Глава 3

Тесс Уильямс проснулась, как ее учили – медленно, шаг за шагом, так, чтобы никто не мог заметить, что она просыпается. Сначала проснулись ее уши, которые попытались услышать дыхание другого человека. После этого проснулась ее кожа, пытаясь почувствовать тело мужа, прижавшееся к ней со стороны спины. И наконец, когда уши ничего не услышали, а кожа никого не почувствовала, открылись ее глаза. Она автоматически бросила взгляд на стенной шкаф и на маленький деревянный стул, которым вчера, посреди ночи, подперла ручку двери.

Стул был на месте. Тесс осторожно выдохнула и уселась в кровати. Утреннее солнце уже ярко освещало комнату, и глинобитные стены в его свете казались веселыми и золотистыми. Было уже жарко. Ее майка прилипла к спине, хотя, возможно, она вспотела от тех кошмаров, которые снились ей ночью и которые никогда ее полностью не оставляли. Когда-то ей нравилось просыпаться по утрам, теперь это было не так приятно. Однако это все-таки лучше, чем ночи, во время которых она лежала с открытыми глазами, стараясь заставить их хоть ненадолго закрыться, чтобы поспать.

Ты сделала это, сказала она себе самой. Ты это сделала.

Последние два года Тесс постоянно убегала, сжимая ручку своей четырехлетней дочери и пытаясь убедить Саманту, что все будет хорошо. Она меняла имена, как перчатки, а новые адреса – как запчасти для автомобилей. Но ей никогда так и не удалось по-настоящему оторваться от преследования. Поздними вечерами Тесс сидела на краю кроватки своей дочери, гладила ее длинные светлые локоны и смотрела на шкаф глазами человека, которому нечего терять.

Она знала, какие монстры могут прятаться в стенном шкафу. Она видела фото того, что они могут совершить, сделанные на месте преступлений. Три недели назад ее личный монстр сбежал из тюрьмы особого режима, забив до смерти двух охранников меньше чем за пару минут.

Тесс позвонила лейтенанту Лэнсу Диффорду. Тот позвонил Винсенту. Колеса закрутились. Тесс Уильямс спрятала Саманту, а потом уехала куда глаза глядят. А затем уехала еще дальше.

Сначала она ехала на поезде, который шел по полям, покрытым волнами зеленой травы, мимо металлических конструкций индустриальных городов. Потом пересела на самолет и пролетела над всей страной, как будто это могло помочь ей забыть. Ее путь был так далек, что она оставила осень далеко позади и вернулась в лето.

Приземление в Финиксе походило на высадку в лунный кратер – все было покрыто красноватой пылью и обрамлено голубоватыми горами, виднеющимися на горизонте. Тесс никогда в жизни не видела пальм – здесь они стояли вдоль всех дорог. Она никогда не видела кактусов – здесь они покрывали землю как отряды армии захватчиков.

Автобус вез ее в глубь незнакомой местности. Красные холмы исчезли, а солнце стало еще яростнее. Таблички с названиями городов сменились объявлениями:

Красный и коричневый цвета постепенно исчезли, и автобус, наконец, выкатился на территорию цвета жженого янтаря и выгоревшей зелени. Горы больше не напоминали добрых дедушек. В этой странной и безжалостной части Южной Аризоны даже холмы, казалось, подвергались пыткам со стороны бульдозеров и карьерных самосвалов.

Это была земля, где, обернувшись, можно увидеть настоящий загон для скота: где ящерицы прекрасны, а койоты очень милы. Это была земля, на которой тепличные розы выгорали, а шипастые кактусы цвели буйным цветом.

И эта земля была прекрасна.

Тесс выбралась из кровати. Двигалась она медленно – левая нога у нее онемела, и шрам напоминал о себе фантомной болью. Левая кисть тоже побаливала – она была украшена несколькими глубокими царапинами. Хотя женщина видела, что ничего серьезного не произошло – отец в свое время научил ее определять переломы. По сравнению со всем остальным поцарапанная кисть не стоила ее внимания.

Она повернулась к постели и стала автоматически убирать ее, натягивая углы и разглаживая одеяло с армейской аккуратностью.

Четвертак должен легко отскакивать от поверхности этой кровати, Тереза. Молодость не извиняет небрежности. Надо все время стараться быть лучше и лучше.

