ГЛАВА 12

— Дуна здесь сейчас нет, — заканчивая перевязку, сухо обронил Мак в ответ на мой осторожный вопрос, — а если тебе что-то нужно, обращайся к Дили. Нога заживает очень неплохо, но постарайся ее все-таки поберечь хоть пару дней. Вечером постараюсь переменить повязки.

Макквин коротко кивнул и исчез за дверью, оставив у меня чувство недовольства собой. Лекарь мне был чем-то приятен, но достичь первоначальной дружелюбности в отношениях с ним так и не удалось, хоть я и старался изо всех сил. Ну что ж, не всегда наши симпатии совпадают, а времени на выяснение причин его осторожности у меня катастрофически не хватает. Ждут решения гораздо более важные проблемы.

Заперев комнату, я отправился искать Дили и очень удачно столкнулся с ней нос к носу в дверях кухни.

— Проголодался? — пытаясь уступить мне дорогу, весело хмыкнула она, но я решительно прикрыл дверь.

— Нам нужно поговорить. — Бесцеремонно подхватив гувернантку под локоток, я повел ее в пустой сейчас зал и усадил на диван. — Где Дун?

— Скоро придет. — Охранница даже не попыталась покинуть уютное местечко. — Сейчас его нет во дворце.

— Я знаю, Мак сказал. — Хорошо, что она не стала лгать. — И также знаю, что есть еще один выход в первый двор замка. Тайный.

— Откуда? — сразу заледенели голубые глаза.

— Дун каждый раз пропадает и появляется слишком неожиданно. И ни разу я не заметил, чтобы он выходил из дворца и стучался в ту калитку, через которую вошел я. — Не говорить же ей, что я застал герцога с подручными возле дворца, в который ему категорически запрещен вход? — Так вот, мне очень нужно срочно попасть в город. Я постараюсь вернуться к приходу членов совета. Кстати, они ведь тоже должны быть в курсе насчет тайной двери?

— В курсе только глава совета. Там сидят на страже его люди, — посверлив меня несколько мгновений подозрительным взглядом, сдалась Дили. — Но учти, если ты не вернешься…

— Я намерен вернуться, не забывай, что это и в моих интересах. — Мне пришлось резко оборвать несвоевременную нотацию, длительное общение с детьми всегда оставляет в женских характерах слишком глубокий след. — А пароль ты знаешь?!

Ну а в том, что стражники меня пропустят, я не сомневался ни на минуту. Как и в том, что герцог давно нашел, чем переманить их на свою сторону. Иначе я не встретил бы его прошлой ночью в чулане.

— Сегодня пароль — семьдесят один. Да возьми вот это. — С легкой досадой гувернантка сдернула с шеи невзрачную подвеску и бросила мне.

— Спасибо, Дили, возможно, сейчас ты спасла две судьбы, — невесело ухмыльнулся я, — так где этот проход? И кстати, мне очень пригодился бы монашеский балахон.

— Выйди из дворца через черный вход… Что?! Ты его еще не нашел?! Пойдем, покажу. — Ехидно усмехнувшись, она подхватилась с дивана и понеслась впереди меня, указывая путь.

Вход в потайную лазейку под толстенной замковой стеной нашелся в маленьком сыроватом гроте, расположенном в углу сада так хитро, что подходы к нему не просматривались ни из одного окна. А с башни, находившейся неподалеку, этот кусок сада и вовсе не обозревался. Следовательно, он изначально был в планах строителей, и обвинять в его сооружении герцога не имело смысла. А я-то почти поверил в его тайное могущество.

Дверца открылась легко, но слишком банально, от поворота массивного светильника, и сразу за ней обнаружилась небольшая каморка с разнообразными одеяниями, висевшими на крючьях, и несколькими лампами, стоящими на полке. Дили сама зажгла мне лампу, попутно пояснив, что горит в ней не масло, а очищенный подземный сок, для поджига которого достаточно резко крутнуть маленькую ручку.

