Глава пятнадцатая
Кэсси
Когда меня в последний раз приглашали в Особняк нашего общества, под моим длинным плащом ничего не было, и вверх по лестнице меня вели с завязанными глазами, а наверху меня ожидал чувственный пир (и любовник). На этот раз все было немножко по-другому. Меня ждала Матильда, сидевшая на ступенях крыльца в эту жаркую августовскую субботу, и вид у нее был чрезвычайно серьезный. Я уже знала, какие мысли ее занимают. После того как накануне ночью мне позвонила разгневанная Дофина, мне было не до сна, так что я в свою очередь позвонила Матильде и рассказала ей об аукционе и о выходке Пьера.
— Я не верю Пьеру, — сказала я, поздоровавшись с Матильдой. — Дофина просто потрясена!
— И я не виню ее за это. За все те почти сорок лет, что мы занимаемся своим делом, у нас были проблемы только с одним мужчиной — с Пьером. Мне бы следовало довериться своим инстинктам, когда мы впервые привлекли его, но он нас всех просто очаровал.
— Что ж, хотя бы одно утешает: его пятнадцать миллионов будут поддерживать С.Е.К.Р.Е.Т. на плаву долгое время, — сказала я.
— Если мы оставим их себе.
Мне такое и в голову не приходило. Но, судя по тону Матильды, такая возможность вдруг стала казаться вполне реальной.
— В любом случае, — продолжила Матильда, — оставим ли мы себе эти деньги, зависит от решения всего Комитета, а не только от моего. А сейчас я иду к Дофине.
— Мне тоже пойти? И нельзя ли отложить это… ну, ее следующее?
— Нет. Это решает глава Комитета, к тому же время здесь играет существенную роль. Может быть, мне удастся убедить Дофину остаться в обществе, но если нет, то я надеюсь, по крайней мере, уговорить ее принять наши извинения. А тем временем у тебя, моя дорогая, другая задача, которую тоже нужно выполнить до конца. Ты уверена, что готова?
— Готова как никогда.
— Но нервничаешь?
— Да.
— Джесси уже связался с тобой?
— Мы встречаемся сегодня вечером. — Я поневоле радостно улыбнулась.
Но Матильда явно не разделяла моего энтузиазма, так как в ее голосе снова зазвучало сомнение.
— После того, что случилось, и после того, как я ошиблась в Пьере, я очень надеюсь, что не ошибаюсь и насчет Джесси тоже.
— Нет, не думаю, — сказала я, пытаясь понять, почему Матильда продолжает мучиться сомнениями насчет Джесси.
Я пошла за Матильдой в Особняк, вверх по лестнице, потом по длинному прохладному коридору, где она наконец остановилась перед узкой дверью. Матильда отперла ее. Внутри оказалась маленькая комната с одним-единственным серым мягким креслом, повернутым к стеклянной стене. Матильда придвинула кресло ко мне. Комната по другую сторону стекла была освещена тускло, но все равно видно было, насколько она великолепна: справа высились окна от пола до потолка, задернутые темно-бордовыми занавесями, над кроватью с балдахином красовались резные купидоны. На стенах цвета слоновой кости висели старинные картины, изображавшие прекрасных женщин в платьях, открывающих плечи. А кровать… Это было истинное произведение искусства! Каждый столбик балдахина походил на ствол ивы, дубовое изголовье покрывали резные листья. В центре комнаты стояло мягкое кресло без подлокотников, с золочеными ножками, его сиденье и спинка были расшиты бордовыми розами.
Я занервничала куда сильнее, чем во время какой-нибудь из собственных фантазий.
— Это Королевский покой, — сообщила Матильда.
— Значит, именно здесь происходят тренировки?
— Да, некоторые из них. Ты готова?
Я кивнула, глубоко вдохнув, и постаралась как можно более уверенно улыбнуться Матильде. Я должна была наблюдать за первой тренировкой Марка Друри с Анджелой Реджин. Он прошел все проверки, выдержал все собеседования… А теперь, прежде чем осуществить фантазию Дофины, он должен был справиться с последним заданием с помощью Анджелы.
— Я знаю, что это весьма волнующе, Кэсси, — наблюдать за своим бывшим любовником. Это требует немалого мужества.
— Все в порядке, — сказала я, скорее самой себе, чем Матильде. — Это для общества, для Дофины. Не для меня.
— Отлично.
— А он знает, что я подсматриваю?
— Нет. Но он знает, что кто-то из С.Е.К.Р.Е.Т. будет за ним наблюдать. Его это весьма возбудило.
