Глава 19 Все в порядке
Мы вышли на парковку, где царила отчаянная суета. Рабочие грузили оборудование в фургоны и автобусы, а музыканты болтались вокруг, обсуждая концерт. К этой толпе приблудилось даже несколько поклонников. Я нигде не видела Анну и Гриффина, но зато на полпути к автобусу Келлана остановил Эван. Он передал ему его гитару, и они о чем-то коротко переговорили.
К тому времени, когда я догнала Келлана, он уже не выглядел раздраженным. Он улыбнулся и взял меня за руку. Эван хлопнул его по плечу и забрался в автобус следом за Мэттом.
Когда и остальные музыканты начали занимать свои места, я посмотрела на Келлана.
– Вы что, уже уезжаете?
Глянув на меня сверху вниз, он пожал плечами.
– Да. – Он показал на водителя автобуса, державшего в руках здоровенную кружку с кофе. – Водители меняются, так что один из них всегда готов к отъезду. А поскольку мы можем спать прямо в автобусах, нам незачем где-то останавливаться, если только у нас не назначено выступление. – Он чуть наклонился ко мне. – Следующая остановка – в Рино. – Помолчав, Келлан вопросительно вскинул брови. – Ты можешь поехать со мной? И полететь домой оттуда?
Повесив гитару на плечо, он обхватил мою талию. Я обняла его точно так же, улыбаясь при мысли о долгой поездке в автобусе вместе с Келланом. Но потом я нахмурилась, прикинув, какой тогда получится маршрут, и вспомнив, что в таком случае придется менять билет на самолет, а поездка и так уже пробила основательную дыру в моем бюджете.
– Но я уже купила обратный билет отсюда.
Я пожала плечами, крепко сожалея о том, что не так импульсивна, как моя сестра. Она бы, не задумываясь, запрыгнула в автобус и поехала неведомо куда. Келлан поджал губы, размышляя.
– А если я куплю тебе билет из Рино сюда? – Он хитро усмехнулся. – Тогда твой билет не пропадет.
Привстав на цыпочки, я чмокнула его в подбородок, радуясь, что он не слишком злится из-за моего признания в том, что я на самом деле не слишком ему доверяю.
– Я не хочу, чтобы ты тратил на меня деньги, Келлан.
Он откинулся назад, подернув плечами.
– А куда еще мне их тратить? – Покачав головой, он добавил: – И кроме того, на самом-то деле я потрачу их на себя. – Обхватив меня покрепче, он прижался лбом к моей голове. – Мне очень хочется еще какое-то время побыть с тобой.
Довольно вздохнув, я уступила.
– Ладно, но только если и Анна тоже поедет. Я не хочу бросать ее здесь одну.
Келлан ухмыльнулся и повел меня к автобусу.
– Уверен, пока мы тут болтаем, она уже там, с Гриффином.
Я поморщилась, понимая, что это скорее верно во всех отношениях.
И в самом деле, едва забравшись в автобус, мы услышали доносившиеся из спального отсека звуки, красноречиво говорившие о том, что кому-то там хорошо. Я мгновенно покраснела, а Келлан лишь хмыкнул и встряхнул головой. Еще я с ужасом вспомнила все те штучки, которые Анна уложила в свою сумку.
Усадив меня на свободное место, Келлан положил гитару и кивнул в сторону спального отсека.
– Я могу принести диск с музыкой, если хочешь что-нибудь послушать.
Испугавшись за Анну, я схватила его за руку, хотя сама сестра вряд ли волновалась о том, что их с Гриффином кто-нибудь увидит. Келлан, посмеиваясь, сел рядом со мной к встроенному столику и погладил меня по руке.
– Да все в порядке, они наверняка в дальней спальне, за занавеской.
– Там есть еще и дальняя спальня? – нахмурилась я, глядя на него.
Мне Келлан ее не показал.
– Ну да… – поморщился он. – Только ее вроде как захватил Гриффин, так что я подумал, что тебе вряд ли понравится там.
Одна только мысль о том, чтобы заняться чем-то хотя бы относительно интимным рядом с тем местом, где обычно разлеживал Гриффин, была мне слишком неприятна.
– Да уж пожалуй.
Тучный водитель сел на свое место и обернулся, чтобы пересчитать своих рок-звезд. Услышав стоны страсти, доносившиеся из задней части автобуса, толстяк нахмурился, вздохнул и спросил:
– Ладно… Так который из вас там? Я совсем не хочу снова туда заглядывать.
Несколько парней, сосредоточенно прислушивавшихся к звукам, повернулись и посмотрели на шофера. Один из них со смехом ответил:
– Да там всего лишь Гриффин.
