Глава 7
21 августа
Амано Сэна
Разбудило меня солнце, и сей удивительный факт означал, что времени на часах… Мама любимая! К полудню уже. Надо же срочно…
А собственно, куда торопиться? На работу? Вот уж нет. Перебьется госпожа полковник без нас сегодня. И судя по тому, что на экране комма, от греха подальше поставленного в бесшумный режим, нет никаких сообщений, нас пока не ищут. А уж в этот дом точно не придут. Эх, хорошо все-таки обзавестись таким грозным дедушкой!
Морган проснулся одновременно со мной: это я понял, вернувшись из ванной комнаты, потому что напарник сидел, скрестив ноги, и что-то сосредоточенно делал со своей головой.
– У тебя заколочки нет, случаем? То есть у твоей сестры?
– Заколочки?
Он повернулся, и мне понадобилось не менее минуты, чтобы определиться с настроением своего впечатления. Наверное, все-таки положительное. Улыбнуться вот точно тянет, только… Нет, не буду. Еще обидится.
– Ну так найдется что-нибудь или нет?
Челка Моргана, вернее, пряди волос, которые в противном случае закрыли бы лицо напрочь, были заплетены косичкой, набок, придавая внешнему облику моего напарника вид весьма странный. Но ничуть не безобразный.
– Сейчас поищу, – пообещал я, выкатываясь за дверь и уже где-то в коридоре давая выход нервному смеху.
– О, ты наконец-то поднялся, – резюмировал дед, выглядывая из дверного проема и наблюдая, как я роюсь в ящиках туалетного столика Тамико. – Что-то ищешь?
– Уже нашел.
Да, такая заколочка будет в самый раз. Под цвет глаз и вообще. Под ситуацию.
– Выйдешь к завтраку?
– А что, он будет?
– Полагаю, ты и твой… гость проголодались. В любом случае, все уже накрыто.
– Хорошо. Мы придем. Только…
– Да?
– Нет, ничего. Я просто хотел попросить об одной вещи.
– Слушаю. – Дед изобразил всем своим видом готовность услужить.
– Гость, о котором ты говоришь, он… мой коллега по работе. И мой друг.
– Это может быть проблемой?
Если не считать, что наша сторона – полицейская, а дедова наоборот… Нет, это как раз не проблема. Мелочь. Ерунда. Есть куда более серьезный повод для волнений.
– Не в том смысле. Просто он… Недавно сильно болел, и пока не выздоровел полностью.
– Боишься подвергнуть меня заражению?
Ну что за напасть? Как только пытаешься быть вежливым и обходительным, все запутывается еще больше!
– Нет, он не заразный. Просто уставший. И рассеянный. А в таком состоянии с ним часто происходят… разные неприятности. Если что-то случится, прошу, не удивляйся.
На меня посмотрели недоуменно, но почти понимающе.
– Он твой друг, и я это учту.
Не слишком обнадеживающий ответ, ну да ладно. Приму пока то, что есть.
– Простой домашний завтрак будет твоему другу по силам, я надеюсь?
Простой? Как бы не так! Да и не домашний, если вдуматься: кто же станет дома, да еще утром… Хорошо, днем, есть суши? А перед этим, разумеется, собственноручно их готовить? Не думаю, что священнодействием с рисом занимался дед, скорее и этот труд лег на широкие плечи Катсу, но то, что все изобилие, украшавшее стол, было создано здесь и почти сейчас, было понятно даже непосвященному. Моргану например. И надо сказать, на его лице появилось весьма специфическое выражение. Впрочем, ни слова не прозвучало: капитан Кейн обвел предлагаемое пиршество хмурым взглядом, но присоединился к общей компании завтракающих.
Слава ками, палочки не надо было расщеплять самому! Уж не знаю, чем руководствовался тот, кто сервировал стол, но одно препятствие на пути моего напарника к знакомству с национальной едой устранилось еще до появления. Правда, как оказалось, не оно было самым страшным, потому что в последующие несколько минут Морган убедительно доказал, что ремиссия наступила. Я-то, глупый, думал, что плотные комочки риса довольно легко удерживать палочками… Ага, как же!
