ГЛАВА 13

Сумерки спускались на песок, измученный солнечным жаром. Багровое светило медленно, нехотя пряталось за все еще пышущий зноем горизонт. Линк висел в яме на веревке и ругался сквозь зубы. Если он всерьез считал, что мы не слышим, какие именно слова он при этом использует, то здорово просчитался: от некоторых особо цветастых высказываний уши чувствительной эльфийки заметно покраснели. Хотя за то, что она поняла все до последнего услышанного слова, не поручусь. Некоторые обороты я и сама не до конца усекла. Но переспрашивать не стала. Не до того сейчас.

Парень крепко уцепился за импровизированную веревку, свитую из наших общих вещей. Но песок — плохая опора: он все время норовил осыпаться на дно ямы. Ноги Линка болтались в воздухе, выписывая разнообразные коленца. В другое время я непременно посмеялась бы над уморительной тарантеллой в воздухе, но в данный момент была слишком занята: вместе с девчонками тянула другой конец веревки. Сдается мне, парнишке надо бы скинуть пару десятков килограммов. Надо же, какой здоровенный вымахал! Оборотень тоже не мог сдержать своих эмоций от происходящего. Мощные ноги Линка, обутые в тяжелые сапоги, при каждом неловком движении лупили несчастного прямо по темечку. Такое обращение мало кого обрадует, и мул не был исключением.

— Эй, вы, наверху! Тяните же его быстрее, задери вас вурдалак! Что вы тянете его, как кота за хвост? Небось не сметана в крынке — не расплещете.

— Кому не нравится, может попробовать сам, — парировала Лисса, пытаясь сдуть со лба прилипшую челку.

— Как скажешь, дорогая! Вот только выберусь отсюда — и сразу примусь репетировать, — ехидно откликнулся оборотень. — Вместо того чтобы глупостями заниматься, лучше бы привлекли на помощь кого-нибудь.

— Интересно, кого? — ни к кому не обращаясь, вопросила я. — Пустыня же вокруг.

И тут же пожалела о своей несдержанности: дыхание сбила напрочь. В результате веревка провисла и Линк съехал на несколько сантиметров вниз. Сразу послышался возмущенный вопль мула.

— При оружии — а ума маловато будет, — прокомментировал он. — Своего тигра привлеки. Чего он там прохлаждается, когда хозяйка практически выбилась из сил?

В пустыне, где тени днем с огнем не обнаружишь, прохлаждаться невозможно в принципе. Если, конечно, не набрести на какой-нибудь оазис. Но это не с нашим везением. Да и сомневаюсь я, что в этой богом забытой пустоши реально обнаружить такое чудо, как оазис. Даже мираж и тот не видели. Я открыла было рот, чтобы озвучить свои краткие наблюдения по поводу местного ландшафта, но передумала. А вот Тиграша привлечь к процессу, видимо, стоит. Чем, как говорится, черт не шутит?

Кот не стал артачиться. Мы с ним понимали друг друга с полуслова и без всяких конфет из рекламы, предназначенных для улучшения взаимопонимания. На тигра хоть мятой дыши, хоть ананасом — ему глубоко фиолетово. Можно, конечно, кошачью мяту попробовать, но где ее взять? Пустыня. Тигр неспешно, с неповторимой грацией семейства кошачьих поднялся на лапы, смачно с чувством потянулся, продемонстрировав потрясающую гибкость позвоночника, — не каждый йог сумеет эдак извернуться — и вцепился зубами в ткань веревки. Веревка подозрительно затрещала. Мы синхронно вздрогнули. Сердце пропустило положенный удар. Но веревка оказалась связана на совесть и упрямо не поддалась кошачьим клыкам. Кот рванул со всей дури. Веревка натянулась и медленно, как бы нехотя, поползла вверх. Внизу ликующе взвыл Линк.

— Молодец, Тиграш! Вот это я понимаю помощник растет! — радостно подбодрила я любимца.

— Да-а-а… Не то что некоторые, — кивнула Лисса и в очередной раз попыталась сдуть упрямую челку, но та из вредности сползла еще ниже.

— Какие некоторые? — заинтересовалась принцесса.

— Те, которые не помогают.

Я скосила глаза на «тех, которые не помогают». Верблюд стоял немного в сторонке и упорно делал вид, что он не с нами. Его высокомерию могли поучиться эльфы и некоторые особы царских кровей. А вот Бродяга тут же обиделся: он подпрыгнул на месте, словно овод впился ему прямо в зад, и рванул к веревке с таким видом, словно от его действий зависела собственная шкура. Я чуть веревку не выпустила от удивления, когда внушительные зубы левбая впились в скрученную жгутом ткань. Бродяга рванул изо всех сил. Тигр тоже уперся лапами и тянул с упорством тягача. Веревка поддалась сплоченным действиям людей и животных. И тут я поняла, что бросать веревку надо было сразу, и даже успела пожалеть, что не бросила, когда спасаемый Линк покинул яму со скоростью пробки, выбитой из бутылки с шампанским, которую, прежде чем открыть, долго трясли для пущего эффекта и еще наклонили в сторону гостей. После того как парень походя ознакомил нас с прелестями увлекательной игры в импровизированный боулинг, лихо сшибив нас по очереди, он получил удар лапой от тигра, меткий пендаль от левбая и врезался в обалдевшего от такой неслыханной наглости верблюда. Возмущенный верблюд стал похож на египетскую царицу, узревшую в собственной ванне вместо ожидаемого молока болотную тину. Двугорбый потрясенно икнул и смачно плюнул на макушку нахала.

Раньше я никогда не играла в боулинг. Может быть, поэтому и не задумывалась о том, что именно испытывает кегля, когда ее сбивают тяжелым шаром. Теперь я это не просто поняла, но еще и ощутила на собственной шкуре. Лежа в позе морской звезды на по-прежнему горячем песке, я удивленно пялилась на ставшее звездным небо и думала, что в боулинг, наверное, не буду играть никогда. Очень уж мне кеглю жалко.

— Эта скотина в меня плюнула! — возмутился Линк и попытался сграбастать верблюда за ноги.

Не удалось. Верблюд гордо вздернул горбоносую морду, явив нам точеный профиль на фоне луны, и брезгливо переступил через поверженного парня. Хорошо хоть не произвел контрольный плевок для полного морального уничтожения оппонента.

Парень без зазрения совести задрал свою рубаху и принялся вытирать плевки подолом. Принцесса, которая к тому моменту успела героическим усилием вычленить себя из общей свалки и встать на карачки, уставилась на мускулистый мужской живот, как монашка на оргию.

— Ну, знаете ли… — выдавила она, всем своим видом демонстрируя полное неодобрение происходящего.

