15
Суффолк, 2011 год
Уже потом Лорел гадала, почему мысль погуглить имя матери посетила ее так поздно. С другой стороны, не укладывалось в голове, откуда имя Дороти Николсон может взяться в Сети.
Прямо в машине Лорел достала телефон и вбила «Дороти Николсон» в поисковую строку. Она так спешила, что сделала ошибку, пришлось набирать снова. Потом, с замиранием сердца, нажала на «Поиск». Сто двадцать семь результатов. Американский генеалогический сайт, Тельма Дороти Смитэм ищет друзей в Фейсбуке, австралийские «Белые страницы», и – примерно в середине списка – сайт Би-би-си в разделе «Военные архивы» выдавал подзаголовок: «Лондонская телефонистка вспоминает Вторую мировую войну». У Лорел задрожали пальцы.
Страница содержала воспоминания некоей Кэтрин Фрэнсис Баркер, работавшей во время войны в Военном министерстве в Вестминстере. Информацию предоставила ее дочь Сюзанна Баркер. К статье прилагалась фотография: энергичная старая дама в кокетливой позе на малиновом диване с вязаными подголовниками.
Подпись гласила: «Кэтрин (Китти) Баркер в домашней обстановке. Когда война закончилась, Китти перебралась в Лондон, где какое-то время работала телефонисткой. Она хотела вступить в Женскую вспомогательную службу ВМС, но ей пришлось отказаться от этой мысли, потому что министерство нуждалось в телефонистках».
Сама статья оказалась довольно длинной, и Лорел решила прокрутить ее.
Несколькими абзацами ниже она нашла то, что искала:
«Я выросла в центральных графствах, и в Лондоне мне было негде остановиться; во время войны таких, как я, расселяли по квартирам. Мне повезло остановиться в особняке одной знатной дамы. Я жила в доме номер семь по Кемпден-гроув, и, как ни странно, это было очень веселое время. Со мной жили еще три девушки, а также прислуга леди Гвендолен Колдикотт: кухарка и компаньонка Дороти Смитэм. Мы подружились с Дороти, но впоследствии, когда я вышла замуж, жизнь развела нас. В военное время отношения завязываются быстро… Интересно, что стало с моими друзьями из дома на Кемпден-гроув. Надеюсь, они пережили войну».
У Лорел кружилась голова. Невероятно: увидеть имя матери напечатанным. Особенно в документе, имевшем прямое отношение к ее расследованию!
Она еще раз перечитала абзац. Дороти Смитэм работала у леди Гвендолен Колдикотт и жила в доме номер семь на Кемпден-гроув (на этой же улице жили Вивьен и Генри Дженкинсы, с дрожью отметила Лорел по себя). У Дороти была подруга, которую звали Китти.
Лорел посмотрела на дату публикации: двадцать пятое октября две тысячи восьмого года. Возможно, подруга еще жива и не откажется с нею побеседовать.
Каждое из открытий было яркой звездой на огромном темном небосклоне; звезды складывались в созвездие, которое подскажет Лорел путь домой.
На следующий день Сюзанна Баркер пригласила Лорел на чай. Условиться о встрече оказалось так легко, что Лорел, не привыкшая получать все на блюдечке, насторожилась. Всего-то и требовалось, что вбить имена Кэтрин и Сюзанны Баркер в телефонный онлайн-справочник и набирать номера по очереди. И уже с третьей попытки она наткнулась на золотую жилу.
– В четверг мама играет в гольф, в пятницу встречается со школьниками, – объявила Сюзанна. – Но сегодня в четыре в ее расписании есть окно.
Лорел с радостью приняла приглашение и сейчас, следуя подробным указаниям Сюзанны, ехала в машине мимо мокрых от дождя зеленых лужаек на окраине Кембриджа.
Жизнерадостная полная женщина в веселеньком желтом кардигане поверх коричневого платья, с копной рыжих волос, в которых блестели дождевые капли, ждала ее у калитки, обеими руками взволнованно сжимая зонтик. Порой Лорел с ее богатым сценическим опытом хватало взгляда («ушами, глазами, сердцем, всем сразу»), чтобы проникнуть в суть характера. Женщина с зонтиком была робка, честна и боязлива.
