Книга: Все тайны проклятой расы
Назад: ГЛАВА 14
Дальше: ГЛАВА 16

ГЛАВА 15

— Вот оно что, — расстроенно рыкнул я, выслушав рассказ духов, — теперь мне в тысячу раз сильнее жаль, что Тур так поторопился.
— Грег, — жалостливо взглянула Зия и, крепко обхватив руками мою голову, нежно прижала к груди, — не нужно. Ты все равно не смог бы сам ничего ему сделать, не такой у тебя характер. Да, я знаю, что ты можешь даже убить, но только в минуту, когда тебе или твоим друзьям угрожает опасность. И Терон это знал, и на суде не отказал бы себе в удовольствии вдосталь поиздеваться. Представь только, какую кучу гадостей он наговорил бы, и меня обязательно помянул, и скажи Туру спасибо, что прибил его махом, как настырную муху.
Я представил… и понял, моя любимая права. Мне действительно пришлось бы выслушать на суде поток гнусных оскорблений и пошлых намеков, и при этом старательно делать невозмутимое лицо. А Терон, сообразив, что это наша последняя встреча, постарался бы сделать все возможное, лишь бы побольнее ранить мне душу.
Но хуже всего моя привычка во всем сомневаться и стараться все доказать как можно надежнее. И выслушивая вот такие несправедливые обвинения и оскорбления, я невольно запоминаю их до последнего слова и потом долгие годы веду с обидчиками мысленные споры, жгуче сожалея о невозможности на несколько минут вернуться в прошлое.
— Спасибо, родная, ты, как всегда, права, — благодарно целуя жену в нежную щечку, шепнул я и нехотя освободился из плена любимых рук, — пора собираться. Ты идешь с нами?
— Нет, — качнула она головой, — малышу тут спокойнее. Лучше ты вернись пораньше, если сможешь.

 

На портальном балконе меня уже ожидали. Я беглым взглядом окинул спутников и остался доволен, Гавор в точности выполнил мои распоряжения насчет одежды. И теперь все выглядели именно так, как и должны были в соответствии со своим статусом и моими замыслами.
— Духи, — позвал я мысленно, делая последний шаг, — я на вас надеюсь.
— А мы на тебя, — со знакомым смешком отозвался шелестящий голосок, и портальное марево на миг поглотило окружающий мир.
Чтобы вернуть его уже совершенно иным. Стены портальной комнаты королевского дворца, освещенные бледным утренним солнцем, дежурные маги и охранники, встречающие за кругом. Они не дали нам ни одной секунды на прощание, немедленно уводя моих гостей в предназначенные им комнаты, а я, словно не замеченный никем, спокойно направился в сторону судной комнаты.
За огромным круглым столом сегодня были заняты все места, кроме четырех: для подсудимого, короля с королевой и меня. Причем кресло для меня по какому-то недоразумению поставили рядом с королевскими. Интересно, и кто до этого додумался, хмыкнул я, вежливо поприветствовал присутствующих и отправился в поход к свободному месту.
Боковая дверь распахнулась в тот самый момент, когда я всего один шаг не дошел до своего кресла, заставляя меня догадаться, что вряд ли это было случайностью. Ну что же, остается только посмотреть, что они придумали. Я замер с самым учтивым видом, какой сумел изобразить.
Попутно я искоса поглядывал на вставших со своих мест людей и не мог не подметить, что многие выглядят осунувшимися и уставшими. Значит, им не пришлось в эту ночь поспать, несмотря на то, что все как будто разрешилось. И вдруг я ощутил, что куда-то разом исчезли обиды и раздражение, преследовавшие меня в последние месяцы. Словно в один миг растаяла в душе какая-то внутренняя стена, смывая талым потоком все мелкие и смешные претензии к людям, делающим свое дело. И не беда, что иногда они действовали не так, как я считал нужным, иногда не могли сдержать эмоции, а иногда и амбиции. Важно, что их вела та же цель, что и меня, и, если возникнет необходимость, мы встанем в бой плечом к плечу.
Торрель в этот раз не мчался со своей обычной стремительностью, вынужденный приноравливаться к поступи Элессит, но стоически терпел эту необходимость. Сохраняя на лице предупредительную улыбку, король довел жену до кресла и, словно только теперь заметив меня, приподнял брови в притворном удивлении. Но мощный поток моих растаявших обид уже нес меня как сухой листок, и на эту отрепетированную гримасу я с искренней радостью ответил самой широкой из своих улыбок.
Торрель на миг смешался, как-то оторопело хмыкнул и вдруг, оставив руку королевы, решительно шагнул вперед и крепко стиснул мои плечи.
— Мошенник, — обжег мое ухо горячий шепот, — ну когда ты уже научишься предупреждать о своих подозрениях?
— Торр, — тихонько попросила брошенная им королева, не делая даже попытки обидеться, — я тоже хочу поздороваться.