— А Анджела знает, что за ними следят?
Матильда сдержанно усмехнулась:
— Кэсси, милая, это ее работа. Так что все в порядке. Наслаждайся. Но и следи за всем внимательно. Мы должны оценить Марка, выяснить, что он может улучшить, чтобы сделать фантазию женщины более яркой. Он должен находить радость в том, чтобы доставлять удовольствие. И он должен узнать, как именно заставить женщину почувствовать себя бесконечно желанной, что, без сомнения, и есть самое сильное возбуждающее средство. Все советы будут ему переданы. И для него очень важно научиться терпению. Ладно, удачи, — с улыбкой закончила она и добавила: — Тебе предстоит долгое занятие, Кэсси. А потом позвони мне. Я тебе скажу, как прошел разговор с Дофиной.
— Спасибо. Большое спасибо. За все, — сказала я. — И надеюсь, Дофина останется с нами. Ведь ее ждет еще многое!
— Я скажу ей об этом.
Матильда выключила свет и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я осталась одна в маленькой темной комнатке, не зная, чем мне теперь заняться. Я то скрещивала ноги, то ставила их врозь, ожидая, когда же наконец за односторонним стеклом начнется сексуальная тренировка.
Через несколько минут в дверь цвета слоновой кости, сливавшуюся со стеной, в Королевский покой вошла Анджела. Ее обычно гладкие волосы были завиты и свободно висели в дерзком африканском стиле. На ней было белое платье с запбхом и глубоким декольте, из тонкой, почти прозрачной ткани. Темные напряженные соски просвечивали сквозь нее. Анджела надела туфли на каблуке высотой шесть дюймов, отчего ее загорелые мускулистые лодыжки выглядели просто безупречно. Она даже не посмотрела в сторону стеклянной стены, хотя из ее комнаты она выглядела как зеркало. Анджела подошла к мраморному камину и облокотилась на него, встав в откровенно вызывающую позу. В Анджеле было много такого, чему можно было позавидовать, но на первом для меня месте стояла ее спокойная, почти холодная манера держаться.
Из двери слева, из того самого коридора, по которому недавно прошли мы с Матильдой, появился Марк, на лице которого блуждала усмешка, ставшая еще шире, когда он увидел своего следующего «тренера». Марк выглядел таким привлекательным и чистым в хлопчатобумажной рубашке, заправленной в свободные брюки из грубого плиса… И волосы у него были влажными. Я почти ощущала его шампунь с запахом зеленого яблока.
— Боже милостивый! — пробормотал он, и только в этот момент я осознала, что буду не только видеть, но и слышать все происходящее.
— Ну, первое: не надо вот так улыбаться, глядя на меня, — заговорила Анджела. — Ты должен дать понять нашей девушке, что счастлив видеть ее, но не так явно, посдержаннее.
— Понял, — откликнулся Марк, буквально смахивая улыбку с лица движением руки.
Я рассмеялась. Я хочу сказать, это действительно выглядело забавно… Марк выглядел забавным. Но Анджела не развеселилась.
— Садись, — приказала она.
Марк уселся в мягкое кресло, как послушный школьник, а Анджела уперла руки в бока. «Ох, пожалуйста, только не отвергай его, — мысленно взмолилась я. — Если ты его отвергнешь, я не получу Джесси!»
— Да, мэм, — сказал Марк.
— И не зови меня «мэм», — выбранила его Анджела. — Это вряд ли заведет хоть одну женщину.
— Виноват.
Марк оглядел комнату, его глаза на секунду задержались на зеркале. Анджела проследила за его взглядом. И они оба посмотрели прямо на меня. Ох, нет! Я сжалась в кресле, приложив ладони к горлу, от ужаса чувствуя нечто вроде анафилактического шока. Анджела щелкнула пальцами, привлекая к себе внимание Марка. Ух… «Они тебя не видят! Они не видят тебя, Кэсси!» — напомнила я себе. И наконец выдохнула.
Анджела медленно подошла к Марку, так близко, что почти коснулась коленями его коленей.
— Помни: мы сведем тебя только с такими женщинами, которые хотят того же, что и ты, которые страстно жаждут того же, что и ты, хотят делать то, что делаешь ты, или хотят попробовать то, что хотел бы попробовать ты.
Марк положил одну ладонь себе на шею, чтобы слегка ее растереть. Эй, да он тоже нервничает!
— Итак, Марк… во что поиграем сегодня?
«Во что поиграем?» Это звучало сексуально. Но я постаралась не думать об этом. Марк посмотрел на белые туфли Анджелы, задумчиво изучая их взглядом. Я следила за ним. Теперь он медленно оглядывал длинные ноги Анджелы.
