ГЛАВА 11
— Ложись, я сам стяну твой сапог, — ворчал Макквин, запирая за собой дверь. — Разве, можно так относиться к своим ранам? И тем более не стоит потакать детским капризам. Ну вот, взгляни, вся повязка в крови.
Я, конечно, благодарен лекарю за то, что он суровым окриком прекратил тренировку, превратившуюся в веселую забаву, перед кажущейся простотой которой не устояла даже меланхоличная Клата. К тому времени тесто приобрело темно-серый цвет, а мрамор на стене, в которую мы бросали мягкие снаряды, получил дополнительные разводы.
Уже через час смешались в одну кучу липкие шарики, которые мажордом помогал мне собирать со стен и пола, когда оказывалось, что бросать больше нечего. А кружевные платочки принцесс выглядели обрывками половой тряпки, которую экономная хозяйка никак не решится выбросить.
Но все это казалось пустяками по сравнению с веселым азартом, охватившим не только принцесс, но и остальных обитателей дворца. Оживленные споры на тему, кто сколько раз попал в самую середину круга, нарисованного пожертвованной Маком охрой, и умоляющий блеск девичьих глаз останавливали меня каждый раз, как я собирался объявить тренировку законченной.
— Спасибо, Мак, — следя за ловкими движениями рук лекаря, покаянно пробормотал я, — и за рисунок тоже. Дротик получился как настоящий. А ты не пробовал рисовать портреты? Мне кажется, у тебя должно неплохо получиться.
Вот что я сказал такого, что он сразу подобрался как кошка, заметившая вбежавшего в дом пса? И отчего движения его рук вдруг стали рвано-торопливыми? Как будто ему сообщили, что где-то неподалеку горят его любимые акварели?!
— Тай!
Стук в дверь и зов Дуна заставили лекаря засуетиться еще сильнее. Спешно завязав небрежный узелок, он подхватил ворох грязных полотен и почти бегом ринулся открывать двери.
— Утром приду, сменю повязку, — ужом проскользнув мимо капитана, сухо бросил лекарь уже из коридора.
— Странный он какой-то, — полувопросительно протянул я, однако Дун на уловку не клюнул.
— Где и как ты встретился с тем человеком, которого привел к конюху? — тщательно заперев дверь и устроившись рядом со мной на стуле, строго осведомился он.
Мгновенно переставая быть ворчливым отставным капитаном, добрым дядюшкой Дуном и простецким болтуном. И только теперь до меня в полной мере дошло, насколько я ошибался насчет прислуги. На самом деле не было тут ни лекаря, малюющего от скуки цветочки, ни вальяжного мажордома. Ни их жен, доброй простушки Дили и молчаливой хитроватой Клаты.
Да и быть не могло. Просто никогда не доверил бы предусмотрительный и бдительный консорт своих детей обычной прислуге. Даже давно проверенной и искренне преданной. И если они не лгут, что поселились в замке до рождения младших принцесс, значит, он потихоньку внедрял сюда своих людей еще задолго до катастрофы.
И мне ли не знать, как такое делается, вокруг нашего Торреля тоже нет ни одного лакея или повара, не принадлежащего изначально сыску или ковену.
Но раз так, возникает совершенно законный вопрос: а насколько я могу доверять самому Гийому? И не сам ли он плетет многослойные интриги, вовлекая в них не только специально обученных людей и простых сограждан, но и не учтенные врагами силы из соседних государств?
А в таком случае мне тоже нужно начинать собственную игру, ведь, следуя чужим замыслам, выиграть невозможно. А выиграть надо во что бы ни стало, вернуться домой без друзей я просто не смогу. Значит, нужно вести себя как можно осмотрительнее и спешно искать если не помощников, на которых мне до сих пор фатально не везло, то хотя бы сочувствующих. И никого на эту роль, кроме пятерых наивных девиц и одной обиженной на жизнь принцессы, вокруг не наблюдается.
Не знаю, смеяться или плакать от эдакого «богатого» выбора, только на ужин я теперь пойду обязательно. Хотя несколькими минутами раньше хотел дать отдых больной ноге.
— Ну ты же понял, что кто-то, догадавшийся о планах герцога, сделал все возможное, чтобы не допустить меня на соревнование? — мгновенно сделав свои выводы, также серьезно осведомился я. — Вот я и решил проверить, не следят ли за входящими. Нырнул в кусты и сразу обнаружил соглядатая. Разговаривать, сам понимаешь, было некогда, вот и пришлось его временно устранить.
— Ясно, — задумчиво прищурил он глаза, — а больше ничего подозрительного не заметил?
— Заметил. — Решив не утаивать сведений, от которых лично мне никакого проку, подробно рассказал Дуну про господина, исподтишка командовавшего распорядителем.