Король напоследок от всей души дружески хлопнул меня по плечу и сделал шаг в сторону.
Теперь уже я шагнул вперед и опустился перед Элессит на одно колено. Как бы свободно мы ни общались друг с другом в синем кабинете, перед любопытными взглядами целой толпы присутствующих необходимо вести себя почтительно.
— Встаньте, милорд, — мягко коснувшись пальчиками моего плеча, любезно разрешила королева, — я рада видеть вас в добром здравии. И думаю, не ошибусь, если скажу, что многие в этой комнате разделяют нашу радость. Займите свое место.
Я склонил голову в знак почтения, поднялся на ноги и беспрекословно занял оставленное для меня кресло. По правилам судной комнаты последним всегда усаживался король.
— Милорд Тайнери, тебе уже принесли последний указ? — усадив Элессит и рухнув в свое кресло, повернулся к председателю король. — Зачитай.
Лорд Тайнери кивнул и сломал печать на лежащем перед ним свитке. Сначала быстро пробежал его глазами для ознакомления, невольно сглотнул и важно поднял указку, призывая к вниманию, хотя все и так не сводили с него взглядов.
— Мною, королем Торрелем Дортеоном Этавиром, в день восьмой третьей декады десятой луны… — важно читал милорд, а я как можно незаметнее рассматривал присутствующих и понимал, что без меня произошли существенные изменения в соотношении главных королевских структур.
Сыскарей за этим столом было всего трое, хотя все из руководства, магов около десятка, а остальные места занимали мои коллеги во главе с главным королевским оком. Большинство из них были мне знакомы и имели статус старших очей или когда-то работали со мной по одному делу.
— …подписан указ о создании высшего круга королевских очей. В этот круг кроме главного ока войдут все старшие очи, доказавшие своими поступками верность традициям королевских очей и чистоту помыслов. Все королевские очи высшего круга имеют право выбирать себе задание и напарника по своему усмотрению. Королевским указом в высший круг переводятся трое очей, делом заслуживших этот статус. Впоследствии всех королевских очей, достойных прохождения в высший круг, его членам надлежит выбирать самим.
Для решения особо важных и секретных дел высшему кругу королевских очей предписано приглашать по три представителя от ковена и службы сыскарей. Отныне ковен магов не будет назначать вошедшим в высший круг обязательных наставников. Им позволяется брать на каждое конкретное задание магов любого уровня. Кроме того, они имеют право сами выбирать себе учеников. Одновременно вошедшим в высший круг открывается свободный доступ в цитадель и доступ ко всем интересующим их сведениям.
Я слушал эти невероятные слова, затаив дыхание, мгновенно позабыв про все, что интересовало меня еще миг назад. Добраться до библиотек и сундуков с донесениями, покопаться в старинных книгах, которых нет больше ни в одной библиотеке нашего мира… Да я готов был хоть сейчас снова ринуться в любое задание, лишь бы заслужить это право.
— …в высший круг, главное королевское око Инадис Мардилл, старшее королевское око Киралия ле Сандел и старшее королевское око Грег Диррейт Монтаеззи. Наставники названных освобождаются от своих обязанностей и могут заниматься интересующей их деятельностью или набирать новых учеников.
Лорд Тайнери перечислял прочие льготы и возможности, щедрым потоком обрушенные на наши головы ковеном и королем, а я не мог отвести глаз от бесстрастной маски, в которую превратилось лицо Клариссы, и лихорадочно придумывал, что бы такое ей сказать, пока магиня по давней привычке не исщипала себе все коленки. Вот она снова чуть заметно прикусила нижнюю губу, и я не выдержал.
— Клара, — невежливо перебивая председателя, окликнул я наставницу, — даже не мечтай, что так легко от меня избавишься. И кстати, не вздумай после суда куда-нибудь исчезнуть, я тебя выбираю на новое задание напарником.
Не говорить же при всех, что это Зия велела обязательно привести Клариссу в гости или хотя бы передать, что ее комнаты уже готовы.
Магиня тихонько шмыгнула носом и спешно вытащила откуда-то огромный вышитый платок, а Леон послал мне быстрый благодарный взгляд и ободряюще стиснул предплечье жены.
— Давайте начнем разбирательство? — спасла меня от негодующего взгляда председателя Элессит. — А королевские очи, вошедшие в высший круг, получат этот указ и смогут прочесть в любое удобное время.
Торрель согласно кивнул, и милорд Тайнери привычно стукнул указкой по колокольчику, подвешенному к стоящей на столе подставке.
— Камира Шуглинд.
— Нет! — Успел я перехватить шагнувшего к двери дежурного мага, — пока не нужно. Сначала я прошу вас выслушать духов, слышавших исповедь Артемии Шуглинд и проверивших ее на искренность.
— Хорошо, — окинув меня проницательным взглядом, согласился король, — поскольку это твое дело, пусть будет так, как ты решил.