Устало махнула на прощанье рукой и захлопнула дверку. Я поспешно снял с вешалки монашеский балахон и, набросив на себя, отважно шагнул в узкий проход. Через несколько десятков шагов я достиг конца коридора и заметил на стене такой же светильник, каким отворился проход из грота.

Эта дверца тоже открылась сразу, но еще не успел я закрыть ее за собой, как в крошечный чуланчик заглянуло грубоватое лицо здоровенного рыжего парня.

— Тсс! — не дав мне вставить и слова, шепнул он. — Погодь минуток пять.

Через несколько минут меня выпустили из чуланчика, и я бегло осмотрелся. Довольно просторная комната, несомненно, служит одному из охранников жилищем, но, несмотря на это, здесь чисто и уютно. Кровать, стоящая в нише, скрыта занавесью, возле так же тщательно занавешенного окна стоит небольшой столик и удобные стулья. Дверца чуланчика, спрятавшаяся за массивным шкафом, настолько незаметна, что найти ее случайно было абсолютно невозможно.

Верзила осторожно выглянул в единственную дверь и приглашающе махнул рукой.

С некоторым сомнением я сделал несколько шагов и сразу сообразил, куда попал. Мастерская замкового оружейника, ничем иным это заваленное различным оружием и инструментом помещение просто не может быть. Одно из самых посещаемых, после кухни и конюшни, мест в любом из больших замков. Сюда раз в неделю, а то и чаще заглянет почти каждый обитатель, а зачастую и гость переднего двора, ведь точить и выправлять самому мечи и ножи — такое нудное занятие.

— Жак, мне нужно стрел на средний лук… — Влетевший в мастерскую парень изумленно уставился на меня, видимо уверенный, что будет единственным посетителем.

— Сколько раз тебе говорить, что нужно стучать и спрашивать разрешения? — недовольно проворчал сидящий за рабочим столом второй стражник.

Перед оружейником разложена целая куча каких-то железок, изучением которых мастер занят так усердно, что даже я не сразу обратил на него внимание. А едва рассмотрев, по твердому взгляду и неторопливой уверенности движений догадался: именно он среди них двоих старший, и по возрасту, и по рангу.

— Ну я думал… — просительно заныл лучник, но его немедленно оборвал старший:

— Не надо делать то, чего не умеешь. А стрел готовых все равно сейчас нет, приди к вечерку. Да не смотри такими глазками, ты не девица! И не нужно было с толстым Томом на спор чаек стрелять. Думаешь, раз я тут сижу, то ничего и не знаю? Иди, тебе говорят. И ты, монах, иди, твой заказ у меня тоже пока не готов. Придешь позже. Извиняй, что заставили так долго ждать.

Разумеется, я отлично понял, что последние фразы он произнес специально для юного нахала, но уходить не спешил. Мне внезапно пришла в голову мысль, что я смогу решить тут один небольшой, но щепетильный вопрос.

— Мне нужно в долг несколько монет, сегодня же верну, — тихо сказал я старшему охраннику, внимательно следя за его реакцией.

— А если я тебя потом не встречу… или не узнаю? — Лукавая смешинка, мелькнувшая на губах, сказала больше, чем слова и преувеличенно серьезный взгляд.

— Меня трудно не узнать, — не сомневаясь более, я сбросил капюшон и так же неуловимо усмехнулся, — а не встретить — тем более.

— Жак, дай ему кошель, — пряча довольную улыбку, приказал старший. — Волк волка не обидит.

— Никогда, — так же улыбнувшись, подтвердил я и, подхватив брошенный мне кошель, шагнул за порог.

Выйти из переднего двора оказалось значительно проще, чем мне думалось во дворце. Уверившись в быстроте распространения слухов и больше не сомневаясь в своей известности, я просто приподнял перед стражником, стоящим у ворот, край капюшона.