– Добрый вечер! – воскликнула она, обнажив превосходную обойму белоснежных зубов. – Я Сюзанна Баркер. Какое счастье вас видеть!
– Лорел. Лорел Николсон.
– А я вас узнала! Прошу, проходите. Ужасная погода, правда? Мама говорит, это я виновата: убила паука в доме. Следующий раз буду умнее. Примета верная, не так ли?
Китти Баркер схватывала все на лету и была остра, как пиратский клинок.
– Дочь Долли Смитэм, – промолвила она, со стуком опустив крохотные кулачки на стол. – Вот уж сюрприз так сюрприз!
Лорел сделала попытку представиться и объяснить, как нашла в Интернете телефон Китти, но хозяйка замахала на нее слабой ручкой и буркнула:
– Да-да, дочка мне рассказала, вы уже говорили это по телефону.
Лорел, которую часто упрекали в излишней резкости, пришлась по душе манера старой дамы. В девяносто два неразумно тратить слова и время попусту.
– Миссис Баркер, – улыбнулась она, – в детстве моя мать редко рассказывала о войне, возможно, не желая вспоминать прошлое, но сейчас она нездорова, и мне хотелось узнать о ее прошлом как можно больше. Я надеялась, вы расскажете мне о том, как жили в те времена в Лондоне, особенно о жизни моей матери.
Казалось, Китти Баркер только и ждала приглашения. Старушка увлеченно бросилась исполнять первую часть просьбы, пока ее дочка занялась чаем.
Поначалу Лорел слушала внимательно, но вскоре, поняв, что Дороти Смитэм отведена в этой истории весьма скромная роль, принялась разглядывать на стенах гостиной сувениры военных времен и плакаты, призывающие лондонцев затянуть пояса, и, отправляясь за покупками, не брать с собой Жука-расточителя.
Китти продолжала расписывать ужасы авианалетов, время перевалило за половину пятого, и внимание Лорел сосредоточилось на Сюзанне. Она шевелила губами, словно повторяла за матерью каждое слово. А ведь дочь Китти должна знать эти истории наизусть, подумала Лорел. Так вот откуда ее робость, готовность угодить, благоговение, с которым Сюзанна говорила о матери. Китти была противоположностью Дороти, и созданный из военного прошлого миф поглотил ее дочь целиком.
Над любым ребенком тяготеет прошлое родителей. Что могла противопоставить Сюзанна героической истории матери? Впервые Лорел поняла, как благодарна отцу с матерью, которые не стали взваливать на спины детей тяжкую ношу. (Хотя именно скрытность матери мучила Лорел – вот ведь ирония!)
Лорел почти потеряла терпение, но тут, к счастью для гостьи, Китти прервала свой рассказ, чтобы сделать замечание Сюзанне, мешкавшей с чаем. Лорел воспользовалась случаем перевести разговор на Дороти.
– Удивительная история, миссис Баркер, я потрясена, – промолвила она светским тоном. – Но мне хотелось бы услышать что-нибудь о моей матери.
Вероятно, Китти, не привыкшая, чтобы ее перебивали, опешила от такого нахальства. Последовало тяжелое молчание. Сюзанна старательно прятала глаза, трясущимися руками разливая чай.
Лорел и не подумала извиняться. Наконец-то несносная Китти замолчала.
– Скажите, моя мать участвовала в обороне города?
– Долли делала свою часть работы, – недовольно буркнула Китти. – Мы все по очереди дежурили на крыше у насоса и мешков с песком.
– А как насчет развлечений?
– Шла война. В тяжелые времена люди не чураются удовольствий.
Сюзанна предложила ей молоко и сахар, но Лорел покачала головой.
– Должно быть, таких симпатичных девушек одолевали поклонники?
– Еще бы!
– А у моей матери был кто-нибудь?
– Был. – Китти отхлебнула чаю. – Только не просите меня вспомнить, как его звали.
На вечеринке по поводу дня рождения медсестра сказала Лорел, что Дороти спрашивала про какого-то Джимми. Тогда она решила, что медсестра ослышалась, и речь шла о Джерри. Разум ее матери блуждал между прошлым и настоящим, однако теперь Лорел понимала, что никакой ошибки не было.
