ГЛАВА 6
Эйдан с усилием попытался приподняться с грубого ковра, на котором лежал, и застонал от боли. Казалось, что нестерпимо болит каждая клетка его тела, даже корни волос. Он осмотрел помещение с бледно-желтыми стенами, его взгляд задержался на двоих мужчинах, сидевших всего в нескольких футах от него. Они замерли на месте, в капкане остановившегося мгновения.
Один из них, дородный мужчина, сидел, закинув ногу на ногу, с блокнотом в руках, а второй лежал в шезлонге с закрытыми глазами. Именно его поток сознания и принес сюда Эйдана.
Он не мог припомнить, чтобы когда-либо в жизни ему было так плохо. Кривясь от боли, он встал и, тяжело дыша, едва успел ухватиться за край стола, когда вся маленькая комната поплыла перед его глазами.
В это время он услышал медленный, но громкий, отчетливый стук — бой висевших на стене часов. Эйдан понял, что с его прибытия миновала секунда. Ход времени начинал восстанавливаться, а значит, ему надо действовать очень быстро. Было очевидно, что парня с мечом вряд ли воспримут здесь как нечто само собой разумеющееся.
Заставив себя забыть о боли, он направился к маленькой кладовке, которую определил по двери, меньшей по сравнению с двумя другими, находившимися по обе ее стороны, и обнаружил внутри кое-какую одежду в мешках для химчистки.
Он бросил оценивающий взгляд на замерших мужчин и решил, что гипнотизер примерно одного роста с ним и, хотя весил, по грубым прикидкам, примерно столько же, был куда более полным. Так или иначе, одежда большого размера более-менее подходила ему, и Эйдан, прихватив светло-голубую рубашку, темно-синие брюки и ремень, быстро покинул комнату.
В приемной молодая женщина застыла за стопкой конвертов. Эйдан прочитал обратный адрес на верхнем — Сан-Диего, Калифорния — и улыбнулся. Если учесть, как мало у него времени, Шерон сработал просто великолепно.
Эйдан пошарил рукой под столом и вытащил оттуда темно-красную кожаную сумочку. Порывшись в ней, он выудил сотню долларов в бумажках разного достоинства и ключи от машины. Написав на листочке бумаги «спасибо», он сунул эту незатейливую записку женщине в кошелек и вернул сумку на место.
Выйдя из офиса, Эйдан отыскал туалет в коридоре, который вел к лифтам, и, зайдя туда, переоделся. Брюки оказались очень широки в талии, так что ему пришлось проделать в ремне дополнительную дырку, однако это задержало его лишь на секунду. Он направился к выходу. Все свои вещи он взял с собой, поскольку не хотел оказаться в чужом мире без того, что требовалось для боя. Но вот долгий спуск по лестнице едва не доконал его. Он часто останавливался и держался за перила, тяжело дыша и пытаясь заставить свое разболтавшееся тело работать как следует.
Тик-так. Что бы там ни происходило с часами, для него время не останавливалось вовсе, и ему следовало попасть к Лиссе до прихода ночи.
К тому моменту, когда Эйдан добрался до вестибюля, ход времени восстановился полностью. Снова работали лифты, люди деловито направлялись к выходу. Он опасался, что кто-нибудь остановит его и поинтересуется ножнами, зажатыми у него под мышкой. Но к счастью, никто на него не смотрел, лишь некоторые женщины бросали восхищенные взгляды. Эйдан стиснул оружие так, что побелели костяшки пальцев, и тоскливо подумал о том, когда ему теперь представится возможность по-настоящему почувствовать тяжелую рукоять меча. Страха не было, но его одолевало чувство одиночества, бороться с которым помогала лишь мысль о Лиссе.
Он был буквально атакован множеством запахов, и приятных и отвратительных. Во снах эта полнота ощущений приглушалась, а то и вовсе не распознавалась, но наяву дело обстояло иначе. К запахам добавилась какофония шумов, издаваемых людьми и машинами. Все это вместе еще больше усилило головную боль. Задыхаясь, он выскочил на улицу, ему отчаянно нужен был глоток свежего воздуха.
