Глава 11
25 августа
Амано Сэна
Это было лучшее утро на свете. Нет, правда. Я не помнил во всей своей прошлой жизни такого же безмятежного, беспечного, пронзительно радостного времени. Даже минуты. А тут, начиная с самого рассвета… Красота!
И тишина. Вот ведь повезло Рэнди: за наш общий счет получил вдоволь времени на устройство личной жизни. И Паркер, похоже, тоже, если днюет и ночует в Коммцентре. А пора бы им обоим возвращаться к нормальной рабочей жизни, нэ? И меня не столько удручает отсутствие признаков жизни в комнате, сколько… Может, стоило все-таки отгул взять? Уважительная причина опять же имеется. Так с какого перепуга я приперся на работу, да еще самым первым?
А вот с этого самого, который вваливается, зажав под мышкой ноут и периодически потирая правый бок. Ну, не совсем бок, а… Нет, я не сильно ударил. Хлестко, разве что. И вообще это была шутка!
– Чего, дурная голова спать не дает? – буркнул Морган, осторожно приземляясь на свое рабочее место. – Или ручки шаловливые?
– Ты сам вчера напросился!
– Ага, конечно. Еще скажи: бегал за тобой и умолял.
Он плюхнул свою «печатную машинку» на колени, раскрыл и уныло уставился в экран. Минуты на две. Потом вздохнул и начал терзать клавиатуру.
– Чем занимаешься?
Вообще-то можно было просто подойти и посмотреть, но, памятуя о недавних событиях, лучше было без особой нужды не приближаться к капитану Кейну. Во избежание обязательного членовредительства.
– Бумагами. Не знаю, как тебе, а мне отчет всю неделю катать.
– Как это, всю неделю? А ратные подвиги кто будет совершать?
Вместо ответа Морган тряхнул полой рубашки, демонстрируя отсутствие кобуры.
– Не заходил еще в оружейку?
– И не собираюсь. Пока тест по стрельбе не сдам.
– И что тебе мешает?
– Общее состояние организма, – огрызнулся капитан Кейн. – Которое твоими усилиями только усугубляется.
– Да ладно! Как один шлепок по заднице может повлиять на…
– Один?
– Ну… Все равно не вижу связи.
– Главное, что я ее вижу, – злорадно сообщил напарник.
Обиделся, значит. И собирается таким способом мне мстить? Вот почему и говорю: злой. Неправда, что ли?
– Я извинюсь. Хочешь?
Из-за ноута раздался смешок.
– Могу даже перед всеми.
Смешок сменился бульканьем.
– Ну, Мо! Хватит дуться уже. У меня вчера было отличное настроение, вот я и…
– Если тебя это утешит, мне лицензию не подтвердят, пока тремор не пройдет.
А, ну да. Проблемы с рукой. Помню.
– И когда сие знаменательное событие ожидается?
Он пожал плечами:
– Понятия не имею. Наверное, курс терапии нужно будет пройти. А если пострелять хочешь… Вон, можешь с Паркером напарником махнуться.
– Бе-э-э!
– Не нравится идея?
– Какая стрельба с Доусоном? – уныло вздохнул я. – Он же у нас джентльмен, до драки дело доводит только в очень редких случаях…
– А я, по-твоему, кто тогда? Шпана?
По крайней мере, что-то очень похожее.
– Ты…
Запищал комм. Странно. У меня на все знакомые номера свой сигнал поставлен, а этот… Резервный. Так сказать, на общие случаи.
– Слушаю.
– Месье Сэна? – спросили из динамика, отчетливо ставя ударение на последний слог.
– Да.
– Как скоро вас можно ожидать?
– Ожидать где?
– О, неужели вы забыли? – изумилась явно незнакомая мне женщина. – Сегодня проходит репетиция показа, и вам обязательно нужно…
– Какого показа? – переспросил я, ощущая себя склеротичным идиотом.
– Месье Дюпре очень на вас рассчитывает!
О ками! Тот договор. Не помню, было ли там хоть что-то сказано про репетиции, но сумма неустойки точно была оговорена.
– Прямо сегодня?
– О, это ненадолго! Всего пара часов. И чем скорее вы появитесь…
– Как думаешь, Барбара сильно будет ругаться? – спросил я Моргана, прикрывая микрофон ладонью.
– Сильно и грязно, – предположил капитан Кейн. – То есть как обычно.
– Я приеду. Уже выезжаю.
– Куда собрался? – вяло поинтересовался Морган.
– Сам увидишь! – пообещал я, хлопая крышкой ноута.
Уж не знаю, какой там тремор, а пальцы он ухитрился убрать из-под удара вполне себе ловко.
Распахнувшаяся дверь вылила на всех, находящихся в коридоре – то есть на меня, Моргана и помощницу модельера, – гул и гвалт царящего внутри безумия. Не знаю, сколько там, внутри, на самом деле толпилось человек, мне показалось: не меньше тысячи. На первый взгляд. На второй количество только увеличилось.
– Я что, должен идти туда?