– Случайно, не Джимми?
– В точку! – воскликнула Китти. – Теперь я вспомнила. Я дразнила Долли, говорила ей, что у нее есть собственный Джимми Стюарт. Но я никогда с ним не встречалась и знаю о нем только со слов Долли.
– Никогда не встречались?
Странно. Вместе ходили на танцы, жили в одном доме и умудрились не перезнакомить своих ухажеров с подругами?
– Никогда. Долли не разрешала. Джимми служил в ВВС, и ему было не до светских раутов. – Губы Китти тронула лукавая улыбочка. – По крайней мере, Долли так говорила.
– Что вы имеете в виду?
– Видите ли, мой Том тоже был летчиком, но это не мешало ему иногда встречаться с друзьями.
Китти подмигнула ей, и Лорел понимающе улыбнулась в ответ.
– Вы хотите сказать, что моя мать соврала насчет Джимми?
– Всего лишь приукрасила правду. У Долли это было в крови. Такая выдумщица!
«Уж мне-то можете не говорить», – подумала Лорел. И все же ей казалось странным, что Дороти скрывала кавалера от подруг. Влюбленные готовы кричать о своей любви целому миру, да и ее мать никогда не отличалась холодностью.
Если только… Возможно, у Джимми были причины таиться? А если Джимми был разведчиком? Это объясняло бы скрытность Дороти и то, что она не смогла выйти замуж за любимого человека. Вот только Генри и Вивьен Дженкинс плохо вписывались в эту версию. Разве что Генри что-то узнал про Джимми и это составляло угрозу для национальной безопасности?
– Долли никогда не приглашала Джимми домой, потому что ее хозяйка не одобряла визитеров мужского пола, – сказала Китти, с легкостью вгоняя острую иглу в воздушный шар грандиозной шпионской теории Лорел. – В юности леди Гвендолен с сестрицей были неразлейвода, жили вместе в доме на Кемпден-гроув. А потом младшая влюбилась и выскочила замуж. Старшая ей этого не простила. Так и просидела затворницей в собственной спальне много лет. Людей на дух не переносила, за исключением вашей матери. Они понимали друг друга, Долли была ей очень предана. Вообще-то она была ничуть не лучше прочих – запросто покупала на черном рынке чулки и помаду, – но что до верности леди Гвендолен, тут Долли была кремень, словно от этого зависела ее жизнь.
Что-то в тоне хозяйки заставило Лорел насторожиться.
– Теперь я думаю, что с этого все и началось, – насупилась Китти.
– Что началось? – с замиранием сердца спросила Лорел.
– Ваша мать изменилась. Когда мы поселились на Кемпден-гроув, она была такая компанейская, а потом зазналась и ни на шаг не отходила от леди Гвендолен.
– Она ведь служила у нее…
– Не в этом дело. Долли стала вести себя так, словно породнилась со старухой. Важничала, задирала нос, мы для нее стали недостаточно хороши. Потом завела новых подруг…
– Вивьен, – внезапно промолвила Лорел. – Вивьен Дженкинс.
– Вижу, ваша мать вам о ней рассказала, – ядовито заметила Китти. – Как же, как же, а о нас ни слова. Впрочем, я не удивлена. Эта Вивьен – жена писателя, жила от нас через дорогу. Красавица, тут не поспоришь, но холодная, как ледышка. Такая сроду не опустится до того, чтобы заговорить с вами на улице. Для Дороти на этой Вивьен свет клином сошелся.
– Они часто виделись?
Китти взяла скон и положила сверху ложку джема.
– Подробностей я не знаю, – фыркнула она, размазывая джем по скону. – Меня не приглашали. Я не понимала, почему Долли прекратила делиться со мной секретами, пока не стало слишком поздно.
– Слишком поздно? А что случилось?
Китти добавила поверх джема взбитые сливки и взглянула на Лорел.
– Что-то произошло между ними, вашей матерью и Вивьен, что-то скверное. В самом начале сорок первого. Я как раз встретила моего Тома, поэтому мне было не до них. Долли постоянно злилась, огрызалась, отказывалась выходить из дома, избегала Джимми. Ее словно подменили – даже в столовую перестала ходить.
