Глава 15
Столица. 4 – 14 июля

«Страшная сказка «В гостях у дроу», часть первая, – с совершенно неуместным в данной ситуации сарказмом подумала я, упорно не желая испепеляться под алым огнем глаз леди Валерианны. – Так, ну-ка быстренько вспоминаем правила поведения! Ага, первое – обезопасить спутников. Значит, вызываем огонь на себя? А что его вызывать, и так понятно, с кого миледи будет спрашивать за изрытый колесами газон и стрельбу под окнами!»

– Госпожа Дома Обб-Ломм, я прошу твоей защиты и покровительства для моих спутников, – четко по инструкции обратилась я к Матроне. Вроде бы все правильно: в защите и покровительстве нуждаются мужчины, как заведомо слабейшие (и не надо меня клеймить феминизмом, дровские законы и порядки отнюдь не мной придуманы!), я же как бы дистанцируюсь от них и готова дать объяснения и назвать цену. Но разговор будет на равных, отсюда и традиционное «ты» в обращении к леди-дроу. Пусть мадам Валерианна влиянием и могуществом почти сравнима с Ее Владычеством, однако и Анарилотиони – семейство не из последних. На социальной лестнице Империи мы занимаем не столь уж далекие друг от друга ступеньки.

– Хорошо. – Дровка кивнула.

Я тихонько перевела дух. Нет, разумеется, и без этого ритуального обмена любезностями никто не вытолкал бы Эрина и компанию за ворота поместья на съедение вампирам. Но в общении с Темными сородичами главное – соблюдать два простых в теории, но очень сложных на практике правила: не позволяй им собой помыкать и не вздумай на них давить. Вот и крутись, как хочешь. Что же до вежливости… проклятье, существует много верных способов самоубийства, однако если вы желаете выбрать из них самый долгий и болезненный – попробуйте нахамить дровской Матроне. Только это без меня, я и наблюдать не стану, не то что пробовать.

– Моя леди, я сожалею, что не смогу принести тебе свои извинения за все это, – едва поспевая за стремительно шагавшей дровкой вглубь здания, я неопределенно махнула рукой за спину. Сей жест должен был подразумевать все, происходящее на подступах к поместью: стрельбу, колдовство и перекрывающие звуки боя жуткие темноэльфийские выкрики. Предполагаю, что это звучали команды, хотя… Нет, все-таки хорошо, что я пока что не удосужилась выучить наречие Темных сородичей в совершенстве.

– Вот как, – Матрона остановилась посреди небольшой круглой комнаты, обернулась ко мне и заинтересованно приподняла бровь. – Любопытно.

– Наши действия, нарушившие покой твоего дома, были продиктованы необходимостью. У нас не было выбора, моя леди.

– За вами гнались вампиры. – Леди-дроу скривила губы в презрительной гримаске. Непонятно было, к кому относилось это ее презрение – к обнаглевшим упырям или же к нам, от них удиравшим.

– Не только. – Я глубоко вздохнула и, глядя прямо в алые очи леди Валерианны, отчеканила: – Госпожа Дома Обб-Ломм, в Империи совершается измена. Я прошу твоей помощи и содействия, дабы пресечь это и наказать предателей.

– Так, – Матрона даже белоснежной бровью не повела, – продолжай.

– У меня есть очень серьезные основания полагать, что предатели злоумышляют против особы Владычицы. С этой целью, – я приподняла руку, не давая себя прервать возражениями и расспросами, – ими была похищена и долгое время удерживалась некая персона, с большой долей вероятности принадлежащая к правящей фамилии, иначе говоря – кровный родич Ее Владычества. Мне и моим спутникам удалось вырвать эту персону из лап похитителей, однако ты сама видела, кто за нами гнался. Их намерения нельзя назвать благими, и теперь…

– Стоп! – теперь руку подняла Матрона. – С большой долей вероятности, ты сказала. Насколько велика эта доля? Ты же говоришь об этом создании, что притащила с собой? О мальчишке?

– Именно. – Я кивнула. – Ребенок был похищен в младенчестве и все это время находился во власти предателей, заговорщиков и врагов Империи. А что касается вероятности его родства с Ее Владычеством, то я могу утверждать только одно – в его маго-генетической карте имеются настолько специфические… моменты, что ошибка практически исключена. Тем более, что из-за этого мальчишки, как ты выразилась, сцепились пиндостанские вампиры, изменники из верхушки СИБ и Березаец сотоварищи.

– Машину и песенку я узнала, благодарю. – Дровка жестко усмехнулась. – Ну что ж… Твои рассуждения весьма любопытны, однако хотелось бы знать подробности. Раз уж ты требуешь моей помощи. Я должна четко знать, во что именно втягивают мой Дом.

– Не обессудь, моя леди, на подробности у нас нет времени. Только Владычица способна распутать этот клубок заговора и интриг, и чем скорее она узнает обо всем, тем лучше.

– Ты меня не убедила, – леди Валерианна поджала губы. – Но, впрочем… Что конкретно ты от меня хочешь? Не считая защиты для твоих мужчин?

– Наикратчайший и безопасный путь в Островной дворец. Только для меня – моим спутникам разумней будет остаться под твоей крышей, под защитой твоих воинов. Я же доложу обо всем…

– Кому? – Матрона ухмыльнулась. – Не боишься нарваться на очередных заговорщиков прямо во дворце? Кто пустит тебя к Владычице в такой час?

– У меня, – теперь губы поджала я, – есть право и честь требовать личной аудиенции Ее Владычества в любой день и час, если того требует безопасность Империи. И ты это знаешь не хуже меня. Открой мне портал, и, как бы ни повернулось дело, семья Анарилотиони не останется в долгу перед тобой. Клянусь честью предков, я расплачусь, едва ты потребуешь.

– А вот этого не надо, – она хмыкнула и нахмурилась. – Не торгуйся со мной, девушка. Портал во дворец я не смогу открыть для тебя при всем желании, однако, полагаю, что тебя устроит перемещение, скажем, к мосту на Остров. В самое начало моста. Кроме того, – Матрона снова подняла руку, не давая мне вставить ни слова, – две мои старшие дочери будут сопровождать тебя, дабы ты не потерялась по дороге. И избавь меня от своих благодарных излияний! Чем скорее я избавлюсь от вас всех, тем лучше.

– Как угодно, миледи. – Я склонила голову. Вот это удача! Проклятье, на такое быстрое согласие Матроны надеяться было глупо, вот я и не надеялась. Зря, как оказалось. Приятно иногда ошибиться.

– Ты готова отправиться прямо сейчас? – Леди-дроу с некоторым сомнением покосилась на мой, мягко говоря, боевой вид. Я переступила грязными берцами по зеркально-чистому полу и поправила все еще висящий на плече автомат. Ну да, после ночного марш-броска по лесу, заварушки в теремке Березайца и, в особенности, недавней сумасшедшей гонки, облик мой мало соответствует строгим нормам дворцового этикета… И что? Я, вообще-то, во дворец не на бал собралась.

– Тем лучше. – Матрона кивнула и негромко позвала: – Цикута! Магнезия!