— Часа через три вернусь, ты еще будешь тут, или мне нужен пароль? — спросил я у него доверительным шепотом, и парень немедленно сообщил мне пароль.

Более того, любезность охранника оказалась столь велика, что он указал мне на повозку, которая через несколько минут отправится в Кольдн. Посомневавшись пару мгновений, я решил все же воспользоваться этим предложением. Рассудив, что даже если некто очень хитроумный и решил бы устранить нового учителя принцесс любым способом, то полагать, что я покину дворец в первое же утро, у него не было никаких оснований.

Расчет не подвел, уже через четверть часа я стоял под одной из арок, ведущей на центральную рыночную площадь, и лихорадочно размышлял, у кого можно наверняка узнать, где остановился богатый милорд из Этавира. И все яснее понимал, как сглупил, не расспросив об этом Дили.

В родном королевстве я подошел бы к любому дежурному магу, ожидающему клиентов в специальном кабинете здания губернаторской управы, и через минуту получил магического проводника. Если, конечно, маг не счел бы, что клиент разыскивает нужный адресок с темными намерениями. В Дильшаре нанял бы стайку уличных мальчишек. Однако здесь нет ни того и ни другого. Магов — по вполне понятной причине, а вот такое понятие, как беспризорные дети, в герцогстве вообще отсутствует напрочь. Но при этом тут нет ни одного приюта или какого-то подобного заведения. Если ребенок остается сиротой, его немедленно забирают родственники, а если таковых нет, то ближайшие соседи. И дело даже не в пособии, которое платит сиротам правительница, а в национальной традиции.

И хотя мне были очень симпатичны взгляды северян на эту сторону жизни, моя проблема от этого никуда не исчезла. Придется срочно искать замену беспризорникам, а для этого необходимо потолкаться среди людей, попробовать понять по разговорам, куда обращаются в подобных случаях они.

Приняв такое решение, я вышел из-под арки и направился к торговым рядам. Не знаю, всегда тут так оживленно, либо торговцы ради праздника расстарались, но спрятанные под широкие навесы ряды прилавков просто ломились от товара.

Я уже осмотрел рыбные и мясные ряды, прошел мимо опрятных торговок булками и пирогами, свежей зеленью и прошлогодними соленьями. Несколько вполне жизнеспособных идей уже родились в голове, но я продолжал идти вперед, надеясь придумать что-либо получше. В дальней части рынка расположился ряд солидных магазинов и лавок, и у меня теплилась крошечная надежда, что Зигелю захочется там что-то купить.

Увы. Все встреченные мною лорды хотя и имели светлые шевелюры, но вместе с ними обладали и бледно-голубыми глазами и массивными челюстями истинных шладбернцев.

Решив сначала дойти до конца рядов, а уж потом отправиться в самую дорогую харчевню и расспросить там подавальщиков, я неспешно продвигался вперед, когда сильный удар в спину сбил меня с ног.

— Каф! Назад! Каф, скотина, ко мне! Ты что делаешь, негодяй! — раздался где-то неподалеку голос Рамма, но шершавый язык пса уже счастливо слюнявил мою щеку.

Ну и за что, интересно, он так ругает бедное животное, когда сам полностью виноват? Зачем брать не приученную к толпам народа собаку на рынок? — хотел было возмутиться вслух я, как новая идея заставила плотнее сжать губы.

— Извините, господин служитель, я сейчас вас отряхну… — помогая мне подняться и настойчиво пытаясь заглянуть в лицо, растерянно бормотал Рамм, — не знаю, что с ним случилось, он всегда такой послушный… Я сейчас найму повозку, и вас доставят куда нужно.

Я с таким же упорством прятал от него лицо, хотя и был уверен: опознать во мне обманутого друга он теперь не сумеет, зато может задуматься над странным поведением собаки. Да и требовалась мне от него вовсе не повозка, потому, издав громкий стон, я начал наваливаться на Рамма всем телом, изображая, как сильно пострадал.

