошло полчаса, прежде чем Келлан наконец довел меня до того взрыва, которого так жаждало мое тело. Он, как всегда, удерживал меня на самом краю, дразня, подсказывая, что именно делать, каких точек касаться, и постоянно повторял, что именно он владеет мной, а не я сама, так что я даже не чувствовала себя глупо и не смущалась. Хотя, вообще-то, я обо всем забыла уже минут через пять, когда Келлан тоже начал ласкать себя. А уж его голос, когда он дошел до пика… Боже, он просто звенел во мне…

Тяжело дыша в телефон, я не сразу сообразила, что Келлан что-то говорит мне.

– Кира, ты где?

Он негромко хихикнул, и тут ко мне начало возвращаться смущение, но я не позволила этому чувству завладеть мной.

– Ох… Извини… – Я тоже хихикнула. – Я немножко отвлеклась.

Келлан соблазнительно замурлыкал мне в ухо.

– Ну да, я знаю. Боже, это было невероятно, Кира… Ты была невероятной…

Но мне совсем не казалось, что я действительно сделала что-то исключительное, так что я пробормотала:

– Ты уверен, что все в порядке? Для меня это впервые…

– Ух… – вздохнул Келлан и рассмеялся. – Ну, учитывая, что я сам давным-давно ничем таким не занимался, да, это было великолепно. И… Для меня это тоже впервые.

Это меня так поразило, что я села в постели.

– Ты никогда не занимался сексом по телефону?

Я покраснела оттого, что задала такой прямой вопрос, но Келлан лишь весело фыркнул.

– Нет… А почему ты так удивилась?

Прикусив нижнюю губу, я вспоминала жаркие слова, вспоминала, как Келлан подталкивал меня к тому, чтобы я получила настоящее наслаждение. С его стороны все выглядело вполне естественным, как будто у него был огромный опыт – да ведь и был, наверное? Без телефона, вообще…

– Ну, потому что ты был просто великолепен…

– Великолепен, вот… – Он умолк на полуслове и тут же выругался.

– Келлан? – нахмурилась я. – Все в порядке?

Послышался шорох, как будто Келлан что-то торопливо делал, и он тихо сказал:

– Да, просто… Парни вернулись. Мне надо привести себя в порядок. Извини.

Жар охватил меня при мысли о том, как Келлан может выглядеть в эту минуту. Я натянула одеяло на обнаженное тело, чувствуя себя смущенной и растерянной, из-за того что Келлана могли застукать.

– Ладно, все в порядке, я люблю тебя.

Посмеиваясь, он сообщил, что тоже меня любит, и отключился. Я положила свой телефон на столик у кровати и потянулась всем телом, вспоминая, как Келлан со стоном произносил мое имя. Что ж, прямо сейчас я была полностью удовлетворена и расслаблена и очень надеялась, что это ощущение не покинет меня достаточно долго.

Оно и в самом деле оказалось очень стойким. Я чувствовала себя на седьмом небе, занимаясь повседневными делами. Шайен заметила это и во время занятия по поэзии спросила, что такого особенного связано с той розой, которую я постоянно вертела в руках. Я улыбнулась. Понятия не имею, как Келлан сумел это организовать, но после нашего жаркого секса по телефону ко мне каждый день подходил какой-нибудь совершенно незнакомый человек и вручал мне одну-единственную красную розу. Иной раз это происходило прямо здесь, в колледже, иной раз – на работе, в баре. Как будто Келлан хотел быть уверенным, что не потеряет меня.

В большой вазе у меня дома уже стояло четырнадцать таких роз. Если Келлан будет продолжать в таком же темпе, мне придется купить новые вазы и еще, возможно, съехать с квартиры. Моя сестра в последнее время с трудом это выдерживала, она делала большие глаза при каждом новом романтическом жесте Келлана и даже как-то проворчала, что эти чертовы цветы воняют на всю квартиру. Да неужели? Разве такое вообще возможно?

Я старалась не злорадствовать, ведь Анна, похоже, раздражалась просто потому, что Гриффин никак не давал о себе знать, но я надеялась, что вскоре ее настроение улучшится. А если нет, может, мне стоит перебраться к Денни?