Из теней по обе стороны от меня бесшумно соткались две устрашающие фигуры. Дровские девы в полном боевом облачении: чуть мешковатый камуфляж «ночка», бронежилеты, каски… вам и в самом деле надо знать, сколько единиц огнестрельного и холодного оружия имели при себе дочери Дома Обб-Ломм? Вам надо, вы и считайте. Скажем так – я со своим автоматиком и табельным «Куталионом» моментально почувствовала себя голой. Опять же, непонятно было – это охрана или все-таки конвой?

– Тебе лучше закрыть глаза, дочь Анарилотиони. – Голос Матроны прервал мое задумчивое созерцание и завистливые размышления на тему вселенской несправедливости и расовых особенностей. Я послушно зажмурилась, ожидая спецэффектов, столь любимых магами-создателями порталов – и все еще продолжала их ждать, когда в лицо ударил влажный ветер с Залива, а под ногами вместо полированного базальта дровских чертогов возникла мокрая брусчатка набережной. Гром не грянул, и небеса не спешили разверзаться. Вот так буднично и без особенных изысков леди Валерианна и переместила нас… словно мусор вынесла.

Одна из неотличимых друг от друга дочерей Матроны тронула меня за плечо:

– Пойдем.

– Нет. – Я тряхнула головой и глубоко вдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду. – Не пойдем. Побежим.

«Главное – правильно дышать», – словно заклинание, твердила я во время этого короткого, но весьма показательного забега по дворцовому мосту. Как выяснилось, по сравнению с дровскими девами спринтер из меня неважный. А еще говорят, что это Светлые эльфы бегают быстрее всех! Врут, нагло врут и наговаривают. Вроде бы и слабачкой себя никогда не считала, и о тренировках не забываю, а все равно пришлось сосредоточиться только на одном – не опозориться и не отстать. Загнанных лошадей пристреливают, как говаривают некоторые, а как насчет загнанных эльфиек?

Наверное, кто-то счел бы, что главная резиденция Владычицы Серединной Империи охраняется из рук вон плохо. И в самом деле – при входе на мост никаких гвардейских кордонов не стояло, и мы втроем, с оружием, беспрепятственно неслись наперегонки по направлению к темной громаде Островного дворца. Только фонари по бокам мелькали. На самом же деле охрана, конечно, была – ступив на мост, мы пересекли периметр магического охранения, но одни из самых мощных в Империи щитов не замедлили наше продвижение ни на миг. Их заклинательная система реагирует не на наличие или отсутствие оружия или чего-то подобного, а на намерения посетителя. И, как говорят, сбоев за последнюю тысячу лет ни разу не бывало. Кроме того… Проклятье, я – леди Нолвэндэ Анарилотиони, плоть от плоти и кровь от крови тех, кто основал Империю и на протяжении всех Эпох служил ей опорой, я – вассал Владычицы, и у меня есть прирожденное право войти в ее дом. Все знают о долге вассала перед сюзереном, но о долге сюзерена перед вассалом вспоминают гораздо реже. Меж тем, на том стоит и будет стоять Серединная Империя. Обязательства взаимны, именно поэтому система до сих пор работает.

В конце моста охраны тоже не было, стража обнаружилась лишь у ажурной решетки ворот резиденции. Двое гвардейцев-орков уставились на столь необычное явление во все глаза. Даже ритуальные пики забыли скрестить.

– Я, Нолвэндэ Таурендилиэн из семьи Анарилотиони, прошу личной аудиенции Ее Владычества. Немедленно, – выдохнула я, вцепившись в решетку.

– По… какому вопросу, миледи? – Немногие могут похвастаться тем, что видели растерянного орка. Я вот теперь могу.

– Безопасность Империи!

Волшебные слова, на самом-то деле. В старые времена достаточно было внятно произнести это в любом общественном месте – и рядом тут же возникали специально обученные личности, призванные реагировать на подобный сигнал. Потом традиция постепенно забылась… Нет! Не забылась. Приятно убедиться в незыблемости устоев. Не успело затихнуть эхо моих слов, как та самая пресловутая личность, и верно, появилась. Незамедлительно и словно из-под земли.

– Пропустить, – коротко приказал охранникам незнакомый эльф в штатском. Неприметный серый костюм и самая банально-эльфийская внешность. Впрочем, шеф службы личной безопасности Владычицы и должен иметь такой вот незапоминающийся скромный облик. А вы как думали?

– Излагайте, – а вот это уже мне.

– Только Ее Владычеству. – Я мотнула головой. – Это мой долг и право.

– О, Эру… – Он вздохнул. – Нолвэндэ Таурендилиэн леди Анарилотиони. Старший лейтенант НЧЧК.

– Капитан, – педантично поправила я, ничуть не удивившись осведомленности духа-охранителя Ее Владычества. Он наверняка нас всех знает поименно и в лицо.

– Капитан? Однако! – собеседник чуть приподнял бровь. – Мыслечтец.

– Точно так.

– Сдайте оружие, и я провожу вас туда, где вы сможете подождать…

– Сударь! – Я свирепо насупилась, прямо-таки вызверилась. – Встреча с моей госпожой в любой день и час, когда того требует вассальная верность – это мой священный долг и право. Кто вы, чтоб стоять между мной и моим сюзереном?

– Да это право уже сотню лет никто не использовал!

– И что? Факт неиспользования его отменяет?

Препирательство грозило затянуться. Дворцовый цербер упорно не желал считаться с дворянскими привилегиями, я тоже не склонна была уступать, а время шло, но тут…

Это почувствовали все. Не только маги и не только в Империи. Гром и теперь не грянул, и даже одинокая зарница не озарила небо, просто…

– Что за?.. – начал было эльф-эсбэшник, но тут же осекся и застыл, прислушиваясь. Словно памятники самим себе, вытянулись в струнку оба гвардейца-орка, придушенно ахнула одна из дровских сестер, а вторая потрясенно выдохнула:

– Не может быть!

Мир дрогнул, на миг застыл – и встал на место, словно какая-то недостающая до сих пор деталь грандиозного механизма нашла свое гнездо. И время потекло снова, но уже совсем по-другому, не так, как еще пару секунд назад.

В левом крыле дворца, на самом верхнем этаже загорелось одинокое окно.

И тогда я, наконец, решилась.

Оттолкнув преграждавшего мне путь эльфа, я развернулась к этому окну и… нет, не заорала, но, пожалуй, воззвала – во всю мощь эльфийских легких и луженой нолдорской глотки:

– Нэрвэн Артанис Алатариэль! Твой вассал взывает к тебе!

В следующий же миг очухавшийся эсбэшник сбил меня с ног, но, падая, я успела заметить, как во дворце загорелось еще одно окно.

