Король долго пытался понять, что хотят от него эти двое, ворвавшиеся ни свет ни заря в его опочивальню. Девушка совала ему под нос какой-то жуткий глаз и громко требовала пять тысяч золотых за него, парень постоянно кивал и угрожал средним пальцем, наводя его на монарха, под потолком наматывал круги громко верещащий дракончик, требующий, чтобы и ему сделали такой же потрясный балдахин, а у двери рычал на бледных с перепугу и жмущихся в коридоре стражей довольно внушительный черный тигр с впечатляющими клыками.

– Что вам надо?!

Я заткнулась, тяжело вздохнула и одним махом развернула перед королем картину от пола до потолка с недавно произошедшим сражением (только чуть подкорректированную). Стража, монарх и его стоящий неподалеку в шлепанцах и ночном колпаке советник с ужасом взирали, как сверкающие нити раздирают плоть дракона, а мы с Пашей и Кошей, вереща, как идиоты, кромсаем его, еще живого, мечами, ножами и вилкой (это Коша). Картина свернулась, особо нервные валялись в обмороке.

– Да-а-а… – впечатлился король. – Ладно, давай сюда глаз.

Я тут же сунула скользкое круглое глазное яблоко ему в ладонь. Король сморщился и передал это советнику, тот на всякий случай сунул его в свой ночной колпак и крепко завязал.

– Эй, вы там, – крикнул король перепуганной страже, – найдите казначея, пусть выплатит им пять тысяч золотых!

Мы с Пашей радостно заулыбались, а Коша все-таки сел на кровать, прекратив маячить под потолком.

– И вот еще что, девушка, – обратился ко мне король, я вопросительно приподняла брови, – в следующий раз, будьте добры, дождитесь аудиенции в тронном зале, а не врывайтесь ко мне в спальню, когда я не одет. – Он на минутку умолк и задумчиво добавил: – Могу ведь и голову отрубить…

Мы тут же заверили его величество, что это – в первый и последний раз. Кажется, поверил, по крайней мере в этот день нам никто голову рубить не собирался. Да и казначей, пусть и с недовольной миной на лице, но все же выплатил нам требуемое вознаграждение.

Борщ был настолько ароматным, что я никак не могла оторваться от тарелки. Мы сидели все вместе за круглым столом в зале и с вожделением пожирали глазами кастрюльку с остатками борща, пока Нита пыталась выцарапать ее у Коши и разлить всем добавку. У меня первой сдали нервы:

– Коша, отдай кастрюлю, ты же все равно все не съешь – лопнешь!

– Не отдам, вы уже свое съели, а я растущий организм, мне питаться надо! – возмущался этот оглоед и нипочем не отцеплялся от ручек кастрюли, готовый повиснуть на ней всем своим немалым весом, если понадобится.

Нита вымученно нам улыбнулась и… оставила кастрюлю в покое, Коша тут же сунул туда мордочку, и послышалось быстрое чавканье. Мы, с ложками в одной руке и пустыми тарелками в другой, с ужасом за ним наблюдали.

– Коша!

Тигр удивленно поднял голову и с интересом обозрел стол. Миг – и черная лапа вцепилась в серебристый хвост. Дикий крик, и вот уже этот птеродактиль исчезает под столом, волоча за собой кастрюлю. Мы, не сговариваясь, вцепились в нее все трое, тигр упорно тащил верещащего дракончика под стол, а борщ опасно плескался на дне.

– Ну и ладно, жадины! – выкрикнул несчастный и… отцепился от кастрюли.

Тут же она полетела в другую сторону, мы грохнулись на пол, а сверху медленно летела та самая кастрюля, щедро поливая нас горячим борщом.

– А-а-а!

Я вскочила первая и принялась отряхиваться, Паша тряс Ниту, волнуясь, что она обожглась, а Коша ржал, сидя на шее у тигра.

– Да не волнуйтесь вы так, я сейчас еще приготовлю.

Все замерли и уставились на смущенную девушку.

– Давай, – кивнул Коша. – Так, кто видел мою ложку?!