Первая сушка выскользнула и плюхнулась в чашку с соусом. Вхождение в соевую воду выглядело так себе, на троечку, зато брызги, разлетевшиеся по сторонам, заляпали все вокруг, хотя казалось, что глоток жидкости совершенно неспособен занять большее пространство… э… в пространстве.
Вторая сушка расщепилась пополам. Разрезало ее палочками не хуже, чем катаной, и идеально одинаковые половинки (хотя как Моргану удалось проделать это с креветкой, сам диву даюсь) опали на стол первым снегом. Двумя снежинками.
Третью попытку мой напарник предпринимать не стал, но лучше бы предпринял, потому что, когда попытался выбраться из-за стола, полы юкаты, которую, разумеется, оказалось довольно трудно натянуть на Мо, зацепились (чем – ума не приложу!) за бамбуковую салфетку, и секундой спустя половина стола превратилась в руины. Хорошо еще, наша половина, а не дедова. Впрочем, Тору-сама, как обещал, и бровью не повел. Катсу… скажем так, посмотрел осуждающе. На меня, конечно: гость-то в чем виноват? И я даже понял его негодование. В самом деле, столько труда и времени потратить, чтобы увидеть, как твои старания идут псу под хвост? Стоит оно того?
Моргана я нашел уже в комнате. Бело-красного. То есть с румянцем на бледной коже и очень расстроенного.
– На, скушай печеньку.
– Не хочу.
– Врешь.
– Правда не хочу, – покосился он на пачку крекеров, которые я захватил с кухни. – Они колючие и противные.
– А зачем тогда над суши надругался?
– Они красивые были…
– За красоту, что ли?!
– И вкусные. Наверное.
Ну то, что творчество Катсу было вкусным, я мог подтвердить со всей ответственностью, потому что успел попробовать один из образцов.
– Извини, – выдавил из себя Мо.
– За что?!
– Теперь твой дед будет думать, что с тобой работают сплошь одни кре…
– Пусть думает, что хочет! Гораздо важнее то, что думаю я.
Он хмыкнул:
– Да то же самое… Что я, тебя не знаю?
Наверное, все-таки знает. И намного лучше, чем я хотел бы допустить. Но в случае Мо это почему-то не пугает, не раздражает, не заставляет вести себя иначе… Словом, никак не тревожит. Вот если бы нечто подобное заявила Барбара, надо было бы срочно собирать все необходимое для автономного плавания и уматывать. Далеко-далеко.
– Сердишься?
– И в мыслях не было, – честно ответил я.
– Правда-правда?
А вот настойчивое уточнение – не самый обычный спутник капитана Кейна, свидетельствующий о… Ну да, о том же самом, что и внимательный серый взгляд.
– Почему спрашиваешь?
– Да так… На всякий случай.
– Придуривался ведь?
– Кто? Я?
Нет, на этот раз невинной мордочкой не отделаешься!
– Целый спектакль разыграл! Смысл-то хоть был или просто практиковался, чтобы мастерство не растерять?
Морган отвернулся. Целиком. То есть сел ко мне спиной. Обиделся, что ли? Так это я вроде должен обижаться.
– Учти, я дедулю заранее предупредил на твой счет, и все случившееся…
– Рука на самом деле дрожит. Пока еще, – буркнул напарник.
Замечательный ответ. Объясняющий результат, но не мотивы.
– Значит, все-таки придуривался?
– Не больше, чем всегда, – затравленно признал Морган через плечо. – Но честно говоря… Я испугался.
– Чего?!
– Как-то не хотелось, чтобы твой дед вдруг взял и провел параллели между мной и…
– И раскрашенным парнем, который ему жутко понравился?
Спина моего напарника обреченно ссутулилась.
– Было бы из-за чего переживать!
– Тебе, конечно, не из-за чего… А я бы предпочел держаться подальше.
– От деда?
– Ага.
– Потому что сравнение будет не в пользу одного из вас… то есть тебя?
Он не ответил, но все и так было понятно.
– Бака… – шепнул я, осторожно подобравшись к Моргану поближе. – Лично мне куда больше нравится, когда рядом со мной…
– Жалкое и бесполезное существо?
– Да! – Подушка, опущенная на голову напарника, выполнила свое «черное дело», сбивая того на футон, в ворох одеял, не заправленных еще с ночи.