Приятного мало – лежать, уткнувшись мордой… пардон, лицом!.. во влажный чернозем и газонную травку, с вывернутыми за спину руками и придавленной отнюдь не легким весом пленителя. Товарищ в штатском заломал меня лично, пока его высыпавшие отовсюду подчиненные пытались совладать с дровскими сестрами. Судя по воплям и проклятьям, совладать покамест не слишком удавалось. Дроу есть дроу. К сожалению, видеть представление я не могла. Мало того, что, напомню, лежала лицом в газон, так ведь этот балрогов эсбэшник еще и глаз мне умудрился подбить – уж и не знаю, как и когда. Впрочем, я и по звукам примерно представляла себе происходящее на лужайке перед дворцом. Однако хаос длился недолго. Ровно до того момента, когда его прервал звенящий сталью окрик:

– Стоять!

И все послушно застыли. А как иначе? Этот голос знали все подданные Империи от мала до велика.

– Отпустить! – прозвучал короткий приказ, и тотчас же со спины моей исчезла тяжесть, а рукам вернули свободу. – Встань, леди Анарилотиони.

Я и встала. На колени. И, запрокинув голову, получила бесценную возможность лицезреть властительницу Серединной Империи, так сказать, почти неглиже.

– Моя госпожа!

Фонарь под глазом и близкое знакомство с газоном на голосовые связки, может, и влияет, но мне было не до того. Когда на тебя с надеждой и благосклонностью взирает Сама, остальное как-то меркнет, уж поверьте.

– Ты пришла сказать мне, что мое дитя… – Владычица не договорила. С ужасом и потрясением я заметила, как блестят ее глаза.

– Нашлось, моя Владычица! – радостно выкрикнула я. – Мы его нашли!

Она ничего не ответила на это, просто протянула мне руку, и я поднялась, уцепившись за твердую ладонь Ее Владычества с жесткими валиками старых мозолей. «Это от меча», – сообразила я, а вот о том, какую великую честь мне сейчас оказывают, не подумала вовсе. Каюсь. Не до того было. Совсем не до того.

Паренек-дроу, словно повинуясь безмолвному приказу, выдал незваным гостям пушистые черные тапочки в виде летучих мышек. По отношению к ногам Эрина это было верхом милосердия. Мраморные полы в дровских хоромах омерзительно холодны, да и сверкать пальцами, торчащими из дырок, при дамах как-то неудобно. Здешние обитательницы и так преисполнены презрения к мужчинам любой расы. Эльфёнок – бывший пленник Березайца вцепился в локоть Френка, ни за какие лембасы не желая расставаться со своим защитником. Оборотень все время принюхивался и настороженно шевелил ушами.

– Куда нас ведут? – тихо спросил он у сопровождающего.

– В гостиную, – лаконично ответил юноша. – Вы сможете там отдохнуть.

Эрин только и смог, что мысленно воззвать к Единому, дабы тот ниспослал его спутникам побольше душевного спокойствия. Потому что по собственному опыту знал – в дровском доме гостиная – это самое зловещее место, чья обстановка создана исключительно для нагнетания атмосферы запредельного страха. Ковры цвета артериальной крови (со сгустками), диваны, обтянутые кожей странного качества и выделки (то, что она искусственная, конечно, сильно утешает, но уж очень похожа на человечью), шелковые подушки, затканные узорами в виде паутины, и коллекция чего-нибудь экзотического и малоаппетитного… например, скальпов врагов, добытых предками в многочисленных вендеттах – кого хочешь доведут до невроза. По идее, любой гость Дома должен радоваться не только чести быть приглашенным и хлебосольному радушию хозяев, но и счастливому возвращению из логова прирожденных убийц живым и здоровым.

К счастью, на стенах в гостиной Дома Обб-Ломм размещалась всего лишь коллекция древнего пыточного инструмента, нисколько не смутившая ни подростка, ни энчечекиста, ни оборотня. Как раз наоборот, похоже, для эльфёнка такая обстановка оказалась не внове. Он невозмутимо окинул взглядом мрачную залу и сразу же забился в угол обширного дивана, замаскировавшись бархатными подушками угольно-черного цвета. Что для черноволосого призрачно-хрупкого создания в черном же спортивном костюме совсем не проблема.

Настороженный Френк расположился рядом, не выпуская из рук автомат, благо их никто даже не попытался разоружить. Более того, дроу оставили всех троих незваных гостей без какого-либо постороннего присмотра. Где-то под потолком слышалось то ли легкое шуршание, то ли тихое шипение, но рассмотреть его источник не представлялось возможным. Несколько светильников, стилизованных под ритуальные чаши для сбора жертвенной крови, давали скупой свет, только усиливая густоту теней по углам.

– Как тебя зовут? – спросил Эрин у бывшего пленника.

Так и не скажешь с первого взгляда – мальчик оно или девочка. Если судить по отсутствию намека на какие-либо округлости, то со всей уверенностью перед нами мальчик, а если по тонкости черт лица и грации движений, то… совсем наоборот.

– Никак меня не зовут, – тихо ответствовало существо тоненьким ломким голоском.

– Это правда, – подтвердил вервольф. – Березаец мне так и сказал. Мол, ребенок сам не ведает своего имени. А я… – Френк заметно смутился, – я называю его Волчонком.

– Угу, – чирикнул тот, продолжая с любопытством зыркать по сторонам глазищами из-за завесы длинной челки.

– Хорошо, пусть будет Волчонок, – согласился Эрин. – Я услышал твой зов о помощи через этот браслет.

И показал мальчишке свою находку.

– Я никого не звал! – звонко пискнул недавний узник.

– Но, тем не менее, беря эту штуку в руки, я слышал твой ментальный зов.

– Ты – мыслечтец? – тут же поинтересовался Френк.

– Не я, а Нолвэндэ. Моя напарница. Но она-то как раз не слышала голос.

– Странно, – согласился оборотень, с подозрением косясь на кольцо-браслет мерцающим в сумраке зеленым глазом. – Березаец за эту… штуковину готов был половину состояния отдать. Землю носом рыл. Вампиры, кстати, тоже за ценой бы не постояли.

«И кое-кто из СИБ тоже рискнул честью и погонами», – подумалось Эринрандиру, пока он рассматривал загадочный артефакт.

– Для кольца – большое, для браслета – узковато, – рассуждал эльф вслух. – Что бы это ни было, но к… Волчонку оно имеет непосредственное отношение. А давай-ка примерим?

Услышав предложение, юное создание устремило испуганно-вопросительный взор на оборотня:

– Френк?

Сразу же видно, что вервольфу бывший пленник доверял даже больше, чем самому себе, и его мнение имело решающее значение.

– А чего ты удивляешься, капитан? – заявил проницательный перевертыш, словно прочитав мысли энчечекиста. – Не знаю, что с ним делали прежние хозяева, а эти с-с-с-с… – он явно подбирал слова поприличнее, чтобы дать характеристику подручным Березайца, – девки, особенно Лариска, так просто издевались над ребенком как могли. Твари!

– Прежние хозяева?

– Те, у кого Березаец украл Волчонка, – объяснил Френк.

– Кто это был?

– Пиндостанцы какие-то. Или кровососы. Я точно не знаю, а Волчонок не хочет говорить.

Эльфёнок мрачно засопел носом, полностью соглашаясь со своим единственным защитником, и всем видом давая понять, что всякому непонятному типу в черном мундире ничего рассказывать не собирается.