Мне стало немного стыдно, и, пока Нита, убежав с Пашкой на кухню (тот все лез помочь, явно не умея готовить, ему милостиво разрешили почистить лук, в процессе чего наш герой разрыдался), я магией счистила с ковра и стола размазанное красное безобразие. Коша катался на тигре, которому, по-видимому, этот процесс начинал нравиться.

А вскоре с кухни вернулись наши повара, и мы снова сели за стол. Тигр ел вместе с Кошей, который за свое свинское поведение был наказан тем, что теперь питался под, а не на столе. Дракончик для виду повозмущался, но спорить активно не стал, тем более что для него была сварена персональная кастрюлька, и там его никто не трогал, разве что я пару раз пыталась пнуть, но не дотянулась и попала ногой по удивленному тигру. Тихое сердитое рычание, и тяжесть его головы на провинившейся ноге, которая немедленно начала затекать.

Ну и ладно, хорошо хоть не покусали.

Поев, мы с Пашкой устроились в креслах у ярко горящего камина, настроение было благодушное, и даже дракоша, пыхтя залезший мне на колени и громко потребовавший, чтобы ему почесали брюхо, не мог его испортить. Нита гремела посудой на кухне, а тигр лежал около моих ног, наблюдая сквозь прищуренные веки за игрой танцующего пламени.

– Ну так как?

Я прикрыла глаза и почувствовала, что сейчас замурлычу от удовольствия.

– Ди…

– Чего?

Паша явно хотел поговорить, а у меня глаза слипались после бессонной ночи.

– Когда мы пойдем за ингредиентами для зелья?

На кухне временно стих всякий шум, и я поняла, что отвечать все же придется.

– Что, прям щас?

– Ну а когда? Чем быстрее, тем лучше.

Сильно хотелось съязвить, но я сдержалась:

– Завтра с утра пойдем искать перо вороны, куст паро и чешую рыбы.

– У меня есть чешуя рыбы. – Робко от дверей кухни.

Я вспомнила, что мы отдали почти все деньги Ните на хозяйство, так как готовила и убирала в доме именно она. Оставили лишь небольшую сумму каждому на мелкие, карманные расходы (Коше больше всех, он закатил жуткую истерику, до сих пор правое ухо болит). Нита уже успела забить холодильный шкаф (с выложенными вдоль стен и потолка серебристыми плитками вечного льда) всякой всячиной, умудряясь таскать продукты с рынка, даже не выходя из дома (в конце концов она же домовая, так что это и неудивительно), вот и рыбка нашлась в ее хозяйстве, пока что не чищенная.

Я, кряхтя, как старая бабка, встала, Коша повис на рубашке, наотрез отказываясь слезать, пришлось отдирать и класть его в кресло.

– Ладно, пошли.

Паша тут же вскочил, весь счастливый и готовый буквально ко всему.

– Ты пойдешь? – обратилась я к задумчиво смотрящему на меня тигру.

Он встал и лениво пошел к двери. Все ясно, меня тут одну никуда не отпустят. Кошу я спрашивать не стала, он явно никуда идти не собирался, внаглую развалившись в теплом кресле у горящего камина. Нита притащила откуда-то пуховый платок и накрыла им дракошу, тот вообще разомлел, ведь, как известно, для драконов тепла много не бывает.

На улице уже не было тумана, но и солнце не спешило радовать своими косыми лучами, вместо них на нос падали капли затяжного дождя. Я поморщилась, кутаясь в куртку, и пошлепала к воротам города, по пути высматривая ворон. Рядом со мной шел Паша, вертя головой во все стороны и тыча в любую тень на крыше пальцем с таким видом, что ворону просто стало жалко.

– Нам нужно максимум три пера. Да и то если я раза два ошибусь и сварю не то, – на всякий случай просветила я его.

Паша кивнул, и тут мимо пролетела ворона, весело каркая и догоняя какую-то летучую мышь. Сверкнули лазеры, громкий крик поджаренного пернатого, и обгорелый труп рухнул к нашим ногам, дымясь и сильно воняя. Я угрюмо попинала его ногой и вопросительно уставилась на смущенного Пашу.

– И где перья?!

– Ну… сгорели.

– Молодец! В следующий раз не торопись и пользуйся, пожалуйста, ножом.

Ворона дернула лапкой и медленно поползла в сторону. Паша попытался направить на нее руку.

