ГЛАВА 14
На разгоряченную за день пустыню душным покрывалом, плотным, как старые дорогие портьеры, ложились вечерние сумерки. Солнце, явно сожалея о своем уходе за багровый горизонт, нежно скользило прощальными лучами по барханам, словно стараясь запечатлеть в памяти каждую песчинку. Из нор осторожно выбиралась вечно голодная нежить. Надсадно рявкала какая-то неизвестная тварь, чей голос очень напоминал женские стоны. Когда мы открыли сомкнутые негой взоры, то обнаружили, что день у всех не задался еще вчера, а конкретно у меня — в то злополучное тридцать первое декабря, во время распития шампанского под елкой. Как сейчас помню… Сижу я под елкой… шампанское попиваю… Вокруг снегопад… сугробы разные… деревья снегом занесло… Одним словом — КРАСОТИЩА. И тут бац! Очнулась в параллельном мире. Ничего себе отметила Новый год! Но это к слову. Вернемся к настоящему моменту.
А реальность потрясала воображение. О том, что путешествовать по пустыне без солнцезащитного крема неправильно, я всегда подозревала, но что спать без него — очень плохая идея, узнала на собственной шкуре… точнее, на собственной коже. У меня обгорела левая половина лица, и теперь я с трудом смотрела на опостылевшие пески пустоши одним глазом. Правый открыть было слишком больно. После нескольких неудачных попыток узреть мир хотя бы через узкую щелочку второго глаза я гордо плюнула на этот чистой воды мазохизм. К тому же спала я, закинув левую ногу на пушистый бок тигра, рубашка на спине задралась (балахон был употреблен на бесполезную веревку для вытягивания оборотня) и в итоге я обзавелась шикарным, на полспины, ремнем ярко-малинового цвета. Ремень болел, что заставляло с каждым движением все больше ненавидеть оборотней как вид. Все зло от них! Землеройки несчастные! Хорошо хоть я обнимала хищного кота и его мех предохранил кисти рук от палящего пустынного солнца.
С кряхтением, стонами и громкими жалобами на жестокую, горькую и беспросветную судьбину я поднялась на ноги и узрела своих спутников. Картина, увиденная даже одним глазом, потрясала своим трагизмом. Если бы я увидела это двумя глазами, вообще обалдела бы. Прямо не знаю, не поблагодарить ли солнце за проявленный гуманизм.
Перепачканная песком принцесса с легкостью могла сниматься в роли женщины-кошки. Правда, кошка получилась не совсем обычная, а красная в белых пятнах. Ни дать ни взять новый вид леопарда. Лисса выглядела не менее экзотично. Роскошная черная грива девушки во сне свесилась на лицо и частично защитила ее от солнца, в итоге она напоминала тигра. Не знаю, как надо было ворочаться во сне, чтобы в результате шевелюра встала дыбом и приобрела элегантный оттенок соли с перцем и топорщилась во все стороны, словно ее обладателя ударило током, но Линк с честью выполнил эту нелегкую задачу. Лицо парня приобрело такой насыщенный красный цвет, что свекла на грядках лучших фермерских хозяйств побледнеет от зависти. Словом, наш спутник выглядел экзотично и к тому же казался немного беременным из-за сползшего под жилетом вампира.
Виновник нашего почти летаргического сна вскочил бодрый как огурчик и радостный до омерзения. Он тоже сильно обгорел. Причем обгорела до состояния румяной курочки-гриль только половина оборотня, и теперь его тело сильно напоминало костюм шута, правда, без колпака и колокольцев. Парень сладко потянулся до хруста в суставах, широко зевнул, явив нам на редкость белые и ровные зубы, звучно ими клацнул и выдал:
— Ну и видок же у вас, ребята!
Этими словами он вызвал среди нас еще большее озлобление. Жутко, до зуда в руках, хотелось сгрести этого горе-крота за тощую шею и придушить. От применения рукоприкладства удерживало лишь то, что с транспортом была напряженка. Тащиться по пустыне пешкодралом не улыбалось никому.
— Как насчет завтрака? — радостно осклабился бывший мул.
Мы дружно рыкнули:
— Никак!!! — и сжали кулаки.
На нашу вспышку праведного гнева парнишка округлил глаза, запустил обласканную солнцем до состояния вареного рака пятерню в пыльную темную шевелюру, устроив на голове еще больший беспорядок, и удивленно уставился на нас:
— Ладно. Понял. Есть нечего.
