Шеф побагровел, поставил рюмки на стол, встал и мрачно поинтересовался:

– И долго ты еще собираешься выпендриваться?

«О! Нецензурщина пошла»! – внутренне восхитилась я, понимая, что разговор пошел по-крупному, а значит, мои дни в этой фирме сочтены. От понимания стало тоскливо, но отвлекаться на лирику в данный момент было недопустимо.

– Не думала, что вам настолько важно видеть мою персону на месте вашего заместителя, – попробовала я еще раз договориться по-хорошему.

Но шеф, видимо, договариваться не хотел. Он хотел послушания, четкого и беспрекословного.

– На месте? – злобно зашипел он, приближаясь ко мне. – Да место бабы всегда одно – в койке! И если думаешь, что ты здесь самая незаменимая, то с завтрашнего дня на твое место придут десятки согласных! Так что подумай, стоит ли дарить свою вполне хорошую зарплату кому-то другому по причине своего ослиного упрямства? Причем совершенно бестолкового упрямства. Тебе ведь не пятнадцать лет, чтобы блюсти невинность!

Глядя на брызгающее слюной нечто, стоявшее напротив меня, раскрасневшееся от похоти и злобы, я вдруг резко ощутила отвращение. Отвращение к миру, так гадко устроенному, отвращение к похотливым засранцам, ломающим карьеры и жизни объектам своей похоти, и, наконец, отвращение к самой себе за беспомощность в предотвращении подобной ситуации.

«Придется искать другое место работы», – подумала я про себя. А вслух сказала:

– Да, вы правы, мне не пятнадцать, и невинность уже не мой конек. Но вот совесть и порядочность не имеют возраста, а потому я не собираюсь пресмыкаться перед каждым ничтожеством, возомнившим себя пупом земли и писаным красавцем. Пусть вам льстят молодые дурочки, которых за глаза выворачивает от вас наизнанку. Но, впрочем, соглашусь – продвижение по карьерной лестнице и новенькая иномарка вполне подходят на роль идеального средства от тошноты!

Высказавшись, я сайгаком понеслась к двери, стремясь оказаться как можно дальше от разъяренного шефа к тому моменту, когда он отойдет от столбняка, вызванного моей речью. Сейчас он хватал воздух открытым ртом, подобно рыбе, выброшенной на берег, и был относительно безопасен.

Эх, хорошо бы еще успеть трудовую книжку забрать…

– Даш, ты телефон забыла! – Элка протянула мне уже бесполезную «Нокию». – Что случилось?

– Эль, держись. – Я серьезно посмотрела на подругу. – Случилось то, что рано или поздно должно было случиться. С сегодняшнего дня я здесь больше не работаю. Сейчас бегу в бухгалтерию, а все подробности расскажу вечером. Все, пока!

– Какое «пока»! – вскинулась Элка. – Я с тобой!

– Эль, ты лучше работай, а то у кого я буду деньги занимать до тех пор, пока не устроюсь на другую работу? – Я подмигнула ошарашенной подруге и выскочила из офиса.

Последние дни сентября радовали теплом. Я нарочно сошла остановкой раньше, чтобы прогуляться. Чувствовать себя безработной было довольно непривычно: с одной стороны, тоскливо, а с другой – почему-то весело. И забрать трудовую книжку не составило труда. Как ни странно, Сан Саныч беспрекословно подписал мое заявление по собственному желанию, даже не пискнув насчет двухнедельной отработки. Возможно, потому, что на подпись документы носила не я, а бухгалтер. А возможно, просто побоялся, что я устрою напоследок скандал. При всей своей наглости открытых конфликтов шеф старался избегать. В общем, какими бы ни были причины, все обошлось без проблем. Спасибо и на этом.

Удручало лишь одно: теперь мы с Элкой не будем бежать по утрам в одном и том же направлении, не увидимся в обед и не будем возвращаться вдвоем домой по вечерам. А насчет денег – это я слукавила. С заначкой «на черный день» все было в порядке, просто другого предлога, способного остановить подругу, я в тот момент не придумала. Элка же и глазом не моргнет – напишет заявление следом за мной просто из солидарности, ну и, разумеется, по дружбе. Допустить это с моей стороны было бы нечестно.

А вот выходка моего теперь уже бывшего шефа вообще ни в какие рамки не лезет. Да, в чьих руках власть, тот и прав. Жаль только, что эта самая власть портит людей, заставляя страдать и тех, кто находится рядом с ними. Взять того же Сан Саныча: вот чего ему не живется спокойно? Жена – вполне себе красавица, дочка – умница, правда, с жутким характером. Сильно подозреваю, что в папу. Так нет же, тянет его на приключения! Похоже, нормальные мужчины совсем перевелись. Одни мужланы остались.

Разумеется, я утрирую. Нормальные мужчины, в том числе начальники, конечно же, существуют, просто лично мне повезло нарваться на козла. Но все хорошо, что хорошо кончается. Вот только теперь из-за этого «хорошо» мне придется работу искать, привычки менять, собеседования проходить, нервничать и волноваться.