С помощью похищенных ключей и «метода тыка» Эйдан забрался в видавшую виды «тойоту королла», внутри которой пахло чем-то несвежим и горелым. Сообразив, что отвратительная вонь исходит от пепельницы, он, не колеблясь, выбросил эту дрянь за окно. Бывало, во снах, после соития, ему случалось раскурить сигаретку, однако чем в действительности чревата эта привычка, он даже не догадывался.
Тем не менее первое его впечатление от этого мира было положительным, что, однако, лишь усугубило его отчаянное стремление поскорее добраться до Лиссы.
Оборванная карта, бесконечные улицы с односторонним движением и водители, так и норовившие подрезать, значительно затрудняли выезд на автостраду, однако Эйдан был непреклонен и, используя по крупицам знания, извлеченные из памяти Спящих, неуклонно двигался к своей цели.
К женщине своих снов.
* * *
— Это звучит чудесно, Чэд, — проворковала Лисса в трубку, машинально рисуя закорючки в своем блокноте. — Правда чудесно. Но сегодня вечером я не могу. Очень устала. — Она бросила взгляд на висевшие на стене часы — шесть часов.
— Ладно, забудь про кино. Я приготовлю обед.
Вздохнув, Лисса повела напряженными плечами и положила карандаш, чтобы потереть шею.
— Обед — это и вовсе завлекательно, честное словно, но день сегодня был такой трудный, что…
Ее фразу прервал дверной звонок.
— Ты слишком много работаешь, детка, — мягко укорил ее Чэд. — Надо научиться говорить: «Остальное отложим до завтра, у меня есть мужчина, который хочет быть со мной».
Лисса улыбнулась. Он проявлял огромное терпение, никогда не настаивая на том, к чему она не была готова. И ведь пару раз она и вправду была близка к тому, чтобы предложить ему провести вместе ночь, но никак не могла отрешиться от ощущения, будто что-то тут… не так.
Неужели у нее развилась боязнь интимных отношений? Неужели уверенность в том, что долго ей не протянуть, сделала ее сдержанной и холодной?
— Там почтальон у дверей, — сказала Лисса и, соскользнув с барного стула, потянулась всем телом, думая о том, что ей, конечно же, надо подпустить Чэда ближе. Тут и рассуждать не о чем.
— Завтра у нас пятница. Как насчет того, чтобы, в компенсацию, встретиться в субботу?
В трубке послышался разочарованный вздох Чэда:
— Да. В субботу. Конечно.
— Конечно. Даю слово. Увидимся. — Она повесила трубку и направилась через маленькую гостиную к входной двери. Джелли Бин пристроился рядом, настороженно урча. — Иди обратно, злючка-шипучка, — буркнула Лисса, прекрасно зная, что кот, конечно же, ее не послушается и будет злобно шипеть на незваного визитера.
В дверь снова позвонили, и пару последних шагов она чуть ли не пробежала.
— Иду, иду! — Она повернула ручку и открыла дверь. — Мне где-нибудь расписаться надо или… — Она замолчала, когда, подняв взгляд, встретилась с потрясающе глубокими синими глазами.
У ее порога стоял мужчина. Шесть футов чистейшей, неподдельной, потрясающей мужской привлекательности.
У нее перехватило дыхание.
Он был так высок, так широк в плечах, так могуч, что целиком заполнил собой дверной проем. Запах его кожи, какой-то экзотический, изысканный и пряный, она ощутила в тот же миг, когда увидела на его чувственных губах порочную, провоцирующую улыбку.
Даже кот перестал враждебно шипеть.
— Ох, дерьмо! — Она вцепилась в дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев.
Он смерил ее с головы до пят жарким, физически ощутимым взглядом, и у нее подогнулись колени. Она пошатнулась, и мужчина, шагнув вперед, в ее личное пространство, поддержал ее под локоть.
— Лисса.
