16
Лондон, конец января 1941 года
Последние две недели были ужасны. Долли винила в этом Джимми. Зачем он все испортил, зачем был так настойчив? Она только-только решилась посоветовать ему сбавить обороты, а он возьми да и предложи ей руку и сердце! Из-за Джимми Долли ощущала себя расколотой надвое. С одной стороны осталась Долли Смитэм, зеленая девчонка из Ковентри, для которой замужество и жизнь с любимым мужем на ферме у речки – предел мечтаний. С другой – Дороти Смитэм, подруга Вивьен Дженкинс, наследница и компаньонка леди Гвендолен Колдикотт, взрослая дама, которая не забивает себе голову пустыми фантазиями, ибо впереди у нее будущее, полное чудес и приключений.
Долли выскочила из ресторана; задержись она еще немного, и пришлось бы ответить согласием, просто чтобы Джимми встал с пола. И что дальше? До скончания века делить крохотную квартирку с Джимми и мистером Меткафом, вечно беспокоиться, где раздобыть кувшин молока? А леди Гвендолен? Старая дама была так добра к ней, относилась к Долли как к родной! Она не переживет еще одного предательства. Нет, Долли поступила правильно. Доктор Руфус так и сказал, когда она расплакалась перед ним за ленчем: она еще очень молода, впереди целая жизнь, глупо катиться вниз по социальной лестнице.
Разумеется, Китти почуяла неладное и назло ей всюду появлялась со своим женихом, щеголяя новехоньким дешевым колечком и без конца вопрошая, куда же пропал Джимми. Долли отдыхала душой лишь в столовой Женской добровольческой службы. Хоть какой-то шанс встретиться с Вивьен. После того вечера, когда в столовую нагрянул Джимми, они виделись только однажды. Вивьен принесла коробку со старой одеждой, и Долли бросилась к ней, хотела поздороваться, но на полпути ее перехватила миссис Уоддингем и под страхом смерти велела отправляться на кухню. Вот старая ведьма! Уж лучше обратиться на биржу труда, чем каждый день смотреть на эту уродину. Черта с два. Долли пришло письмо из Министерства труда, но леди Гвендолен заявила, что на своем месте Долли незаменима, а изготовлением дымовых шашек пусть займутся другие.
К раздаточному столу подошли двое закопченных пожарных. Долли подала им тарелки с супом и улыбнулась, показывая прелестные ямочки на щеках.
– Устали, ребята?
– Вода замерзает в шлангах, – ответил тот, что пониже. – Это надо видеть! Дверь дома, который мы тушили, вся покрылась сосульками.
– Ужасно, – кивнула Долли.
Потом она облокотилась на стол и задумалась. Наверняка Вивьен проводит время со своим разлюбезным доктором. Долли испытала легкое разочарование, когда Джимми рассказал ей про любовника подруги – она предпочла бы услышать правду из первых уст. Впрочем, понятно, почему Вивьен приходится скрытничать. Генри Дженкинс не похож на мужчину, который будет смотреть сквозь пальцы на шашни жены. Если тайна Вивьен выйдет наружу, ей не поздоровится.
– Миссис Дженкинс, вы здесь? – раздался знакомый голос.
Долли встрепенулась. Неужели Вивьен все-таки пришла?
– А, это вы, мисс Смитэм, – разочарованно протянул голос.
Чистюля Мод Хоскинс стояла посреди кухни, ее жесткий, словно у приходского священника, ворот блузы украшала камея. Долли окинула взглядом столовую, и сердце упало: Вивьен нигде не было.
– Я, миссис Хоскинс.
– Вижу, что вы, – фыркнула старуха, суетливо оглядываясь, будто потревоженная наседка. – Ах ты господи, вы ведь не видели миссис Дженкинс?
– Постойте… – Долли задумчиво сжала губки, натягивая под прилавком задники туфель. – Нет, кажется, нет.
– Ах, как мне не везет! Понимаете, мне нужно кое-что ей передать. Она потеряла здесь одну вещицу, с тех пор я все время пытаюсь застать ее, и никак не получается. Если не ошибаюсь, миссис Дженкинс не приходила сюда уже несколько дней.
– Да что вы говорите! А я и не заметила.
– Почти неделю. Не случилось ли чего?
Долли чуть было не ляпнула миссис Хоскинс, что сегодня утром видела Вивьен из окна спальни леди Гвендолен, живую и невредимую, но решила не углубляться в детали.
– Я уверена, у нее все хорошо.
– Надеюсь. Ибо что нам остается во времена испытаний, подобных нынешним?