– Эй-эй, ты чего?

– Жалко, добить хочу.

У меня нет слов. Подняв нож, я вонзила его в несчастную жертву пришельца, оборвав немыслимые страдания.

– Вот как надо!

– Она еще ползет. – Паша наблюдал за птичкой, оставляющей за собой не только пепел, но и кровь, однако упрямо куда-то уползающей. Я засопела. – Дай я все же попробую.

Я не успела возразить, а справа от вороны уже ударили в землю лучи, попали в лужу, и вода вокруг бывшего пернатого забурлила. Я почувствовала себя жутким садистом и побежала добивать, но опоздала, ворона, не выдержав мучений, все-таки скончалась, раззявив клюв и распластав крылья. На всякий случай я все же потыкала в нее ножом и, подняв голову, встретилась с ошарашенными взглядами двух проходящих мимо эльфов. Мне стало дурно: они за не вовремя сорванный листочек в своем лесу готовы надавать плетей, а уж за птичку… гм.

– А мы тут… дурью маемся… – вежливо улыбнулась я.

На лицах эльфов выражение удивления сменилось презрением и почти вызовом. Сейчас нас будут бить.

– Если бы это было в нашем лесу, чужестранка, – тихо проговорил дрожащим от ярости голосом тот, что справа, – мы бы просто подвесили тебя вверх ногами над пылающим костром!

Второй сурово кивнул и добавил:

– Но мы в чужом городе и попытаемся стерпеть оскорбление.

И тут ему на голову с тихим шелестом сел матерый ворон.

Рефлекс – страшная штука, я еще не сообразила, что делаю, а мой нож уже вонзился в птицу, следом неслись лучи Пашки. И в итоге перед нами застыл немного дымящийся лысый эльф, рядом с которым с тихим шмяком упал мертвый ворон. Мы целую секунду стояли и смотрели друг на друга, а потом они обнажили мечи и грациозно поскакали на нас. Паша молча поднял руку и разжал ладонь. Эльфы застыли.

– Еще шаг, и в ваших шкурах будет пять небольших дырочек.

Ненависть в чуть раскосых бархатных глазах.

– Ворон наш. За прическу извини, не знал, что птица увернется.

Тут из-за моей спины медленно вышел огромный черный тигр, до этого момента попросту где-то шлявшийся, отстав по пути. Негромкий, пробирающий до мозга костей рык, и нам уже уделяют минимум внимания, уставившись как на новое чудо света в глаза моего друга. Эльф что-то сказал ему на тихом певучем наречии Вечного леса. Я не очень поняла что, но странник тихо фыркнул и обнажил клыки. Эльфы развернулись и гордо удалились. Даже не попрощавшись, между прочим.

Мы еще немного постояли, глядя им вслед. А потом бросились к плавающему в луже ворону. Следующие минут пять мы активно выщипывали перья из его хвоста под недоуменным взглядом сидящего неподалеку тигра.

– Столько хватит? – Паша сунул мне под нос целый пук, и я тут же чихнула от вони.

– Хватит, хватит. Вот клади сюда, к моим.

Небольшой мешочек пришелся очень кстати, хотя перьев явно было многовато, но Паша решил, что чем больше, тем лучше.

– Так, что еще?

– Куст паро, – напомнила я и встала с колен, разглядывая свои мокрые штаны. – Надо идти к воротам, кажется, когда мы из них выезжали, я видела один прямо у стены, позади караульной будки.

Паша кивнул и пошел вперед быстрым и уверенным шагом, я продолжала отряхивать от воды штаны, чувствуя, как они противно липнут к коже. Но тут меня схватили за руку и поволокли, невзирая на вопли протеста и возражения.

– Куда ты так спешишь? – Я мотылялась у Пашки на буксире, не понимая, к чему такая скорость.

– Чем раньше сорвем эти листья, тем быстрее найдем остальные составляющие.

– Их много, – на всякий случай предупредила я.

Он лишь кивнул.

Куст и впрямь рос неподалеку от караульной будки. Был он мелким, неказистым, и его хмуро поедал козел, весь грязный и с внушительными рогами. Пашка возмущенно заорал и, отпустив наконец мою руку, побежал оттаскивать животное от куста. Но козел был не дурак и, пока я потирала покрасневшую кисть, успел раза два боднуть нашего героя, злобно блея и гоняясь за ним вокруг меня.