– Ах ты…
В меня тоже что-то полетело, но прошло вскользь, едва задев щеку, потому что за момент до этого, я, боковым зрением заметив движение в дверном проеме, повернул голову.
– Внук?
Услышав голос Тору-сама, Морган тут же затих где-то под одеялами.
– Дед?
– Я не хотел мешать вашему… общению, но время небесконечно, а меня сегодня ждет одно серьезное дело. И я буду очень рад, если ты составишь мне в нем компанию.
– Снова прогулка? Или очередной званый вечер?
– Ни то ни другое. Деловая встреча.
– По твоим делам? – уточнил я, и дед подтвердил:
– Да.
– Думаю, это будет не слишком…
– О, вполне удобно! И не беспокойся, там в центре внимания окажешься вовсе не ты, а… Девушка, чьи обстоятельства тебя вроде бы интересовали.
Он не мог закинуть наживку заманчивее.
– Я пойду.
Тору-сама даже не удосужился скрыть довольную улыбку.
– Но только вместе с напарником.
Мне показалось или улыбка стала еще шире?
Чем хорош лимузин? Тем, что по нему можно разбрестись в разные стороны, не только не мешая друг другу, но толком друг друга и не видя. По крайней мере, Морган ухитрился забиться в самый дальний угол из доступных и старательно делал вид, будто перестал существовать вовсе. То ли чувствуя его смущение, то ли, наоборот, показывая свое полнейшее равнодушие, дед всю дорогу развлекал меня разговорами. Сначала, пока мы ехали по пристойным городским кварталам, расспрашивал меня о местных достопримечательностях, а потом, когда машина пересекла границу Дип-Дип-Тауна, уже сам начал играть роль экскурсовода. И надо сказать, слушать его было интересно. Очень. Хотя бы потому, что прежде я даже не подозревал о том, что в городе имеется такое опасное, зато ужасно интригующее местечко.
В общем, заслушался так, что вспомнил еще об одном пассажире, только когда уже выбрался из машины и приготовился следовать за Тору-сама в криминальные лабиринты.
– Морган, на выход! – скомандовал я, наклоняясь к лимузину.
В ответ раздалось что-то неразборчивое, но явно нецензурное.
– Давай уже, выползай! Не заставляй нас ждать.
– Я лучше тут посижу.
На беду капитана Кейна, у меня имелось по этому поводу совершенно противоположное мнение, а также немалая доза энтузиазма, которую я успешно употребил, чтобы вытащить под свет уличных витрин упирающегося…
Одежды его размера дома не нашлось. Европейской. Одевать Мо во что-то более экзотическое после трагикомедии за завтраком показалось мне особо извращенным надругательством над психикой, своей и чужой, поэтому пришлось обойтись тем, что выглядело на напарнике хотя бы сносно. Брюки мы немного закатали, изобразив подобие манжет, и в целом получилось вполне прилично. С рубашкой дела обстояли хуже: все мои были капитану Кейну отчаянно длинны. Слишком длинны, чтобы заправлять их в брюки, поэтому оставили как есть. Навыпуск. Получилось нечто, спускающееся почти до колен, и в сочетании с девчачьей прической создающее впечатление платьица. Наверное, я сам, если бы меня так вырядили, поостерегся бы появляться на улице, но, поскольку «жертвой» сегодня назначили вовсе не меня…
– Все нормально.
– С тобой – да. А вот со мной…
– Никто не увидит, – пообещал я, на что Морган, обводя взглядом окрестности, ехидно заметил:
– Ну разве что кроме нескольких сотен тех, кто уже успел на нас полюбоваться.
– Да какое тебе дело до них? Ты в этом районе города хоть раз бывал?
Напарник неопределенно пожал плечами.
– И вряд ли появишься еще хоть раз. Так что, пошли уже! И не бойся потерять тапки. В этих носках тоже можно ходить, и вполне комфортно.
Рядом с узкой, слегка утопленной в стену дверцей, к которой мы подошли, ведомые дедом, обретались двое мужчин, с виду похожих на уличных зевак, не брезгующих курением травки. Но взгляды у привратников при нашем приближении прояснились мгновенно, причем один вопросительно остановился на Моргане. Видимо потому, что меня в этих «кругах» уже успели запомнить, а капитана Кейна видели впервые.
