ГЛАВА 14
Комнату графа нашли легко. Чудные фигурки из разноцветного стекла диковинной работы действительно присутствовали, в этом он нас не обманул. А вот доставить в спальню бесчувственного мужчину куда сложнее. К тому же хозяина дома угораздило расположить ее на третьем этаже. Чем объяснялся такой выбор, не знаю. Может, из окна вид особенно хорош, а может, просто удачная планировка комнат. Если коридор первого этажа освещался магическими светильниками, то на втором и третьем явно экономили — стены украшали укрепленные в специальных пазах факелы, пропитанные жиром. Лестница для прислуги не освещалась вовсе, и к тому же на ней напрочь отсутствовали перила. Если учесть, что оступиться в темноте на неосвещенных ступенях плевое дело, оставалось только догадываться, чем именно продиктованы подобные меры. Зато понятно, почему при транспортировке графа нам так никто и не встретился — люди берегут свою жизнь.
Комната графа была обставлена просто, без особых излишеств. Правда, кровать, на которую мы с дружным стоном облегчения свалили бесчувственное тело хозяина, оказалась необычно широкой. На ней запросто можно играть в прятки, и уж если кого-то потеряешь, на поиски уйдет неделя, не меньше. В этом свете насмешкой выглядел плотный, забранный витыми золотыми шнурами балдахин, чьи пурпурные, из тяжелого бархата складки должны были защищать спящего от ночного холода, когда дрова в камине уже прогорят. На самом деле надышать в пространстве над кроватью при опущенном занавесе смогут, наверное, лишь штук десять мужчин или случайно забредший погреться великан. Помимо камина и кровати имелся также стеллаж, на полках которого в свете факела многочисленными бликами заиграли стеклянные фигурки из коллекции, массивный шкаф, где граф, скорее всего, хранил часть своего гардероба, шкура какого-то животного, служившая прикроватным ковриком, и стол, на котором красовался затейливо украшенный эмалью подсвечник в три свечи. На красиво вышитой неизвестной мастерицей салфетке величаво, словно вельможа, окруженный свитой, расположился невиданной красоты хрустальный графин в окружении шести рюмок. В емкости плескалась жидкость темно-янтарного цвета — явно не компот.
Рэнделл умудрился поджечь свечи от факела и не спалить их разом. Искусство уникальное в своем роде и мне, к сожалению, не подвластное. Между тем маг метнулся в коридор — повесить факел обратно. Что ж, его таланты далеко не исчерпывались зажиганием свечей, еще он умудрялся всю дорогу нести массивный источник света и графа одновременно. Правда, и то и другое делал из рук вон плохо. В итоге честь тащить крупного мужчину в самом расцвете сил в большей степени легла на мои хрупкие девичьи плечи. Это безусловный минус. Но, учитывая, что мне досталась голова и пару раз я его все-таки уронила — ладно, больше, чем пару раз, — в этом были и свои плюсы. К тому же Рэнделл своим факелом спалил часть собственных волос и прожег нехилую дыру в штанах высокопоставленного вельможи. Пламя мы сбили без особых повреждений для бесчувственной персоны, но понятия не имею, каким богатым воображением должен обладать хозяин дома, чтобы объяснить метаморфозу со штанами завтра утром.
— Только не вздумай разливать вино по бокалам, — строго потребовала я, когда вернувшийся из коридора Рэнделл потянулся ручонками к графину.
— Это еще почему? — удивился он, кинув в мою сторону взгляд обиженного ребенка, которого мать лишила сладкого.
— Потому, любезный сообщник, что утром нашему милому хозяину сложно будет объяснить самому себе, почему он вечером пил из двух посудин разом. Разве что у него раздвоение личности и он об этом знает. Бедняге еще предстоит понять, отчего на его голове за ночь выросло дикое количество шишек, а штаны продырявились на весьма пикантном месте. Пожалей беднягу. У него и так с утра нашими общими стараниями будет жуткое похмелье.
— А ты не боишься? — мило, словно гостеприимный хозяин на светском рауте, поинтересовался маг, с видом знатока наливая янтарный напиток.
— Чего? Что граф очнется и предъявит счет за спиртное? Или даст такой пендель, что лететь нам до самой столицы?
— Нет. После моего заклинания ему сильно повезет, если проснется к полудню. Просто бытует поверье: тот, кто пьет из бокала после тебя, узнает твои мысли.
— О, вот как! Не знала… В таком случае, думаю, будет справедливо предоставить нашему очаровательному хозяину право выпить первый бокал. Вторым, разумеется, выпьешь ты.
— Это еще почему?
— Вдруг напиток слишком крепкий и я быстро захмелею? Посмотрю на тебя и смогу рассчитать свои силы.
Сказано — сделано. Одежду де Даса щедро обрызгали алкоголем, немного влили в рот, но чисто для небольшого послевкусия, чтобы, проснувшись, не удивился отсутствию характерного привкуса во рту. Правда, запах напитка настораживал. Я не часто пью вино, но обычно оно пахнет иначе.
— Слушай, а ты уверен, что это точно вино? — спросила я, с подозрением принюхиваясь.
