Глава 4
Джей Ти поднялся с рассветом. Хотя ему этого и не хотелось. Глупо человеку, ушедшему на покой, подниматься с первыми лучами солнца, но он слишком долго был военным, чтобы избавиться от рутины, которая проникла в его кровь, мышцы и сознание.
06.00 – подъем. 06.15 – легкая разминка. 06.30 – настоящий десантник проплывает бассейн пятьдесят раз из конца в конец. 07.00 – ушедший на покой мужчина открывает банку пива, стоя посреди своей гостиной, и размышляет, какого черта он поднялся в 06.00.
Сейчас было четырнадцатое сентября, а времени – уже больше девяти часов утра. Итак, он прожил еще один год и остался один на один с похмельем, обезвоживанием и ненавистью к своему собственному телу. С текилой покончено – теперь он переходит на пиво.
Джей Ти заканчивал уже третью банку, когда на ежегодную уборку после запоя явилась Розалита. Рожденная в семье, где было одиннадцать детей, она использовала свой инстинкт самосохранения для того, чтобы превратиться в одну из лучших шлюх в Ногалесе. Джей Ти встретил ее в первую неделю после своего переезда и снял ее в своей обычной манере. Через год их отношения превратились в нечто, что ни один из них не желал характеризовать. Как шлюха, Розалита была совершенно отмороженная в постели, но как деловая женщина придерживалась железных принципов, а по агрессивности ни в чем не уступала тигрице. Она была одной из немногих, кого Джей Ти уважал, и принадлежала к совсем узкому кругу людей, которые пользовались его безграничным доверием. Скорее всего, они стали друзьями.
На ней была короткая красная юбочка и тонкая белая рубашка, завязанная узлом под ее полными грудями. В таком наряде Розалита взгромоздилась на колени Джей Ти, который одной рукой поглаживал ее бедро. На это она не обращала никакого внимания, так как ее интересовало только его лицо.
Его грудь она прикрыла небольшим выцветшим зеленым полотенцем и теперь взбивала в стаканчике пену для бритья, которую щедро накладывала на его щеки. Розалита верила, что настоящий мужчина должен бриться только по старинке – опасной бритвой, балансируя на самом краю опасности.
Джей Ти был хорошо знаком с ее темпераментом, поэтому сидел абсолютно неподвижно.
Он сидел и расслабленно наблюдал, как день приобретает теплые краски так же, как это происходило вот уже несколько лет подряд, но даже в таком состоянии он сразу почувствовал, когда она вошла в комнату.
Она была босиком и ступала по полу абсолютно бесшумно, но ее с головой выдал ее запах. Ему было всего шесть лет, когда его отец научил его проветривать одежду, мыться мылом без запаха и полоскать рот перекисью водорода, чтобы олень ничего не мог унюхать, когда он подбирался к нему сзади. В те годы Джей Ти воспринимал эту науку как дар богов. Его гибкий, как хлыст, прямой, как копье, мудрый, как змея, отец был в его глазах высшим существом, единственным человеком на свете, который мог убить оленя-шестилетка одним выстрелом. У Полковника было много талантов.
Розалита заметила Анджелу, остановившуюся в дверях. Ее пальцы впились в подбородок Джей Ти.
– Hijo de puta! – сказала она, как выплюнула.
Джей Ти легонько шлепнул ее и поднес к губам бутылку «Короны».
– Анджела, это Розалита. Розалита, это Анджела. Анджела является гостьей в нашем санатории для ушедших на покой. А Розалита… кем ты у нас будешь? Хозяйка и аниматор международного уровня? – Джей Ти взглянул на Анджелу. – Каждый год, четырнадцатого сентября, Розалита приводит меня в порядок. Можно сказать, что это ее ежегодная обязанность.
Анджела кивнула, переводя взгляд с него на женщину и обратно. Было видно, что ей неудобно.
– Рада познакомиться, – произнесла она, наконец, подчеркнуто вежливым голосом.
Розалита замерла, а потом разулыбалась. Потом рассмеялась. Она продолжала повторять эти слова по-испански, хихикая все больше и больше. Рада познакомиться были не те слова, которые женщины обычно говорят шлюхам. Такое могла сказать только «порядочная девочка», а Розалита дожила уже до такого периода в своей жизни, когда могла не бояться конкуренции со стороны «порядочных девочек».