— Я готов играть в то, во что хочется поиграть тебе.
«Ах ты, умница!» — захотелось выкрикнуть мне. Ты справишься, Марк… Анджела провела ладонью по переду своего платья:
— Почему бы тебе не раздеться, Марк?
— Я только того и жду. — Он встал, чтобы снять одежду. Он был дюймов на шесть ниже Анджелы. — Ты просто богиня, — сказал он, сбрасывая с ног ботинки и снизу вверх глядя в лицо возвышавшейся над ним Анджелы. Ее грудь находилась как раз на уровне его глаз. — Может, мне и не следовало этого говорить, не знаю. Но ты именно такова.
Анджела взяла его за подбородок, но вместо того, чтобы поцеловать Марка, отвела руку и повернулась, чтобы подойти к украшенному затейливой резьбой письменному столу. Она открыла один из ящиков и достала из него нечто, похожее на спутанную веревку. Движения Анджелы можно было описать только одним словом: кошачьи! Она была женщиной, наслаждавшейся собственным телом, и привыкла к тому, что на нее всегда смотрят. Марк не в силах был оторвать от нее глаз. Я тоже. Теперь Анджела стояла по другую сторону стола, наблюдая за тем, как раздевается Марк, первым делом стянувший с себя штаны.
— Марк, Марк! Ты раздеваешься, как неопытный школьник! Надень все снова и начни сначала, милый.
Марк повиновался. Одевшись, он начал процесс заново, теперь уже куда медленнее расстегивая ремень.
— Ну а теперь кого ты изображаешь? Деревенского танцора? Не сексуально!
— Черт! — выругался Марк, явно злясь на себя.
— Начни с рубашки. Пуговицы расстегивай одной рукой. Попробуй. И при этом постоянно смотри на меня.
Марк так и сделал, и теперь все выглядело куда как лучше. Анджела держала в руках веревку.
— Теперь брюки, — велела она, и Марк небрежно расстегнул ремень, а затем брюки, они упали на пол, а следом туда же отправились трусы.
Марк отшвырнул их в сторону. Он был уже полностью готов, но Анджела не обратила на это ни малейшего внимания. Она толкнула его в грудь, заставив опять сесть в кресло, и помахала перед его лицом двумя кусками веревки.
— Тебе тоже следует быть обнаженной, — с нервным смешком сказал Марк.
— Мне не нравится это слово, — откликнулась Анджела.
— «Обнаженная»?
— Нет. «Следует». Здесь оно не в ходу.
Анджела обошла кресло и крепко привязала к нему руки Марка. А потом снова зашла спереди и заставила его раздвинуть ноги. Не сводя с Марка глаз, Анджела развязала узел на боку платья и распахнула его. Под платьем на ней ничего не было.
— Тогда позволь сказать по-другому, — начал Марк, пожирая взглядом ее тело. — Было бы прекрасно, если бы ты все время была обнажена. Ради блага человечества.
Анджела сбросила платье и встала перед Марком, совершенно нагая, если не считать белых туфель. Потом одной рукой она сжала свою грудь, а другой стала поглаживать свое тело. Я смотрела как зачарованная, буквально ощущая, как в Анджеле нарастает возбуждение, как она ласкает себя средним пальцем…
— Ты ведь уже готов, верно? И что ты собираешься с этим делать?
— Святое дерьмо! — пробормотал Марк, откидывая голову назад и продолжая пожирать глазами руки Анджелы, ее движущиеся пальцы…
Ему хотелось коснуться ее, потянуться к ней, но он не мог! Даже я почувствовала его разочарование, от его возбуждения я и сама возбудилась… Я никогда ничего подобного прежде не испытывала. Я не смотрела порнографические фильмы и не была вуайеристкой. Но это… это было нечто. Это заводило. Я поерзала в кресле, ослабев от желания.
А Анджела, не снимая туфель, встала между ног Марка, положила ладони ему на плечи, и ее пышные груди коснулись его груди, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его. Она действовала медленно, томно, изгибая тело, и ее ягодицы торчали вверх. Она словно облизывала шею Марка, то и дело останавливаясь, чтобы заглянуть ему в глаза, проверить его реакцию. Марк был в отчаянии.
— Тебе не кажется, что ты могла бы развязать меня? — спросил он. — Черт, мне ужасно хочется прикоснуться к тебе!
Анджела секунду-другую подумала над его словами. Потом, сбросив туфли, подняла ногу и поставила босую ступню на бедро Марка. И замерла так, заставляя его содрогаться от желания в футе от того, чего он страстно желал.