– Да-да, конечно.
– Видите ли, я уезжаю к сестре в Корнуолл и хотела бы вернуть миссис Дженкинс ее собственность до отъезда. – Миссис Хоскинс замялась. – Могу ли я…
– Оставить вещицу мне? Разумеется, можете! – Долли лучезарно улыбнулась. – Не сомневайтесь, я не подведу.
– Видите ли, я не думала… Не знаю, могу ли я просто взять и оставить…
Старуха пристально всматривалась в Долли сквозь аккуратные очочки.
– Миссис Хоскинс, поверьте, меня это совершенно не затруднит. Все равно мы с Вивьен скоро увидимся.
Миссис Хоскинс коротко вздохнула, отметив про себя, как запросто Долли назвала миссис Дженкинс по имени.
– Что ж, – добавила она уже гораздо теплее, – если вы не против…
– Конечно, нет!
– Спасибо, мисс Смитэм. Вы сняли тяжесть с моей души. Понимаете, вещица весьма ценная. – Миссис Хоскинс открыла сумочку, вытащила сверток из папиросной бумаги и протянула его Долли. – Для надежности я ее завернула. Смотрите, милочка, не потеряйте.
Долли не разворачивала сверток до самого дома. Ей пришлось призвать на помощь все терпение, чтобы не разорвать бумагу, как только миссис Хоскинс вышла из кухни. Долли положила сверток в сумочку, где он и оставался до конца смены.
Как только за ней закрылась дверь спальни на Кемпден-гроув, любопытство Долли дошло до предела. Не снимая пальто, она села на кровать и открыла сумочку. Что-то упало на колени. Долли подняла овальный медальон. Ну да, конечно, золотая цепочка порвалась. Долли продела звенья одно в другое и ногтем аккуратно загнула концы.
Дело сделано. И весьма умело, никто не заметит разрыва. Долли гордо улыбнулась. В таких медальонах обычно хранят портреты, думала она, водя пальцем по крышке, украшенной рисунком из тонких гравированных завитков. Внутри оказалась разрезанная пополам фотография: две девочки и два мальчика сидели на деревянном крыльце и щурились на солнце. Две части снимка располагались на двух половинках медальона.
Долли сразу узнала Вивьен – меньшую из девочек. Одна рука лежала на перилах, другая на плече мальчика, того, что пониже ростом и с чуть глуповатым лицом. Братья и сестра Вивьен, догадалась Долли. Снимок был сделан в Австралии, очевидно, незадолго до того, как ее отослали в Англию, где она обрела давно потерянного дядю. Там, в старинном фамильном поместье, ей предстоит встретить Генри Дженкинса и выйти за него замуж.
Долли пробила радостная дрожь. История Вивьен казалась сказкой, совсем как в книге ее мужа.
Она улыбнулась девочке на снимке и сказала тихо:
– Хотела бы я знать тебя ребенком.
Впрочем, какая глупость: гораздо лучше дружить с Вивьен сейчас. Неразлучная парочка, Долли и Вив с Кемпден-гроув. Долли узнавала в чертах девочки черты взрослой женщины, которыми восхищалась. Неужели за столь короткое время можно так сильно привязаться к человеку?
По задней крышке медальона шла надпись.
– Изабель, – прочла Долли вслух.
Должно быть, это мать Вивьен. Такие снимки матери хранят как зеницу ока. На фотографии все ее отпрыски корчат рожи заезжему фотографу. Долли слишком молода, чтобы задумываться о собственных детях, но когда они появятся, она будет носить с собой такую же фотографию.
Медальон принадлежал матери Вивьен, и Долли была готова защищать его ценой собственной жизни. После минутного раздумья ее лицо озарилось улыбкой: она знала, куда его спрячет! Долли осторожно расстегнула цепочку, надела медальон на шею и блаженно вздохнула, когда холодный металл коснулся кожи.
Скинув туфли, Долли растянулась на спине, закурила и, пуская дымные кольца в потолок, принялась воображать, как поведет себя Вивьен, когда увидит медальон. Наверняка бросится подруге на шею, и прекрасные темные глаза затуманят слезы. Усадит Долли на диван рядом с собой, и они будут болтать обо всем на свете. И, может быть, тогда Вивьен расскажет ей о своем любовнике, докторе?
Долли рассматривала симпатичные завитушки на крышке медальона. Бедная Вивьен наверняка места себе не находит. Может, написать ей записку и подсунуть под дверь? Нет, неудачная мысль: своей писчей бумаги у Долли нет, а пользоваться бумагой с монограммой леди Гвендолен неудобно. Лучше вернуть медальон самой. Вот только что она наденет?