В общем, чем ближе я подходила к дому, тем больше распалялась и нервничала. Когда вошла в подъезд, от былого спокойствия не осталось и следа. Поэтому на стоявшего под моей дверью Григория посмотрела как на главного врага народа.

– Что тебе? – хмуро воззрилась я на него, нарочно не замечая протянутого букета цветов. Розы, как и в прошлый раз. Жгуче-красные. – Если опять пришел мозги мне полоскать, то не советую. Настроение сейчас – хуже некуда. Честно предупреждаю – не рискуй здоровьем.

Григорий предупреждению не внял и протиснулся следом за мной в открытую дверь, волоча на плече объемный рюкзак.

Я разочарованно вздохнула, бросила сумку на полку у зеркала и, скинув туфли, босиком прошла на кухню. Плюхнулась на стул. На стол приплыла по воздуху чашка, заварочный чайник налил заварку, туда же упали два куска рафинада, и в довершение в чашку налился кипяток. Я тоскливо проводила взглядом электрочайник, плывущий обратно на столешницу. Помнится, увидев впервые подобную самостоятельность кухонной утвари, я впала в продолжительный ступор. Теперь же сижу спокойная, словно слон или даже как целое стадо слонов, и ощущаю себя едва ли не могущественной ведьмой.

Кстати, почему-то в моем воображении слово «ведьма» ассоциируется исключительно с кем-то страшным, всклокоченным, агрессивным, но обязательно с магическими способностями. Помнится, Григорий тоже говорил, что у меня есть способности к магии. Значит, дело за малым: разозлиться и взлохматить волосы. В данной ситуации это лучший способ выпустить пар. И буду настоящей ведьмой. Натуральной, так сказать. Вот только где же эти самые способности? И почему не выручили меня сегодня, когда это было так необходимо? Амнезию на голову шефа наслали бы или брому в коньяк добавили? Так нет, фигушки! В общем, сказки все это, и точка. А полтергейст… это так, приятный бонус, никак от меня не зависящий.

– Дарья, я хочу поговорить… – вмешался в мои мысли тихий голос Григория.

– Слушай, отвали, а? – Я подняла на него усталый взгляд. – Я же сказала – не до тебя сейчас!

– У тебя проблемы? – Он подошел, присел возле меня на корточки, не обращая внимания на грубость, взял мои руки в свои и поочередно прижался губами к каждой. – Я помогу решить все твои проблемы. Я люблю тебя!

– Вот только не надо нести этот красивый бред! Хорошо? – Вместо того чтобы успокоиться, я разозлилась еще больше. Оттолкнув Григория, вскочила со стула и отошла к окну. – Во-первых, я знаю очень и очень мало мужчин, которые действительно хотят решать хоть чьи-нибудь проблемы, кроме своих. А во-вторых, мужчины не только не решают проблемы, но и как раз очень любят их создавать. Между прочим, как только в моей жизни появился ты, так и посыпались проблемы: Элка заливается слезами из-за твоего равнодушия, а я медленно, но верно схожу с ума из-за всей этой паранормальности и твоих сказок. Теперь еще, в довершение ко всему, я потеряла работу, и жизнь обещает расцвести новыми красками!

– Если ты согласишься пойти со мной, то твоя жизнь действительно расцветет другими красками и не нужно будет думать ни о какой работе, – вставил Григорий.

– Это еще почему? – Я даже не подумала скрыть скептическую усмешку.

– Во-первых, у тебя появится много других забот, а во-вторых, я все-таки из королевской семьи, – довольно буднично пояснил он в ответ.

Не выдержав, я расхохоталась. Звучало действительно смешно.

– Слушай, принц доморощенный, – вздохнула я, прекратив смеяться, – правда, уходи. Я, конечно, верю в любовь с первого взгляда. Но только не в такую полоумную, с явными признаками шизофрении!

Пораженный Григорий замолк, а потом осторожно уточнил:

– Ты считаешь меня сумасшедшим?

– Ну да! – Понимая, что никаким другим способом от него не отделаться, я кивнула и пригрозила: – И если ты сейчас же не уйдешь, вызову милицию!

– Вот видишь, – Григорий неожиданно обернулся в угол, обращаясь невесть к кому, но точно не ко мне, – я же говорил, что с нею трудно! Так что очередь за тобой.

– Ну я же говорю – шизофрения, – глубокомысленно фыркнула я, обращаясь к сидевшей на подоконнике Марусе.

– Эй, Дашка, ты дома? Ты в курсе, что у тебя входная дверь открыта? – В кухню неожиданно вошла Элка.

– Эля? Ты что здесь делаешь? – удивилась я. Но ответа подруги не услышала. Потому что неожиданно на меня навалилась темнота, укрыв от окружающих плотной завесой и поглотив все звуки.