— Лучше. Это коньяк!
— Врешь. Помеси лошади и яка не бывает. А если бы и была, то из чего там вино гнать? Из крови, что ли?
— Необразованная ты некромантка, — хихикнул Рэнделл. — Коньяк — это не животное, а хитроумное изобретение торговца винами. Как-то наш король Лексус Третий решил повысить пошлину на ввозимое фраказское белое вино. Разумеется, ее брали с каждой ввозимой бочки. Но хитроумный фраказский герцог Коньяк, чьи виноградники славятся как раз отменным белым вином, решил проблему с изяществом, присущим его хитроумной светлости. Он соорудил на своих заводах нечто вроде перегонного куба, с помощью которого сгустил вино, а полученную жидкость спокойно экспортировал в Лероллию. В Диафебе жидкость разводили водой и получали снова белое вино. Однажды кто-то попробовал неразбавленный состав, пришел в неописуемый восторг, и теперь у аристократии модно пить новый напиток, закусывая его лимоном. Говорят, так особенно раскрывается сам вкус и букет коньяка.
— А по мне так пахнет клопами. Пойми меня правильно, обычно я не имею привычки обнюхивать насекомых, но думаю, запах примерно такой же.
Рэнделл с интересом принюхался к напитку.
— Действительно, запашок довольно странный, — слегка сморщив нос, отметил он.
— Будем надеяться, что хотя бы хваленый букет не подкачает. — И кинула в сторону молодого мага красноречивый взгляд, мол, давай, смертник, начинай свой опасный эксперимент.
Рэнделл оказался парнем не робкого десятка. Он смело влил в рот щедрую порцию напитка и дико вытаращил глаза, надо полагать, от восторга. Еще он делал какие-то странные знаки, значение которых я ошибочно расценила как крайнюю степень удовольствия, не поддающуюся описанию. И тогда я совершила еще одну ошибку: сделала глоток. О ужас! По горлу словно протанцевало с десяток огненных саламандр, затем я ощутила себя драконом, готовым изрыгнуть изо рта пламя. Глаза наполнились слезами, а горло перехватило так, что я, казалось, не могла вздохнуть целую вечность. Ну, если такое принято употреблять в высшем обществе, они все еще большие извращенцы, чем я о них думала.
Впрочем, здесь маг оказался на высоте. Он шустрым паучком прошуршал по комнате, бесцеремонно разбрасывая ненужные вещи, и прежде чем я умудрилась сделать-таки долгожданный вздох, извлек откуда-то из закромов графа желтобокий лимон, сахарницу и нож. Молодой маг ловко нарезал красивые кружочки цитрусового плода, посыпал сахаром и предложил мне. Что ж, хуже уже точно не будет, здраво рассудила я, засовывая фрукт в рот.
— Похоже, граф де Дас ужасный человек, — прохрипел Рэнделл.
— Почему ты так считаешь? — осведомилась я, заглатывая скудную закуску.
— Просто настолько отвратительный вкус могут иметь только самые ужасные помыслы.
И мы рассмеялись.
После второй рюмки напиток богачей показался не таким уж противным, а лимончик пришелся как раз кстати. Только вот Рэнделл как-то весь сник, закручинился, уронив буйную голову на руки, и даже пустил слезу.
— Что с тобой? Как выпьешь, расстраиваешься, о смысле жизни вспоминая? — поинтересовалась я, отправляя в рот второй кусочек лимона.
Не то чтобы меня и впрямь интересовала причина душевных переживаний молодого мага, просто мы только что вместе тащили бесчувственного графа на третий этаж, а это пусть и не сделало нас родственными душами, но требовало хотя бы элементарного сочувствия к подельнику.
— Да вот сижу и думаю… А вдруг он уже того?.. — скорбно всхлипнул маг.
Странно, но даже в такой позе чудовищное пенсне не упало и даже не съехало на кончик носа, не сбилось набок. Точно, магия.
— Чего того-то? — непонимающе нахмурилась я.
— Того… — многозначительно округлил глаза он. — Преставился. А мы тут расположились вокруг его стола, без спросу коньяк его дорогущий кушаем, да лимоном заедаем.
«Как будто мы его спрашивали, когда по аристократичной морде били, чары сонные накладывали да в постель тащили», — подумала я, но озвучивать мысли не стала. Чего человека зря расстраивать. И так убивается, сердешный.
— Да жив наш хозяин. Что ему сделается?
— Откуда знаешь? — покаянно всхлипнул маг. — Это ты меня так утешить хочешь.
Я тяжело вздохнула. Я — некромант и с первого взгляда отличу мертвого человека от живого. А как это происходит, самой себе объяснить не могу, не то что посторонним людям.
— Ладно. Откуда ты знаешь, что граф мертв? Ты ведь можешь это проверить.
— Проверить? Как? — искренне изумился маг.
— Ну, я не знаю. Зеркальце там к носу поднести. Если запотеет — жив.
— Зеркальце! — радостно завопил Рэнделл, чуть не опрокинув стол.