В лабиринты цветастых вешалок и муравейник людей, не слишком обремененных одеждой, несмотря на свою половую принадлежность? Нет, я вовсе не ханжа, но…
– Вас что-то смущает, месье? – спросила девица, провожавшая нас в недра «Колыбели моды».
– Признаться… да. Для меня все это несколько…
– Непривычно? Ну разумеется! – А вот и сам хозяин вертепа вынырнул из копошащейся биомассы. – Мари, проводите месье в отдельную примерочную. Да, ту, что дальше по коридору! Я подойду позже. И пригласите к нему кого-нибудь из стилистов, чтобы не терять зря время.
Протараторив свою скороговорку, месье Дюпре снова растворился в карнавале красок, а проводница потянула меня за рукав:
– Прошу сюда!
Ну хоть эта комната была пустой. В смысле без единой живой души, потому что всевозможных тряпок хватало и тут.
– Здесь чувствуешь себя как дома? – хмыкнул Морган, пристраиваясь в уголке в обнимку с ноутом.
– Я не…
Ах, он, подлец, намекает на обширность моего гардероба?!
– Если я мешаю, могу по…
– Сиди тут!
– Ну как знаешь, – согласился капитан Кейн, открывая машинку. – На работе мне было бы удобнее.
– Знаешь, мне на работе тоже было бы удобнее!
– Сам виноват, – насмешливо заметили из угла.
– Так я же не для себя старался!
– Оно и видно.
Вот умеет человек испоганить настроение. В любое время. В любом месте. А главное, по любому поводу!
– Я, между прочим, собирался…
– Понежиться в лучах славы? Кто ж против-то?
Вообще-то слава тут ни при чем. Хотелось сделать сюрприз напарнику, наверное, приятный… Нет, точно приятный! Только теперь поневоле задумаешься, стоит ли. И почему он всегда все портит?!
– Так, что тут у нас? – В комнату впорхнуло существо, напоминающее колибри, особенно неразборчивыми, но ужасающе многочисленными движениями. – Отлично! Разоблачайтесь, юноша, разоблачайтесь, не задерживайте меня!
Я снял только пиджак и кобуру, при виде которой у стилиста мелко задергался уголок рта, водрузил все это на одну из вешалок и покорно принял свою участь.
Работал он здорово. Профессионал, что тут скажешь? И отражение, встретившее мой взгляд в зеркале, показалось знакомым только весьма условно. Не знаю, что именно хотел изобразить человек-колибри, но, хотя и результат его явно удовлетворил, оставшаяся нерастраченная энергия настойчиво требовала применения, ища… Новое лабораторное животное.
– Боже, ну как так можно обращаться с волосами?!
Морган поднял вопросительный взгляд из-за ноута.
– Да-да, я про вас говорю, юноша! Это же… настоящее издевательство! А ну-ка идите сюда немедленно!
– Я не по этой части, – попытался возразить напарник, но против энтузиазма и профессиональной чести, задетой за живое, не устояла бы даже самая неприступная крепость.
– Сюда, я сказал! – Стилист грозно взмахнул ножницами.
– Да иди уже! – Я пихнул Мо на указанное место, отбирая ноут, и мгновением спустя в воздух взметнулся вихрь, состоящий из волос и молниеносных движений.
– Вот, теперь совсем другое дело! – заключил человек-колибри, возвращая орудие своего труда в чехол.
Я посмотрел на результат и согласился. Чистосердечно. Хотя модельная стрижка не просто контрастировала теперь со всем остальным обликом, а вопияла о том, что неплохо было бы…
– Все готово? – осведомился месье Дюпре, проникая в примерочную.
– Разве я когда-нибудь давал вам повод сомневаться? – гордо вскинул свой крашеный хохолок стилист.
– О да, вижу! Отличная работа. И если вы здесь закончили, мой дорогой…
– Ах, ни минуты покоя… Ну где это видано? – притворно посетовал человек-колибри, выпархивая в коридор.
Модельер тем временем бросил на кушетку целый ворох одежды.
– Вот, пожалуй, можно начать с этого… Или с этого?
– Я должен все примерить?
– Примерить? Примерить?! Вы не в магазине, месье! Вы в святая святых… Это нужно не примерять, а пронести по подиуму! С уважением и достоинством!
– Ну да, ну да…
С размером он угадал точно – и как только ухитрился? Наверное, заказывал биометрику согласно договору. И честно говоря, после облачения в первый же костюм мне расхотелось раздеваться. Ну вот просто категорически расхотелось! Уж на что превосходной была прошлая коллекция, но эта… Эта превзошла все ожидания.
– А вы почему спокойно сидите?! – накинулся вдруг Дюпре на моего напарника. – Или вас примерка не касается?
Морган, еще не вполне отошедший от художественного насилия над своей головой, растерянно возразил:
– Да тут моих размеров даже не найдется.
Модельер вытащил его на середину комнаты и крутанул.