— Если я его тебе покажу, сможешь узнать? — Блеск, мелькнувший в глазах капитана, был настолько знаком мне по сыскарям, взявшим след, что сдержать усмешку стоило большого труда.
— Разумеется, я специально рассмотрел его повнимательнее. — Бросая Дуну такой щедрый подарок, я одновременно преследовал и собственные цели. Возможно, поняв суть их интриг, мне удастся найти решение собственных проблем?
— Это хорошо. — Капитан торопливо устремился к выходу. — Встретимся за ужином.
Даже не спросил моего согласия, задумался я, разглядывая захлопнувшуюся за ним дверь, видимо, считает, что не имею права не ходить. Тогда нужно потихоньку собираться и первым делом найти чистую рубаху. Моя, после тренировки, совершенно не подходит для появления в таком высоком обществе.
В сундуке, вопреки моему ожиданию, оказалось столько рубах, подштанников и любимых северянами шерстяных чулок, что у меня появилась идея сначала сходить в мыльню. Прихватив чистую одежду, я некоторое время крутил в руках ключ, размышляя, стоит ли таскать его с собой, и пришел к однозначному выводу — не стоит.
Раз они все тут профессионалы, то открыть мою дверь отмычкой или даже запасным ключом ни для кого не составит труда, а прятать мне совершенно нечего. Единственная моя ценность — пояс с оружием, и оставлять его где-либо я не намерен.
К тому же проверить, входил ли кто-то в комнату без моего ведома, легко можно и без ключа. Две-три соринки, словно случайно прилипшие к полу, не сможет миновать даже самый бдительный сыщик.
Осторожно прикрываю двери и бодро хромаю в умывальню, сосредоточившись на решении сугубо личной проблемы: как помыться и не намочить свежие повязки?
В конечном итоге я с этой задачей хоть и с большим трудом, но справился и, возвращаясь в свою комнату посвежевшим и довольным собой, даже не предполагал, что жизнь уже приготовила мне новое испытание.
Первый же беглый взгляд, брошенный на оставленные для проверки соринки, показал: осторожничал я не зря. Кто-то побывал тут в мое отсутствие и исчез, не дождавшись возвращения хозяина.
Очень интересно, а что лазутчик собирался тут найти?
Или?!
Что принес?!
Внимательно оглядев комнатку, я на миг задумался, а куда бы сам подложил тут небольшой предмет? Особенно если бы желал, чтоб его подольше не обнаружили? В конце концов мой выбор остановился всего между тремя местами: тяжелым шкафом, кроватью и сундуком. Именно в таком порядке. Следовательно, и искать нужно начинать со шкафа.
С привычной ловкостью проверив карманы и рукава камзолов и плащей, перетряхнув штаны, жилеты, плащи и обувь, я невольно злорадно ухмыльнулся, найдя неопровержимое доказательство сделанных ранее заключений. В карманах не нашлось ровным счетом ничего, даже забытого платочка или клочка бумаги, которые обычная прислуга ни за что не решилась бы выбросить из господских карманов.
Посылка обнаружилась только в сундуке, на самом дне, под кучей белья. И я был абсолютно уверен: полчаса назад этого завернутого в полотно свертка тут не было. Лично перерыл все в поисках простых чулок.
Заперев дверь и предусмотрительно оставив ключ в замке, я со всеми возможными предосторожностями извлек сверток из сундука и кончиком самого длинного ножа опасливо развернул тряпицу.
Ну, спасибо, герцог Антор, такой подлости я от твоей светлости ну никак не ожидал! Подкинуть мне мои же собственные зелья — до такого змейства не каждый злодей додумается. И действительно, как просто! Что бы ни случилось теперь во дворце, достаточно сделать обыск — и вот он, злоумышленник, пойман с поличным.
Пару минут я в полном отчаянии разглядывал крошечные флакончики, пытаясь придумать, куда бы их перепрятать. Просто выбросить не получится, теперь я уверен, что сыскари консорта следят за каждым моим шагом.
Выход я в конце концов придумал. Рассовал по пустым пенальчикам от дротиков несколько совершенно безобидных флакончиков, в том числе бальзам магистра Рендиса, бывший матрос вполне мог купить такой где-нибудь в южном порту. А кошель с остальными зельями прицепил на пояс, под оружие, решив, что, смотря по обстоятельствам, попытаюсь припрятать его где-нибудь в столовой либо в одном из залов дворца. Ну а если уж не повезет найти подходящее местечко, придется просто забросить под первый же попавшийся колючий куст.
Однако действительность снова одним махом разрушила все мои задумки.
Ужинали принцессы, как оказалось, на кухне, вместе с прислугой. Лишь крепкие рыжие девицы, представленные мне как горничные и прислуживающие сестрам за ужином, не сели с нами за стол.
