Глава двадцать третья
В этот же день Криста Петерсон вошла в здание факультета итальянской культуры Колумбийского университета. Она договорилась о встрече с заведующей кафедрой, профессором Лючией Барини. Сбежав тогда от спящего профессора Паччиани, Криста первым же рейсом вылетела в Нью-Йорк, постепенно оправляясь от ран – внутренних и внешних – и строя планы мщения.
Раздумывая о случившемся с нею в номере оксфордского отеля «Мальмезон», Криста не называла это изнасилованием. Однако ее, по сути, изнасиловали. Паччиани силой принудил ее к сексу, подвергнув физическим и моральным унижениям. По разным причинам Криста все же предпочитала называть это утратой контроля за ситуацией. Итальянец вырвал бразды правления, обратив ситуацию против нее. Теперь Криста намеревалась отомстить ему сполна, и не просто отомстить, а с гарантией, что его страдания значительно превзойдут ее собственные.
Паччиани прислал ей электронное письмо, извиняясь за случившееся, на которое она не ответила. Не нужны ей его лживые отписки.
Криста нашла достойное применение своей неукротимой энергии. Она задумала разрушить научную карьеру профессора Паччиани. Она написала (по-итальянски) длинное письмо его жене, подробно рассказав о своих отношениях с профессором, начав с тех давних дней, когда еще была его студенткой во Флоренции. В качестве документального подтверждения Криста приложила несколько фотографий, причем некоторые были порнографического содержания, а также копии сладострастных электронных писем. Если этого не хватит, чтобы осложнить итальянцу жизнь, Криста на время затаится, чтобы подготовиться и в благоприятный момент нанести Паччиани сокрушительный удар.
Ходили слухи, что профессор Паччиани стремится получить место преподавателя на факультете, где училась Криста. Поэтому она не мешкая договорилась о встрече с профессором Барини.
Месть итальянцу занимала все время Кристы и стягивала на себя энергию, которую прежде она тратила на гадости профессору Эмерсону и Джулианне. Фактически она почти забыла об их существовании.
Явившись на факультет заблаговременно, Криста решила проверить содержимое своего факультетского почтового ящика. Оттуда она извлекла конверт делового формата с названием и адресом известной нью-йоркской юридической конторы. Криста торопливо надорвала конверт и прочла письмо.
– Черт бы тебя подрал, – пробормотала она.
Выходит, Эмерсон не шутил, обещая, что заткнет ей рот. По сути, письмо было распоряжением типа «прекратить и воздерживаться впредь». Криста обвинялась в клеветнических высказываниях, причем каждый инцидент был описан с умопомрачительными подробностями и указывал на законы, по которым ее могут призвать к ответу за то или иное заявление. Адвокат Габриеля требовал от нее полностью прекратить клевету в адрес профессора Эмерсона и его жены, угрожая в противном случае принять установленные законом меры по всем упомянутым инцидентам.
«Долбаный профессор», – подумала Криста.
Одна часть ее «я» хотела написать этому адвокату что-нибудь хлесткое и язвительное, а другая – была готова из принципа продолжать крестовый поход против Эмерсона.
Чем дольше взгляд Кристы скользил по стойкам с одинаковыми ячейками почтовых ящиков, тем отчетливее она понимала, что подобные действия с ее стороны были бы откровенной глупостью. Если она хочет попасть в докторантуру и защититься, нельзя восстанавливать против себя руководство факультета.
И потом, она готовила сети на куда более крупную рыбу.
Затолкнув письмо в сумочку, Криста решила забыть об Эмерсонах и целиком сосредоточиться на уничтожении карьеры некоего профессора Паччиани. Ради этого она была готова рассказать об интимной связи с ним.
Криста решила сыграть роль доверчивой и легко контролируемой аспирантки. В этой роли она и переступила порог кабинета профессора Барини.