– Ди, я так больше не могу, можно, я его убью? – Пашка сделал уже пятый круг и явно не стремился позволить животине приблизиться к себе.

– Низзя, – качнула я головой, – вон, смотри, эльфы гуляют, целых пять, они нас тут с тобой на ленточки порвут.

– Так чего делать-то?

– А ничего. Ты пока продолжай отвлекать козла, а я пойду и наломаю веточек для зелья.

– Спасибо!

– Не за что.

Вернулись мы мокрые, злые, а Пашка еще и с дыркой на штанах. Нита только руками всплеснула и побежала готовить нам горячую ванну и сухую одежду. Не знаю, как Пашка, а я ей была необыкновенно благодарна за это.

Единственный, кто остался в хорошем, а точнее флегматичном расположении духа, это тигр. Войдя, он отряхнулся, стойко вытерпел заклинание чистоты и пошел к камину – греться и питаться, в частности той здоровенной бараньей ногой, которую для него зажарила Нита.

– Итак! – Я сидела за столом, а передо мной лежали все добытые накануне сокровища. – Первая часть плана прошла успешно, мы достали перья ворона, веточки куста паро и даже чешую рыбы.

Паша, Нита и дракоша, сидевший в центре стола, внимательно меня слушали.

– Остались сущие мелочи. – И я с упоением принялась перечислять ингредиенты: – Глаз зомби, ухо оборотня, откушенное в полнолуние, клык дракона, – все внимательно посмотрели на обалдевшего Кошу, – и, наконец… – я выдержала паузу и с удовольствием обозрела напряженные физиономии друзей, – губы вампирши!

Все тяжело вздохнули.

– Зуб не отдам, – нарушил повисшую тишину дракоша.

– Так, об этом поговорим позже, сначала решим другие проблемы.

Паша кивнул и закрыл рот прежде, чем начал праведную речь по отношению к Коше.

Убедившись, что все внимание вновь направлено только на мою особу, я продолжила:

– Завтра отправимся в лес, я кину клич, авось какой зомбик и прибежит.

– Я выколупаю у него глаз, – тут же встрял Пашка.

Нита устремила на него донельзя восхищенный взгляд. Я закашлялась, но возражать не стала.

– А я знаю, у кого можно ухо откусить! – внезапно подпрыгнул Коша, сидевший до этого в сильной задумчивости.

– У кого? – удивилась я, разглядывая выражение самодовольства на серебристой мордочке.

– А вон у него.

Тигр удивленно обнюхал палец, которым в него ткнули, потом перевел взгляд на обалдевшую меня, подняв обе брови сразу.

– А-а-а… э-э-э… ну вообще-то…

Тихое, возмущенное рычание.

– Он не совсем оборотень, – пришел мне на помощь Паша.

– Да, точно, именно это я и хотела сказать.

Тигр удовлетворенно фыркнул прямо в мордочку Коше и снова положил голову на аристократически скрещенные лапы. Коша возмущенно вытер мордочку и рванул мстить, старательно кусая тигра за ухо, тот мгновенно включился в игру, не боясь раздавить покрытого сверхпрочной чешуей дракошу и катаясь с ним по полу. Мы продолжили обсуждение, изредка поднимая ноги, когда шумная рычащая парочка пробегала или прокатывалась неподалеку.

– Итак, сейчас все расходимся по своим делам, кстати, Паша, ты идешь на рынок за продуктами и амулетами от нечисти. Не скупись, бери то, что гарантированно спасет тебя от ее укусов.

Рычащая парочка врезалась в ножку стола, нас ощутимо тряхнуло, я принялась пинаться под столом ногой, но ее кто-то укусил, и я, ойкнув, залезла на стул и с удивлением заглянула под скатерть.

– Ладно, но я думал, что ты и сама с этим справишься.

– С ловлей зомби? – отвлеклась я.

– Нет, – мотнул Пашка головой, – с защитой от его укусов.

Я опустила скатерть и задумчиво почесала нос. Коша, распластанный под лапами тигра, орал, что сдается и вообще это нечестно, а тигр в свою очередь увлеченно рычал, демонстрируя Коше прекрасный набор клыков. Не знаю, как Коша, а я была впечатлена. Так, о чем это я?