Я, конечно, очень надеялся, что при помощи нехитрых трюков мне удастся повернуть суд лицом именно к тем проблемам, которые беспокоили меня в этом деле сильнее всего, но вот такой вседозволенности и представить себе не мог. Даже обидно как-то, я сидел, голову ломал, с духами детали обговорил, а он сразу, без споров, взял и отдал все в мои руки. И теперь придется кое-что менять прямо на ходу, зато сейчас у меня появится время для размышления.
— Духи, — позвал я вслух, пока не всем приходилось видеть древней, хотя о сотрудничестве с ними знал каждый из присутствующих, и на столе передо мной немедленно возникло зеленое существо.
— Что ты хочешь? — удобно устроившись на невидимом креслице, обратился ко мне дух, словно не замечая направленных на него изумленных и восхищенных взглядов.
— Помощи. Пожалуйста, перескажите присутствующим тут людям все то, что поведала мне Артемия Шуглинд, — и пока я произносил эти слова, в моей голове, словно мелькнувшая в ночи молния, ярко вспыхнула новая задумка, о которой я раньше и мечтать бы не посмел, — минут через пять… хорошо?
— Милорд, — обернулся я к Тайнери, — прикажите привести сюда гоблинов, которых пригласил Леон. Надеюсь, они не опоздали? И пусть принесут для них стулья или скамью.
Король только скептически прищурился, но ничего не сказал, да и как он мог спорить, если минуту назад сам позволил мне вести суд так, как я хочу. А я хотел избавиться в этот раз от утомительно долгой процедуры перекрестных допросов и неоднократных проверок свидетелей на правдивость. Поскольку в судной комнате законом была запрещена всякая магия, то и Леон с Клариссой, входя сюда, надевали амулеты, глушащие их способности.
Несколько лакеев быстро расставили возле стены три простых кресла и исчезли, а мы остались ждать.
— Что ты задумал? — Теперь Кларисса, как напарник, имела право задавать мне все вопросы, которые придут ей в голову, и это нисколько меня не огорчало. Наверное, потому, что, отвечая на чужие вопросы, стараешься сделать это как можно внятнее и быстрее замечаешь свои просчеты и ошибки, а возможно, я просто так привык.
— Ничего особенного, — спокойно улыбнулся я ей, — мне кажется, все присутствующие устали не меньше моего и не стоит заставлять их слушать рассказ Артемии два раза подряд, там и так все понятно.
— Ладно, — внимательно присмотревшись ко мне, кивнула Клара белой головой, и я снова беспечно улыбнулся, чтобы скрыть невольную жалость.
Кларе очень трудно присутствовать на таких судах, привыкнув все время ощущать эмоции окружающих и даже закрываться от них, здесь она чувствовала себя внезапно ослепшей и оглохшей. Для того чтобы понять чувства и скрытые мотивы говорящих, ей приходится все время держать себя в напряжении, чтобы успевать бдительно следить за выражением лиц, движениями рук, дыханием подсудимых. Хорошо еще, что магиня преуспела и в этой науке, иначе ей пришлось бы отказаться от участия в судах. Хотя иногда встречались такие мастера, которых было трудно прочитать даже с ее опытом. Клара как-то рассказала мне, что почти поверила на одном из заседаний молоденькой вдове, у которой подозрительно быстро умирали мужья. И тогда магиня пошла на хитрость, сделав вид, что ей стало плохо. Разумеется, разбирательство закрыли на перерыв и отпустили обвиняемую. Клара ринулась за ней в коридор и почувствовала такую мощную вспышку злорадства, что сомнений в виновности вдовы не осталось. Ну а большего ей и не требовалось, чтобы принять правильное решение.
Двери снова открылись, и в судную комнату спокойно вошли трое гоблинов. Двое мужчин и одна женщина. Она шла первой, но не только поэтому я с острым интересом рассматривал полное спокойного достоинства лицо. Просто до сих пор мне еще не доводилось видеть гоблинок. Камира не в счет, она полукровка. Хотя сходство между ними просто поразительное, если отбросить огромную разницу в возрасте и цвет кожи. Нет, гоблинка вовсе не выглядела древней старухой, хотя сообщение духов о том, что гоблины живут почти в три раза дольше людей, повергло меня утром в шок. Как-то обидно стало за свой род, чем мы хуже этих жестоких созданий?
Тем временем гоблинка остановилась возле среднего кресла и шедший следом за ней старший гоблин, так нелюбезно встретивший нас вчера, бережно усадил соплеменницу в кресло. Я слегка подосадовал, что не стал вчера выслушивать Сардата и Камиру, знал бы сейчас про наших гостей все, но тут же отмел эти мысли как бесполезные. Самое глупое дело жалеть о неслучившемся.
— Представь меня им… — В прозвучавшем только для меня голоске духа, витавшего сейчас над столом в виде едва заметного зеленоватого облачка, впервые прозвучала не просьба, а почти приказ.