Из песка выкопался обозленный вампир и принялся отплевываться от противных песчинок, которые набились в рот.

— Так тебе и надо! — желчно сообщил он приютившему его парню.

Интересно, как он оказался в куче песка? Ведь точно был у Линка за пазухой.

— Это еще почему? — возмутился тот.

— Потому, непонятливый мой, что я голоден, а какая-то скотина весь день лупила меня и напоследок решила использовать в качестве санок, лихо прокатившись по песку. Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить?!

— Ты нежить, а значит, не живешь, — отрезала Лисса.

— Все равно, — отмахнулся крылом мышь. — Пришлось зубами прогрызать рубашку и кожаный жилет. А они, между прочим, для этого не предназначены.

Линк замер, медленно опустил руки и с непередаваемым изумлением на лице обнаружил приличную дыру на жилетке в районе солнечного сплетения.

— Да я целую прорву песка перелопатил, пока выбрался! А если бы я умер? А ведь я еще так молод! Всего каких-то триста лет! Если бы не необходимость питаться, сроду с людьми не связывался бы!

— Ах ты, нежить поганая!!! — заорал Линк, бешено вращая глазами в поисках метательного снаряда.

Мышь сделал правильные выводы, осторожно встряхнулся всем телом и приготовился покинуть негостеприимный песок в случае, если переговоры зайдут в тупик.

— Да ладно тебе расстраиваться… — примирительно начал он. — Это я так… сгоряча, не подумавши ляпнул. А на самом деле я так не думаю. Некоторые люди очень даже ничего. И на вкус, и вообще…

Вампир явно вспомнил что-то приятное, облизнулся и мечтательно закатил глазки. Это он зря. Линк зачерпнул полную горсть песка и метнул ее в удачливого проделывателя дыр в чужой одежде. Что ни говори, а пятерня у парня будь здоров: мыша накрыло с головой.

— Совсем сдурел?! — завопил вампир, рывком извлекая себя из кучи. — Ну это я вам еще припомню! — Он яростно отряхнулся, взмыл в воздух и ткнул когтистой лапкой в сторону каждого: — Век меня помнить будете!!!

Следующий бросок Линка оказался не столь точен, он промазал. Неудачная попытка сильно позабавила мыша. Он картинно раскинул крылья и стал похож на Бэтмена на фоне луны. Позер. Раздался гомерический хохот вампира… но смачный плевок верблюда без труда сбил совершенно распоясавшуюся нежить.

«Ты лучше меня, корабль пустыни! — мысленно восхитилась я. — Мне, например, никогда не удавалось плюнуть так метко и далеко. Хотя я и не пыталась».

Лисса прыжком взметнулась вверх. Я так и не поняла, как ей удалось вскочить из совершенно неудобной позы да еще и резко сцапать пикирующего вниз мыша. Вампир сдавленно пискнул и забился в крепко сжатом девичьем кулачке.

— Будь добр, напомни мне, о чем это ты так мило пищал? — вкрадчиво спросила охотница и медленно раздвинула губы в такой усмешке, что аж мороз по коже. Хотя может, это так стремительно похолодало?

— Я п-п-пошутил, — пошел на попятную вампир. — А вы шуток совсем не понимаете?

— Сдается мне, — натиск дамских рук стал еще агрессивней, — ты хочешь меня обидеть.

— О нет! — Лапки мыша тщетно пытались оторвать длинные пальцы от собственной шеи, но с таким же успехом воробей мог попытаться поднять барана. — Прекрасная леди меня не так поняла. Я вовсе не имел в виду ничего плохого. Просто пошутил… — Пальцы сжались. — Ой! Глупо пошутил!.. Просто я голоден, а на голодный желудок шутник из меня… не очень.

— Точно, — кивнула я всем или только звездам: когда лежишь на песке и смотришь в небо, не очень понятно, к кому, собственно, обращаешься. — Удачная шутка — это та, после которой тебя не догнали.

— Признаться, я и на сытый желудок дурацких шуток не понимаю, — снисходительно согласилась охотница. — С другой стороны, тут мы с тобой в равных условиях. Ты голоден и мы… не сыты… Может, имеет смысл попытаться сварить суп из летучей мыши? Навару, говорят, не очень, но червячка заморим.

— Ну ты уж совсем! — обалдел Линк.

— Я не стану есть нежить, — надулась принцесса.

Я воздержалась от голосования, так как пыталась проверить организм на предмет целостности. Не обнаружив ничего ужаснее пары-тройки ушибов, вздохнула с облегчением. Мул благоразумно промолчал. Возможно, пытался проявить солидарность и не желал выступать против нежити, раз сам к ней относится. А может, просто решил не напоминать о себе, таком большом и беззащитно сидящем в яме.

— Замечательно, — откликнулась Лисса. — Принцессу вычеркиваем из списка приглашенных на ужин.

Эльфийка надулась еще больше.

— Не надо так горячиться, — встревоженно запищал вампир. — Я маленький, жилистый и совершенно невкусный. Лучше съешьте верблюда: его вам надолго хватит, к тому же он все время плюется и очень не нравится вашему другу.

— Ты мне тоже не нравишься, — прогудел Линк и предъявил увесистый кулак совсем отчаявшемуся мышу.

Тот размер кулака оценил, понял, что таким орудием можно сок из яблок жать и соковыжималки не надо, испуганно икнул и запищал с новой силой:

— Но это же не повод меня есть!

— Назови мне хоть одну причину, чтобы этого не делать, — великодушно предложила Лисса.

— Ну-у-у… например… вы можете обыскать седельные сумки верблюда. Вдруг там обнаружится что-то съедобное? — осторожно пискнул тот.

— А по-моему, — вклинилась в разговор принцесса, — брать что-то из чужих сумок нехорошо.

— А брать чужого верблюда? — спросила охотница.

Принцесса не нашлась с ответом, и Лисса усмехнулась.

Багаж потрошили варварски. Даже вампир принял участие, хотя я плохо себе представляю, что должно быть упаковано в сумках, чтобы это заинтересовало кровососущую нежить. Контейнер со свежей кровью? Маловероятно. Верблюд пытался было воспротивиться наглому беспределу, но быстро схлопотал по морде и продолжил высокомерно делать вид, что вообще с нами не знаком. Ну и ладно. В сумках оказалась масса ненужных нам вещей типа мужского белья забавной расцветки с зайчиками, горошком на красном фоне и прочей дребеденью. Также обнаружились несколько неожиданно стильных сорочек из тончайшего шелка и жабо из кружева явно ручной работы. Линк задумчиво пропустил красивую ткань между пальцами, но примерять не стал: вещи налезли бы ему разве что на нос. А вот одеяло и спальник нам очень даже пригодятся (свои мы благополучно употребили на создание веревки). Правда, спать нам на них придется по очереди. Поношенный бархатный камзол и такие же штаны тоже не сильно радовали. Зато сапоги были вполне себе ничего: с тонкими носами, из хорошо выделанной кожи с золотым тиснением. К сожалению, они никому не подошли. Дружный горестный вздох и полный осуждения взгляд в сторону суетящегося вампира вызвал увесистый моток прочной веревки. Эх! Кабы раньше додуматься в сумках поискать…

— Что опять не так? — опасливо спросил мышь. Он цепко выхватил из кучи вещей нечто блестящее и шустро отбежал в сторону.

