Глава 2. Продерки Геральдины Моустриц
Лионна
Гадкое местечко… Возможно, Рат прав: сомнительный какой–то заказ. Но с наступлением лета заказчики как в спячку впали, и за два месяца кошелек здорово полегчал. А снимать штаб–квартиру, кормить ребят и обучать новеньких на что–то надо; такое крупное дело я упустить просто не могла.
Однако посреднику об этом знать вовсе необязательно.
В маленькую таверну людей втиснулось столько, что у меня закралось нехорошее подозрение: похоже, все жители города явились послушать, как мы с посредником торгуемся. Пару раз мне уже наступили на ногу, умудрившись найти ее даже под столом, разок облили чаем, и — что приятно — по ошибке принесли чужую курицу. Которую я тут же и съела: не пропадать же добру?
— Хм, хм, Черная Химера, говорите? — Я сложила куриные косточки горкой и отодвинула тарелку на край стола. Зал тускло освещался фонариками, и в их свете мой собеседник чем–то напоминал вампира. Аристократ, явно привыкший всеми повелевать — пренебрежительно учтивый, равнодушный, спокойный и уверенный в себе тип. — Тридцать золотых, меньше никак.
— Сколько?! — заказчик от удивления подавился. Мне все–таки удалось расшевелить это аристократическое бревно! Молодец я.
— Тридцать, — терпеливо повторила я. — Работка пыльная и неприятная. А лучшего специалиста, чем я, тебе не найти. Так что вот мои условия. Если не нравится, твои проблемы.
— А вы самоуверенны, — он улыбнулся: улыбкой снисходительно–покровительственной, которой обычно одаривают несмышленых малышей.
— Ты прав, в себе я уверена! — Я постаралась точно скопировать раздражающую меня улыбку. — Поэтому тридцать и точка.
— Вы же понимаете, что в городе полно воров, которые согласны и на пять золотых!
Я вздохнула. Разговор мало–помалу начал меня утомлять. И что это за привычка обращаться на "ты"? Злит. Может, кому–то и не нравилось, но я ко всем и всегда обращалась на "ты": к Ульрику правила!
— И что дальше? Найми воров, раз тебе так хочется! Тридцать золотых — мелочь, я прекрасно и без них обойдусь.
Вру и не краснею. Мамочка бы мной гордилась.
Хотя откуда мне знать, чем бы гордилась мать? Вспоминать о ней не хочу. Я поводила пальцем по скатерти, пытаясь отогнать прошлое, — удалось. В настоящем тоже весело: со старой каргой, которая почему–то решила, что я ее воспитанница, скучать не приходилось. Веди себя так, веди этак, выпрями спину, почеши мне под лопаткой, спрячь зелья, чтобы стражники не унюхали… вот накоплю монет, и сбегу в другой город, будет знать! А лучше в другую страну: там–то вышеупомянутая карга меня не найдет…
…хотя нет. Я вздохнула. Эта — найдет везде!
— Пять даю, это высшая цена. — По лицу аристократа пробежала тень тревоги: кажется, он понял, что придется раскошелиться.
— Тридцать, — в который раз повторила я.
— Десять!
— Нет, мало.
— Сколько же вы хотите?!
И сколько раз мне повторить, чтобы этот тип запомнил?! На старика не похож, а память совсем дырявая! Девичья, что ли?
В окружающем шуме что–то неуловимо изменилось: повисла легкая, едва заметная пауза, но мне хватило, чтобы насторожиться. Поболтав в чашке жидкость с гордым названием "кофе" — хотя давайте начистоту, на кофе это похоже разве что издалека, — я взглянула на входную дверь.
Пятеро стражников нетерпеливо мялись в дверях, а шестой, нахмурившись и сурово поджав губы, так и шарил глазами по заведению. Ищет кого–то. Я даже кофе расплескала: не по мою ли душу явились?
Может, и не по мою, я сегодня ничего плохого сделать не успела. Но зато вчера… и два дня назад… ну, и по мелочи, так что пора мне отсюда сматываться.