– Он с вами?
– Да, – поспешил ответить я. – Это мой на…
Хм, а что сказать-то? Как ни крути, ситуация получается дурацкая. Может, действительно стоило оставить Мо в машине?
Пока я терзался судорожными раздумьями, дед равнодушно пояснил:
– Внук хотел сказать, что это его наложник.
Кто?!
Я взбешенно выдохнул и тут же искоса взглянул на Моргана, чтобы удостовериться, что тот не совершит какую-нибудь спонтанную глупость, но напарник (в кои-то веки!) повел себя полностью сообразно ситуации: залился румянцем и потупил взгляд.
Дедово объяснение, возможно, слегка удивило привратников, однако возражать они не стали. Пропустили нас всех внутрь.
– Ты что такое им наплел?! – сквозь зубы процедил я, добравшись до Тору-сама, бодро возглавлявшего нашу немногочисленную, но представительную процессию.
– Хочешь, чтобы я поверил, будто вы вместе работаете? Извини, но с такой замечательной ловкостью ему самое место в постели: по крайней мере, упасть будет невозможно. А уж его стоны, раздававшиеся на весь дом полночи! К тому же твои плечи поутру, покрытые весьма красноречивыми следами… Тут и самый последний глупец не ошибся бы в выводах.
И он туда же! Ну ладно наш Отдел в составе трех… Хорошо, четырех кретинов. Барбара, застолбившая эту тему для шуток на годы вперед. Но родной дед, даже не подумавший хоть чуть-чуть разобраться…
– Пусть это тебя не смущает. Да, подобные традиции не слишком широко распространены, но они восходят своим возникновением в далекое прошлое, а над памятью предков никто не рискнет смеяться.
Утешил! Сделать объявление на всю улицу, а потом уверять, что все нормально и в рамках приличий? Нет, в Дип-Дип-Тауне я точно больше не появлюсь. Никогда. И напарничек еще удружил… Вряд ли кому-нибудь удалось бы подтвердить слова деда лучше и убедительнее!
Путь по узкому коридору оказался длинным до невозможности. И так же невозможно было проследить, сколько поворотов и куда было сделано: я сбился со счета примерно на третьем десятке и перестал заниматься этим неблагодарным делом, положившись на Тору-сама, который, судя по всему, знал дорогу наизусть. А потом перед нами распахнулись двери в…
Я даже кожей ощущал, что помещение невероятно огромно. Своего рода шестое чувство отчаянно кричало: «Вокруг тебя квадратные мили пространства!» Целый космос, усыпанный звездами ламп. Правда, они освещали лишь многочисленные столы, а лица сидящих людей были еле различимы в мягких сумерках. Много лиц. Много людей.
– Что это? – вполголоса спросил я у деда.
– Совет кланов, – в тон мне ответил Тору-сама, опускаясь в предназначенное для него кресло.
Мне тоже выделили место для сидения, а вот Катсу и Моргану пришлось остаться стоять, каждому – за своим… хм, хозяином.
– Ну твой дедуля и шутник, – шепнул напарник, склоняясь к моему уху.
– Сам не ожидал. Но ты тоже хорош! Мог бы и…
– Мог бы что? – с сомнением переспросил Мо. – Мои артистические способности не настолько замечательны, чтобы доказывать публике, что белое, мокрое, холодное и состоящее из замерзшей воды – это вовсе не снег.
– Зато их вполне хватило, чтобы…
– Тебя это волнует?
– Нет!
– Так в чем же дело? – явственно пожали плечами у меня за спиной.
Тем временем в центре зала высветилась площадка, своими размерами похожая на боксерский ринг. Собственно, и настроением тоже, потому что слева на ней неподвижно стояла хрупкая девушка в скромном платье до пят, а справа переступал с ноги на ногу молодой парень хрестоматийно бандитского вида. Такого человека можно арестовывать сразу и без предъявления улик, достаточно только заглянуть в глаза.
Между двумя участниками предстоящего сражения, непонятно только, реального или виртуального, находился… Ну будем считать, рефери. Старикан на инвалидной коляске.
– Что тут должно произойти? – спросил я у деда.
– Голосование.
– Кого-то выбирают?
– Нового главу клана Арагона.