— Ты хочешь прикоснуться ко мне? — спросила она.
Марк кивнул, пытаясь смотреть ей в глаза, но ему это оказалось не по силам. Его взгляд сам собой скользил по безупречному телу, желая видеть, что Анджела делает сама с собой.
— Мне нравится, когда мужчины то же самое делают со мной, — сказала она, и мышцы ее руки вздрагивали при каждом круге, который описывал палец вокруг клитора. — Но мне и самой нравится это делать.
Марк издал непонятный звук — то ли хрюкнул, то ли застонал.
— Думаешь, у тебя получится лучше? — продолжила Анджела.
— Да… — выдохнул Марк, напрягаясь в своих путах. Все это его просто убивало.
Я почувствовала, как разгораюсь, и удивилась, когда моя рука словно сама собой поднялась к груди, нырнула в бюстгальтер и, найдя правый сосок, слегка сжала его. Для меня это было нечто новенькое.
Я видела, как Анджела сильнее согнула колено, приближая свою щель к лицу Марка. Потом она схватила его за волосы и притянула к себе, почти любяще. Голова Марка дернулась, когда его губы нашли цель, и он принялся ласкать Анджелу языком, но каждые несколько секунд посматривал вверх, проверяя ее реакцию. Его руки были по-прежнему связаны у него за спиной. Он весь сосредоточился на губах и языке, желая доставить Анджеле удовольствие, послужить ей.
Анджела откинула назад голову.
— О, вот так хорошо… так очень хорошо, малыш, — пропела она, и ее бедра легонько задвигались в ритм языку Марка…
А я вспомнила его губы на моем теле. Ведь это было не так уж давно, и его руки…
— О святое дерьмо, да! — прошептала Анджела, прижимаясь бедрами к лицу Марка, к его языку. — Ох… Ммм… Эй, да ты, похоже, собираешься заставить меня кончить, и тогда… я намерена трахнуть тебя.
Марк кивнул, сдаваясь. Это было похоже на какой-то ритуал поклонения — то, как голова Марка ритмично двигалась между ног Анджелы, пока она наконец не откинулась назад в судороге, вцепившись в его волосы и сгорая в оргазме, а Марк с жаром помогал ей. Потом Анджела потянулась за спину Марка и освободила его от пут. Он тут же обхватил ладонью член, выдававший всю силу его желания. Анджела отошла, слегка пошатываясь, к прикроватному столику и достала из ящика презерватив. Вернувшись к Марку, она надела на него презерватив одним быстрым движением. А потом снова встала над ним.
— Я намерена тебя трахнуть, Марк, — сказала она. — Ты это умеешь?
Марк энергично кивнул, кладя ладони на бедра Анджелы и направляя их на свой трепещущий член. А она то и дело приостанавливалась, дразня его, но все же продолжала движение.
— Твоя киска просто потрясающая, — простонал Марк, наблюдая за тем, как Анджела медленно поглощает его.
— Тсс… хороший мальчик, — промурлыкала Анджела, поглаживая его по голове.
Она опустилась еще на дюйм вниз, а потом, держась за его плечи, с силой обрушилась на его копье, поглотив его целиком. Марк со стоном откинул голову назад. И тут началось… Анджела яростно вращала изящными бедрами, они то поднимались, то опускались… Она являла собой воплощенный голод, а Марк был всего лишь пищей для нее, и ему это безумно нравилось, хотя он, возможно, и был изумлен, что его тело можно использовать вот так. Анджела просто трахала его, а я чувствовала, как все сильнее разгораюсь, видя, как напрягается мускулистая шея Марка, как его пальцы впиваются в бедра Анджелы. В какой-то момент он обхватил ладонями ее лицо и крепко поцеловал, как будто остро нуждался в этом. А она лишь посмотрела на него сверху вниз — и дошла до финала. Ее крик еще не успел умолкнуть, когда Марк резко встал, легко подхватил ее на руки, развернул и бросил на кровать, заставив громко расхохотаться.
— Неплохо сделано! — воскликнула она.
Как ни странно, в этот момент я тоже ощутила гордость за Марка, да-да! «Давай, Марк, действуй, сделай ее!»
Теперь уже он навис над Анджелой и раздвинул ее колени. С видом завоевателя он стремительно, резко вошел в нее. «О боже!» — выкрикнула Анджела, и я пробормотала то же самое, а мои пальцы сами собой нашли мою самую чувствительную точку, и я делала с собой то же, что Марк делал с Анджелой. Наблюдая за ними, я почувствовала, как волна прокатилась по всему моему телу. Марк, запустив пальцы в волосы Анджелы, неутомимо двигался, а она стонала, лежа под ним, обхватив ногами его стройную талию, и ее руки взлетели к его голове, и она позволяла обладать собой резко и сильно… Глядя на все это, я истекала влагой.
