Глава 6
КЕНАЗ
Немного о творческом огне, спичках и маяке

Я сидел за обедом, наслаждаясь вкусом блюд, приготовленных несравненной Мэри. Настроение мое после двухнедельного отпуска у моря можно было безо всякого преувеличения назвать лучезарным.

– Ларример, передайте Мэри мою благодарность! – попросил я, намазывая персиковый конфитюр на ломтик свежайшего хлеба. – Она превзошла самое себя!

– Благодарю, сэр! – поклонился Ларример, и я мог бы поклясться, что за каменной невозмутимостью его лица прячется довольная улыбка. – Непременно передам, сэр!

Я откусил кусочек лакомства и даже прикрыл глаза от удовольствия. В последнее время мир словно заиграл яркими красками, я ощущал все настолько ярко и свежо, будто мне снова было восемнадцать лет, а вокруг простирался неизведанный прекрасный мир. Как будто морская вода смыла всю копоть, всю грязь…

– Сэр, прошу прощения, но вы снова перепутали глаза! – вырвал меня из мира грез укоризненный голос Ларримера.

– Хм… – Надо же, какая романтическая чушь лезла мне в голову! Этак я заделаюсь поэтом! Может быть, вирус какой-нибудь? – Правда?

– Да, сэр, – скорбно подтвердил он. – Вы надели зеленый глаз, сэр!

– Надо же. – Я дожевал хлеб и попросил: – Будьте так любезны, принесите мою глазную шкатулку! Кажется, я оставил ее на комоде в спальне.

– Конечно, сэр! – Преисполненный важности Ларример отправился на поиски.

По правде говоря, я и сам мог бы разыскать свои запасные глаза, но старый дворецкий так трогательно радовался, когда я делал вид, будто никак не могу без него обойтись, что иногда приходится немного лукавить, придумывая ему различные поручения.

Когда на пороге снова появился Ларример, я поднял уже руку, чтобы вынуть глаз (поскольку я живу один, такие мелочи, как неаппетитность этого зрелища, никого смутить не могли).

Однако шкатулки у него в руках не было.

– Что случилось, Ларример? – с притворной тревогой поинтересовался я. – Неужели в дом пробрались воры и украли мои глаза?

– Глаза, сэр? – Лицо дворецкого казалось таким растерянным, что я встревожился уже всерьез. Ведь не мог же он забыть события десятиминутной давности! Разумеется, в преклонном возрасте с памятью случаются весьма неприятные казусы, но не одномоментно же! А Ларример до сих пор не проявлял ни малейших признаков старческого слабоумия…

– Да что с вами, Ларример? Вам нехорошо?

– Мне? – переспросил он, будто не понимая, о чем я вообще говорю. Встряхнул седой головой и проговорил как-то механически: – Со мной все в порядке, сэр, не стоит беспокойства!

– Так! – Убедившись, что стряслось что-то действительно серьезное, я почти силой усадил старика и дернул за шнурок, вызывая Мэри. Думается, нужно напоить Ларримера чем-нибудь покрепче чая, а потом выведать, что же все-таки случилось…

На звонок мой реакции не последовало. Выждав пару минут (Ларример все это время сидел, уставившись прямо перед собой), я раздраженно дернул за шнурок несколько раз кряду.

Посмотрев на сгорбившегося Ларримера, я с болью в сердце осознал, что он уже очень и очень немолод, хоть и держится молодцом. Осторожно потрепав его по плечу, я мягко попросил:

– Держитесь, Ларример! Сейчас Мэри принесет вам коньяка, и вы мне обо всем расскажете.

– Мэри? – В уголке глаза Ларримера появилась слезинка, поползла по морщинистой щеке…

Я не успел навоображать себе ужасов, которые могли случиться с его племянницей, как дверь в столовую распахнулась и появилась Мэри собственной персоной. Но в каком она была виде! Лицо бледное, как снятое молоко, глаза заплаканны, взгляд отчаянный… Казалось, она вот-вот упадет.

– Присаживайтесь, – мигом сориентировался я, усаживая ее рядом с Ларримером. Без помощи слуг нечего было и думать о том, чтобы разыскать спиртное, разве что моим зельем напоить, но без этого, думаю, лучше бы обойтись. А в тайнике, как назло, коньяка не осталось, я не успел пополнить запасы.

– Немедленно расскажите, что случилось! – потребовал я строго. Признаться, я терялся в догадках: что могло произойти? Мэри потеряла выданные на хозяйство деньги? Разбила что-нибудь? Ничего серьезнее мне в голову не приходило.

Мой окрик подействовал: Ларример вскочил и вытянулся по стойке смирно.

– Это… жених Мэри, сэр! – доложил он глухо.

Мэри поддержала его судорожным всхлипыванием.

– И что дальше? – подбодрил я, когда пауза затянулась. – Что с ним стряслось?

– Он болен, сэр, – склонил седую голову дворецкий.

– Желтухой, – с усилием выдавила Мэри и закрыла лицо руками.

– Это точно? – спросил я. – А что сказал доктор?

– Сэм не посещал доктора, – сообщил Ларример, будто это было само собой разумеющимся. – Он был у знахарки, сэр, и она сказала… это не лечится.

Разумеется, я знал о предубежденности низших классов по отношению к докторам. По мнению слуг, дипломированные врачи берут непомерно высокие гонорары, при этом ничем толком не помогая. Лучше уж положиться на волю божью, народные рецепты и бабок-знахарок, недостатка в которых нигде нет, – так считает большинство простых англичан.

– Глупости! – решительно произнес я. – Мэри, успокойтесь. Я немедленно позвоню нашему семейному доктору. Возможно, все не так страшно, не отчаивайтесь раньше времени!

– Правда, сэр? – Мэри отняла руки от заплаканного лица и с такой надеждой посмотрела на меня, словно я был святым, способным мановением руки исцелить ее жениха. – Сэм… Он… он совсем мало ест, и голова у него болит, и живот, и… он даже дважды накричал на меня, сэр! Никогда раньше такого не бывало, чтоб…

Слезы снова закапали из ее глаз.

– Мэри и Сэм собирались пожениться осенью, сэр! – объяснил Ларример.

– И поженятся, – уверенно произнес я. – Все будет хорошо, Мэри, поверьте мне! Ларример, свяжите меня с доктором Милтоном.

– Да, сэр! – с облегчением согласился он.

Хм… чем бы отвлечь Мэри, чтобы остановить потоки слез? А то ужин окажется пересолен, если я его вообще дождусь!

– Мэри, пойдемте со мной, – позвал я.

Она словно сомнамбула двинулась за мной, то и дело приостанавливаясь, чтобы вытереть передником щеки.

Впустив ее в оранжерею, я негромко поприветствовал своих питомцев, игнорируя испуганный взгляд Мэри. Известно ведь, что доброе слово и цветам полезно!

Девушка застыла на пороге, то ли потрясенная, то ли испуганная засильем кактусов.

Окинув взглядом свои владения, я выбрал симпатичный Pilosocereus, волосистый покров которого, похожий на пушистую шапочку, предвещал скорое цветение.

– Возьмите, это вам! – Я протянул ей горшок и, видя, что Мэри испуганно спрятала руки за спину, объяснил проникновенно: – Кактус – это символ стойкости и защита от темных сил. Он вам поможет!

– Поможет? – пробормотала Мэри с сомнением. Она смотрела на Pilosocereus как на диковинного зверька, который, того и гляди, укусит.

– Разумеется! – подтвердил я. – К тому же Лили скоро зацветет, а цветущие кактусы просто чудесны!

– Но я же не знаю, что с ним… с ней делать! – в смятении пробормотала девушка, несмело протягивая руку. – Куда поставить, как поливать-то, сэр?

– Думаю, на кухне ей будет хорошо! – улыбнулся я. – Там тепло и окна выходят на солнечную сторону – именно то, что нужно. А если возникнут затруднения, можете обратиться ко мне с вопросом.