Она опять взяла бритву и заставила Джей Ти откинуть голову и открыть ей свою шею. Затем с горящими глазами провела сверху вниз по его горлу.
Анджела испуганно втянула воздух сквозь зубы.
– Она еще не собирается убивать меня, – произнес Джей Ти тоном светского сплетника. – Я один из немногих, кто готов заплатить ей настоящую цену.
Потребовалось всего четыре точных движения, чтобы шея десантника оказалась идеально выбритой. Теперь Розалита повернула голову мужчины набок и занялась щекой.
Анджела, наконец, полностью вошла в комнату: на ней были старая белая майка с рукавами и мятые шорты цвета хаки, которые когда-то были ей впору. Сейчас же одежда просто висела на ней. При свете дня ее плохо прокрашенные и ужасно подстриженные волосы выглядели еще хуже, чем ночью, – казалось, что на ней уродливый парик. Это почему-то дико раздражало Джей Ти.
– Рука? – рявкнул он, заставив вздрогнуть обеих девушек.
– Рука? Ах, это… С ней все в порядке. Просто царапины.
– У меня есть лед. Надо приложить.
– Да нет, необязательно. Она даже не распухла. – Женщина двигалась по комнате на кончиках пальцев, почти прислонившись спиной к стене. Пока Джей Ти рассматривал ее, пытаясь придумать что-то, что бы его успокоило, девушка внимательно изучила все ходы и выходы. Было видно, что когда-то ей говорили о безопасности.
Нахмурившись, она пристально уставилась на игуану.
– Живая, – подсказал Диллон.
– Что?
– Я про игуану. Его зовут Глаг. Он живой.
– А-а-а, – несколько секунд Анджела продолжала глядеть на Глага. Животное не шевелилось.
– А где Фредди? – спросила она.
– Я дал ему денек отдохнуть.
– Дали денек отдохнуть?
– Ага.
– Так здесь никого нет?
– Вряд ли Розалита согласится, чтобы ее называли «никем».
– Но ведь она здесь не живет, правда?
– Точно.
– Значит, здесь сегодня будете только вы?
Женщина явно нервничала. Ее поза из расслабленной превратилась в настороженную. Ноги на ширине плеч, плечи развернуты, бедра слегка опущены для лучшего равновесия. Так же, как и ночью, это его насторожило.
Неожиданно он понял.
– Коп.
Женщина замерла.
– Точно. Я еще вчера заметил, ты стоишь как коп. Ноги раздвинуты, грудь выдвинута для равновесия, левая нога слегка сзади правой, для защиты кобуры с оружием.
Было видно, что он загнал ее в угол.
– Хотя ты и не настоящий коп. Даже оружие в руках держать не умеешь, – Джей Ти нахмурился и повернул голову так, чтобы Розалите было удобнее брить его щеку.
– Я не коп, – согласно пробормотала она.
– Тогда кто же ты, Анджела? И что ты там говорила про свою дочь?
– Какую дочь? – переспросила она фальцетом.
– Слушай, кончай уже. Врать ты совершенно не умеешь.
– Тогда вам придется научить меня, – улыбка вышла кривой.
– Idiotas, – вмешалась Розалита. Она схватила полотенце и вытерла пену с лица Джей Ти с гораздо большим усилием, чем этого требовала обстановка. – Hombres y mujeres? Bah. Perritos y gatitas.
Еще раз покачав головой, она оперлась рукой на обнаженную грудь мужчины и попыталась встать. Джей Ти положил одну руку ей на бедро.
– Подожди.
Он подвинул ее на коленях так, что ее аппетитные бедра прижались к нижней части его живота. Анджела замерла, ожидая, что произойдет дальше.
– Ты только посмотри на нее, – сказал Джей Ти Розалите, указывая пальцем на Анджелу. – Ты только взгляни на ее прическу. Она не может ходить в таком виде.
Розалита осмотрела женщину с ног до головы. Было видно, что та не произвела на нее никакого впечатления.