— Отдай по-хорошему! — с угрозой в голосе порекомендовала Лисса.

— А то что? — Тот на всякий случай сделал еще пару шажков назад.

— Изловлю и скормлю тигру, — отрезала девушка. — Ты ему на один зубок будешь.

Вампир смерил взглядом боевого кота и понял: шансов выжить нет никаких.

— Решительно не понимаю вашего волнения, — пытаясь изобразить серию галантных поклонов, залебезил он, изрядно шепелявя при этом, отчего выглядел еще комичней. — Если вы боитесь потерять камешек, так у меня оно надежней будет.

— А у меня еще надежней, — заверила охотница. — Отдай камень, нежить, а то хуже будет…

— Да ладно, — пожал плечами тот, легко взвился в воздух и бросил в протянутую руку Лиссы изрядно обслюнявленный блестящий камешек. — Уж и пошутить нельзя.

Девушка брезгливо поморщилась, обтерла находку о валявшуюся тут же рубашку и фыркнула:

— Я же предупреждала, что не понимаю дурацких шуток.

— Понял-понял, — быстро закивал мышь, держась от охотницы на приличном расстоянии. — Приношу леди свои нижайшие извинения.

— Что это? — спросила я. Но ответа так и не дождалась, так как именно в этот момент радостный вопль Линка: «Ура! Нашел!» заставил всех вздрогнуть.

— Тьфу ты, напугал! — возмутилась я. — Ну что ты там нашел?

— Еду!

Услышав сладостное слово «еда», я поняла, что готова простить ему все прошлые и будущие прегрешения разом. Желудок радостно заурчал, справедливо полагая, что наконец-то его наполнят.

— Вам хорошо, вы есть будете. А я? — донесся печальный голос из ямы, но его никто не услышал. — Каждый эгоист в собственном счастье, — печально вздохнул оборотень в яме и замолчал.

Еды было немного. То ли тот, чьи вещи достались нам вместе с верблюдом, просто не планировал надолго задерживаться в пустоши (лично я в это верю, сама не стала бы здесь оставаться даже на минуту сверх необходимого), то ли просто не рассчитывал на обед для многочисленной компании. В основном это была крупа, совершенно бесполезная для нас при полном отсутствии дров, огня и котелка для готовки. Зато еще обнаружили приличный мешочек с сухарями (видимо, как раз на такой случай) и сушеное мясо.

Сухари и мясо разделили поровну. Вампиру, разумеется, никто порцию не предложил, хотя он жалостливо ныл на тему «пагубное воздействие отсутствия питания на неокрепший вампирский организм и необратимые последствия вынужденного воздержания от пищи». В ответ ему ласково посоветовали заткнуться, а в качестве альтернативного блюда предложили клыкастому внушительный кулак.

Мышь задумчиво обозрел оный, осторожно понюхал и решил не рисковать понапрасну. Кулак у парня хоть и большой, но твердый и даже на вид несъедобный, а клыки хоть и острые, но так и сломаться могут. Что потом делать? На отращивание может уйти неделя.

После продолжительного голодания сухари пошли «на ура», а жесткое, как подошва, мясо казалось невероятно изысканной пищей из ресторана пятизвездочного отеля. Моя фляга пошла по кругу, и некоторое время слышался только аппетитный хруст под аккомпанемент недовольного сопения вампира. Когда с едой покончили, Линк спокойно вытер руки об испорченную вампиром рубашку и удрученно вздохнул:

— Надо было не все съедать. Что завтра есть будем?

Вопрос повис в воздухе, как обвинение в зале суда. Мы дружно устыдились собственного чревоугодия и потупились. Даже охотница, которая была привычна к странствиям, не догадалась растянуть припасы. А ведь с нашими черепашьими темпами вполне можем прошляться по пустоши хоть год. Принцесса печально вздохнула и подняла на парня полные непролитых слез васильковые глаза. Даже в темноте было видно, что парень зарделся как маков цвет. Он шмыгнул носом и стыдливо провел носком ботинка по песку с такой силой, что несчастная подошва хрястнула и наружу нагло вылезли пальцы. Парень смутился еще больше, запустил пятерню куда-то глубоко в карман (судя по тому, что из виду скрылась почти вся рука, я смело предположила: желает почесать пятку, — но ошиблась), гордо извлек на свет божий откусанный с одного бока сухарь и преподнес дар не менее смутившейся эльфийке. Та быстро нашлась и взяла продукт из рук Линка с видом императрицы, принимающей почести от любящих подданных.

Нет, ну надо же! Вот так и знала, что быть голубоглазой хрупкой блондинкой лучше, чем рыжей бестией. Стоит некоторым растерянно похлопать длинными ресницами, и все… К их услугам кареты, лошади, принцы, банкеты или, в отсутствие оных, сухари. А мне, например, когда я мило, но с намеком жалуюсь на протекающий кран в ванной, тут же предлагают вызвать сантехника или попробовать отремонтировать самостоятельно. Обидно. Никакого романтизма — одна суровая реальность.

— Э-э-эй! — донеслось тоскливое завывание из ямы.

Все разом вздрогнули. Про оборотня мы и забыли.

— Меня кто-нибудь вытаскивать будет?.. А то я боюсь здесь один ночевать… Кажется, здесь что-то шевелится.

— А-а-а! — взвизгнула эльфийка и взобралась по Линку, как обезьяна по дереву.

— Ты чего? — опешил он от такого накала чувств.

— Там что-то шевелится… — округлив глаза, выдохнула она.

— Так оно же шевелится там, а ты здесь, — резонно заметил парень.

— Все равно я боюсь ночью в пустоши ночевать.

Приехали. До этого наша чувствительная особа королевских кровей дрыхла и не беспокоилась, а теперь испугалась ночевки под открытым небом. Я чуть не сплюнула с досады. Судя по выражению лица Лиссы, она тоже с трудом подавила в себе этот порыв.

— Не бойся! Я тебя защитю… защищу… Ну… не дам в обиду, — героически заверил даму наш рыцарь и нежно приобнял за талию.