– В благотворительную столовую?
Китти кивнула, нацеливаясь на следующий скон.
– Ей нравилось там работать, она всегда искала способ улизнуть из дома. Ваша мать была очень храброй и не боялась налетов.
– А почему она ушла из столовой?
– Кто ее знает… По-моему, это связано с той цацей, что жила через улицу. Я ведь видела их в тот день, когда они поссорились. Разбомбили соседний дом, и нас отпустили с работы пораньше, поэтому я случайно заметила, как ваша мать выходила из дома напротив… – Китти покачала головой. – Тут и бомбы не нужны – Долли выглядела так, словно сейчас взорвется изнутри.
Лорел отхлебнула чаю. Что может заставить женщину избегать лучшей подруги и возлюбленного? Джимми и Вивьен влюбились друг в друга? Поэтому Дороти сбежала? Это объясняло бы гнев Генри Дженкинса, однако никак не объясняло раскаяния матери в прошлых ошибках. Люди расходятся и начинают все с нуля, тут не о чем сожалеть.
– А как вы думаете, что между ними произошло? – осторожно спросила она, ставя чашку на стол.
Китти пожала хрупким плечиком. Что-то в этом жесте насторожило Лорел.
– Неужели мать никогда вам не рассказывала? – Довольная Китти изобразила фальшивое удивление. – Что ж, вот вам Долли. Выходит, не все матери близки с дочерями.
Сюзанна просияла; ее мать манерно откусила кусочек скона.
Очевидно, Китти что-то скрывает. Что ж, придется действовать в обход. У Лорел было три сестры, и она знала, что нет на свете такой тайны, которая устоит перед показным равнодушием.
– Миссис Баркер, простите, что отняла у вас столько времени, – промолвила она, складывая салфетку. – Спасибо за помощь. Вы ведь сообщите мне, если вспомните что-нибудь о ссоре между моей матерью и Вивьен?
Лорел встала, отодвинула кресло и направилась к двери.
– А знаете, – сказала Китти, – я тут вспомнила кое-что…
Лорел подавила улыбку.
– Неужели!
Китти задумчиво жевала губу, будто собиралась сказать что-то против воли и недоумевала, как до такого дошло. Затем велела Сюзанне вскипятить еще воды и, когда дочь удалилась, поманила Лорел к себе.
– Я рассказывала вам о дурном настроении Долли. Она была такой почти все время, пока мы жили на Кемпден-гроув. А однажды, спустя несколько недель после моей свадьбы, муж был на дежурстве, и я решила пойти с девочками на танцы. Я пригласила Долли, не особенно надеясь, что она согласится, но неожиданно она сказала «да».
Долли пришла, одетая с иголочки и такая веселая, словно перед выходом глотнула виски для храбрости. С ней была подруга детства. Эта подруга, Кейтлин, кажется, сначала задирала нос, а потом разошлась. Рядом с Долли невозможно было долго грустить. Она умела заражать своим весельем.
Лорел грустно улыбнулась.
– В тот вечер мы погуляли на славу, уж вы мне поверьте. В глазах Долли горел опасный огонек, она смеялась, танцевала до упаду и болтала глупости. А когда настало время уходить, сжала мою руку и сказала, что у нее есть план.
– План?
У Лорел кожа пошла мурашками.
– Она сказала, что Вивьен Дженкинс ужасно с ней поступила, но она придумала, как ее проучить. Они с Джимми будут жить долго и счастливо, а виновные получат по заслугам.
Именно об этом говорила Дороти в больнице! Однако ее план не сработал – Дороти не вышла за Джимми. Зато не на шутку разозлила Генри Дженкинса.
Сердце Лорел забилось учащенно.
– Она рассказывала вам, что это был за план?
– Нет, не рассказывала, а я не настаивала. Война многое меняет. Люди говорят и делают то, на что никогда не решились бы в мирное время. Ты не знаешь, что принесет завтрашний день, проснешься ли ты утром. Близость смерти заглушает угрызения совести. А ваша мать всегда была склонна к излишнему драматизму. Я решила, что все эти разговоры о мести – пустые слова. И только потом засомневалась.