— Тридцать, ведь раз двести повторила! — раздраженно сказала я. — Если жаба душит, так и скажи, только давай короче!
— Двенадцать!
— До свиданья, — я равнодушно пожала плечами, одним глотком допила кофе и поднялась.
— Четырнадцать! — Аристократ побелел. Что ж, есть чего бояться: в конце концов, я одна в своем роде, других таких нет. Упустит — и получит нагоняй от заказчика.
Четырнадцать, конечно, неплохо, но что–то мне подсказывает, что можно получить больше.
Я задвинула стул и отвесила издевательский поклон в знак прощания.
— Пятнадцать, леди! — Аристократ вскочил. Он вмиг утратил весь свой лоск и всю свою самоуверенность: так–то лучше.
Даже не знаю, что заставило меня остановиться…
— Двадцать пять и по рукам, — спокойно заявила я.
— Шестнадцать и тридцать серебряных…
Я упрямо поджала губы.
— Ну, хорошо! Двадцать пять!!! — в крайнем возмущении вскричал аристократ и протянул мне руку. — Ну?! Теперь–то вы довольны?!!!
Я помедлила и "нехотя" пожала руку.
— Ну, — я задержала руку собеседника в своей, — почти. С тебя еще пять золотых на дорожные расходы!
— Что?!
— Поздно отступаться, — я коварно улыбнулась и выразительно посмотрела на сцепленные руки. — Договор заключен.
"Вампир" побагровел. Победа была у меня в кармане. Но вдруг лицо собеседника прояснилось, словно на него снизошло озарение. Подобные озарения всегда меня беспокоят…
— Забыл вам сказать, — неожиданно бесстрастно сказал аристократ. — Вы работаете в паре.
— Что?!
— Поздно отступаться, — аристократ улыбнулся почти так же коварно, как я минуту назад. — Договор заключен.
Оч–чень остроумно!
***
Работа в паре — нет ничего унизительнее! Я не любила напарников: только мешают. Обязательно что–нибудь испортят, сломают, влезут, куда не следует, а мне всё исправляй! Нет уж, на этот раз никаких благородств и подвигов, буду притворяться, что моя "хата с краю" — почему бы и нет? Все же притворяются, вот и я попробую.
Я оглянулась и, убедившись, что за мной не следят, юркнула в подворотню. Кто–то боится этих мест, но я подозреваю, из–за меня: говорят, тут пантеры водятся. Не знаю, как насчет пантер, но я здесь точно "вожусь" и очень не люблю, когда на мою территорию суется, кто попало. Да и особой привязанностью к людям я похвастаться не могу: ничего хорошего я от них не видела. С чего бы мне к ним страстью воспылать?
— Ли!
Впрочем, и среди людей встречаются исключения. Губы против воли растянулись в улыбке, но я тут же постаралась сделать суровое лицо и обернулась. Тощий мальчишка — всклокоченные волосы, огромные зеленые глаза, — бежал ко мне, размахивая городской газетой.
— Ли!
— Не ори, — как можно строже сказала я.
— Ли, смотри! — Стокли аж сиял от счастья. Что–то мне уже страшно. — Нас разыскивают за Звезду…
Прежде чем мальчишка успел разболтать, какой из артефактов Рат свистнул на прошлой неделе, я зажала ему рот и зашипела. Стокли вроде бы умолкнул, но стоило опустить руку, как это маленькое чудовище затрещало с утроенной энергией.
— Они нас обещают повесить и четвертовать, а король заявил, что преступность Окемы необходимо переловить и на кол посадить! А мы теперь совсем незаконные?! Нет, ну правда, правда? А то меня этот щенок с Елеевской улицы дра…
Я привычно отключилась от болтовни мальчугана. У этого парня рот никогда не закрывается — с тех самых пор, как в пять лет оклемался, с тех и болтает. Легендарный миг его молчания пришелся на тот момент, когда он увидел мою наставницу в обнимку с запрещенными зельями: ох же и любит бабуля всякую гадость готовить!