Он наконец нашел подходящее жилье, и оно было впечатляющим. Это был дом на отдельном большом участке, на холме Куин-Энн. Там вообще было очень красиво, а из окон Денни еще и открывался изумительный вид на город. Я просто разинула рот, когда он мне все показал.

Сегодня после занятий я собиралась помочь Денни с выбором мебели. Вообще-то, в помощи он не нуждался – он и сам обладал великолепным чувством стиля во всем, что касалось обстановки (я всегда думала, что как раз это и помогло ему продвинуться в рекламном бизнесе). Наверное, он пригласил меня просто потому, что хотел убедиться: со мной все в порядке.

С того самого вечера, когда я рыдала в его объятиях, а Денни нашел в диване письмо Келлана, он ни слова не сказал о моем улучшившемся настроении, но наблюдал за мной очень внимательно, словно ястреб, ищущий добычу, боясь, видимо, что я снова сорвусь. Мне было не по себе оттого, что я так раскисла у него на глазах и призналась ему в своих страхах, так что теперь в присутствии Денни я старалась быть как можно веселее, и это могло показаться ему неискренним. В результате он очень часто звонил мне и то и дело куда-нибудь приглашал.

Но я ничего не имела против, мне нравилось проводить время с Денни, как и прежде.

Зимняя четверть закончилась, и сегодня у нас было последнее занятие по поэзии. Обняв Шайен, я поблагодарила ее за то, что она помогла мне справиться с этим курсом – без нее я ни за что не одолела бы образный поэтический язык.

– Без проблем, Кира! Может быть, в последней четверти мы опять будем заниматься за чашкой кофе?

Зная, что весенняя четверть будет для меня ничуть не легче предыдущей, я протяжно вздохнула.

– Да, наверняка.

Когда я на прощание помахала рукой энергичной блондинке, она ответила мне теплой улыбкой. Улыбка выглядела очень, очень нежной, и это заставило меня слегка нахмуриться. Шайен улыбнулась чересчур влюбленно.

Прощаясь с другими однокурсниками, я понадеялась, что Шайен не испытывает ко мне иных чувств, за исключением дружеских. Я ведь даже не знала до сих пор, кто ее интересует – парни или девушки, нам никогда не приходилось говорить на эту тему. Хотя, когда речь заходила о Келлане, Шайен частенько упоминала о ком-то «бывшем», с кем она встречалась в старших классах. И я была вполне уверена, что она имеет в виду парня. Как бы ни было на самом деле, мне бы не хотелось еще одному человеку в своей жизни причинить боль.

Но, скорее всего, я слишком расфантазировалась. Шайен относилась по-дружески почти ко всем в нашей группе. К тому же меня вряд ли можно было причислить к разряду сногсшибательных красавиц, которых все желают. Таким красавцем был Келлан, а вовсе не я.

Посмеиваясь над собой, я отправилась на парковку, где меня должен был встретить Денни. Зная, что сегодня мы собирались отправиться по магазинам, я оставила любимую «крошку» Келлана на парковке возле своего дома, строго-настрого наказав сестре даже и не пытаться прокатиться на ней. Анна, выглядевшая хмурой и усталой, лишь пожала плечами в ответ и пробормотала:

– Нужна она мне…

Когда я приблизилась, Денни вышел из машины и посмотрел на меня, склонив голову набок.

– Что тебя так развеселило?

Продолжая хихикать над мыслью о том, что кто-то еще мог в меня влюбиться, я покачала головой.

– Да я просто поняла, что слишком высокого мнения о самой себе.

Денни, выпятив губы, пожал плечами и округлил глаза. Это выглядело так забавно и восхитительно, что я рассмеялась.

– О да, твоя самооценка явно предосудительна. – Он обаятельно улыбнулся. – Тебе следует поработать над собой, воспитать в себе некоторую скромность.

Со смехом я хлопнула его по плечу и открыла дверцу машины. Опускаясь на роскошное кремовое сиденье, я посмотрела на Денни. Он завел машину и взглянул на цветок в моей руке.

– Это от Келлана?

Денни вопросительно вскинул брови, а я положила розу на щиток.

– Да… – ответила я немного мечтательно.

– Значит… все в порядке?

Слыша опасение в его голосе, я внимательно посмотрела на него: темные глаза Денни уже были сосредоточены на дороге.

– Думаю, да. Мы еще не говорили о… Но у меня такое чувство, что мы стали ближе.