Водитель округлил глаза и покачал головой.
– И почему я ничуть не удивлен?
Он поудобнее уселся на своем кресле – мягком, особой конструкции, похожем на нечто космическое. Когда он запустил мотор, его шум хотя бы отчасти заглушил вскрики моей сестры.
Мне было противно, что все парни прислушиваются к Анне, а их взгляды то и дело обращаются к тяжелой занавеске, как будто у них в глаза были встроены рентгеновские лучи. Я повернулась к Келлану. Он не смотрел в ту сторону, но чуть наклонил голову и чему-то улыбался. Надеясь, что он не представляет себе то же, что, скорее всего, представляли другие парни, я негромко спросила:
– Ты на меня сердишься?
Келлан посмотрел на меня, улыбка соскользнула с его губ, и он серьезно качнул головой. Его пальцы поправили мои волосы, и он тихо сказал:
– Нет, не сержусь. – Вздохнув, он заглянул мне в глаза. – Я понимаю, Кира. Я понимаю, почему ты сомневаешься, понимаю, почему спрашиваешь… – На секунду закрыв глаза, он тут же открыл их снова и стал смотреть на наши соединенные руки. – Мне хочется… – Не договорив, он снова взглянул мне в лицо. – Все в порядке, я понимаю и не сержусь.
Медленно выдохнув, я кивнула. Он обнял меня, и я прижалась к его боку. Келлан поцеловал меня в макушку, и мы стали смотреть в окно, на пробегавшие мимо уличные фонари. Мы еще не выехали из города.
Мягкое покачивание уже начало убаюкивать меня, погружая в сон, но тут вдруг автобус взорвался приветственными криками. Вздрогнув, я подняла голову, лежавшую на плече Келлана, как раз вовремя, чтобы увидеть, как раскланивается Гриффин. Они с Анной, видимо, наконец-то наигрались досыта и вышли из спального отсека. Басист жестом приветствовал кого-то из парней поблизости.
Как ни странно, это оказался тот самый тип, с которым столкнулись мы с Келланом. Он ухмыльнулся за спиной Гриффина, однако тут из-за занавески вышла Анна, и рокер буквально онемел. При виде его изумления я улыбнулась – может быть, потому, что знала: у этого парня нет никаких шансов в том, что касается моей сестры. Я могла не понимать ее увлечения Гриффином, но у нее были свои правила, и довольно жесткие.
В Анне воплощалось все, чего только мог пожелать любой мужчина, – она была чем-то вроде женской копии Келлана. Сейчас, когда она прошла мимо парней, едва ли не каждый из них разинул рот. Она походила на кинозвезду, только что снявшуюся в любовной сцене: ее волосы пребывали в очаровательном беспорядке, но макияж оставался идеальным. Я представления не имела, как она умудряется выглядеть так прекрасно после всех игр. Будь я на ее месте, я бы смотрелась далеко не так безупречно.
Анна кокетливо улыбнулась наблюдавшим за ней музыкантам и даже взъерошила волосы какому-то парню, протянув к нему руку. На его лице тут же расплылась идиотская улыбка. Когда Анна прошла дальше, все разом повернулись, чтобы посмотреть на ее зад. Это заставило меня закатить глаза, хотя я к такому давно привыкла. Да и Анна тоже. Она не обращала на это никакого внимания.
Сестра прошла за Гриффином к его обычному месту, и, к сожалению, это место оказалось прямо напротив нас. Басист с довольным вздохом уселся, схватил мою сумку, лежавшую на соседнем сиденье, и бросил ее на столик. Анна села рядом с ним, и на ее лице светилась такая же удовлетворенная улыбка. Они по меньшей мере насытились друг другом. Следовало надеяться, что на некоторое время Анна угомонится.
Гриффин улыбнулся мне, потом Келлану.
– Спальные места свободны, если хотите.
– Спасибо, нам и тут хорошо, – ответил Келлан, пока я энергично мотала головой.
Я и подумать не могла о том, чтобы устроить представление на манер моей сестры – во всяком случае, в трезвом виде.
Келлан проводил взглядом нескольких парней, отправившихся в свои «спальни», и посмотрел на меня.
– Хочешь немного поспать? У тебя усталый вид.
Гриффин хихикнул, явно услышав в невинном вопросе Келлана грязный намек, а потом протянул руку к Анне и сжал ее грудь, на которой не было бюстгальтера. Проворчав: «Мне никак не насытиться этим», – он наклонился и поцеловал ее сквозь блузку, а я поморщилась и посмотрела на Келлана.
