Книга: Безупречный муж
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16

Глава 15

– Я знаю, где прячется Джим Бекетт.
– Я слушаю вас, мэм.
– Он мне снится. Вместе с ним женщина-блондинка, и слышен звук капающей воды. Медленно капающей. Кап… Кап… Кап…
– Это все, мэм?
– Я чувствую запах снега и свежих сосен. Да, он спрятался в горах. В красивых, красивых горах. И там он переродится.
– Простите? В каких горах?
– Откуда мне знать, глупая… Это ведь ты служишь в полиции. Я дала наводку, а теперь это ваше дело – проверять ее!
Телефон разъединился.
– Да, мэм, – вздохнула оператор и нажала кнопку перезагрузки. На ее столе мгновенно загорелась лампочка нового вызова.
– Я нашел Джима Бекетта!
– Где вы нашли его, сэр?
– Он живет от меня через улицу. Я увидел его вчера вечером в окне. Понимаете, у меня сломана нога, но это не значит, что я абсолютно беспомощен. Сидя у окна, я много чего вижу. И вот вчера вечером я увидел, как он, стоя у окна, спорит с женщиной. Возможно, он ее уже убил.
– Могу я узнать ваше имя, сэр?
– Джимми Стюарт. Дж – и – …
– Джимми Стюарт. Просто Джимми Стюарт?
– Именно.
– Вы часто смотрите фильмы Хичкока, сэр?
– Что? Да, да, очень часто.
– Благодарю вас, сэр.
На этот раз она сама прервала разговор. Лампочка немедленно загорелась снова. Пять тысяч звонков в день, и конца-края этому не видно.
– Джим Бекетт – мой сосед!
– Конечно, сэр.
– Он переехал на прошлой неделе. Я сразу заподозрил неладное. Знаете, этот человек совершенно лыс. Какой уважающий себя человек будет ходить с головой, похожей на биллиардный шар? А потом он ирландец! А ирландцам верить никак нельзя.
– Могу я узнать ваше имя и адрес, сэр?
– Имя? А зачем вам мое имя?
– Мы должны знать, с кем связываться, сэр. С вами свяжется сотрудник полиции и возьмет у вас официальное заявление.
– Мне не нужны копы в собственном доме.
– Это можно сделать и по телефону, но имя ваше все-таки необходимо.
– Черт! Я не хочу, чтобы ко мне приходил коп. Все подумают, что я доносчик, а я совсем не доносчик!
– Конечно, сэр, но…
Звонивший с такой силой опустил трубку, что оператор даже вздрогнула, но времени на размышления у нее не было. Лампочка опять зажглась. С измученным видом женщина нажала кнопку ответа и начала новый разговор.
На другом конце комнаты специальный агент Куинси просматривал записи разговоров в надежде, что что-то бросится ему в глаза. Он был в Санта-Круз по поводу серийного разрушителя могил и осквернителя трупов. Так как многие спонтанные серийные убийцы начинали с трупов, прежде чем переходили к живым жертвам, местные правоохранительные органы решили привлечь ФБР уже на ранней стадии. Надежда была на то, что урода поймают раньше, чем судьба трупов постигнет молодых, живых женщин. К сожалению, все усилия пока не дали результатов. В одиннадцать вечера Куинси сел на ночной самолет в Бостон. Он был небрит, раздражен, в измятой одежде и чувствовал себя грязным. Хотя он уже начал привыкать к этому.
Куинси читал уже десятую страницу записей, но все безуспешно. Операторы отвечали на каждый звонок, записывали имя и адрес звонившего, его телефон и краткое содержание его сообщения. Затем офицеры полиции на дежурстве просматривали эти записи и вычеркивали восемьдесят процентов звонков как абсолютно бесполезные. Восемнадцать процентов помечались как достойные звонка, и только два процента требовали личного посещения. Сообщали все, что угодно, начиная с того, что Джим Бекетт – это сам Элвис, и кончая информацией о кражах автомобилей.