– Хорошо, сэр… – Мэри наконец решилась, взяла горшок и прижала его к груди, не обращая внимания на опасную близость колючек. И сказала серьезно: – Спасибо вам, сэр!

Неловкую сцену прервал Ларример. Заглянул в оранжерею, он доложил как ни в чем не бывало:

– Доктор Милтон на проводе, сэр!

– Спасибо, Ларример! – поблагодарил я, сбегая по лестнице. Пока телефон был только в гостиной. Хм… неплохо бы, пожалуй, установить еще один аппарат на втором этаже, чтобы не утруждать себя излишне.

Я договорился с нашим семейным врачом о приеме (разумеется, пообещав заплатить за визит Сэма) и велел Мэри сегодня же отправить жениха к доктору Милтону. Бедняжка не знала, как меня благодарить, но я отмахнулся – по правде говоря, я сделал это не ради нее, а ради Ларримера: видеть дворецкого в таком состоянии я просто не мог.

В качестве благодарности я получил такой роскошный ужин, какого не едал даже во Франции, после чего, придя в превосходное настроение, отправился в оранжерею, решив устроить пир и своим питомцам. Пожалуй, внеочередной полив и удобрения им не повредят!..

За завтраком Ларример едва не порхал по столовой – если, разумеется, допустить, что айсберги или там горные вершины умеют порхать.

– Сэр, осмелюсь сказать… Сэм вчера побывал у доктора, как вы велели, – со сдержанной радостью произнес он.

– И что? – слегка насторожился я, хотя ответ без труда читался по его лицу.

– Доктор Милтон решительно опроверг поставленный ранее диагноз, сэр! Он пока не сказал точно, чем болен Сэм, но это точно не желтуха!

– Замечательно! – улыбнулся я и обратил все внимание на паштет из гусиной печени и яичницу с сыром и орехами.

Надо чаще заниматься спортом, вот что, иначе благодаря такой замечательной кухарке мне скоро придется расставлять пуговицы на пиджаках!

– Вас к телефону, сэр! – доложил Ларример почтительно, когда я уже заканчивал завтракать. – Доктор Милтон.

– Спасибо, Ларример! – Я одним глотком допил кофе, едва не проглотив гущу, и направился к телефону.

– Виктор Кин у аппарата! – бодро сообщил я.

– Мистер Кин, это доктор Милтон, – продребезжал на том конце провода голос. Можно было не сетовать на помехи, таков был настоящий голос почтенного доктора. – Я хотел бы обсудить с вами кое-что по поводу пациента, которого вы прислали ко мне вчера.

– Слушаю вас, – посерьезнел я. – Что с ним?

– Кхм… – кашлянул он, – боюсь, это не телефонный разговор. Вы не могли бы подойти ко мне… скажем, к одиннадцати часам?

– Конечно.

Признаюсь, я удивился. Что такое приключилось с женихом Мэри, если Милтон постеснялся говорить об этом по телефону? Практикующим врачам обычно свойственен некий профессиональный цинизм. Неужели болезнь юноши столь деликатного свойства, что доктор решил пощадить нежные ушки телефонных барышень? Хм…

После завтрака я занялся делами: написал своему поверенному, подписал чеки на еженедельные траты, изучил выписку из банка. Покончив с этими нужными, однако чрезвычайно нудными занятиями, я звонком вызвал Ларримера.

– Я немного прогуляюсь, – сообщил я небрежно. – На автомобиле. Заодно загляну к доктору Милтону, узнаю, что там насчет Сэма.

– Да, сэр, – откликнулся Ларример, явно разрываясь между благодарностью и желанием прочесть мне очередную нудную лекцию о необходимости обзавестись личным водителем. Хмурая складка меж его бровей забавно сочеталась с легкой улыбкой.

Привычно отмахнувшись от предложенного зонтика, отцовской трости, непромокаемого плаща и мягкой подушечки («Чтобы не болела спина, сэр!»), я вышел на улицу.

Хмурое небо затянули тучи, под ногами хлюпали лужи, еще не просохшие после вчерашнего ливня, – не самое лучшее зрелище. Зато мой автомобиль радовал глаз: его натертые полиролью бока сверкали даже при тусклом дневном свете.

По Блумтауну я ехал, как всегда, медленно. Тут особенно не разгонишься: старые узкие улочки, пешеходы, переходящие дорогу где им вздумается, играющие прямо на мостовой детишки… То ли дело загородное шоссе! Пожалуй, надо бы прогуляться по окрестностям, а то я засиделся дома. Хотя бы к тетушке Мейбл в гости съездить, а то она обижается из-за моих редких визитов…

Автомобиль лениво катил по улице, я приветствовал знакомых (как едущих, так и идущих) и наслаждался прогулкой. К сырому ветру и тучам нам, англичанам, не привыкать! Особенно мне, учитывая примесь норманнской и шотландской крови…

Отвлекшись на витрину, весьма откровенно рекламирующую некоторые детали дамского белья, я едва не выехал на тротуар, где толпились какие-то странные люди. Я дернулся, отчего авто вильнуло, и надавил на тормоз.

Кто-то из группки испуганно вскрикнул, кто-то выругался – да так поэтично и образно!

– Извините, дамы и господа, – высунувшись из окошка, попросил я. – Надеюсь, никто не пострадал?

Это был риторический вопрос – я прекрасно видел, что притормозил в нескольких футах от ближайшего человека.

Меня нестройным хором заверили, что все в порядке, и я уже собрался ехать дальше, когда взгляд мой зацепился за одного из потенциальных пострадавших. Сирил! Это неудивительно, кузен вечно шатается с какими-то подозрительными приятелями, но в каком он был виде! Право, я едва его узнал: бархатный пиджак, на шее – белый шарф, волосы встопорщены, будто кузен столкнулся с не в меру любвеобильной коровой либо с полчаса укладывал их перед зеркалом при помощи бриолина. Его бледные щеки и горящий взгляд навевали самые нехорошие размышления. Неужели он вступил в какую-нибудь секту? Или, упаси господи, связался с наркоманами?..

– Сирил, ты ли это?! – воскликнул я и выбрался из автомобиля.

– Виктор? – произнес он с рассеянной улыбкой. – Я тебя не узнал! Ты налетел как… как… – Он помахал рукой, будто не находя подходящего слова.

– Ветер! – подсказал кто-то. – Ветер стремительный, шторм… э-э-э…

– Возмутительный! – предложил пожилой господин. – Или предосудительный.

– Разве бывает предосудительный ветер? – тут же вмешалась кудрявая девица, на лице которой сквозь слой пудры упрямо просвечивали многочисленные веснушки. – Пусть будет восхитительный!

– Ничего себе восхитительный! – возмутился пожилой господин. – Он едва нас не сбил!

– Но ведь не сбил же! – возразила девица, адресуя мне нежный взгляд.

– Может быть, живительный? – предложил краснолицый толстяк, на котором белый шарф смотрелся особенно странно.

У меня отлегло от сердца: похоже, с компанией все ясно: это какой-то клуб доморощенных поэтов. Но что среди них делает мой кузен? И что на этот счет думает моя любимая тетушка Мейбл?

– Сирил, садись в машину! – потребовал я таким тоном, что он послушался без разговоров. – Скажи мне, что ты делал в такой… своеобразной компании?

– И вовсе она не своеобразная, это прекрасные люди, творческие, с огоньком! Если бы ты с ними пообщался, то сам бы понял, насколько образно они мыслят, – обиделся Сирил и с пафосом сообщил: – Я почувствовал прилив вдохновения! Вот, послушай… Природы вешнее волненье, и дождь, как слезы, на окне. И я, застывший в преклоненье, смотрю на дождь, остекленев!

Я поморщился. Уж лучше терпеть зубную боль, чем слушать стишата кузена.

– Не понравилось? – огорчился он. – Ну ладно, тогда другой…

– Не надо! – попытался я возразить, но Сирил уже декламировал, дирижируя рукой:

– Кровавый закат канул в моря, ночь наступает, луну теребя, сердце мое сильно жаждет огня, но угасает, не видя тебя!.. Всем очень понравилось, – добавил он, оценив выражение моего лица. – Говорят, для начинающего очень даже недурно!