Не глядя на меня, Денни сказал:

– Но все-таки вы еще не поговорили, так что на самом деле ничего не изменилось.

Я вздохнула, повернулась и уставилась в окно.

– Нет, нет… Пожалуй, ты прав. Но видишь ли, Денни, я на самом деле и не хочу все это обсуждать с ним.

Денни чуть-чуть помолчал, а потом мягко произнес:

– Хорошо, Кира. Это твои отношения, не мои.

– Кстати, о твоих… – Снова повернувшись к нему, я наклонила голову. – Какие новости от Эбби?

Денни мгновенно просиял.

– О, она уже скоро закончит свой проект. Она думает, что сможет приехать ко мне в конце апреля.

Взгляд Денни наполнился теплом, таким, какое прежде вспыхивало в его глазах только при виде меня. Меня немного задело, что теперь Денни так же сильно связан с другой женщиной, но, как ни странно, одновременно я почувствовала себя лучше. Денни был частью моей жизни, я его любила и хотела видеть его счастливым, а Эбби как раз и стала причиной его счастья. Коснувшись его колена, я легко улыбнулась.

– Я рада, Денни. Уверена, ты очень по ней соскучился.

И тут же я подумала, возбуждается ли Денни, говоря с Эбби по телефону. Пожалуй, нет. Это было совсем не в его стиле. Но раньше и я такой не была… Если Эбби хоть в чем-то похожа на Келлана, наверное, она открыла Денни массу новых переживаний. А мы с Денни в чем-то были похожи. Нам обоим связь с людьми, весьма отличными от нас самих, явно шла на пользу. Всем известно, что противоположности сходятся.

Денни посмотрел на мою руку, лежавшую на его колене, потом мне в глаза. Он быстро улыбнулся, но при этом осторожно отодвинул ногу. Я все поняла и поспешно убрала руку. Некоторые жесты могли показаться уж слишком фамильярными. Некоторые границы больше не следовало пересекать. Будучи похожими, мы оба понимали это.

Обойдя все мебельные магазины в торговой части города, мы наконец выбрали идеальную обстановку для гостиной и столовой. Мы подобрали и мебель для спальни. Поиск ее вместе с бывшим парнем, с пониманием того, что он будет отдыхать там с новой девушкой, заставил меня почувствовать себя несколько странно.

Мы оба испытали серьезную неловкость, когда продавец заставил нас вместе сесть на матрас. Но потом, откинувшись на спины и думая о нелепости ситуации, мы разом посмотрели друг на друга и расхохотались. Все это выглядело так причудливо, что напоминало какой-то анекдот.

Хохоча на затянутом полиэтиленовой пленкой матрасе рядом с Денни, я поневоле подумала о том, что сказал бы Келлан, узнай он, куда я ходила и чем занималась. Если бы он увидел нас, увидел, что мы с Денни теперь просто друзья и ничего больше, он, наверное, принял бы все как должное. Но рассказывать ему обо всем по телефону, притом что он не мог своими глазами в этом убедиться… Нет, мне это казалось неправильным, в особенности теперь, когда Денни уже несколько месяцев прожил в Сиэтле. И чем дольше он здесь находился, тем труднее становилось все объяснить.

Испытав относительно твердый матрас королевских размеров, мы подобрали к нему и все остальное. Денни решил купить очень красивую деревянную кровать с резными спинками, потому что был уверен: Эбби она понравится. Проведя ладонью по нарядному изголовью, он сообщил, что у его девушки весьма романтичные представления о том, как следует проводить темные зимние вечера. По ее мнению, в самые холодные дни следовало забираться под одеяло и зажигать вокруг свечи. А вместо поездок на машине зимой лучше было устроиться в повозке, закутавшись в теплый полог, и пусть пара прекрасных коней влечет вас сквозь зимнюю тьму по свежему снегу, а снежинки падают на ваши волосы. Мне эта картина очень понравилась, и я подумала, что при виде этой кровати, чем-то напоминавшей сани, Эбби тут же вспомнит о лошадях, хоть мне самой эта мысль и показалась странной.

Было уже довольно поздно, когда я наконец вернулась в свою квартиру. Распорядившись о доставке всей купленной мебели, Денни предложил мне устроить праздничный ужин в честь ее приобретения. Он в основном говорил об Эбби и о том, как волнуется, готовясь показать ей их новое жилище.