— Кухарки и повар приходят рано утром и до обеда готовят еду на весь день. Потом ужин выносят на лед, а разогреваем мы с Клатой, — тараторила Дили, подкладывая мне жаркое, — поэтому завтракаем и обедаем в столовой, а пьем чай и ужинаем тут.
Все продумано до мелочей, правильно расшифровал я ее пояснения: чем меньше времени повар с помощницами проводят во дворцовой кухне, тем проще за ними проследить. Да и ужинать тоже безопаснее прямо на кухне, никто не сможет незаметно добавить в еду какую-нибудь гадость.
Однако я ничего не ответил гувернантке, настроения вести легкую беседу не было, да и пояс с зельями не давал забыть о себе. Принцессы, в начале ужина оживленно обсуждавшие урок «тестометания», заметив мое угрюмое молчание, постепенно примолкли и только изредка бросали в мою сторону быстрые виноватые взгляды. Видимо, припомнили слова лекаря о моей ране и теперь считают себя едва ли не чудовищами, заставившими побегать несчастного калеку.
Мне очень хотелось сказать девушкам в утешение несколько добрых слов, дружески улыбнуться, пошутить, но усилием воли я сдержал эти благие порывы. Шутки и легкая болтовня грозят легко перейти в вечерние посиделки, а мне просто необходимо после ужина остаться одному. Чтобы попытаться избавиться от смертельно опасных улик.
Мы уже запивали холодным компотом поданный на десерт ягодный рулет, когда за окном оглушительно громыхнуло. Я был настолько поглощен собственными тяжкими раздумьями, что сначала даже не понял, откуда донесся этот звук, и привычно схватился за пояс, готовясь достойно встретить появление неведомых злодеев. И в тот же момент моего колена незаметно для других успокаивающе коснулась рука капитана.
— Вот и гроза пришла, не зря мои старые кости еще с обеда покоя не давали, — благодушно проворчал он голосом дядюшки Дуна, и принцессы, словно только его объявления и ожидавшие, засуетились, спешно выбираясь из-за стола.
— У нас есть любимая комнатка в башне, там мы всегда пережидаем грозу, — вежливо сообщила Клата, — ты идешь с нами?
— Благодарю, не в этот раз, — так же учтиво раскланялся я и поковылял в свою комнату.
Приоткрывая дверцу, ведущую к комнатам прислуги, я бросил беглый взгляд вслед сотрапезникам и убедился в искренности гувернантки. Никого уже не было в кухонном коридорчике, лишь вдали звенел голосок Лесы, что-то напористо доказывающей сестрам.
Плотно прикрыв дверь, я спустился по лестнице и неспешно побрел вдоль левой стенки, словно в поисках опоры изредка касаясь ее поверхности. А заодно и всех встречающихся мне дверей. И когда одна из них вдруг призывно подалась под рукой, довольно хмыкнул: именно это я и искал. Оглянувшись еще раз, прислушался — никого. Решительно снял со стены ближайшую лампу и бесстрашно нырнул в темное нутро неведомого чулана.
Потянуло по ногам острым холодком, метнулся в лампе язычок пламени. Уходящие в сумрак длинные широкие стеллажи, рассчитанные на полный челяди дворец, были почти пусты, лишь на ближайших к дверям стояло несколько корзин, кувшинов и бочонков. Да сиротливо висели на утыканной крючьями стене два початых окорока.
Мгновенно забыв про свою хромоту, я торопливо направился в самый дальний угол, в надежде отыскать укромное местечко, где можно на пару дней спрятать мои зелья. Позже постараюсь придумать что-нибудь получше.
Легкий скрип, раздавшийся где-то неподалеку, сработал как сигнал, приказавший мне мгновенно затушить лампу и затаиться. Скрип повторился, и вдруг в чулан вместе с волной сырого воздуха, пахнущего дождем и мокрой землей, ворвались шелест ливня и отзвуки грома. Вот змейство, а я даже не успел разглядеть находящееся под потолком оконце! Осторожно поставив лампу на стеллаж, я выхватил из пеналов оружие, похоже, выпал случай показать лазутчикам свое умение.
— Посвети, — хриплый шепот заставил мое сердце смятенно сжаться, а руки сунуть дротики на место.
Я узнал голос герцога мгновенно и так же быстро сообразил, что оружие мне в этот раз не поможет. Бесшумно отступив к стеллажу, вороватой мышкой нырнул под нижнюю полку. И, стараясь ползти как можно бесшумнее, забился в самый дальний угол, с облегчением обнаружив, что заметить меня можно только с одной стороны — из-под стеллажа. Да и то для этого придется нагнуться пониже. С двух сторон меня защищал холодный камень стен, а с третьей — поставленная впритык к стеллажу огромная бочка. Шладбернские рыбаки обычно хранят в таких соль, так что думаю, не ошибусь, если и здесь повара не изменили национальному обычаю.