– Сирил, а если всерьез? – поинтересовался я, взглянув на кузена, делавшего одухотворенный вид – в меру его разумения. Выходило плохо, прямо скажу. Хуже даже, чем стихи.

– Ну… – стушевался он, заметив мой скептицизм, и признался: – Мама заявила, что мне надо заняться каким-нибудь делом!

– И ты решил, что вступление в поэтическое общество вполне подойдет? – усмехнулся я.

Сирил потупился и кивнул.

– Сомневаюсь, что тетушка хотела именно этого, – сдержанно заметил я. – Но ладно, спасибо, что ты хотя бы в художники не подался…

– Нет-нет, – поморщился кузен. – Краски дорогие, запах опять же… И руки потом не отмоешь!

Он полюбовался своими ухоженными ногтями.

– Ага, а тут затрат – ноль, а польза очевидна, – хмыкнул я. – Ладно уж, развлекайся…

Сирил с облегчением перевел дух. Высадив кузена у его клуба, я отправился прямиком к доктору Милтону.

Он уже меня ожидал. За массивным столом красного дерева доктор Милтон казался воробушком, присевшим на упавший дуб. Так, я что, заразился «образностью мышления» от кузена?..

Впрочем, когда доктор встал, чтобы меня поприветствовать, он сразу показался куда более внушительным. Седая грива волос, элегантный костюм и, главное, умение держаться с достоинством выдавали в нем джентльмена старой закалки.

– Мистер Кин, как я рад вас видеть! – улыбнулся он. Доктор не признавал обращения по имени к пациенту, даже если когда-то лично принимал роды у его матушки, как в моем случае.

– Взаимно, – пожимая ему руку, отозвался я.

После обмена любезностями я не выдержал:

– Доктор, так что там с молодым человеком, которого я присылал к вам вчера? Надеюсь, ничего серьезного?

– Ну как сказать…

Доктор замялся, и я уточнил осторожно:

– Его болезнь… хм… интимного свойства?

– А? – удивленно посмотрел на меня он. Потом понял и, усмехнувшись, покачал головой: – Нет, это вовсе не то, о чем вы подумали. Просто… видите ли, я уже не сомневаюсь в диагнозе, но ума не приложу, каким образом этот юноша мог так сильно отравиться!

– Отравиться? – переспросил я, подняв брови. – Чем же?

– Белым фосфором, мистер Кин, – вздохнул доктор, надел пенсне и, порывшись в книжном шкафу, извлек оттуда толстую книгу в потертой обложке. – Я перепроверил – все симптомы совпадают.

– Надеюсь, это поддается лечению? – встревожился я.

– В данном случае – вполне, – снимая пенсне, заверил доктор. – Однако, видите ли… я бы сказал, что он подвергался воздействию яда довольно длительное время…

– Вот как? – для поддержания беседы произнес я.

– Да-да, длительное! – весомо подтвердил доктор Милтон. – Юноша вдыхал ядовитые пары и, вероятно, брал белый фосфор в руки, поскольку на коже имеются следы ожогов. Несомненно, химических ожогов, тут я не способен ошибиться! И я не могу гарантировать успешного результата, если юноша продолжит подвергаться воздействию ядовитого вещества.

– Хм… – Я задумался, сложив пальцы домиком. – Очень любопытно…

– Я покамест не стал ничего говорить этому молодому человеку, – добавил он, – сказал, что необходимо подождать результатов анализов, хотя тут и без анализов все понятно… Просто случай очень уж необычный, и я решил сперва побеседовать с вами.

– Благодарю, доктор, – кивнул я. – Я просто теряюсь в догадках! У меня как минимум два вопроса. Первый: где Сэм мог длительное время соприкасаться с этим веществом, если он служит в самом обычном доме? И второй: могло ли отравление быть случайностью?

– Меня это тоже интересует, – признался доктор. – На случайность это не похоже. Раньше белый фосфор использовался при производстве спичек, однако несколько лет назад его применение запретили из-за чрезвычайной вредности. Теперь вместо белого фосфора используют красный. Возможно, юноша где-то раздобыл старые спички? Раз он слуга, то мог пользоваться ими…

– Возможно, – согласился я. Но что нужно было делать со спичками, чтобы так сильно отравиться? Не глотать же в самом деле!

– Я прописал ему лечение, оно должно помочь, – продолжил доктор Милтон. – Однако в дальнейшем нужно обязательно оградить юношу от контактов с этим веществом, иначе, боюсь, последствия окажутся крайне печальными.

– Благодарю за консультацию, доктор! – искренне произнес я.

– Всегда рад помочь, мистер Кин, – улыбнулся он. – Вы так редко ко мне заглядываете!

– Постараюсь болеть чаще! – в шутку сказал я, вставая, и протянул ему руку.

– А вот этого не надо, – строго сказал доктор. – Лучше просто заходите на огонек.

– Непременно, – ответил я, и мы распрощались.

По пути домой я усиленно размышлял. Очень любопытная история! В самом деле, если Сэм служит в доме мистера Уоррена, откуда бы там взяться белому фосфору? Старик что, решил на досуге заняться химией? Или Сэм сам ночами что-нибудь изобретает? Это деревенский-то парень! Ерунда какая…

У меня не было ни единой идеи. Оставалось только одно – расспросить самого молодого человека.

– Мэри, – сказал я, вызвав ее звонком. – Вы с вашим женихом встречаетесь в городе или?..

– Он обычно заходит за мной, когда мистер Уоррен его отпускает, – потупилась она. – И мы идем гулять…

– Мэри, я вас попрошу, когда Сэм придет сегодня вечером, пригласить его ко мне, – сказал я, заметил, как глаза ее расширились от испуга, и поспешил успокоить: – Все в порядке, я просто хочу удостовериться, что он правильно понял рекомендации доктора Милтона.

– О сэр, вы так много делаете для нас… – пролепетала она.

– Пустяки, – отмахнулся я. – Так вы запомнили?

– Конечно, сэр! Как только он явится, я немедленно вам сообщу! С вашего позволения, сэр… – И Мэри испарилась, только я ее и видел.

Время до вечера я скоротал обычным образом: за чтением, письмами и, разумеется, уходом за моими питомцами. В скверную погоду они начинали грустить, и следовало тщательнейшим образом регулировать освещение…

– Сэр, – отвлек меня от забот Ларример. – Простите за беспокойство, но Мэри просила сообщить вам, что явился ее жених.

– А! – сказал я. – Прекрасно. Проведите его в мой кабинет, а она пусть подождет на кухне. Не думаю, чтобы наш разговор занял много времени.

Через несколько минут я имел удовольствие лицезреть жениха своей гениальной кухарки. Это был здоровенный, не ниже Ларримера, крепко сложенный парень, который явно чувствовал себя крайне неловко в моем доме и в моем обществе. Физиономия у него оказалась суровая, обветренная, черты лица – будто топором вырублены. Со всем этим как-то странно контрастировал растерянный взгляд светло-серых глаз в пушистых ресницах. Шапку молодой человек комкал в руках, смущенно переминаясь с ноги на ногу. «Н-да, – подумал я, взглянув на его ботинки. – Если он наступит на ногу мне, перелом стопы обеспечен!» И, к слову, он оказался существенно старше, чем я ожидал. Во всяком случае, лет пять разницы у них с Мэри имелось, ну да оно и к лучшему…

– Значит, вы и есть Сэм Вуд? – поинтересовался я, чувствуя, что молчание затянулось.

– Точно так, сэр, – ответил он.

– И вы собираетесь жениться на Мэри Фланнер, которая служит в моем доме?

– Да, сэр, – удивленно сказал Сэм. – Ежели вы о том беспокоитесь, чтобы все по закону было, так у нас в деревне с этим строго, и вообще я к Мэри пальцем до свадьбы не прикоснусь!

– Только не говорите мне, что вы даже не целовались, – усмехнулся я.

