3
ОЛИВИЯ
Мотоцикл трясется подо мной, а я крепко держусь за пояс Кэша. После нашего разговора, должна признаться, я чувствую себя лучше в отношении некоторых вещей. Полагаю, только время способно устранить страх снова попасть в ту же ловушку с плохим парнем. Но если существует мужчина, ради которого стоит пойти на риск, то это, наверное, Кэш.
Я улыбаюсь при мысли о том, как он идет в гараж, вытаскивает из моей машины свечу зажигания и подбрасывает в воздух, а потом ловит ее и подмигивает мне, засовывая свечу в карман.
Кэш подошел прямо к мотоциклу и сел на него. С дьявольской ухмылкой мотнул головой и похлопал ладонью по сиденью у себя за спиной.
— Чего не сделаешь, только бы оказаться между твоих ног.
Я смеюсь. У меня нет выбора. Кэш так обворожительно улыбается, так легко и беззаботно. Хотелось бы мне настроиться на ту же волну. Иногда приятно сбросить с себя груз тревог и забот. Хотя бы на несколько минут. И Кэш помогает мне в этом. Часто.
Однако сейчас я не чувствую особой радости при виде знакомой улицы — она как раз появляется в поле зрения. Мне нравится быть рядом с Кэшем, чувствовать себя в безопасности у него под крылом. Хочу, чтобы эта поездка не кончалась.
Но она завершается. Кэш подъезжает к поребрику и останавливается. Я жду, не опустит ли он подножку. Увы, этого не происходит, и я со вздохом слезаю с мотоцикла.
Кэш смотрит, как я расстегиваю пряжку под подбородком, снимаю и отдаю ему шлем. Он берет его, в уголках губ играет легкая улыбка. Кэш не надевает шлем сразу. Я почти уверена, он думает о том же, о чем и я: как расстаться без поцелуя.
После всего, что мы пережили вместе за последние две недели, после всех сказанных слов, ночных и утренних поцелуев разойтись, как будто мы просто друзья, — это кажется таким странным. Засосало под ложечкой: расходиться вот так — дурное предзнаменование.
— Ну, спасибо тебе, — говорю я и стараюсь не суетиться, а на душе скверно. Кэш хмурится. Я, кажется, тоже. — М-м, ну что ж, увидимся завтра?
— Ты выходишь на работу, верно?
Я киваю:
— Да.
— Позвоню тебе утром. Как ты на это смотришь?
— Звучит хорошо. — По крайней мере, это кое-что.
Тишина становится напряженной.
— Я подожду, пока ты войдешь. Не понимаю, почему она не оставила свет включенным.
Я смотрю через плечо на темные окна:
— Тебя правда удивляет эгоистичность и невнимательность к другим в поступках Мариссы?
Кэш криво усмехается:
— Думаю, нет. Но к черту все это!
Я вздыхаю:
— Ладно. Просто она такая. Некоторые люди никогда не меняются.
Снова молчание.
— Хорошо, поговорим завтра. Спасибо, что подвез. Приятного вечера.
— И тебе.
Я киваю, покачиваюсь на каблуках, а потом разворачиваюсь и иду по тротуару к входной двери. Сделав всего несколько шагов, слышу голос Кэша — он зовет меня по имени. Я резко разворачиваюсь, живот скручивает от предвкушения.
Он тоже не может этого вынести!
Быстро возвращаюсь к Кэшу. Как же велико мое разочарование, когда он всего лишь протягивает мне сумку с моими вещами, которая была прицеплена за лямки сзади к мотоциклу.
— Не забудь свою сумочку.
Вежливо улыбаюсь и беру ношу из его руки, снова поворачиваю к дому. Пыл предвкушения охладевает, вместо него возникает тяжелое чувство.
Разве может все меняться так быстро?
Колкие замечания Тарин, громоподобный наставительный голос матери и россыпь любовных историй с плохим концом камнепадом проносятся в голове.
Роюсь в сумочке — ищу ключи, — а сама подхожу к двери. Рассеянно вставляю ключ в замок, открываю, оглядываюсь, чтобы махнуть рукой Кэшу. Но его нет на мотоцикле. Байк стоит, опираясь на подножку, мотор работает вхолостую, а Кэш быстро идет ко мне по тротуару. Не успела я и глазом моргнуть, как моя спина оказалась прижатой к холодной металлической двери, губы Кэша накрыли мои, а его руки зарылись в мои волосы.