Хотя нет, вру: Стокли долго молчал, когда я его подобрала на улице. Обычно я не тащу в дом всяких щенков, но уж больно жалкий был у пацана вид: он напомнил мне, как я сама месяцами бродила по улицам, заглядывая в каждое окно в поисках пирожка. Увы, пирожка я так и не получила, а вот под зад очень даже: люди любят рассуждать о доброте, справедливости и участии, но поди допросись у них снега зимой!
Так вот, старушка относилась к тем, кто любит рассуждать о кровожадности и пытках, но она единственная приютила меня восемь лет назад, — видимо, чтобы издеваться всю оставшуюся жизнь. Поэтому мне подумалось: если она невесть с чего решила, будто я ее воспитанница, еще одного жителя как–нибудь потерпит.
Однако вести всех встретившихся беспризорников к старушке я постыдилась, — рука у наставницы тяжелая, — а тут Стокли притащил новость, что один богатый человек хорошо заплатит за золотую магическую розу… так "Роза Столицы" лишилась символа, а мы занялись кражей артефактов. Я многим Стокли обязана, а он многим обязан мне, но дать бы ему подзатыльник, чтобы помолчал!
— …а еще там написано, что воровство артефактов должно быть наказано, и к нам специально направят магов от самого короля! — чуть не лопаясь от гордости, трещал мальчишка. Да кто тут ворует? Так, парочку артефактов позаимствовали, всего–то, тю! — Ли, а тебе Рат искал.
— Его только не хватало! У меня от одного тебя сейчас голова лопнет!
— А у вас с ним… ну? — Стокли прислонился спиной к стене и подмигнул. — Да?
Не удержавшись, я рыкнула — так, ради вида, не злиться же на щенка, в самом деле? — и толкнула дверь внутрь.
— Сводник! — Я пропустила Стокли внутрь и задержалась в дверях, чтобы вытащить ключ.
— Но ты ведь его любишь?
— Смотря, с каким гарниром. — Я повернулась и столкнулась нос к носу с Ратом. Ухмыляющимся от уха до уха. — Чего ухмыляешься?
Рат — высокий парень с рыжей шевелюрой — недавно появился в нашей команде. Поначалу я хотела его выгнать. Грязные намеки, вечные приставания, да еще эта противная ухмылка и наглость сверх меры, — все это заставляло меня кипеть от злости. Страшно чесались руки, и хотелось расцарапать его симпатичное личико в кровь, а рыжие волосы выдрать с корнем. Рату повезло, что в свои неполные девятнадцать я научилась худо–бедно справляться с приступами ярости.
Однако прошло время, и я остыла. Это словно привыкать к собственному хвосту: мешает, но без него никак. Рат оказался незаменимым помощником, с ним я была спокойна за ребят. И хотя меня по–прежнему раздражало, когда друг пытался проявить заботу, с остальным я смирилась. Такой уж характер: рыжему просто необходимо кого–то доставать, над кем–то шутить и кому–то действовать на нервы. Желательно, девушкам. Желательно, мне… интересно, чем я так прогневала богов?
— В качестве гарнира подойдет моя дикая, первобытная страсть? — театрально воскликнул Рат, но, правильно истолковав показанный мною кулак, вздохнул. — Я все понял, только не бей. Разве что нежно, ласково и подушкой!
— Размечтался! — Я рассмеялась и, прихватив Стокли за шиворот, отправилась в штаб, где ребята иногда отсиживались после заданий.
Привычно отметив, что обои в цветочек выцвели, ножки стола раскачиваются, а обивку кресел безжалостно разодрали коты, я покачала головой и выложила закупленные продукты на стол. Запасы не моя забота, но Рат вечно забывал дорогу в лавку, а все остальные притворялись больными, стоило только заикнуться, что кому–то придется сходить за покупками.
Все остальные — это Стокли, Бур, Али, Диа и Эйла, все мелкие и вредные до безобразия. Мешаются под ногами, требуют дел поопаснее, но даже на самых легких умудряются попасть к стражникам в лапы. Что касается Рата и Циркача, — последний, как и мы с Ратом, считался старшим, — то от парней проку мало, у них то девочки, то карты, то деньги: а еще память дырявая и страшная потребность купить вместо картошки бутылку вина.