— Просто поразительная догадливость, — многообещающе протянула Лисса. — Ты посмотри на нас! Мы из-за тебя обгорели почти до костей! А он стоит и чешется!
— ОН ГОЛЫЙ!!! — по буквам выдавила из себя принцесса, закатила прекрасные глаза и рухнула в обморок.
Парнишка врожденной стыдливостью, похоже, не страдал, собственная нагота ничуть его не смущала.
Все уставились на картинно раскинувшееся на песке хрупкое тело в полном недоумении. Что-что, а красиво падать в обморок эльфийка умела. Волосы разметались живописными локонами и так прикрыли обгоревшее лицо своей хозяйки, что красные пятна казались причудливой игрой светотени. Наверное, во дворцах всем благовоспитанным принцессам преподают обморокопадение. Этот предмет у них где-то между вышиванием, умением плакать и верховой ездой. Пришлось откачивать болезную. Мы с Лиссой и Линком, сплоченные своеобразным тимбилдингом, махали над практически бездыханным телом кто рубашкой, кто носками. Лично мне достались чьи-то грязные портки, которые, судя по запаху, не стирали неделю.
Надо будет при случае предложить на родной фирме такое оригинальное совместное времяпровождение с дружным вытаскиванием из ямы самого толстого сотрудника. О! Наша главная бухгалтерша Клавдия Петровна как раз подойдет. По моим подсчетам, в ней точно килограммов эдак двести. На мула, конечно, не потянет, скорее на колобок, в который бабка переложила дрожжей, надеясь, что такой-то вряд ли куда-то укатится. К сожалению, в подобном тимбилдинге есть один минус: когда самого толстого сотрудника наконец извлекут, то скорее всего тут же и побьют. Но зато народ сплотится.
Сама причина глубокого потрясения юных дев недоуменно пожала плечами, почесала лохматую голову, выбив из взъерошенной шевелюры целую тучу песка, и молвила удивленно:
— Голых мужчин, что ли, не видела?
— Похоже, не видела, — вздохнула Лисса. — А ты не умничай, а помогай!
— Как? — блеснул белозубой улыбкой оборотень. — У меня и рук-то нет.
— Как это нет?! — возмутилась я.
Но тут парень изогнулся неестественным образом на зависть всем акробатам и гимнастам вместе взятым, и я сильно порадовалась, что завтракать, в общем-то, было нечем, иначе последние крохи еды встретились бы с песком.
— Что это с ним? — осторожно спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь, пока парня корежило в разных, далеких от нормы позах.
Суставы с влажным чмоканьем выходили из пазов и вставали обратно, кожа лопнула, и откуда-то из недр полилась густая, очень противная на вид жидкость, кости менялись на глазах, удлиняясь, видоизменяясь до неузнаваемости, из конечностей полезли копыта. Больно, наверное.
— Вот гад! — прокомментировала факт Лисса. — Он же перекидывается. Просто что угодно, лишь бы не помогать беззащитным женщинам.
— Беззащитным, как же, — пробасило не то копытное, не то примат. — От вас, милейшие, кто угодно от страха под землю зароется. К вам даже местные особо не лезут. Странно, что одна слабонервная среди вас попалась. Валерьянкой, что ли, отпаивали бы.
— Валерьянки нет, — строго отрезала Лисса. — Зато бальзама от ожогов хоть отбавляй. Давайте быстренько им намажемся, пока наша остроухая немочь прохлаждается в беспамятстве.
Сказано — сделано. Мы с Лиссой удалились за ближайший бархан. Для большей защиты от нескромных взглядов мула и Линка с другой стороны бархана бдительными стражами встали Тиграш и Бродяга. Хотя стоило нам скинуть одежду, левбай моментально окосел, стараясь запечатлеть стриптиз во всех подробностях. Ладошкой, выпачканной в чудодейственном бальзаме, Лисса ловко хватила по хитрой морде выпучившего глаза Бродягу. Зверя пробрал такой чих, что потекло из глаз и из носа, словно его макнули в горчицу по самые уши.
— Зря ты так, — осуждающе покачала я головой. — Зачем обидела несчастного зверика?
— А нечего на нас пялиться. Вон твой тигр и тот деликатно отвернулся в сторону, чтобы не смущать. А этот выпучил бесстыжие глаза, будто женщин в первый раз видит.