Я вежливо улыбалась, радуясь его счастью, хоть меня и покалывало оттого, что Денни называл свой дом «их» домом. Но все-таки это не тревожило меня так сильно, как я еще недавно опасалась, наверное, потому, что и Келлан время от времени называл свой дом «нашим», и при этом на его лице всегда расплывалась широченная улыбка. Мне думалось, что Эбби обрадуется точно так же, хотя я до сих пор не была с ней знакома.

Войдя в квартиру около десяти часов вечера, я была весьма удивлена, обнаружив, что моя сестра расхаживает по гостиной из угла в угол. Прежде всего, она редко расстраивалась до такой степени, чтобы метаться по комнате, а еще я была вполне уверена, что ей следует сейчас быть на работе.

Кладя сумку на столик у входа, я собралась спросить, почему она не в «Хутерс», но она не дала мне произнести ни слова. Резко повернувшись в мою сторону и уперев руки в бока, она бросила:

– А, вот и ты! Где ты была? Я тебе звонила сто раз!

Заглянув в сумку, я увидела, что в моем телефоне села батарейка, и понадеялась, что Келлан не пытался дозвониться до меня в это время.

– Ну… Ходила по магазинам с Денни. А что?

Сестра бешено уставилась на меня.

– Совершенно не понимаю, почему ты постоянно с ним где-то болтаешься!

Я хотела сказать что-нибудь в свою защиту, но Анна встряхнула головой и вскинула руки, заставляя меня замолчать.

– Послушай, мне, вообще-то, наплевать на то, что там у вас с Денни. – Быстро подскочив ко мне, она схватила меня за руки и, расширив глаза, отчаянно выкрикнула: – Задержка, Кира!

– Подожди… – нахмурилась я и покачала головой. – «Хонда» на месте… Ты в любой момент могла поехать на работу без всяких задержек, – растерянно пробормотала я.

Мы с Анной не спорили из-за машины с тех пор, как Келлан оставил мне «шевелл». Но вообще-то, он тоже стоял перед домом, раз уж на то пошло.

Запрокинув голову, Анна испустила отчаянный стон.

– Боже, Кира, да я не об этом! – Она снова уставилась на меня круглыми глазами и дрожащим голосом повторила: – Задержка! У меня задержка!

Она взглядом показала на свой живот, и у меня чуть глаза не вылезли из орбит.

– О боже мой… Ты беременна?!

Анна шикнула на меня и оглянулась на пустую квартиру, как будто не хотела, чтобы ее услышали комки пыли где-нибудь в дальнем углу.

– Не знаю пока… – пробормотала она. – Но я в ужасе.

С трудом ворочая языком, я засыпала сестру вопросами:

– На сколько задержка? Когда у тебя в последний раз были месячные? Кто твой последний парень? – Помолчав секунду, я вскинула брови. – Ты сама-то знаешь, кто отец?

Анна вытаращила глаза и вдруг набросилась на меня с кулаками:

– Да! Я знаю, кто отец… Ах ты сучка!

Пытаясь уклониться от ее ударов, я отступила назад.

– Прости… Боже, Анна… – Оказавшись наконец вне ее досягаемости, я вскинула руки. – Да не убивай ты меня за это! Ты ведь не хранишь верность одному парню!

У сестры дрожали губы, ее великолепные зеленые глаза наполнились слезами. Закрыв лицо ладонями, она заплакала. Мне стало и вовсе не по себе, я быстро обняла ее и прижала к себе. Всхлипывая, Анна прерывисто бормотала:

– Я знаю… Но я… Я только с одним была в последнее время… и… о боже… Кира… – Она подняла голову и посмотрела на меня, и на ее лице было написано отчаяние. – Это Гриффин…

Теперь уже я пришла в ужас.

– Боже… Я боялась, что ты именно это и скажешь…

Вот уж кому никак не следовало производить потомство, так это Гриффину. Но он сделал это, и теперь моя сестра, возможно, несла в себе его семя.

Схватив сумку, я потащила сестру к двери.

– Идем, надо купить тест!

К моему удивлению, Анна отпрянула. Когда я посмотрела на нее, она затрясла головой с откровенным ужасом.