Долли перевернулась на живот и вытянула из-под кровати дневник. Кто бы мог подумать, какой полезной окажется «Книга молодой хозяйки», подаренная матерью, ведь бумага в военное время ценилась на вес золота. Туда-то, поверх рецептов и полезных советов, она вклеивала вырезки из журнала «Леди». Долли принялась листать книгу, сравнивая наряды знаменитостей с платьями из гардероба леди Гвендолен, пока не наткнулась на фотографию Вивьен на благотворительном вечере в отеле «Ритц». Долли задумчиво обвела пальцем очертания платья из тончайшего шелка, вспоминая наряды в шкафах наверху. Что-то подшить, что-то отрезать… Долли заулыбалась, воображая, как гордо будет вышагивать по улице, направляясь на чай к Вивьен Дженкинс.
Три дня спустя леди Гвендолен, отложив мешочек с конфетами, велела Долли задернуть шторы и оставить ее одну – ей хочется вздремнуть. Было начало четвертого, и Долли не пришлось просить дважды. Она оставила старую даму мирно посапывать в тишине, быстро переоделась в желтое платье, висевшее наготове в спальне, и выбежала из дому.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, она представляла лицо Вивьен, когда та распахнет дверь и увидит ее, и благодарную улыбку, когда Долли предъявит ей потерю. От нетерпения Долли едва ли не пританцовывала.
Она в последний раз поправила прическу и, пытаясь унять сердцебиение, позвонила в дверь.
Долли ждала, прислушиваясь к шороху шагов с другой стороны. Наконец дверь распахнулась, и незнакомый голос произнес:
– А вот и ты, дорогая…
От неожиданности Долли отпрянула. Перед ней стоял Генри Дженкинс – в жизни он был выше, чем на фотографиях, вальяжный и самоуверенный, как все важные персоны. В первое мгновение в выражении его лица Долли почудилось что-то недоброе, но она убедила себя, что виновато ее разыгравшееся воображение. Даже в мечтах Долли не могла представить себе, что они когда-нибудь встретятся. Генри Дженкинс служил в Министерстве информации и редко бывал дома днем. Долли открыла и снова закрыла рот – внушительная и грозная фигура мужчины подавляла.
– Слушаю вас, – произнес он.
Краснота его лица навела Долли на мысль, что Генри Дженкинс пьян.
– Вы за обносками? Мы уже все отдали.
– Нет, нет, извините, я пришла к Вивьен, то есть к миссис Дженкинс. – Долли взяла себя в руки. – Я подруга вашей жены.
– Понятно. – Генри Дженкинс явно ничего не понимал. – Подруга моей жены. И как зовут подругу моей жены?
– Долли, то есть Дороти. Дороти Смитэм.
– Что ж, Дороти Смитэм, вы не откажетесь войти?
Он отступил на шаг и сделал приглашающий жест.
Впервые за все то время, что она прожила на Кемпден-гроув, Долли оказалась внутри дома напротив. По планировке он ничем не отличался от особняка леди Гвендолен: лестница из холла на второй этаж, дверь налево. Однако здесь сходство кончалось. Убранство дома явно принадлежало нынешнему веку. Вместо массивной мебели из красного дерева – пустые пространства и острые углы.
Это было восхитительно: паркет, люстры со множеством трубок-подвесок из матового стекла, на стенах фотографии современных зданий, ярко-зеленый диван с перекинутой через подлокотник шкурой зебры. Так современно, так шикарно! Долли с трудом удерживалась, чтобы не раскрывать рот слишком широко.
– Прошу вас, садитесь, – Генри Дженкинс указал на кресло в форме раковины.
Долли послушно села и, прежде чем закинуть ногу на ногу, одернула подол. Внезапно она застеснялась своего платья. Здесь, посреди этой изысканной обстановки, оно выглядело музейным экспонатом. Вертясь перед зеркалом в гардеробной леди Гвендолен, Долли казалась себе верхом элегантности, теперь же ясно видела (почему, ну почему она не замечала этого раньше?), как все эти рюши и оборки разнятся со строгими линиями, которыми отличались платья Вивьен.
– Я бы предложил вам чай, – промолвил Генри Дженкинс, с очаровательной неловкостью теребя усы, – но мы уволили прислугу. Наша горничная воровала.
Он смотрел на ее ноги. Долли зарделась, робко – как-никак Генри был мужем Вивьен – и польщенно улыбнулась.