— Ай! — Я подпрыгнула, когда чья–то когтистая лапа дотронулась до ноги, и тут же выдохнула. Если детей подбирали мы, то коты приходили сами. Оторвав ножку курицы, я бросила ее на пол: понятия не имею, как зовут черно–белого кота, но тоже голодным не оставишь.
— Что ты хотел сказать? Боги, как я устала. А мне еще на задание вечером… Давай покороче, ладно?
Сбросив туфли, я упала в кресло, обитое мягкой кожей, и с блаженством закрыла глаза. Вот чего мне не хватало. Мягкого кресла, запаха кофе и… я открыла глаза и вздохнула: серый кот, раздирающий обивку, пожалуй, не к месту. И вообще, откуда он взялся? Хотела бы я знать, из каких щелей вылезают эти пушистые проныры!
— Кыш! — Рыжий отогнал кота и развалился в кресле напротив. — Хотел насчет Химеры поговорить.
— Так и знала.
— Циркач думает, что в этом деле не все чисто. Кто–то в нем заинтересован. Ты хоть знаешь, что эта Нирна одна из лучших воровок города?
— А к чему ты клонишь? — Я внимательно посмотрела на рыжего. Можно было и не спрашивать, конечно. Кому настолько понадобилась эта Черная Химера, что он дает задание двум лучшим охотницам за артефактами, да еще и заставляет их работать вместе? Ответа у меня не было, но подвох есть, носом чую!
— Я уверен, ловушка. Вот, как пить дать, кошельки работают на магов. Еще вспомнишь мои слова!
— Возможно, ты прав, — задумалась я. — А возможно и нет.
— Кошка, не выдумывай! Откажись от заказа, от нас не убудет.
Я усмехнулась — кошка. Друг даже не подозревал, насколько близко подошел к моей тайне.
Если бы не кучка золотых, отваленных за это задание, я бы, честное слово, отказалась. Но двадцать пять золотых, не считая еще пятерки на расходы… и опасность! Дурманящее, опьяняющее чувство опасности, когда внутри все замирает, словно перед прыжком в бездну! Опасность, которая заставляет проснуться, очнуться от рутины и почувствовать себя наконец–то дикой кошкой.
— Я пойду на задание.
— Ты сумасшедшая, — покачал головой Рат.
— Я кошка, — возразила я. — А у кошки своя дорога.
Призадумавшись, я вздохнула.
— Хотя ты прав. Я сошла с ума, если собираюсь завтра идти к стражникам в гости. — Я вытащила из кармана брошку–звездочку и повертела ее в руках. — Ну и как ты думаешь, эта брошка проклята или нет?
Рат засмеялся, вспомнив мой рассказ о вчерашних приключениях. Я нахмурилась. Ему смешно. А у меня дурное предчувствие, и беспокойство такое, что выть хочется. Будто с этой брошкой в мою жизнь ворвалось что–то плохое.
Точнее, не с брошкой. С магом. Надеюсь, вчерашняя встреча с ним была первой и последней.
***
По узким улочкам Окемы то и дело сновали мальчишки с газетами, выкрикивая последние новости и зазывая покупателей. Отдав монетку, я посторонилась, чтобы пропустить мужчину и заодно отойти подальше от лужи: не хотелось бы испортить белое платье.
— Так–так, — пробормотала я, разворачивая газету и углубляясь в изучение списка только что прибывших знатных особ. — Геральдина Моустриц, дочь тирберийского мэра… хм. На сегодня мы с тобой, Геральдина, кажется, станем тезками!
Довольная принятым решением, я бросила газету на чей–то подоконник, и, не торопясь, отправилась в сторону площади Восстаний. В лужах купалось солнце, дул легкий ветерок, а мокрые, взъерошенные воробьи радовались летнему дню. И не подумаешь, что эта площадь пережила десятки восстаний, которые неизменно начинались у дверей городской тюрьмы.