— Замечательно, — кивнула Лисса. — Так как ночевать, думаю, придется здесь, предлагаю Линку в целях обеспечения защиты дам обвести наш лагерь кругом, а я нанесу на него защитные руны. А пока мы будем этим заниматься, Норандириэль спустится в яму и закрепит веревку на муле.

— Почему я?! — возмутилась та. — Пусть Линк этим займется… он большой… и вообще… мужчина.

Логика в этом присутствовала. Парень открыл рот, чтобы возразить… и закрыл, уступая молящему взгляду васильковых глаз. Он с готовностью выступил вперед и даже выпятил грудь, но сник под пристальным взглядом охотницы.

— Не пойдет, — отрезала та. — Я ценю личные качества Линка, но во второй раз нам его не вытащить. Разумеется, он может сесть на диету и поголодать… недельку-другую.

Парень заколебался. Какие бы прекрасные очи не были у принцессы, но могли ли их достоинства подвигнуть на серьезное двухнедельное воздержание от пищи? Дело решил взять в свои руки (или копыта) оборотень. Он понял, что из-за наших споров вполне может просидеть до второго пришествия, а его бренные останки растащит местная нежить.

— Две недели?! Совсем сдурели?! Вытаскивайте меня немедленно!!!

— Будешь бузить — вообще останешься здесь навсегда, — хмыкнула Лисса.

— Навсегда? — испуганно икнул мул. — То есть как?

— А вот так. Не скули под руку.

— Прошу прощения, — вклинился вампир, обнаглевший настолько, что с размаху шлепнулся на плечо охотнице. — Если оборотня все равно пускаем в расход… — Красноречивый жест кожистого крыла под мордочкой явно подразумевал отсечение головы. Мышь старательно закатил глаза, изображая эмоции убиваемого. Натурально так получилось. Талантливо. — Так вот, если мы его того… Можно я у него крови попью?

— А-а-а!!! — забился в яме страдалец. — Спасите!!! Убивают!!!

— Молчать!!! — рявкнула Лисса. — Заткнулись оба! Ты! — Указательный палец девушки чуть не выбил глаз вампиру. Кровосос резко скатился с плеча, чтобы не ослепнуть ненароком, и, совершенно забыв про наличие крыльев, свечкой воткнулся в песок. — Если еще раз прозвучит хотя бы упоминание о крови из твоей клыкастой пасти — и я лично позабочусь о том, чтобы питаться тебе было нечем. Понятно?

Мышь выбрался из песка, нервно встряхнулся, как мокрая собака, и кивнул:

— Понятно. Что же тут непонятного? Объяснили вполне доходчиво.

— Там, в яме! Прекратить истерику. Лучше подумай, как бы так в стенки ногами упереться, чтобы тащить тебя было удобней. Понял?

Молчание и тихие всхлипывания были ответом.

— Чего молчим?

— А я кивнул.

На том и порешили. Линк молодецким галопом обскакал предполагаемое место ночевки, бороздя песок собственным мечом, как трактор целину. Пыли, между прочим, было соответственно. Принцессу обвязали вокруг талии и осторожно спустили в яму на веревке. Натруженные постоянным вытаскиванием кого-то, мышцы болезненно протестовали против подобного беспредела, грозя полным отказом, если буду продолжать в том же духе. Веревка в последний раз дернулась и провисла. Видимо, Норандириэль достигла своей цели, то есть спины оборотня. Мы дружно перевели дух. Приятно все-таки отдохнуть от трудов праведных. Я, конечно, девочка тренированная, но такой экстрим явно не для дамского организма, хоть и закаленного занятиями в фитнес-клубе. Впрочем, ни один фитнес-клуб не сможет подготовить к реалиям этого мира: тут тебе и оборотни, и вампиры, и выползней целые стада, и всякие там злыдни, и гули…

— Я уже спустилась, зачем вы так веревку натягиваете? — пожаловалась принцесса из ямы.

— Натягиваем? — искренне удивилась Лисса и с подозрением уставилась на висящий конец. — Странно. — Но на всякий случай веревку ослабили еще больше. — А сейчас?

— А сейчас она еще и давит. Вы нарочно меня запутываете?!

— Даже и не думали, — возразила я.

— Нет запутываете. Я же чувствую, как веревка давит. А теперь еще и душить стали!

Охотница отчетливо заскрежетала зубами от злости:

— Ладно, будет тебе свободная веревка. — С этими словами она резко выдрала конец у ничего не подозревающей меня и швырнула в яму.

— С ума сошла? — зашипела я от боли. — Все руки мне сожгла.

Та только отмахнулась:

— Потом намажу тебя одним бальзамчиком… От него все заживает… Даже застарелые рубцы рассасываются… Кстати, у тебя нет насморка?

— Нет у меня никакого насморка! — зло фыркнула я, совершенно не представляя, какую из пострадавших рук стоит баюкать в первую очередь.

Тиграш тоже растерялся. Он прекрасно понимал, что мне плохо, но не знал, чем помочь.

— Пахнет бальзам очень… специфически… Так, будто уже свершилось что-то непоправимое. Ладно, притерпишься. А сейчас веревка душит? — Это уже принцессе.

— Еще хуже стало, — пожаловалась та. — Совсем там озверели?

Лисса хмыкнула и потерла переносицу.

— Действительно странно, — почесала макушку я.

Одни расстройства от этого похода. Если выберусь, никуда больше не пойду в этом составе. Надеюсь, принца мы все-таки выкрадем, а то еще одной экспедиции я просто не переживу.

Сиреневый фаербол вспыхнул над ладонью охотницы. Казалось, маленький шарик просто вырос из ее руки и завис, доверчиво покачиваясь сантиметрах в пяти от пальцев. Эдакая миниатюрная модель шаровой молнии.

— О! Магия вернулась! — искренне обрадовалась охотница. — Правда, силенок пока маловато…

Маленький светящийся шарик нехотя скользнул вперед, разгоняя ночной сумрак призрачным светом, слишком тусклым, чтобы победить тьму, но вполне достаточным, чтобы рассмотреть что-то в нескольких сантиметрах вокруг. Фаербол осторожно, словно опасаясь чего-то неведомого, спустился в яму. Он скользил все ниже и ниже, пока в его мертвенном свете не показалось удивленно-беззащитное лицо принцессы. Вокруг хрупкого тела тугими кольцами обвилось мускулистое чешуйчатое змеиное тело. Змея подняла треугольную голову, из пасти показался раздвоенный язык, быстро пробуя воздух на вкус. Со стороны казалось, что рептилия собирается подарить принцессе своеобразный поцелуй.

— Змея… — в ужасе выдохнула эльфийка, печально хлопая глазами.

— Змея?! — то ли удивился, то ли испугался оборотень.