– Я не могу…

– Но ты должна это выяснить, Анна! – прошептала я, как можно более ласково погладив сестру по руке. – Ты в любом случае должна знать!

Она продолжала смотреть на меня со страхом в глазах, но уже не возражала, и я мягко повлекла ее вперед. Я чувствовала себя так, словно пыталась усмирить норовистую кобылу, готовую в любой момент заржать и встать на дыбы, но наконец затолкала перепуганную сестру в машину Келлана.

Однако, стоило мне завести мотор, Анна распахнула дверцу и выскочила наружу. Скривившись, я посмотрела на нее и покачала головой:

– Вернись в машину, Анна!

Но она захлопнула дверцу и мотнула головой:

– Съезди сама, я подожду наверху.

Разочарованная тем, что сестра не желала смотреть в глаза реальности, я тронула машину с места и выехала со стоянки. Следовало надеяться, что Анна будет дома, когда я вернусь. Она явно не желала думать ни о какой ответственности – я и представления не имела, что сделает сестра, если увидит две полоски.

В аптеке я купила все возможные тесты, включая те, что показывали беременность на самой ранней стадии. Если отцом действительно был Гриффин, то все произошло в Бойсе, а с тех пор прошло всего несколько недель. Наверное, срок был еще слишком маленьким, чтобы тест определил состояние сестры, но кто знает? Я не была специалистом в таких вопросах, так что пришлось положиться на медицину.

Конечно, я бы предпочла, чтобы сестра сама купила все необходимое, а за прилавком аптеки стояла какая-нибудь девушка, а не парень лет двадцати с небольшим, но тем не менее я нагрузила корзинку упаковками тестов и подошла к фармацевту, бормоча:

– Это, вообще-то, для сестры…

Парень усмехнулся, но не сказал ни слова. Я была уверена: он решил, что я лгу. Странно, но я вдруг ощутила желание накинуть на себя что-нибудь попросторнее, хотя на мне и так была плотная куртка. Для меня покупка теста на беременность была сродни покупке презерватива, как будто такой выбор заставлял вспыхнуть у меня на лбу огненную надпись: «Я занимаюсь сексом!» Впрочем, тесты должны были, наверное, кричать: «Я занималась сексом!»

Оставалось только надеяться, что я не наткнусь на кого-нибудь из знакомых.

К счастью, этого не случилось, и я вышла из аптеки с пылающими щеками, но в целом не пострадавшей гордостью. Когда я вернулась в нашу квартиру, сестра ждала меня. Я нашла ее скорчившейся на диване, под одеялом, и дрожавшей, словно она только что посмотрела отличный фильм ужасов. Вздыхая, я протянула ей бумажный пакет, но Анна его не взяла.

Опустившись перед ней на колени, я отложила пакет в сторону и стала гладить шелковистые волосы сестры.

– Эй, все будет в порядке, сестренка! – Постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно бодрее, я добавила: – Может, ты вовсе и не беременна. Ты что, не принимала таблетки?

Сама я принимала соответствующие средства с тех самых пор, как наши отношения с Денни зашли достаточно далеко, и предполагала, что Анна делает то же самое.

Сестра посмотрела на меня с совершенно несчастным видом:

– Обычно принимала…

Я подавила желание прочитать ей проповедь на тему: «Нельзя же быть такой беспечной», – Анна была слишком испугана, и последним, в чем она нуждалась, были мои наставления. Так что я просто улыбнулась и погладила ее по ноге:

– Хочешь, я тебе помогу?

Вытаращив глаза, она уставилась на пакет, лежавший на полу за моей спиной:

– Нет, спасибо. Пописать я и сама в состоянии.

Вздыхая, я наблюдала за тем, как Анна встала, схватила пакет и рванулась в ванную. Я попыталась представить себе эту полную энергии девушку беременной, но не смогла.

Несколько минут спустя сестра вышла из ванной, держа в руке пять полосок. Она с ужасом смотрела на них, как будто ожидала, что они прямо сейчас начнут называть ее мамочкой.

– Ну так как там?

Подойдя к сестре, я посмотрела на влажные бумажки – все они были пустыми, без синих полосок.

– Может быть, надо еще минуту-другую подождать, Анна…

Она взглянула на меня, и ее щеки вспыхнули.

– Я еще и ждать должна? Я должна сидеть здесь и ждать, выясняя, кончена моя жизнь или нет?