Надо отдать мне должное — коньяк я спасла, а вот с лимоном не повезло. Блюдце не разбилось, и то хорошо. Ладно, быстро поднятое не считается упавшим. Интересно, и что это меня так шатает? Не иначе как в голове графа царит полнейший разброд и шатание. А как еще объяснить тот факт, что я опьянела всего с двух бокалов сгущенного каким-то хитроумным виноторговцем вина.
— А зеркальца у меня нет, — растерянно, даже немного обиженно молвил маг.
— Точно нет? — на всякий случай поинтересовалась я.
— Абсолютно, — тихо вздохнул он. — Дорого же.
А он прав. Зеркало любого размера действительно не каждому по карману. А уж маленькое дамское, что носят модницы в сумочке, тем более. Но на мага больно смотреть — так переживает, бедняга.
— Ну так прояви фантазию.
— Легко сказать… А как?
Глядя в эти серые глаза, в которых чуть не через край плещется надежда, сложно ответить резкое «иди к лешему со своими глупостями». Проклиная себя за мягкосердечие, а судьбу за коварство, благодаря которому я оказалась в столь глупом положении, тем не менее предложила:
— Попробуй свечу поднести. Пламя легкое, непременно заколышется от дыхания. Еще можно тряпочку ему на лицо положить. Если вздыматься будет — дышит.
Рэнделл просиял, как новый магический светильник. И принялся действовать с энтузиазмом гончей, учуявшей след дичи. Через несколько секунд лицо графа покрыл тонкий слой воска с трех свечей. Результат мага не удовлетворил, и он решил подстраховаться с помощью носового платка, шустро раскопанного в недрах шкафа. Не поручусь, что в результате активных поисков клочка ткани гардероб графа остался в целости и сохранности, без восковых пятен. Но конечный результат мага вполне удовлетворил, и следующую порцию коньяка мы употребили за здоровье нашего любезного хозяина, такого немногословного и крепко спящего.
Впрочем, даже следующий бокал не решил психологических проблем. Коньяк скользил внутрь все лучше, а настроение Рэнделла становилось все хуже. Похоже, что маг принадлежал к той категории мужчин, которым спиртное в принципе противопоказано.
— Ну, что еще случилось? — с изрядной долей раздражения поинтересовалась я, когда миловидное лицо приняло выражение обиженного несправедливостью бытия брошенного котенка.
— А вдруг он задохнется? — робко пролепетал он.
— Кто? — опешила я.
— Граф, — трагично всхлипнул Рэнделл и сделал приличный глоток коньяка. Между прочим, вне очереди.
Непростительное свинство с его стороны.
— Отчего бы ему это делать? Вон как славно посапывает.
— Оттого, что платок довольно плотный, ему наверняка трудно дышать, — не унимался Рэнделл.
Просто удивительный приступ человеколюбия для человека, который сам вырубил хозяина дома, усыпил его заклинанием, облил дорогим спиртным, закапал лицо воском и прилепил сверху платок. Кстати, сомнительной чистоты.
— А что мешает тебе снять злополучную тряпку и забыть об этом?
— Думаешь, я не пробовал? У него все лицо закапано воском, платок прилип намертво. Никакое заклинание не заглушит боли от потери всей растительности на лице.
Хм, логично. Похоже, утро у графа будет то еще. Мне его почти жаль. Но даже грядущие несчастья малознакомого мужчины не искупят того факта, что мне пришлось тащиться ночью на собрание полубезумных теток, нацепив развратное платье, корсет которого и сейчас больно впивается в беззащитные ребра. Впрочем, алкоголь несколько притупил чувство дискомфорта.
— Просто проковыряй в платке пару дырок и успокойся, — предложила я.
— Хорошая идея, — просиял Рендэлл. — Где-то я видел маникюрные ножницы…
И он действительно не просто нашел ножницы, но и умудрился провертеть дырки в платке и почти не поранить графа. Что ж, мужику хоть в чем-то должно было повезти. И Рэнделл успокоился. Так что дальнейшее распитие коньяка прошло в дружеской атмосфере. Мы пили, граф храпел, а лимон казался все более приятным. Но напиток оказался гораздо коварнее, чем мы ожидали. Или это мысли графа были такими странными, что теперь в глазах двоилось, а оторвать пятую точку от стула стало практически невозможно.
— Знаешь… — критически осмотрев пустой графин на наличие остатков спиртного и заметно затосковав, не обнаружив искомого, начал маг. — Я тут… подумал…
Простая фраза, а уважения к магу прибавила. Лично я пребывала в блаженном состоянии, когда мысли текут медленно, неторопливо, словно кленовой сироп с ложки в блюдце с мороженым. Несмотря на некоторые вспышки прояснения, в целом моя мыслительная деятельность неуклонно стремилась к нулю, а тело мечтало принять горизонтальное положение.
— Молодец! — искренне восхитилась я.
— А что, если Номед де… — Рэнделл замешкался, подыскивая слова. — Забыл… Короче, граф все-таки вспомнит про нас… Он ведь точно… того… рассвиреп-п-пеет.
— Да… Его трудно винить.