Следующая порция бальзама щедро досталась моей спине и тут же стала нещадно щипать, что заставило засомневаться в разумности нанесения состава на лицо.
— Для лица у меня более щадящее средство, — развеяла мои сомнения Лисса.
Сгоревшую кожу на лице пришлось мазать друг другу. Бальзам для лица действительно был менее едким и даже пах какими-то цветами. Кожу щипало все равно, зато хотя бы глаза не слезились. Линк громко требовал равноправия, чтобы за ним тоже поухаживали. Мы дружно предложили оборотню помочь парню, но мул насмешливо фыркнул в ответ. Норандириэль разбудили простым, но действенным способом: облили ледяной водой из фляги. Пока задохнувшаяся от возмущения эльфийка пыталась подобрать подходящие слова, чтобы выразить всю полноту чувств, всучили ей баночку средства, коротко проинструктировали насчет применения и принялись седлать поредевшие ряды животных. Жизнерадостный до омерзения вампир взмыл в ночную высь и оттуда принялся руководить процессом. Большинством голосов роль малодушно дезертировавшего верблюда досталась обалдевшему от такой чести мулу.
— Это несправедливо! — отчаянно взвыл оборотень, напомнив этим, что не так уж сильно он отличается от рыщущих в ночи волколаков. — Почему я должен везти на себе этого… этого… — Взгляд его наткнулся на внушительные кулаки парня, и мул выдавил: — Мужчину.
— Из-за тебя сбежал верблюд, — отрезала Лисса.
Норандириэль с ловкостью цирковой гимнастки вскарабкалась на все еще шмыгавшего носом Бродягу и демонстративно уставилась на луну, являя нам гордый породистый профиль Перворожденной.
— Если долго смотреть на луну, можно стать идиотом, — ввернула я слышанную где-то фразу.
В ответ меня удостоили презрительным фырканьем особы, чей социальный статус несоизмеримо выше нашего. Ну и пусть себе дуется. На обиженных воду возят. Хотя в данном случае воду возят на мне. Чудесная фляжка-то у меня.
Лисса тоже не особо переживала по поводу душевного равновесия нашей принцессы и спокойно устроилась позади меня на тигре.
Мы тронулись в путь, и пески пустыни заметали следы маленького каравана. Мул демонстративно кряхтел, ножки его дрожали, подламывались, спина опасно прогибалась. Казалось, один неверный шаг — и он сломается пополам. Принцесса не выдержала мытарств бедняги и даже перестала дуться:
— Смотрите, как ему тяжело. Может быть, стоит пересадить Линка?
— Ничего-ничего, — хрипло, словно последнее «прости», выдавил оборотень и вполне правдоподобно пошатнулся. — Я выдержу… Вот доволоку его до города и… — Одинокая слеза блеснула на морде в серебряном свете луны, что окончательно растрогало нашу чувствительную принцессу.
— Действительно, давайте его пересадим, — неожиданно поддержала эльфийку Лисса.
Я от удивления чуть не свалилась с тигра, но Тиграш, как всегда, поддержал меня в самый опасный момент и встреча голодного, обгоревшего на солнце организма с раскалившимся за день песком не состоялась. Чему лично я очень обрадовалась.
— Вот к тебе на левбая и водрузим, — закончила мысль охотница.
— Ко мне?!! — обалдела та.
— А куда еще? Тиграш уже везет двоих, а ты легкая. Бродяга выдержит.
— Инициатива наказуема, — иронично ввернула я.
Левбай не дал свершиться произволу — видимо, не желал тащить двойной вес. Оскалившись, он резво цапнул мула за филей. Только что практически умиравший от невыносимой тяжести ноши оборотень за долю секунды не просто ожил, но явил такую прыть, которая не снилась участникам стипль-чеза. Правда, препятствиями здесь были барханы, а в роли жокея выступал Линк. Дебют, надо сказать, парню не удался: он орал так, что местная видавшая виды нежить предусмотрительно забилась по норам и предпочла сделать вид, что ее нет дома, чем связываться с новым чудом-юдом. Попытки остановить несущегося во весь опор мула потерпели фиаско, резкий рывок поводьев закончился треском, и дальше Линк скакал уже, крепко сжимая обрывки в руках. Почувствовав свободу, мул рванул, как дикий мустанг по прериям. Метров через пятьдесят он споткнулся обо что-то торчащее из песка и полетел кувырком, увлекая с собой всадника. Обиженный рев оборотня заставил содрогнуться самых отважных монстров.