– Ну… это другое дело, сэр, – смутился он. – Как же без этого…

– Хорошо, – сказал я. – Вижу, вы человек порядочный и Мэри не обидите и…

– А если вы о том, что она службу оставит, так нет, сэр, – перебил он в волнении. – После свадьбы денег много потребуется, жилье там и все такое…

«Господи, как старик Уоррен до сих пор не пришиб его своей клюкой за такие-то манеры!» – невольно подумал я.

– Оставим это, – поднял я руку, встал и прошелся взад-вперед по кабинету. – Вы, Сэм, вчера были у доктора Милтона…

– О да, сэр! – оживился он. – Спасибо, сэр! Только это, наверно, очень дорогой доктор, он такой… такой важный и солидный господин!

– Об этом не волнуйтесь, – отмахнулся я. – Мне важнее душевное спокойствие моей кухарки… Так вот, Сэм, что он вам сказал по поводу вашего дурного самочувствия и приступов раздражительности?

– Э-э-э… – Молодой человек нахмурился. – Да ничего такого, сэр. Сперва, значит, осмотрел, раздеться велел, живот помял… Потом сказал, мол, не желтуха это, обманула меня старуха. А так вроде в порядке все, но на всякий случай надо это… проверить чего-то там, может, какая другая болячка прицепилась. Только это подождать надо, пока эти… как их…

– Анализы, – подсказал я.

– Вот-вот, они самые! Короче, когда готово все будет. Велел на следующей неделе прийти. А что я на Мэри накричал, так я уже извинился. Это со мной бывает… – Он вздохнул. – Устану за день, из-за ерунды и срываюсь!

– У вас разве тяжелая работа? – приподнял я бровь.

– А? Нет, сэр, в деревне куда тяжелее! – ответил он. – Только там-то спину наломаешь, ноги-руки гудят, ну и ладно, отдохнешь – и порядок. А тут вроде и дело ерундовое, а будто от рассвета до заката в самую страду отпахал!

– Да, у мистера Уоррена тяжелый нрав, насколько мне известно…

– У мис… А, да, конечно, сэр! – поспешно произнес Сэм. – Мэри говорит, вы вот хозяин хоть куда, не ругаетесь, благодарите даже, настоящий джентльмен! А мистер Уоррен… – Он махнул рукой. – Понятно, старость не радость… Хожу не так, стою не так, даже дышу не так! Один раз палкой своей стукнул. Не больно, ему и не размахнуться толком, но обидно же…

– Понимаю, понимаю, – кивнул я. Что-то в этом монологе меня насторожило. – Лечение вам доктор прописал, насколько мне известно.

– Да, сэр, у меня на бумажке все записано, – ответил он. – Уж будьте уверены, ничего не напутаю!

– Это хорошо. Сэм, а где в доме у мистера Уоррена хранится белый фосфор?

– Простите, сэр?

– Грабить я его не собираюсь, просто интересуюсь, – усмехнулся я.

– Да я не о том, сэр… Что за белый фос… фосфор такой?

– Гм, – произнес я, сообразив, что парень может и не знать научного наименования этой гадости. Ну-ка, что там было в книге сказано? – Это вещество такое. С виду на очищенный воск или парафин похоже, и цвета того же – белое или желтоватое. Пластичное… в смысле, мнется легко и ножом его нетрудно разрезать.

– Не знаю, сэр, – после короткой заминки ответил Сэм. – В доме у мистера Уоррена я такого никогда не видел!

Хм! Любопытно!

– А откуда у вас ожоги на руках? – поинтересовался я между делом.

– Угли выгребал из камина да рассыпал, – тут же ответил он. – Уж как мистер Уоррен ругался! Хорошо на ковер не попало…

– Ясно, ясно… – задумчиво сказал я. – Ну что ж, идите, Сэм, Мэри вас уже заждалась.

– Спасибо, сэр, – поклонился он с явным облегчением. – Всего доброго, сэр…

– Всего доброго, – отозвался я и вновь принялся мерить комнату шагами.

Что-то тут было не так. И эти странные заминки в речи Сэма, и чрезмерные подробности в рассказе о мистере Уоррене, да еще это треклятое отравление!

Я понял, что мне необходим совет, запер дверь и извлек из тайника свое сокровище. Теперь – традиционные три глотка заветного зелья и…

Хм… Любопытно, как это следует понимать? Иносказательно, то есть как совет довериться вдохновению и интуиции? Или все же буквально? Как пламя, факел или, в современном понимании, лампочка или, скажем, свеча? Или… я замер, боясь спугнуть догадку. Кажется, доктор Милтон что-то говорил о спичках!

Ну, допустим, старик Уоррен держит запас старых спичек с этим самым белым фосфором, от него и такого можно ожидать. (Подозреваю, у него в подвале запасов хватит до Страшного суда.) Но опять же, что мог делать Сэм с этими спичками, чтобы получить такое отравление? Ну не ел ведь он их в самом деле! Я читал где-то, что самоубийцы ухитрялись отправиться на тот свет, откушав горсть спичечных головок, но Сэм совершенно не походил на человека, решившего свести счеты с жизнью! Определенно, здесь что-то было не так…

Оставался вопрос: как выяснить, что именно «не так»? Если предположить, что в доме Уоррена ядовитого вещества нет (ну разве что в спичках, но это не та концентрация!), значит, Сэм соприкасается с ним где-то еще, либо до работы, либо после нее. Вечерами он обычно прогуливается с Мэри, но это бывает не всегда. Откуда мне знать, в какие места может занести молодого парня и чем он там занимается? Проследить за ним, что ли?

Подумав, я отринул эту идею. Ну какой из меня сыщик, самому смешно! Во-первых, с моим ростом меня моментально заметят. Во-вторых, хорошо одетый джентльмен в бедном квартале (а в какой еще может отправиться Сэм?) будет откровенно бросаться в глаза. Прикажете маскироваться? Боюсь, лицедей из меня скверный, а манеры и вовсе спрятать не удастся…

Попросить помощи у полиции? Подозреваю, если я явлюсь к старшему инспектору Таусенду с просьбой одолжить на денек-другой кого-нибудь из его людей, чтобы проследить за женихом моей кухарки, он вызовет санитаров из ближайшего заведения для скорбных разумом.

Может быть, нанять кого-нибудь? Но кого? Частных сыщиков я не знаю, а искать по объявлениям долго и к тому же не гарантирует результата. Вдруг это окажется обычный мошенник?

Но кто, кто сможет проследить за перемещениями Сэма, не привлекая ничьего внимания? Кто достаточно хорошо знает закоулки Блумтауна? И вот тут меня осенило…

К несчастью, с осуществлением этой части моего плана пришлось подождать до утра, и я едва смог уснуть, так был воодушевлен своей идеей.

Наутро я, наспех позавтракав, вскочил в автомобиль и отправился по уже знакомому маршруту. На углу мне снова попалась компания причудливо одетых людей в неизменных шарфах. Тощая девица в красной шляпе размером с тележное колесо, украшенной искусственными ромашками, приняв картинную (как ей казалось) позу, что-то декламировала, прочувствованно подвывая. (Издалека она, если честно, напоминала мухомор на тонкой ножке.) Остальные внимали. Сирил околачивался тут же и, по-моему, что-то поспешно записывал в блокнот. Ладно, пусть его, скоро кузену надоест компания этих безобидных сумасшедших… Ну, во всяком случае, я на это надеялся.

На окраинах все было по-прежнему, а моя сверкающая машина все так же привлекала мальчишек.

– Мистер, мистер! – выкрикнул один. – Вы снова к бакалейщику или кого другого ищете?

– Да нет, я, пожалуй, уже нашел… – произнес я, останавливаясь и выходя наружу.

– Мистер, а может, опять вашу машину покараулить? – спросил мальчишка, тот самый, что как-то оказал мне маленькую услугу. – Это я завсегда!

– И мы, и мы! – поддержали его приятели. – Мистер, а вы сегодня с другом или без?

– Нет, он остался дома, – серьезно сказал я, сообразив, что речь идет о Конно-идее. Видимо, тот эпизод уже успел обрасти подробностями и превратиться в местную легенду.