И это меня безмерно удивило. Ведь цветок утверждал, что духи не имеют права первыми обращаться к людям? Интересно, что же такого он нашел в этих гоблинах, что решился нарушить приказ своих создателей? Или имеются какие-то исключения из общего правила? Нужно будет не забыть на досуге как следует расспросить зеленых родственников. Но как бы то ни было, отказывать древням я не собирался, прекрасно понимая, что у них была очень веская причина так заявить. И потому, попросив у короля взглядом извинения, встал со своего места и подошел ближе к гоблинам:
— Представьтесь, пожалуйста, суду.
— Я — Бариза, старшая мать рода и его повелительница, — поднялась с кресла гоблинка, склонила в вежливом поклоне голову и села.
— Я — Тайгар, командор рода. — Поднявшийся следом гоблин был главным в нашу прошлую встречу, и именно он, не раздумывая, за кусок камня отдал нам родного брата.
— Я — Зерид, учитель. — У этого гоблина был безмерно усталый взгляд разочаровавшегося в жизни человека, которого уже давно держит в мире живых не радость бытия, а тяжкая обязанность.
— А я Грег Диррейт Монтаеззи, старшее королевское око, и я веду сегодняшнее дело, — с официальной сухостью назвал я свое имя и титул и по недрогнувшим лицам гоблинов понял, что не ошибся в своих догадках. Идя сюда, они уже отлично знали, кто я такой, и наверняка поняли это еще в обители.
— А это существо, помогающее мне в расследовании, зовется древень. — Над столом снова возник дух, но теперь он сидел лицом к гоблинам и смотрел прямо в глаза повелительнице своими бесподобными очами.
Переведя взгляд на приглашенных, я тотчас сообразил, что происходит нечто непредвиденное и очень странное, напрочь сносящее придуманный мною план. Разумеется, я ждал удивления, а возможно, даже и потрясения, представляя гоблинам своего зеленого напарника, но не мог и заподозрить, что эти естественные в такой момент чувства окажутся далеко не единственными. Сквозь первое изумление на лицах совершенно растерявших свою невозмутимость гостей появилось узнавание, раскаяние и какая-то горькая радость. Словно седой старик случайно встретил друга детства, с которым много лет назад рассорился из-за какой-то мелочи.
А потом побледневшая от переживаний повелительница резко поднялась и, протянув к древню сложенные вместе ладони, с мольбой и болью в голосе нараспев произнесла:
— Даэрри!
— Почему вы нарушили приказ, старшая мать? — Впервые за время нашего знакомства нежный голосок духа прозвучал так сухо и укоризненно.
— Нет! — отшатнулась она в неподдельном ужасе. — Как бы мы могли! Вон Зерид принес все артефакты… и копию, и тот, что великий предок Зугебар спрятал в покинутых храмах!
— Садись и слушай, — отворачиваясь от нее, разочарованно бросил дух, — и возможно, тебе дано будет понять истину, хотя я не уверен, что у вас хватит смелости ее принять.
Он отвернулся от удрученной таким обращением гоблинки, которую немедленно перехватили сородичи и бережно усадили в кресло, и переместился на середину стола. Я осторожно, на цыпочках, вернулся на свое место, и едва сел, как подвергся самой настоящей атаке соратников, прямо-таки забросавших меня подозрительными пристальными взглядами. Но дальше всех пошел Торрель, перегнулся через подлокотник и грозным шепотом осведомился, что это такое сейчас произошло?
— Не знаю, — так же тихо ответил я, — это духи попросили.
Он снова выпрямился и застыл, задумчиво глядя в никуда, и наверняка не я один догадался, что теперь наш король вознамерился получить ответ с древней.
И в этот самый момент в судной комнате разом погасли все лампы и резко потемнело. Вскочили со своих кресел Зиновас и пара магов, но тут же сели снова, разглядев появившееся прямо посреди стола полупрозрачное зеленоватое изображение Артемии. Размером оно было в половину оригинала и больше всего походило на одну из тех иллюзий, что кастуют на праздниках маги средней руки для потехи зрителей. Только маги обычно изображали диковинных животных или полумагических существ, и их создания могли лишь слабо шевелиться, но не говорить.
А вот созданная духами копия в точности повторяла рассказ Артемии, с теми же самыми интонациями, горькими вздохами и так же глотая в паузах призрачный отвар. Взгляды всех судей были прикованы к необычному зрелищу, и мне хотелось верить, что все они чувствуют сегодня ту же самую боль, что рвала вчера мое сердце.
Рассказ смолк, растаяла дымкой иллюзорная картинка, сами собой вспыхнули в лампах живые огоньки.