В чуланчике тем временем посветлело, и в щель между бочкой и стойкой стало возможным разглядеть две пары ног, бесшумно двигающихся по проходу. Потом раздался тихий стук, словно на пол положили что-то твердое.
— Тише! — прошипел от распахнутого оконца Гийом, и в этот миг тишину вновь расколол протяжный раскат грома. Гроза явно удалялась от замка.
— Все, — доложил один из сообщников герцога, после того как они сделали несколько рейсов к окну и назад.
— Лестницу суньте под полку поближе к окну, — властно скомандовал оставшийся снаружи Гийом, и я еще сильнее вжался в угол, представляя, чем может закончиться для меня его приказ.
Однако сообщники герцога вовремя сообразили, что бочка может им помешать, и спрятали довольно длинный предмет под противоположным стеллажом.
— А соль сейчас переставим или потом?
У меня снова все замерло в душе, ох как не вовремя люди Гийома решили проявить рвение! Ведь если они сейчас укатят бочку, вполне смогут разглядеть мою персону. А уж что им захочется со мной сделать, наверняка не знает даже бог справедливости Амирту.
— Не нужно, вылезайте, гроза закончилась, — поторопил помощников консорт, а я облегченно выдохнул и пообещал себе, что пошлю Ештанчи денег на покупку дров для алтаря.
Едва за лазутчиками захлопнулась тяжелая дубовая створка оконца, усиленная железной решеткой, я сунул в приютивший меня уголок предательский кошель, присыпал его мусором и пылью и рванул прочь. Лишь на пару мгновений приостановившись перед выходом из чулана, чтобы прислушаться к происходящему в коридоре и слегка почистить одежду.
В своей комнате я прежде всего запер двери, затем, сбросив камзол со штанами и выбив из них пыль уже основательно, засунул вещи в самый дальний угол шкафа. И только после этого, уже не торопясь, устроился на постели, погасил лампу и принялся собирать из небольших кусочков, имеющихся в моем распоряжении, истинную картину происходящего.
Не знаю, то ли усталость взяла свое, то ли в мазях лекаря были особые компоненты, но додуматься я ни до чего так и не смог, попросту провалившись в темноту сна.
А когда проснулся, было уже светло, и робкий солнечный лучик, отважно пересекший комнатку, гулял по двери, изучая старинные царапины и витую головку ключа. Что-то такое нужно было сделать на рассвете, сладко потянувшись в мягкой постели, лениво попытался припомнить я.
Ах, змейство! Вспомнил! Я же собирался посмотреть на того сердцееда, что скачет по утрам возле дворца. Вот только как мне выяснить, где именно это происходит, если с вечера, занятый собственными проблемами, я так и не удосужился ни у кого узнать поподробнее?
Уже через несколько минут, умывшись и приодевшись, я влетел на кухню, даже не стараясь придумывать заранее какой-нибудь план. Решив просто действовать по наитию.
И оно не подвело, возле обеденного стола за чашкой бодрящего отвара уже сидела немного хмурая со сна Дили, а возле плиты сноровисто суетились кухарка и повар. Еще одну кухарку я обнаружил в уголке, рядом с корзиной овощей и котлом с водой. В ее руках мелькал тот самый нож, что приносила вчера Леса, и можно с уверенностью предположить, что это и есть его хозяйка Мира.
— Доброе утро, — вежливо приветствовал я поваров. — Меня зовут Зетай Унзури, и я новый учитель принцесс.
— Я Лимен, — на секунду обернулся от кастрюльки повар, не переставая энергично мешать свое варево.
— Я Мира.
— Я Женни.
— Доброе утро, Тай. — Дили уже наливала в мою чашку душистый напиток. — Что будешь есть? Советую позавтракать поплотнее, обед наверняка будет позже обычного, да и нормально поесть вряд ли удастся.
— А каков вообще сегодняшний распорядок? — только теперь заинтересовался я, начиная понимать, что и мне придется подстраиваться под праздничную церемонию.
— Часа через три прибудут члены совета и герцог и вместе с принцессами отправятся на морскую лестницу. Там есть специальная площадка. Мы все тоже последуем за ними. — Она бросила на меня внимательный взгляд, желая убедиться, все ли я понял правильно.
Разумеется, все. Несмотря на то что формально герцог окажется один против кучи советников, на самом деле за его спиной будет стоять шестеро специалистов охраны и сыска. Считая меня.
Ничего не могу сказать, нравится мне его предусмотрительность. Вот только узнать бы еще, что он задумал, не зря же они вчера натаскали в чулан кучу дубовых брусьев.
— Спасибо, — ответил я гувернантке вслух, дав ей понять взглядом, что прекрасно понял предупреждение, — а ветчина или окорок есть?