Куинси отложил записи и налил себе вторую чашку кофе. Растворимого. Он ненавидел эту бурду. Агент верил, что справедливость в мире наступит в тот самый день, когда в полицейских участках установят аппараты для приготовления капучино.
Лейтенант Хоулихан заметил Куинси с другого конца комнаты и подошел к нему.
– Выглядишь ты просто ужасно, – начал он беседу.
– Спасибо. Новые правила внутреннего распорядка. Все агенты должны выглядеть измученными, иначе им урезают зарплату за безделье.
– Что у вас новенького?
– Плохо то, что мы так и не обнаружили Джима Бекетта. Хорошо то, что, по-моему, мы нашли Джимми Хоффу. Да, ну и еще отбили пару атак НЛО на правительство Соединенных Штатов.
– Неплохо. А как тебе наш кофе?
– Абсолютно и фантастически ужасный.
– Благодарю, мы этим очень гордимся. Обрати внимание, что рядом с кофеваркой стоит большая коробка с ТАМС.
Куинси кивнул и допил свой кофе. В конце он не смог не вздрогнуть, но все-таки какое-то количество кофеина попало к нему в организм. Поставив чашку, он покрутил головой, напряг и развел руки в стороны и, наконец, почувствовал себя живым человеком. Агент обратил внимание на медальон, который висел у Хоулихана на шее. Раньше он его не видел.
– Что, новый талисман, приносящий удачу?
– Это мое обручальное кольцо, – на лице лейтенанта появилось глуповатое выражение, и он переступил с ноги на ногу.
– Правда?
– Понимаешь, для жены очень важно, чтобы я носил кольцо. Я уже много раз говорил ей, что у меня такая работа, что чем меньше будет известно о моей личной жизни, тем лучше. Три дня назад была первая годовщина нашей свадьбы; так она сделала из моего кольца медальон и подарила его мне. Теперь мы оба счастливы. И, может быть, он принесет удачу – она нам нынче совсем не помешает. А ты женат?
– Недавно развелся.
– Эта у меня уже третья, – признался лейтенант, указывая на медальон. – Она медсестра в травматологическом отделении, и это просто здорово. Я прихожу домой на три часа позже и говорю, что был на автоаварии и нам понадобилось два часа, чтобы найти руку пострадавшего, а она просто кивает, говорит, что сама задержалась из-за перестрелки и что обед уже на столе.
– Я тебя понимаю.
– Но могу себе представить, что с твоим графиком семейную жизнь так просто не устроишь. У всех у нас – и у копов, и у агентов – на лбу написано одно слово: р-а-з-в-о-д.
Куинси пожал плечами. Он все еще не мог привыкнуть к тому, что его семейная жизнь закончилась.
– Точно. А такие ребята, как Банди, умудряются жениться и даже рожают детей… Никогда не мог понять женщин.
– Ты от этого не очень страдаешь.
– Это правда, – напряженно засмеялся Куинси.
– Итак, агент, у тебя есть для меня хорошие новости?
– Новости у меня есть, – со вздохом сказал Куинси. – Но не такие уж они хорошие.
Он провел лейтенанта к крохотному рабочему месту, которое смог для себя организовать. Его лэптоп был уже включен.
– Так вот, Бекетт говорил о какой-то системе.
– И ты ее разгадал?
– Точно, и тебе это понравится. Мы использовали нумерологию, астрологию и фазы луны. У меня есть друг в ЦРУ – специалист по дешифровке; он тщательно изучил координаты мест преступлений и попытался взломать зашифрованное сообщение. К решению задачи были подключены суперкомпьютеры – все мы знаем, насколько умен Джим Бекетт. И знаешь, какой ответ мы получили? Сейчас покажу.
Куинси повернул компьютер так, чтобы Хоулихан мог увидеть экран.
– Ничего себе, – только и смог произнести полицейский.