Этот низкий рокочущий голос с легким ирландским акцентом заставил ее вздрогнуть, словно по ее коже пробежало пламя. Она точно слышала этот голос раньше, слышала произнесенное им свое имя и откуда-то знала, сколь невероятно, чуть ли не до боли сладки его прикосновения.
Мужчина, стоявший на ступеньке крыльца, был восхитителен. Непостижимо восхитителен.
Темные волосы с чуть посеребренными сединой висками, разлетающиеся крыльями над жадно пожиравшими ее глазами брови, твердая, волевая челюсть и мастерски вылепленные губы. Ворот светло-голубой рубашки был расстегнут, выставляя напоказ чуть опушенную волосками бронзовую грудь и висевший на серебряной цепочке камень, похожий на опал. Закатанные рукава открывали сильные руки, которые сейчас удерживали ее под этим гипнотизирующим, чувственным взглядом.
Я уже целовалась с ним.
Нет. Она покачала головой, отгоняя наваждение. Такого не было. По той простой причине, что она не смогла бы забыть о встрече с подобным мужчиной. Просто невероятным мужчиной, который потрясал своей мощью, чеканными чертами, опасной мужественностью настолько, что его уже нельзя было назвать красавцем. Хотя красоты ему, черт возьми, тоже было не занимать.
Тяжело сглотнув, Лисса с трудом разлепила губы, собираясь заговорить, но не успела — он наклонил голову и поцеловал ее. Ноги Лиссы подкосились. Она осела на несколько дюймов, но он тут же подхватил ее.
Низкий голодный рык вырвался из его груди, к которой она оказалась прижатой, и ее соски налились сладкой болью. Потрясенная и растерянная, она подняла руки, чтобы оттолкнуть незнакомца, но запах его кожи кружил ей голову.
Я знаю его.
Ее пальцы вцепились в его шелковистые волосы. Дурманящее прикосновение его губ заставило ее вздрогнуть, и он, издав успокаивающий звук, ослабил напор, сделав поцелуй более нежным. Его язык проскользнул ей в рот, бедра подались вперед, так что она ощутила его эрекцию.
— Эйдан!
Его имя возникло из ниоткуда, наполненное томлением и жгучей страстью.
— Я здесь, жаркая штучка, — произнес он.
Как будто знал ее. Как будто явился именно к ней. И это прозвище… Она чувствовала, что уже слышала, как ее так называли. Именно этим голосом.
Учащенно дыша, Лисса закрыла глаза и прислонилась щекой к его плечу. Он вздрогнул и еще крепче прижал ее к себе.
— Я… я вас не помню, — прошептала она, уже не сомневаясь в том, что когда-то, в какой-то момент ее жизни они встречались, и не просто встречались, а были близки.
Он потерся щекой о ее макушку и глубоко вздохнул:
— Не помнишь?
— Нет.
Последний раз нечто подобное она ощущала после того, как выдула в компании лучшего друга бутылку рома «Капитан Морган».
— Ладно, — грубовато-ласковым голосом отозвался он. — Тогда познакомимся. Ты Лисса Бэйтс. А я Эйдан Кросс.
— Эйдан… Я схожу с ума.
Он тихонько рассмеялся, и у нее подогнулись пальцы ног, а потом, словно имел на это полное право, вошел в ее дом и захлопнул за собой дверь.
Как ни странно, его объятия порождали в ней ощущение надежности. Лисса откинула назад голову, чтобы получше рассмотреть его, и это оказалось ошибкой. Его устремленный на нее взгляд был полон желания и теплого внимания. Любящий и знающий — взгляд любовника. Запустив пальцы ей в волосы, он отклонил ее голову и покрыл поцелуями ее шею, ошеломляя Лиссу исходившим от него чистейшим эротическим жаром.
И надо же, его действия вовсе не изумили ее так, как должны бы. Его движения успокаивали, прикосновения губ казались столь же естественными, как дыхание. И он, несомненно, пребывал в полнейшей уверенности относительного своего права прикасаться к ней так, как пожелает.