– И кто будет голосовать?
– Члены клана, конечно.
– А мы тут тогда зачем?
– Увидишь, – загадочно пообещал Тору-сама и знаком предложил мне на какое-то время замолчать.
Что я и сделал, тем более тишину прогнал голос инвалида:
– Дамы и господа! Сейчас вам всем предстоит стать наблюдателями события, которое происходит для каждого из присутствующих здесь лишь однажды в жизни. В том числе и для этих молодых людей, находящихся перед вами. Их нет нужды представлять: решения и дела сами говорят за них. К настоящей минуте оба претендента на управление кланом Арагона прошли все испытания, утвержденные Советом, и готовы узнать свою судьбу. Но прежде, чем голосование начнется, любой, у кого есть сомнения и вопросы, волен объявить о них перед всеми.
В зале повисло почти торжественное молчание, правда, длилось оно совсем чуть-чуть.
– Ходят слухи, что последнее испытание претендентки не слишком соответствовало правилам, – заявил, поднявшись со своего места, человек, чей стол располагался футов на двадцать правее нашего.
Это еще что за новость? Звучит, как обвинение в жульничестве.
– Познакомьте нас с этими слухами, – предложил старик на коляске.
– Она убила своего человека, а значит… Все могло быть специально подстроено.
Конечно, все было подстроено! Уж я-то знаю. И если они все сейчас решат, что девушка виновна… Но ей же не причинят вреда? Ее же не предадут публичной казни прямо здесь и сейчас? Да пусть только попробуют!
Зал слегка зашумел, но рядом со мной сухо прошелестели складки дедулиного кимоно, и слова Тору-сама встретил уже не гул, а уважительное молчание.
– Правилами не оговаривается, кто должен стать жертвой, друг, враг или любой случайно выбранный человек.
– Но сговор… Сговор мог быть! – не отступил любитель слухов.
– Сговор? Или все-таки исполнение священного долга слуги перед господином? Сколько ваших людей пошло бы на смерть, только чтобы доказать вам свою преданность? Подумайте, господа и дамы. Можно рисковать жизнью ради денег, власти, своего будущего и будущего своей семьи, но добровольно уйти в небытие лишь потому, что твоя смерть – шанс для твоего хозяина… Крохотный. Призрачный. Всего одна песчинка на чаше весов. Кто из вас хотя бы раз ставил свою жизнь на кон ради единственного вдоха другого человека?
Тем временем молчание постепенно переставало быть уважительным, становясь… благоговейно-стыдливым.
– Я не знаю, что именно произошло вчера вечером. И не хочу знать. Мне достаточно того, что я видел и продолжаю видеть сейчас. Девушка прошла весь путь, который ей указали, до конца, и теперь стоит перед вами, ожидая решения своей судьбы. Если это нельзя назвать отвагой, то я не знаю, что во всем мире способно так называться. И, когда вы будете отдавать свои голоса, думайте не о том, что нашелся человек, пожертвовавший собой ради своей госпожи, а о том, что его сердце сочло госпожу достойной такой жертвы. Сердце настоящего самурая… Все, Тору Ишикава сказал свое слово.
Дед степенно опустился обратно в кресло. Оппонент немного подумал и тоже плюхнулся на свое место, явно бормоча что-то нелицеприятное, но благоразумно делая это очень тихо.
– Вы уж определитесь между собой, кто я: самурай или наложник? – буркнул Морган мне на ухо.
– Одно другому не мешает, – промурлыкал я и довольно улыбнулся, услышав за спиной раздраженное шипение.
– Если других мнений нет, можно начинать голосование, – подвел итог коротких прений инвалид.
Поскольку возражений не последовало, на первый план выкатили самые обычные весы с двумя объемистыми чашами-платформами, к которым медленно и торжественно выстроилась змеящаяся по залу очередь сумеречных призраков.
Все это выглядело странной сказкой. Цирковым представлением. Мрачной постановкой какой-нибудь готической пьесы, донельзя нереальной, но успешно нагоняющей ужас. Тем не менее для девушки, стоящей в круге света, происходящее было… настоящей жизнью. Я смотрел на бледное лицо с застывшими чертами, не узнавая прекрасное, нежное создание, еще несколько дней назад покорившее мое сердце и воображение, не находил прежней заманчивой прелести нераспустившегося бутона, но почему-то все равно не мог оторвать взгляд.