– Мон дье, и что за дурные вкусы у нынешней молодежи! Этот невыносимый кежуал норовят нацепить, надо и не надо…
Рубашка Моргана полетела прочь. Футболка тоже.
– Да нечего мне тут надевать! Ну какая из меня модель?!
– Странно… Мне почему-то совершенно точно кажется, что совсем недавно… Да, совсем недавно как раз такую выкройку делал, – размышлял Дюпре вслух, одновременно дергая моего напарника и роясь в кипе вещей. – Ну точно же делал…
Он вытащил наугад что-то воздушно-шелковое и приложил к Моргану.
– М-да, великовато… Очень странно. Не мог же я ошибиться?
– И не ошиблись, – сказал кто-то от порога, и не успели эти слова отзвучать, как дверь захлопнулась.
Этот человек не был похож на одно из существ модного мира. Скорее наоборот, являл собой полную противоположность цветастым эльфам и энергичным пташкам: громоздкий, одетый в темный костюм, который модельер наверняка бы отнес к стилю «милитари», безликий благодаря маске, а самое главное, вооруженный.
– Но лучше бы вам было ошибиться.
– Что… Кто… О чем вы говорите?! – взвизгнул Дюпре.
– Тихо себя ведите, тогда у вас будет шанс, – пообещал громила, любовно поглаживая ствол «гидры».
Не представляю, как он смог пройти через охрану и прочие системы безопасности с огнеметом. Скорее всего, работал не в одиночку. Но, судя по выбору оружия, целью его было…
– Что вам нужно? – спросил модельер, послушно и испуганно понижая голос.
– Запалить небольшой костерок, – хмыкнул незнакомец. – Изо всех этих ваших штучек.
– По какому…
– Лично мне, как понимаете, причины без разницы. Заплатили – выполнил. Но заказчик просил передать пару слов.
Свободной рукой он порылся в кармане, выудил листок бумаги и зачитал:
– «Прочувствуй хорошенько, каково это, упасть в полушаге от финишной черты».
Дюпре покачнулся:
– Не может быть… Он не мог на такое решиться… Он… Это же преступление перед искусством!
Пока он причитал, поджигатель направил «гидру» вверх и выпустил к потолку тоненькую струйку огня. Настолько тоненькую, что я думал: померещилось. Пока в коридоре не застонала пожарная сигнализация.
– Вы собираетесь…
– Спалить эту хижину. Ее содержимое. Нет, не вместе с вами, не беспокойтесь! Вы будете только смотреть, но смотреть во все глаза: так мне велели. А если попробуете помешать…
Ствол угрожающе нарисовал в воздухе пылающую дугу.
Он стоял слишком далеко, этот наемник. Никакого, даже самого отчаянного прыжка не хватило бы, чтобы добраться до него, рассчитывая на успех. А мое оружие находилось где-то позади, на вешалке, зарытое в…
– Мне страшно! Скажи, что все будет хорошо! Правда, будет? – всхлипнул Морган, бросаясь мне на грудь и заставляя сделать шаг назад. Вплотную к вороху одежды.
– Да-да, все будет…
Щекотно, аж жуть!
– Обними меня, пожалуйста! Ты же знаешь, как меня успокаивают твои…
– Эй, голубки, вы бы угомонились. От греха подальше. Потому что на ваш-то счет разговора не…
Ствол «сэмми» скользнул по моей спине, кажется чуток даже сдирая кожу, левая рука Моргана, которой он обхватил мою талию, с силой потянула меня в сторону, поворачивая против часовой стрелки, и прозвучал хлопок. Вернее, пара хлопков. Сдвоенных. А потом раздался еще один, только уже не хлопок, а звук падения.
Пока капитан Кейн с сожалением рассматривал задетую выстрелами и безвозвратно пострадавшую одежду, я наклонился над телом. Неизвестный пока наемник был замечательно мертв, но еще замечательнее выглядели места поражения: под челюсть, наискосок через всю голову, и в плечо. Причем вторая цель, удостоившаяся точного попадания, должна была не ранить, а немного отвернуть громилу в сторону, чтобы ствол «гидры» сместился и дал нам… В смысле Моргану еще один шанс на выстрел.
И после этого он еще будет придумывать всякие недомогания?!
Чем плоха официальная процедура? Тем, что она официальная, а значит, неимоверно растянутая во времени.
Первыми, разумеется, «на место происшествия» прибыли пожарные. Чем в принципе соблюли логику жизни, потому что полиция, при всей своей оперативности, тушить огонь не приспособлена. Но если принятие мер по устранению и прочие действия, требующие большой скорости реакции, прошли гладко и четко, то оформление бумажек по этим самым мерам, как операция, не регламентируемая поминутно, заняло половину дня. На протяжении которой мы вынуждены были оставаться в «Колыбели моды» и отвечать на всевозможные вопросы. Отвечал, кстати, преимущественно я.