— Я сошла с ума, — произнесла она с обреченным вздохом. — Вот и все.
— Хмм? — Он куснул ее за мочку уха.
— А может быть, я просто заснула и все это мне снится? А что, очень даже неплохо лизаться во сне с крутым незнакомцем.
Эйдан слегка помедлил, а потом сказал:
— Очень даже неплохо лизаться с этим незнакомцем.
— Наверное, я в свое время перебрала с чтением романов про крутых альфа-самцов, — пробормотала она.
И тут у нее заурчал живот. Громко. Сначала ей вообще показалось, что это кот, но нет, Джелли Бин терся о ноги Эйдана Кросса и мурлыкал, словно котенок. Чего никогда не делал, даже будучи котенком. Потому что появился на свет драчливым задирой. Похоже, если они и тронулись умом, то вместе, что, как ни странно, несколько утешало.
— Ты опять весь день не ела? — спросил Эйдан, глядя на нее с осуждением.
— Эй, парни из снов не пристают с укорами. — Он отпустил ее, но Лиссе, чтобы удержать равновесие, пришлось схватиться за его твердое как камень запястье. — Хватит и того, что меня этим изводит мама.
— И правильно делает. Тебя надо ругать, чтобы заставить есть регулярно. Тебе надо набираться сил. — Он отступил назад и пошатнулся. — Ох!
— Ты в порядке? — Она поддержала его, что, учитывая немалый вес, далось ей с трудом.
— Думаю, у меня сбой биоритма.
Лисса громко вздохнула. Вообще-то, у грез и фантазий не бывает сбоев биоритмов, так что одно из двух. Или он настоящий, и тогда надо срочно что-то решать, или же это самый странный сон, какой только можно себе представить. Правда, ей лишь совсем недавно стали вспоминаться смутные эпизоды из снов, так что, вполне возможно, те, которые не запомнились, тоже были малость со странностями. Да уж, поди тут разберись.
Подтолкнув его к дивану, она, решив, что от странностей, видать, никуда не денешься, спросила:
— Ты откуда?
Эйдан улыбнулся, и сердце ее подпрыгнуло.
— Из Сан-Диего.
— Понятно. Ты прилетел из Сан-Диего.
— Нет. Я приехал из Сан-Диего на машине. — Он сел, и диван под ним основательно прогнулся. — Тут ехать-то меньше часа, сама знаешь. Правда, когда дорога не слишком забита.
— Движение бывает интенсивное, да, знаю. Но если ты не летел самолетом, как ухитрился получить сбой биоритма?
— А это когда добирался до Сан-Диего.
— Ладно. — Лисса отступила назад и скрестила руки. — Откуда ты попал в Сан-Диего, а? Из Ирландии? Должна сказать, что я четко просекаю акценты. Он у тебя необыкновенно сочный.
Собственные слова пробудили в ней странное дежавю, заставив пристально посмотреть на Эйдана, который в ответ широко улыбнулся. Что придало ему еще большее очарование.
Да откуда у меня такое ощущение, будто я не только прекрасно его знаю, но и что мы уже вели с ним подобный разговор?
Это отдавало сюрреализмом — расспрашивать незнакомца, только что целовавшего ее чуть ли не до потери сознания. Но, невзирая на доводы рассудка, у нее не было ощущения неправильности происходящего.
— Обалдеть, до чего сексуально ты выглядишь, когда сердишься, — сказал он.
— Да ладно. А вот ты обалдеть, до чего сексуально выглядишь с такой вот идиотской ухмылкой. К тому же я вовсе не сержусь. Так откуда ты такой объявился?
— Из твоих снов.
— Отлично. Уж теперь я знаю, что сплю. В реальной жизни крутые парни такую сентиментальную чушь не порют.
Однако сказанное вовсе не походило на «сентиментальную чушь», но трогало за душу и заставляло замереть сердце, словно он и на самом деле был счастлив ее видеть.