– Да, пожалуй…
Анна откинула назад голову, запустив пальцы в волосы Гриффина, и закрыла глаза от удовольствия. Когда мы с Келланом встали, она хрипло произнесла:
– Увидимся утром, сестренка, – и, приоткрыв один глаз, добавила: – Желаю хорошо провести время.
Фыркнув, я сдержала желание оттолкнуть Гриффина от ее груди и, приостановившись, сказала:
– Утром ранним рейсом вылетим в Бойсе, а оттуда – домой.
Анна снова закрыла глаза, кивая, – ее явно совершенно не интересовало, как мы доберемся до дома и доберемся ли вообще. Я вздохнула, идя следом за Келланом и желая быть такой же свободной и непринужденной, как моя сестра.
Несколько еще не заснувших парней присвистнули нам вслед, когда мы ныряли за занавеску, а один из них даже хлопнул Келлана по плечу. Мне оставалось только надеяться, что они не будут слишком разочарованы, когда ничего интересного не произойдет. Хотя наоборот: я видела их лица, обращенные к моей сестре, и как раз надеялась, что теперь они слегка разочаруются.
Часть коек в спальном отделении была занята, их обитатели храпели вовсю. Келлан помог мне устроиться на его месте. Укладываясь на нижнюю полку, я рассмеялась – так она мне напомнила летний лагерь, довольно тесный при этом.
Я прижалась спиной к стене, освобождая для Келлана как можно больше пространства. Он лег на бок, лицом ко мне, и переплел свои ноги с моими. Набросив на себя тонкое одеяло, мы придвинулись друг к другу как можно ближе. Наши носы почти соприкасались на подушке, и мы улыбались друг другу.
Келлан осторожно поцеловал меня и погладил по волосам. Мое сердце забилось немножко быстрее от интимности этого жеста. В полутьме я нашла его губы своими.
Мы целовались легко и лениво, как будто никогда и не разлучались. Отодвинувшись на секунду, Келлан прошептал:
– Как я скучал по этому… Как я скучал по тебе…
Всмотревшись в его лицо в слабом свете, я тоже слегка откинула голову назад.
– Я тоже скучала по тебе… Так скучала…
Мое сердце переполнялось чувствами, и я смотрела на Келлана, а он смотрел на меня, но тут голос над нами произнес:
– Меньше слов, больше дела!
По спальному отсеку прокатился негромкий смешок, и я тут же покраснела, вспомнив, что мы вовсе не одни, как могло показаться. Келлан ткнул в верхнюю койку кулаком.
– Заткнись, Марк!
Я прижалась щекой к груди Келлана, а он погладил меня по спине и прошептал мне на ухо:
– Я могу закончить начатое, если хочешь…
Его рука скользнула к моим бедрам, и часть моего существа тут же возжелала, чтобы он продолжил. Но я понимала, что не смогу вести себя достаточно тихо здесь, в битком набитом автобусе, и мне совершенно не хотелось краснеть перед каждым музыкантом, участвующим в турне.
Прикусив губу, я вздохнула и отрицательно покачала головой, хотя и с большой неохотой. Келлан улыбнулся, его рука вернулась к моей щеке.
– Значит, в другой раз?
Кивнув, я притянула к себе его голову, чтобы мы могли хотя бы поцеловаться.
Проснувшись наутро, я с трудом сообразила, где именно нахожусь. Я даже не была уверена в том, что действительно очнулась ото сна. Меня обнимали руки Келлана, моя голова лежала на его груди, и мне казалось, что я все еще сплю. Мысль не выглядела такой уж абсурдной – я ведь частенько грезила о Келлане по ночам. Гладя рукой его плечо, я соображала, когда же наступит момент пробуждения? Наверное, в то самое мгновение, когда мне совсем этого не захочется, как обычно и случалось.
Вздохнув, я поцеловала грудь Келлана, желая, чтобы хоть на этот раз мы сумели во сне дойти до главного момента. И тут же его руки обняли меня крепче.
– С добрым утром, – выдохнул он мне в волосы.
От этого у меня по спине пробежали мурашки, и я улыбнулась. Всматриваясь в него, я шепнула:
– Я что, сплю? Или я действительно проснулась рядом с тобой?
Келлан тоже улыбнулся и повернулся немного, чтобы лучше меня видеть.
– А тебе снилось, что ты просыпаешься рядом со мной?
Чуть приподнявшись, чтобы окинуть взглядом его тело, укрытое одеялом, я кивнула и немного нахмурилась.
– Только в моих снах ты всегда обнажен… Значит, я действительно не сплю.
Тихо смеясь, Келлан прижал меня к груди.
– В моих снах ты тоже обычно обнажена, – пробормотал он, целуя меня в шею.