— Я думаю, теперь всем понятно, почему именно это дело я решил разбирать сегодня первым? — не давая коллегам расслабиться, осведомился я с самым непреклонным видом. — Оказывается, гоблины под видом людей многие столетья ходят среди нас, как скотину вырезая наших ни в чем не повинных женщин. И хотя госпожа Артемия Шуглинд несомненно заслужила наказание, вначале я хотел бы выслушать того, кто является отцом ее дочери.
Он встал, не мешкая ни секунды, размеренно прошагал к одиноко стоящему стулу для подозреваемых и так же спокойно сел. Вот только лицо его больше не было бесстрастной маской, в уголках губ притаилась горечь, а глаза были полны боли.
— Ответьте, командор Тайгар, — холодно предложил я гоблину, — в чем провинились перед вами наши женщины?
— Чтобы ответить на ваш вопрос, я должен рассказать историю моего рода… — глухо и обреченно произнес гоблин, — иначе вы не поймете…
— Мы уже знаем вашу историю, ровно столько, сколько знают древни, — отозвался я, — и про то, что вы сами погубили свой родной остров, и про развязанную вами безжалостную войну, и про эльфов.
— Про эльфов? — Против моего ожидания эти слова не озадачили, а обрадовали Тайгара и словно вселили в него какую-то надежду.
— Они помнят про эльфов?! — с той же безумной надеждой вскочила с места старая повелительница и почти бегом ринулась в мою сторону. — Скажи, умоляю… — она, задыхаясь, остановилась рядом, — даэрри знают, в чем смысл проклятия?
— Нет, — начиная что-то подозревать, осторожно ответил я, и женщина сразу потухла, — но ведь у вас есть артефакт… который мы принесли, и ты же сама сказала, что у Зерида есть копия?
— Ты не понимаешь… — Неожиданно она села прямо на пол, и я успел порадоваться, что он застелен толстым ковром. — Мы сотни лет жили, свято придерживаясь правил, выгравированных на табличке, но это не спасло наш народ. А однажды, совсем недавно, лет сорок назад, Растур привез точно такую, купил случайно в лавке антиквара. Зерид начал изучать и обнаружил, что они не одинаковы. Немного, всего на один знак, но он менял весь смысл.
Командор, покинув место подсудимого, уже успел обежать судейский стол и схватить мать за руку, пытаясь поднять.
— Оставь, — отмахнулась она, но гоблин был настойчивее.
Легко подхватил повелительницу на руки и понес на место, не обращая на нас никакого внимания. У меня на языке крутилось несколько вопросов, рвущих мозги пониманием какого-то очень странного и очень нехорошего обстоятельства, и я никак не мог решить, в каком порядке их задавать. Но тут встал со своего места гоблин, которого они звали учителем. Решительно прошел к стулу подсудимого, но садиться не стал, а бережно развернул принесенный сверток и разложил на столе три совершенно одинаковые на вид таблички.
В комнате и так было тихо, а в этот момент все даже дыхание затаили.
— Среди вас есть маги, — поднял на судей усталый взгляд Зерид, — они смогут точно сказать, какой из артефактов истинный.
— Средний, — не задумываясь, сообщил Леон, и все маги подтверждающе кивнули.
Всякая попытка применить в этой комнате человеческую магию гасилась установленной на комнату защитой, но неактивную магию амулетов и заряженных вещиц маги могли видеть свободно.
— Да, — бережно беря в руки среднюю табличку, гоблин отложил ее в сторону. — Раз вы знаете, что произошло в той, древней войне, не стоит объяснять, что наши предки бежали оттуда не оглядываясь. Унося с собой вот этот артефакт. Постепенно их набралось несколько тысяч, но воевать больше никто не собирался. На суровом восточном берегу мужчин ждали во временных жилищах женщины и дети, и нужно было думать, как их накормить и устроить.
Чтобы не утомлять вас долгим рассказом, скажу кратко, в конце концов повелитель решил вернуться на оставшиеся от нашей родины острова и попробовать выживать там. Три острова, большой и плоский Коштэ, высокая скала Артаг, которую с вершин и до подножия полностью занимала академия, и маленький Баэтор, принадлежавший жрецам, — это все, что осталось у нас от прежней жизни. Первое время гоблинам жилось там очень тесно, особенно в академии Артага и на Баэторе, где остались жилые подвалы и Храм морской владычицы. Он был разрушен, но наш род никогда не боялся работы. Предки восстановили храм, начали строить поселок на Коштэ, одновременно построили несколько поселков на восточном берегу, у них сохранилось несколько кораблей и они намеревались построить новые.