Лорел придвинулась ближе к собеседнице.
– Потом?
– Когда Долли исчезла. Словно растворилась. В тот вечер я видела ее в последний раз, и на письма она не отвечала. До конца войны я думала, что она погибла во время налета, а сразу после войны меня навестила одна пожилая дама. Расспрашивала о прошлом Долли, не знаю ли я о ней чего-нибудь компрометирующего.
Лорел вспомнила темноту и прохладу в спальне бабушки Николсон.
– Высокая женщина с красивым лицом, но таким выражением, словно жует лимон?
Китти подняла бровь.
– Ваша знакомая?
– Бабушка. По отцу.
– Свекровь? – лучезарно улыбнулась Китти. – Об этом она умолчала, сказала только, что взяла Долли на работу. Значит, они все-таки поженились, ваши родители, – должно быть, ваш отец души не чаял в Долли.
– Что вы сказали моей бабушке?
Китти моргнула с самым невинным видом.
– Я обиделась на Долли, думала, что она погибла, а она просто сбежала, не удосужившись даже намекнуть. – Китти покрутила рукой. – Я кое-что присочинила, приписав ей любовь к выпивке и больше кавалеров, чем было на самом деле.
Однако бабушке Николсон этого хватило с лихвой. Кавалеры еще куда ни шло, но любовь к выпивке! Такого стерпеть нельзя.
Внезапно Лорел стало душно, захотелось поскорее выйти на улицу, остаться наедине со своими мыслями.
Она поблагодарила Китти Баркер и засобиралась уходить.
– Передавайте привет вашей матери, – сказала Китти, провожая Лорел до двери.
Лорел заверила ее, что исполнит просьбу.
– Мы ведь так и не попрощались. Когда я узнала, что она пережила войну, я часто ее вспоминала. Мне не удалось бы отговорить ее от побега – если Долли что задумала, ее было не переубедить. И если она решила исчезнуть, никто бы ее не нашел.
Кроме Генри Дженкинса, подумала Лорел, когда Китти Баркер закрыла за ней дверь. Он разыскал Дороти, но та позаботилась, чтобы причина его настойчивости канула в вечность вместе с ним.
Не глуша мотора, Лорел сидела в машине напротив коттеджа Китти Баркер. Обогреватель работал на полную мощь. Пробило пять, за окном сгущалась тьма. Университетские шпили сияли на фоне темнеющего неба, но Лорел их не замечала, думая о матери: девушке с фотографии военных лет. Вот она хватает Китти за локоть и возбужденно говорит, что у нее есть план и теперь виновные получат по заслугам…
– Что за план, Дороти? – прошептала Лорел, шаря в сумке в поисках пачки сигарет.
Зазвонил телефон. Долли отбросила сумку и схватила трубку, решив, что это Джерри.
– Лорел? Это Роуз. У Фила заседание клуба любителей застольных речей, и я могла бы составить тебе компанию. Хочешь поужинаем, посмотрим кино?
Застигнутая врасплох Лорел попыталась выкрутиться. Она терпеть не могла лгать, особенно Роуз, но чувствовала, что не в состоянии провести вечер за болтовней и просмотром романтической комедии, когда голова гудит от мыслей. Лорел очень хотелось переложить на дружеские плечи часть своих забот, однако эта ноша принадлежала ей, и она не имела права и слова сболтнуть, пока не разберется во всем сама.
Лорел взъерошила волосы, все еще пытаясь изобрести повод отказаться от ужина (господи, как же хочется есть!). За стеклом возвышались гордые башни Кембриджского университета.
– Лол? Ты слышишь меня?
– Да, я здесь.
– Связь барахлит. Я спрашиваю, хочешь, я приготовлю для нас ужин?
– Нет, – быстро ответила Лорел. В голове мелькнула превосходная идея. – Спасибо, Рози. Ты не против, если я перезвоню завтра?
– Все в порядке? Ты где?
В трубке затарахтело, и Лорел пришлось повысить голос.
– Все хорошо, просто я вернусь домой поздно.
– Поздно?
– Боюсь, что да. Нужно кое с кем повидаться.