– Жа-алко, – протянул чумазый белобрысый паренек. – Вот бы посмотреть!

– Ну, я думаю, у вас будет такая возможность, – произнес я, и ребятня навострила уши. – Если, конечно, вы мне кое в чем поможете…

– А чего делать надо? – деловито поинтересовался мой старый знакомый караульщик. – Сбегать куда или еще что? Это мы мигом!

– Мне надо проследить за одним человеком, – серьезно сказал я, и они притихли. – Но только так, чтобы он этого не заметил.

– А он кто, мистер? – жадно спросил еще один, маленький и чернявый. – Преступник, да? Убивец?

– Нет, что ты! – решительно отмел я догадку. – Дело там в другом, не хочу вдаваться в подробности. Мне лишь надо узнать, куда он ходит до и после службы, а по возможности – чем он там занимается. Сдюжите?

– Да легко, – ответил первый мальчишка, глянув на приятелей. – Только, мистер, вы сперва скажите, кто это, в самом деле. А то если кто-то вроде вас, нам к нему близко не подойти!

– Этот человек служит лакеем в доме мистера Уоррена, – сказал я, описал Сэма и назвал адрес. – Ну а потом – сами судите, куда он может податься?

– Или в кабак, или в кости играть, или к девицам, – рассудительно ответил белобрысый.

– Не думаю, – покачал я головой. – Парень этот из деревни, воспитан строго, да и невеста у него есть. А на игру нет денег, на свадьбу копит. Здесь что-то другое, вот я и хочу узнать что!

– А вам это зачем, мистер? – спросил «караульщик».

– Его невеста и ее дядя служат у меня, – ответил я чистую правду. – И в том случае, если этот парень окажется… хм… недостойным человеком, никакой свадьбы не будет, вот и все.

– Ска-азки! – протянул он. – Мистер, да вы скажите правду, мы ж никому!..

– Какую правду? – нахмурился я.

– Ну что вы частный сыщик, а того парня в чем-то подозревают! – заявил он, а я только головой покачал. Разубеждать их теперь бесполезно! Впрочем, это мелочи. – Ясно, куда вам, такой каланче, за кем-то следить… Ничего, это мы в лучшем виде обстряпаем…

– Так вы беретесь за дело? – спросил я, увидел кивки и улыбнулся. – Отлично. Но учтите, я должен знать обо всех его передвижениях! Будете халтурить, платить не стану.

– Почем нам знать, что вы вообще заплатите, – буркнул чернявый и тут же схлопотал по шее от «караульщика». – Ты чего дерешься?!

– Того, что ерунды не болтай! Мистер мне в прошлый раз честь по чести уплатил, так что нечего тут… – Мальчишка шмыгнул носом и посмотрел на меня. – Ну это, короче, мы согласны. Я, кстати, Пит. Это вот, – он кивнул на чернявого, – Джек, а это – Майк.

– Рад знакомству, – церемонно кивнул я, с трудом удерживаясь, чтобы не начать ухмыляться. – Виктор Кин.

– Мистер Кин, только бы нам это… задаток бы, – серьезно сказал Пит. – А то мало ли, вдруг он на конку сядет или еще что? На своих двоих поди догони!

– Да, разумеется, – ответил я и сунул руку в карман. Как нарочно, мелочи не было, но в портмоне нашелся соверен. – Вот, держи, сами поделите. Этого, пожалуй, с лихвой хватит за всю работу…

– Нет, мистер. – Паренек убрал руки за спину и отступил на шаг. – Это мы не возьмем. Сразу крик поднимут – где взял? Ясно где, украл! А мы не карманники!

Я только вздохнул, зашел в ближайшую лавочку и купил пакет совершенно не нужных мне лакричных леденцов. Продавец, недовольно ворча, долго отсчитывал мне сдачу, то и дело сбиваясь.

– Вот вам, – ссыпал я мелочь в подставленные руки Пита, а леденцы всучил Джеку. – И смотрите, чтоб он вас не поймал…

– Чтобы деревенский увалень городского пацана поймал? – презрительно хмыкнул Джек. – Да не бывать такому!

– Ну, смотрите… Словом, как только что-нибудь разузнаете, пулей ко мне!

– Это куда? – поинтересовался Майк. Пришлось назвать адрес. – Ого! А нас не погонят?

– С черного хода постучите, – усмехнулся я, усаживаясь за руль. – Я слуг предупрежу. Ну все, жду результатов!..

– Бывайте, мистер Кин! – донеслись мальчишечьи голоса.

«Боже мой, что я затеял?» – подумал я, с трудом разворачиваясь на тесном перекрестке и отправляясь домой. Частный сыщик, с ума сойти можно!

Последующие дни прошли без происшествий. Насколько я знал, пару раз Мэри отправлялась на свидание, стало быть, мальчишки вряд ли могли узнать что-то интересное. Но в другие вечера она Сэма не ждала, и шанс был… А на пятый день мой послеобеденный отдых в оранжерее нарушил Ларример, у которого от негодования топорщились бакенбарды.

– Сэр! – произнес он, и я стряхнул дремоту, потому что давно не видел дворецкого настолько рассерженным.

– Что такое, Ларример?

– Там какие-то оборванцы, сэр, требуют немедленно позвать вас! Мэри думала, что это разносчик, открыла дверь и так напугалась, что заперла черный ход, но они продолжают стучать! Вызвать полицию, сэр? Это какие-то хулиганы!

– О нет-нет! – Я вскочил. Ну вот, я обещал предупредить прислугу и благополучно об этом забыл… – Они действительно ко мне!

Я шагнул к двери, потом кое о чем вспомнил, подхватил Конно-идею и сбежал по лестнице вниз.

– Мэри, – сказал я взволнованной кухарке. – Подите-ка к Ларримеру ненадолго и побудьте с ним.

– Там… там… – указала она на дверь черного хода.

– Я разберусь, а вы идите, идите, – осторожно подтолкнул я ее к выходу. Убедился, что она действительно ушла, а не подслушивает под дверью, и тогда только открыл наружную дверь.

– Мистер Кин, вы ж обещали предупредить своих! – укоризненно встретил меня Пит. – Она ж нас чуть сковородкой не отходила!

– Забыл, – покаянно ответил я.

– Ой, а это и есть ваш друг?! – подпрыгнул Майк, чтобы получше разглядеть Конно-идею. – Ух ты, а я думал, Пит брешет… Мистер Кин, а потрогать можно?

– Только не уколись, – предупредил я, и следующую минуту мальчишки осторожно прикасались к моему полицейскому кактусу и шипели, если натыкались на иглы. – Ну, довольно забав… – Я отставил кактус на стол и посмотрел на своих шпионов сверху вниз. – Удалось узнать что-нибудь?

– Иначе б мы не пришли, – хмыкнул Джек.

– И куда этот парень ходит вечерами? Или с утра?

– Да в том-то и дело, мистер Кин, что никуда он не ходит, если только с этой вашей кухаркой не гуляет, – выдал Майк.

– То есть вы хотите сказать, что, кроме дома Уоррена, он нигде не бывает? – удивился я.

– Да он и в доме Уоррена не бывает, – выдал он, а я опешил.

– Майк, не путай, – велел Пит. – Сейчас, мистер Кин, я по порядку объясню. Значится, мы еще до рассвета караулить начали. Мало ли, может, этот парень с утречка куда-нибудь сбегает, а потом шасть – и будто и не выходил вовсе. Но нет, не выходит никто… Так весь день там и торчали. Тетка какая-то за покупками бегала, а больше никого. Ну, думаем, может, сегодня не пошел. А назавтра такая же история!

– Мы решили, он затаился, – вставил Джек.