Тесс поймала себя на том, что отворачивает простыню поверх легкого одеяла, и впилась пальцами себе в ладони. Резким движением сбросила одеяло на пол.

– Сегодня утром я не буду заправлять кровать, – сказала она пустой комнате. – Это мое решение.

Она больше не будет прибираться и мыть посуду или оттирать полы. Она слишком хорошо запомнила запах аммиака, когда мыла окна, натирала дверные ручки и перила. Она любила этот резковатый запах, который ассоциировался у нее с чистотой.

Это мой дом, и он не только выглядит чистым, но и пахнет чистотой.

Однажды, когда Тесс по своей инициативе натерла аммиаком переплеты окон, Джим даже похвалил ее. Женщина расцвела от счастья – после их женитьбы не прошло еще и года, а она, уже будучи на восьмом месяце беременности, готова была как собачонка радоваться его редким похвалам.

Позже лейтенант Диффорд объяснил ей, что аммиак используется для протирки поверхностей, когда с них хотят убрать отпечатки пальцев.

Теперь, почувствовав запах нашатырного спирта, она заболевала.

Тесс бросила взгляд на кровать, на скомканные простыни, на сброшенные на пол покрывала. На какую-то минуту желание убрать кровать – и убрать ее хорошо, потому что надо становиться все лучше и лучше, – взяло над ней верх. На ее верхней губе выступили капельки пота, и она сжала кулаки, чтобы не поднимать одеяло.

Не смей сдаваться. Он манипулировал твоим сознанием, Тесс, но сейчас все позади. Ты принадлежишь себе самой, и ты крепкая девушка. Ты, черт возьми, победила. Победила.

Но слова ее не успокоили. Она подошла к трюмо, чтобы достать из сумочки свой пистолет, и только в самый последний момент вспомнила, что тот выпал на патио.

Теперь он у Джей Ти Диллона.

Тесс замерла. Ей обязательно надо вернуть оружие. Она с ним ела, спала, гуляла. Она не может без оружия. Она чувствует себя слабой, беззащитной, уязвимой.

О боже. Ее дыхание ускорилось, желудок сжался, а голова закружилась. Она оказалась на грани паники, у нее начались судороги, и Тесс поняла, что она или возьмет себя в руки, или провалится в бездну.

Дыши, Тесс, дыши. Но дружелюбный воздух пустыни не давался, и ей пришлось, согнувшись, прижаться грудью к коленям, чтобы силой заставить себя сделать вдох. Она крепко зажмурила глаза.

– Могу я проводить вас до дома?

– Это вы мне? – удивилась девушка.

Она крепче прижала свои учебники к груди под школьным свитером. То, что этот офицер полиции обращается к ней, никак не укладывалось у нее в голове. Она была не той девушкой, к которой обычно обращаются симпатичные мужчины.

– Нет, – пошутил он. – Это я траве говорю. – Он отошел от дерева и улыбнулся улыбкой, от которой на его щеках появились две симпатичные ямочки. Все девочки в ее классе говорили об этих ямочках, они снились им во сне.

– Вы ведь Тереза Мэтьюз, правильно?

Она тупо кивнула. Ей надо идти. Ей обязательно надо идти. Она уже опаздывала, а ее отец не терпел опозданий.

Девушка осталась стоять, глядя на красивое лицо молодого человека. Он выглядел таким сильным. Представитель Закона. Цельная натура… В какой-то момент она подумала: если я все вам расскажу, то вы спасете меня? Кто-нибудь сможет меня спасти?

– Ну что же, Тереза Мэтьюз. Меня зовут офицер Беккет. Джим Беккет.

– Я знаю, – она смотрела на траву. – Вас все знают.

– И могу я проводить вас до дома, Тереза Мэтьюз? Будет ли мне позволено сделать это?

Она все никак не могла решить – чувства переполняли ее. Отец ее убьет. Только развратные женщины, испорченные женщины позволяют мужчинам провожать себя до дома. Но она не хотела, чтобы Джим Беккет уходил. Что же делать?

Он наклонился к ней и подмигнул. Его голубые глаза были такими спокойными, такими чистыми. Такими твердыми.

– Послушай, Тереза, я ведь коп. Если ты не доверяешь мне, то кому тогда вообще можно доверять?