Меня охватила дрожь, которая тут же угасла, едва я услышала храп, покашливание и прочие звуки, раздававшиеся вокруг нас. Келлан нахмурился:
– Уж извини… Вонючий мужской автобус – не слишком романтичное место.
Вздохнув, я погладила его по щеке:
– Это все-таки лучше, чем ничего.
Пальцы Келлана сжали мою ладонь, и мы поудобнее устроились на подушке лицом друг к другу. Вспомнив, как вчера у нас обоих менялось настроение, я погладила руку Келлана большим пальцем.
– Ты вроде говорил вчера вечером, что хочешь мне что-то рассказать… – шепотом спросила я, совсем не будучи уверенной, что готова услышать его ответ.
Келлан опустил взгляд, а потом посмотрел в потолок.
– Я… – Теперь он смотрел мимо меня, туда, где в кармашке на стенке автобуса лежал его сотовый телефон. – Я… – Слегка нахмурившись, он всмотрелся в мое лицо, потом улыбнулся и повел плечами. – Я не рассказал тебе о не слишком приятной стороне нашего контракта.
Совершенно не ожидая, что разговор повернет именно в эту сторону, я моргнула и испугалась, что Келлан просто хочет поменять тему.
– И какова она? – едва слышно спросила я, чувствуя, как у меня в животе разрастается ледяной ком.
Келлан снова отвел взгляд.
– Как только закончится эта поездка, в мае, нам придется поехать в Лос-Анджелес, чтобы записать альбом, это требование фирмы. – Он опять взглянул на меня, и вид у него был чрезвычайно виноватый. – Но сначала нам с ребятами придется какое-то время потратить на то, чтобы как следует отрепетировать все наши песни, выбрать лучшие, может быть, кое-что в них исправить, а потом уже представить все для записи. – Келлан пожал плечами. – Мы должны быть готовы к тому моменту, когда окажемся в Лос-Анджелесе.
Что-то легонько кольнуло мне в сердце, и я вздохнула:
– То есть ты хочешь сказать, что у тебя совсем не останется времени для меня? И довольно надолго.
Келлан нервно сглотнул и дернул плечом:
– Мне очень жаль… Но нам это нужно, так что я буду вырываться к тебе, когда только смогу. Мне очень жаль.
Я подумала о том, сколько моментов мы уже упустили, хотя могли бы быть вместе, и сколько нам еще предстоит упустить. Наш первый Валентинов день уже прошел, и те цветы, которые прислал мне Келлан, давно завяли. Приближалась годовщина нашего первого свидания – оно ведь было в середине марта, значит, оставалась лишь пара недель. А в апреле был день рождения Келлана, в мае – мой собственный. Потом выпускной…
– А ты сможешь вернуться в июне? – посмотрела я на него повлажневшими глазами.
Келлан кивнул и погладил меня по щеке.
– Я не пропущу твой выпускной… Чего бы мне это ни стоило. Мне плевать, если придется сбежать прямо посреди записи. Я не пропущу его, Кира.
Улыбнувшись, я кивнула, думая, что хотя бы через три месяца увижу его наверняка. А потом, возможно, им снова придется отправиться в турне, чтобы рекламировать свой альбом. Меня охватила легкая грусть, а Келлан обнял меня крепче и погладил по спине. Так тихо, что я с трудом расслышала, он прошептал:
– Но ведь и ты хотела что-то мне сказать…
Окаменев, я поняла, что не желаю говорить ничего. Келлан не поедет в Лос-Анджелес, если поймет, что друг, с которым я время от времени обедаю, – Денни. Мне не хотелось говорить об этом Келлану прежде всего потому, что я почувствовала: он снова солгал, он должен был рассказать мне нечто совсем иное. Конечно, его объяснение долгого отсутствия в будущем – чистая правда, и он действительно собирался об этом упомянуть, но я не сомневалась, что вчера вечером он думал совсем о другом. Предстоящая поездка в Лос-Анджелес не была связана с тем, кто звонил ему и посылал сообщения.
Не зная, что сказать, я прикусила губу и покачала головой, чуть приподнявшись, чтобы посмотреть на Келлана.
– Я люблю тебя, Келлан, и тебе абсолютно не о чем беспокоиться во всем, что касается меня, но мне кажется, лучше сейчас ничего не говорить.
Келлан нахмурился и оперся на локоть:
– Что такое? Почему нет?
– Ты просто должен верить мне, – сказала я, чувствуя себя виноватой.