Теперь неуютно стало Эринрандиру. Мальчишке можно только посочувствовать, причем изо всех сил. Видели мы этих вампиров, знаем на своей шкуре, какие они добросердечные, а главное, милосердные ребята. Ничего удивительного, что… оно такое забитое.

– И все-таки давай примерим, – настаивал Эрин. – Вдруг подойдет?

Ему не хотелось терять времени даром. Ведь неизвестно, чем закончится беседа Нолвэндэ с леди Валерианной.

– Френк? – снова воззвал Волчонок.

Оборотень колебался недолго, он тоже хотел раскрыть кровавую тайну, и тем самым, возможно, одним махом избавить своего подопечного от многих проблем. Кто знает, зачем нужна эта загадочная штука, которую сумел добыть эльф-энчечекист.

– А почему нет? Все равно заняться пока нечем. Не бойся, Волчонок, я с тобой, – тепло, насколько это вообще возможно для вервольфа, улыбнулся Френк.

Но не тут-то было. С тонюсеньких пальчиков паренька артефакт спадал, на запястье не налезал. Эрин вертел бедолагу и так и эдак, даже на ухо цеплял, но все без толку. Осложнялся эксперимент тем, что Волчонок бледнел и краснел, точно непорочная юница, выставленная для продажи на древне-хинтайском невольничьем рынке.

– Сними свой костюм, может, у тебя на теле какой-то знак, – попросил ап-Телемнар, отчаявшись найти разгадку этому ребусу.

– Нет! – взвизгнул мальчик и мертвой хваткой впился в ворот курточки. – Нет никаких знаков!

– Слушай, ну что за капризы? – удивился Эрин. – Мы же тут все… хм… свои. Я ж не прошу раздеваться догола, просто куртку сними.

– Нету у меня никаких знаков!

– А шрам на лопатке? – вдруг вспомнил оборотень. – Покажи его товарищу капитану. Не бойся.

Волчонка пришлось уговаривать довольно долго, до того стеснительным оказался подросток. И когда Френку наконец-то удалось все же уломать паренька, то взорам двух мужчин открылись впалая грудная клетка да сутулая тощая спина, покрытая синяками.

– Тебя били?

– Угу. Лариска, в основном.

Страдающая буллемией истеричная Мышь-мутантка, стоило Френку отвернуться, лупила Волчонка, чем придется, вплоть до домашних тапочек. А вот Березаец, тот, напротив, противно сюсюкал и даже угощал чищеной морковкой, все пытался втереться в доверие. Но обмануть битого жизнью в прямом и переносном смысле подростка оказалось гораздо сложнее, чем думалось опальному Кролику-оборотню.

Жанка-жабка постоянно дразнилась, приставала с дурацкими вопросами и даже один раз попробовала сделать неприличное предложение (пока Березаец в отъезде). Лисичка-сестричка держала нейтралитет, хитро ухмылялась, но глаз с пленника не спускала, подглядывая и подслушивая при малейшей возможности, и тут же донося Хозяину об изменениях в настроении Волчонка.

– Лариска все время говорила, что я урод и извращенец, – грустно пожаловался тот.

– Вот ведь сука! – прорычал Френк. – Я тебе тысячу раз говорил, что никакой ты не урод и не извращенец. Не нужно слушать всяких… грызунов! Дура она!

По всему было видно, что наемник-оборотень проникся к одинокому эльфёнку самыми что ни на есть родительскими чувствами. Не зря ведь имя придумал и стал называть Волчонком. Практически в стаю принял.

Пока бывший пленник и его защитник ожесточенно спорили об умственных способностях зловредной Лариски, Эрин продолжал прилаживать артефакт к найденышу, пока в конце концов не возложил кольцо-браслет Волчонку на макушку. И вдруг тот сам по себе растянулся, проскользнул ниже и повис у мальчишки на ушах. Но и этого мало – темные волосы подростка резко посветлели и из иссиня-черных стали вдруг белокурыми.

– Какого лысого балрога?! – только и смог охнуть капитан ап-Телемнар.

Он осторожно, словно боясь обжечься, опустил волшебный обруч еще ниже… Где-то за спиной ошеломленно зарычал Френк.

За какое-то неуловимое мгновение личико Волчонка преобразилось и стало совершенно определенно девичьим – нежным, тонким, схожим с… Эрин чуть язык себе не прокусил от пронзившей мозг догадки. Едреные пассатижи! Да быть такого не может! Чем ниже опускался обруч, тем яснее и отчетливее становилось понятно одно – Волчонок вовсе не мальчик, а вполне себе сформировавшаяся девушка-подросток. Высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра и стройные ноги – теперь уже точно не перепутаешь и парнем даже спросонок и с перепоя не обзовешь.

– Ни…чего себе! – промычал впечатлительный Френк, неловко опускаясь задницей на диван, когда колдовской обруч упал на пол, ярко вспыхнул синим пламенем и испарился.

Эринрандир хотел добавить от себя пару непечатных слов, но сдержался. Все-таки нехорошо выражаться матом в присутствии наследной принцессы – дочери Её Владычества.

Капитан ап-Телемнар решительно и вместе с тем почтительно поспешил надеть на онемевшую от потрясения принцессу спортивную курточку. Сомнительная слава мужчины, видевшего почти обнаженную грудь наследницы, его совершенно не прельщала.

Через несколько мгновений прямо посреди зала соткался сияющий золотом кокон портала, и из него появилась сама зареванная Владычица, её бравые телохранители, несколько фрейлин разных рас в ночных рубашках и халатах, перепачканная грязью Нолвэндэ Анарилотиони-младшая с автоматом, сияющая леди Валерианна, её взрослые дочери в бронежилетах и касках, руководители СИБ и контрразведки (кто в форме, а кто и в одних подштанниках), небольшой отряд столичного ДОБРа в полном боевом облачении, и еще целая куча встревоженного народа.

– Доченька! – вскричала Владычица, протягивая руки к Волчонку. – Доченька моя!

Все смешалось в Доме Обб-Ломм.

Это уже потом газеты, телевидение и Паутина разнесут невероятную новость по всему свету, она обрастет совершенно фантастическими подробностями и станет похожа на страшную сказку со счастливым концом.

Это спустя какое-то время мрачные аналитики начнут собирать круглые столы, где будут стращать обывателей ужасами глобального заговора спецслужб и делать далеко идущие выводы, а юные упитанные барышни – привечать в своих студиях модных персонажей из столичной тусовки, чтобы изводить их дурацкими вопросами, чей общий смысл сведен к незамысловатому тезису: «Как страшно жить в этой стране, если…». И все вместе в один голос будут жалеть бедного Березайца, так и оставшегося в облике гигантского кролика. Ах, бедный, бедный, бедный Березаец! Где же теперь ему искать гигантскую крольчиху?

Мрачных аналитиков, упитанных красоток и модных персонажей можно понять, они тоже хотят регулярно получать зарплату и кушать лобстеров в белом вине, а кроме как переливать из пустого да в порожнее ничего делать не умеют.