Поймав ее руку, он притянул Лиссу на колени. Она подумала было о том, чтобы поломаться, но решила на это плюнуть. Зачем? Он вот какой крутой красавчик, а она, один черт, похоже, спятила.
— Слушай, мы что, в детском саду встречались или как? — спросила Лисса, морща лоб, когда всматривалась в до боли знакомые черты.
— Или как, — уклончиво ответил он. — Ты ведь доктор и умеешь отыскивать специфические признаки, чтобы потом, основываясь на них, сузить поле предположений и прийти к определенному диагнозу.
Лисса с изумлением уставилась на парня из сна:
— Что-то в этом роде.
— Но ведь бывает, что приходится просто иметь дело с данностью, верно? Как сейчас. Ты меня не помнишь, но все равно чертовски уверена, что знаешь.
— Нет. Единственное, в чем я и правда уверена, так это в том, что у меня съехала крыша.
Эйдан покачал головой и закрыл глаза. Лисса, освободившись от власти этого требовательного взгляда, получила возможность получше его разглядеть. Щеки его были румяными, губы красными. Прикоснувшись к его лбу внутренней стороной запястья, она тут же поняла, что у него высокая температура.
— Да ты весь горишь.
— Это не заразно, — заверил он ее, открыв глаза и удержав, когда она попыталась встать. — Думаю, я просто адаптируюсь.
— К чему? Пусти. — Поерзав, она высвободилась. — Тебе бы надо в постель. А припомнить, откуда мы друг друга знаем, можно будет как-нибудь в другой раз.
— Да, постель мне бы точно не помешала. Я двое суток не спал.
У Лиссы округлились глаза.
— Такой долгий полет? Ничего себе! Помочь тебе устроиться в гостиницу?
— Единственное, что мне нужно, это быть с тобой. — Он откинулся на диване и застонал. — Ну все болит!
— Черт возьми! — Ну и что, спрашивается, она может для него сделать. — Тут мне следует позвонить в Службу спасения, верно?
Алло, это 911? Тут у меня самый крутой парень, какого я в жизни видела (а также лучше всех целующийся, да и пахнущий тоже), отрубается на моем…
У нее челюсть отвисла, когда ее кот забрался Эйдану на колено и свернулся клубочком, уткнувшись черно-серой головой ему в живот. Эйдан поднял руку и почесал кота за ушками, хотя явно чувствовал себя так, что хуже некуда. От этого нежного жеста у нее внутри все обмякло.
— Пожалуйста, не надо, — с трудом выдохнул он. — Ты меня знаешь. Ты… Я… Мы с тобой. — Он зевнул, восхитив ее даже этим. — Прости, я никак не думал, что меня свалит сон. В жизни такого облома со мной не было. А диванчик у тебя удобный.
— Да что там… ладно, — пробормотала она. — Но тебе надо принять что-нибудь жаропонижающее.
Не успев даже понять, что делает, Лисса вышла на кухню и нашла флакончик тайленола. Когда она открывала его, руки ее дрожали.
Эйдан.
Она знала это имя. Из чего, конечно же, следовало, что знала и его. Но почему она ничего не может вспомнить?
Телефонный звонок заставил ее подпрыгнуть и выронить пузырек на пол. Хорошо еще, не разбился. Потянувшись через раковину, Лисса взяла трубку, бросив взгляд на нежданного гостя, заснувшего на ее диване. От одного вида этого парня, такого большого и грозного, а сейчас распростертого и расслабившегося, у нее слюнки потекли. Даже в одежде не больно-то ему по размеру Эйдан Кросс выглядел сногсшибательно.
— Доктор Бэйтс, — сказала она, поднеся трубку к уху.
— Привет, док. — Неунывающий голос Стейси был чем-то вроде спасательного круга, брошенного тонущей женщине. — Я просто хочу напомнить, что завтра мы открываемся позже из-за всей этой школьной заварушки с днем рождения Джастина.
— Поняла. Спасибо. А ведь забыла. Опять. — Лисса подошла к барной стойке и села на свой привычный стул, откуда ей был виден спящий на диване Эйдан. — Стейси.