Морган сразу заявил, что, поскольку выстрелы были произведены из табельного оружия, хозяин которого находился тут же, при оружии, то есть хозяин и должен со всем разбираться. Правда, напарник не сделал попытки улизнуть под шумок, в своем любимом стиле, но зато и участия в дознании не принимал. Ни активного, ни пассивного. Весь комизм ситуации, немного грустный, состоял в том, что месье Дюпре хоть и являлся прямым свидетелем всего произошедшего, не мог сказать по поводу случившегося ничего определенного. То ли не успел заметить, то ли…
Хотя адекватно среагировать на чужие телодвижения, когда все дело твоей жизни находится под угрозой уничтожения, трудновато. Но и я тоже немного сглупил, сразу же отобрав «сэмми» у капитана Кейна. Побоялся, что придется стрелять снова, а Морган обычно не имеет привычки врать, и если уж заявил о своем временном антагонизме с оружием, значит, причина имелась.
Подписав фиг-знает-какой-надцатый бланк по счету, я машинально бросил взгляд в угол, где обретался мой напарник, чтобы отметить, что голова, еще не утратившая элегантности модельной стрижки, находится там же, где я ее оставил вкупе со всем остальным. Снова повернулся, уныло готовясь заняться продолжением раздачи автографов на полицейских отчетах, но бумага, сунутая мне прямо в руки, выглядела совсем иначе. Да и тот, кто ее передал, носил вовсе не сине-белую форму.
– Новый контракт? – уточнил я у модельера, потому что читать убористый текст уже не было никаких сил.
– О нет, месье! Нет. Это тот документ, который вы уже подписывали.
Я перелистнул пару страниц. И верно. Вот только…
– Здесь указано, что контракт исполнен полностью?
– Да. Именно полностью.
– Но…
Клод Дюпре подвинул папку ладонями ближе ко мне.
– После всего случившегося я считаю себя не вправе настаивать на исполнении оставшихся обязательств. И более того…
Поверх бумаг легла еще одна, существенно меньшего размера, почти пустая по сравнению с текстом контракта. Карточка с числом, написанным от руки. И мне понадобилась целая минута, чтобы сообразить: это вовсе не дата.
– Не понимаю.
– Считайте это бонусом, – предложил модельер. – Премией.
– Но за что? Если вы имеете в виду мое участие в устранении… возникших проблем, то это моя работа, и поверьте, она оплачивается достаточно хорошо, чтобы…
– О, я не посмел бы! – замахал руками месье Дюпре. – Профессиональная гордость! Но я плачу не за свою жизнь. И не за промежуточные итоги своей жизни. Было бы очень жаль, если бы мой конкурент добился успеха намеченным образом… Да, было бы очень жаль. Но, пока со мной остается моя муза, всегда можно идти вперед. А вы и ваш… э… спутник подали мне отличную идею для следующей коллекции. Я назову ее: «Обманчивость впечатлений». Так что берите и употребите мою скромную благодарность, как вам будет угодно!
Он удалился, что-то воодушевленно насвистывая, а я еще раз посмотрел на чек. И потратил несколько лишних мгновений совершенно зря, потому что когда перевел взгляд в то место, где рассчитывал увидеть напарника, нашел только пустоту. Относительную, разумеется: завалы людей и тканей никуда не делись. Зато капитан Кейн благополучно испарился.
– Месье Сэна! – догнала меня на выходе давешняя проводница по миру моды. – Вы забыли свой пиджак!
– Спасибо.
Пальцы, стиснувшие возвращенный предмет одежды, наткнулись на твердый прямоугольник, о существовании которого мне благополучно удалось забыть. А ведь я же должен был… Нет, я хотел.
Хотел вручить Моргану приглашение на помолвку.
Его комм не ответил. Пропиликал что-то вроде: «Абонент просил его не беспокоить». Маяк показал, что напарник где-то в городе, но и только. Я набирал номер снова и снова. Даже пока ехал в лимузине к бизнес-центру, в котором должна была проходить церемония, терзал клавиатуру. Безрезультатно.
Что у него могло вдруг стрястись? Да все что угодно, это же Мо! Оставалось только надеяться на лучшее. И сожалеть о самом важном дне моей жизни, проведенном без…
– Внук?
– Дед?
– Тебя что-то беспокоит?
– Да.
– Это можно исправить немедленно?
Взмахнуть волшебной палочкой, чтобы Морган возник как из-под земли? Вряд ли.
– Нет.
– Тогда следует отложить беспокойство на более позднее время. Тебя должны сейчас волновать только весьма определенные вещи.
Согласен. Хотя нельзя сказать, что теперь причины для волнения вообще оставались: ход событий успешно добрался до стальных рельс и все, что собиралось случиться в ближайшие минуты, было расписано за меня.
Наверное, раньше, еще год – да что там, месяц назад! – я встал бы на дыбы лишь при одной мысли о каком-либо принуждении. Неважно к чему. А сегодня стоял и улыбался. Вернее, пытался улыбаться беззаботнее, чем себя чувствовал. Все-таки ответственный шаг – помолвка. Еще не свадьба, но уже и не полная свобода в принятии решений. И, пожалуй, я только теперь, одновременно предвкушая и опасливо нервничая, начинал понимать, почему невесты иногда не добираются до алтаря, предпочитая сбежать. Но моя… Моя всегда была смелой.