Зерид на несколько мгновений смолк, и кто-то из магов подвинул старику бокал с бодрящим настоем. Он рассеянно кивнул, отпил несколько глотков и, собравшись с силами, продолжил рассказ:
— Великий Зугебар, повелевавший в те времена нашим народом, хранил как самое великое сокровище послание эльфов и повелел самым искусным мастерам высечь несколько копий. Одна из них все время лежала на его столе, и каждый мог прочесть, что на ней написано. Это было нетрудно, эльфы знали все языки мира, и табличка была сделана на нашем языке и нашими знаками. Предки свято выполняли написанные на табличке правила, и долгие годы казалось, что судьба повернулась к гоблинам лицом. Они много трудились, строили, ловили рыбу и разводили на восточном берегу скот, учились жить по-новому. Беда подкралась незаметно, хотя ее и бедой-то вначале никто не посчитал, наоборот, решили, что морская владычица, покровительница гоблинов, таким образом помогает нам выжить, даря нашим женщинам только одну девочку на десяток мальчишек. Но постепенно предки начали понимать, что это не благодать, а кара. И тут случилось еще одно несчастье — внезапно из глубин океана пришел разрушительный шторм небывалой силы. Погибли почти все жители острова Коштэ, и снова сильно пострадал храм. Тогда жрецы и учителя взялись за книги и старинные записи и нашли предупреждение о том, что раз в несколько сотен лет такие шторма смывают все с мелких островов, потому предки и избегали на них селиться. После этого известия все переселились на берег, и первая избранная повелительницей старшая мать под страхом изгнания из рода запретила нам даже на час ступать на родные острова. С каждой сотней лет наш народ становился все меньше, и однажды, после очередного шторма, было решено уйти вглубь материка. Это было больше тысячи лет назад, наши деды и прадеды заранее разведали путь и шли только по пустынному бездорожью, далеко обходя города и деревни. Достигнув гор, где разведчики обнаружили несколько огромных природных пещер, предки устроились на зимовку. А весной решили, что дальше идти не стоит. В тех местах оказалась мягкая, короткая зима, богатые рыбой речки и бесхитростные скотоводы по соседству, которые отдавали за простой нож или топор целого бычка.
Он снова смолк, постоял, хмурясь, видимо понимая, что, пообещав рассказать все вкратце, невольно увлекся воспоминаниями о своих бедах. Мне уже начали закрадываться в голову кое-какие подозрения, но я решил дать учителю выговориться, отлично понимая, что при других обстоятельствах никто из нас никогда не услышал бы от него таких подробностей.
— Моему народу неплохо жилось в тех местах, но катастрофа неуклонно приближалась. Девочек рождалось все меньше, и хотя наши женщины рожали уже не по два-три ребенка, а столько, сколько позволяло здоровье, почти все дети были мальчиками. Мы перепробовали все, смешивали кровь разных семей, нанимали шаманок и травниц. Бесполезно. Девочки не стали рождаться чаще. Мы все больше старели, все меньше бегало по обители детей, и больше ста лет назад Бариза приказала собирать в обитель одаренных целителей, способных продлить молодость женщинам. Мы снова позвали шаманок, и они начали проверять всех детей, которых приводят к нашим дверям местные жители. Сейчас в обители живет несколько десятков магов, и все они алхимики и целители, хотя некоторые могут ставить очень сильную защиту. Но самое главное не это. Случайно выявилось одно странное обстоятельство, с помощью шаманки мы обнаружили среди приведенных на воспитание детей несколько полукровок, потомков тех выживших воинов, которых не смог собрать после поражения Великий Зугебар. Вот они и посеяли в наших душах сомнение, которое только укрепилось после покупки второй таблички. И тогда во все страны отправились маленькие отряды, искавшие подтверждение наших подозрений. Других полукровок или новые таблички. Эти поиски увенчались частичным успехом, воины нашли потомков осевших в глухих деревнях гоблинов, но только несколько из них захотели отправиться в обитель. Наши лекари изучили их кровь и возродили в нас ужасающее подозрение, кто-то страшно ошибался: или мы, или… эльфы.
После этих слов учителя все части загадки сложились в моей голове в правильную и ужасающую картину, и, судя по понимающим взглядам некоторых присутствующих, таким сообразительным оказался не один я.
— Как звучит текст той таблички, по правилам которой вы жили столько лет? — не в силах больше сдерживать себя, в упор спросил я гоблина.
Он дернулся как от удара, поднял на меня растерянный и беспомощный взгляд поблекших от возраста глаз и покорно кивнул.
— В табличке написано: «За все грехи, за жадность и жестокость будет отныне ваш род наказан сурово и иссякнет, если вы соедините свою кровь с кровью человечьих женщин, помните это».
— Понятно, — сердито процедил я, — а что во второй?
— Там написано: «За все грехи, за жадность и жестокость будет отныне ваш род наказан сурово и иссякнет, если вы не соедините свою кровь с кровью человечьих женщин, помните это».
— Понятно, — еще свирепее процедил я и мысленно задал духам возникший у меня вопрос.
Вернее, даже не вопрос, поскольку ответ уже знал, просто хотел подтвердить свои предположения. А услышав ответ, хмыкнул, сразу сообразив, как можно быстро проверить свои выводы и одновременно наглядно доказать их всем присутствующим.