Келлан слегка разинул рот, бросил быстрый взгляд в сторону телефона – и тут же я увидела: он все понял. Он знал, что я догадалась: он далеко не во всем мне признался. То, о чем он хотел сказать вчера, под влиянием момента, и то, что сказал сегодня, никак не было связано. Едва не плача, я ждала, что Келлан все же откроется, скажет мне правду, но он просто смотрел на меня, и его глаза подозрительно блестели.
Наконец он кивнул.
– Ладно, все в порядке, – шепнул Келлан, и мое сердце провалилось куда-то глубоко-глубоко.
Мы еще пообнимались и поцеловались, но больше почти не разговаривали. Между нами как будто вбили клин, и мне страшно было расставаться с Келланом на такой ноте. Меня пугало это, потому что разрыв мог лишь усилиться, пока мы будем вдали друг от друга. Но Келлан не открылся мне до конца, и я не могла открыться ему. Был только один способ преодолеть это: один из нас должен был решиться. Но я знала, что этого не произойдет, во всяком случае, в то малое время, что нам осталось.
Накануне ночью, пока я спала, Келлан умудрился купить билеты для нас с Анной. Когда автобус наконец добрался до точки назначения, он где-то раздобыл машину, чтобы днем отвезти нас в аэропорт, сделав все, чтобы мы могли как можно дольше побыть вместе. Как ни удивительно, когда пришло время отправляться в путь, Гриффин тоже поехал проводить нас. Мне хотелось видеть в этом добрый знак, но на самом деле басисту, похоже, просто хотелось немножко проветриться.
Прощаясь в аэропорту, я всматривалась в лицо Келлана, молча умоляя его рассказать все и в то же время отчаянно боясь услышать его признание. Обхватив ладонями мое лицо, он расцеловал меня в обе щеки, а потом прижался лбом к моему лбу.
– Не сердись из-за билетов, – пробормотал он.
Я мрачно глянула на него, увидев, что значится на табло. Келлан купил нам билеты прямиком до Сиэтла, так что мой обратный билет из Бойсе был теперь не нужен. Не обращая внимания на выражение моего лица, Келлан улыбнулся:
– Тебе ведь сегодня на работу. Я не хочу, чтобы ты устала от пересадок.
Решив, что в общем он прав, я вздохнула. Покачав головой, я поцеловала Келлана:
– Понимаю… Спасибо тебе.
– Это того стоило, – шепнул он, отвечая на поцелуй.
Немного отодвинувшись от него и не обращая внимания на Анну и Гриффина, облизывавших друг друга рядом с нами, я вскинула голову:
– Келлан?..
Он приподнял одну бровь, и вид у него стал обеспокоенным и упрямым.
– Да?
Мне очень хотелось протянуть вперед руку и попросить дать мне его телефон, в особенности потому, что сегодня утром, когда мы завтракали, этот чертов телефон снова напомнил о себе. Келлан проигнорировал его, как и прежде, и это опять довело меня до бешенства. Но требовать телефон значило стать совсем не той подругой, какой мне хотелось быть. Я ведь просила Келлана верить мне, значит и сама должна ему верить.
Медленно выдохнув, я прошептала, качая головой:
– Я буду так по тебе скучать…
Келлан улыбнулся с явным облегчением:
– Я тоже буду скучать. Позвоню тебе сегодня вечером, ладно?
Согласно кивнув, я в последний раз поцеловала его, перед тем как отправиться к выходу на посадку. Келлан махал мне рукой, пока я шла по проходу, таща за собой сестру. Наконец парни исчезли из виду, и лишь тогда Анна шагнула поближе ко мне и подхватила меня под руку:
– Вот видишь, Кира, я же говорила, что это будет настоящий взрыв!
Я сдержала разочарованный вздох. Да, случилось многое, и хорошее, и не очень, но я не назвала бы это взрывом. Разве что само выступление – сколько пришло поклонников! А то, что я наконец смогла обнять Келлана, поцеловать, заснуть рядом с ним, снова ощутить его запах, – это было здорово.
Улыбнувшись сестре, я кивнула:
– Да, ты была права. Это было нечто.
Анна хихикала почти всю дорогу до дома.
Наше приключение оставило во мне легкую грусть. Я думала о том, как долго еще Келлан будет отсутствовать, гадала, что именно он скрывает от меня, и пыталась сообразить, как сообщить ему то, что скрывала от него я.
Денни, как всегда внимательный, сразу заметил мое состояние.
Попивая молодое пиво, сваренное в честь Дня святого Патрика, он наблюдал за мной, пока я работала, и в его теплых глазах светилось легкое беспокойство. Прошло две недели с того момента, как мы с Анной рванули в Бойсе, и за это время я не получила от Келлана точного ответа. Но и он больше не задавал мне вопросов. Он понял, что если хочет от меня полной откровенности, то и сам должен быть откровенен до конца, но, похоже, не был готов к этому.