— Он симулировал! — возмутилась Норандириэль. — А я ему поверила.
Обычно миролюбивая эльфийка преисполнилась решимости добить оборотня, едва мы его найдем. Согласна, мулу вовсе не повредит небольшая взбучка, но зачем же принимать близко к сердцу слова нежити? Монстр — он монстр и есть. Вон вампир — как ему ни грози, все равно на шею смотрит.
Оборотень лежал и конвульсивно подрагивал конечностями, мастерски разыгрывая агонию. Линк пытался поднять зарвавшегося зверя, но тот как бы случайно начинал лупить ногами и парню приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы не схлопотать удар копытом.
— Эй, придурки! Кончайте свои пляски! Дайте умереть спокойно! — послышалось откуда-то снизу.
— От придурка слышу! — разобиделся оборотень и попытался тяпнуть что-то торчащее из песка.
В ответ он получил смачный плевок прямо в глаз и попытался пнуть невидимого обидчика. Не удалось. Линк воспользовался преимуществом и ухватил шустрого мула прямо за длинное ухо. Надо же, просто снайпер. В темноте ловить уши черного мула — занятие еще то.
— Ухи-ухи-ухи-ухи! — заверещал тот.
— Ничего, — многообещающе процедил Линк. — Ты минуту назад умирал. Оторванное ухо — небольшая цена за успешное выздоровление.
— Что ты об этом знаешь! — возмущенно заверещал оборотень. — Представляешь, какой у меня синяк на ноге будет?!
— На которой?
— Смотри! — Правая передняя нога просвистела в миллиметре от удивленного лица парня.
Тот едва успел отшатнуться.
— Так не видно же ничего!
— Ладно. Напомни завтра, покажу при свете дня.
— Может, вы все-таки заткнетесь и дадите мне расстаться с жизнью достойно? — снова раздался голос из-под песка.
— Извините моих друзей, — молвила принцесса. — Мы вовсе не хотели никому мешать и сейчас уйдем.
— Стойте!!! А может, вы нас откопаете?
Признаться, предложение того, кого мы даже не видим, поставило в тупик. Во-первых, мы даже не знаем, с кем имеем дело. Во-вторых, копать нам совершенно нечем. А в-третьих, кого откапывать? Человека-невидимку, что ли? Как там в сказке? «Кто ты? Выйди покажись…» Жаль, дальше забыла.
— Простите, пожалуйста, — осторожно начала наша дипломатичная эльфийка. — Разрешите поинтересоваться: а вы кто?
— Мы? — Голос искренне удивился, будто всякий, кому выпал случай путешествовать через пустошь, обязательно должен знать, кого тут следует откапывать посреди ночи. — Мы эльфы-воины из клана Зрящих в ночи.
— Вряд ли мы сумеем откопать целый клан, — засомневалась Лисса, оттесняя жалостливую эльфийку куда-то вбок. — Мы и с оборотнем едва справились.
— А нас двое. Я и мой учитель.
— А почему учитель молчит? Может, он уже того… умер? А мы его тут выкапывай, — фыркнул мул и резко выдернул многострадальное ухо из цепких рук Линка.
Оборотень рванулся было в сторону, но парень ловко ухватил его за кисточку хвоста. Бедный зверь взвыл и попытался куснуть своего мучителя, но схлопотал кулаком по морде и затих. Вид у него при этом был такой затравленный, что нестерпимо хотелось отпустить беднягу на волю, найти ему в дорогу харчей, проводить до дому и извиниться в письменном виде.
— Мой учитель решил умереть, как должно всякому истинному воину, достигшему вершин воинского искусства. Он медитирует, чтобы облегчить переход в долину вечного лета.
Очень мило. Их тут закопали, а они медитируют. Все-таки эльфы — странный народ.
— И кто вас закопал? — заинтересовалась я.
Кажется, мне удалось рассмотреть в темноте на песке два относительно светлых предмета, похожих на шары для боулинга.
«Вероника! Даже не думай! — попытался вразумить меня Кумивар. — Тот, кто их закопал, в любой момент может вернуться, и встреча с ним нам не понравится».