— А?
— Тут происходит нечто странное.
— Жаркий обезьяний секс?
— Ну что странного в жарком обезьяньем сексе? — фыркнула Лисса.
— И то верно.
— Но мне кажется странным, когда я открываю дверь и вижу на пороге потрясающего мужчину. Он заходит в дом, целует до бесчувствия и устраивается на моем диване.
— Боже мой! — воскликнула Стейси так громко, что Лиссе пришлось отодвинуть трубку от уха.
— Чэд все-таки добился согласия провести с ним ночь? Здорово! Так держать — и вам, и Чэду.
— Хм… тут такое дело. Это вовсе не Чэд, — прошептала она, прикрывая трубку ладонью.
Ошеломленное молчание на том конце провода заставило Лиссу вздрогнуть.
— Эй! — Стейси издала короткий изумленный смешок. — Ну, суждений высказывать не буду, но признаюсь, что умираю от любопытства. Так кто ж это там, на диване?
— Ну… тут такое дело… В том-то и проблема. Я не уверена.
— То есть как? Какой-то неведомый классный парень звонит в дверь, целуется, а теперь сидит у вас на диване. Да, должна признаться, тут не без странности. Но мне чертовски завидно. Со мной такого отроду не бывало. Ну почему только другим везет?
Вздохнув, Лисса взглянула на свой блокнот и застыла, увидев, что оттуда на нее с улыбкой смотрит лицо Эйдана.
Господи…
— Ну ладно, док, шутки в сторону, — прошептала Стейси заговорщическим тоном, как будто Эйдан мог ее подслушать. — Может быть, мне надо позвонить копам? Или это прикол такой?
Лисса провела пальцем по контуру чувственных губ, с которыми совсем недавно познакомилась так близко. Еще в детстве психотерапевт посоветовал ей посещать рисовальные классы, сказав, что привычка запечатлевать увиденное поможет ей вспоминать сны и делиться ими с матерью. В этом смысле рекомендация не сработала, но процесс рисования действовал на нее успокаивающе, и у нее вошло в привычку частенько браться за карандаш.
— Лисса? Все в порядке?
— У меня такое чувство, что да, — отрешенно ответила она, в то время как сердце ее колотилось, усиливая и без того уже неслабое головокружение. — Я хочу сказать: здравый смысл утверждает иное, но…
— Ну что еще за «но»? Я умру от любопытства.
Соскользнув со стула, Лисса расправила плечи:
— Но все остальное говорит «да».
— Ладно, тогда так. Надо сфотографировать этого парня, спрятать камеру в тачку. Да, и желательно приложить бумажку с его именем. Кстати, есть возможность вытащить у него бумажник?
— Стейси! — рассмеялась Лисса. — Думаю, он не злодей. Вот и мой кот того же мнения, сразу его полюбил.
Она бросила взгляд на диван, где Джелли Бин спал на колене Эйдана безмятежно, словно ангел.
Ты что, ангел?
Нет, дорогая. Вовсе нет.
— Невозможно! — фыркнула Стейси. — Джелли — злюка, он никого не любит. Даже Джастина, а от моего малыша все без ума.
— Он славный парень.
Неожиданно улыбка Лиссы сделалась искренней. Что-то внутри ее утверждало, что она знает мужчину, спящего в гостиной, и он ей нравится. Очень.
— Ладно, Стейси, у меня тут дела. Увидимся в десять.
— Лучше, если увидимся. Потому что если вы не покажетесь на работе, я подниму по тревоге Национальную гвардию. Кстати, на всякий случай, как его зовут?
— Эйдан Кросс.
— Мне нравится. Звучит неплохо.
— Он вообще неплохой. — Лисса обогнула стойку и наклонилась, чтобы поднять пузырек с лекарством. — Ладно, завтра поговорим.
— Надеюсь услышать все, док.
— Хорошо-хорошо. Пока.