— Немного посидеть… найди харчевню с отдельной комнатой… — словно сквозь боль прохрипел я трагическим шепотом, чтоб у него даже в мыслях не появилось желания сравнить голос случайно встреченного монаха с голосом своего спасителя.

— Хорошо, хорошо, обопритесь на меня, сейчас придем, это магазин оружейника Греббса, он меня хорошо знает, позволит немного отдохнуть… — бормотал Рамм, уводя меня подальше от мгновенно собравшейся толпы зевак.

Нет, так не пойдет, не хочу я, чтобы какой-то оружейник подслушал наш разговор, никогда не поверю, что комнатка опытного торговца не имеет отверстий для прослушки и подглядывания.

— Не нужно… мне уже полегчало, — резко остановился я, — позови повозку. Лучше закрытую.

— Эй, возчик! — обрадованно замахал свободной рукой милорд. — Сюда!

— Залезай и подай мне руку! — тем же свистящим полушепотом приказал я бывшему другу, едва закрытый экипаж приостановился рядом. — Самому мне не влезть. Теперь позови собачку, проводите меня.

— Господин служитель… не нужно его отбирать… это я во всем виноват, — неожиданно всерьез испугался Рамм, и мне пришлось его успокаивать, хотя хотелось влепить вполне заслуженную затрещину.

— Сиди! Не собираюсь я никого отбирать, зачем он мне? — рыкнул я и, едва повозка отъехала от места встречи, мстительно добавил: — Нельзя лишать собаку хозяина, даже если он и не заслуживает такого преданного существа. Правда, Каф?

— Откуда… вы знаете, как его зовут? — наконец-то что-то заподозрил милорд, глядя, как Каф млеет от моих поглаживаний.

— Во-первых, ты сам кричал на рынке: Каф, Каф, — сообщил я Рамму, убедившись, что окошко возницы плотно прикрыто, — а во-вторых, именно я помог тебе выбрать ему такое имя. Ты, помнится, хотел назвать его Сардонтором.

— Кто ты? — уже не на шутку встревожился милорд, хватаясь за рукоятку висящего на поясе кинжала.

— Твоя потерянная совесть и сдохшее сострадание, — зло прошипел я в ответ, но, заметив появившееся в окошке усатое лицо возницы, сильно пнул бывшего друга здоровой ногой и пролепетал изнеможденно. — Скажи кучеру свой адрес.

Рамм сомневался всего секунду, затем покорно назвал вознице название особняка. В Кольдне принято давать дорогим домам имена, как паркам или площадям, и, судя по почтительной гримасе возницы, живет милорд в довольно престижном месте.

Я не сомневался, что сумею невредимым уйти из любого дворца, мой новый статус и собственные умения давали право на такую уверенность. Однако мне совсем не хотелось оказаться в противоположном моей сегодняшней цели районе, поэтому я достал нож и молча показал его Рамму.

— Отстегни пояс с кинжалом и дай мне. Быстрее. Молодец. Я не стану искать с тобой встреч и наказывать за черную неблагодарность, если через час ты принесешь на ту площадь, где мы встретились, адрес гостящего здесь этавирского лорда, Зигеля дель Ксаро, — объявил я ледяным тоном, забрасывая его пояс с оружием под противоположное сиденье.

Теперь у меня будет не меньше минуты форы, пока он сумеет достать свой кинжал.

— Останови тут, я выйду, — приоткрыв дверцу повозки, другой рукой я стукнул в кучерское оконце.

— Подожди! — не обращая внимания на нож, клещом вцепился в меня северянин. — Я и так его знаю! Поезжай дальше, господин служитель передумал!

Это он крикнул уже кучеру, и усатая морда, понятливо кивнув, плотно закрыла оконце.