— В чулане, — не оборачиваясь, откликнулся повар, — чуть позже принесу.
— Я мог бы и сам сходить… но не знаю, где это, — с притворным сожалением вздохнул я, исподтишка наблюдая за Дили, и отчетливо разглядел на ее лице тень досады.
Ну, разумеется, она туда пойти не может, нельзя оставить без присмотра поваров, зайцу понятно, что женщина не просто так сидит тут спозаранку. А повара заняты своим делом, следовательно, остается всего один вариант. Похоже, моя уловка должна сработать.
— Третья дверь по левой стороне, там не заперто, — подавив вздох, просветила меня Дили. — Лампу возьмешь со стены.
— Хорошо, — буднично ответив ей, я прихватил тарелку и отправился за окороком.
— А нож не забыл? — догнал меня оклик Лимена, и в нем прозвучала скрытая насмешка.
— Ножи я никогда не забываю, — с превосходством сообщил я слишком внимательному повару святую истину и степенно вышел из кухни.
А вот до чулана уже почти бежал, наверняка зная, что это самое слабое место моего спонтанного замысла, в коридоре в любой миг мог появиться еще один проснувшийся охранник. И только сорвав со стены лампу и захлопнув за собой дверцу, я остановился передохнуть и осмотреться. Вчера мне было совсем не до этого, зато теперь можно без помех изучить совершенно обычный на первый взгляд чуланчик.
Что можно делать здесь дубовыми брусьями — вот единственный вопрос, интересующий меня в данный миг.
Тщательно разглядев и изучив дверь, стеллаж и даже крючья в стене, я невольно обратил внимание на более новые стойки, к которым крепятся полки. Причем, что особенно любопытно, заменены только те, что стоят возле двери. И поставлены они не впритык к стене, а на расстоянии ладони.
Ловко придумано. Мне даже не требуется доставать из-под стеллажа задвинутый к самой стене брус, чтобы убедиться: он и по толщине, и по длине точно подходит, чтобы можно было засунуть за стойки. И значит, достаточно кому-то из дворца пройти в этот чуланчик и, заложив дверь, по лестнице выскользнуть в незапертое оконце, как у него появится шанс обогнать преследователей на несколько минут. Разумеется, чтоб сбежать, зачем же еще? И понятно, что побег консорт готовит для своих дочерей. Но вот куда он собирается их увести? В Зеленый монастырь? Или дальше? И что будет после этого побега с прислугой, со мной и с затерявшимися в глубинах подвала магами? Десятки вопросов крутились в моей голове, и ни на один не было ответа, а задерживаться здесь дольше становилось небезопасно.
Понюхав окорока, я выбрал тот, что пах дымком и укропом, и быстро настрогал стопку ровных, тонких ломтей. Надо же предъявить зрителям достойную причину своей неспешности. Если, разумеется, кому-то вздумается засомневаться.
Я уже доедал третий ломтик, любезно обжаренный для меня поваром, и ломал голову, под каким предлогом на минутку увести Дили из кухни, чтобы без свидетелей расспросить про таинственного прыгуна, как повод прибежал сам. В виде недовольно хмурившей светлые брови Клаты.
— Доброе утро! Дили, ты позавтракала? — На первый взгляд ничего необычного нет в этих словах, если не знать, кто их произносит.
Теперь я тут покараулю, а тебе нужно срочно бежать. Сама знаешь куда — перевожу я для себя и вместе с капитаншей поднимаюсь из-за стола.
— Я тоже уже позавтракал. Спасибо, все было очень вкусно!
Из кухни я успел выскочить почти одновременно с Дили и, сделав рывок, догнал гувернантку на выходе из кухонного коридорчика.
— Дили!
— Да? — устало глянула она таким проницательным взглядом, что всякое желание выяснять интересующие меня подробности обходными путями исчезло бесследно.
— Вчера девушки шутили насчет какого-то рыцаря, гуляющего по утрам под стенами, я намерен на него взглянуть.
— Смел! — с насмешливым одобрением хмыкнула Дили. — И в другой день я еще подумала бы… как ответить. А сегодня… Леса все равно улизнет туда, попробуй навязаться в сопровождающие. Жди в этом зале, мимо ей не пройти.
Гувернантка умчалась по широкой лестнице наверх, оставив меня одного в полумраке приемного зала, и это слегка насторожило. Ну я понимаю, праздник, наряды, прически… но за мной ведь должен кто-то следить? А вдруг я решу сбежать? Или полезу в тот подвал, где находится… что-то враждебное всем магам.
И, едва додумав до конца эту мысль, я в полной мере осознал, каким был болваном, когда задавал вопросы монаху. И почему он так торопился. Совершенно напрасно, между прочим, если до самого важного вопроса я дошел только теперь.