Стоит также войти в положение пикетчиков, неистово требующих свободы для невинных жертв политического режима – Птурса Ифритовича и остальных заговорщиков. Этим товарищам очень хочется славы и нужно отрабатывать полученную авансом «спонсорскую помощь».

Это чуть позже в обществе развернется дискуссия о проблемах терпимости и её границах по отношению к вампирам. Вернее сказать, не столько развернется, сколько развернут намеренно. И, как обычно, ни к какому реальному решению эта дискуссия не приведет. Зато аналитики, теледевицы и тусовщики снова появятся на экранах.

И, разумеется, истина так и останется где-то рядом, буквально за углом, по-прежнему непонятая и непонятная большинству.

Но все это будет потом, а пока… пока наш отважный и несгибаемый капитан ап-Телемнар и его не менее стойкая и бесстрашная напарница совершенно случайно оказались вовлеченными в грандиозный международный скандал, густо замешанный на крови. Обоих затаскали по допросам и очным ставкам, затерроризировали подписками о неразглашении, объяснительными и докладными, тестами и анализами. Еще немного, и на лбу у каждого эльфа поставили бы гриф «Совершенно секретно», а на спине написали «Проверено. Мин нет», а так же присвоили Эрину и Нол по личному инвентарному номеру.

И надо справедливости ради заметить, Эрина вовсе не радовало, что его персональная паранойя оказалась вовсе не диагнозом, а самой настоящей реальностью. Рыльце в пушку оказалось у всех – у Пиндостана и Хинтая, у руководства Имперской Безопасности, у аристократии и у простолюдинов, у придворных и вассалов.

Естественно, пятнадцать лет назад Владычица прекрасно поняла, что «Вастак» взорвался неслучайно. Только одно обстоятельство примирило её с судьбой – нерожденный ещё ребенок, которого Её Владычество в ту пору носила под сердцем. И не просто ребенок, и даже не обыкновенная наследница имперского венца, а Наследница Великого Волшебства. Мудрая (хотя кое-кто так и не считает) правительница затворилась в загородной резиденции, чтобы доносить свою беременность в тайне и, тем самым, защитить дитя от происков врагов. Тайну эту хранили всего трое – фрейлины Ломиндиэ и Малиналда, а так же личный целитель. Всю связь с внешним миром осуществляли придворные дамы, и даже охрана не знала об истинном положении дел. Слабым же звеном оказался целитель. Это он похитил новорожденную принцессу, открыв портал прямо из опочивальни Владычицы, едва приняв у неё роды. И какой бы ни была стервой Ломиндиэ леди Морнэмирион в частной жизни, но погибла она с честью, защищая своего сюзерена. Конечно же, едва придя в себя, Владычица стала искать своего ребенка, используя все доступные ей средства и службы. Она ждала, когда похитители заявят о своих требованиях, начнут шантажировать, но время шло, а те никак о себе не заявляли. Никто не жаждал выкупа, никому не требовались политические уступки, и, самое страшное, девочка с уникальнейшими чародейскими задатками словно сквозь землю провалилась. Кто ж мог знать, что похитители предусмотрели все возможные варианты, в том числе и магический поиск. Все гениальное просто. Пиндостанские маги (а это были они) колдовством превратили девочку в мальчика, тем самым не просто замаскировав внешне, но и наглухо запрятав в ней волшебную силу. Наверное, Пиндостан планировал эту акцию несколько веков, выжидая подходящий момент. Умертвить Владычицу они не решились, да у них бы и не получилось, но вот заменить её марионеткой – огромное искушение и, пожалуй, единственный шанс разрушить Серединную Империю изнутри. Прокол пиндостанских спецслужб был в том, что о зачарованном ребенке узнала вампирья верхушка. Должно быть, переусердствовали борцы за демократические ценности с секретностью. У кровососов имелся свой интерес, им требовалось расширение кормовой базы. А тут еще и Березаец носился с идеей прорыва межмировых Барьеров и грандиозными планами по использованию попадальцев. Информация просочилась в его большие и чуткие ушки, и началась Большая Игра. Наследницу похитили агенты опального оборотня, а в руках вампиров волей случая оказался волшебный обруч. Но ирония судьбы заключалась в том, что зачарованная девочка и артефакт идут только комплектом, по отдельности они не представляют ценности. Ведь чтобы использовать Силу принцессы, надобно её расколдовать, иначе она так и останется хрупким существом, лишь формально принадлежащим к сильному полу. И сделать это надо до 16-летия девушки. Время поджимало всех, вампиры и Березаец яростно торговались через целую цепочку посредников, пиндостанцы пытались надавить на тех и на других, а так же наводили мосты-контакты кое с кем из Службы Имперской Безопасности, кто оставался недоволен положением дел в Империи и желал бы видеть себя гораздо ближе к престолу. Лучше всего, конечно же, спасителем Отечества, защитником Империи и первым помощником Владычицы. Нет, ни у кого из заговорщиков и в мыслях не было допустить прорыва Барьеров, второго пришествия Березайца, начала Третьей Пиндостанской войны или, упаси Эру, вампирского ига. Всего лишь немного нестабильности, чуть-чуть реальной угрозы и небольшой хаос в стране заставят Владычицу обратиться за помощью к верным своим подданным. И те помогут – уничтожат вампирье подполье, разоблачат пиндостанских шпионов, отловят шустрого Березайца. За определенные политические дивиденды. Без шума, так сказать, и пыли получить все и сразу – разве это не идеальный заговор?

Но тут, откуда ни возьмись, появляется Элеммир ап-Морвенион и своей профессиональной въедливостью пере…портил куче народу всю малину на корню. Нашел все-таки ушлый криминалист заветный тайничок в ничем не примечательном вампирском притоне во время обыкновенной облавы, а в нем – загадочную штуковину-тор. Никто теперь не дознается, услышал ли эльф тот же зов, что и Эрин, или догадался каким-то иным способом, но за свою проницательность Элеммир расплатился жизнью. Скорее всего, он просто не успел что-то предпринять в отношении артефакта, кроме как спрятать в ларце с орденами ап-Телемнара, когда к нему прямо в кабинет явился вампир. Эльф застрелился, а вся заинтересованная братия бросилась на поиски пропавшего кольца-браслета. Тут-то и сыграл свою роль звонок леди Лаириэль. А дальше… дальше все известно. Ничего не подозревающий капитан ап-Телемнар стал самой желанной дичью для множества охотников. Березаец натравил Маахова и журналистов, вампиры по такому случаю обратились за помощью к пиндостанским спецслужбам и заслали в Распадок мутанта-либрусека. Не отставали так же отечественные заговорщики, давя на столичное руководство Ытхана Нахыровича. С одной стороны, Эрину незаслуженно, просто несказанно повезло, что он сумел выбраться из переделки живым. А с другой – разве не ради его шкуры рисковал карьерой и погонами горластый шеф распадинского НЧЧК? Это за его, ап-Телемнара, душой шагнула к порогам Чертогов Нолвэндэ, а Готзилла Шахидовна превзошла в целительском искусстве саму себя, чтобы срастить разорванную эльфийскую печень и заставить работать миокард. Так что, если и повезло бывшему разведчику в чем-то, то лишь с друзьями и соратниками, да.