— Змея!!! — оглушительно завопил Линк. Он грубо растолкал нас и ринулся в яму со скоростью атакующего носорога.

Фаербол погас. Внизу заорали, завопили и зашипели.

Первой яму покинула змея. Она прошипела нечто явно ругательное и попыталась цапнуть меня за щиколотку. Я с диким визгом сшибла Лиссу с ног, и мы, обнявшись, кубарем покатились по песку под ноги верблюда. Двугорбый возмущенно фыркнул. Я оказалась прижата телом подруги.

— Зачем надо было на меня кидаться? — возмутилась та.

Глядя в ее серьезные зеленые глаза, я не нашлась с ответом. Тиграш многозначительно заступил дорогу змеюке. Не знаю, сколько мозгов вмещается в черепную коробку этого экземпляра, но змея сделала правильный вывод и с тихим шорохом исчезла во тьме. Верблюд еще раз фыркнул и метко плюнул в спину охотнице.

— Ах ты животное!!! — возмутилась та, но величавый корабль пустыни даже ухом не повел. Вот это выдержка. — Сейчас я его убью!

— Замечательно, — серьезно кивнула я. — Стесняюсь спросить, кто тогда повезет Линка?

— Наверное, тот, кто вытащит его из ямы, — парировала та. В руке у нее мечом возмездия возник фаербол, который она и метнула в двугорбого.

Получив замечательную плешь во всю спину, верблюд издал нечто среднее между ревом раненого слона и возмущенным карканьем сбитой камнем вороны и умчался вслед за змеей, высоко вскидывая ноги. Песок, поднятый этой скотиной, осыпал нас, как угольная пыль — шахтеров.

— Это все яма виновата, — изрекла девушка, тыкая указующим перстом в сторону предполагаемой виновницы наших бед.

— Да? — искренне удивилась я.

— Разумеется, — кивнула Лисса. — Ее словно медом намазали. Все так и норовят там оказаться. Интересно, чем она их притягивает?

Ответ на этот сакраментальный вопрос найден не был: сколько не вытаращивайся на яму, дыра в песке — она дыра и есть.

Даже более-менее выдержанная принцесса тихо ругалась сквозь зубы, когда в тесноте вырытой мулом ямы пришлось разыскивать уроненную туда веревку. Положа руку на сердце, я ее понимаю. Фаербол зажигать не стали: Лисса берегла силы для чего-то более важного, чем глупое лазание в темноте. Летучий мышь, наблюдавший за процессом с интересом энтомолога, внезапно обнаружившего новый вид насекомых на совершенно необитаемом острове, лишенном даже подобия растительности, развязно шмякнулся охотнице на плечо, фамильярно приобнял ее крылом за шею и жарко зашептал на ухо. Речь вампира в ночи звучала немного шепеляво, но вполне отчетливо. Думаю, если бы дело было в театре, галерка расслышала бы все до последней буквы:

— Прекрасная Лисса, ответьте мне на один вопрос. Вы маг или не маг?

Девушка с изрядной долей удивления покосилась на обнаглевшую нежить:

— Не совсем маг. У меня лицензии нет. Но тебя, нежить, могу приложить качественно: разницы не почувствуешь, гарантирую.

— Спасибо за предложение, милостивая госпожа, — поперхнулся тот. — Не надо проводить надо мной эксперименты. Давайте я поверю вам на слово. Лучше используйте ваши уникальные способности для извлечения этих несчастных из ямы.

Лисса смущенно потупилась. Наша неустрашимая охотница редко смущается, но иногда с ней это бывает.

— С моими способностями проще их закопать, чем вытащить.

— То есть? — тут же заинтересовался вампир, участливо заглядывая в глаза девушке. Его крыло рефлекторно поглаживало ее голову, но охотница не обратила на это внимания. — Расскажи мне.

— Ну-у… — неопределенно протянула она, шаркая ножкой по песку с такой силой, что Бродяга поморщился и отступил на несколько шагов, получив несколько солидных порций песка в морду. — Я же не лицензированный маг. То есть в академиях не обучалась и в гильдии не состою. Свои заклинания я беру из покупных книг, и большинство из них либо вообще бесполезны, либо обладают непредсказуемым эффектом.

— Непредсказуемым? — переспросил любопытный мышь. — Это как?

— Даже нежить редко выживает, — отрезала Лисса и смахнула назойливого вампира с плеча.

Услышав последние слова, в яме испуганно ойкнули и завозились с энтузиазмом, грозившим вылиться в раскопку недурнецкого колодца.

Вампир заложил лихой вираж и возмутился:

— Фи как грубо!

Но тут из ямы вылетела очередная змея и с громким шипением врезалась в мыша, приготовившегося толкнуть речь. Нежить удивленно пискнула, вошла в глубокое пике и рухнула на песок, как подбитый вражеским истребителем бомбардировщик. Из ямы вылетело еще что-то длинное и извивающееся и впечаталось прямо в гордую, самодовольную морду левбая. Животное обиженно взревело, развернулось на сто восемьдесят градусов и попыталось брыкнуть предмет задними ногами, но не преуспело.

— Да так. Может, все-таки стоит подсветить в яме? А то, боюсь, следующим снарядом, пущенным в нас, будет песчаный выползень.

— Маловероятно. Они его просто не поднимут, — пожала плечами охотница, но фаербол все-таки сотворила и даже направила в яму.

Народ возликовал и обнаружил-таки неуловимую веревку в рекордно сжатые сроки. Правда, схватить ее захотели сразу все, а яма стала глубже, но не шире, поэтому в процессе ловли страдальцы обзавелись замечательными шишками на лбу. Мул вообще стал напоминать единорога, только рог был кривой и располагался над левым глазом, а не по центру лба. Впрочем, если подумать, асимметрия оказалась гораздо оригинальнее классического варианта. Разгоряченная боем в яме, Лисса чуть не прыгнула туда сама, чтобы помочь ухватить злополучное изделие из пеньки. Тиграш оказался проворней: ухватив увлекшуюся девушку за рубашку, оттащил ее от вожделенного края и повалил на песок. Вышло грубо, но действенно. Лисса хотела было возмутиться бесцеремонностью зверя, даже рот открыла, но передумала и задумчиво уставилась на звезды:

— Какой умный тигр.

Это изречение я комментировать не стала, поскольку честно считала Тиграша не просто умным, а фактически гениальным.

Как и обещала Лисса, средство, которым она желала смазать мои израненные руки, оказалось эффективным и на редкость вонючим. Подействовало оно практически сразу: конечности больше не чувствовались абсолютно, словно их не было вовсе. Мы дружно взялись за веревку и принялись тянуть изо всех сил, не хватало только протяжного: «Эх, дубинушка, ухнем!» К тому же у меня появилось стойкое чувство дежавю, как у мужика из фильма «День сурка». Хотя если хорошенько подумать, мужику еще повезло. Он просто просыпался каждое утро и проживал заново один и тот же день. А у нас и со сном напряженка, и из ямы все время кого-нибудь вытаскиваем.