– Анна, твоя жизнь вовсе не должна кончаться из-за бере…

Сестра стремительно прижала палец к моим губам, заставляя замолчать:

– Не произноси вообще этого слова на букву «б»! Это к несчастью!

Вытаращив глаза, я понадеялась, что сестра вымыла руки, и предпочла замолчать.

Проведя ладонью по волосам, Анна снова уставилась на полоски в своей руке.

– Мне надо выпить, – пробормотала она.

Она шагнула в сторону кухни, но я схватила ее за руку.

– Анна, ты не можешь пить, если ты бе… – Она окатила меня бешеным взглядом, поскольку я снова чуть не произнесла запретное слово, и я тут же поправилась: – Если ты ждешь ребенка.

Я улыбнулась тому, как ловко вывернулась, сестра же нахмурилась:

– Да пошло оно все! К чертям собачьим!

Вырвав из ее руки полоски, я толкнула Анну на диван. Она не сводила глаз с проклятых тестов. Мне даже показалось, что я могла бы ввести ее в транс, помахав ими перед ее носом, и на самом деле захотелось сделать это, потому что каждые десять секунд она спрашивала:

– Ну, что там?

Поглядывая на полоски, я отвечала одно:

– Наберись терпения.

После десятого вопроса я заметила какие-то изменения на бумажках. Поскольку на очередной вопрос я не ответила мгновенно, Анна вскочила. Вытянув руку, я удержала ее на расстоянии, пытаясь одновременно следить за тем, как менялся цвет тестов.

– Ну, каков приговор? – спросила Анна, хватая меня за руку.

– Пока не знаю.

Прищурившись и все же надеясь на лучшее, я не сводила взгляда с маленького листка, на котором простыми английскими словами обозначалась судьба. Когда эти слова прямо у меня на глазах стали отчетливыми, я чуть не вскрикнула.

Моя сестра уже просто сходила с ума, а я, хотя и пыталась говорить нормальным голосом, сумела выдавить из себя лишь шепот:

– Ты беременна… Это точно.

Глаза Анны расширились и остекленели. Отпустив мою руку, она тихо уточнила:

– Что, они все это говорят?

Как будто если бы одна полоска сказала «нет», можно было бы забыть о тестах.

Я снова посмотрела на листки, потом на сестру. Все бумажки твердили о ее беременности: на одной проявился плюс, на двух других – голубые полоски, а еще на одной даже показалось улыбающееся личико. Добавьте все это к той, на которой отпечаталось слово «Беременна», – и ошибка исключена.

Кивнув сестре, я грустно улыбнулась:

– Все. Поздравляю, Анна, у тебя будет ребенок.

Анна зарыдала, но вовсе не от радости.

Наконец взяв себя в руки, она, похоже, убедила себя, что результат можно изменить.

– Нет! – заявила она.

Схватив полоски, она направилась в ванную и по дороге отчаянно закричала:

– Ни черта подобного! Все это ошибка! Я не беременна!

Я осторожно пошла следом за взбешенной сестрой, пытаясь помочь ей так, чтобы при этом мне самой не оторвали голову. Когда дверь ванной с грохотом захлопнулась за Анной, я робко постучала в нее:

– Анна? Что это ты там делаешь?

Голос сестры дрожал от страха и ярости, когда она выкрикнула в ответ:

– Я проверяю все остальные! Потому что это чушь, ошибка! Им меня не уничтожить! Ни за что!

Не желая говорить сестре, что беременность вполне возможна, я вздохнула. Гриффин, может, и полный идиот, однако его сперма и сама сообразила, что ей делать.

– Ты уверена, что это именно Гриффин? – очень тихо спросила я.

Понимая, что моя темпераментная сестричка вполне может придушить меня за то, что я по сути во второй раз назвала ее шлюхой, я сама поморщилась от собственных слов. Дверь со скрипом открылась, и пара сверкающих зеленых глаз уставилась на меня.

– Да! Я уверена!

Анна снова захлопнула дверь, а я стиснула зубы.

– Ладно-ладно, я просто хотела уточнить…

После долгого молчания я медленно приоткрыла дверь ванной. Анна разложила полоски тестов по краю раковины. Они были всех возможных цветов и стилей, на них значились самые разные символы или слова, но результат на всех до единой был один и тот же. Дюжина разных тестов подтверждала это: сестра была беременна.