А вот и сама тюрьма. Я подняла голову, придерживая шляпу рукой. Мрачное, угрюмое здание, с маленькими окошками и двумя каменными горгульями у входа. Будто стражи, по обе стороны от тюрьмы притаились здания поменьше: темного и светлого ордена.
Неприятное местечко! Но выбирать — увы! — не приходилось.
Я достала из сумочки зеркальце и поправила прическу. Черные волосы, тщательно завитые и уложенные наверх по последней моде, будто бы в порядке, но какого–то штриха не хватало. Я нахмурилась и убрала прядь волос за ободок, украшенный белоснежным жемчугом, тем самым выставляя его напоказ.
Да, то, что надо. Ободок стоил страшных денег, но богатые денег не считают. А сегодня мне крайне не помешал бы статус богатой и разнеженной девицы. Хорошая роль для отвода глаз.
— Почему все сидят? У меня мало времени! — капризно заявила я, едва оказавшись внутри тюремного здания. Стражник, подавившись соком, с ужасом посмотрел на меня и хлопнул глазами. — Позовите же смотрителя!
— Леди, простите, а вы кто? — справившись с первым потрясением, выдавил стражник.
— Меня зовут Геральдина Моустриц. Поверить не могу, здесь что, меня не знают?! Я должна поговорить со смотрителем. Поживее, пожалуйста!
— Ээээ… — Мужчина даже рот раскрыл от такого напора. — Могу я узнать по какому вопросу, леди?
Кинув на него долгий взгляд, я недовольно вздернула подбородок.
— Разумеется, встреча с заключенным! Что еще я могу делать в этом грязном месте? Фи, как у вас воняет!
Я раскрыла веер и, присев на краешек стула, старательно скривила нос. Да уйдет он, наконец, или нет? Сверкающие ключики на стене так и манили, каких только не было, — и серебряные, и золотые; не удержавшись, я бросила на них быстрый взгляд.
— И? — Я перевела взгляд на стражника и изо всей силы хлопнула веером по столу. — Я жду!
— В самом деле, не садиться же вы пришли, — приуныл мужчина. Он оперся о стол и, бряцая доспехами, грузно поднялся. — Одну минутку.
Как только стражник скрылся за дверью, я вскочила и бросилась к ключам. Так, не тот, не тот, не тот… я схватила связку со стола, поднесла ее к окну и рассмотрела. Да! Наконец–то.
Теперь самое трудное. Выбрав нужный ключ, я повернула его в замке двери позади стола. Замок щелкнул, дверь со скрипом приоткрылась. Оглянувшись на часы, я шепотом рассчитала примерное время до возвращения стражника. Поскольку времени оказалось маловато, я толкнула дверь, плотно закрыла ее за собой, — впрочем, не запирая, — и побежала по узкому коридору.
Запыхавшись, я вылетела в маленькую комнатку. Тюремный склад артефактов: любые изъятые у заключенных предметы отправлялись именно сюда. Здесь никого не было, как я и ожидала. Всего две двери, небольшое окно; бежать некуда — если не успею, пополню коллекцию местных преступников.
А может быть, и нет. Я сжала холодную связку ключей и, мучительно вспоминая карту, присмотрелась к двери на другой стороне комнаты. А, ладно, сейчас важнее найти артефакт!
Вот для этого–то этапа мне и нужна была брошь стражника. Вытащив из потайного кармана металлическую звезду, я подошла к большому комоду возле книжного шкафа и приложила ее к углублению похожей формы под ручкой ящика.
— Слава Киа! — выдохнула я, когда что–то щелкнуло, и ящик сам собой открылся. До последнего сомневалась, что стащила ту самую брошь, а не ее подделку.
Внутри оказалось такое количество мелких побрякушек, что я сперва растерялась. Россыпь сверкающих, роскошных камней, множество цепочек, сережек, кулонов, ожерелий! Задача усложнилась в разы. Но если я буду стоять и задумчиво рассматривать всю эту кучу, меня точно поймают. Поэтому, закатав рукава, я запустила руки в драгоценности.