– Я не могу больше видеть ее такой, Розалита. С таким внешним видом ей только не хватает таблички с надписью «подозреваемая» на груди. Приведи ее в порядок для меня, ладно? Будем считать, что это мое доброе дело в нынешнем квартале.
– Вы слишком добры, – пробормотала Анджела.
– Естественно, я заплачу, – продолжал Джей Ти, не сводя взгляда с Розалиты.
Обещание денег мгновенно все изменило – Розалита потребовала двадцать, но согласилась на десятку. Джей Ти взял деньги у скептически настроенной Анджелы, заметив, что хуже уже все равно не будет. Секундой позже Розалита усадила Анджелу в кресло Диллона и закрыла ее грудь и шею зеленым полотенцем. Пока она готовилась пустить в ход свои ножницы, десантник откинулся на спинку дивана и открыл свежую бутылку пива, не обращая внимания на осуждающий взгляд Анджелы. Взглянув на ее руку, лежавшую на колене, он увидел, что та сильно исцарапана.
Ну вот ты и дошел до того, что бьешь женщин, Джей Ти. Куда дальше?
В напряженной тишине своей комнаты мужчина не мог найти ответа. Он никогда не считал себя великим человеком, даже просто приличным себя не считал. Но у него было несколько принципов, которые скрашивали ему жизнь. Никогда не ври и не притворяйся. Не причиняй незаслуженно вред людям, которые слабее тебя – в мире достаточно сукиных детей, которые этого заслужили. И никогда, ни за что не бей женщину.
Если бы Рейчел могла видеть его в этот момент, ей стало бы стыдно.
Диллон пересек комнату, подошел к раздвижной стеклянной двери и стал наблюдать за игрой солнечных лучей на ряби бассейна.
– Terminé! – объявила Розалита.
Нехотя Джей Ти повернулся, чтобы увидеть новую Анджелу. А увидев, потерял дар речи.
Розалита состригла почти все ее волосы. Искусно уложенные пряди торчали возле ушей, на затылке и над глазами. Прическа больше подошла бы мальчишке, но у мальчишек не бывает таких высоких скул, крохотных носиков и полных губ. У мальчишек не бывает глаз светло-карего оттенка размером с блюдца, вставленных в рамку из густых, длинных ресниц.
– Боже, – только и смог произнести мужчина. – Святой истинный Боже…
Он стал мерять шагами комнату. Даже сейчас Джей Ти чувствовал, как в животе у него нарастает нервное напряжение.
– Это… Совсем не плохо, – произнесла Анджела, посмотрев в ручное зеркальце. Было видно, что она тоже потрясена своим перерождением.
Розалита собрала парикмахерские принадлежности и вышла из комнаты, оставив их вдвоем. В комнате повисла напряженная тишина. Пальцы Анджелы, лежавшие на ее коленях, непроизвольно шевелились.
– Хочешь совет? – неожиданно спросил Джей Ти. – Бесплатный.
– Это что, второе доброе дело, и все в один день? Я думала, что вы уже исчерпали вашу годовую квоту.
– Считай, что я дал слабину. Так ты хочешь совет или нет?
– Слушаю.
– Покрась волосы, – сказал Джей Ти равнодушным голосом. – Это первое правило маскировки – всегда старайся выглядеть больше собой, чем ты есть на самом деле. Я бы посоветовал темно-каштановый цвет – он подходит к твоему натуральному окрасу. В этом случае никто не обратит внимания на твой новый вид – а сейчас ты слишком выделяешься.
– Ах, вот как.
– Да, именно так. Пойди в аптеку, купи краску для волос, и через тридцать минут тебя не узнает ни одна живая душа.
– Спасибо.
– Вижу, что совет не понравился, – произнес он с гримасой.
– Джей Ти, послушайте, я насчет вчерашнего дня. Мне надо с вами переговорить. Я…
– Есть хочешь? – мужчина повернулся к ней. – Тебе надо больше есть. Я могу приготовить овсянку.
Анджела заколебалась – было видно, что она хочет вернуться к предыдущему разговору, – и заметила:
– Тогда это будет уже три добрых дела подряд.
– Считай, что это все мое дурацкое воспитание.