— Точно… Но ты не представляешь, он такой… такой влиятельный. — Голос мага упал до трагического шепота. — Он… испортит нам жизнь!
И парень разрыдался, размазывая слезы по лицу и звучно сморкаясь в подол платья. Не знаю, в чем тут дело. Может, в том, что я терпеть не могу чьих-то слез, но тут меня озарило. Может, по моему блондинистому виду и не скажешь, но иногда в мою голову приходят гениальные идеи. Надеюсь, это была одна из них.
— Кажется, ты упоминал о том, что графа… обвиняли в занятиях ч-черной магией? — торжественно изрекла я, пытаясь удержать мимолетную идею за хвост.
— Да, — с надрывом всхлипнул Рэнделл. — Но ничего не доказали.
Не доказали, и ладно. В принципе, я же не собиралась тащить графа в верховный суд магов, вереща на весь Загорск о его темных делишках. Зато дома у меня имелся замечательный амулет из тех, что выбросить жаль, а использовать по назначению нереально. Амулет достался по случаю, относился к изделиям темных искусств, для чего предназначен — не понятно, и заряжен едва ли наполовину. Вещь делалась не мной, я ее не использовала, так что отпечатков моей ауры на ней не было. Даже если ее найдут в саду хозяина этого чудного особняка, источник его появления никогда не обнаружат. А уж доставить дивную вещицу с шумом мне вполне по силам. Мое лицо озарила улыбка предвкушения.
Сказано — сделано. Стоило мне закрыть глаза и сосредоточиться на желаемом, как одна из летучих мышей-зомби залетела в дом на кладбище, сцапала лапками амулет и выпорхнула в окно. Где-то на грани сознания я чувствовала, как маленькие кожистые крылья усердно работают, неся мохнатое тельце посланницы все ближе к цели, в то время как граф Номед де Дас мирно сопел в собственной постели и вовсе не ожидал новую гостью, пусть и очень скромных размеров. Теперь оставалось только набраться терпения. Но кто сказал, что мы обязаны предаваться томительному ожиданию в спальне вельможи? Коньяк уже выпит, лимон съеден, — нас здесь ничего не держит. Пора бы и честь знать. Думаю, экстренно покинуть особняк, его владельца и дивный сад гораздо проще, находясь внизу, а не на третьем этаже. Эту гениальную мысль я поспешила донести до своего случайного собутыльника и по совместительству соучастника в покушении на графа.
— Хорошая мысль! — восторженно подхватил маг и, не откладывая дело в долгий ящик, тут же взгромоздился на подоконник, чем вызвал во мне сильное чувство недоумения.
— Какого демона ты изображаешь привидение в окне? — голосом, далеким от определения «милый», поинтересовалась я.
— Собираюсь спускаться вниз, — пьяно хихикнул он.
Я хотела заметить, что для безопасного спуска нормальные люди предпочитают пользоваться лестницами. Некоторые могут счесть это банальным, я же нахожу этот метод гораздо более эффективным, чем прыжок с третьего этажа в неизвестность. На такое может решиться разве что совершенно безумный маг. Так как в глазах у меня все еще двоилось, пара спятивших Рэнделлов выглядела жутковато.
— С ума сошел? — ласково поинтересовалась я. — Согласна, нужно быстро убраться отсюда. Но зачем такие крайности?
— Если ты не заметила, внизу расположились гости графа, а так можно покинуть дом незаметно.
— Незаметно?! — почти сорвалась на крик я, и меня можно понять. Сегодняшний вечер дал минимум дюжину поводов для истерики. — По-твоему, покинуть дом, выпрыгнув вниз с такой высоты в кусты роз, или что там у него растет, — это тихо? К тому же мы наверняка разобьемся, а в мои планы точно не входит радовать собравшихся в гостиной кумушек своим внезапным самоубийством. Назло им проживу лет сто и еще простужусь на их похоронах.
Рэнделл вальяжно облокотился о раму окна и вперил в меня взгляд серьезных серых глаз, смотревшихся сквозь стекла пенсне непомерно большими.
— А знаешь, ты права. Пожалуй, не стоит впадать в крайности. Попробуем тихонько проскользнуть мимо гостиной. Авось не заметят.
И только я хотела перевести дух, как оконная рама распахнулась, и маг с воплем вылетел в проем. Ну, все! Если этот придурок убился насмерть и оставил меня расхлебывать проблемы в гордом одиночестве, просто не знаю, что с ним сделаю. В этом случае смерть для него далеко не конец.
Частично протрезвев, я кинулась к окну и высунулась наружу, рискуя последовать за магом. Разглядеть что-либо в темноте в густых кустах у стены дома не представлялось возможным. В любом случае распростертого тела внизу я не заметила.
— Эй! Ты там живой? — тихонько крикнула я.
Кусты затрещали, и приглушенный голос мага неуверенно откликнулся:
— Кажется, цел… Спускайся!
— Хорошо, — обрадованно кивнула я, совершенно позабыв, что в такой темноте жест явно не виден.
Все-таки граф точно экономил на освещении собственного сада.
— Только я спущусь по лестнице. Ладно?