Она была взрослой. Уже. Как будто прошедшие сутки вместили в себя десяток лет, а то и больше. Я ничего не знал о человеке, мужественно ожидающем сейчас чужого решения на глазах у сотен, а может, и тысяч людей. Наверное, и вечности не хватило бы мне, чтобы узнать изменившуюся Элисабет заново, но…
Я чувствовал, что время, да и все остальное, не имеет значения. Теперь уже не имеет. Пусть мне никогда не удастся разгадать эту загадку, довольно и самих поисков ответа, чтобы быть счастливым. А если они еще и станут совместными…
Шарики падали на чаши с тихим, глухим стуком. На одну. На другую. Поочередно. Сериями. Горстями. Но, когда стих звук последнего «голоса», весы замерли в полном и абсолютном равновесии.
Этого точно не ожидал никто: по залу прошла волна удивления, и накатившая вслед за ней тишина оказалась пронзительно-тревожной. Наверное, девушка и не могла выиграть, в конце концов, клану вряд ли было до нее какое-то дело, особенно учитывая наличие претендента-мужчины. И все-таки голоса разделились. Вот только что все случившееся означало и чем должно было обернуться?
– Я не помню подобного исхода за всю свою жизнь, – сказал старик на коляске, подъезжая к весам. – И история выборов не помнит. Но правила… Правила, написанные кровью наших предков, говорят на сей счет следующее: при равенстве сил двух сторон решение остается за третьей. И я обращаюсь к вам, дамы и господа! Любой из вас сейчас имеет право голоса. Если захочет заявить об этом. Любой из вас может оказать поддержку кому-то из претендентов.
Взять на себя судьбу клана, находящегося на грани раскола? Какой же сумасшедший на такое осмелится?! Я бы решился. Но мое слово в этой компании не весит ни единого гра…
– Семья Ишикава готова вручить свой голос и доверие госпоже Элисабет Арагона.
Слова деда прозвучали спокойно, расслабленно, с ленцой, за которой крылась высокая волна, готовая смести на своем пути людей, города и целые страны. И предчувствие цунами донеслось до самых отдаленных уголков зала, потому что ни единого звука больше не раздалось.
Старик на коляске выдержал паузу и провозгласил, как мне показалось, с некоторым облегчением:
– Король умер. Многие лета королеве!
Первым хлопнул в ладоши дед. Один-единственный раз, однако продолжать не потребовалось: аплодисменты лавиной начали накрывать окружающее пространство. Но девушка, по-прежнему стоявшая на своем месте, явно не верила своим глазам, ушам и прочим органам чувств.
Она вздрогнула, только когда шум оваций стих, сменившись уставшей от напряжения тишиной. Качнулась, словно ноги вдруг отказались ее держать. Сделала шаг вниз, с поля выигранного сражения, а потом, все увереннее и увереннее двигаясь, направилась прямо к нашему столу.
За моей спиной раздалось испуганное шебуршение, но в этот момент мне не было никакого дела до попыток Моргана поиграть в прятки: я во все глаза смотрел на нового главу клана Арагона. На новую королеву одного из криминальных королевств.
Меня, впрочем, взглядом не удостоили. Ни долгим, ни коротким, только обижаться на Элисабет не имело сейчас смысла: девушка была полностью поглощена своими мыслями и действиями, которые требовали совершения.
– Господин Ишикава, вашу поддержку невозможно оценить, и никаких слов благодарности не хватит, чтобы выразить мои чувства, и все же… – Тут она посмотрела прямо в глаза деду. – Я буду ждать объявления вашей цены.
– Элисабет-сан. – Тору-сама поднялся навстречу не должнику, а равному. – Я не потребую ничего невозможного, в этом можете быть уверены. Но мне нужно немного времени для размышления. Скажем, до завтрашнего дня.
– Как пожелаете, – кивнула юная королева, повернулась и отправилась… ну да, к своему новому трону.
– Могу я узнать, что здесь сейчас произошло? – хрипло спросил я.
– Бизнес. Только бизнес, ничего личного, – беззаботно ответил дед, вот только поверить его словам у меня почему-то не получилось.