— Была бы я в своем мире, не поскупилась бы — наняла бульдозер и сровняла эту чертову яму с поверхностью.

Видимо, я сказала это вслух, потому что в яме сильно возмутились перспективой быть закопанными в песок. А Лисса громким шепотом, таким, что глухой услышит, заметила:

— Я бы тоже яму закопала, причем вместе с оборотнем.

— Эй! — возмутился мул. — Я все слышу.

— И что? Вылезешь, чтобы разобраться?

Это был риторический вопрос, и оборотень обреченно то ли завыл, то ли заскулил. Видимо, поверил. Линк принялся его утешать. Парня понять можно, завывания нежити кого угодно либо разжалобят, либо достанут, а нервы не у всех крепкие.

Норандириэль мы смогли извлечь из ямы практически насильно. Пришлось клятвенно ее заверить, что оборотень тоже будет спасен: только так удалось пресечь безумные попытки девушки кинуться обратно. Но пообещать было легче, чем выполнить обещанное. Линка вытащили при помощи тигра и левбая. На этот раз животные учли предыдущие ошибки и действовали очень осторожно, чем еще раз доказали свою необычайную способность к самообучению. Парня извлекли аккуратно. Слегка потерли о песок, наставили ссадин и царапин: словом, ничего смертельного. Мул оказался задачкой не для средних умов. Мы упирались ногами, как бурлаки на Волге. Тиграш с Бродягой тянули со зверской силой, но добились лишь того, что сначала веревка соскользнула и оборотень чуть не задохнулся в петле. Бедняга хрипел и пытался верещать, но мы дружно пыхтели, как паровой локомотив начала девятнадцатого века, разве что без свистка, и отчаянные стоны просто растворились в производимом нами шуме.

Но нежити повезло (видимо, пустошь действительно благоволит к своим обитателям) — принцесса поскользнулась на проползавшей мимо улитке. Не знаю, что делала ночью улитка размером с приличную кошку в пустоши, но разобиделась она жутко: оскалилась, выкатила на эльфийку красные злобные глазки на ножках, зарычала и нагло хватанула девушку за пятку. Норандириэль завизжала так, что вся живность в радиусе десяти километров вылезла из своих нор, дабы посмотреть, что случилось. А так вот им и надо. Почему они спят, когда мы не спим?

В итоге полузадушенные хрипы мула не то чтобы были услышаны, просто все дружно бросили веревку и кинулись утешать ревущую белугой пострадавшую. Оборотень грохнулся на дно, что никак не прибавило шансов на освобождение, зато он выжил. А это плюс.

— Я ранена! Я умру! — заламывала руки эльфийка и билась в истерике.

— Да с чего ты это взяла? — хором поразились мы.

— Эта… эта… — Принцесса запнулась, подыскивая слово. — Эта тварь укусила меня. Она наверняка ядовитая, и я умру в жутких мучениях. Ах! — Девушка закатила глаза и хлопнулась в обморок.

Просто здорово. Умеет же она найти выход из сложной ситуации: бац! — и сомлела в надежном беспамятстве, а вы, дамы и господа, разруливайте ситуацию как сумеете. Надо взять на вооружение и на досуге порепетировать эффектное падение в обморок. А то ведь испорчу момент, рухнув, как сосна на лесоповале, и сломав что-нибудь в процессе падения.

— Да-а… Эти принцессы такие нервные, — зацокала языком Лисса. — Просто погляди на это жалкое зрелище. Лежит на песке, немытая, непричесанная, руки-ноги разбросала… А ведь в песке может прятаться все что угодно… Это же пустошь.

Мне показалось или веки страдалицы дернулись? Сдается мне, охотница выбрала правильную стратегию. Надо бы ей подыграть.

— Действительно. — Я приняла самый серьезный вид, который только смогла изобразить. — Здесь водятся змеи и выползни, ящерицы и прочая нежить.

— И одну из них вы минуту назад чуть не угробили! Косорукие вы бестолочи! — заорали из ямы. — Меня сегодня спасать будут?! Или предпочтете сделать из меня отбивную?! Тем более что начало уже положено!

— По-моему, стоило его сразу закопать, — тяжело вздохнула Лисса.

— Я все слышу!

— И предварительно оглушить, — кивнула я.

— Или, на худой конец, засунуть кляп, — поддержала она.

— Принцесса ранена! — заламывал руки Линк. — Она умирает!

— А я, между прочим, так и остался в яме, — гнул свое мул. — А вдруг я сумею помочь?

— Интересно, чем? — нахмурилась я. — Впервые слышу, чтобы оборотни могли отсасывать яд.

— Отсосать яд! — просветлел парень и кинулся к распростертому телу эльфийки, как наседка к единственному цыпленку. — Надо расширить ранку, — заявил он и выудил откуда-то из-за пояса то ли здоровенный тесак, то ли короткий меч. Короче, понятия не имею, что это было, но выглядело оно опасно острым.

— Может, не надо? — попробовала вмешаться Лисса, но загоревшийся идеей парень отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и ринулся спасать принцессу, невзирая на наши протесты.

Картинно раскинувшая руки-ноги Норандириэль, с которой можно смело писать картину «Эльфийка сделалась без чувств», приоткрыла один глаз, узрела размер предмета, которым предполагалось сделать разрез для лучшего отсасывания яда, в ужасе пискнула и спряталась за Бродягу.

— А вы знаете… — как можно убедительней выдавила она. — Мне уже гора-аздо лучше… Наверное, это существо было не очень ядовитое.

— Как это «не очень ядовитое»? — возмутился Линк, словно вероятная безобидность кусачего создания наносила ему лично глубокую моральную травму. — Наверняка оно просто притворяется. Я слышал, бывают такие яды, которые не сразу действуют. Ты уже, может, спокойно домой идешь, а он шарах! — и действует.

— Мамочки!.. — впечатлилась эльфийка, но скосила взгляд испуганных глаз на приличного размера «маленький» ножичек и пришла к выводу, что лучше умереть гордо и с целыми конечностями. — И все же я считаю, что нет оснований для паники…

— А для паники основания как раз есть! — возмутились из ямы. — У меня уже весь организм затек тут стоять: ни прилечь, ни присесть невозможно. Даже ухо не почешешь! Может быть, пожалеем меня? Принцесса-то все равно против ваших услуг.