Что ни говори, а некоторые сомнения в своей удачливости были. Например, сомневаюсь, что когда-либо смогу летать, карабкаться по стенам, словно паук, и пережить падение с третьего этажа без особого ущерба для своего хрупкого девичьего тела. А впрочем, в одном все-таки повезло: все слуги были заняты обслуживанием гостей, и черная лестница оказалась все так же пуста. Никто даже не выглянул проверить, кому это вздумалось шастать с факелом в столь неурочный час. Миновать же гостиную оказалось и того проще. Между комнатой, где пили чай и потягивали вино гости и дверью парадного крыльца существовал коридор, чья благословенная темнота помогала, незаметно проскользнув мимо, покинуть дом. Чем я, разумеется, и воспользовалась.
Ночной сад принял меня в свои объятия, полный особенных шорохов, запахов и звуков. Здесь шла своя, отличная от дневной, жизнь. Цвели ночные фиалки, стрекотали кузнечики, кусты, подстриженные в виде разных животных, во тьме казались замершими, готовыми в любой момент наброситься, монстрами, шерсть которых ласково трепал теплый летний ветер, усиливая сходство. Пусть разум четко знал, что никакой шерсти нет и в помине — есть листья, ветки, — но тем не менее было немного жутковато. Впрочем, не настолько, чтобы храбрая маленькая некромантка смогла отказаться от поисков одного выпавшего из окна мага. Оставалось узнать, как это сделать. Казалось бы, чего проще? Я знаю, откуда низвергся Рэнделл — из окна спальни графа Номеда де Даса на третьем этаже. Это, несомненно, большой плюс. А минус — то, что совершенно не помнила, с какой стороны особняка располагалась опочивальня хозяина, а значит, понятия не имею, как разыскать нужные кусты. Я набрала полные легкие свежего ночного воздуха, чтобы позвать мага по имени, как это делают в лесу, когда кто-нибудь потерялся, но передумала и выдохнула. Действительно, глупо орать дурниной, когда только что приложила такие усилия, чтобы остаться незамеченной.
Оставался лишь один способ: обойти дом вокруг. Глядишь, маг и отыщется. Один шаг с дорожки в сторону — и мои каблуки немедленно погрузились в землю. Видимо, создатель обуви не предполагал прогулок по ночным садам. Возможно, он вообще не романтик и принципиально против любых пикников. Ладно, Всевышний с ним. Все равно обувь неудобная. Я сняла туфлю и попробовала землю. Отчего-то казалось, что откуда-то из глубин травяного газона непременно выползет змея и тяпнет совершенно беззащитную ногу. Шелковый чулок — плохая защита от укуса, а противоядия у меня нет. Стоп. Так можно всю ночь простоять, а это уж точно не входило в мои планы. Земля оказалась сырой и холодной от росы, но идти было можно. Стянула вторую туфлю и, осторожно ступая, прокралась вдоль стены. В некоторых местах кусты разрослись так, что нечего было и думать разглядеть в них что-либо. Пришлось отломить толстую ветку (надеюсь, декору сада не нанесен невосполнимый ущерб) и тыкать ею в особенно густые заросли. Так мною были вспугнуты пять кошек, три садовые крысы, два ужа и один сыч. М-да. Результат был, но не совсем тот, на какой рассчитывала.
Как только я в очередной раз погрузила палку в особенно густые кусты, раздался раздраженный мужской голос:
— Какого черта ты здесь делаешь? Убирайся отсюда!
Голос явно не принадлежал Рэнделлу. Ладно. Сложно обвинять человека в грубости, если только что ткнула в него здоровенной палкой, но я все-таки попыталась:
— Эй! Я дико извиняюсь, что ударила вас, но нельзя ли чуть-чуть повежливей?
— Прекрасно. Ты пришла не одна?
Я задумалась. С одной стороны, неизвестный в кустах ничего не спрашивал и ответа вроде бы не ждал. А с другой — хорошенько огрев человека, нужно хотя бы попробовать наладить с ним диалог и убедиться, что с ним все в порядке, прежде чем продолжать поиски мага.
— Да, не одна, — согласилась я. — А ты там один?
Прекрасный вопрос. Надо же узнать предположительное количество пострадавших от последующих розысков.
— Ты говорила, что в саду точно никого не будет, а между тем какая-то ненормальная общается со мной из-за кустов.
«Это я-то ненормальная?!» — мысленно возмутилась я. Вот и пытайся после этого быть вежливой! Преисполнившись решимости, я продиралась сквозь густые заросли под аккомпанемент рвущейся материи и без того испорченного платья. Вот сейчас приду и объясню неизвестному пока оппоненту, как нехорошо критиковать умственные способности неизвестной девицы, которой к тому же не был официально представлен. То, что с палкой наперевес редко кому удается выглядеть адекватным, волновало мало. В конце концов, сейчас глубокая ночь, я нахожусь в саду мужчины, которого мы на пару с Рэнделлом оглушили. Мало ли какие сюрпризы могли ожидать по ту сторону кустов! Не все в состоянии воспринимать критику в свой адрес спокойно. В этом случае аргумент в виде дубины мог охладить пыл скорого на расправу оппонента. Впрочем, вариант взвизгнуть, метнуть в лицо туфли и задать деру мною тоже рассматривался.