Почему артефакт увлек в подвал герцогиню, если был настроен против магов?!
Легкие торопливые шаги зазвучали у меня над головой, и я спешно поднялся с удобного кресла.
— Леса?
— Ой! Тай? — раздосадованно удивилась девушка. — А ты что тут делаешь?
— Жду тебя, чтоб предложить себя в сопровождающие. Не положено приличным принцессам бегать по стенам в одиночку.
— Это если они принцессы, — задиристо фыркнула она и, не останавливаясь, помчалась дальше.
— Даже если они не принцессы по рождению, то все равно девушки из знатных семей, к тому же молочные сестры истинной принцессы. Но, что важнее всего, они ее единственные настоящие подруги, среди фрейлин и придворных дам таковых ей никогда не найти, — спокойно объясняю, стараясь не отставать от нее ни на шаг.
— Тебе не тяжело идти? — провокационно заинтересовалась Леса через несколько минут, безрезультатно попытавшись оставить меня позади.
— Не очень легко, но если нужно будет бежать — я побегу, — ответил ей твердо, чтоб не осталось никаких сомнений по поводу моего решения дойти до конца.
— Это они тебя успели научить… или папенька постарался? — презрительно дернула она плечиком, и я разозлился.
Да почему я должен строить из себя добренькую гувернантку и вести себя так же, как пятерка смертельно уставших охранников? И вообще, не бывает гувернанток с кучей острых дротиков в поясе.
— Послушай, Леса, — поймав девушку за руку, я силком усадил ее на скамью и сел рядом так, чтоб со стороны это выглядело вполне прилично, — между прочим, они, как ты назвала свою охрану, вот уже больше двадцати лет изображают прислугу и нянчатся с вами, не оставляя без надзора ни днем ни ночью. А Гийом все помыслы и силы направил на то, чтобы вы были живы, здоровы и имели возможность сами выбрать свою судьбу. Своей же собственной судьбой и личной жизнью все они пожертвовали ради вас и ничего не требуют взамен. Я не говорю, что вы должны считать себя им в чем-то обязанными, но хотя бы уважать их за такое самопожертвование можно?
— Что? — Девушка смотрела на меня расширенными глазами, ясно, что такая мысль даже близко не пробегала мимо ее хорошенькой головки, и не только ее. — С чего ты взял… что они… охрана? Да нам Клата такие истории рассказывает и все наречия континента знает… таких охранников не бывает!
— Элита! — уверенно подтвердил я. — Неужели вы не могли сами догадаться, что после несчастного случая с Элессит герцог ни за что не подпустит к младшей дочери обычных слуг? Или доверит вашу охрану обычным гвардейцам, что пьют эль в казарме переднего двора?! Ладно, пойдем дальше, я уже отдохнул.
— Тай… — пройдя всего несколько шагов, обернулась Леса, — но тогда, значит, и ты не простой учитель?
Да, мозги у нее работают. И отвертеться теперь уже не получится.
— А ты как думаешь? — еще хитрее ухмыльнулся я. — Только не нужно все, что думаешь, произносить вслух.
— А твоя нога?! — резко останавливается она. — Значит, ничего не болит?
— К сожалению, нога у меня все-таки болит. И перевязку нужно обязательно сделать, а то сегодняшней кутерьмы мне не выдержать, — признался я честно, поднимаясь по пологим ступеням на невысокую стену, скорее террасу, окружающую дворцовый сад с этой стороны. — Ну и где же твой рыцарь, далеко еще?
— Уже пришли, — задумчиво пробормотала она, — не видишь, что ли?
Вот теперь рассмотрел. И даже слишком хорошо. А уж как я потрясен увиденным, трудно даже сказать.
Дворец герцога построен на выдающемся в море утесе, и подобраться к нему вплотную невозможно. Зато на вершину одной из ближайших скал, выровненную ветрами и дождями, видимо, есть тропа для любителей постоять над бездной. И на этой крошечной площадке, на головокружительной высоте, упражняется с мечом юный безумец.
Превосходно проводя стремительные атаки и изящные отступления. Он явно преуспел за последнее время в этом умении, любой учитель мог бы по праву гордиться таким способным учеником.
Вот только мне почему-то вовсе не хочется гордиться этим сумасбродом. А хочется взять безумца за шиворот и отвесить полновесную оплеуху. Он вообще думает что-нибудь своей красивой башкой? Ведь если он сейчас ненароком оступится, то сломает не только собственную шею, а и жизнь этой доверчивой девочки. Вряд ли она сможет когда-нибудь оправиться после такого зрелища. Жаль, что нельзя крикнуть или бросить в сумасброда испепеляющий взгляд, на такое расстояние и стрела не долетит. И тем не менее нужно его как-то остановить.