Тяжело вздыхая и протирая и без того чистый столик, я услышала за спиной шаги Денни и оглянулась. Денни был в строгом деловом костюме и время от времени посматривал на сцену, туда, где теперь играла новая группа, «Поэтик блисс».
– Странно, не правда ли? – сказал Денни. – Странно видеть здесь кого-то другого.
Улыбнувшись, я тоже посмотрела на площадку, где Тьюзди как раз исполняла соло на гитаре. Тьюзди… Нелепое имя.
– Да, это точно… Странно.
– С тобой все в порядке, Кира? После поездки ты выглядишь немного подавленной. Что-то случилось в Бойсе?
Денни заглянул мне в глаза и вопросительно вскинул брови.
Прикусив губу, я уставилась на чистый стол. Никто другой не интересовался моим настроением. Никто и не замечал ничего, даже Дженни. Она не участвовала в нашем импровизированном путешествии и немножко дулась из-за этого, что удивляло меня, ведь обычно Дженни ко всему относилась очень легко. Но она скучала по Эвану точно так же, как я скучала по Келлану, так что я вполне понимала, почему она держится немного отчужденно, хотя я и извинилась перед ней за то, что мы с Анной не позвали ее с собой.
– Не знаю, – призналась я. – Может быть…
Подняв взгляд на Денни, на его нахмуренный лоб, я увидела искреннюю озабоченность в его глазах.
– Не хочешь об этом поговорить? – спросил он негромко, так, что я едва расслышала его сквозь музыку.
Прекрасно понимая, что больше мне не с кем это обсудить, я кивнула.
– Можешь зайти, когда моя смена кончится?
– Конечно, – ласково улыбнулся Денни, кивая. – Зайду попозже. Уверен, все будет отлично, Кира!
Он легонько похлопал меня по плечу, прежде чем отойти.
Я улыбнулась ему вслед, удивленная его чуткостью, и посмотрела, как Денни подошел к Сэму, стоявшему в дальнем конце зала, небрежно прислонившись к стене. Однажды я уже думала об этом, и теперь мысль повторилась: Эбби очень повезло, что ей достался Денни.
Когда я вернулась домой, Анна, как ни странно, уже была в постели, так что я постаралась как можно тише поставить чайник на плиту. Обычно я не пила чай, но с хорошей добавкой меда и молока он казался мне вполне приемлемым напитком. А вот Денни любил его так же сильно, как я любила кофе, так что я кипятила чайник для него.
Десять минут спустя негромкий стук возвестил о прибытии Денни. Улыбаясь его точности, я открыла дверь и впустила его. Денни коротко, по-дружески обнял меня, и я ответила ему тем же. Почуяв аромат чая, он прямиком отправился в кухню с блаженной улыбкой на лице.
– Я как раз просто умираю от жажды! – Он наклонился над чашкой, вдыхая аромат «Эрл Грея». – И сорт мой любимый! – Денни изобразил удивление. – И как ты догадалась?
Я с усмешкой покачала головой. Меня веселил акцент Денни, то, как он отрывисто произносил слоги, из-за чего самые простые слова казались интересными.
– Ну ты и балбес! – фыркнула я.
Выпрямляясь, Денни взял чашку.
– Вот за это ты меня и любишь, – сообщил он, отпивая глоток. Потом, сообразив, что именно сказал, он умолк на мгновение, качая головой. – Ну, точнее будет сказать «любила».
Выражение лица Денни на мгновение изменилось при этом слове, а я прислонилась к кухонной стойке и вздохнула. Могло показаться, что у Денни все в порядке, что он действительно давно преодолел то, что произошло между нами, но на самом деле это было не так – не до конца так. И я не могла его винить. Я, вообще-то, и сама поверить не могла, что он сейчас находится в моей кухне.
Понимая, что Денни незачем как-то еще извиняться передо мной, я пожала плечами и сказала:
– Нет, именно «люблю». – Продолжая понемногу отпивать чай, Денни бросил на меня взгляд одновременно и вопросительный, и осторожный, и я пояснила: – Ты ведь мой лучший друг, не забыл? А лучшие друзья любят друг друга.
Поставив чашку на стол, он кривовато улыбнулся.
– Что ж, пожалуй, это так. – Он чуть нахмурился и скрестил руки на груди. – Итак, подруга, что с тобой происходит?
Глядя на мою чашку с чаем, стоявшую на стойке, я решительно проглотила и свою боль, и свою гордыню.