Из кустов удалось выбраться с небольшими потерями. По крайней мере, хотелось так думать. Меня ждал сюрприз… На меня уставилась примерно дюжина внимательных глаз. Бледные лица, добротная, немного не по сезону одежда, выжидательное спокойствие нежити. Вампиры, леший их подери… Вот кого аргумент в виде палки вряд ли впечатлит. Экстренно изготовить кол не удастся, да и чтобы запросто вогнать его в противника силенок, пожалуй, маловато.
Я хотела спросить «какого демона вы собрались здесь в таком количестве?», но удалось выдавить лишь потрясенное «здрасьте», с улыбкой, перекосившей лицо. План спастись бегством, тихо пискнув, скончался. Ничего нет глупее — бегать с вампирами наперегонки, все равно догонят, а спрятаться совершенно негде. Немного утешало, что на всех такой маленькой некромантки не хватит. Впрочем, так себе утешеньице. На двоечку по десятибалльной шкале.
— Ой, Гелла, а я тебя жду-жду! — послышался жизнерадостный голос Рэнделла откуда-то из соседних кустов, и из переплетения ветвей вылез маг.
Ну что ему стоило обнаружиться раньше? Он отряхнул местами рваное платье, поправил слегка сбившееся набок пенсне и с удовольствием обозрел собравшихся на газоне.
— Здрасьте, — нервно проблеял он, явив этим потрясающее единодушие со мной.
— И вам здоровья и долголетия, — мягко промурлыкала одна вампирша, чье стройное тело, обтянутое темным бархатом, наводило на мысль, что при жизни дама была эльфийской полукровкой. Серебряный оттенок длинных волос только утверждал в этом предположении.
Розовый язык вампирши медленно скользнул по безупречным губам, слегка задержался на удлинившихся клыках. Интересно, если не бросились сразу — это хорошо или плохо?
— Как мило с вашей стороны зайти в гости! Действительно, какой междусобойчик без небольшого перекуса, — вкрадчиво молвил один из вампиров и подозрительно быстро оказался у меня за спиной.
Холодные пальцы по-хозяйски легли на обнаженную кожу плеч, вызвав нервный озноб. Пожалуй, я уже готова к небольшой безнадежной пробежке с воплями и визгами: «Помогите! Убивают!»
— Они принадлежат мне, — твердо заявил женский голос, и я с удивлением узнала Дилару, чье присутствие оставалось до этого момента незамеченным.
— Оба? — недоуменно поинтересовалась полуэльфийка.
Бааван ши неопределенно повела плечами:
— Да. Оба. И делиться я точно не намерена.
— Какой непростительный эгоизм, — вздохнул мужчина где-то в районе моего затылка, обдав кожу под волосами холодным дуновением. Сильные пальцы с интимностью любовника слегка поглаживали плечи. Кажущаяся нежность с легкостью могла закончиться несколькими переломами, если обладатель холодных пальцев этого пожелает. — Да, какой эгоизм — лишать нас сладкого.
— Лайнол, ты не много потеряешь, — презрительно фыркнул кто-то из вампиров. — Судя по всему, обычно привередливая Дилара докатилась до перекуса шлюхой и трансвеститом. Кстати, от них несет, как из винной бочки. Что так? Баркиарок перестал снабжать подданных провиантом?
«Это я-то шлюха? — мысленно возмутилась я. — А сами всего лишь мертвецы, изображающие из себя по ночам светское общество». Разумеется, вслух я этого не сказала. Руки вампира все еще находились в опасной близости от беззащитной шеи. «Не теряй головы», — говаривала моя матушка. Вряд ли она имела в виду именно подобную ситуацию, но к чему рисковать. Этот вампирюга оторвет голову и не поморщится.
— Свистит? Кто тут свистит? — недоуменно вопросил Рэнделл.
Но его проигнорировали.
— Что поделаешь, — скромно потупила изумрудный взор бааван ши, — люблю, знаете ли, перекусить на сон грядущий чем-нибудь нетрадиционным, чтобы с приправами и коньяком в крови. Непередаваемый букет, знаете ли.
Все вновь дружно уставились на нас, и в этой поразительной сплоченности чувствовалось нечто определенно плотоядное. «Ну, все. Сейчас будут жрать», — с тоской подумала я. Холодные длинные пальцы вампира в очередной раз настойчиво погладили плечи, то ли массируя, то ли удерживая на месте.
— Так свистит-то кто? — снова вклинился Рэнделл.
Пришлось одернуть чересчур любопытного мага. Нельзя же быть таким настырным, когда окружающие сплошь монстры. Мне, например, тоже очень интересно значение слова «трансвестит», но интуиция подсказывала, что сейчас не время пополнять словарный запас. Тут бы ноги унести.
— Твой приятель такой любознательный, — многозначительно заметил вампир за спиной, выделив слово «любознательный» так, словно это какая-то шутка, известная в своем кругу, а посторонним ее смысл непонятен.