– Думаю, что завтрак не помешает, – она кивнула на полупустую бутылку пива, которую он держал в руке. – А вы, я смотрю, уже позавтракали.
– Ага.
– Вы всегда так много пьете?
– Нет, обычно гораздо больше.
– Винс не говорил, что вы алкоголик.
– А кто сказал, что я алкоголик? Наоборот, я трезвенник с признаками нимба над головой.
Джей Ти постукивал бутылкой по бедру. У нее акцент. Северный акцент. Явно получила образование. Что заставило образованную женщину из северных штатов появиться на мексиканской границе, измученной, оголодавшей и явно запуганной?
Его глаза опустились ниже.
Черт.
Он сделал шаг вперед. Она напряглась, но это не имело значения.
Он подошел очень близко, хотя она и вдавилась в стену, пытаясь отодвинуться как можно дальше. Не обращая внимания на ее напряжение, провел пальцем по кошмарному шраму, который проходил по ее бледному бедру. Широкий. Блестящий. Со множеством ответвлений. Такие шрамы обычно остаются, когда ломается кость, разрывая мышцы и кожные покровы.
– Это он?
Анджела молчала.
– Черт побери, это сделал он?
Она открыла было рот, но потом передумала и просто смотрела на него.
– Кто, черт возьми, ты на самом деле, Анджела?
– Женщина, которой нужна помощь.
– Что, твой муж был таким плохим?
– Нет, – просто ответила она. – Он был простым монстром.
Джей Ти отвернулся. Он опять разозлился. Это была его вечная проблема. Он легко злился по любому поводу, но это не помогало ему решать проблемы. В руках. Держи себя в руках. Это не твоя проблема. Тебя это не касается.
Но он не мог видеть этот шрам на ее бедре. Это заставляло его вспомнить о тех вещах, которые он честно старался забыть последние несколько лет. У него появилось желание заехать этому бывшему мужу в физиономию.
Джей Ти заставил себя расслабиться и глотнул пива. Он не заговорил до тех пор, пока не был полностью уверен в своем голосе.
– Я приготовлю овсянку.
– Спасибо.
– Не за что, детка. Ведь ты ее еще даже не попробовала.
Анджела прошла вслед за ним на кухню. Джей Ти гордился ею – ее придумала Рейчел. Он много знал о бассейнах, а за последние несколько лет стал неплохо разбираться в ландшафтном дизайне. Однако об интерьерах не знал ничего. В казарме ты просто вешал плакат с девчонкой на стену, и это считалось верхом изысканности.
У Рейчел же красота была в крови, поэтому именно она придумала дом в Монтане, где они собирались жить. Там были бездонные небеса, и супруги чувствовали себя там свободными. Он собирался заняться лошадьми, а она – дизайном внутренних интерьеров. Может быть, у них появится еще один малыш – Тедди не хватало маленькой сестрички, с которой он мог бы играть. И их дети выросли бы нормальными людьми, без кошмаров, от которых просыпаются по ночам.
Теперь все эти мечты в прошлом. У Джей Ти осталась только кухня, которую придумала Рейчел, – большая, прохладная комната с полом из красной плитки и столами с покрытием, напоминающим яичную скорлупу. Печь была большая и украшенная стручками красного перца. Над ней, на полке висела громадная коллекция медных сковородок, кастрюль, черпаков и прочих кухонных причиндалов. Каждый из них он повесил именно туда, куда бы его повесила Рейчел, – он не забыл, как она в восторге описывала эту кухню каждую ночь, когда они лежали в кровати, прижавшись друг к другу, и мечтали, как дети.
– Милая кухня, – раздался у него за спиной голос Анджелы. – Вы много готовите?
– Вообще не готовлю.
Джей Ти подошел к раздвижной стеклянной двери, которую Розалита оставила слегка открытой. Жара проникала сквозь щель, как щупальца какого-то таинственного животного. Он захлопнул дверь.
– А вы ее не запрете?
– Что запру?
– Дверь.
– Нет.
Короткая пауза. Диллон стал рассматривать сковородки и ковшики, пытаясь понять, какой подойдет лучше. Он уже очень давно ничего не готовил. Готовка – это обязанность Фредди.
– А входная дверь у вас заперта?
– Нет.
– А… а можно я ее закрою?