Она переступила порог зала ровно в назначенное время, выступая гордо и торжественно, как настоящая королева. Алый шелк платья и черно-золотое шитье короткого жакета вряд ли могли считаться нарядом, подходящим для бракосочетания и всех предшествующих процедур, но глава клана Арагона, как и мой дед, в приближающемся действе должны были участвовать в качестве зрителей, а не главных персонажей.
Тору-сама предупредил меня, что ввиду несовершеннолетия Элисабет не имеет права лично подписывать документы, касающиеся заключения родственного союза между нашими семьями, и вместо нее это сделает опекун. Я уже морально приготовился стоять бок о бок с какой-нибудь престарелой дуэньей, но человек, с которым моя королева шла под руку…
Вообще, светлые костюмы, особенно так называемых пастельных тонов, очень редко смотрятся органично и идут далеко не всем мужчинам, но, когда за дело берется мастер, умеющий кроить и шить, на выходе всегда получается нечто необыкновенное. Меняющее до неузнаваемости. Собственно, до меня дошло, кто двигается к столу, только когда позади замаячила Эд, которую хоть и нарядили в честь праздника, но за один день научить справляться с эмоциями, разумеется, не успели.
У ее отца опыта явно было больше: по лицу Моргана, бережно ведущего Элисабет, никак не удавалось определить, какие чувства посещают моего напарника в эти минуты. Только когда он проводил спутницу на предписанное место, а сам подошел ко мне, в серьезно настроенном взгляде промелькнуло что-то похожее на просьбу. Мол, давай хоть один раз все сделаем без глупостей, хорошо?
Я почти согласился. На секунду. А потом улыбнулся так, что капитан Кейн заметно побледнел и предпочел уставиться на управителя церемонии.
– Учитывая стесненные временные обстоятельства всех нас, предлагаю обойтись без вступительных речей. Стороны согласны? – спросил старик в инвалидной коляске.
Возражений не последовало.
– Единственное, о чем я хотел бы еще раз напомнить, – это не репетиция события, которое, в конце концов, может и не состояться. С минуты, когда под договором будут поставлены подписи представителей обеих сторон, союз вступит в силу и будет действовать до совершеннолетия мисс Арагона, когда она уже полностью самостоятельно сможет определять дальнейшее развитие заключенных соглашений. А теперь прошу ознакомиться с документом.
К нам пододвинули по экземпляру. Я ожидал увидеть неподъемный талмуд, потому что мне перечисление обязательств представлялось вещью слишком серьезной, чтобы на ней экономить, но весь текст спокойно поместился на одном листке.
«Настоящим удостоверяется, что Элисабет Айрин Мария-и-Доминик Арагона и Амано Сэна заключают между собой и своими семьями договор о взаимодействии и поддержке посредством объявления о предварительном соглашении вступить в брачный союз. Действие соглашения продолжается до наступления совершеннолетия невесты, после чего договоренности равно считаются отмененными и несуществующими – до следующего волеизъявления обеих сторон. От лица сторон настоящий договор заверяют…»
И две подписи. Прямо как на обычном рапорте, который мы подаем чуть ли не каждый день. Что там говорит народ? «На работу, как на праздник»? А вот фигушки! У нас все не как у людей. У нас даже праздник – все та же работа. А поскольку на работе мы обычно ведем себя…
Нет, подпись я поставил чинно, как полагается. И дождался, пока то же самое проделает Морган, предпринимающий попытки отодвинуться подальше насколько возможно. Но мой коварный план не остановили бы никакие расстояния и преграды! Кроме голоса, раздавшегося из дверей зала.
– Добилась своего? Празднуешь?
Мигель не мог не появиться. Наверное, все мы подсознательно ждали и готовились к чему-то ужасному в исполнении неудавшегося кандидата на власть, но парень, словно издеваясь, показал пустые руки и даже тряхнул карманами пиджака, показывая: никакого оружия, никакого умысла.
– Не считай меня идиотом, я не собираюсь устраивать здесь погром, – насмешливо пролаял он. – Я пришел не угрожать, а всего лишь предупредить, что легкой жизни не будет. За мной половина клана, помнишь? И она еще заявит о своих…
– О своих заблуждениях. Уже заявила, – сообщил кто-то из-за спины Мигеля. Кто-то низкорослый, круглый, как колобок, и одетый, в отличие от всех присутствующих, по сезону, то есть в цветастую рубашку и полотняные брюки.
– Сеньор Луис!
Кажется, это воскликнул тот громила, охраняющий безопасность моей королевы. А старик на коляске с некоторым удивлением уточнил, что за человек присоединился к нашей церемонии:
– Мистер Арагона?
– Простите, что ворвался без приглашения, – сказал чудесным образом воскресший покойник, проходя мимо своего бывшего воспитанника, явно потерявшего дар речи. – Не хотелось вмешиваться, понимаете ли. Зачем нарочно будоражить события, если они так хорошо идут?