В итоге каждый получил свое: Владычица обрела дочь, Серединная Империя – великое и светлое будущее в лице юной Наследницы, вампиры – серебряные пули и осиновые колья, пиндостанский посол – ноту протеста, Березаец – кроличью шкуру, заговорщики – немалые сроки заключения, Нолвэндэ Анарилотиони-младшая – свой первый орден и головокружительные перспективы в карьере, а Эринрандир ап-Телемнар – майорские погоны и бесплатный билет на фирменный «Гном-Экспресс» до станции Распадок.

Все когда-то заканчивается: и хорошее, и плохое. Близилось к завершению и наше захватывающее приключение в Столице. Вампиры были перебиты, заговорщики арестованы, секретность соблюдена, а Березаец – помещен в спец-питомник в пригороде. Дни после триумфального торжества справедливости и явления городу, миру и счастливой родительнице обретенной Наследницы мелькали, словно кадры слегка подзатянувшейся ленты из тех, что называют «лирическими». Вроде бы и надоело уже смотреть это кино, и заранее известно, чем все закончится, да и герои в финале либо перемрут, либо расстанутся навсегда – а встать и уйти, не дожидаясь конца сеанса, не позволяет то ли упрямство, то ли воспитание, то ли досада за потраченные на билет деньги. Если б я была всего лишь зрителем, то давно ушла бы, не колеблясь. Но, увы! – в этом кино, становившемся иногда то черно-белым, а то и вовсе немым, мы с Эрином должны были доиграть до конца. Не знаю, как ему, а мне уже нестерпимо хотелось, чтобы все это закончилось, так или иначе.

И не сказала бы, что меня так уж сильно терзали угрюмые и въедливые дознаватели. Скорее, наоборот, доставалось мне подозрительно мало, учитывая масштабы нашего… хм… героизма. Обычно за такие подвиги героев бьют ногами, и сильно. Образно выражаясь. Однако… то ли имя Анарилотиони, то ли личная благодарность Владычицы, а, скорее всего – профессия и специализация, отводили от моей головы большую часть громов и молний. Да, мыслечтица, значит, по определению лояльна. Те, кто разгребал всю эту кучу малу с похищениями и заговорами, оказались достаточно осведомленными и были в курсе дела насчет благонадежности профессиональных мыслечтецов. Совершенно верно, дворянка из уважаемой и влиятельной семьи, следовательно, раз долг велел мне вмешаться, выбора не было. Почему не донесла, куда следует? А куда следует, господа? Если уж у вас боевой маг первого ранга оказался по уши замаран в заговоре, так кому я могла доверять? Разумеется, только самой Владычице. Но ведь как раз ей я и донесла, в итоге-то. И, позвольте, но помочь другу и напарнику – это, опять-таки, мой святой долг. Какие еще могут быть вопросы?

В общем-то, больше ко мне вопросов и не было. С Эрином увидеться в неформальной обстановке не получалось – товарищи коллеги дали понять, что это было бы нежелательно – а потому по вечерам, после вежливых разговоров в аккуратных кабинетах, я возвращалась в пустую квартиру на Адмиральской набережной, варила кофе и садилась напротив окна. И часами созерцала панораму ночного Залива. Штормило сейчас редко. А жаль. Было бы под настроение.

И скрасить это уныло-обреченное ожидание финала не могло ничто: ни вскрывшиеся по ходу дела факты, в иное время весьма меня заинтересовавшие бы, ни ленивый просмотр просочившихся в Паутину невероятных слухов, ни даже вручение пресловутого ордена. Единственным светлым моментом во время этой негласной (если не сказать – камерной) церемонии было выражение лица вручавшего. Наградивший меня той памятной ночью на лужайке перед дворцом парой синяков и роскошным фингалом эсбэшник привинчивал награду к моему кителю с такой кислой миной, словно я задолжала ему, по меньшей мере, сотню эланоров. Юбилейных и коллекционных. «Я не забуду вашего поступка, капитан леди Анарилотиони», – благосклонно сказала мне Владычица, а ее дух-охранитель мрачно кивнул. Вот уж кто точно ничего мне не забудет.

А, впрочем, все равно. Скорей бы все закончилось!

И потом вдруг все действительно закончилось. Сразу и резко. Потому что оказалось, что наутро Эрин уезжает, возвращается в Распадок, а я – остаюсь.

Прохладным июльским утром 2208 года Седьмой Эпохи, а если быть точным, то 14 числа, майор ап-Телемнар сидел в маленьком хинтайском кафе и упражнялся в искусстве еды палочками. На сидящую напротив Нолвэндэ он старался лишний раз без повода не смотреть. По старой дружбе бывшая напарница пришла его проводить на вокзал, и оставалось только догадываться, как Нол умудрилась узнать об отъезде, если билеты Эрину вручили только накануне вечером. Пока шло следствие, энчечекист жил в общежитии Юридической Академии и с леди Анарилотиони-младшей пересекался только во время бесед с уполномоченными дознавателями. Нол сама заехала утром в общагу, чтобы подвезти его на вокзал, а Эрин не стал отказываться от помощи. И даже когда мыслечтица категорически отвергла предложение посидеть в обычном привокзальном кафе, брезгливо фыркнув в адрес мерзкого кофе в одноразовых стаканчиках, ап-Телемнар не удивился и не обиделся. Он теперь знал – Нол не любит общепит, ширпотреб, общежития, самообслуживание, все остальные плебейские штучки.

Её правда, расставание в аскетичном хинтайском интерьере выглядело более цивилизованно и менее драматично. Без страстей и безумств, как и положено взрослым воспитанным эльфам, работающим в серьезном силовом ведомстве. Несолидно это.

Нолвэндэ сделала микроскопический глоток жасминового чая, прежде чем задать мучавший её вопрос:

– Скажи мне, почему тогда… в камере ты не подумал о самом простом варианте – она играет? А?

Эрин ответил предельно откровенно, не желая таить от бывшей возлюбленной истинные причины:

– Потому что всю дорогу, с момента твоего появления в «Олифанте», ты только и делала, что демонстрировала пренебрежение. А в Распадке ты такой не была, я не видел тебя такой. Понимаешь?

– Нет, погоди… пренебрежение – это одно, а предательство – совсем другое.

– Хорошо. Я попытаюсь объяснить подробнее и доступнее, – вздохнул новоиспеченный майор. – Я рассуждал так. Ты приехала в Распадок и…хм… – Он немного замялся, не решаясь говорить о любви. – Увлеклась мною и какое-то время старалась соответствовать моим пожеланиям. Весьма далеким, кстати, от твоего обычного образа жизни. А потом приехал ваниар и напомнил о прошлом, о том, чего ты была лишена в провинциальном Распадке. Напомнил, что я тебе неровня. Пойми, я не думал о предательстве как таковом. Это… ну, предположим, ты решила сыграть в какую-то политическую игру, в которой сейчас выгоден союз с Птурсом. Даже не тебе самой, а леди Анарилотиони-старшей, ведь твоя мать весьма активный политический игрок.