— Милорд, — почти весело попросил я Тайнери, — будьте любезны, прикажите страже отвести всех подозреваемых в дворцовую кузницу.
Разумеется, они нужны мне не все, но делить их сейчас на две неравные кучки как-то слишком жестоко. Да и не случится ничего страшного, если кое-то из них раньше времени узнает тайну гоблинов.
Пока Тайнери звонил в колокольчик и отдавал распоряжение дежурному магу, я еще раз мысленно проверил свой план и добавил в него небольшие исправления.
— Ваше величество, — заявил я, уважительно глядя на короля и старательно не замечая его возмущенного взгляда, вызванного моими странными действиями, — для полного раскрытия этой загадки нам придется провести небольшой опыт. Предлагаю всем желающим выйти в соседний зал, чтобы маги могли открыть для них портал в кузницу.
— Я желаю, — мягко кладя тонкие пальчики на руку мужа, объявила Элессит и незаметно лукаво подмигнула мне.
Ох, ученица, не стоит так шутить с ревнивыми мужьями, ответил я неодобрительным взглядом, но король уже поднялся с кресла и повлек супругу к центральному выходу.
— Зерид, берите ваши таблички и идите за мной, — скомандовал я, не отставая от Торреля.
— А мы? — Командор посмотрел на меня с болезненной надеждой.
— Вы тоже, — кивнул я миролюбиво, подозревая, что все беды, обрушившиеся на головы гоблинов, ничто по сравнению с открытием, которое, по моему подозрению, должно ожидать их в кузнице.
Маги начали открывать порталы, едва выйдя в зал, и я вполне понимал их нетерпение, у самого все дрожало внутри от предвкушения задуманного мною эксперимента. Ведь от того, как среагируют на результаты, в которых я почти не сомневался, наши гости, и будет зависеть мой приговор.
Кузнец, давно знакомый мне крепыш среднего роста, со светлыми волосами, говорящими о присутствии в его жилах крови северных народов, имел небольшие магические способности и достаточно давно работал в королевской кузне, чтобы не удивиться появившимся из обычного портала гостям. Изумило его совсем другое, количество и статус пришедших.
— Привет, Унгас, — поздоровался я вслед за остальными, — сегодня я тут командую, поможешь провести один опыт?
— Для тебя — хоть десять, — широко разулыбался кузнец. — Огонь потребуется?
— И огонь, и все твои инструменты, — дружелюбно подтвердил я и махнул Зериду, чтоб подошел поближе.
— Давай сюда твои сокровища, да не волнуйся так, ничего с ними не случится.
Первый, самый показательный опыт, я решил произвести собственноручно. Шагнул к огромной бадье с темной водой, в которой Унгас остужал и закалял заготовки, и, развернув полотно, показал окружающим три одинаковые каменные плитки.
— Все знают, что я не маг, — решив немного разрядить напряжение, сообщил я присутствующим с нарочитой печалью, — но сейчас без всякой магии я выберу из этих трех артефактов истинный.
Маги насторожились, сыскари чуть заметно заухмылялись. А я, не обращая больше внимания на их реакцию, небрежно бросил в воду одну плитку.
Бульк. Темная вода всколыхнулась и замерла.
Значит — не он. Бросаю вторую, бульканье повторилось, кто-то из сыскарей ехидно хихикнул.
Что за змейство, неужели духи ошибались?!
Не подавая виду, что озадачен результатом своих действий, залихватски швыряю в чан последний камень. Не собираясь расстраиваться, даже если опыт не удастся. Просто придется признать, что и эльфы иногда ошибаются.
Горестно глотнул горячий, пахнущий горелым маслом воздух кузни Зерид, крепче сжала побледневшие губы многострадальная старшая мать. Многозначительно кашлянул король.
А я, не отвлекаясь, пристально смотрел на булькнувшую в последний раз воду и терпеливо ждал. Секунда… вторая… вода внезапно расступилась, выталкивая не понравившийся ей предмет, и на поверхности четко вырисовался покрытый значками четырехугольник. Облегченные вздохи раздались с разных сторон, похоже, судьба артефакта волновала не только гоблинов.
— Сард, — негромко позвал я, — иди сюда.
Гоблин, стоящий в стороне от сородичей, бережно отстранил Камиру и скользнул ко мне.
— Что?
— Достань камень, это истинный артефакт, оставленный вам эльфами.
Он настороженно глянул мне в глаза, пару мгновений помедлил, потом решительно выхватил табличку из воды.
— Что дальше?
— Возьми у кузнеца инструмент и попробуй отрезать кусочек, лучше с уголка, а то ваш учитель слишком нервничает.
— Хорошо, — беззлобно усмехнулся Сардат, приняв мой шутливый тон за извинение, — отрежу с уголка.
— На что спорим, что не отрежешь? — Мне внезапно стало так легко и свободно, как бывает, когда вырываешься из темного мрачного подземелья на залитую ласковым солнышком лужайку.