– Как жаль, – сказала она и добавила, повторяя слова леди Гвендолен: – Нынче хорошей прислуги днем с огнем не сыскать.
– Вы правы.
Генри Дженкинс стоял у огромного камина, выложенного черно-белой плиткой, и с недоумением взирал на Долли.
– Скажите, – наконец решился он, – где вы познакомились с моей женой?
– В столовой Женской добровольческой службы.
– Так вот как вы, женщины, развлекаетесь, – натянуто улыбнулся Генри.
Долли почудилось, что он не решается спросить о чем-то еще. Интересно, о чем. Не зная, что сказать, она улыбнулась в ответ.
– Возьмем сегодняшний день, – продолжил он, взглянув на часы. – Утром жена обещала, что вернется в два. Я пришел домой пораньше, хотел сделать ей сюрприз. Между тем на часах четверть четвертого, а о Вивьен ни слуху ни духу. Вероятно, ее что-то задержало, но я-то здесь при чем?
В его словах сквозило раздражение. Такой важный человек вынужден ждать, пока жена где-то прохлаждается!
– Вы договаривались встретиться? – неожиданно спросил Генри. Очевидно, ему пришло в голову, что Долли тоже недовольна опозданием Вивьен.
– Нет, нет, – вскинулась Долли, обиженная за подругу. – Она ничего не знает о моем приходе! Я принесла одну вещицу, которую она потеряла.
– Вот как?
Долли вынула из сумочки медальон и бережно расправила на ладони цепочку. Ради такого случая она покрыла ногти остатками багрового лака Китти.
– Да, это ее медальон, – произнес Генри вкрадчиво, забирая медальон у Долли. – Он был на Вивьен, когда мы познакомились.
– Красивое украшение.
– Вивьен не променяет этот медальон на любые ожерелья, которые я ей дарю. Носит его даже с жемчугом. Я был уверен, что она никогда его не снимает. – Генри Дженкинс внимательно изучал цепочку. – Целая. Выходит, я ошибался. – Он метнул на Долли быстрый взгляд, и Долли вздрогнула. Неужели он так же пристально смотрит на Вивьен, когда снимает с нее платье и отводит цепочку, чтобы поцеловать в шею? – Вы нашли его? Можно узнать, где именно?
– Я… не… – Долли бросило в краску. – Я не знаю, я не сама его нашла, меня попросили вернуть медальон Вивьен. Потому что мы подруги.
Он задумчиво кивнул.
– Скажите, миссис Смитэм…
– Мисс Смитэм.
– Мисс Смитэм, – его губы тронула улыбка, которая заставила Долли покраснеть еще сильнее, – вы не обидитесь, если я спрошу вас, что помешало вам вернуть медальон моей жене в столовой? Такой занятой даме, как вы, наверняка некогда расхаживать по гостям.
Такой занятой даме, как вы! Долли приосанилась.
– Что вы, мистер Дженкинс, я ничуть не обижена. Я подумала, что Вивьен очень дорожит этим медальоном, и не стала ждать удобного случая. Наши смены в столовой совпадают нечасто.
– Странно, – промолвил он, сжав медальон в кулаке. – А моя жена пропадает там каждый день.
Не успела Долли ответить, что никто не работает в благотворительной столовой каждый день и что мисс Уоддингем бдительно следит за расписанием смен, как в дверях повернулся ключ.
Вивьен вернулась.
Долли и Генри не сводили глаз с двери, прислушиваясь к шороху шагов по паркету. Долли предвкушала, как обрадуется Вивьен, когда Генри покажет ей медальон и объяснит, кого следует благодарить за находку. Как Вивьен с сияющей улыбкой на лице воскликнет: «Генри, дорогой, я так рада, что вы с Долли наконец-то познакомились! Мне давно следовало пригласить ее на чашку чаю!» А затем Вивьен пошутит насчет строгой миссис Уоддингем, они с Долли зальются смехом, а Генри предложит всем вместе отобедать в клубе…
Дверь распахнулась. Долли подалась вперед. Генри шагнул навстречу жене. Их объятие длилось и длилось, словно Генри хотел впитать запах Вивьен. А ведь он без ума от жены, ревниво подумала Долли. Она знала это и раньше, читала его книгу, но сидеть в нескольких шагах от этих двоих, видеть все собственными глазами!.. Что Вивьен о себе думает? Променять такого мужчину, как Генри Дженкинс, на какого-то доктора!