Эрин говорил спокойно, почти бесстрастно, в любимой своей менторской манере читать назидательные лекции по любому поводу.

– На самом деле, ты очень сильно во мне разочарована, так ведь?

Нол тоже не смутилась прямотой вопроса.

– Да не то, чтобы… Я обижена, – призналась она. – Но и разочарована, есть и это.

Какое-то время они молча глядели друг другу в глаза.

– Понимаешь, – Нолвэндэ тяжело вздохнула, – меня больше всего именно это выбило, что насколько же ты не доверял мне, если ни на секунду не усомнился в предательстве… после полутора-то лет…

– Я доверял, Нол, честное слово, я всегда тебе верил, просто не видел тебя в таком ракурсе, в качестве потомственной аристократки. Признаю – пошел на поводу у стереотипов и сделал экстраполяцию. Я-то знаю – ты Владычицу не предашь, но… еще я знаю, что такие вот мелкие сошки, вроде меня, для политиков всего лишь разменные фигуры. Ведь аристократы не идут на поводу у чувств, правда?

Девушка горько и грустно улыбнулась.

– …и я продалась за паршивые погоны… ну да, если уж Птурс предал…

– Нол, я уже попросил прощения, – серьезно напомнил Эринрандир.

«Ну, скажем, не только и не столько за погоны, но за какие-то политические дивиденды. Высокие интересы, семейная честь – лучший алтарь, чтобы принести на нем в жертву какого-то ап-Телемнара», – подумал он, но вслух, естественно, ничего подобного не сказал. Зачем лишний раз теребить незаживающую рану?

– Вот как раз чувства тут были абсолютно не при чем. Ну, ладно, оставим это. – Я мотнула головой, словно отметая неприятную тему, – иначе мы тут договоримся со всеми этими примерами, кто и что демонстрировал. На самом деле, я о другом хотела поговорить. Эрин, – и ненадолго примолкла, пытаясь сформулировать как-нибудь понейтральней, – ты не хуже меня понимаешь, что служить в Распадок я уже вряд ли вернусь.

– Разумеется, – он кивнул. – Не твой уровень.

– О, Эру, да при чем тут уровень! – фыркнув, я постаралась притушить эмоции. – Дело не в уровне и даже не в столь нелюбимом тобой происхождении. Никто меня туда работать не пустит. И формальный повод найдут при желании. А службу я не оставлю. Наверное, надо было гораздо раньше это сказать, ну, да теперь уже все равно… Извини. Сорвалось. В любом случае, вернуться не получится. Так что…

– Я понимаю.

– А вот это вряд ли. – Я повертела в руках пиалу с чаем и вздохнула, но развивать тему понимания и непонимания не стала. Уже все равно.

– И куда ты теперь?

– Пока не знаю. Сначала – два месяца учебы на допкурсе, потом переаттестация… Хотя мне тут намекали, что, дескать, не забудут наших подвигов. А тебе?

– Хм, – односложно ответил бывший напарник.

– Вот именно. Возьмут и запихнут куда-нибудь в крайне северные провинции. Буду сидеть в бетонном бункере в каком-нибудь аналитическом центре, а по выходным кататься на оленях.

– Скорее всего, тебя оставят в Столице, – не поддержал шутку Эрин.

– Скорее всего. – Я кивнула. – Но речь не о том. Мне-то в любом случае не дадут пропасть, а вот с тобой все сложнее. Эрин, ты знаешь, что тебя допрашивали без мыслечтеца?

– Разве? – Он нахмурился. – Ты что-то путаешь. Был же этот орк… как бишь его?..

– Хашасырг. Так вот он тебя не читал. Иначе ты бы заметил, уж поверь мне. После птурсовых опытов с маго-анализатором любой ментальный контакт для тебя закончится в лучшем случае болевым шоком, а в худшем… В «Елочках» тебе вряд ли обрадуются, но в Империи есть еще достаточно МЛТП. Погоди, не перебивай, – я подняла ладонь, предупреждая вопросы, – сейчас объясню, время еще есть. Я кое-что узнала… по своим каналам. Поговорила с Хашасыргом. Он составил подробный отчет, указал все нюансы. Только вот тебе об этом не сообщили, надо полагать.

– Но ведь эти способности восстановятся. Со временем. Так мне сказали. А пока – щиты…

– Эрин, щиты не помогут. Это полумеры, тем более, что щиты тебе придется постоянно обновлять, и сам ты это сделать не сможешь. Просто поверь – не сможешь. Со временем, конечно, многое может восстановиться, только разве тебе называли точные сроки? Чуешь, чем это пахнет? Тебя какая-нибудь русалка вырубит и не вспотеет, не говоря уж о вампирах. Это практически профнепригодность. Согласись, был бы неприятный сюрприз.

– Прощальный подарок Птурса. – Эрин хмыкнул. Удивленным он не выглядел. – Этакая месть из-за решетки. Очень романтично.

– Очень, – согласилась я. – А главное, с какой любовью и искренней заботой к тебе отнеслась наша контора.

– Я не сомневался, что что-то такое будет. Ну что ж, как-нибудь справлюсь.

– Балрога драного ты справишься! – Я все-таки разозлилась и не стала больше это скрывать. – И лысого Моргота я оставлю за каким-то паршивым предателем с его жестяным ящиком последнее слово!

– Так ты можешь это исправить?

– Исправить – не могу, и никто не сможет. Но вариант есть. Если ты согласишься, я просто перекрою все твои ментальные каналы. Не как мысле-блок, а наглухо. Вообще.

– Типа ампутации? – Он недоверчиво вздернул бровь.

– Типа. – Я кивнула. – Если любое ментальное воздействие может иметь такие последствия для тебя, так мы просто исключим саму возможность такового воздействия. Причем это довольно просто, – вот тут я лукавила. Нет, совсем не просто и сил отнимет у меня немеряно, однако кем бы я была, если бы отпустила его в неизвестность беззащитным? – Ломать ведь – не строить.

– Неуязвимым стану. – Бывший напарник ухмыльнулся. – И никто не сможет мысленно со мной связаться?

– Практически никто, – подтвердила я, а потом все-таки уточнила. – За исключением меня. Если я буду ставить эту защиту, меня блокировка не станет воспринимать как угрозу, так что я смогу воздействовать на твое сознание. Если захочу. Но я не стану. Нет, я не прошу, чтобы ты верил мне на слово… после всего. Я понимаю, то, что случилось на набережной… ты вряд ли сможешь это забыть. Но у меня не было другого выхода. И там, в камере…

– Не напоминай.

– Не буду. Ну, так как?

– А у меня есть выбор? – невесело усмехнулся он.

– Вообще-то нет. – Я печально пожала плечами. – Если, конечно, ты не надумаешь перевестись из НЧЧК в постовые.

– И мне придется снова… открыть тебе сознание? – Он, наверное, и сам не заметил этой крошечной паузы в словах, но мне она сказала все. Так и есть, он не забыл и не забудет того, что я сделала с ним на набережной. В общем-то, неудивительно. Я бы тоже не забыла.