— У меня всего трое слуг… Ивар, мажордом и кухарка, тебе их бояться не стоит, — торопливо шептал Рамм, — а Зигель… живет неподалеку. Его пригласило пожить семейство Борсайдов. Правда… мне неудобно его приглашать… но если ты напишешь записку…

Размечтался. Не хватало мне еще предоставить в чужие руки такую улику! Впрочем, как вызвать Зигеля, я и сам додумаюсь, а вот как мне быть с самим Раммом?

— Рамм, а с чего ты решил, что после твоей подлости я захочу поверить тебе еще раз? — холодно оборвал я его рассуждения, и не думая двигаться с места.

Раз мы приближаемся к Зигелю, я вполне могу уделить этому предателю еще несколько минут.

— Но ведь я не сделал ничего такого… — ошеломленно вытаращился милорд, — ты же сам учил меня… что нужно полностью войти в образ того, кого изображаешь…

Он постепенно бледнел под моим презрительным взглядом и наконец растерянно смолк, а я лихорадочно пытался припомнить, когда это подобное говорил? А ведь действительно, было такое, еще два года назад, когда я рассказывал, как изображал того же Зигеля. Но нужно же во всем знать меру! И понимать, когда твои действия лишь создают видимость угрозы, а когда и в самом деле могут нанести непоправимый вред чужой жизни или здоровью.

А вот этому я его точно не учил… почему-то считал, что это должно быть заложено в человеке изначально, всосано, так сказать, с материнским молоком. Хотя бы у таких вот хорошо воспитанных, порядочных знатных лордов.

— Вот и мой дом, — с облегчением выдохнул Рамм, когда повозка остановилась. — Тебе помочь?

— Сам вылезу, — недружелюбно буркнул я, покидая коляску, — раньше помогать нужно было!

Пока милорд искал свое оружие и расплачивался, Каф успел пометить все окрестные кустики и с гордым видом устроиться возле моих ног. А я — определить местонахождение особняка и раздосадованно присвистнуть. Ведь я уже проезжал сегодня мимо этих дворцов, даже не подумав, что Зигель может обосноваться так близко. И если бы не Рамм, мне еще долго не улыбнулась бы удача, вряд ли простые горожане в курсе, кто у кого гостит в этом районе.

— Прошу, — отперев окованную металлическими полосами калитку, пригласил милорд, но, заметив мое краткое замешательство, горько ухмыльнулся и шагнул вперед.

Ладно… хоть я и не собираюсь больше так безрассудно доверяться Рамму, однако и подлости в нем не чувствую вопреки еще не остывшей обиде и злости. Да и вопросы у меня к нему возникли, вдобавок к тем, которые так хотелось забыть, вот потому и шагнул во двор вслед за хозяином с самым независимым видом.

— Ивар, — сухо объявил Рамм выскочившему навстречу нам парнишке, — сбегай в дом милорда Борсайда, скажи, что я прошу милорда Зигеля дель Ксаро немедленно прийти сюда.

— Вы что… — ошеломленно вытаращился юный контрабандист, — да разве он пойдет…

— Иди, — сухо перебил его лорд.

— Стой, — остановил я посланца нарочито хриплым голосом, — принеси сначала кусок полотна.

— Выполняй, — подтвердил мою просьбу Рамм, и мальчишка вихрем умчался вверх по ступеням широкого крыльца.

Я, разумеется, заметил и появившийся на худых щеках бледный румянец, и добротную новую одежду, очень украсившую парня. Он значительно поздоровел и повеселел с того дня, как я видел его в последний раз, и это обстоятельство возвратило Рамму небольшую частицу утраченного в моих глазах авторитета. Но пока очень крохотную.

Пока Ивар бегал за полотном, я достал один из дротиков и завернул в собственный платок таким образом, чтобы нельзя было по первому взгляду понять содержимое свертка.

— Дай ножны, — холодно приказал Рамму и, дождавшись, пока он отстегнет их от пояса, возвратил ему кинжал, — постарайся не порезаться.