Нажав на кнопку, Лисса положила трубку на стойку, наполнила стакан холодной водой и, перейдя в гостиную, опустилась на колени возле дивана. После чего подалась вперед и, не в силах удержаться, прикоснулась к пряди волос, упавшей ему на лоб. Его глаза распахнулись, губы тронула мягкая улыбка.
— Как я рад быть с тобой!
— Льстец. — Она сглотнула ком в горле. Если бы не ясный взгляд этих темно-синих глаз, она решила бы, что он слегка тронулся умом. Крутые парни не бывают так ласковы. — Бьюсь об заклад, ты говоришь это всем женщинам, с которыми имеешь дело.
— Этого, жаркая штучка, я не говорил никому, кроме тебя, за всю свою жизнь.
— Прекрати! Ты меня дурочкой делаешь.
И снова это ощущение дежавю.
— Обещай мне… — Эйдан зевнул и потянулся к ее руке. — Обещай мне, что поешь что-нибудь, пока я дремлю. И ни в коем случае не засыпай.
Ее брови выгнулись дугой.
— Не спать?
Он покачал головой, с тревогой глядя ей в глаза:
— Не спать. Оставайся бодрствующей, пока я не встану.
— Ладно. — Она прикоснулась ладонью к его щеке и ощутила высокую температуру еще до того, как он задрожал словно в лихорадке. — Но в таком случае прими вот это.
Она вытряхнула из пузырька две пилюли и заставила его, несмотря на недовольную гримасу, проглотить их, уложила на диване и накрыла покрывалом. Кот, раздраженно подергивая хвостом, перебрался на свое обычное место на подлокотнике.
— Ешь, — распорядился Эйдан. — И не спи.
— Поняла.
Лисса проследила за тем, как он погрузился в сон, а потом еще долго присматривалась к его чертам. Затем она сделала себе сэндвич, уселась за обеденный стол с книжкой о снах и перевоплощении…
И стала размышлять о любви с первого взгляда.
* * *
Жжение.
Это было первое ощущение Эйдана, едва он осознал себя. Обжигающий ветер обдувал его, опаляя кожу, высушивая ноздри, заставляя трескаться губы. Воздух был зловонен, он смердел смертью и отчаянием.
Открыв глаза, он обнаружил себя напротив Врат привязанным к столбу со скрученными позади руками. Из проема в огромном, неисчислимом множестве изливались Кошмары, а вокруг него звучали сотни голосов, гневно обвинявших его в прегрешениях, о которых он ничего не помнил. Он был один, не считая стройной златовласой фигуры, потянувшейся к двери.
Нет!
Эйдан проснулся, дернувшись так резко, что напугал кота. Сердце бешено колотилось, и потребовалось время, чтобы он смог понять, где находится. Пробежав руками по волосам, он почувствовал, что они взмокли, а кожа у него липкая от пота.
Кошмары.
Подонки. Теперь он не был защищен от них. Они глубоко внедрились в его сознание, ища его страхи и питаясь ими. Он ощущал одновременно и крайнее напряжение, и изнеможение.
До сих пор он никогда не встречался с врагами, не будучи готов дать отпор, и теперь чувствовал себя уязвимым. Несчастным.
Ища единственное доступное ему сейчас утешение, Эйдан повернул голову на приглушенный звук телевизора и увидел рядом с собой сидевшую на полу Лиссу. Было темно, занавески задернуты, светился, мерцая, лишь экран да находившийся в столовой аквариум. Он потянулся к ней, запуская пальцы в распущенные золотистые волосы, которые так любил. От его прикосновения она покачнулась и начала падать…
Паника, которую ему только что удалось развеять, накатила с новой силой, и у него едва не разорвалось сердце. Вскочив с дивана, он успел подхватить ее бесчувственное тело.
— Лисса! — Он яростно затряс ее. — Черт побери! Я же сказал тебе — не засыпай!
Веки ее затрепетали, но подсознание уже намертво подключилось к Сумеркам.
Из его горла вырвался отчаянный, нечеловеческий вопль. Его кошмар не закончился.
Он только начинался.