– Вот именно. Задачка для выпускного класса средней школы. Представляешь, как он хохотал над нами в камере? Он настолько умен, что даже его глупости выглядят просто здорово.
Куинси покачал головой. Решение было на экране, а наткнулся он на него абсолютно случайно – выписал имена всех жертв по порядку в столбик. Во второй столбик он выписал места совершения преступлений. Взглянув на эту колонку, агент понял, что первые буквы названий составляют имя – Джим Бекетт. Этот сукин сын написал трупами женщин собственное имя.
– Помоги мне, мужик. Что все это значит?
– Это значит, что его сумасшествие поддается какой-то логике. Это значит, что его разговоры о дисциплине – это не просто отвлекающий маневр. И это значит, лейтенант, что он еще не закончил.
– Конечно, закончил – он ведь полностью написал свое имя. Все буквы на месте.
– Это мертвые женщины, лейтенант. Его прошлая работа. А потом он напал на свою жену в Уильямстауне…
– Но он ее не убил.
– Нет, не убил. Но его отправили в тюрьму, и там он убил двух надсмотрщиков. В Массачусетском коррекционном центре в Уолпоуле.
Лейтенант Хоулихан помолчал.
– Значит, «W». Ему нужна была буква «W». ДЖИМ БЕКЕТТ… Что это может значить?
– Это значит, что он еще не все сказал. Что конкретно это может значить, я точно не знаю. Да хоть тысячу вещей. Но в его голове крутится фраза, и он не успокоится, пока не напишет ее до конца. Он еще не закончил, Хоулихан. Далеко не закончил.
– Лейтенант, – раздалось из дальнего конца комнаты, – вам звонит лейтенант Бертелли из Коннектикута.
Куинси и Хоулихан посмотрели друг на друга. Полицейский снял трубку на ближайшем столе. Разговор был очень коротким.
– Они нашли Шелли Зэйн. Ты едешь?
– Конечно. Как называется город?
– Эйвон. Эйвон, Коннектикут.
Куинси добавил название в свою колонку.

 

Им понадобилось три часа, чтобы добраться до дешевого мотеля в пригороде Эйвона. Фотограф только что закончил съемки места происшествия, и теперь офицеры полиции Коннектикута занимались сбором улик. Двое из них размышляли, как можно отодвинуть большую двуспальную кровать, которая была намертво привинчена к полу. Наконец они решили, что отвинченные болты слишком сильно изменят обстановку преступления, и велели одному из «молодых» залезть под кровать и достать оттуда пальцы жертвы.
Первое, что увидел Куинси, войдя в номер, была торчащая из-под кровати задница «молодого», который пытался дотянуться до пальцев Шелли Зэйн. Бекетт любил такие развлечения. Он любил уродовать руки своих жертв и досаждать копам. Сейчас Джим ехал где-то по шоссе и посмеивался, представляя себе фигуру салабона на четвереньках, собирающего окровавленные пальцы и старающегося сдержать рвоту.
Куинси вошел в душевую, где между стульчаком и ванной лежало на голубом плиточном полу распростертое тело Шелли Зэйн. Ее изуродованные руки были заведены за голову и повернуты ладонями вверх; все выглядело так, будто она сдавалась кому-то. Нейлоновые чулки были так сильно затянуты вокруг ее шеи, что их почти не было видно в складках кожи. В корзине для мусора Куинси заметил пустую коробку из-под поддерживающих колготок фирмы «Хэйнс». Еще Банди утверждал, что по крепости им нет равных, поэтому они незаменимы в случае, если нужно кого-то задушить. По всей видимости, Бекетт со вниманием отнесся к откровениям Банди.
Раны, нанесенные уже после смерти, были наиболее заметны на голове, как раз над линией удушения, а также на руках и ногах. Они свидетельствовали о том, что жертву подвешивали к потолку. Возле затянутых колготок лопнувшие и перетянутые сосуды превратили шею жертвы в один сплошной черно-синий синяк. Точечное кровоизлияние превратило белки ее глаз в кроваво-красные сферы.
