Глава 30
Слухи
Райан, не сняв даже куртки, проскочил в паб через кухонную дверь. Он обещал позвонить заранее, но решил устроить мне сюрприз. Зайдя прямиком за стойку, он перебросил меня через плечо и уволок в кухню.
Там он усадил меня на новый столик из нержавейки, и я обвила его талию ногами.
– Господи, как же я соскучился, – пробормотал он, целуя меня.
– А уж я-то! – хихикнула я.
Выпустив меня, он торопливо стянул куртку.
– Как тебе нравится… кухня? – выдавила я, думая лишь о его языке.
– Угу, – промычал он, не прерывая поцелуя.
Его губы плотно приникли к моим.
– Хорошо дома, – наконец вздохнул он, когда мы оба переводили дыхание.
Подхватив его вещи, мы устремились наверх.
– Длинный выдался денек, – зевнул Райан. – Мне все не спалось, – бормотал он мне в шею, притянул меня ближе к себе и пристроил голову на подушку. – Оказывается, без тебя мне не спится. Приходилось обнимать подушку, – грустно добавил он, – но это совсем не то.
– Я тебя понимаю, – шепнула я. – Без тебя в кровати пусто и холодно.
Он тихонько поцеловал меня:
– Ох, милая моя. Я знаю, в разлуке тяжело, но это не навсегда. Я постараюсь как можно чаще бывать дома… хотя будет трудновато, расписание съемок очень плотное. Если ты сумеешь выбраться на несколько дней и я на несколько, получится не так уж плохо. Следующие недели пролетят незаметно.
Я вздохнула. Наши отношения походили на серию турниров, где победой было дожить до нового дня.
– Что с тобой? – Он опять меня поцеловал.
Я мучилась, не зная, как сказать.
– Тар, милая, – зашептал Райан, – о чем ты думаешь?
– Мы будем как два корабля, расходящиеся в ночном море, – сказала я, понимая, что разлук предстоит больше, чем встреч.
– Эй… – Райан приподнялся на локте. – Не тревожься. Я знаю, год будет трудный, но все уладится.
– Я просто не хочу, чтобы вся наша жизнь пролетела впустую, – шепнула я.
– Иногда будет так, а иногда – нет. Надо быть благодарным за то, что имеешь. Подумай, сколько семей ждут любимых, воюющих в другой стране. Мы хоть можем часто видеться и перезваниваться каждый день. – Он взгромоздился на меня и шутливо куснул за шею. – Ты слишком много переживаешь. И вообще, я уже обо всем подумал, – шептал он, щекоча мне кожу.
– Да что ты говоришь? – фыркнула я и потерла ему плечи.
– Мм, – восхитился он, целуя меня в щеку. – Будем жить одним днем… вместе.
* * *
Тридцать шесть часов так и промелькнули за поцелуями. В ночь на понедельник Райан улетал в Майами.
– Привет, Майк. – Я обняла верного телохранителя. Майк заехал, чтобы отвезти Райана в аэропорт. – Ты хорошо заботишься о моем мужчине?
– Ты меня знаешь, Тарин. Большая дубинка всегда при мне, – отшутился Майк.
– Хорошо. Гоняй фанаток, – рассмеялась я.
– Четырнадцать дней, – прошептал мне на ухо Райан. – Захвати купальник, я вытащу тебя на денек в Кис.
– Не могу дождаться, – ухмыльнулась я. – Ты ничего не забыл?
– Да. Чистой одежды пока хватит. Давай целуй, мне пора идти. – Райан ткнулся в меня носом.
– Не забудьте гитару, Майк. – Я подала ему футляр. – Хотите, донесу до машины?
– Нет, Тарин, на улицу не показывайся, там папарацци, – посоветовал Майк.
– Я люблю тебя, малыш, – поцеловал меня Райан. – Позвоню, как только доберусь до отеля.
Едва открылась задняя дверца, защелкали камеры. Райан вскочил в черный седан еще до того, как за ним захлопнулась наша новая стальная дверь.