Потом Анджела резким движением перевернула Марка на спину и оседлала его, снова беря контроль на себя. Марк засмеялся, когда она прижала его руки к постели, и приподнял бедра, заставляя Анджелу наклониться вперед, к своему жадному рту… Анджела оглянулась назад, на его неувядающую эрекцию, и вдруг развернулась к Марку спиной, протянула руку и сорвала с него презерватив. Теперь ее нежная щель находилась прямо у губ Марка, а сама она обхватила губами член, и уже через секунду Марк извивался и стонал под ней: «Анджела… О боже…» — приподнимал бедра ей навстречу, умудряясь при этом ласкать ее саму языком. Я была потрясена тем, с каким искусством и энергией Анджела ласкала Марка, действуя языком, губами… И когда она снова дошла до оргазма, то же случилось и со мной, причем оргазма такой силы я никогда не испытывала. Все мои чувства словно взорвались, и мои стоны слились со стонами Анджелы. Без сил упав в кресло, чувствуя себя на грани обморока, я тяжело дышала, глядя на тяжело дышащую пару.
После небольшой паузы Анджела скатилась с Марка на кровать и легла рядом с ним. Их тела буквально утонули в облаке легких одеял и подушек. Марк с нежностью обнял Анджелу, а ее рука ласково скользила по его животу, и теперь все выглядело слишком интимным, чтобы наблюдать за этим. Разгоревшаяся и удовлетворенная, я тихонько вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. Зайдя в небольшую туалетную комнату по соседству, я ополоснула холодной водой лицо и руки.
Мой сотовый показывал три часа дня. У меня оставалось достаточно времени для того, чтобы заглянуть в бакалейный магазин, купить какого-нибудь вина, а может, и отдохнуть немного до того, как ко мне придет Джесси. Он, конечно, и представить не мог, какую пользу ему самому принесла только что прошедшая тренировка.
* * *
Я чуть ли не час провела в бакалейном отделе, пытаясь придумать, что же приготовить. Меня отвлекали мысли о проблеме Дофины и, конечно же, воспоминания о невероятной сцене, которую я наблюдала. Поэтому, когда я вышла из такси перед домом, у меня оставалось меньше часа на то, чтобы приготовить рыбу в вине, накрыть стол и принять душ. Но то, что мне некогда было погружаться в раздумья, оказалось лишь кстати. Я выбрала светлые джинсы, синюю шелковую блузку и серебряные браслеты. По ряду причин я не хотела, чтобы Джесси видел мой браслет с подвесками общества С.Е.К.Р.Е.Т. Почему-то теперь браслет казался мне чем-то вроде талисмана.
Когда я одной рукой вытирала волосы махровым полотенцем, а другой помешивала рыбу, зазвонил дверной звонок. Джесси пришел слишком рано. Слишком. Черт побери, черт побери!.. Я открыла дверь и увидела Джесси: коварная усмешка, щетина, веселые глаза, луизианский акцент… Я просто потеряла дар речи. Я была без косметики… а мои волосы…
— Ну, привет! — сказал он, протискиваясь мимо меня внутрь.
— Ты рано пришел.
— Я как раз вовремя, — заявил Джесси, целуя мои влажные волосы. От него чудесно пахло, травой и летом. — Это привычка хорошего папочки. Никогда не заставляй своих детишек ждать тебя. У них может появиться чувство, что они тебе не нужны.
— Хорошее правило. Но мне нужно несколько минут.
— Для чего? По-моему, ты прекрасно выглядишь. — Он протянул мне букет цветов и бутылку вина. — Сладкое питье и прохладные розы.
— Спасибо. Это чудесно.
Моя квартира была невелика — кухня, гостиная и спальня располагались анфиладой, и прямо из прихожей можно было увидеть сквозь французские двери кровать в дальнем конце квартиры. Мы с Джесси оба усмехались, как будто только что вместе безнаказанно провернули какую-то авантюру.
— Я действительно очень рад тебя видеть.
Он прижал ладонь к груди и прикусил нижнюю губу, слегка раскачиваясь на ковбойских каблуках, а его взгляд скользнул сверху вниз по моему телу. Мои щеки тут же вспыхнули.
— Я тоже рада тебя видеть. Ты пока займись чем-нибудь… Я… Мне нужно окончательно привести себя в порядок.