Она оглянулась на меня. Ее глаза были полны слез, а гнев иссяк.

– И что мне теперь делать, Кира?

Войдя в ванную, я обняла растерянную сестру. Она, похоже, была абсолютно разбита, а я никогда раньше не видела, чтобы Анна сдавалась. Обычно она смело встречала все вызовы, что бросала ей жизнь, переезжая с места на место, бросаясь от мужчины к мужчине, меняя работу. Но вот ребенок представлял собой весьма длительную ответственность, от которой Анне было не сбежать.

– Ничего, Анна, ты справишься, и я помогу тебе всем, чем только смогу.

Я чуть отодвинулась, чтобы посмотреть на сестру, а она вдруг резко попятилась. Качая головой, она забормотала:

– Нет, я не могу этого допустить, Кира! Я не ты. Я не такая ответственная и даже не такая умная… – Она энергично взмахнула руками. – Черт побери, я ведь работаю в «Хутерс»! У меня только и есть, что красивые волосы да удачная фигура! Что я могу дать ребенку?

Вздохнув, я коснулась ее руки.

– У тебя все получится куда лучше, чем тебе кажется, я ведь тебя знаю… Ты будешь любить этого малыша, очень любить! А что еще нужно детям, кроме любви?

По щекам Анны потоком хлынули слезы, и она снова отрицательно покачала головой.

– Нет, я не могу… Я не хочу! Я не хочу детей! Я никогда их не хотела! – Она со стоном провела ладонью по своим волосам. – О боже мой… Папа! Он же просто убьет меня! А мама… Она и смотреть на меня больше не будет…

Шмыгая носом, сестра на несколько секунд закрыла лицо ладонями. Я погладила ее по плечу.

– Анна, они… они поймут! И станут гордиться внуком, а вы с Гриффином…

– Гриффин?! – Анна уронила руки, разинув рот. – О боже… Гриффин станет папой!

Она произнесла это таким тоном, будто только сейчас сообразила, какова роль басиста во всем происходящем.

– Да, получается так. – Я снова погладила ее плечо.

Анна с растерянным видом сказала:

– Гриффин просто не может быть отцом, Кира. Просто не может. – Она показала на окно ванной, в ту сторону, где сейчас находились наши парни, за много-много миль от нас. – Да он просто взорвется от бешенства, Кира! Ты вообще можешь его представить рядом с детской коляской?

Я поморщилась. Конечно же, я не могла себе этого вообразить. Даже через миллион лет. Я попыталась изобразить умиротворяющую улыбку, но Анна уже все поняла. Не теряя надежды как-то успокоить сестру, я сказала:

– Ну, в конце концов, у тебя есть я, Келлан, Эван и Мэтт, особенно Мэтт, потому что он родня Гриффину. Они как-нибудь повлияют на него.

Анна со вздохом опустила крышку унитаза и села на нее.

– Ты не понимаешь… Гриффин… Он же решит, что я сделала это нарочно, как те фанатки, о которых предупреждают музыкантов. – Сестра посмотрела на меня, и на ее глазах снова выступили слезы. – Он больше и смотреть на меня не захочет!

Покачав головой, я почувствовала, что тоже готова разреветься.

– Анна, нет… Не может быть… – Я замолчала. Конечно же, Анна была права. Именно так Гриффин и подумает. – Мне очень жаль…

Из моих глаз были готовы пролиться слезы сочувствия, но я проглотила их. Как бы ни вели себя Гриффин и Анна, было совершенно ясно, что сестре он нравился по-настоящему, возможно, она даже любила его. Я не была в этом уверена, но знала, что теперь между ними все кончено, и понимала, как больно разрывать отношения.

Видя, как я борюсь с собственными чувствами, Анна внезапно встала и выпрямилась.

– Мне плохо… – Я двинулась было к ней, чтобы обнять, думая, что ее терзают болезненные эмоции, но Анна выбросила вперед руку, останавливая меня, а вторую ладонь прижала ко рту. – Нет, мне по-настоящему плохо…

Развернувшись, она быстро подняла крышку унитаза и присела рядом с ним на корточки. Ее вырвало. Придерживая ее волосы, я поглаживала сестру по плечу, пока она наконец не освободила желудок. Несколько минут Анна тяжело дышала, а потом в ней снова вспыхнул гнев.