«Что такое, брат?! Ты испугался? Неужели тебя не прельщает гордая смерть в окружении поверженных врагов? Да такая, что о ней будут слагать баллады менестрели?» — рассмеялся Разящий.
«Глупо умирать лишь для того, чтобы несколько бездельников смогли тренькать о тебе разные песенки. И потом, чтобы кто-то сложил балладу, кому-то надо выжить».
Но тут со всех сторон послышались странные звуки. То ли шипение, то ли скрежет, словно несколько костяных частей быстро терли друг о друга. Похоже, те, кто закопал воинов, решили поужинать и обнаружили, что еды-то прибавилось.
— Кажется, нас окружили, — сообщил Линк то, о чем успели догадаться все.
— Это-то как раз ясно, — фыркнула Лисса. В ее руке возник сиреневый фаербол, но, видимо, магия вернулась к девушке не полностью и магический светляк вышел тусклый. Он не мог не только напугать нападавших, но и дать достаточно света, чтобы мы хотя бы узнали, кто изволил нас окружить. — Хотелось бы выяснить, с кем придется драться.
— Драться?! — сухо рассмеялся говорящий из песка тип. — С пряхами даже учитель не смог справиться, куда там кучке бродяг.
Похоже, он ловил какой-то мрачный кайф от происходящего. То ли эльф был мазохистом, то ли пустыня свела его с ума, то ли перспектива умереть в нашей компании доставляла ему определенное удовольствие. Не так обидно, что ли.
— Прости, с кем, с кем учитель не справился? — тут же заинтересовалась Лисса.
— С песчаными пряхами, — гордо ответствовали ей.
— Что это за твари и с чем их едят? — вклинился Линк.
— Их не едят. Их боятся, — многозначительно хмыкнули в ответ. — У них уродливая голова, похожая на засушенную ящерицу, и тело паука. Их яд заставляет распадаться тело на волокна, из которых пряхи прядут свою жуткую пряжу.
— Зачем?
— Ничто не выжил, чтобы рассказать.
Стрекот-скрежет усилился. Было в этом звуке что-то первобытно жуткое, отчего нестерпимо хотелось зарыться в песок в глупой надежде, что жуткие ночные твари нас не найдут. Я почувствовала, как зашевелились волосы на голове, а на остальном теле каждый волосок встал по стойке «смирно». По коже пробежали противные мурашки. Меня переполнил дикий ужас. Хотелось бежать, бежать и не останавливаться, пока либо не избавлюсь от преследователей, либо не рухну замертво.
«Без паники, леди! Побежишь, и они атакуют, — предостерег Кумивар. — Не думаю, что стоит проверять, насколько они быстры».
«И что же мне делать? Звонить в службу спасения, чтобы нас вытащили?»
— Сейчас у меня будет истерика, — пискнула принцесса и судорожно вцепилась в мула.
Оборотень сдавленно пискнул в ответ и осел на песок. Вот же хитрец, умудрился и тут переложить сложные решения на чужие плечи.
— Правильно, — поддержала эльфийку Лисса. — Возбудим аппетит тварей своими паническими воплями.
«У меня есть предложение, — осторожно ответил Кумивар. — Правда, оно потребует всего твоего мужества».
«Звучит многообещающе. Но меня терзают смутные сомнения, что мне лично это выйдет боком».
«Возможно. Но другого выхода нет. Единственный шанс спасти хоть кого-то — передать нам управление вашим прекрасным, без сомнения, телом».
«И все?»
«И все, — вздохнул Разящий. — Сложность в том, что тренировок было мало… вернее почти совсем не было… и вы не эльф…»
«Ну и?..»
«Скорее всего этого вам не пережить, — печально заметил Кумивар. — Зато будет шанс, что хоть кто-то переживет эту ночь».
Я с тоской всмотрелась в окружающие пески. Темно. В такую ночь любые тени кажутся зловещими, а звуки особенно пугают. По моему мнению, жизнь прекрасна в любое время суток, но черт меня побери, если я позволю каким-то злобным тварям насладиться жуткой трапезой. Пусть лучше на рассвете их трупами позавтракают местные падальщики.
«Хорошо. Только пообещайте мне одну вещь».
«Что угодно, моя воительница».
«Эти твари умрут все до одной».
«Твое желание — закон для нас, леди… Они не доживут до утра… обещаем».