– Во-во. Только мы чего сделали… Майк у нас сами видите какой увалень, мы его и послали к соседской служанке – она как раз на крыльце подметала – спросить, не видала ли она лакея мистера Уоррена. Дескать, весточка ему от родных, а в дом стучаться боязно как-то. – Мальчишка довольно ухмыльнулся. – А она и говорит, мол, Сэм тут уж которую неделю не служит! Прогнал его мистер Уоррен, сказал, что такому бестолковому и неуклюжему в лакеях делать нечего, пусть обратно в свою деревню проваливает…

– Вот это поворот… – пробормотал я.

– Ну, мы покумекали, решили, что ни в какую деревню он не вернулся, – продолжил Пит. – Потому как с невестой часто гуляет, а тут не ближний свет, не находишься пешком-то! А как его искать?

– Ясно как, – хмыкнул Майк. – Где ваш дом, мы знаем, так вот, когда Сэм за кухаркой вашей зашел, мы им в хвост и пристроились. А потом его до дома проводили…

– Он в какой-то конуре на окраине живет, – добавил Джек. – Ну, знаете, где койки сдают. Там в одной комнате человек восемь…

– Больше, – помотал головой Пит. – Они ж сменяются. Многие в ночь работают, им вставать, когда до рассвета еще до-олгонько. А другие, наоборот, в это время только приходят. Так что на иные койки человека по два приходится, это точно…

Я поморщился. Про такие места я знал, но каково обитать в подобной обстановке, даже представлять не хотел. И при всем этом Сэм еще ухитрялся вполне прилично выглядеть!

– Ладно вам про койки, – сказал Майк. – Пит, дальше давай, у тебя складнее получается.

– Да там уже особенно нечего рассказывать, – пожал тот плечами. – Мы для верности еще пару дней посторожили, и все время все одинаково. Встает этот ваш Сэм рано утром и чешет, значит, на работу. Там неподалеку. Старый такой дом…

– И что же это за работа такая? – поинтересовался я.

– Да мы толком не поняли. Близко особенно лезть побоялись, – признался Пит. – Что в окна рассмотрели, то и… В общем, на первом этаже там коробки клеят.

– Какие коробки? – не понял я.

– Ну картонные, побольше и поменьше, – пояснил он. – У меня мамка тоже иногда приработок берет, а клеить меня заставляет! Но тут прямо на месте все делают. Пацаны вроде нас и чуток постарше, женщины опять же, и вроде я там инвалидов видел.

– Были, были, – встрял Джек. – Безногий старикашка и еще парень какой-то перекособоченный. Может, еще кто, но там поди разгляди…

– И что, Сэм тоже клеит коробки? – поразился я. Здоровенный ведь парень, мог бы хоть грузчиком наняться!

– Не-э, – помотал лохматой головой Пит. – Там еще в подвале чего-то делают. А окошек нет, только дырки такие, ну, чтоб проветривалось… Мы их облазили, сколько смогли, я аж чуть не задохся, так оттуда воняет! В общем, там внизу тоже вроде цеха. Человек не очень много. Этот ваш Сэм чего-то в чане замешивает, а остальные в это дело щепки какие-то опускают и сушить раскладывают.

– А чем пахло? – спросил я.

– Клеем, – подумав, ответил он. – Это точно. Уж мне ли этот запах не знать! И еще чем-то, я не разобрал.

– Еще дядька что-то вроде соли в чан сыпал, – добавил Джек. – А другой свечки, что ли, туда кидал? И краски подливал. Красной. А больше мы ничего не разглядели, потому что нас чуть не застукали. Хорошо Майк на стреме стоял!

– Ну, вы герои, – искренне сказал я. – Опишите-ка мне, где этот дом находится! Или адрес скажите, если знаете…

– А что там такое-то, мистер Кин? – с любопытством спросил Майк. – Мыловарня, что ли?

– Нет, – усмехнулся я. – Пока не могу сказать. Но, думаю, скоро весь город узнает… Держите, это вам премия.

Я вытряхнул из карманов всю мелочь, потом огляделся, увидел блюдо со вчерашним пирогом и щедро оделил своих помощников.

– Ну, мы пошли, мистер Кин, – сказал Пит с набитым ртом. – Если что, знаете, где нас искать!

– Мы завсегда! – поддержал Джек.

– Ум-м, вкуснятина… – добавил Майк, слизывая с ладони крошки, и они убежали.

Я постоял немного на пороге, потом закрыл дверь. Взгляд мой вдруг упал на блюдечко с молоком, стоявшее в укромном уголке. Хм… Кошки в доме нет, это точно. Может быть, Мэри прикармливает уличных котов?

Я позвал ее и поинтересовался, так ли это, и был очень удивлен реакцией: девушка страшно смутилась, чуть ли не покраснела и принялась комкать передник…

– Понимаете, сэр… Это… ну…

– Мэри, я ничего не имею против кошек, – сказал я. – Только в дом их не пускайте, и все, договорились?

– Это не для кошек, сэр, – тихо произнесла она.

– А для кого же?

– Для фэйри… – Тут уж Мэри сделалась вовсе малиновой. – Обычай у нас в деревне такой: надо им молочка оставить, чтобы… чтобы задобрить, в общем, и за помощь поблагодарить…

– Хм! – сказал я, так как не придумал ничего лучше.

– Но если вы против, сэр, я немедленно уберу! – всполошилась она.

– Да нет, на кухне можете распоряжаться как вам угодно, – махнул я рукой. Фэйри, надо же! Впрочем, суеверия очень живучи. – Лучше скажите вот что: Сэм сегодня должен прийти?

– Да, сэр, – кивнула она, глядя на меня с некоторым испугом.

– Как явится, пусть снова зайдет ко мне, – велел я. – У меня к нему серьезный разговор.

– Что… что-то случилось, сэр? – пролепетала она.

– Пока нет, – весомо ответил я. – И в наших силах все исправить. Ясно вам, Мэри?

– Да, сэр…

Время до вечера тянулось нескончаемо, мое нетерпение не могла умерить даже возня с моими питомцами. Пересаживать растения в таком настроении нельзя, поливал я их совсем недавно, только и оставалось, что переставлять их с места на место…

– Сэр, – окликнул меня Ларример. – Вы просили сообщить, когда придет жених Мэри.

– Да-да! Зовите его в кабинет!

Дворецкий удалился, хмуря брови. По его мнению, людям низшего сословия, не служащим в доме, не полагалось находиться в кабинете хозяина.

– Добрый вечер, сэр… – несмело произнес Сэм, топчась на пороге. Честно говоря, лучше выглядеть парень не стал, даже если и соблюдал все предписания доктора Милтона. И немудрено, первоисточник-то его недомогания никуда не делся.

– Проходите, Сэм, – сказал я. – Будьте так любезны, объясните мне, почему вы не сказали Мэри о том, что мистер Уоррен вас уволил?

– Откуда вы… – вытаращился он на меня, и тут же понял, что прокололся. – Гхм… э-э-э… ну…

– Ну что вы мямлите, Сэм? – поморщился я. – Хотя ладно, и так понятно… Постыдились признаться?

– Ну вроде того… – понурился он.

– А за что вас выгнали? И как вы нашли нынешнее место?

Сэм посмотрел на меня так, что я и впрямь почувствовал себя опытным сыщиком.

– Ну, говорите, говорите же! Что вы смотрите на меня, будто я кусаюсь?

– В общем, – начал он, – мистер Уоррен меня выставил. Денег нету. Там-то хоть на жилье тратиться не приходилось, я и терпел. Куда меня еще без рекомендаций возьмут? А там я в самый раз был, старик-то почти не ходит, так мне его донести куда надо – пара пустяков, и кресло это на колесах не нужно, оно в дверях вечно застревает… А потом…

– Что потом? – подбодрил я, а Сэм почему-то начал краснеть.

– Кошка у него, – вздохнул он. – Как-то раз – и мне под ноги, ласкаться. А я хозяина несу. Ну и… Уронил.

– О господи, – сказал я. – Обошлось без жертв, я надеюсь?

– Так я его на кровать уронил… – Сэм окончательно расстроился. – А если б на пол, то пиши пропало… Но он и так раскричался, что я его убить хочу, и в тот же вечер выставил. А мне к Мэри идти. Представляете, сэр? Гуляю с ней, улыбаюсь, а у самого на душе… ну словами не передать, что творится!