Джей Ти взглянул на женщину. Она стояла возле деревянного стола, нервно вертя пальцами. Глаза ее не отрываясь смотрели на сдвижную стеклянную дверь.
– Милочка, это Ногалес. Его пригороды. Здесь совершенно не о чем беспокоиться.
– Пожалуйста.
Его стало раздражать то искусство, с которым Анджела пользовалась этим словом.
– Ты просто напугана, – констатировал он.
Она не стала возражать.
– Ты что, боишься, что он выследит тебя? Этот твой плохой бывший муж?
– Вполне возможно. Он специалист по слежке.
– Но ты же сказала, что платила налом и использовала подставные имена.
– Да.
– Тогда волноваться не о чем.
Джей Ти повернулся к плите, но услышал у себя за спиной какое-то движение, а потом – щелчок закрываемого замка. Да и черт с ней. У него не было настроения рассказывать ей о небольшом арсенале, который он держал у себя в сейфе, и о том, что, даже будучи мертвецки пьяным, он попадал в десятицентовик с расстояния двухсот ярдов в десяти случаях из десяти. Если уж ей так хочется закрыть двери, то он не возражает.
Десантник вскипятил воду. Открыв коробку с овсянкой, он задумался, сколько ее надо высыпать. Потом высыпал половину и решил, что все может катиться прямо к чертям. Если уж у него хватает ума готовить взрывчатку, то с овсянкой он как-нибудь справится.
– Обычно люди как-то отмеряют ее, – заметила Анджела, возвращаясь в кухню.
– Я люблю рисковать.
– Верните мне мое оружие.
– Этот промокший «вальтер»? От рогатки и то больше пользы.
– Верните мне пистолет.
Это вызвало у Диллона раздражение. Слишком многие люди считают, что оружие может решить все проблемы. Неправда. И он это знал лучше других. Ему не было равных в обращении с винтовкой, но все, кого он любил, погибли. Оружие ничего не решает.
– Давай сначала позавтракаем, – предложил Джей Ти и вывалил овсянку в две миски. По виду она напоминала грязь. Он посыпал содержимое мисок изюмом и налил два стакана молока. Анджела смотрела на овсянку так, как будто это была не известная науке форма жизни.
– Ешь, – велел Диллон. – Жесткие парни никогда не отказываются от питательной еды. Черт, если бы мы были в поле, я бы присыпал ее жуками – чистый протеин.
– Не знала, – призналась Анджела и, наконец, опасливо зачерпнула первую ложку и отправила ее в рот. Глаза ее были закрыты. Она была похожа на ребенка, и Джей Ти опять с болью и отчаянием вспомнил Тедди.
– Ого, – только и смогла произнести Анджела.
– Я же говорил, что не повар, – он одну за другой проглотил сразу три ложки. – Если не жевать, то все не так ужасно.
В ужасе женщина оттолкнула миску. Диллон немедленно поставил ее перед ней опять.
– Ешь, – приказал он еще раз. – Я совсем не шучу – солдат ест то, что ему дают. Тебе нужно железо, Рэмбо, поэтому кончай мечтать об обслуживании в номерах.
На какую-то секунду ему показалось, что Анджела откажется повиноваться, но она взяла ложку и посмотрела на овсянку таким взглядом, как будто это была вершина, на которую она обязана подняться.
– Я могу, – произнесла она, погружая в нее ложку.
– Это просто овсянка, Анджела, а не конец света.
Не говоря ни слова, она доела овсянку. После этого вымыла миски с таким изяществом, как будто занималась этим всю жизнь.
Джей Ти не привык, что в доме может находиться кто-то, кроме Фредди или Розалиты. Он чувствовал себя некомфортно и, что еще хуже, испытывал чувство вины. Правила вирджинского этикета встали у него перед глазами. Ему надо надеть рубашку. Он должен надеть обувь. Он должен придвинуть кресло этой очаровательной молодой леди и предложить ей стакан лимонада, сделать пару комплиментов ее красоте и побеседовать о погоде.
– Почему вы переехали в Аризону? – спросила Анджела, с шумом ставя вымытые миски на сушку. Рука, по-видимому, ее совсем не беспокоила.