Поднявшись на ноги, она вытерла рот полотенцем. Пока я бормотала все слова ободрения, какие только могла придумать, Анна схватила бумажный пакет, принесенный из аптеки, и принялась запихивать в него все полоски тестов, а потом, смяв пакет, выскочила из ванной.

Не понимая, что могло прийти в голову взбешенной сестре, я пошла за ней. Как ни странно, она рванулась в мою комнату.

– Анна… Что ты еще задумала?

Выдвинув один из ящиков моего комода, сестра затолкала в него смятый пакет и тут же закрыла. Обернувшись ко мне, Анна устремила на меня яростный взгляд:

– Ничего этого не было! Это всего лишь дурацкий сон, и я через минуту-другую проснусь!

Разинув рот, я показала на задвинутый ящик.

– Ты не спишь, Анна! Это действительно случилось, и тебе теперь придется с этим справляться!

Сестра посмотрела на меня как на пустое место и вышла из моей спальни.

– Не знаю, о чем таком ты говоришь, Кира.

Я схватила ее за плечи, когда она проходила мимо, но она упорно смотрела в сторону.

– Анна, такой выверт не поможет! Это так, признаешь ты или нет!

Когда сестра наконец повернулась ко мне, ее лицо совершенно ничего не выражало.

– Нет, Кира… Ничего подобного не было.

Я побледнела и похолодела. Неужели Анна имела в виду… Нет, я поверить не могла в то, что у моей сестры вообще возникла такая мысль. Я понимала, что сейчас она буквально обезумела от ярости, но все равно не думала, что Анна могла решиться на прерывание беременности.

– Анна… Ты ведь не можешь…

Сестра отскочила от меня, и на ее лице снова отразились все ее чувства.

– Я пока не знаю, Кира, успокойся. Я просто… Мне нужно подумать обо всем несколько дней, понятно?

Кивнув, я нервно сглотнула. Подумать – это хорошо. Опустив голову, Анна пошла к выходу из моей спальни, но в дверях приостановилась и оглянулась.

– Никому об этом не говори, Кира, пожалуйста. Ладно? Ни маме с папой, ни Дженни, ни Келлану, ни Денни… Никому!

– Анна, ты не должна справляться со всем в одиночку! – Я сделала шаг к сестре.

Она встряхнула головой и протянула руку, останавливая меня.

– Прошу тебя! Если я решу сделать аб… Если я решу избавиться от него, я не желаю, чтобы кто-то из них узнал. Никогда. Прошу! Я ведь не рассказываю Келлану о твоих маленьких тайнах! И я тебя прикрывала, когда ты попала в больницу в результате всей истории с Денни и Келланом, придумав дурацкую историю насчет аппендицита, когда папа получил счет… Ты в долгу передо мной.

Голос Анны так сильно дрожал, что сразу становилось понятно, насколько ей тяжело, как трудно ей принять решение. Я прекрасно знала, что моя сестра не из тех хладнокровных особ, кто способен уничтожить жизнь по обычной прихоти, но понимала и то, что мысль о ребенке пугала ее до полусмерти, в особенности при ее странных отношениях с Гриффином. Надеясь, что ей станет легче, если я оставлю ее в покое, я кивнула:

– Конечно, обещаю… Я не скажу ни слова. Никому.

Анна кивнула в ответ и повернулась, чтобы уйти, но я схватила ее за руку.

– Но ты должна сказать мне… Если решишь… Сказать заранее. – Я не смогла удержать слезы. – Если ты решишь не оставлять его, скажи до того, а не после, ладно?

На глазах Анны тоже выступили слезы, выступили и потекли по покрасневшим щекам сестры. Обняв ее, я добавила:

– Ведь это мой племянник или племянница, там, внутри… Ты, по крайней мере, должна дать мне шанс отговорить тебя. А уж если у меня не получится, тогда позволь мне пойти туда с тобой, просто подержать тебя за руку.

Когда я отодвинулась от сестры, слезы уже потоком лились по ее лицу, и она, громко всхлипнув, кивнула. Я тоже ревела.

– Анна, я так тебя люблю. Я знаю, ты сделаешь как лучше.

Сестра кивнула, повернулась и вышла из комнаты.