– Н-да… – протянул я. – И что дальше?

– Ну, где заночевать, нашел, – сказал он. – Местечко то еще, но зато дешево. Стал искать работу, а кому я тут нужен? А денег немного совсем, отложенные на свадьбу я трогать не хотел, а все равно пришлось… И тут один парень, который со мной в комнате живет, возьми и подскажи, куда податься. Говорит, есть местечко, работа несложная, на прожитие хватит… Ну и отвел меня туда. – Сэм гулко вздохнул. – Я там ко двору пришелся, чтоб в чане мешать, сила нужна, а мне ее не занимать…

– Вы хоть поняли, что они там делают? – спросил я.

– Чего ж не понять? – удивился он. – Спички. Самые обыкновенные, какие везде продаются. У хозяина свое дело, маленькое, правда, ну да какое есть!

– Вот там-то вы белым фосфором и отравились, – кивнул я. Да, дышать такими испарениями в замкнутом помещении изо дня в день…

– Это про который вы толковали, сэр? – поразился Сэм. – А как же так вышло?

– Очень просто, – ответил я. – Раньше головки спичек делали из белого фосфора с определенными добавками. Но он очень ядовит, и его запретили, стали использовать красный фосфор.

– Сэр, но так у нас там спички получались обычные самые! – возразил он. – Ну такие, красно-коричневые…

– Краска, вот и все, – усмехнулся я. – Дешево и сердито. Однако это дело тянет на хороший срок… Сэм, ну вы-то что трясетесь? Откуда вам было знать о свойствах веществ?

– Так… – Он почесал в затылке. – Хозяин наверняка на нас с парнями все свалит. Мол, знали, участвовали, прибыль делили… Что я, не знаю, как такие дела делаются? Еще и заявит, что это мы другой фосфор клали, а он ни сном ни духом! Сам чистеньким выйдет, а мы…

– Я знаю человека, который сумеет разобраться в этом деле, – заверил я. – А вы, Сэм, туда больше ни ногой.

– А как же…

– И в ночлежку – тоже! – спохватился я. – Вы Мэри еще блохами какими-нибудь наградите, вот будет радость!

– А жить-то на что, сэр?! Опять свадьбу откладывать?..

– Сэм, я напишу вам рекомендательное письмо, – устало сказал я. – С ним вас примут в приличный дом, уверен. А пока… Ларример! Ларример!..

– Да, сэр? – появился он на пороге.

– Возьмите вот его, – указал я на Сэма, – и отведите… В общем, найдите ему комнату. Придется молодому человеку пока побыть здесь.

– Но, сэр… – начал дворецкий, однако я остановил его жестом.

– Сэм остался без работы, старый Уоррен его выгнал. Вдобавок он еще не выздоровел окончательно… И, Ларример, быть может, вас не затруднит дать молодому человеку несколько уроков, пока он здесь? По-моему, лакей из него примерно такой же, как из меня… хм… индийский раджа!

– По-моему, тоже, сэр, – ответил Ларример, смерив взглядом предполагаемого родственника. Тот вроде бы сделался ниже ростом. – Но это поправимо.

– Вот и прекрасно, – ответил я. – И, кстати, он служит у меня уже три недели.

– То есть, сэр?! – вытаращился на меня Сэм.

– Я сказал – три недели, – повторил я. Ларример нахмурился, подумал, потом кивнул. – И предупредите Мэри.

– Да, сэр. Разумеется, сэр.

– Сэм, а вы никогда не видели никакой спичечной фабрики, – сказал я. – После того как Уоррен вас выгнал, вы перебивались случайными заработками, плохо питались, мало спали, а оттого прихворнули и сделались раздражительным. Ясно?

– Да, сэр… – По-моему, он смотрел на меня с испугом. – Я понял, сэр…

– Идемте, юноша, – произнес Ларример чопорно. – И не забудьте поблагодарить мистера Кина!

– С-спасибо, сэр! – поклонился тот. – Я…

Железная длань Ларримера увлекла Сэма за дверь. Я вздохнул с облегчением и задумался. Звонить, пожалуй, не стоит, а вот записку я завтра Таусенду отправлю. Пускай сам разбирается с этим подпольным производством!..

За завтраком мне прислуживал не Ларример, к чему я давно привык, а Сэм, и делал он это из рук вон плохо. Впрочем, научится еще… Оставлять его у себя я не собирался, мне вот только этакого семейного подряда в доме не хватало! Подучится и пускай ищет новое место…

– Сэмюель, блюдо подают слева, – то и дело одергивал Ларример. Кажется, муштра доставляла ему удовольствие. – Выпрямитесь. Не сопите. Аккуратнее с фарфором!

Замечание насчет фарфора было своевременным – от волнения у Сэма дрожали руки…

Я усмехнулся, традиционно попросил передать Мэри благодарность за прекрасную трапезу и отправился сочинять послание инспектору.

– Клара, на каминной полке снова осталась пыль, – доносилось до меня из гостиной: это Ларример распекал приходящую горничную. Не удивлюсь, если ради того лишь, чтобы показать Сэму, как это делается. – Сам камин скверно вычищен, смотрите, вот и вот. Может быть, следует урезать вам жалованье?

Горничная что-то забубнила в свое оправдание, но Ларример был неумолим.

– На следующей неделе необходимо вымыть окна. И я рассчитываю, Клара, что на стеклах не останется разводов, как в прошлый раз. Вам все ясно?

– Цербер… – усмехнулся я и запечатал конверт.

Таусенд заявился ко мне через пару дней.

– Я зашел вас поблагодарить, Виктор, – с места в карьер начал он, приглаживая усы. Старший инспектор сейчас напоминал довольного кота.

– За что? – удивился я, жестом предлагая ему присаживаться.

– Да за спичечный заводик, конечно, – усмехнулся инспектор Таусенд. – Я проверил это предприятие – уж не стану спрашивать, откуда вы о нем прознали, все равно ведь не ответите! – по вашей наводке и…

– И что? – Сдержав желание податься вперед, я принял нарочито небрежный вид.

– Все так и было, как вы написали. Поймали мы всех голубчиков, от простых работников до хозяина! Хозяин – ушлый парень, решил заработать легких денег. Где-то за бесценок купил белого фосфора, видно, распродавали остатки со спичечных фабрик, да и открыл свое дельце… – сказал инспектор и похвастался: – Мне пришла очередная благодарность из Лондона! Так, глядишь, и до суперинтенданта когда-нибудь дорасту! Только – тсс, Виктор, никому!

– Непременно дорастете, Джордж, – заверил я. – И, разумеется, я буду молчать о… ваших честолюбивых планах.

Инспектор кивнул и, почему-то бросив опасливый взгляд на дверь, извлек из-под полы пиджака некую бутылку.

– Это – вам! – проговорил он торжественно. – Спасибо, Виктор!

– Хм… недурно, – признал я, рассмотрев этикетку. Превосходный коньяк, к тому же пятидесятилетней выдержки. Любопытно, где инспектор им разжился? Но спрашивать я, разумеется, не стал – невежливо. – Благодарю! Давайте-ка мы его прямо сейчас и продегустируем…

– Только одного работника мы так и не нашли, – продолжил Таусенд, пока я доставал бокалы, и вынул сигарету. – Но мы ищем. Думаю, скоро сцапаем голубчика. Некий Сэм Вуд, говорят, месяц там проработал. Не слыхали о таком?

– Слыхал, конечно, – ответил я хладнокровно. – Так зовут жениха моей кухарки. Однако вас кто-то ввел в заблуждение. Сэм вот уже три недели как работает у меня лакеем – Ларример приболел, пришлось взять юношу ему в помощь. Так что он никак не мог быть на этом вашем заводе.

– Ах вон оно как, – понимающе протянул инспектор. Взгляд у него был хитрющий! – Три недели, значит? А вы уверены, Виктор?

– Совершенно уверен! – отрезал я. – Три недели, и ни днем меньше.