– Понимаешь, Паш, мало ли когда еще нам может пригодиться моя сила, а она, как ты знаешь, имеет свойство не вовремя кончаться, так что будет лучше, если мы перестрахуемся.

– У меня есть амулет… моей бабушки, – робко вмешалась Нита.

Мы молча ждали продолжения, глядя на смущенную домовую. На стол с трудом взобрался Коша, всхлипнул, что умирает, и живописно на нем распластался. На мою ногу легло что-то теплое, пушистое и тяжелое.

– Понимаете, – все-таки решилась Нита, – этот амулет, он особенный, того, на ком он висит, не сможет покусать ни одна нежить, правда, сможет ударить.

– Неважно, это уже что-то, давай тащи свой амулет, – заерзала я.

Нита удивленно на меня взглянула, отогнула ворот рубашки и, потянув за серебристую цепочку, извлекла небольшой оранжевый медальон с пустым окошком в центре – видимо, раньше в нем что-то было, возможно, фотография, а может, и еще что.

Мне передали его с величайшей осторожностью, и, пока Пашка любовался своей возлюбленной и пел ей дифирамбы о том, какая она смелая и щедрая, я внимательно изучала безделушку.

Амулет был непростой, и сработан он был не людьми, не гномами и не эльфами, магия была явно другого сорта. Я водила пальцами по тонкой вязи металла, плотно сомкнув веки и пытаясь понять, что же это такое, а потом… Вспышка, понимание, запрет. Я вздрогнула и сжала его в ладони так, что края пребольно впились в кожу. Из-под стола тут же вышел тигр и ткнулся носом мне в руку, я с трудом разжала ладонь, где весь в крови лежал подарок Ниты. Шершавый язык лишь раз прошелся по исцарапанной коже, и вот уже на мне нет ни царапины. Я удивленно уставилась на тигра, а потом несмело улыбнулась и даже провела рукой по мягкому загривку. Меня наградили бархатистым урчанием и хитрым прищуром черных кошачьих глаз.

– Так, ну все! Я тут умираю, а эти… эти!.. – Коша возмущенно расхаживал по столу, помахивая в раздражении хвостом. – Один облизывает Ди, второй уже готов облизать Ниту. А я, между прочим, помираю у всех на виду! И хоть бы один!..

Я отвлеклась, посмотрела на Кошу и… выдернула у него из хвоста чешуйку. Мощный вопль, струя пламени, и скрип покачивающейся люстры, на которой повис дракоша. Мы удивленно посмотрели наверх. Коша опомнился и мягко спланировал на стол, тяжело сопя и глядя на меня как на предателя.

– Ну извини, только с твоей чешуйкой этот амулет будет работать еще лучше, а то заряда осталось всего на два укуса.

Коша прижал к себе хвост и гордо улетел… на кухню. Жалостливая Нита бросилась следом, утешать и кормить оглоеда. Мне стало стыдно, но я осталась сидеть, приваривая чешуйку к амулету волшебством.

– На, готово.

Паша бережно принял амулет из моих рук и тут же нацепил его на шею.

– Итак, все свободны, а я пошла спать, чего и вам желаю. Завтрашнее утро будет очень трудным, а встаем мы в шесть утра.

– Зачем так рано? – удивился Пашка.

– А затем, – я сладко зевнула, – что зомби лучше искать днем, а не при свете звезд. Ночью они набирают силу и их не остановишь просто так. Нам оно надо? Вот и я так думаю.

Уже засыпая в своей мягкой постели, вся чистая после принятой ванны, я почувствовала, как ко мне под бок забирается что-то сопяще-пыхтящее. Коша долго возился, вытаскивал из-под меня одеяло, таскал по всей кровати подушку, но потом все же успокоился и, свернувшись колючим, но теплым клубочком, засопел рядом со мной, устроившись на подушке и накрывшись с головой одеялом. Я только улыбнулась, даже и не думая открывать глаза и сграбастывая подушку поближе к себе. Когда бы и как бы мы ни ссорились, мы всегда потом мирились, как и положено настоящим друзьям.