– Не надо надевать мотоциклетный шлем.
– Ах, вот как…
Женщина не знала, что еще сказать. Сам Джей Ти не знал, что сказать, уже давным-давно. Он стал отсчитывать в уме секунды. На шестой Анджела закрыла воду и уставилась на него решительным взглядом.
– Я никуда не уйду, – объявила она. – Мне нужна ваша помощь, и рано или поздно вы с этим согласитесь.
– Ни с чем я не соглашусь. Все это ложь от начала и до конца.
– Вы не хотите услышать правду, – ее губы превратились в тонкую ниточку. – Я встречала мужчин вроде вас. Вы ни во что не хотите вмешиваться. Считаете, что будете счастливее в вакууме, где сможете вволю заняться самобичеванием.
– Так ты считаешь, что моя главная проблема – это самобичевание? Сначала был алкоголь, а теперь это? Часто смотришь передачи Опры?
– Вы думаете, что вам будет лучше, если вы никогда больше не будете ни о ком заботиться.
– Можешь доказать, что я не прав?
– А мне ваша забота не нужна, мистер Диллон. Вы можете вообще… ни в грош меня не ставить. Но вот обучить меня вы должны.
– Ты хочешь, чтобы я стал твоей дрессированной собачкой, – поправил ее Джей Ти. – Хочешь, чтобы я слушал твое вранье, выполнял все твои желания и ни о чем не спрашивал. Я знаю, как это бывает – тоже иногда смотрю Опру.
Он отбросил стол и пересек помещение. Прошел за стойку и продолжал двигаться, сощурив глаза, которые от этого превратились в темные щелки. Увидел, как ее рот открылся, но слова протеста застряли у нее в горле. Она отступила на шаг, но уперлась спиной в раковину. Ловушка захлопнулась.
Он прижал ее к мойке. Ее дыхание стало прерывистым, но она не отвернулась от него. Напротив, подняла подбородок и встретилась с ним глазами. Он наклонился над нею так, что ее грудь прижалась к его обнаженному торсу, чтобы она поняла, что он может с ней сделать. Дыхание Джей Ти щекотало ей щеку – свое она задержала, чтобы увеличить расстояние между ними.
– Я тебе не верю, – сказал он нежным, но угрожающим голосом. – Я никогда не поверю, что женщина может оставить ребенка и через полстраны прилететь в дом к наемнику только потому, что ее бывший муж ее поколачивает. А мне не нравится, когда мне лгут и пытаются использовать. – Руками он оперся о край умывальника.
– Зачем женщине нужен специально обученный профессионал? – Анджела нервно облизала губы, но потом взяла себя в руки и продолжила уже более твердым голосом: – Мужья, отцы, любовники ежеминутно убивают свои жен, дочерей и любовниц.
– Тогда найми себе телохранителя.
– Мне не нужен телохранитель! Я хочу научиться драться. Я хочу научиться защищать свою дочь. Я уже устала от того, что постоянно в страхе бегу куда-то! Вы, – ее палец уперся ему в грудь, – не имеете никакого понятия о том, что значит быть испуганной и чувствовать себя уязвимой. А я – имею. И я от этого устала. Я хочу вернуть себе нормальную жизнь. – Она схватила одну из керамических мисок, разбила ее о край раковины и взяла в руки один из острых осколков, как нож.
– Когда-то я, наверное, слишком медленно соображала. Даже думала, что если буду послушной, старательной и покорной, то это охранит меня от всех бед. Ни «покорности», ни «послушания» вы от меня больше не дождетесь. Так что лучше не шутите со мной, мистер Диллон. Вы еще не знаете, на что я способна.
Она прижала острый керамический осколок к его груди с такой силой, что повредила ему кожу. Царапина появилась как раз рядом с зигзагообразным шрамом, который исчезал у него в шортах. Это была память о человеке, у которого был взрывной характер, быстрая реакция и начисто отсутствовало чувство сострадания. Глядя ей в глаза, Джей Ти пытался понять, обладает ли Анджела теми же качествами. Скорости у нее не было никакой, опыта – тоже, но он нашел в ее взгляде кое-что получше: полное отсутствие каких-либо эмоций.