– Нет, не придется. Там… немного другая методика. – Эту самую методику мне придется придумывать на ходу, похоже. – Довольно быстро и практически не больно. Просто дай мне руку и глаза закрой.

Чушь собачья, не нужен был никакой тактильный контакт для этой процедуры, да и разницы особой для меня не было, открыты у него будут глаза или нет. Просто мне нестерпимо хотелось взять его за руку… на прощание… и не хотелось, чтоб он это понял. А повода не было, вот я его и придумала.

Что до блокировки, то это действительно было быстро, и я практически уверена, что не больно. Наглухо запечатать все ментальные каналы, замкнуть систему саму на себя. Получилось все гораздо легче, чем я ожидала, так что я смогла еще целую минуту просто сидеть и держать его за руку. Но вечно это длиться, конечно, не могло.

– Вот и все. – Я осторожно отняла ладонь и глянула на часы.

– Ничего вроде бы не изменилось. – Эрин повел плечами, прислушиваясь к себе.

– А ты и не должен ничего чувствовать. Разницу потом заметишь. – Остановить взглядом секундную стрелку не получилось, она неумолимо пробежала очередной круг. И в самом деле, пора заканчивать. – Твой поезд сейчас подадут. Пойдем, я провожу тебя до вагона.

Само прощание на перроне получилось скомканным. Эринов мобильник без остановки взрывался пронзительными звонками, словно все знакомые одновременно истосковались по голосу эльфа. Звонил оборотень Френк, ставший личным телохранителем Наследницы, и передавал от неё привет с наилучшими пожеланиями, звонил Дзир – уточнить, когда встречать героя на вокзале, звонил Ытхан – поздравлял и ругался, а еще так некстати напомнили о себе леди Лаириэль, родители Линдиссэ и пресс-атташе Владычицы. Эрин что-то говорил в ответ, не слишком задумываясь о смысле слов и неотрывно глядя на курившую сигарету за сигаретой напряженную Нолвэндэ. Ей безумно шла и эта прическа, и пресловутая аристократическая бледность, и безупречный с точки зрения покроя деловой костюм столь любимого мыслечтицей оттенка оливкового.

Когда до отхода «Короны Дарина» осталось пять минут, Эрин решительно отключил телефон, но и это не помогло. Любые слова застревали в горле. Просить прощение поздно, объясняться… уже вроде бы все всем ясно и понятно.

– Пожалуй, я пойду.

– Да, тебе пора, – кивнула Нол. – Удачи.

– И тебе.

Он хотел было обнять девушку на прощание, но постеснялся, словно подросток, до немоты смутился собственных мыслей и поспешил скрыться в вагоне.

Эрин не стал выглядывать в окошко, а Нол – махать вслед ладошкой. Она просто развернулась и ушла, не оборачиваясь.

Гномские поезда никогда не нарушают свое расписание; «Корона Дарина» отошла от перрона вовремя. Очень вовремя, во всех смыслах. Задержись «Гном-Экспресс» хотя бы еще на минуту – и я не выдержала бы больше. Кто знает, чем обернулись бы эти долгие проводы? Вряд ли лишними слезами. Но вот схватить его за руки, удержать, заорать на весь вокзал: «Не уезжай! Балрог тебя подери, подай рапорт, попроси о переводе, сделай же хоть что-нибудь, чтобы остаться! Здесь, со мной… Неужели ты этого не хочешь?!» Сделать все это – и расплатиться потом, как водится. Не только потому, что эльфийские клятвы нерушимы и не прощают попыток их преступить. Не потому, что месть судьбы за такие попытки будет скорой и жестокой, как уже неоднократно проверено моими дорогими предками. В конце концов, что стоят эти клятвы и отчего бы в очередной раз не проверить их на прочность? Нет, не поэтому, совсем даже не поэтому. Если бы дело было только в клятве или только во взаимном недопонимании! Проклятье, да я тогда была бы счастлива побороться! В конце концов, борьба – она у нас в крови. Сами создаем себе трудности, сами преодолеваем. И если стены нет, то мы ее с удовольствием построим, дабы было потом, что пробивать головой.

Но на самом деле все гораздо хуже, серьезней и страшнее. Я нынче имею эксклюзивный и неограниченный доступ к сознанию и разуму моего… нет, проклятье! Не бывшего! Единственного и незаменимого возлюбленного, и другого не надо. Так сколько же он сможет терпеть постоянное напряжение? Жить с оглядкой на мои возможности, постоянно ожидая, что я захвачу власть, внушу ему что-нибудь, заставлю действовать так, как мне угодно. Как долго он выдержал бы? И на сколько хватило бы меня самой? О да, я честно боролась бы с искушением незаметно подправить поведение и восприятие моего Эрина! Но сколько прошло бы времени, прежде чем бы я в один прекрасный день не «взяла управление»? Год? Два? Вот только из меня не получился бы ни кукловод, ни рабовладелец. И мы, словно двое скованных каторжника, звенели бы взаимными цепями, не имея уже ни сил, ни воли на то, чтоб освободить друг друга – и освободиться самим. Веселая перспектива.

А ведь я себя знаю. Так вполне могло бы быть.

Поэтому расставаться надо было сейчас, пока все еще вроде бы ясно, вроде бы сказано, а что не сказано, то подумано, но все равно уже решено. Сейчас, пока на это хватает и силы, и воли. И будь благословенны гномские поезда, которые никогда не выбиваются из графика!

А то, что потом, уже в машине, меня наконец-то окончательно накрыло осознанием потери, и я уткнулась лбом в баранку и просидела так… не знаю, сколько времени… это уже не важно. Ведь это было потом, и никто меня не видел, а если кто и видел, то кому было до этого дело?

Здравствуй, любовно и прочно возведенная стена!

Привет, лобовая броня многомудрой эльфийской головы!

Стена, это лоб. Лоб, это стена. Ну что, начали?

Затем я куда-то ехала, долго и неторопливо, этак медитативно-размеренно наматывала километры прибрежной трассы, удивительно пустынной для этого часа и времени года. Благо, объемы бака «Нуэно-Патриота» позволяют заехать достаточно далеко, чтоб создать иллюзию успешного бегства от себя. Остановилась на берегу, в незнакомом, но красивом месте, где было все, что нужно: и серая скала, и песок у ее подножия, и холодное северное море; вылезла из машины, залезла на капот и села там, скрестив ноги и уставившись куда-то на линию горизонта. Не знаю, сколько я так просидела, но очнулась от холода, под первыми звездами.

Ну, вот я и одна. Был у меня в жизни рыцарь и орденоносец, безупречный и невыносимый зануда, благородный синеглазый милорд ап-Телемнар – а теперь нет его. Уехал.

Значит, начинаем учиться жить без него.

Я покурила, меланхолично пересчитывая загоравшиеся одна за другой звезды, прихлопнула одинокого комара, села в машину и вырулила обратно на трассу. Лирика кончилась, господа и дамы. Пора начинать жить.