— Что ты молчишь? — подозрительно оглянулась принцесса. — Тай! Ты что так смотришь?! Ты что… знаешь его, что ли?!
— Еще как знаю! — сердито рыкнул я сквозь зубы, стараясь не думать о том, как расценят мои дальнейшие действия гвардейцы с угловых башен.
Хоть и не прорублены в них в сторону дворцового парка окна и бойницы, чтоб не пялили воины глаза куда не положено, вместо того чтоб следить за подступами к замку, гвардейцы народ смекалистый. Я еще по пути сюда приметил блеск начищенных шлемов на узких смотровых балкончиках. А раз я их вижу, то и они вполне могут видеть меня.
— Тай, если сейчас ты скажешь, что он пьяница, гуляка и мот, я с тобой больше никогда не буду разговаривать, — так серьезно предупредила Леса, что меня невольно пробрал смех.
Потому что так сказать я не могу, даже ради спокойствия ее гувернанток у меня не повернется язык оболгать своего друга. Он на самом деле совершенно равнодушен к вину и прочим веселящим напиткам, а деньги хоть и тратит, не мелочась, но зарабатывает на чистокровных жеребцах намного больше. Да и что гуляка, тоже сказать нельзя, хотя с тех пор, как перебрался в Торсанну, случилось у него несколько довольно бурных, но непродолжительных романов. И каждый раз я сам, лично, тщательно изучал все обстоятельства, приведшие к разрыву с очередной кандидаткой в невесты. Торрель очень заинтересован в его браке с какой-нибудь из родовитых, но небогатых девиц, надеясь его состоянием поддержать хиреющую знатную фамилию.
И хотя я придерживаюсь несколько иного мнения на этот счет, но негласным расследованием неудавшихся свадеб занимался с большим старанием. И каждый раз с огромным удовольствием убеждался, что Зигель был прав, давая отставку очередной претендентке. Несмотря на его возмужавшую красоту и ровный, терпеливый характер, все девушки почему-то первым делом начинали расспрашивать милорда о его замках и конюшнях и интересоваться сундуком с фамильными драгоценностями. В последний раз, с полгода назад, обозленный Зигель, предвидя скандал и упреки несостоявшегося тестя, отвез ему в оправдание заверенные мною копии любовных записок невесты.
Разумеется, вначале я даже прикасаться к ним не хотел, и даже прочел другу целую лекцию про моральные и этические нормы и запреты.
— Как ты можешь так поступить с доверчивой девушкой, — вещал я, — ведь передать другому лицу любовные письма — это все равно что разрешить постороннему мужчине поцеловать твою жену. За такие вещи положено вызывать на дуэль или вести в судную комнату.
— Грег, если ты найдешь на этом листке хоть малейший намек на любовь, можешь придумать мне любое наказание, — горько усмехнулся в тот раз Зигель, — только заранее говорю, зря будешь стараться. Я сам не один раз пытался их там найти. Пойми, я искренне хотел повести ее в храм. Но я же не настолько дурак, чтобы жениться на девушке, которая потом может испортить мне всю жизнь. Слишком хорошо я осведомлен о трагедии лорда Доральда Монтаеззи, чтобы желать повторить его участь. Прочти хоть одно письмо — и тогда скажешь, прав я или нет.
А когда несколькими днями позже Торрель попытался укоризненно отчитать меня по поводу непозволительности такого обращения с интимной перепиской, я уже отлично знал, как отвечать. Зато сейчас в сумасшедшем водовороте моих мыслей нет ни единой подходящей идеи.
— Не могу я про него ничего такого сказать, — проворчал я в ответ на заявление принцессы, занятый лихорадочными поисками способа, как остановить чересчур романтичного красавчика, — он действительно хорош во всех смыслах. Вот только ведет себя сейчас…
— Спасибо, Тай! — с чувством выдохнула Леса и вдруг, повинуясь какому-то порыву, приподнялась на цыпочки и благодарно чмокнула меня в щеку.
И в тот же момент Зигель, явно исподтишка следивший за своей новой возлюбленной, застыл оскорбленной статуей, выронив из рук меч.
Сердце просто оборвалось у меня в груди.
— Ну и зачем ты это сделала, дуреха?! — с отчаянием взрыкнул я и, шагнув вплотную к бортику, поднял скрещенные руки над головой.
На языке жестов Восточной школы именно так учителя боя на мечах и метательном оружии сообщают ученикам, что учебный бой ими останавливается. И я, когда давал уроки Зигелю, тоже пользовался этими жестами. Значительно приятнее сидеть на террасе, потягивая лимонад или горячий чай, в зависимости от погоды, чем торчать одиноким столбом на краю тренировочной площадки.
Однако Зигель, судя по всему, этого знака не замечал. Как-то преувеличенно прямо, словно на дипломатическом приеме, милорд развернулся к нам спиной и зашагал прочь.