— Дорогая леди… — Вампир вспорхнул на плечо перепуганной эльфийки и попытался отвесить изысканный поклон. Не удалось. Бродяга ловко щелкнул внушительными клыками, и мышу пришлось заложить крутой вираж, чтобы не стать обедом насмешливо фыркающего левбая. — Смею предложить свои услуги в качестве лекаря, так сказать.

— Вы это серьезно? — удивилась Норандириэль.

— Разумеется. — Мышь нагло приземлился на другое плечо, подальше от клыков оскалившегося коня и продолжил: — Разве я позволил бы себе шутить вашим драгоценным здоровьем! Мы, вампиры, всегда славились способностью отсасывать отравленную кровь. Сделаю все чисто и быстро. А если вас смущает некоторая… нестерильность процедуры… Наша замечательная колдунья сможет обработать рану после завершения процесса.

— Ой, Лисса! — радостно подпрыгнула принцесса на месте.

Зазевавшийся вампир, косившийся явно не на ногу дамы, а в сторону пульсирующей жилки на шее, не ожидал подобного финта от умиравшей всего несколько минут назад особы и сорвался с плеча. Он фыркнул, расправил кожистые крылья и пробормотал нечто ругательное по поводу неблагодарности окружающих его личностей, которые на любое искреннее желание помочь отзываются черной неблагодарностью. Норандириэль спокойно пропустила ругательства мимо ушей.

— Ты ведь можешь найти какое-нибудь средство, чтобы обеззаразить ранку? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..

Широко распахнутые васильковые глаза уставились на охотницу с таким просительным выражением, что Лисса, не пасующая перед нежитью, растаяла, как ванильное мороженое на солнце:

— Найдется. Но предупреждаю, оно очень вонючее.

Белозубая улыбка эльфийки сверкнула в темноте. Все дружно вздохнули с облегчением. Вампир, которому в очередной раз не досталось крови, надулся, обвел всех осуждающим взглядом строгого отца, нагрянувшего домой и обнаружившего свою единственную дочь в крепких объятиях бомжа, шмыгнул носом и заявил:

— Ее вымажут дрянью, а она радуется… Не понимаю я этих теплокровных. Неужели лучше вонять на всю пустошь, чем позволить очень голодному вампиру произвести малю-у-усенькое кровопускание? И вообще… мула спасать сегодня будем? Или дальше без него поедем?

Вопрос повис в воздухе. Все дружно уставились на яму.

Оттуда в направлении звездного неба блеснули красным глаза оборотня. Даже на дне собственноножно вырытой ямы в неверном свете звезд и луны он выглядел внушительно, и я не знала ни одного способа достать его без использования лебедки или подъемного крана. А вообще что я знаю об этом виде нежити? Все знания почерпнуты из зарубежного кинематографа, где оборотни в основном были клыкасты, лохматы и пожирали людей пачками. Скудные сведения можно скомпоновать буквально в несколько фраз: живут себе спокойно, пока под действием полной луны не обзаводятся звериной личиной и не принимаются со страшной силой поедать своих соседей. Но насколько это верно? В кино, например, оборотни — почти всегда волки, а здесь мул. И днем он тоже был мулом, а в фильмах волк утром снова становился человеком: голым, розовым, беззащитным, свернувшимся калачиком в каких-нибудь кустах.

— Эй, мул! — крикнула я, озаренная ярким светом внезапной идеи.

— Зачем так кричать? Я прекрасно слышу даже ваш шепот.

Я проигнорировала ехидный тон оборотня.

— Помимо мула, ты еще кем можешь оборачиваться?

В яме недоуменно фыркнули:

— Ну человеком, а что?

Лисса, до которой стала доходить суть моей гениальной идеи, покрылась красными пятнами от возмущения:

— Так какого лешего ты морочишь нам голову? Если бы ты сразу обернулся человеком, мы бы уже были в Вольтурнуиэле и принимали горячую ванну в ожидании сытного ужина.

— Ванна! — мечтательно вздохнула Норандириэль.

— Ой! Я как-то не подумал, — смущенно пискнул оборотень.

— Убью, — констатировал Линк и с чувством хлопнул крепко сжатым кулаком по ладони, демонстрируя серьезность своих намерений. — Вот вытащим его и…

— Простите великодушно, — осторожно кашлянул вампир. — А если вы все равно его убивать будете, можно я сначала поем? Нет, правда. Столько крови пропадет! Жалко же.

— Нет!!! — рявкнули на него сразу все.

Оборотень оказался тощим мальчишкой, хрупким на вид, с растрепанной, как перья воробья, черной шевелюрой. Мы его выволокли, словно карася на леске, и обессиленно осели на остывающий песок. Думаю, теперь нам можно смело наниматься грузчиками или бурлаками на реку таскать баржи среднего водоизмещения при условии, если такой труд здесь востребован и хорошо оплачивается. Лично я забесплатно работать отказываюсь.

— Ой! Кажется, он умер, — огорченно всхлипнула принцесса.

Честно говоря, глядя на безвольно обмякшее тело, напоминавшее марионетку с оборванными ниточками, я пришла к тому же выводу, только озвучить его не хватило сил. Сверху на оборотня с неторопливой важностью сытого грифа, обнаружившего тушу мертвого слона, опустился вампир. С видом бывалого эскулапа он приложил свою мышиную мордочку к груди пациента, долго и озабоченно слушал, закрыв глаза, чем довел ожидающую приговора публику до состояния, близкого к кипению.

— Ну?! — подались мы вперед.

— Одну минуточку, — невозмутимо откликнулся тот. — Никак не пойму, стучит сердце или нет… — Мышь, деловито перебирая лапками, перебежал на лоб парня, не особо разглядывая, куда наступают его шустрые конечности, и озабоченно оттянул ему веко.

— Чушь, — фыркнула Лисса. — Нормальный вампир чует биение живого сердца за версту.

— Язвить изволите? — обиделся «ненормальный». — Ну так делайте выводы самостоятельно, я умываю лапы. Очень мне надо разную нежить ощупывать.

Охотница попыталась извиниться, но без толку: обиженный мышь штопором ввинтился в небо и наотрез отказался спускаться вниз. Затем потребовал стакан крови за услугу, но тут заартачились мы. Насколько точно вампир определит состояние оборотня — неизвестно, а делиться кровью, рискуя в дальнейшем обзавестись клыками и переквалифицироваться в кровососущую нежить, не хотелось никому. Напрасно вампир убеждал нас в том, что небольшое кровопускание без применения клыков никому еще не повредило, а, напротив, даже на пользу молодому организму и в городах богатые люди цирюльникам деньги за это платят. Его слушали, но не хотели слышать. Лично я даже уколы не очень хорошо переношу, а тут совершенно нестерильные клыки или нож, как предложил мышь. А нож — предмет острый, хорошо заточенный: таким полоснешь по венам — и привет. «Скорую помощь» здесь не вызвать, значит, кровь останавливать и рану зашивать будет совершенно некому. А сколько на этом лезвии собралось микробов — и думать не хочется!