***
— Да где же, где же ты? — Я лихорадочно перекапывала ящик с побрякушками, пытаясь отыскать амулет скорости. Сзади что–то треснуло, и я оглянулась: камин — и только. Вытерев испарину со лба, я продолжила поиски.
Чего тут только не было! Всякие зелья, талисманы, амулеты, свитки! Эх, сколько добра пропадает… Выудив из кучи зеленый амулет с золотым рисунком дракона, я с сожалением посмотрела на оставшиеся в ящике предметы.
Взять–нет? Но мало ли, какие на них наложены заклятья? Были случаи, когда маги начитывали на предметы следящие заговоры; опомниться не успею, как вычислят. Ладно, амулет, — отдам и переброшу проблемы на заказчика, — а остальное? Нет уж, осторожность превыше всего.
Я уже почти задвинула ящик, как заметила зелье, отнимающее у артефактов магические свойства. Ой, какая редкость! Рука сама потянулась к пузырьку, и, быстро сунув его в потайной карман, я захлопнула ящик… оставив при этом брошку–ключ внутри.
— Ай, — прошептала я. Без этого ключа открыть ящик невозможно, уже пробовала. Надеюсь, у стражников есть запасной?
Бряц–бряц! По коридору, ведущему к выходу, кто–то шел. Выругавшись, я нацепила амулет на шею и, прикусив губу, в панике осмотрелась. Окно отпадает сразу, решетку в одну секунду не выломать. Тот путь, которым я пришла, тоже не пойдет: столкнусь нос к носу с бряцающим стражником. Остается последний…
А почему бы и нет? Придется углубиться в тюремные переходы, но у меня есть связка ключей… я подняла ее в воздух и выбрала самый массивный ключ. К счастью, он подошел, и, проскользнув в темный коридор, я прикрыла за собой дверь.
— Шейс подери, за эти ключи с меня три шкуры сдерут! — в тот же миг прохныкал басом кто–то из комнаты.
Я не стала дожидаться, пока стражник заметит приоткрытую дверь и, сняв туфли, быстро прокралась в соседний коридор. С потолка капала вода, и пахло сыростью, но в целом, я ожидала, будет хуже. Хотя это же еще не тюрьма, где держат заключенных, а всего лишь маленький коридорчик, соединяющий два крыла.
Если я правильно помнила карту, в другом конце здания находился черный выход. По идее, именно через него входили сами стражники, и мне там быть не положено.
Мне. Но для Геральдины Моустриц можно сделать исключение. Такой знатной леди не пристало посещать тюрьму. По крайней мере, об этом не должны знать простые смертные.
— И когда ты обратно в Старвиль?
— Не скоро, Валентин. Здесь и здесь стоит разместить посты. Как стражник, ты должен был об этом позаботиться!
Второй голос какой–то знакомый… ладно, нет времени вспоминать.
Я надела туфли, пару раз топнула для видимости, потом набрала в легкие воздуха и зашла в полутемную комнату. Две фигуры у стола одновременно на меня посмотрели, и я поспешила улыбнуться. Вот тот, который весь в железе, вероятно, и есть Валентин. Стражник, который станет моим прикрытием.
— Прошу прощения, мне сказали, я должна отдать ключи некоему Валентину.
— А кто…
— И мне бы очень не хотелось, — продолжала я, не давая стражнику договорить, — чтобы кто–то знал, что я здесь была. Могу ли я положиться на джентльменов?
Стражник кивнул, а его собеседник, равнодушно пожав плечами, вернулся к карте. Я чуть–чуть расслабилась, чувствуя, как по спине сползает холодная капля пота. Положив связку ключей на стол, я подошла к двери и уже было взялась за ручку, как…
— Постойте–ка.
Спокойный, властный голос заставил меня похолодеть от ужаса. Такой может принадлежать только магу. Я задержала дыхание и как можно медленнее обернулась. Не дергаться, не суетиться. Или все пойдет прахом.