Голова Шелли была вся в крови и ошметках серого цвета. Такие же ошметки были разбрызганы по всем стенам. Бекетт сначала задушил ее, потом бросил на пол и избил тупым деревянным предметом. Типичное убийство с особой жестокостью.
После уже тринадцати убийств ярость Бекетта все продолжала расти.
Тело Шелли Зэйн было уже обведено меловым контуром – что было необычно для столь раннего этапа сбора улик. Рядом с ними лейтенант Бертелли спускал за это шкуру с молодого офицера.
– Ты каким местом думаешь? – кричал он. – Тебя разве не учили, что на месте преступления ничего нельзя делать до тех пор, пока его не сфотографируют? И что я теперь должен говорить окружному прокурору? Что у меня есть гребаная пачка гребаных фотографий жертвы, обведенной мелом, которые ни один гребаный судья не станет рассматривать как улику?
– Клянусь, это не я…
– Но не сам же этот гребаный мел…
– Это Бекетт, – спокойно сказал Куинси.
Лейтенант Бертелли замолчал и прислушался.
– Бекетт знает правила сбора улик, – продолжил агент. – И он очень любит действовать нам на нервы.
Взгляд агента упал на записку, которая была булавкой прикреплена к животу Шелли Зэйн.
– Ее оставили специально для тебя, – объяснил лейтенант Хоулихан.
На записке стояло его имя, и простыми печатными буквами было написано: ОНА МНЕ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНА.
– Он вышел на тропу войны, – сказал Куинси, распрямляясь.
– Думаешь, что он охотится за Тесс?
– Да.
– Надо позвонить и предупредить ее.
– А я думал, что ты не знаешь, где она находится, – Куинси подозрительно посмотрел на Хоулихана.
– Сам я этого не знаю, – видно было, что лейтенанту неловко, – но я знаю человека, который это знает.
– И ты свяжешься с этим человеком, а он свяжется с ней?
– Ну да, вроде этого.
Куинси кивнул, а потом решительно заявил:
– Лейтенант, я категорически запрещаю тебе делать это.
– Что?
Агент показал рукой на записку, и Хоулихан впервые увидел в его глазах гнев.
– Ты что, не узнаешь этих слов? Ты что, считаешь это простым совпадением, что он использует мою фразу, которую я произнес на брифинге неделю назад?
– Дьявол и преисподняя, – пробормотал ошарашенный лейтенант.
– Теперь ты видишь, что он играет с нами, как кошка с мышкой. Записка – это полная ложь. Шелли Зэйн все еще нужна ему. Полиция среагирует на убийство и нарушит режим молчания. Ты сам хотел связаться с человеком, который в свою очередь свяжется с Тесс…
– И именно этого он от нас и ждет. Он наблюдает за нами из своего чертова укрытия. И как только с ней кто-то свяжется – считай, что она у него в руках. Чтоб ему провалиться!
Хоулихан выглядел так, как будто за эти десять секунд постарел на целых десять лет. Куинси решил, что сам он выглядит не лучше.
– Тесс была абсолютно права, когда отказалась от нашей помощи. Самая большая опасность для нее – это мы. Бекетт подобрался к нам слишком близко, и мы не можем видеть его на таком расстоянии. А он не остановится, пока не достанет ее. Конечно, у него в голове есть эта чертова фраза, но главная цель для него – это Тесс.
Хоулихан посмотрел на труп блондинки, лежащий на полу ванной и на записку на ее животе.
– Боже, как же я ненавижу эту работу.
– Согласен, лейтенант, полностью согласен.

 

Молодой человек с сосредоточенным лицом вошел в штаб-квартиру полицейского управления, направился прямо к дежурному офицеру и показал свой жетон.
– Детектив Бьюмонт, – представился он. – Я из округа Бристоль, и у меня срочное сообщение для лейтенанта Хоулихана.