А мне-то какое дело? Я вообще не люблю всякие ребусы, загадки и шарады. Я бы пожала плечами, но вампир никуда не ушел, его руки все еще по-хозяйски возлежали на мне. И что он привязался? Шел бы к Рэнделлу — он маг, а кровь магов гораздо ценнее для вампиров, чем обычная. Это всем известно. Но кровосос отчего-то предпочитал мое общество, чем сильно нервировал.
— Дилара, дорогая. — Один из вампиров бесшумной тенью скользнул к бааван ши. Она не вздрогнула, ничем зримо не высказала своего недовольства, но в воздухе ощутимо разлилось напряжение, как перед грозой — вот-вот грянет гром, сверкнет молния. Главное, чтобы в нас не угодило. Молнии же не выбирают, в кого шарахнуть. — Тебя разве не учили делиться?
— Кенай. — Голос Дилары прозвучал резко, как удар кожаного хлыста. — Ты на чужой территории, да еще набрался наглости требовать раздела добычи? Вас вообще здесь быть не должно.
— Действительно, не должно, — спокойно согласился тот. — Это ли не свидетельство слабости твоего принца? На его территории хозяйничают посторонние, а он либо не в курсе, либо ничего не может с этим поделать.
— Глупости. У Баркиарока нет слабостей, — уверенно отозвалась бааван ши.
— Как это мило, — нежно выдохнул в мои волосы стоящий сзади вампир. Мне показалось, или в воздухе действительно расплылся устойчивый запах тлена и засохшей крови? — Баркиарок слаб, откусил большой кусок и не знает, что же с ним дальше делать, а ты продолжаешь хранить ему верность. Не пойму, глупость это или наивность?
Ответ на этот вопрос мы так и не узнали. Маленькая странница с кожистыми крыльями донесла наконец свою ношу до пункта назначения и бросила амулет в кусты сада. Я ошиблась, если вокруг центра Загорска и была магическая защита, она либо была бесшумной, либо вовсе не сработала на столь мелкий предмет. Зато граф точно не поскупился, что странно, ведь его подозревают в занятиях черной магией. Сигнализация взвыла, как сто кобелей разом, оглушив и заставив вздрогнуть даже вампиров.
— Это что еще такое?! — неприятно взвизгнула вампирша.
— Это значит, что мы загостились, — без тени паники заметил вампир за моей спиной. — Дорогая… — Его пальцы слегка сжали плечи, напоминая о своем существовании, будто о присутствии хищника можно забыть. — Сожалею, но нам придется расстаться. Сейчас не время для еды навынос. Но ты не волнуйся, мы непременно встретимся. Обещаю.
Это-то и пугало — до нервного тика, до предательской слабости в коленях и мурашек по телу. Настолько, что я не сразу поняла, что сзади уже никого нет. В этот момент на плечи опустилась теплая материя плаща.
— Гелла, перестань изображать собственную статую. Бежим! — крикнула Дилара, и мы кинулись к воротам.
Рэнделл последовал за нами, путаясь в юбках, хотя и задрал их так высоко, что виднелось кокетливое кружево панталон. Просто поразительно, несколько слов бааван ши — и мы готовы к спринтерскому забегу. Какой талант! Ей следовало тренировать сборную по бегу, цены бы ей не было. На выходе из сада в складки юбки незаметно нырнула моя летучая мышка, цепко закогтилась острыми коготками в ткани и затихла. Цела осталась — это хорошо. Хоть и нежить, а переживала, своя ведь.
Мы бежали по улицам, освещенным магическими фонарями, до тех пор, пока хватало сил. Когда сил уже не осталось и я готова была выплюнуть собственные легкие от перенапряжения, Дилара крепко ухватила нас с Рэнделлом за руки и повлекла за собой, как взбесившаяся лошадь легкую повозку. Сил сопротивляться уже не было. Я бы сделала все, чтобы прекратить эту безумную гонку, но не могла даже крикнуть, а упасть боялась. Бааван ши при ее силе вполне могла тянуть дальше мое бесчувственное тело, но подметать, пусть и чистые, улицы центра вовсе не входило в мои планы. Спасение пришло неожиданно в виде спешившего в сторону графского дома патруля. Вот уж никогда не думала, что так обрадуюсь, если меня поймает ночью стража. Властный окрик: «Стоять! Стрелять будем!» — заставил Дилару застыть на месте. Нам с Рэнделлом повезло несколько меньше, мы пробежали по инерции несколько метров и дружно рухнули в объятия бравых военных, чем изрядно их повеселили.
— Добрый вечер! — запаленно выдохнула я в лицо жизнерадостного стража порядка.
— И вам доброй ночи, — вежливо откликнулся их предводитель, цепко оглядывая наше трио внимательными карими глазами. — Могу я поинтересоваться, что заставило трех дам нестись сломя голову в столь неурочный час?
Краем глаза заметила, как Дилара плавным, мягким движением руки поправила золотистые локоны, сверкнула в сторону стражей манящим изумрудом глаз и улыбнулась так, словно находилась на светском приеме у градоправителя, а не на темной улице.