— Грег… за что ты так… — начал было милорд, но сразу смолк и отвернулся.

— Вот! — размахивая полотном как флагом, запрыгал по ступенькам Ивар.

— Передашь это Зигелю дель Ксаро, — пояснил я парнишке, аккуратно заворачивая в полотно засунутый в ножны дротик, — и сразу назад.

— А если он не придет?

— Не твое дело, иди.

И, проследив, как он мчится к калитке, шагнул на первую ступеньку.

— У тебя есть комната, в которой никто не помешает и не подслушает?

— Сколько угодно, — так же сухо и официально сообщил милорд, — прошу.

Мажордом, встретивший нас в приемном зале, даже виду не подал, что его хоть сколько-нибудь заинтересовало появление столь странного гостя, и немедленно отворил перед нами двери в просторную гостиную.

— Куда вторая дверь? — не обращая внимания на поджатые губы Рамма, осведомился я, изучающе оглядывая обставленное старинной мебелью помещение.

— В мой кабинет. — Милорд широким жестом распахнул передо мной створки резной двери.

— Сядем там. — Я бесцеремонно прошел впереди него в не менее просторную комнату.

А неплохо он тут устроился. От массивной мебели, инкрустированной кусочками дерева редких пород, так и веет многовековым достатком. Да и прочие атрибуты — старинные книги с драгоценными камнями на застежках, малахитовый письменный прибор с золотыми крышечками на чернильнице и песочнице, потемневшие от времени серебряные подсвечники и кубки на маленьком столике у окна — вполне соответствуют этому выводу.

— Чей это дом? — Удобно расположившись в кожаном кресле, я демонстративно положил больную ногу на маленькую скамеечку, не обращая внимания на страдальческую гримасу, на миг исказившую лицо милорда.

— Теперь мой. Достался в наследство после смерти дяди.

— А почему он тут не жил?

— У него были причины… — попытался увильнуть от ответа Рамм, однако, наткнувшись на мой строгий взгляд, сразу сдался. — Он поссорился с очень влиятельными друзьями, требовавшими от него присоединиться к одному из политических союзов, и вынужден был уехать в свой гассийский замок. Он всегда говорил, что настолько богат, что может не интересоваться интригами правителей. Я не рассказывал… наш род входит в дюжину самых знатных и влиятельных в Шладберне.

Нет, такого он точно не рассказывал, однако не могу утверждать, что я чего-то подобного не подозревал. Хотя и не мог в тот момент предполагать, что его дядя так быстро покинет этот мир.

— Пусть принесут холодного лимонада и чистую посуду. — Не настолько мне хочется пить, сколько проверить, как близко от кабинета ошивается его мажордом.

И тот действительно явился по первому звонку колокольчика, понятно, стоял за дверью.

— Как принесет лимонад, отправь его в погреб… или лучше в библиотеку, что тут у тебя дальше расположено? Пусть поищет что-нибудь редкое… что нужно долго искать.

— Да он безобидный старик… — попытался защитить своего слугу Рамм, — и никому ничего не скажет.

— Никому ничего не скажет тот, кому нечего сказать, — отрезал я, — а насчет безобидности не тебе судить. Ты тоже был очень безобидным, пока я тащил тебя на своем горбу по болоту. Вместе с твоей собакой, между прочим. Только собака добро не забыла в отличие от тебя.

— Грег… но я же все объяснил… — в отчаянии всплеснул руками северянин, — те стражники, что заявились к вечеру на хутор, считали нас всех контрабандистами, и первый день мы все ехали в оковах… просто ты проспал дольше всех. Я проснулся на сутки раньше и придумал, как объяснить наше появление. Когда мы доехали до первого городка, они проверили мои слова по своим приказам и извинились… С нас кандалы сняли, а тебя так и везли. Я бы потребовал… чтоб и с твоей ноги сняли… если б знал, что это не от комариных укусов так распухло. Ты же ничего не говорил про ногу… вот я тебе про свою руку сразу сказал.