* * *
Первые дни февраля принесли в Род-Айленд лютую стужу и снег. Однако, несмотря на мороз, несколько папарацци по-прежнему торчали у дома.
Во вторник вечером, когда я прибирала бар, в переднюю дверь постучался Кори. По случаю скверной погоды я закрылась рано. Алкоголь плохо сочетается с ледяным дождем.
– Тарин, у меня машина не заводится. – Кори подышал на руки, согревая их. – Да, и не найдется ли у тебя каменной соли для тротуара? Там все обледенело.
Я надела толстое пальто, перчатки и прихватила из кабинета мешок каменной соли.
– Ой! – вскрикнула я, поскользнувшись на льду у дверей, и Кори подхватил меня, не дав упасть.
– Осторожно!
– Черт возьми, здесь настоящий каток. – Я зачерпнула из мешка пластиковой чашкой и рассыпала соль на своей части тротуара.
– А я о чем? – усмехнулся Кори. – Ты не подбросишь меня до дома?
– Кори, я не умею ездить в такую погоду – слишком опасно. – Я и стоя на месте чувствовала себя неуверенно. – Оставайся ночевать, ляжешь в комнате для гостей.
– О, если ты не против. Занятий завтра все равно не будет, – отозвался он, разбрасывая соль у поребрика. – Интересно, пиццерия Марио еще не закрылась?
Я шагнула к мешку зачерпнуть еще, но под ногами был лед.
– Помоги, – проскулила я, – застряла.
– Как? – рассмеялся Кори. – Ты не умеешь кататься на коньках?
– Только не на каблуках, – улыбнулась я.
– Ну, бери меня за руку, вытащу на твердую землю.
Я проехалась по ледяной дорожке, покатываясь со смеху.
– Надо купить ботинки с шипами. У этих подошвы не держат, – посоветовал Кори.
Снова поскользнувшись, я вцепилась ему в локоть.
– Давай провезу на буксире до двери, пока ты задницу не сломала.
– Умора! Разве ее можно сломать?
– Хочешь проверить?
– Нет! Лучше помоги добраться до двери.
Кори схватил лопату.
– Даже если бы ты сумела довезти меня до дома, представляю, как бы потом всю ночь выписывала здесь пируэты. К утру превратилась бы в сосульку.
– Заткнись, а то останешься без ночлега. А я собиралась приготовить попкорн.
– Здорово! – пискнул Кори. – Не уснем до утра, будем красить ногти и болтать о мальчиках.
На следующее утро яркое теплое солнце немного растопило лед.
– Осторожней, Тарин, – предупредил Кори. – Местами еще скользко.
Он протянул мне руку. Не успели мы сделать и двадцати шагов, как на нас набросились трое папарацци.
– Кто этот парень, Тарин? – спросил самый нахальный. – Твой новый дружок?
– Нет, ничего подобного, – прямо заявила я. Ответы на такие вопросы успели оцифроваться в моей голове.
– Какого дьявола они нас снимают? – буркнул Кори.
Мы возились под откинутым капотом, пытаясь завести его грузовичок от моей «инфинити».
– Они меня снимают, – спокойно поправила я.
– Прячься в машину, – тихо простонал он. – Вот потеха! Райану все время приходится такое терпеть?
– Да, – кивнула я.
– Бедняга, – прошептал Кори. – Меня от этой дури зло разбирает.
– О’кей, ребята! – Я помахала фотографам, показывая, что с меня хватит. – Друг, лед, сдох аккумулятор… Вы меня поняли?
Я увидела, как пожилой фотограф-итальянец ковыляет по мостовой, стараясь угнаться за стервятниками помоложе.
– Осторожно, Джимми Поп, здесь скользко. Разобьешься, – предупредила я.
– Вам помочь, мисс Тарин? – спросил Джимми.
Камера висела у него на плече – он и не думал снимать и был искренне озабочен.
– Нет, спасибо, Джимми. У Кори сдох аккумулятор. Думаю, мы справимся.
– Хорошо. Как поживает мистер Райан? – Джимми скривил морщинистое лицо.