— Я внимательно слушаю, — вежливо улыбнулась я, чувствуя, как удары сердца отдаются в ушах.
Парень, облокотившись на стол и согнувшись над какой–то картой, буквально впился в меня взглядом. Рукава его черной рубашки были закатаны до локтя, узкие брюки стоили примерно столько же, сколько мой жемчужный ободок. Из–за полумрака черты лица расплывались и ускользали, но я хорошо разглядела сапфировый перстень и черные волосы, собранные в хвост и переплетенные дорогущей атласной лентой.
Вот шейс! Теперь я вспомнила, где слышала этот голос! А я знала, знала, что маг так просто не отцепится! Слишком легко он меня отпустил — выходит, не случайно отдал брошь, а в расчете на встречу?
Я нервно прикусила губу, гадая, узнает ли меня маг в образе Геральдины. Если узнает, мне крышка.
— Могу я узнать ваше имя?
— Геральдина Моустриц, — с вызовом ответила я и, кинув на парня быстрый взгляд, улыбнулась. — Мы знакомы?
Мгновение он не отрывал от меня взгляда, изучая так, будто наткнулся на редкую зверушку. Я теребила веер за спиной, нервничая все больше и больше, пока, наконец, парень не покачал головой.
— Интересно. Вы очень похожи на…
— Эй, вы двое! Тут не видели барышню одну, симпатичную и капризную? Она… — На пороге возник стражник, и, увидев меня, расцвел. Поэтому, резко толкнув дверь, я стрелой вылетела на улицу и, подхватив юбки, припустила по лестнице.
— Стой! — крикнул маг, вылетая следом. Ага, так я и послушалась, мечтай больше! Врезавшись в толпу, я сжала в руке амулет скорости…
— Ого! — Ноги понеслись вперед без моей помощи. Взмахнув руками, я постаралась их догнать, только и успевая, что огибать людей или повозки.
— Извиняю–усь! — прокричала я несчастному молочнику, попавшемуся на дороге. Зато обзавелась бесплатным молочком… которое тут же улетело в чей–то дом от удара с мешком картошки. Прыгая и подскакивая, картошка раскатилась по улице, но уже через секунду я оказалась на другой улице и повстречалась с продавцом кур, и вот уже пытаюсь стащить с себя ошалевшую птицу.
Курицы не летают? Мне попалась летающая и улетела куда–то вверх вместе с моим браслетом. Но пока я отплевывалась от перьев, браслет стал меньшей из проблем: впереди маячила карета…
Окружающий мир мелькал перед глазами так быстро, что я испугалась — а ну как врежусь в дом, и навеки останусь в интерьере?! Но даже, когда я разжала руку, амулет прекратил действовать не сразу, а пронес меня еще через одну улицу. Только тогда я смогла остановиться и, приложив руку к животу, хотя бы сделать вдох.
— Аааа! Ульрик претемный, что ж такое творится! — В боку кололо, и чувствовала я себя почти также жизнерадостно, как старушка на смертном одре.
Доковыляв до угла, я на всякий случай свернула в темную улочку. Вряд ли, конечно, меня станут искать, — поди заметь пропажу амулета в этакой куче вещей! — но я и так на сегодня достаточно набегалась. Будто соглашаясь с моими мыслями, с головы слетел ободок, и черные растрепанные пряди упали на лоб. Надо привести себя в порядок, а то увидит кто, подумает, что я повстречалась со смерчем.
Эх, нехорошо получилось! Стражники ерунда, а вот маг… с магами шутки плохи. Да, конечно, было темно, — и опять же, благодаря легкому зелью маскировки магу придется поломать голову, видел он меня раньше или нет. Да и назвалась я чужим именем.
Но надо быть осторожней, осторожней! Сколько раз мне об этом говорили?! Ругая себя последними словами, я отряхнулась и пригладила волосы, а потом сделала пробный шаг. Один… другой… Правый каблук подломился, а за ним и левый; пошатываясь и тщетно пытаясь сохранить достоинство, я отправилась домой.