Джесси не сводил с меня глаз, когда я показала на ванную комнату и направилась туда.
— Я быстро! — сказала я, закрывая за собой дверь.
Я едва дышала. Святое дерьмо! Он действительно здесь! «Успокойся», — велела я себе. Я вела себя как подросток. Включив фен, я несколько минут направляла теплую струю на волосы, пока наконец не решила: «Да и черт с ним! Я такая, какая есть!» Еще несколько секунд я таращилась на себя в зеркало, набираясь решимости, вспоминая слова Матильды: «Он просто мужчина. Вы оба просто люди».
Джесси накрывал на стол. На его плече висело чайное полотенце, из рукавов футболки выглядывали татуировки… Он тщательно раскладывал ложки возле непарных тарелок. По моему телу промчалась теплая волна.
— Суп почти готов. Надеюсь, ты не против того, что я добавил чуть больше молотого лаврового листа? И кстати, не бойся покупать целые листья. Их потом можно просто вынуть.
А я и забыла, что он повар… кондитер, но тем не менее он уверенно чувствовал себя в моей кухне.
— Спасибо. Давай дальше я сама. Ты же мой гость. И к тому же наверняка устал, ты ведь весь день провел с сыном. Вы, надеюсь, неплохо повеселились?
«Дыши ровнее!»
— Ну, у него есть собственные маленькие друзья, они живут по соседству. Так что им было чем заняться. Играли себе на заднем дворе, пока я чинил газонокосилку. Все прошло чудесно.
— Похоже на то, — улыбнулась я, нарезая французский батон и укладывая ломтики на тарелку; рядом я поставила морскую соль и масло. — Хотелось бы посмотреть на него.
— Легко. Но сначала ты посиди немного, угомонись.
Он, конечно, видел, что я нервничаю, хлопоча в кухне, расставляя солонку, перечницу, бокалы для вина, доставая старенькие льняные салфетки, подаренные в далеком прошлом, на свадьбу. Я уже почти и не помнила, какой была тогда.
Я опустилась на стул рядом с Джесси, мое колено коснулось его колена.
— Ну вот. Так почему ты меня отправила в запасные?
— Я не… не отправляла в запасные. Наоборот, я попросила дать мне возможность снова встретиться с тобой. Вне общества С.Е.К.Р.Е.Т. И вот ты здесь. И все понял наоборот.
— Я пошутил! — усмехнулся Джесси и откусил кусок хлеба. — Я ведь и сам думал о тебе время от времени.
— И я о тебе… Время от времени, — сказала я, тоже берясь за хлеб.
— Я очень рад, что ты меня пригласила. Знаешь, иной раз хочется чего-то… не слишком вещественного.
— Да, мне тоже, — кивнула я, ничего не поняв. Куда он клонит? — Но… я хочу сказать… у меня нет каких-то особых ожиданий. Я ведь прекрасно осознаю, как именно мы познакомились. Я просто думала, что из всех, кого я знаю… Ну, мне показалось, что я ощущаю какую-то связь с тобой. Вот я и…
Джесси забрал у меня хлеб и швырнул его через комнату. А потом протянул мне руку:
— Мне кажется, Кэсси, я просто должен немедленно отвести тебя в постель, иначе, по-моему, ты начнешь слишком много обо всем этом думать. Давай-ка вышибем из твоей головы все эти мысли. — Он легонько постучал меня по виску.
— Х-хорошо, что рыбу в вине невозможно передержать на плите, — пробормотала я, неуверенно поднимаясь на ноги.
— Это точно. Но кого это, черт побери, волнует?! — Он чуть наклонился — и перекинул меня через плечо!
Я взвизгнула, изумленная и перепуганная. Уверена, сестры Дельмонт, жившие внизу, наверняка приставили стаканы к потолку, чтобы лучше слышать, что у меня происходит. «Да и хрен с ними», — подумала я, когда Джесси легко донес меня до кровати и бросил на нее, устроив полную мешанину из подушек. При этом по крайней мере одна из ножек кровати с силой стукнула в пол, который одновременно являлся и потолком гостиной сестер Дельмонт. А Джесси достал из бумажника презерватив и бросил его мне.
Ну и ладно…
— Соседи, — прошептала я, когда Джесси медленно заполз на меня и у моей головы с обеих сторон уперлись в постель его покрытые татуировкой руки.
Лицо Джесси, такое открытое в кухне, теперь сосредоточенно потемнело. Нависая надо мной, он нащупал одно мое запястье, потом другое и закинул мои руки вверх, прижав к постели ладонями.