– Хорошо, Джимми, – улыбнулась я. – Во Флориде тепло и славно. А вы как?
– А, руки болят, – пожаловался он. – Вы бы не могли сказать, когда мистер Райан вернется? С моими руками… – Джимми поежился и отбросил сигарету на мостовую.
– Джимми, – заныла я, – вы же понимаете, я не могу.
– Понимаю. – Он придвинулся ближе и стрельнул глазами – не подслушивают ли.
– Осторожней на улице, – зашептал он, предостерегая меня взглядом. – Вы понимаете?
– Да, Джимми, – кивнула я.
– Тогда скорее возвращайтесь в дом, мисс Тарин.
– Хорошо, сейчас. Если хотите погреться, добро пожаловать в мой паб, – шепнула я в ответ.
– Благослови вас Бог, милая. Ну, идите скорее. – Джимми вздохнул.
На пятый день после отлета Райана во Флориду в желтой прессе сообщили, что он со мной порвал. На снимках он, раздраженный и опечаленный, садился в черный седан, а Майк укладывал в багажник его вещи.
Причина разрыва тоже пояснялась снимками: изменница Тарин Митчелл выплясывала на льду рука об руку с симпатичным барменом.
Я порадовалась, что успела рассказала Райану о ночевке Кори и он точно знал, что изображено на фотографиях. Но это не помешало газетам опубликовать ложь.
Любовь среди скал
Представители Райана отрицают разрыв, но не могут отрицать того, что мы видели на выходных у тайного убежища в Сипорте, штат Род-Айленд.
Райан Кристенсен со своим телохранителем покинули дом в семь утра, в воскресенье, с несколькими местами багажа и личных вещей. Он направились прямо в аэропорт, откуда Райан вылетел в Майами.
Райан лично собрал вещи и нигде не задерживался.
Доказывает ли это разрыв? Похоже, что так, поскольку в Майами Райан замечен в тайных ухаживаниях за своей новой партнершей по съемкам Лорен Делани. Похоже, что Райан и Лорен возобновили отношения.
– Вряд ли мы еще увидим Райана Кристенсена в Сипорте. Он ее бросил, – шептала подруге незнакомая мне посетительница, кивая в мою сторону.
Я наливала другому клиенту пиво и старалась не слушать, но это удавалось с трудом.
– Бывают же такие дурехи! Я хочу сказать: раз она упустила парня, значит и не заслуживает его, – ответила подруга.
– Простите, но мы не ссорились, – не выдержала я. – Когда до вас дойдет, что эти газетенки печатают одни лживые сплетни?
– Тар, оставь их, – попыталась успокоить меня Мэри.
– Нет! Меня уже мутит. Тошнит от людей, которые шепчутся обо мне в моем же баре! – Я уставилась прямо на девушек, опешивших от моей тирады. – Мой парень, с которым я вовсе не расставалась, снимается во Флориде. Он работает по четырнадцать часов в день, без выходных, чтобы все вы, неблагодарные, наслаждались фильмом. – Я повысила голос. – И вот ваша благодарность!
– Тар… – Мэри схватила меня за плечо. – Ты никому не обязана ничего объяснять, это твоя личная жизнь. – Она говорила громко, чтобы слышали все.
– А где же ваши кавалеры? – не унималась я. – Может быть, ночью был секс? А фотки есть? Давайте, выкладывайте… Я имею право знать. Так будет справедливо. Вам известна моя жизнь. Я хочу знать вашу. Если вы решитесь выйти на публику, у вас тоже не останется ничего своего.
– Простите, мы не хотели вас расстраивать, – извинилась одна девушка.
– Мы с Райаном – обычные люди, совсем как вы, – отрезала я. – Если он работает актером, это еще не значит, что он отказался от личной жизни. У вас есть право на уединение. И у нас тоже.
Лживые обвинения, пугающее поведение Кайла, таящиеся у дома папарацци и разлука с Райаном сводили меня с ума. Я не могла дождаться, когда же полечу во Флориду греться с любимым на солнышке.