– Скажи, как ты понял, что я тебя обманываю? – шепотом спросила я, и мое сердце тяжело забилось от чувства вины, обрушившегося на меня, как груда кирпичей.
Я бы никогда не задала Денни такого вопроса, но это вдруг стало чрезвычайно важным. Не в силах посмотреть на Денни, я как будто услышала выражение его лица, отразившееся в его молчании, и без труда представила задумчивый взгляд, в котором были и боль, и сострадание. И вот наконец голос Денни зазвучал в кухне, а акцент стал сильнее, как всегда случалось, когда Денни было плохо.
– Ты думаешь, Келлан тебя обманывает?
Почти не удивившись, я посмотрела на него. Конечно, нетрудно было сделать правильный вывод из моего вопроса, тем более что Денни всегда отличался быстрым умом.
– Я не знаю… Возможно. Как ты это понял? Что я такого сделала, чтобы ты впервые задумался об этом?
Мне было более чем неприятно, что я заставляю Денни говорить об этом, и я судорожно сглотнула. Он уставился в свою чашку.
– Ну… Я даже не знаю, как ответить на твой вопрос, Кира. – Он посмотрел на меня, его и без того темные глаза стали как будто еще немного темнее. – Это были скорее ощущения, чем факты. Ты стала отстраненной, скрытной, как будто что-то утаивала от меня, хотела что-то сказать, но не могла.
Мои глаза мгновенно наполнились слезами, поскольку я, конечно же, сразу уловила сходство ситуаций. Денни вздохнул.
– Он что, обманывает тебя?
Не в силах ответить, я лишь пожала плечами, и на мою щеку скатилась слеза. Денни увидел, как она упала на стол, но не шевельнулся.
– Мне очень жаль, Кира. Я не удивлен, но мне действительно жаль.
Моргнув, я выпрямилась.
– Ты и раньше думал, что он может меня обмануть?
Денни запустил пальцы в волосы. С видом немного неловким и растерянным он вздохнул.
– Послушай, я знаю, что ты его любишь, но я ведь знаком с ним очень давно, и он не… – Денни секунду-другую смотрел в потолок, потом зажмурился. Снова открыв глаза, он взглянул на меня в упор. – Мне нравится Келлан, правда, но он не способен поддерживать отношения только с кем-то одним. Это никогда не было в его стиле, Кира. Мне очень жаль, что с тобой такое происходит, но, если честно, я удивлен, что этого не случилось гораздо раньше.
Разинув рот, я уставилась на Денни. У меня было такое ощущение, словно он только что пробил дыру в моем сердце. Одно дело – испытывать тайные страхи, и совсем другое – когда их подтверждает один из друзей Келлана. Хотя у Денни и были серьезные причины, чтобы заставить меня возненавидеть Келлана, все же он не был склонен к подобным играм. Он бы не сказал ничего, во что не верил сам. Впрочем, Денни ведь не знал Келлана так хорошо, как я, ему была известна лишь малая часть его прошлого.
Денни взял меня за руку.
– Мне искренне жаль, что пришлось это тебе сказать, очень жаль, но ты должна понимать, с кем связалась. А Келлан… Он просто не знает, что это такое – быть верным, Кира. Просто не знает.
Слезы хлынули из моих глаз, но я нервно отерла их.
– Ты его не знаешь так, как знаю я, Денни. Ты не знаешь, через что ему пришлось пройти, с какой болью бороться, как его мучили. Ты думаешь, его просто пороли в детстве, но на самом деле все было гораздо хуже…
Я резко замолчала, не желая выдавать тайны Келлана – это ведь были не мои секреты. Денни нахмурился, глядя на меня.
– Тяжелое детство не повод, чтобы… чтобы плевать на все и вся. Можно пережить очень многое в раннем возрасте и все-таки стать достойным человеком. Прошлое не дает тебе права причинять людям боль.
Вздохнув, я уставилась в пол.
– Да знаю я… Я просто хотела сказать, что тебе далеко не все известно о Келлане.
– Например? – шепотом спросил Денни.
– Я не могу рассказать, – покачала я головой, посмотрев на него. – Извини.
Денни кивнул, и в его взгляде мелькнула грусть, когда он осознал, насколько на самом деле близки мы с Келланом.
– Что ж, возможно, я и неправ. – С шумом выдохнув, он пожал плечами. – Но если тебе кажется, что он тебя обманывает, Кира, тогда, скорее всего, так оно и есть.
По моей щеке снова поползла слеза, и на этот раз Денни смахнул ее.
– Мне жаль, – прошептал он. Я кивнула, а он добавил: – Ты сказала Келлану, что я вернулся в Сиэтл?