– Сеньор…
– Я должен извиниться и перед тобой, Диего. За всем не уследишь, будь у тебя даже сто глаз… Надо было мне пустить в ход еще и уши.
Он подошел к Элисабет, испуганно и растерянно замершей на своем месте.
– И перед вами хочу извиниться, сеньора. Стариковский каприз ведь мог обернуться совсем нешуточными последствиями. Но, хвала Святой Деве и распятию, все обошлось!
– Мистер Арагона, теперь, когда вы вернулись… – начал было инвалид, но коротышка остановил его речь, подняв ладони.
– Однажды отойдя от дел, я не собираюсь к ним возвращаться. У меня осталось не так много времени, чтобы взглянуть на жизнь с другой стороны, и я собираюсь этим заняться. Со всем возможным энтузиазмом. Но, если новая сеньора сочтет возможным или необходимым… проконсультировать ее в определенных вопросах, это будет честью для меня.
В зале возникло и начало нарастать оживление, причиной которого теперь уже являлось неожиданное воскрешение Луиса Арагоны, а потому цель мероприятия, ради которого все собрались, как-то незаметно ушла в тень. Но мои намерения остались при мне.
– А невесту-то поцеловать можно? – спросил я у старика на коляске.
– Невесту? Ну да, да… невесту… да, можно… – отмахнулся он, спускаясь к новому центру всеобщего внимания и явно не ожидая того, что произойдет в следующее мгновение.
А вот капитана Кейна смутные сомнения о грядущем наверняка терзали. Но не до такой степени, чтобы вовремя успеть убраться из пределов досягаемости… И из моих объятий.
Морган Кейн
Я никогда не любил оказываться в центре внимания, потому что не испытываю в подобных обстоятельствах ни удовольствия, ни прочих будоражащих ощущений, но честное слово, в кои-то веки был согласен поступиться своими принципами, лишь бы…
Когда на небосводе загорается солнце, звезды, какими бы яркими они ни были, гаснут, теряясь в ослепительном сиянии. Конечно, сеньор Луис Арагона на небесное светило тянул разве что общей округлостью форм, но с его появлением фокус общественного внимания плавно переместился на него. Наверное, вполне заслуженно. И хотя благодаря этому очередная амановская выходка прошла практически незаметно для присутствующих, где-то в глубине души остались обиженное недоумение и вопрос: а что, на этом – все?!
Печально было не за себя. Ну если только чуть-чуть. В конце концов, усилий и всего прочего пришлось приложить дай бог каждому! Просто как-то… обидно. Потому что праздник завершился, едва начавшись, и впереди маячила самая обыденная, можно даже сказать, будничная работа.
Праздничной вечеринки, кстати, тоже не состоялось в полном смысле слова: слишком у всех нашлось много неотложных дел. Но оно было и к лучшему, учитывая нездоровое воодушевление Амано, готового чудить без перерывов на отдых, и растерянность Элисабет, в одно мгновение обзаведшейся сразу и женихом, и отцом. Так что мы разъехались по домам еще до наступления сумерек.
Эд успела задремать, утомленная обилием новостей, нахлынувших на нее в последние дни. Я ухитрился втиснуть свежепошитый костюм куда-то между вешалками, занятыми гардеробом капитана Сэна, по-прежнему находящимся в моей квартире, и собирался последовать примеру чада, но комм разродился мелодией, которая всегда вызывала у меня унылую панику. Скажете, такой не бывает в природе? Еще как бывает. И заключается упомянутое состояние в том, что все мгновенно начинает валиться из рук, но даже на гибель любимой тарелки смотришь со скорбной апатией, не более. Потому что есть беды намного, намного худшие…
– Мистер Кейн?
– Да, я слушаю.
– Вас беспокоят из страховой компании «Сойер-Фин».
А то я не знаю этот номер!
– Соблаговолите прибыть в главный офис к семи часам вечера. Спасибо за внимание.
И ни объяснений, ни извинений. А рабочий день уже вроде закончился. Что у них там стряслось сверхурочного? Еще один из моих кредиторов преставился, упаси господи? Так могли бы до утра подождать, покойнику-то все равно, а мои нервы… Ну да, кто их когда берег, начиная с тетушки?
– Ты куда? – сонно подняла голову с подушки Эд.
– Попросили приехать. Это не по работе, не волнуйся. Спи.
– А, ну ладно… – пробормотало чадо, переворачиваясь на другой бок.
Общественный транспорт, несмотря на стандартное вечернее сумасшествие пиковых нагрузок, привез меня к зданию, половину этажей которого занимали «Сойеры», аж за десять минут до назначенного часа. Поскольку обычно мои визиты в страховую компанию происходили не то что с запозданием, а через пень-колоду, старший менеджер, ведущий мое дело, немного удивилась. Впрочем, не настолько, чтобы хоть на мгновение забыть об официозе отношений:
– Прошу вас следовать за мной.