Я таю и сливаюсь с ним. Облегчение оттого, что он ощущал то же, что и я, едва ли не сильнее желания затащить Кэша в спальню, запереть дверь и притвориться, что снаружи не существует никого и ничего.
Но я не успеваю поддаться этому порыву. Кэш отстраняется, давая мне пространство для вздоха, а рациональным мыслям — щелочку, чтобы пролезть обратно в мою голову.
Глаза Кэша, темнее ночи, ищут мои, а руки скользят по моим плечам и предплечьям вниз, чтобы переплестись пальцами.
— Сделай мне одолжение, — шепчет Кэш и подносит к губам мою руку, сцепленную со своей.
— Какое?
Не отрывая от меня глаз, Кэш водит губами по костяшкам моих пальцев.
— Помечтай обо мне сегодня вечером, — тихо произносит он и наблюдает за мной в ожидании ответа.
У меня нет слов, поэтому просто киваю. Ему не нужно знать, что в моих мечтаниях и снах нет никого другого — только он.
— Помечтай о моих губах, которые дразнят тебя. — Распрямляя один из моих пальцев, он целует его кончик. Голос Кэша как бархат, а слова как афродизиак. — Помечтай о моем языке, который пробует тебя на вкус. — Он быстро облизывает кончик другого пальца. Меня сотрясает волна желания. — А я буду грезить о тебе. О том, каково это — быть внутри твоего теплого, влажного тела. — Как будто для того, чтобы показать мне, что он чувствует, Кэш засасывает мой палец, выпускает наружу и снова всасывает, водит вперед-назад по языку. Я едва могу дышать.
Вот Кэш вынимает палец изо рта и, прежде чем отпустить, тихонько прикусывает его. Чувствую, как у меня в животе все закипает — капля лавы в бурлящем вулкане.
— Спокойной ночи, Оливия, — тихо говорит Кэш, разворачивается и уходит.
Нетвердо держась на ногах — они внезапно превратились в желе, — я поворачиваюсь лицом к двери. Всеми силами стараюсь забыть о Кэше, иначе могу сделать какую-нибудь глупость. Например, попрошу его остаться. Открываю дверь, шарю рукой в потемках, чтобы включить свет в прихожей, а потом помахать Кэшу на прощание.
Но то, что я вижу, останавливает и мысли, и способность двигаться.
Узкий столик рядом с дверью опрокинут, а стоявшая на нем лампа разбита. Подставка с цветком в углу гостиной перевернута, весь пол усыпан землей и листьями. Несколько подушек с дивана валяются на полу, а две оказались у входной двери.
Марисса пробыла дома минут пятнадцать, не больше. Что могло случиться за такой короткий срок?
По спине пробегает холодок. Я начинаю догадываться. И вдруг чьи-то пальцы хватают меня за плечи и дергают назад. Я открываю рот, хочу закричать, но его накрывает широкая ладонь, и звук не успевает вырваться.
Сердце бешено колотится под ребрами, а мозг пытается собрать нечто цельное из обрывков воспоминаний об известных мне способах самозащиты. Однако все, что мне удается вспомнить, это: «Целься в яйца! Целься в яйца!»
— Ш-ш, — шипит мне в ухо знакомый голос.
Я немедленно успокаиваюсь. Это Кэш — это он держит меня.
Кэш отпускает меня и встает впереди, загораживая спиной.
— Держись рядом, — шепчет он через плечо.
«Им придется отдирать меня от вашей задницы, мистер!»
От страха все чувства обострены до предела. Глухое урчание мотоцикла Кэша, доносящееся с улицы, становится зловещим фоном для царящей в доме абсолютной тишины. Нет никаких звуков. Не слышно даже Мариссы.
Мы медленно идем к входу в гостиную. В полной боевой готовности я оглядываюсь и впитываю в себя мельчайшие детали. Замечаю новые следы борьбы — дорогие настенные часы висят криво, недалеко от них видна маленькая дырка в штукатурке.