– Боже, а ведь ты опасная женщина.
– Я быстро учусь.
Резкий звук заставил их обоих вздрогнуть. Сирены. Воющие сирены, которые приближались к его дому. Диллон отошел от женщины.
Первая его мысль была о Марион, но потом он взглянул на свою гостью. Та застыла как изваяние. На ее лице был страх. Почему полицейские сирены должны привести женщину, которая скрывается от своего мужа, в такой ужас? И вот тогда Джей Ти абсолютно ясно понял, что его используют втемную.
– Что ты натворила?
– Ничего. Абсолютно ничего, – пробормотала она в ответ.
Сирены приблизились. Три машины, понял он. Три машины, которые сейчас подъедут к его дому и разрушат его жизнь.
– А почему ты так боишься? Что ты недоговариваешь?
В ее глазах появилось сомнение. Она попыталась вырваться, но он держал ее слишком крепко.
– Отпустите меня. Я не сделала ничего плохого. Я просто не хочу, чтобы кто-то знал, что я здесь. Особенно копы.
– Это еще почему, Анджела?
– У него есть связи. Это небезопасно…
– Опять ОН? Этот всемогущий ОН… Загадочный мужчина, который то ли бьет, то ли не бьет тебя, который то ли повредил, то ли не повредил твою ногу. Которого может вообще не существовать в этой жизни. Я уже устал от НЕГО, Анджела. Если ты хочешь, чтобы я помог, то придумай что-нибудь поумнее.
– Я говорю правду. Джим хочет, чтобы я умерла. Вернее, нет, не так – он хочет, чтобы я мучилась и страдала. Я видела фотографии. Я видела, что он сделал… – Ее голос затих. И вдруг она словно взбесилась и яростно обрушилась на него с кулаками. Попыталась ранить его в плечо осколком миски, но он отвел удар и выбил осколок у нее из рук.
– Отпустите меня! – закричала женщина.
Сирены остановились около дома.
– Боже мой, – прошептала Анджела. – Может быть, он уже нашел меня…
Джей Ти сжал ее плечо, но неожиданно вся его уверенность куда-то испарилась. Ее страх был неподдельным, а паника – совсем реальной. Он почувствовал, как ее худенькое тело начинают сотрясать судороги.
– Анджела, да скажи же ты правду. Ну, давай же!
– Он был копом! Ты что, так еще ничего и не понял? Он был копом!
В шоке Джей Ти отступил на несколько шагов и выпустил ее. Он сильно удивился, хотя и не мог понять почему. Ведь не было закона, в котором говорилось бы, что все копы должны обязательно быть хорошими ребятами, также как ни один закон не гарантировал, что уважаемые обществом военные полковники не могут в качестве хобби истязать свою собственную семью.
Анджела вышла на середину комнаты. Руки ее лежали на бедрах.
– Мне нужен пистолет. Верни мне его.
– Не могу.
– А чего ты боишься? Ты что, думаешь, что я попытаюсь пробиться с помощью этой пукалки?
– Оружие тебе не поможет.
– Раньше помогло. – Она сделала круг по комнате. – Я ухожу. Скажи им, что хочешь. Я не позволю им увидеть себя. Я думала, что конфиденциальность – это обязательное условие твоей работы.
– Послушай…
– У меня нет времени, – женщина не остановилась.
Они оба услышали, как открылась и захлопнулась дверь первой машины.
Анджела не повернула головы. Через секунду Джей Ти услышал, как захлопнулась дверь ее комнаты и защелкнулся замок. Ему представилось, как маленькая Анджела прячется под кроватью и тихо сидит там, как последний защитник Аламо.
Он остался на кухне в одиночестве с чувством, что потерял контроль над ситуацией. А что, если это действительно ее бывший? Что он, Джей Ти, должен сделать? Он же не может остаться в стороне?
Затем Диллон услышал голос из мегафона. Джей Ти расслабился. Губы его растянулись в улыбке. Можно забыть про этого ужасного Джима.
Это была его сестра, которая примчалась к нему на помощь, вызванная Фредди.
Он расправил плечи и приготовился к настоящей войне. Тот, кто когда-то написал, что кровь – не вода, никогда не встречался с Диллонами.