– Ну-ну, – произнес Таусенд и взял протянутый бокал. – Ну что ж, в таком случае предлагаю тост за успешное завершение дела!

– С удовольствием, – ответил я, и мы соприкоснулись краями бокалов.

Едва лишь проводив инспектора, я добрался до сегодняшних газет. Ничего интересного, конечно, не случилось. Только вот в разделе объявлений нашелся любопытный запрос: требовался смотритель маяка на отдаленном острове в Шотландии. Все удобства, свой дом, полное одиночество… Правда, припасы нужно было завозить минимум на несколько месяцев: большую часть года остров был отрезан от суши. Платили тоже недурно… Я подумал, что это идеальное место для меня, но потом засомневался: смогу ли я обеспечить нормальные условия моим крошкам? Ох, вряд ли! И потом, куда девать Ларримера? Его придется брать с собой! А как я смогу обходиться без фантастических кулинарных шедевров Мэри? Ее тоже захватить? Нет, в объявлении оговаривалось, что можно прихватить слуг, но из чего она будет готовить? Там не достать свежей вырезки, овощей…

«Черт побери, – подумал я. – Я даже в отшельники податься не могу!»

По-моему, это было очень забавно.

Исполняя данное самому себе обещание, в ближайший же выходной я отправился к тетушке Мейбл. Ларример даже забыл попытаться всучить мне зонтик, так увлекся дрессировкой несчастного Сэма. Впрочем, почему несчастного? Такая школа дорогого стоит!

Тетушка обрадовалась моему визиту, но несколько удивилась, поскольку обычно затаскивать меня к ней в гости приходилось чуть ли не на аркане. Кузена нигде не было видно, должно быть, он все еще витал в своих поэтических облаках. Мы с тетушкой мирно пили чай и беседовали о том о сем, как вдруг на лестнице послышался топот и в гостиную ворвался взъерошенный Сирил с горящим взором и исписанным листком в перепачканных чернилами пальцах.

– Мама! – воскликнул он. – Виктор, и ты тут! Тем лучше… Мама, меня посетила муза! Эра… нет, Эвтерпа!

– О нет… – страдальчески вздохнула тетушка.

– О да! – торжествующе воскликнул кузен и возвел очи горе, картинно приложив тыльную сторону кисти ко лбу. На лбу осталось чернильное пятно. – Слушайте же!.. – И он, закинув конец неизменного белого шарфа на плечо, принялся декламировать, подвывая в особенно трагических, по его мнению, местах: – Ты снилась мне все ночи напролет, я думал, это сон, проснусь – печаль уйдет! Вот штору отодвинул солнца луч, а я брожу, как месяц среди туч! Лишь ты одна нужна мне, как вода, с тобой одной мне не страшна беда, от голода, тюрьмы и от сумы спасешь ты… гхм… тут я еще не подобрал рифму… Вот, дальше! Твой стройный стан и ножки легкий след…

– Заставили нести весь этот бред, – закончил я, стараясь не засмеяться. Похоже, вдохновение у кузена полыхало так, что куда там всей продукции подпольного спичечного заводика вместе взятой! Однако с более нелепым проявлением «кеназ» встречаться мне еще не доводилось. – Сирил, по-моему, тебя все-таки посетила Эрато.

– Да ну тебя! – оскорбился кузен. – Слушайте дальше! Твой стройный стан…

– Довольно! – воскликнула тетушка Мейбл. – Не то у меня сейчас снова начнется мигрень! О, я чувствую, она уже начинается… Вик, дорогой…

– Пойдем-ка… – Я взял Сирила за плечо и вывел во двор. – Послушай, ты долго еще будешь изводить тетушку?

– Это поэзия! – сказал он гордо. – Вам, обывателям, не понять!

– Сирил, хватит валять дурака. То, что ты сейчас читал, – не поэзия. Это кошмар какой-то!

– А то я не знаю, – неожиданно фыркнул он.

– Знаешь и продолжаешь сочинять эти чудовищные стихи?

– Они вообще не мои, – спокойно сказал кузен. – Ты разве не знаешь, что я, кроме как «кровь – любовь», ничего зарифмовать не могу?

– Так, постой-ка, – не понял я. – Если не твои, то чьи же?

– Да одного чудика из общества уличных поэтов, – пояснил он. – Ну, ты их видел… Он их десятками строчит ежедневно, от него не убудет. Я ж их не публикую, только маме регулярно декламирую. У нее от этого случается мигрень, и – опля! – я весь день совершенно свободен!

– Сирил, ты негодяй, – сказал я абсолютно серьезно. Вот, значит, зачем кузену понадобился тот блокнот! – Прекрати изводить тетушку, прошу по-хорошему. Пока – по-хорошему.

– Но что мне делать, Виктор?! – вопросил он. – Она ведь хочет, чтобы я чем-то занимался… Вот я и занялся! А если я брошу писать стихи, мама ведь снова на меня насядет!

– Гм… – задумался я. – Знаешь, Сирил, поэзию тебе действительно лучше оставить.

– Но…

– Брось сочинять стихи. Начни писать роман, – посоветовал я. – Лучше в двух томах. Эпопею. Историческую. С батальными полотнами и… хм… драматическими сценами. Можно даже с любовными треугольниками. Будешь ездить в городскую библиотеку и засиживаться там над историческими трудами…

Глаза кузена загорелись пониманием.

– А дома можешь просить, чтобы тебе не мешали, не шумели, не то у тебя улетучивается вдохновение, – добавил я. – Броди по комнате, громко вздыхай, рви и комкай бумагу, переводи почем зря чернила…

– Это я сумею! – с энтузиазмом произнес Сирил.

– А можешь просто лечь поспать, – добавил я. – Или пойти погулять в саду. Для вдохновения, говорят, полезно. И мысли в голову разные приходят.

– Да-да, я понял! – закивал он.

– Еще можешь отрастить бороду и начать курить трубку, – сказал я, от души забавляясь.

– Нет уж, борода у меня клочьями растет, позор один, – проворчал кузен. – А трубки мама не переживет!

– А ты не кури, просто пусть будет трубка. Для солидности.

– Ну ладно… Виктор, ты всегда меня выручаешь!

– Отрадно слышать, что ты это осознаешь, – усмехнулся я. – Пойдем обратно.

Когда мы вошли в гостиную, тетушка Мейбл уставилась на нас с подозрением.

– Сирил больше не будет писать стихи, – заверил я ее.

– Не буду, – подтвердил кузен и в доказательство снял белый шарф и бросил его на пол. – Виктор совершенно прав. Я абсолютно бездарный поэт!

– Дорогой, но… – начала тетушка, чуть было все не испортив.

– Поэзию я оставлю, – вовремя сориентировался Сирил. – Я займусь прозой!

Тетушка сглотнула.

– Я напишу великий роман! – импровизировал кузен. – Он станет памятником британской, нет, мировой литературы! И пусть я потрачу на него годы и годы, пусть не узнаю славы при жизни, но… я это сделаю! Прямо сейчас и начну, – добавил он, улетучиваясь, и крикнул уже с лестницы: – У меня появилась гениальная идея!

– О боже… – простонала тетушка Мейбл, поднося пальцы к вискам.

– Ну, не думаю, что Сирил станет зачитывать вам отрывки из своего романа, – усмехнулся я. – И вообще, скажите спасибо, что он не решил обучиться как следует играть на рояле или брать уроки вокала!

Тетушка вздрогнула. К ее огромному сожалению, с музыкальным слухом у Сирила была беда. Это не мешало кузену недурно танцевать (ритм он чувствовал отменно), но стоило ему сесть за инструмент и открыть рот… Нет, пару пьесок он все-таки разучил и под настроение мог побренчать на разбитом пианино в своем клубе, но вот от пения его на лету дохли не только мухи, но даже и воробьи.

– Да, – сказала тетушка Мейбл, о чем-то напряженно размышляя. – С этим нужно что-то решать. И немедленно!

По выражению ее лица я понял, что решение будет радикальным.

Тогда я еще не знал, что попал в точку…