Мне едва удается сдержать рефлекторный визг, когда вдруг звонит телефон Кэша. Слышу, как он недовольно ворчит, роясь в кармане, чтобы достать его. Кэш смотрит на экран и начинает пятиться, подталкивая меня к входной двери.
Он показывает мне экран, и я вижу на дисплее имя звонящего. Сердце совершает маленький нервный скачок.
Написано: «Марисса».
— Алло, — тихо отвечает Кэш.
Ничего не говоря, несколько секунд слушает, потом опускает телефон и убирает его в карман.
— Что? Почему ты отключился? Что она сказала?
— Это была не Марисса. Пошли, нам надо убираться отсюда.
— А кто это был? Кэш, что происходит?
— Я объясню, когда найду для тебя безопасное место.
С этими словами он буквально силком тащит меня к мотоциклу и сует мне в руки шлем. Я прикусываю язык, послушно надеваю шлем на голову и сажусь позади Кэша.
Но перед тем как мы трогаемся, меняю решение.
«Нет, он не будет держать меня в неведении. Или мы все делим поровну, или эта история заканчивается. Немедленно».
— Нет, — говорю я и начинаю слезать с байка. Кэш вытягивает руку, чтобы остановить меня. — Скажи мне прямо сейчас, что происходит, или я никуда не еду.
Света сбоку падает достаточно, и я вижу профиль Кэша — раздраженно поджатые губы, но меня этим не запугаешь. Моя решимость тверда, как толстая ледяная оболочка.
Я откидываюсь назад и складываю руки на груди.
— Ладно, — рявкает Кэш. — Они взяли Мариссу в заложницы.
Я ахаю.
— Кто они? И заложницей ради чего?
— Ради книг.
— Книг? Я думала, никто не знает, что они у тебя.
— Они не знали.
— Откуда же они узнали?
— Единственное, что приходит мне в голову: у них в тюрьме есть свой человек, может быть, этот кто-то подслушивал мои разговоры с отцом. Мы были осторожны, но… если нас слушали долго, то можно было сложить воедино обрывки разговоров. А в последний раз, когда был у отца, я упомянул, что рассказал кое-кому.
— О боже мой! Но почему они тогда захватили Мариссу?
Молчание Кэша заставляет меня нервничать еще сильнее.
— Я не думаю, что они хотели забрать Мариссу.
Когда я осознаю истинный смысл его слов, меня едва не выворачивает наизнанку.
— Что? — выдыхаю я.
— Если они подслушивали и следили за мной достаточно долго, то, скорее всего, знают, кто я. Они позвонили мне на телефон Кэша, чтобы сказать о Мариссе. Если бы они не знали, что я тот же самый парень, то позвонили бы на мобильный Нэша. Мы ведь братья, и в ее телефоне есть оба номера.
— Но в таком случае, если они знают, кто ты, зачем забирать Мариссу?
— Возможно, они знали, что Марисса уехала. И предполагали, что домой придешь только ты одна. Но в том, чтобы захватить ее, тоже есть смысл.
— Какой?
— Показать, что они могут добраться и до тебя, — тихо говорит Кэш. — И что они знают.
К горлу подступает тошнота. И страх. За нас обеих. За Мариссу и за себя.
Борюсь со слезами.
— Но зачем мы им понадобились? Мы ведь ничего не знаем.
— Это неважно, знаете вы что-нибудь или нет. По крайней мере, я думаю, не это главное. Главное — кто вы такие.
— Но это имеет смысл в отношении Мариссы. Она успешная, влиятельная. Вращается в денежной сфере. А я никто из ниоткуда.
Кэш разворачивается и встречается со мной глазами.
— Не для меня.
От его слов поверх страха, который теснится в груди, прокатывается мелкой рябью нежный трепет.
— Они…
— Детка, — перебивает Кэш, — я знаю, у тебя есть вопросы, но прямо сейчас я не смогу ответить на все. И нам нужно убраться отсюда. Запомни свою мысль. Давай я найду для нас надежное место, и потом мы поговорим.
Он не дожидается моего ответа. Запускает двигатель, и мотоцикл срывается с места. А мне остается только прижаться к его спине, чтобы не расстаться с жизнью раньше времени.