* * *
До встречи с ним оставалось перетерпеть всего восемь часов и два перелета. Я стянула белую блузку и задумалась, какое надеть пальто. За окном было не так уж холодно – двадцать семь градусов, но в Майами будет за семьдесят. Я надела поверх футболки тонкий джемпер, решив утеплиться в несколько слоев.
Проверив, заперта ли задняя дверь, я покатила чемодан по переулку. Конечно, откуда ни возьмись нарисовались Джимми Поп и еще двое фотографов, рассчитывавшие подловить меня на каком-нибудь промахе. Только этого мне не хватало – очередной фотографии в топке бульварной лжи.
Знали бы в этих журналах, сколько жизней они разрушили своими выдумками и клеветой. Какой жалкий способ зарабатывать на жизнь! Я ненавидела их и всех, кто на них работал.
– Приятного, счастливого пути, мисс Тарин, – пожелал мне Джимми.
– Спасибо, Джимми, – поблагодарила я его за доброту короткой улыбкой.
Он держал камеру объективом вниз – единственный из фотографов, кто давал мне секунду передышки. Поскольку я уезжала, трое папарацци побрели прочь, им больше незачем было стеречь мою дверь.
Я прокатила чемодан по мокрому асфальту и остановилась у входа в переулок, где после снегопада остались подтаявшие и расползавшиеся сугробы. Пачкать чемодан не хотелось, а от колесиков здесь толку не было. Последние несколько шагов до улицы я одолела не торопясь: на холодном февральском ветру кое-где опять намерз лед, и я заранее представляла, как растянусь на скользком асфальте.
Приподняв чемодан над сугробом, я осмотрела Малберри-стрит – нет ли машин.
Ужас – абсолютный ужас – ожег меня, и я застыла на месте, подавив вопль.
Адреналин хлынул в кровь при виде ее – Анжелики, сидевшей в старом синем «плимуте» в каких-нибудь шестидесяти футах. Страх пронзил меня, словно горячий нож – мягкое масло. Она вышла из тюрьмы и ждет меня!
Наши глаза встретились; порыв ее ненависти чуть не сбил меня с ног. Пришло ее время: минута, которой она дожидалась, чтобы наконец убрать меня с дороги.
Я заметила, как ее рука потянулась к переключателю передач. Избыточные усилия, чтобы порвать меня на куски. Тяжелый стальной бампер и сокрушающая тяжесть старой машины расплющат меня не хуже катка. Видавший виды «плимут» отвернул от поребрика и медленно покатил к знаку остановки.
Я молниеносно прикинула, успею ли с чемоданом пересечь мокрую скользкую улицу, прежде чем до меня доберутся. На тротуаре было не лучше, а до задней двери не добежать; к тому же я торопилась на самолет. Выбора не оставалось: единственное спасение – моя машина на стоянке.
Прикипев к ней взглядом, я шагнула на проезжую часть. Может, Анжелика меня и собьет, но не будет гордиться тем, что заставила меня опустить взгляд. Не стану разыгрывать перед ней труса!
Я была уже на середине улицы, а она не сдвинулась ни на дюйм. Почему не мчится ко мне? Я ждала, что преследовательница вдавит педаль газа и ринется в мою сторону.
Я позволила себе бросить взгляд на противоположную сторону улицы, и тут перед глазами мелькнула серебристая полоса. «Плимут» стоит на месте, откуда же этот визг шин?
Режущая боль в животе – такой я не испытывала никогда в жизни. Врезавшийся в меня таран мгновенно вышиб воздух из легких. Пальцы сами выпустили кожаную ручку чемодана, подбородок с силой ударился о что-то холодное и твердое. Щека впечаталась в мерцающее серебро.
Точно так же, как было, когда я наблюдала за сценой с избиением Райана, меня как будто потянуло веревками в разные стороны. Затем возникло ощущение полета. Зачем я кувыркаюсь?
Боль вернулась, на этот раз она прострелила левую руку до плеча. Я, мокрая и холодная, смотрела на свою пролетавшую перед глазами жизнь.
Последним, что я услышала, было звяканье выпавших из моего кармана ключей.
Потом… все стало темно.