В том зале заседаний я уже бывал. Однажды. Когда подписывал документы о возмещении убытков. Помню, там стоял длиннющий стол, за которым едва-едва уместились представители всех людей и организаций, пострадавших по моей вине. И помню, к концу сеанса подписей у меня рука натурально отваливалась, а весь следующий день вовсе отказывалась работать.
– Вас ожидают.
Она распахнула двери передо мной, пропустила внутрь, но сама не пошла: осталась в коридоре.
Стол пока еще стоял на своем месте, все тот же, что и прежде, но сейчас выглядящий совсем уж нереально огромным. А меня действительно ждали. Далеко-далеко. Две фигуры, расположившиеся по обе стороны от председательского кресла. Я хотел по привычке занять место на этом конце стола, ближе к дверям, но мне велели:
– Подойдите сюда, пожалуйста.
Хотя формально выглядело как просьба, конечно. Только разве просьбы излагают таким безразличным тоном?
– Присаживайтесь.
В кресле я утонул сразу. Правда, не по причине мягкости. Вообще не понимаю, как на этой доске можно просидеть больше четверти часа… Может, так нарочно сделано для того, чтобы заседания не затягивались больше необходимого?
– Официально присутствие ответчика при подписании подобного рода бумаг не требуется, но в существующих обстоятельствах и по настоянию сторон вы должны быть осведомлены о сути происходящего, мистер Кейн, – вежливо пояснил сидящий слева узкоглазый черноволосый мужчина неопределенного возраста, одетый в костюм, стоящий, наверное, лишь немногим менее, чем мое жалованье за год.
– И после ознакомления с условиями должны будете поставить свою подпись вот здесь и здесь. – Сухопарая пожилая дама, седовласая, смуглая, с замечательным орлиным профилем, закутанная в пронзительно-синюю шаль, пододвинула ко мне две раскрытые папки.
«Я, Морган Дэниел Уоллес Кейн, находясь в здравом уме…» Звучит прямо-таки как завещание. «Удостоверяю, что целиком ознакомился и не имею претензий…» К чему, интересно? «Подтверждаю, что переуступка прав произведена в полном соответствии…» Каких еще прав? «К общему удовлетворению…»
– Простите, но я ничего не понял.
– Это стандартный документ, – снова взял слово юрист мужеского пола. – Все значимые условия изложены здесь.
Он похлопал по стопке бумаг толщиной, наверное, с ладонь, причем поставленную стоймя.
– Их я тоже должен буду прочитать?
– Это совсем не обязательно. Но свой экземпляр вы получите, разумеется.
– И что же там написано? – покосился я на объемистую кипу листков.
– Прежде всего перечислены все задолженности и прочие обязательства, которые вы приняли на себя, начиная со дня совершеннолетия. Включая возможные варианты развития данных обязательств.
– Это я точно читать не буду.
– Достаточно прочесть следующее. – Ко мне по столу скользнул листок. – Здесь изложена самая суть соглашения.
Текст оказался заковырист и витиеват, как это принято в юридических документах высокого ранга. Вернее, его преамбула. А вот предмет рассмотрения описывался вполне человеческим языком, так, что не понять его было невозможно.
«…Стороны, заключившие настоящее Соглашение, договариваются равными долями по отдельно определяемому графику произвести погашение задолженностей, перечисленных в пункте 3.1.5 Соглашения, до полного исполнения долговых обязательств, принадлежащих мистеру Кейну, тем самым принимая на себя права дальнейшего востребования с мистера Кейна погашения означенных расходов финансовым или иным способом…»
– Что все это значит?
– Думаю, вы поняли. Но поясню еще раз. Господа, чьи интересы мы представляем, равными долями взяли на себя оплату ваших долговых обязательств с тем условием, что получают право взыскать с вас компенсацию за потраченные средства.
– Компенсацию? Каким…
– Речь не идет именно о денежных средствах, мистер Кейн, – уточнила женщина. – Даже скорее не о денежных. Наши наниматели осведомлены о вашем финансовом положении и прекрасно понимают, что вы не в состоянии обеспечить удовлетворение их интересов посредством банковских переводов.
– Но тогда…
– Помимо денег существует еще и такой способ взаиморасчетов, как оказание услуг.
– Какого рода?
– На усмотрение кредитора. Еще вопросы имеются, мистер Кейн?
– Так понимаю, что все это, – я посмотрел на стопку бумаг, – уже свершившийся факт?
– Да, подписи сторон завизированы и подтверждены примерно час назад. Соглашение вступило в силу.
– А еще говорят, что рабство давным-давно отменили…
Конечно, они услышали мое бормотание. И сдержанно улыбнулись. Оба.
Я взял ручку, старинную перьевую, разве что заправленную не кровью, а все-таки чернилами, и медленно вывел на обоих экземплярах свою подпись.
– И еще одно, мистер Кейн. Учитывая, что необходимость в услугах может возникнуть независимо от времени суток и прочих условий, наши наниматели сочли обязательным предоставить вам соответствующее средство связи. Вы вольны использовать его любым удобным для вас образом и в любых целях, но главное, постоянно иметь его при себе.