— И что?
— И что?…
«Джесси действительно здесь, он лежит на мне! Он прижимает мои руки к кровати!»
— Во что тебе хочется поиграть, Кэсси Робишо?
Это было нечто вроде дежавю… Ведь Анджела задала Марку тот же самый вопрос…
— А как тебе хочется поиграть?
Я вдруг почувствовала себя не в своей тарелке. Сердце с силой ударилось о грудную клетку. Меня затошнило. А Джесси опустил бедра и коснулся членом внутренней стороны моих бедер. Было совершенно ясно, насколько он возбужден, насколько ему это нравится.
— Рада заняться с тобой чем угодно, Джесси. Но… но я не жду, что это будет каким-то определенным сценарием.
— Знаю, — кивнул он, опускаясь на локоть. Его взгляд стал ищущим, теплым, рука погладила мои волосы. — Мы не делаем ничего дурного… Я рад и просто… пообниматься.
То, как он произнес это слово — «пообниматься», — вдруг заставило меня захихикать. И он тоже засмеялся.
— Ты хочешь просто пообниматься со мной? — спросила я, подражая его луизианскому акценту. — О, ну да, давай просто пообнимаемся.
И тут в мои губы впился тот самый рот, который я помнила, — голодные, жадные губы… Джесси наклонился ко мне и поцеловал, заставив умолкнуть, и его пальцы запутались в моих волосах. А вторая его рука уже медленно расстегивала мою блузку, затем нежно скользнула между грудями, отчего меня пробрала дрожь, расстегнула мои джинсы и сняла их с меня вместе с трусиками…
— Все это лишнее, — сказал Джесси, просовывая руку мне под спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, и тут же швырнул его через всю комнату.
Он встал с кровати, чтобы сбросить с себя джинсы и боксеры, не скрывая того, насколько он уже завелся. Потом взял мою руку и потянул к себе.
— Потрогай его, Кэсси, — прошептал он. — Скажи это.
Он был таким твердым, таким гладким…
— Сказать — что? — спросила я, поглаживая член.
— Скажи, что хочешь почувствовать его внутри твоей прекрасной киски, — пробормотал Джесси, и его взгляд вспыхнул огнем от моего неловкого прикосновения.
До этого я не видела его полностью обнаженным, но вот он стоит передо мной — сплошные мышцы, татуировки и желание — и знает, что властвует надо мной, этот бесстыдный мужчина…
— Чего тебе хочется, детка? — спросил он.
— Я хочу, чтобы ты взял меня, сейчас же, — умоляюще произнесла я.
— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, Кэсси?
— Да, Джесси!
— Скажи это.
— Трахни меня, — пробормотала я.
— Скажи: «Я хочу, Джесси, чтобы ты здорово трахнул меня!»
Я закрыла глаза, все мое тело охватило нестерпимым желанием, а он раздвинул мои ноги и прижал их к кровати.
— Ммм… Вы только посмотрите на нее и на ее прелестную маленькую киску! — протяжно выговорил Джесси. — И какой же это парень собирается завладеть ею?
— Ты знаешь, — откликнулась я, страдая оттого, что сексуальная словесная игра дается мне не слишком легко.
Но это было именно то, что я могла сделать вместе с Джесси, научиться заходить как можно дальше, быть свободной…
— Скажи это, Кэсси!
— Трахни меня, Джесси. Я хочу, чтобы ты здорово трахнул меня… — выдавила я из себя, почти уже в бреду от желания.
Джесси наклонился над дальним концом кровати, его губы заскользили по моим ногам, к внутренней стороне бедер, его язык пощекотал нежную кожу рядом с моей жаждущей щелью… Боже, да он дразнит меня! Он доводит меня до безумия!
— Джесси, трахни же меня! — потребовала я, пока его ладонь гладила мое бедро, а потом его большой палец скользнул вдоль щели, потрепав клитор. Я уже не в силах была терпеть, мои бедра сами выгнулись навстречу его прикосновению, я нуждалась в том, чтобы он наконец вошел в меня… Но он лишь пробрался внутрь пальцем, и я буквально залилась влагой, и задохнулась, и дернулась всем телом, стремясь к Джесси… Никогда в жизни я не чувствовала себя более голодной.
Я извивалась под ним, а он добрался до моей груди и коснулся прохладными губами затвердевшего соска. Потом проделал то же со второй грудью, и я застонала в ответ, теперь уже в отчаянии. И от боли. Ну да, от боли. Мои колени начали подталкивать торс Джесси, направляя его в нужную сторону.