– Я победила, – прошептала она своим коленям. – Черт побери, я победила!

Но ей почему-то хотелось плакать. Победа выглядела какой-то неубедительной, а ее цена – слишком высокой. Он творил с нею вещи, которые нельзя делать. Он отобрал у нее то, что она не могла позволить себе потерять. Даже сейчас она все никак не могла забыть его.

Очень скоро он ее убьет. Он же обещал вырвать у нее еще бьющееся сердце, а Джим всегда выполняет свои обещания.

Женщина заставила себя поднять голову и сделать глубокий вдох. Она так сильно прижала кулаки к бедрам, что ей сделалось больно.

– Борись, Тесс. У тебя нет другого выхода.

Она отошла от трюмо и подошла к своему чемодану, который принес в ее комнату вежливый Фредди. Она ведь смогла добраться сюда, а это была первая часть ее плана. Теперь она должна уговорить Джей Ти подготовить ее. Она смутно помнила, что в разговоре с ним упомянула о своей дочери. Это было ошибкой. Никогда не говори больше, чем это необходимо, и никогда не говори правды, если можно обойтись ложью.

Может быть, Джей Ти ничего не вспомнит, он ведь был не слишком трезв. Винсенту следовало бы предупредить ее о пьянстве Джей Ти.

Тесс мало что знала о Диллоне. Винсент сказал, что Джей Ти может сделать все, что захочет; правда, в последнее время он не хочет совсем ничего. Он вырос в богатой вирджинской семье с хорошими связями, учился в Вест-Пойнте, но по причинам, о которых никто не знал, поступил в Корпус морской пехоты. Потом демобилизовался и занялся «сольной карьерой», быстро завоевав репутацию человека, чья смелость граничила с безумием. Как наемник он брался только за невыполнимые задания – другие его не интересовали. Он ненавидел политику и любил женщин. Он был зациклен на выполнении своих обещаний, и ничто другое в мире его не интересовало.

Пять лет назад Джей Ти безо всяких объяснений бросил наемничество. Как блудный сын, он вернулся в Вирджинию, неожиданно женился, усыновил ребенка и поселился в провинции как простой обыватель. А позже шестнадцатилетний мальчишка на новом «Камаро», с правами, на которых еще не высохли чернила, убил жену и сына Джей Ти в лобовом столкновении.

И Джей Ти исчез в Аризоне.

Тесс не ожидала, что он окажется алкоголиком. И она не ожидала, что он окажется таким тренированным. Она думала, что он будет выглядеть старше, с заметным животиком – в общем, как человек, который знавал лучшие времена, а теперь медленно катится вниз. Вместо этого Диллон оказался насквозь пропитан текилой. А вот тело его оставалось крепким и тренированным. Двигался он со скоростью молнии и легко сбил ее с ног. Черные волосы покрывали его голову, грудь и руки.

У Джима волос не было – ни на голове, ни на теле. Он напоминал мраморную статую. Как пловец, подумала Тесс в первый раз и только много позже поняла, какой же наивной она тогда была. Прикосновения Джима были всегда прохладными и сухими, как будто он был слишком идеален для таких вещей, как пот. Когда она первый раз услышала, как он писает в уборной, то почувствовала легкое удивление – он производил впечатление человека, который был выше всех этих биологических функций.

Джим был идеальным мужчиной. Если бы только разочарование не наступило так быстро.

Поэтому она выбирает Джей Ти Диллона. Ведь он однажды освободил сирот. Он был женат, и у него был ребенок. И он убивал за деньги.

Он вполне подойдет для ее дела.

А что, если Джей Ти Диллону придется слишком дорого заплатить за помощь ей?

Ответ был ей известен: она потратила годы, чтобы с ним свыкнуться.

Когда-то она мечтала о Белом Рыцаре, о мужчине, который и пальцем ее не тронет. О мужчине, который прижмет ее к себе и скажет наконец, что она в безопасности.

Теперь Тесс вспоминала, как ее палец лег на спусковой крючок пистолета. Как она надавила на него, как он дернулся, как прогремел звук выстрела и как в ушах у нее зазвенело.

Резкий запах сгоревшего пороха и хриплый крик Джима. Глухой удар тела, упавшего на пол. Запах свежей крови, льющейся на ее ковер.

Она все это помнила.

И знала, что способна на все.