— И что там с твоей рукой? — еще раздраженно пробурчал я, чувствуя, как постепенно тает в груди горьковатый ком обиды.

Уж такой я человек, не могу долго сердиться на тех, кто сделал мне больно не по злому умыслу, а по неумению и недомыслию. Да и чего мне было ждать от совершенно неподготовленного человека? Вполне возможно, кто-то другой на его месте и этого придумать бы не сумел и выложил гиссийским стражникам чистую правду. Вот тогда действительно пришлось бы нам испытать все прелести тюремной жизни и методов дознания. Однако я и не подумаю так сразу признаться в этом милорду, пусть еще помучается, в другой раз будет внимательнее относиться к людям.

— Ничего… — горестно буркнул Рамм и, не выдержав, прибавил: — Вот только драться ею я не скоро смогу.

— А с кем тебе драться, если ты теперь дома, — легкомысленно хмыкнул я и замолчал, заслышав шорох открывающейся двери.

Вошедший мажордом поставил на столик огромный серебряный поднос и начал важно снимать с него кувшины, сахарницы, вазочки и прочую серебряную дребедень.

Это как же меня угораздило забыть, что в порядочных домах для того, чтоб смешать стакан воды с фруктовым соком, льдом и сахаром, существует целый ритуал и куча приспособлений?!

— Спасибо, Тишон, на сегодня ты свободен, можешь проведать своих родственников, — объявил Рамм старику, и тот поклонился с таким оскорбленным видом, словно мы отобрали у него последний кусок хлеба.

— Благодарю вас, милорд, я лучше полежу в своей комнате, если вы не возражаете.

С каждой минутой он все больше мне не нравился, но, когда Рамм несчастно покосился в мою сторону, я состроил самое невозмутимое выражение лица, какое сумел. Мне и так врагов хватает, пусть сам разбирается.

Вскоре мажордом важно удалился, Рамм занялся приготовлением лимонада, а я просто теребил мягкие уши Кафа, уложившего свою тяжеленную голову мне на колени. И пытался понять, что забыл в этой стране теплолюбивый Зигель, проводивший все последние зимы не в поместье, а в более южной Торсанне. Если учесть, что он успел откуда-то узнать про принцесс и найти дорожку на ту скалу, стало быть, приехал намного раньше меня, в то самое время, когда здесь было еще совсем холодно. А в его любимой столице как раз была в самом разгаре весна, и только что-то очень серьезное могло подвигнуть красавчика на такой несвойственный ему поступок.

Что или кто? — возникло вполне законное сомнение, и я почувствовал, как по сердцу холодком скользнула знакомая тревога. Словно ниточка опутывающей меня сети, из которой я никак не могу выбраться.

— Он идет, — с порога выкрикнул запыхавшийся Ивар и застыл, виновато пряча глаза.

Наверняка милорд уже учил его, как нужно правильно докладывать хозяину при гостях.

— Иди уже, — отпустил парнишку Рамм и нервно зазвенел крышечками и ложками, — и что я должен сказать милорду?

— Посадишь в той комнате Кафа и велишь никого не впускать, я сам буду разговаривать. — Не успел я закончить свои указания, а в дверях уже снова появился Ивар.

— К вам это, милорд Зигель дель Ксаро.

— Входите, милорд, садитесь, — вежливо пригласил Рамм, — а ты, Ивар, отправляйся на кухню, помоги кухарке. Каф, нельзя, это свой, иди сюда, дружок, ложись. Сторожить! Ты понял?

— Я не собираюсь тут сидеть, — вызывающе высокомерным тоном произнес Зигель, проследив за суетящимся хозяином, — а хочу лишь узнать, кто дал вам ту вещь, что принес ваш слуга?

Я терпеливо дождался, пока Рамм одну за другой тщательно прикроет обе двери, и только после этого откинул капюшон и произнес:

— Я.