Ойкнула Леса, только теперь сообразившая, как легко можно сломать едва пробудившийся росток нежных чувств, скрипнул зубами я, в безнадежной надежде упрямо не опуская поднятых рук. А он сделал шаг, второй, третий… и, почти дойдя до края, за которым начинался спуск, слегка повернул голову, будто желая бросить на очаровавшую его девушку прощальный взгляд.
Замер на мгновение, отвернулся, обессиленно опуская плечи, сделал еще шаг и вдруг развернулся в нашу сторону всем телом.
Сказать, что я постарался воспользоваться этим шансом в полной мере, значит не сказать ничего. Я просто обрушил на него сумасшедший шквал всевозможных комбинаций из тех жестов, какими пользовался на тренировках. Даже не сомневаясь, что ни один человек в мире не сумеет растолковать их смысл. Но мне это и не нужно было. Я всей душой желал другого: любой ценой вывести его из того безграничного отчаяния, в которое он, судя по всему, собирался впасть. Если уже не впал.
С минуту он внимательно, но безучастно следил за моей жестикуляцией, затем неуверенно поднял меч и вытянул вперед на уровень груди, стандартный жест представления. Я сам его этому учил и был сейчас просто уверен, что обиженно поджатые губы ученика заученно бормочут: «Милорд Зигель дель Ксаро, к вашим услугам!»
Удовлетворенно хмыкнув, я распахнул камзол и достал из оружейного пояса метательный нож. Ну только попробуй теперь меня не узнать, ревнивец несчастный! Слегка подбросив нож в пробном броске и поймав на лету, бросил вновь, теперь уже как можно выше и со всеми заученными переворотами. Чтобы вновь поймать в двух пальцах от парапета.
— Вот это да! — восхищенно ахнула Леса, но я исподтишка показал ей кулак, и она понятливо отступила от меня на пару шагов.
А Зигель вновь задумался, едва ли не целую минуту, заставляя меня нервно сжимать кулаки в ожидании его решения. Затем нерешительно выбросил руку с мечом вперед и вверх, в традиционном приветствии учителю.
Я немедленно ответил столь же знакомым ему жестом, означавшим — до встречи на вечерней тренировке, и только после этого он как-то ожил.
— Помахай ему ручкой, и идем отсюда, — дернув принцессу за пышный подол, приказал я, благо скала, на которой стоит Зигель, немного ниже этой стены и ему не виден мой жест, — у меня еще куча дел.
— Ладно, — неожиданно быстро согласилась она, — мне тоже нужно идти одеваться.
Но вместо того чтобы просто помахать, эта озорница послала милорду воздушный поцелуй, а он в ответ достал из-за отворота камзола охапку изрядно помятых белых цветочков и бросил в нашу сторону.
Разумеется, они не смогли пролететь и пятой части расстояния, душистым снегопадом осыпав острые уступы, но Леса улыбалась так блаженно, словно ей подали их в золотой вазе прямо в руки. Она послала поклоннику еще один поцелуй и запрыгала по ступенькам вслед за мной.
— Ну а теперь говори! — требовательно дернула девушка мой рукав, едва мы ступили на широкую аллею, обсаженную могучими соснами.
— Что говорить-то? — не понял я, занятый своими мыслями.
— Как его зовут! — вытаращилась она возмущенно.
— Зигель, — вздохнул я, с досадой ожидая следующих вопросов.
Из какого он рода, каков его годовой доход, сколько у него замков и сколько земель.
— Зи-и-игель… — нежно пропела она звонким голоском, и имя милорда прозвучало сладким комплиментом.
— А больше ты ничего не хочешь про него узнать?! — коварно поинтересовался я. — Возраст, положение, состояние, полное имя, в конце концов?!
— Зачем? — сразу помрачнев, горько бросила Леса. — Не такая уж я глупенькая пустышка, как тебе, наверное, кажется. Ты думаешь, если мы сидим взаперти, то уже совсем ничего не понимаем в жизни и никогда не задумываемся о будущем? Да и отец нам немного рассказывает про планы совета попечителей. Мы уже почти полгода знаем имена тех лордов, которым члены совета собираются разрешить стать нашими мужьями. Скажу по секрету, нам Дили даже книгу достала с портретами, описанием деяний и родословными этих знатных господ. Мы их изучили и выбрали… кто кому больше подходит по характеру. Мне достался лорд Бераммонт ре Десмор. Правда, он считался похищенным, но неделю назад внезапно объявился… на мою голову.
Она отчаянно махнула рукой и помчалась с такой скоростью, что я вынужден был почти бежать. Однако вскоре приотстал, поведанная принцессой новость заставила меня, в который уже раз за последние сутки, совершенно по-другому взглянуть на собственные злоключения.