— Совсем я дурак, что ли, с тобой спорить, особенно когда ты так веселишься, — ворчливо буркнул гоблин, бросая в меня мимолетный признательный взгляд.
— По-моему, вы хорошо знакомы, — задумчиво протянула неизвестно когда оказавшаяся рядом Кларисса.
— Ты тоже его знаешь, хотя вы и не встречалась, — кивнул я магине. — Сард держит оружейную мастерскую в Бастере.
— У-у, — понимающе протянула она и обернулась к королю, видимо не столько ощущая через защитные амулеты его кипящее любопытство, сколько догадываясь о нем по нетерпеливому постукиванию королевской туфли, — это он учил Грега кое-каким хитростям оружейного дела.
Краем глаза я заметил, как задумчиво кивнул король, и заранее пожалел командиров сыскарей. Похоже, их ожидает нелегкий разговор с Торрелем по поводу моих никому не известных друзей.
А Сард тем временем ловко закрепил артефакт в кузнечных зажимах и осторожно провел по уголку алмазным резаком. Нагнулся, поизучал немного, провел сильнее, снова рассмотрел и снова провел. Потом еще и еще. В следующие десять минут он пытался отпилить, отрубить или отрезать хотя бы песчинку. Не выдержав такого непонятного и неправильного зрелища, к гоблину вскоре присоединился Унгас, и дело пошло с удвоенным энтузиазмом. Результат был все тот же.
— А ты вроде говорил, что можно в огонь, — вспомнил мои слова озадаченный кузнец.
— Можно, только сначала положи на наковальню и легонько стукни молотком, — невозмутимо предложил я, старательно скрывая предвкушение.
— Можно и молотком, — небрежно хмыкнул кузнец и бесцеремонно саданул по артефакту небольшой кувалдочкой, абсолютно уверенный, что незнакомому материалу ничего не сделается.
Несколько кусочков, брызнувших на наковальню, исторгли из груди несчастного гоблинского учителя такой жалобный стон, словно удар пришелся по его ноге.
— Что за змейство, — потрясенно выдохнул кузнец, поднимая один кусочек темными мозолистыми пальцами и поднося ближе к носу, — ты глянь-ка, Грег!
Он решительно положил осколок на стол и провел резаком. Раздался скрипящий звук и на темную поверхность посыпались мелкие крошки.
— Да это же обычный камень, — разочарованно протянул Унгас, — смотри, как ловко кто-то в бороздки вклеил, на первый взгляд совсем незаметно.
Это был час моего торжества, и омрачался он только горем, которое почувствовали при этих словах гоблины.
Великим горем, свалившимся на них от осознания предательства и обмана своего предка, не пожелавшего подчиниться предупреждению эльфов.
Проверять артефакт огнем было лишней тратой времени, но король, растерявшийся не меньше гоблинов, велел довести эксперимент до конца.
Кузнец, испытывавший почти детский восторг, сунул табличку в горн и раздул огонь до такого состояния, что любой другой металл начал бы плавиться и терять форму, как кусок масла на сковороде, а артефакт этого даже не заметил. Более того, он даже не шипел, сунутый в воду.
— Унгас, — попросил я, рассматривая обсыхающий артефакт, — достань из чана одну плитку, я хочу сравнить.
Последние сомнения рассеялись, когда я внимательнее присмотрелся к знакам, выбитым в подделке.
— Взгляни, — забыв от волнения про всякие церемонии, дернул я за рукав сопящего у меня над ухом Торреля, — он забил камнем весь последний знак, и еще вот тут посредине, пару бороздок. И отдал камнерезам, чтобы сделали несколько копий. Но видимо, кто-то из них заметил подделку и сделал для себя такую табличку, какую считал верной. А потом сбежал вместе с ней… и если бы побег не удался, гоблины никогда не начали бы искать истинный артефакт.
— Но почему правитель не спрятал табличку в тайник или не сбросил в пропасть?
— Не знаю, — пожал я плечами, — наверное, в таком случае с артефактом происходит то же, что и в воде. Мне кажется, этот Зугебар был чрезвычайно хитер, потому и положил табличку на самом виду в мастерской, под академией. Среди точно таких же по виду, немного бракованных плиток артефакт был запрятан много надежнее, чем в самом глубоком тайнике. И ни один гоблин никогда не смог бы даже заподозрить истину, ведь все они начисто лишены магических способностей.
Неподалеку раздался тихий стон, и, стремительно обернувшись, я успел увидеть, как, неуклюже схватившись за край верстака, падает побелевшая старшая мать. Тайгар и Сард почти одновременно оказались рядом, столкнулись плечами, и старший отступил, позволяя младшему подхватить мать у самого пола.
— Клара, открывайте уже порталы, — скомандовал я, прихватывая со стола артефакт. — Спасибо, Унгас.
Назад: ГЛАВА 14
Дальше: ГЛАВА 16