– Мне жаль, детектив, но лейтенанта сейчас нет на месте.
– Офицер, вы меня не понимаете. Это срочно, и я совсем не шучу. Я за сорок минут добрался сюда от Бристоля, чтобы быть уверенным, что информация дойдет до лейтенанта Хоулихана. Мне необходимо с ним переговорить.
Видно было, что женщина колеблется. Детектив Бьюмонт наклонился вперед.
– Прошу вас. У нас есть основания полагать, что мы знаем, где прячется Джим Бекетт. Мы немедленно должны предупредить Тесс Уильямс или лейтенанта Диффорда. Помогите мне, офицер. Ускорьте процедуру.
Со вздохом женщина, наконец, сдалась.
– Видите вон того мужчину? Это сержант Уилкокс. Он отвечает за конспиративную квартиру. Может быть, он сможет вам помочь.
– Сержант Уилкокс?
– Именно.
– Благодарю вас, офицер. Вы мне очень помогли.
Эдит провела рукой по своей старой фланелевой рубашке, стараясь не слишком ерзать на ступеньках крыльца. Прошлым вечером ей позвонила Марта и сообщила, что приедет сегодня утром – бедная женщина последние несколько дней ехала за рулем из Флориды. В этом была вся Марта. В свои шестьдесят лет женщина была невероятно горда и абсолютно самостоятельна. Сюда она переехала всего несколько лет назад и начала с того, что в первый же вечер появилась на пороге Эдит с пинтой скотча. Женщины уселись на веранде Эдит, открыли пятидесятилетний напиток, выяснили, что обе любят хорошие сигары, и в течение двух часов убеждали друг друга в том, что после Рузвельта в Америке не было ни одного приличного президента.
Эдит дорожила такими отношениями. Она была слишком стара для суетливых, никчемных бесед. Большинство женщин ее возраста начинали беседу с обсуждения желатинового салата и очень быстро вылетали с ее участка, так как она говорила им прямо в лоб:
– Да кому нужен этот ваш желатиновый салат? Меня гораздо больше волнует распространение наступательных вооружений.
Она не любила банальности и не нуждалась в утешении. Каждый должен говорить то, что он думает. Это экономит массу времени.
Марта всегда говорила очень коротко. Иногда она бывала высокомерна, но Эдит решила, что это из-за того, что она всю жизнь была на целую голову выше всех остальных. Сказать, что Марта была высокой, значит, ничего не сказать. Будучи шведкой по происхождению, она унаследовала впечатляющую высоту и ширину плеч своего отца, хотя женщине это никакой красоты не добавляло.
Большинство мужчин были слишком подавлены морально, чтобы приблизиться к особе с такой впечатляющей фигурой, но ей все-таки удалось встретить шведа таких же впечатляющих размеров, от которого она родила сына – тоже блондина и также не уступавшего им в габаритах. Эдит его никогда не встречала. Из того, что Марта рассказала о нем, Эдит поняла, что он чем-то торговал. Марта не так уж часто встречалась с ним и не любила бесконечно говорить о нем, как некоторые другие матери говорят о своих детях.
Эдит это очень нравилось. Будучи бездетной, она сильно нервничала, выслушивая бесконечные истории о том, на какую работу назначили сына или сколько внуков уже родила невестка. Великий Боже, наша планета и так перенаселена, и мы тратим ее последние ресурсы. Неужели люди над этим не задумываются?
На улицу, раскачиваясь, как лодка под парусом, въехал старый коричневый «Кадиллак». Это приехала Марта. Уже через несколько минут Эдит отчаянно трясла ее руку.
– Боже, Флорида пошла вам на пользу!