— Ну и выползень с вами, жадюгами такими! — в сердцах махнул крылом вампир и чуть не шлепнулся на песок, потеряв шаткое равновесие в воздухе.

Мы с надеждой воззрились на многообещающий кульбит, но мышь быстро спохватился и выровнял полет. Досадно. Видимо, сглазили.

— Это почему это мы жадины? — возмутилась эльфийка, возомнившая себя доброй самаритянкой, срывающей последнюю рубашку, лишь бы обогреть ближнего своего.

Я лишь пожала на заявление нежити плечами, что, между прочим, с моей стороны было практически героизмом, так как устала я жутко и желала одного — уснуть суток на двое-трое. Меня раньше именовали и похуже. Если каждый раз расстраиваться по таким пустякам, никаких нервов не хватит.

— Да у вас песка в пустыне не допросишься, — насмешливо фыркнул вампир, опускаясь до уровня прекрасных васильковых глаз девушки. — Жалеете такую малость… А в эти мгновения он, — укоризненный, полный невыразимого трагизма жест в сторону бездыханного тела, — может умереть без помощи.

Норандириэль прониклась и горестно всхлипнула, явно собираясь уступить. Довольный успехом нежить подлетел еще ближе и попытался дожать принцессу, пока она не спохватилась. Ему бы на рынке торговать, цены бы ему не было. Хотя с другой стороны, правильно, что вампиры на рынках не торгуют: всучат что-нибудь ненужное, а ты потом думай, зачем потратила последние деньги на даром не нужную гадость.

— Вот ты тут сидишь, ломаешься, а он, возможно, уже и не дышит!

Эльфийка, сдавленно рыдая, отвернулась, протянула мелкому шантажисту с клыками бледную подрагивающую руку… и тут же схлопотала от меня по конечности.

— Ой! — вздрогнула она. — Зачем ты это сделала?

Нацелившийся было трапезничать вампир клацнул зубами в воздухе, где секунду назад была трепетная девичья ручка, подавился слюной, расстроился и выразился непечатно. Принцесса покраснела, хотя не поняла и половины сказанного, и бросила укоризненный взгляд в мою сторону.

— Если бы девушки были сговорчивее, «Камасутра» была бы намного тоньше, — выдала я популярный афоризм огорченному моей бесцеремонностью вампиру. — Он тебя разводит, как последнюю лохушку, — это уже эльфийке, — а ты уши и развесила.

— И ничего я не развесила, — надулась принцесса. Девичьи пальчики осторожно укрыли острые ушки золотистыми прядями. — Не такие уж они большие, — тихо пробормотала она.

— Большие или нет, но лапшу вешать сгодились, — резала правду-матку я. — Сама посуди, чем оборотню может помочь вампир? И чем сможем ему помочь мы, даже если наша помощь жизненно необходима? Ты посмотри на нас. Мы встать не можем! Просто добро пожаловать, нежить, мы тут сидим тепленькие!

— Мамочки! — горестно всхлипнула девушка и разрыдалась. — Он умрет!.. И мы тоже умрем!..

Боже, какая впечатлительная! Хотя насчет нас она, пожалуй, права. Любая зубастая ящерица из местной фауны может запросто нас загрызть, даже если сама будет размером с полевую мышь. Мы же и возразить просто не в состоянии.

— Успокойся, через защитный круг нас никто не тронет, — спокойно возвестила Лисса. — По крайней мере я на это надеюсь.

А это она добавила зря, потому что принцесса, вместо того чтобы успокоиться, разрыдалась еще горше. Да-а… Утешение — не самая сильная черта нашей охотницы. Пока мы все вместе сидели и думали, как же унять рыдания подруги без гипноза и не пуская в ход такие подручные средства, как инструмент оглушения, Тиграш спокойно и грациозно, как это могут большие кошки, потянулся и неспешно подошел к распростертому оборотню. Мокрый нос осторожно понюхал розовую беззащитную кожу парня и сморщился. Тиграш звучно по-кошачьи чихнул. И тут… парень зашевелился во сне, перевернулся на бок и свернулся калачиком. Вот тебе и умирающий на смертном одре.

— Он жив! — ахнула я.

— Норандириэль! — Лисса дернула подругу за рукав, как дергают маленькие дети, чтобы привлечь внимание матери. — Смотри, он жив… Он пошевелился.

Девушка распахнула удивленные глаза, судорожно вздохнула, громко всхлипнула в последний раз и выдала:

— Ты посмотри на него! Он же… ГОЛЫЙ!

Обалдеть. Только что рыдала в голос по поводу преждевременной кончины нежити, а теперь смотрит, как монашка на нудистов, и возмущается.

— Ну голый, и что? — пожала плечами я. — Лично я собираюсь спать, чего и тебе желаю.

С этими словами я откинулась на песок. Тигр белой бесшумной тенью опустился рядом.

— Я, пожалуй, тоже на боковую, — громко зевнула Лисса. И, положив ладони под щеку, громко зевнула и добавила: — Разбуди, если нежить станет грызть мои ботинки… Хотя пожалуй, не надо… Пусть грызет.

— Эй! Вы что, спать собираетесь? — возмутилась эльфийка. — А как же этот? Он же… он же… надругаться может!..

Не дождавшись ответа, она кротко вздохнула и устроилась рядом со сладко сопящей Лиссой.

— А вот я… — с предвкушением в голосе протянул вампир. — А вот я, пожалуй, надругаюсь… Тьфу ты!.. Напитаюсь.

Мышь бесшумной тенью и немного театрально, как истинный вампир из голливудского фильма, опустился на беззащитное обнаженное плечо оборотня, потоптался, примеряясь, как бы половчее впиться в шею, приготовился… и полетел кубарем в яму.

— Ах ты!.. Ах ты!!! Ах ты… — перешел он на ультразвук.

От возмущения позабыв о том, что может летать, мышь, шустро перебирая когтистыми лапками, выбрался из ямы и встретил серьезную морду левбая прямо рядом с собственным, ставшим вдруг таким дорогим и ценным, организмом.

— Морда клыкастая… — добавил он, оценив размер и остроту клыков зверя. — Я же только чуть-чуть хлебну…

Левбай предупреждающе клацнул зубами.

— Ладно, ладно, — пожал плечами мышь. — Не очень-то и хотелось, — пробормотал он, уютно устраиваясь за пазухой у Линка.

Наступал рассвет. Где-то недалеко мелодично и напевно выл волколак.