Долли наблюдала за лицом Генри: закрыв глаза, он с такой силой прижал к себе Вивьен, словно они были в разлуке несколько месяцев и он не чаял увидеть ее живой. А ведь он знает про доктора, неожиданно решила Долли. Его раздражение, странные вопросы… Во всяком случае, подозревает. И надеялся, что Долли подтвердит его подозрения. Ох, Вивьен, ты играешь с огнем.
Наконец Генри разжал объятия, взял Вивьен за подбородок и всмотрелся в ее лицо.
– Как прошел день, любовь моя?
Освободившись из его объятий, Вивьен сняла форменную шляпу.
– Мы трудились не покладая рук, – ответила она, разглаживая тулью. Затем положила шляпу на столик, рядом с фотографией в рамке, изображавшей счастливых жениха и невесту. – Упаковывали шарфы, работы было непочатый край. – Она запнулась, теребя край шляпы. – Я думала, что успею вернуться до твоего прихода.
Генри Дженкинс горько улыбнулся.
– Я надеялся сделать тебе сюрприз.
– Откуда мне было знать.
– Иначе это не было бы сюрпризом. Застать кого-то врасплох… – Он взял жену под локоть и развернул в другую сторону. – Кстати, вот тебе еще один. Нас навестила мисс Смитэм.
Сердце Долли выпрыгивало из груди. Вот он, долгожданный миг.
– Твоя подруга пришла в гости. Мы весьма мило поболтали о вашей работе в благотворительной столовой.
Вивьен моргнула.
– Я не знаю этой женщины.
У Долли перехватило дыхание. Комната завращалась перед глазами.
– Не может быть, дорогая, – сказал Генри, – она принесла тебе вот эту вещь. – Он вложил медальон в ладонь жены. – Ты где-то его оставила.
Вивьен перевернула медальон, щелкнула крышкой, всмотрелась в фотографию.
– Где вы это взяли? – строго спросила она у Долли.
– Я…
Голова у Долли пошла кругом. Она не понимала, что происходит, почему Вивьен так холодна с ней после всего, что между ними было: коротких, но дружелюбных взглядов в столовой, долгих разглядываний из окна – после всего, что успела навоображать себе Долли? Неужели Вивьен не понимает, как нужны они друг другу?
– Вы забыли медальон в столовой. Миссис Хоскинс нашла его и попросила меня вернуть его вам, зная, что мы… – родственные души, лучшие подруги! – что мы живем по соседству.
Ровные брови Вивьен поползли вверх, она пристально вгляделась в Долли. Наконец ее тонкие черты разгладились.
– Кажется, понимаю. Эта женщина служит у леди Гвендолен Колдикотт.
Вивьен многозначительно взглянула на мужа. Манеры Генри изменилась мгновенно. Долли вспомнила горничную, уволенную за воровство.
Бросив тревожный взгляд на медальон, Генри Дженкинс спросил:
– Выходит, она не твоя подруга?
– Конечно, нет, дорогой! – возмутилась Вивьен. – У меня нет подруг, о которых ты бы не знал.
Он недоуменно уставился на жену, затем кивнул.
– Я тоже поначалу удивился.
Генри Дженкинс с хмурой гримасой обернулся к Долли. Она его разочаровала, хуже того, была ему неприятна.
– Мисс Смитэм, – произнес он, – я благодарю вас за то, что вернули медальон, но сейчас вам пора идти.
Долли не находила слов для ответа. Наверное, все это сон. Разве она заслужила такое обращение, разве о таком мечтала? Сейчас она проснется и обнаружит, что они втроем сидят на диване и мило болтают за стаканом виски. Вивьен и Долли хихикают над миссис Уоддингем, а Генри качает головой и говорит, что они неисправимы.
– Мисс Смитэм?
Долли кивнула, прижала сумочку локтем и бросилась к выходу.
Генри Дженкинс распахнул перед ней дверь. Его рука загораживала проход, и Долли ничего не оставалось, как ждать, когда он позволит ей выйти. Кажется, он хотел что-то сказать ей на прощание.
– А теперь, мисс Смитэм, бегите домой и будьте хорошей девочкой, – сказал он ей, словно капризному ребенку или прислуге, забывшей свое место.
У Долли кружилась голова.
– Присматривайте за леди Гвендолен и не ищите на свою голову неприятностей.
Долли едва стояла на ногах. В довершение всего из-за поворота показались Китти и Луиза. Ротик Китти удивленно округлился. Долли была не в состоянии улыбнуться, махнуть рукой. Какая разница, если все кончено? Все ее мечты разбиты, все надежды растоптаны.