Таких коммов я еще ни разу не держал в руках. Даже не видел в каталогах. Скромная эмблема «Сэнкей Корп.» на явно противоударном и вообще неуязвимом ни для чего корпусе лучше всего другого говорила о баснословной цене и неограниченных функциях устройства.
– Он настроен на ваши биометрические показатели, – сказал мужчина. – Сейчас в его память занесены всего два номера и сведения об их владельцах.
Да, и правда всего два. Под очень знакомыми именами.
– Но, разумеется, у вас есть право оставить прежнюю форму расчетов. Правда, это существенно удлинит сроки, тогда как, оказывая услуги, вы можете полностью рассчитаться по своим обязательствам в течение…
– Спасибо, я понял.
Кажется, это называют «предложением, от которого нельзя отказаться». Хотя… Мне и соглашаться даже не надо: все решено за меня.
– Надеюсь, ваши наниматели отдают себе отчет в том, что помимо их желаний существует еще и…
– Не беспокойтесь, взаимному сосуществованию вашей службы и обязательств отведена целая глава, – поспешила заверить меня женщина. – Завизированная юристами вашего Управления.
И туда уже успели подкатить? Молодцы. Не представляю, как все это безумие прошло через официальные инстанции, но, похоже, сомневаться не приходилось: человека по имени Морган Дэниел Уоллес Кейн больше не существует. Есть… Как бы это сказать? Акционерное общество. И два крупных акционера: господин Тору Ишикава и адмирал Адриано Тоцци. Рассчитывающие на дивиденды.
– Ваш экземпляр вы возьмете с собой?
Я еще раз оценил размеры и примерный вес своего нового «ошейника».
– Нет. Если можно…
– Весь пакет документов будет помещен в банковское хранилище, – согласились юристы. – Всего доброго, мистер Кейн.
Ага, всего. Только доброго ли?
Сигнал комма заверещал, едва я вышел в коридор, и это стоило мне несколько седых волос, пока сообразил: звонит старый аппарат, а не новый.
– Мо, ты где шляешься?
– В страховую компанию заходил. Насчет долгов вызывали.
– Ты еще там?
– Угу.
– Никуда не уходи, я сейчас приеду!
Уйти? Интересно, каким образом? Ноги вообще двигаться не желают. Кто бы меня сейчас на руки взял…
Амано, наверняка побивший очередной рекорд скорости, а заодно потрепавший нервы как минимум десятку патрульных машин, явился и в самом деле практически «сейчас». Для меня, стоящего у окна холла перед залом заседаний и глядящего на ночной город.
– Чего такой кислый? Новый процент начислили? А у меня для тебя подарок!
– Мм?
– Вот!
Он сунул мне под нос бумажку с какими-то буковками и циферками.
– Это еще что?
– Это со мной рассчитались от имени месье Дюпре. Включая премиальные.
– Поздравляю.
– Ты не понял! Это тебе.
– Зачем?
– Как зачем?! – Кажется, капитан Сэна не на шутку удивился. – Заплатишь хоть часть долгов.
Мило. Даже трогательно. Только безнадежно поздно.
– Спасибо, уже не надо.
– Что значит «не надо»?
– А то и значит. Нет больше долгов.
– То есть?
– Нету. Оплачены.
– А ну объясни толком!
– Правда, спасибо. Это… здорово. Только деньги мне помочь не смогут.
– Ничего не понимаю. Можешь выражаться яснее?
Выразиться я могу. И очень даже жестко. Но, боюсь, яснее мое состояние для окружающих от этого не станет. Для одного окружающего уж точно.
– Долги оплачены.
– Как?!
– Нашлись два обеспеченных человека, которые поделили расходы пополам.
Амано подозрительно сощурился:
– Вот просто взяли и поделили?
– Ну не совсем. Еще написали кучу бумаг по этому поводу.
– И?
– И – все.
– В смысле?
– В смысле все со мной ясно. На ближайшее будущее. Хотя как может быть ясным то, чего нет?
– Морган, хватит дурить! Скажи прямо, что случилось?
– Да сказал уже. Мои долги выкупили и поделили между собой двое… э… моих знакомых. И поскольку они хорошо знают, что я с ними не рассчитаюсь деньгами ни за что и никогда, поставили другое условие.
– Какое?
– Выполнение неких поручений. Оказание услуг.
– И что в этом страшного? – недоуменно тряхнул волосами капитан Сэна. – Так же даже лучше.
– Ага, лучше… Если не задумываться, какие услуги могут понадобиться твоему деду и адмиралу Тоцци. Поочередно.
– Твои долги выкупили… ЭТИ двое?!
– Ты слышал.
Амано фыркнул, хмыкнул, а потом и вовсе расхохотался. А я посмотрел в окно. Вниз, на змеящуюся у подножия офисной башни улицу.
– Как думаешь, здесь достаточно высоко, чтобы…
Ловил он меня уже за ногу.