— Конечно, можете, — вкрадчиво мурлыкнула она для всех, но ручаюсь головой, что каждый из присутствующих мужчин принял обращение на свой счет, так как все дружно приосанились. — Мы совершаем вечернюю пробежку.
— Зачем?
— Вы просто не представляете, на что порой приходится идти слабой женщине, чтобы ее талия и далее оставалась такой же тонкой, как моя.
В качестве доказательства своих слов Дилара откинула плащ и обхватила свою талию ладонями, — мол, посмотрите, какая она тонкая.
Мужчины действительно впечатлились, но не изящной тонкостью стана бааван ши, а глубиной выреза ее корсажа и призывным колыханием белой груди.
— О-о-о! — вырвался дружный вздох, похожий на стон.
Один их начальник оказался не столь впечатлительным, скользнул задумчиво по предъявленному великолепию и повернулся в мою сторону:
— Вот уж не думал, госпожа Ангелла, что вам необходимы подобные ухищрения, чтобы поддерживать фигуру. С моей точки зрения, вы всегда выглядите безупречно.
«Это он видит меня в плаще, — скептически подумала я. — Думаю, узрев мои лохмотья, все прослезились бы и скинулись на новое платье».
— Кстати, а почему вы держите туфли в руках? — не унимался стражник.
И что пристал? Хотя лицо кажется знакомым. Где-то я определенно его видела.
— А вы пробовали бегать по улицам на таких каблуках? — Для наглядности я даже сунула одну туфлю прямо стражнику под нос.
Но мужчина не удивился, ловко выхватил предложенную обувь, повертел в руках, держа двумя сильными пальцами, привыкшими к оружию, за тонкий каблук и насмешливо фыркнул:
— Да нет, Всевышний миловал. В любом случае сегодня здесь не лучшее место для вечернего моциона.
— Что-то случилось? — мило поинтересовалась бааван ши, резко запахнув плащ, чем вызвала огорченный вздох стражников.
— Ничего серьезного. Сработала противомагическая защита в одном из домов. Думаю, тревога ложная. Но ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Так что я провожу вас до ворот, на всякий случай. Мало ли что. А остальные, — это уже строгим голосом к подчиненным, — отправятся дальше, я к ним позже присоединюсь.
Стражники закручинились, видимо, провожать трех дам до района именитых купцов гораздо привлекательнее, чем проверять дом графа, которого мало кто любил. Но начальство было твердо и непреклонно в решении, так что патруль отправился дальше, а мы остались с молодым офицером, который еще оказался и довольно обходительным. Он не только вернул мне обувь, но и любезно помог ее надеть. Правда, чулки оказались рваными и грязными, но кто обращает внимание на такие мелочи. Рэнделл с намеком ткнул меня в ребра и тихим голосом, так что глухой услышит, посоветовал приглядеться к мужчине. В конце концов любезные военные встречаются не каждый день. Я вспомнила свою встречу с Роландом и не могла не согласиться, что галантная прогулка под руку сильно выигрывает по сравнению с тем, когда тебя тащат за руку на кладбище как преступницу. К тому же сейчас вряд ли мне предстоит лицезреть расчлененного вампира в конце пути. Хотя после сегодняшнего вечера увидеть некоторых представителей этой расы в разобранном виде я бы не отказалась.
— Вы меня не узнаете, любезная Ангелла? — поинтересовался стражник. — Вы лечили моего отца от болезни шморли.
Да-да. Что-то такое припоминаю. Правда, имя семьи напрочь вылетело из головы. Помнились только обстоятельства. В дворянской семье было два сына. Младшему наследство и титул не светили, поэтому он традиционно предпочел карьеру военного. А старший не так давно скончался от несчастного случая на охоте — неудачное падение с лошади, при котором свернул шею, бедняга. Отец так тосковал, что подхватил шморлю. Шморля — вопреки распространенному среди целителей мнению — это не болезнь, а вид нежити, обитающей преимущественно на кладбище. Выглядит она как жаба с множеством ножек и питается людским горем. Для этого присасывается к позвоночнику, срастается с нервной системой и всеми силами поддерживает в человеке гнетущее состояние. Руками она прощупывается как опухоль на позвоночнике и на первый взгляд выглядит так же. Истинный облик ее может увидеть лишь некромант, и только он может ее извлечь. Целители в таких случаях бессильны, предлагают пить особый травяной сбор и делать массаж, который немного приглушает деятельность шморли, иногда она даже засыпает. Но мне удалось договориться с местными целителями, которые отправляют подобных пациентов ко мне. Я прописываю им успокоительный чай, затем извлекаю шморлю, которая сама по себе редкость, ибо ее поймать вне носителя достаточно сложно, а затем снабжаю пациента разнообразными чаями. И всем хорошо. Пациент здоров. Чай продается. В шморлях у меня недостатка нет.
Поэтому я любезно улыбнулась стражнику, имени которого не помнила, но не говорить же ему об этом. И даже согласилась на приглашение как-нибудь пообедать в каком-нибудь очаровательном местечке. Что ж, должны же быть хоть какие-то плюсы в этой ночи.