Со вздохом я покачала головой и посмотрела на карточный стол. Он был почти весь скрыт огромным букетом ярко-алых роз. Цветы стояли здесь уже неделю, но и не думали увядать. Это был подарок в честь нашей годовщины. Келлан заказал доставку цветов в бар Пита, но я в тот день чувствовала себя плохо и ушла домой пораньше, так что букет я получила только на следующий вечер. Мы не смогли быть вместе в день годовщины, и опоздание букета выглядело ужасающе символичным.
Денни чуть наклонился, чтобы заглянуть мне в глаза.
– И почему ты ему ничего не сказала? Только не говори, что решила пощадить его чувства. Отчасти это и может быть так, но это ведь не настоящая причина того, что ты промолчала?
Мне захотелось как-то уйти от неприятного разговора, просто прекратить его, но, понимая, что это невозможно, я повела плечом и прошептала:
– Он что-то скрывает от меня, а если он готов иметь от меня секреты, то и мне захотелось что-нибудь от него утаить.
Из моей груди вырвалось рыдание, когда я призналась в этом, и Денни наконец-то обнял меня. Я прижалась к нему, заливаясь слезами страха и разочарования. Ненавидя себя за собственные чувства, за то, что все выдала Денни, я просто сдалась, как бы развалившись на части от слабости. Денни спокойно держал меня, поглаживая по спине и ничего не говоря. Я могла лишь догадываться, как он благодарит судьбу за свою новую любовь, не такую сложную и изматывающую.
Когда я наконец снова смогла дышать более или менее ровно, Денни отпустил меня и налил свежего чая в наши чашки. Усевшись на диван, я выложила ему все, что меня тревожило: рассказала о поклонницах, об экзотической представительнице звукозаписывающей компании, которой следовало бы сниматься для самых дорогих модных журналов, о странных телефонных сообщениях и звонках, которые Келлан скрывал от меня, о том, как Келлан понял, что и я скрываю от него что-то, и не стал настаивать на откровенности, потому что не желал разглашать собственные тайны.
Денни внимательно слушал, никак не комментируя поведение Келлана. Он не стал и утешать меня, вселяя ложные надежды. Когда я наконец умолкла, он не стал говорить, что все это ерунда, или что все будет в порядке, или что я уж слишком остро на все реагирую. Он просто слушал и кивал, а я вдруг поняла, почему люди стараются утешать друг друга без какого-либо смысла. Если ты, выложив кому-нибудь все свои страхи, не слышишь в ответ: «Да все это, скорее всего, чепуха», – они как бы становятся оправданными, даже если у тебя на самом деле нет никаких подтверждений.
Когда мне уже нечего было сказать, Денни уставился на шов на чехле дивана, возможно подыскивая подходящие слова. Я смотрела на него, чувствуя себя опустошенной и усталой. Потом Денни как будто что-то заметил, наклонился поближе к уродливому оранжевому дивану и, пустив в ход обе руки, вытащил что-то из маленькой дырки в распоровшемся шве, которую я до сих пор не замечала.
В руке у него оказался листок бумаги, и мое сердце подпрыгнуло. Это была еще одна любовная записка от Келлана, последняя весточка той игры, которую он оставил для меня, уезжая в турне, – с тех пор, казалось, прошла целая вечность.
Денни развернул листок, видя, что у меня снова заблестели глаза, и просмотрел его, прежде чем протянуть мне со словами:
– Думаю, это тебе.
Дрожащими руками я взяла листок и затаила дыхание, сморгнув упрямые слезы.
...
Я спрятал это подальше, надеясь, что ты найдешь эту записку не сразу, что пройдет много времени после моего отъезда. Надеюсь, пройдут месяцы, и я буду в пути, далеко-далеко от тебя. Я не могу вообразить, что сделает с нами разлука, но надеюсь, что мы станем еще ближе. Я надеюсь, что мы будем любить друг друга еще сильнее, чем прежде. Я надеюсь, что, когда вернусь, ты будешь со мной. И если быть до конца честным, я надеюсь, что, когда я вернусь, ты согласишься выйти за меня замуж, пусть и не в тот же день. Потому что я хочу именно этого, именно об этом я мечтаю. Чтобы мы с тобой были вместе до конца наших дней. Я не знаю, что бы я делал без тебя. Я так люблю тебя… Но если по каким-то причинам мы не сблизимся еще сильнее, если что-то встанет между нами, то прошу, умоляю тебя, не предавай меня. Будь со мной. Всегда со мной. Переживи все вместе со мной. Просто не бросай меня, пожалуйста.
Я люблю тебя, я всегда люблю тебя.
Келлан