Светлые волосы Марты выгорели до снежной белизны, что очень шло к ее загорелой коже. Они не видели друг друга уже целую вечность, но с первого же взгляда Эдит узнала свою дорогую приятельницу. У нее были все те же ярко-голубые глаза и гладкая кожа – шведы обычно очень элегантно стареют. Ее вкусы в одежде тоже не изменились. Сегодня на ней была пара брюк из полиэстера гигантского размера и мужская фланелевая рубашка, которая была ей велика. Широкополая соломенная шляпа лихо сидела у нее на голове, и было видно, что ее она надела в самый последний момент.
Марта похлопала себя по выросшему животу.
– Еда была прекрасная, – сказала она хриплым голосом, слегка растягивая слова. В голосе у нее слышался легкий шведский акцент. – Но было невероятно жарко. Я соскучилась по снегу.
Эдит еще раз пожала ей руку.
– Здорово, что вы вернулись, – повторила она. И это действительно было здорово. Хотя она и пыталась притворяться, что ничего не видит и не слышит вокруг себя, но атмосфера в округе изменилась, и Эдит это не нравилось. Все чаще и чаще она ловила себя на том, что смотрит на соседний дом и размышляет о том, что сейчас не дело жить рядом с пустым домом.
– Позвольте, я помогу вам с багажом, – предложила Эдит, подходя к багажнику и стараясь избавиться от непонятной тревоги. Обычно она не задумывалась о «чувствах» и «ощущениях». Человек не может действовать, основываясь на своих «чувствах». – Багажа у вас совсем немного.
– Кому нужны вещи в моем возрасте? – Марта вытащила из багажника два чемодана. – Как дом?
– Все так, как вы оставили.
Эдит согласилась присматривать за домом Марты, пока та училась играть в гольф во Флориде. У нее был ключ, и раз в месяц она устраивала в нем подробную инспекцию. Марта изредка звонила ей и спрашивала про дом, хотя беседа очень быстро переходила на политику. Марте не нравился Клинтон, а Эдит не переносила Гингрича. Обе наслаждались этими беседами.
Эдит повернулась к входной двери, держа в руках чемодан. И вдруг остановилась как вкопанная. Волосы у нее на затылке зашевелились.
Перед входной дверью стояла абсолютно голая девушка. С такого расстояния Эдит могла разглядеть даже татуировку в виде бабочки над ее левой грудью. Она была аккуратной и совсем не вульгарной. Бабочка была небольшой, скорее даже маленькой: небольшое цветное пятнышко, говорившее о желании полета. Естественно, что на плечи ей спускались светлые локоны – сейчас все девушки были блондинками.
Эдит подняла глаза, хотя не хотела ничего больше видеть.
Но на лице девушки ничего не было, ни просьбы, ни предупреждения, ни какого-то другого чувства. Она просто стояла, обнаженная, с лицом, испачканным кровью, и в глазах ее было легкое извинение, как будто мертвая она так же никому не была нужна, как и живая.
– Уходи, детка, – тихо произнесла Эдит. – Я ничем не могу тебе помочь.
Но девушка упрямо никуда не двигалась. Эдит крепко зажмурила глаза, а когда открыла их, то увидела, что победила – фигура исчезла.
С запозданием она увидела, что Марта с любопытством смотрит на нее.
– С вами все в порядке?
Ответила Эдит не сразу.
– А вы уже слышали о сбежавшем серийном убийце?
– Что?
– Его зовут Джим Бекетт. Убил десять женщин и двух тюремщиков. Сбежал из Уолпоула. Это не очень далеко отсюда.
Марта ничего не сказала, но Эдит показалось, что в ее ярких глазах что-то мелькнуло. Что-то вроде страха, генетического страха. Большая женщина быстро перекрестилась и расправила плечи.
– Местечко у нас маленькое, Эдит, и тихое. У серийного убийцы нет никаких причин здесь появляться.
Та смотрела на Марту, но ее лицо ничего не выражало.
– Я уверена, что вы правы, – сказала, наконец, она.
Хотя ни одной из них нельзя было верить. Эдит расстроилась, что им впервые пришлось сказать друг другу неправду, и все из-за этого Джима Бекетта. Это ей совсем не нравилось.
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16