— Еще?
— Да-а…
Он сел между моих ног, чтобы развернуть презерватив, и при этом пожирал меня взглядом. И я поняла, почему хотела именно этого мужчину: потому что он сам был некой занозой, которую можно удалить. С Уиллом все было иначе… Это был голод, который было не насытить. Я нуждалась в Джесси именно потому, что хотела Уилла, а Джесси оказался единственным, кто был способен подавить это желание. На самом деле я собиралась дать ему возможность просто выбить из меня тягу к Уиллу.
И он это сделал. Он ворвался в меня яростно, погружаясь дюйм за дюймом, его удары становились все сильнее и сильнее, а мои бедра ударялись о его бедра. Джесси снова схватил меня за запястья и прижал мои руки рядом с головой.
— Тебе нравится? — спросил он, заполняя меня целиком, и его голос прозвучал как низкое рычание.
Я кивнула, чувствуя, как он буквально вколачивает в меня наслаждение, в каждую клеточку моего тела. И чем дальше, тем сильнее сокращались мышцы его живота, превращая Джесси в нечто вроде хорошо смазанного поршня. Я высоко подняла колени, чтобы сжать его торс, уже покрытый потом. И наконец это случилось: мое влагалище сжалось вокруг его члена, и он это почувствовал. На лице Джесси отразилось потрясение, и он начал работать еще энергичнее… Мне хотелось закричать оттого, что я готова была сдаться на милость победителя. Я вскрикнула: «О боже!..», когда дошла до высшей точки, а красивые губы Джесси бормотали: «Ох, Кэсси… Да! Да!..» И ни один из нас уже не вспоминал о соседях или о шуме, который мы устроили, дойдя до предела, а потом, задыхаясь, мы разом обмякли, превратившись в кучу рук и ног.
— Я уже думал… у меня сердце остановится… Тсс… Мне надо к нему прислушаться, — пробормотал Джесси, уткнувшись лицом в мои волосы. — Я что… умер? Ты что-нибудь слышишь?
— Думаю, с тобой все будет в порядке, — ответила я, когда Джесси наконец шевельнулся и слез с меня.
Я повернулась, чтобы видеть его лицо, покрытое каплями пота, и лениво провела пальцами по татуировкам на плечах. И нащупала среди них шрам. Джесси поймал мою руку.
— Откуда это у тебя?
— Дурацкие гонки на мотоциклах. Мне тогда было четырнадцать, — сказал он, целуя мои пальцы.
Он сел в постели, чтобы я могла лучше рассмотреть картины на его теле, и даже повернулся, демонстрируя спину.
— Это что, дуб?
И мы, как какие-нибудь подростки на лекции с демонстрацией слайдов, перешли от секса к разговорам, и Джесси начал объяснять мне, что значит тот или иной рисунок на его теле. Например, дерево, чьи ветви оплетали череп, приютившийся на одном плече Джесси, или стая птиц на другом плече…
— Да. Это дуб, который растет на земле моей бабушки в Кеннере. Я там жил после того, как умерли мои родители. Вот эту больно было делать, — сообщил Джесси, показывая на тщательно выколотое лицо красивого молодого человека на левой стороне его груди. — Мой старший брат. Он учил меня читать, когда мне было десять. Поздновато, конечно. Он погиб во время первой войны в Персидском заливе.
Сколько же трагедий было запечатлено на его теле! Давно умершие родные, давние воспоминания…
— А вот это мое клеймо бродяги, — сообщил Джесси, демонстрируя мне самую нижнюю часть своей спины, где действительно красовалось слово «Бродяга».
— Ха!
— А ты думала, я там бабочку нарисую?
— Пожалуй, тебе бы это не подошло, — рассмеялась я. — Не такой ты человек.
Я пыталась понять: неужели я на что-то напрашиваюсь? Неужели я ищу подтверждения тому, что могла бы иметь виды на этого мужчину? Не знаю. А Джесси потянулся всем телом и обнял меня.
— Вот именно, — сказал он искренне и серьезно, закидывая на меня ногу. — И ты, я думаю, вроде меня.
Я?… Я чуть было не начала ворковать чисто по-женски, уверяя его в том, что рада сделать для него что угодно… Но ведь это было не так. Даже если мужчина изобразил на своем теле всю историю своей жизни, это не делает его открытой книгой. И даже если я занималась с ним сексом, я не стала принадлежать ему. За нами обоими тянулись тени прошлого, и они последуют за нами в наше будущее. Но впервые в жизни меня это не мучило. Мне было совершенно, абсолютно наплевать на это.
