ГЛАВА 15

Я с трудом разлепила ставшие вдруг свинцовыми веки. Не могу сказать точно, смеркалось или светало, но вокруг царил приятный полумрак, что в комплексе с освежающей кожу прохладой радовало организм, утомленный пустошью вообще и ее беспокойными обитателями в частности. Помимо приятных погодных условий, в приоткрытые щелки глаз удалось рассмотреть раскидистую крону дерева, кажется, березы. Все ясно. Злобные твари растерзали-таки меня, но за удивительное самопожертвование простились все прегрешения и я угодила прямо в райские кущи. Это радовало. Огорчало лишь то, что даже в раю все тело болело так, словно по нему всю ночь каталось стадо слонов на асфальтоукладчике. А я-то наивно полагала, что стоит попасть в рай — и все, конец боли и страданиям, лишь вечное блаженство и медитативное созерцание красоты райских кущ. Видимо, и в раю душа может болеть.

— Она очнулась! — громко возрадовался кто-то, и я дернулась от неожиданности.

Боли прибавилось, шуму в голове тоже, а вот миролюбивый настрой растаял быстрее снега в тридцатиградусную жару. Я распахнула глаза и попыталась сесть. Не тут-то было. Тело наотрез отказалось принимать вертикальное положение, а взгляд с удивлением наткнулся на лица друзей, причудливым образом расплющенных, словно по прозрачному стеклу.

— Что бы это значило? — оторопела я.

Мысли в голове путались, как мухи в паутине, сознание никак не могло понять, что же такое произошло и где мы теперь находимся. Все заговорили разом, пытаясь друг друга перекричать и выдать как можно больше подробностей, но только друг другу мешали.

— А ну, цыц! — крикнула я и поморщилась от боли. — Ни черта ж не понятно. Давайте по порядку.

Последовала короткая потасовка за право голоса. Победила Лисса, кто бы сомневался.

— Дело было так, — с дрожью предвкушения в голосе начала девушка. Она даже слегка подалась вперед, но еще больше впечаталась в незримую преграду и ей пришлось отклониться назад. — Помнишь, Норандириэль обещала, что у нее будет истерика?

Я кивнула. Голова от этого простого жеста наполнилась звоном и чуть не лопнула, как перезрелый арбуз.

— И она ее устроила, — радостно осклабился Линк. — Клянусь светлыми силами, такой истерики пустошь точно еще не знала. Даже я оглох на несколько минут, а это показатель. В смысле я единственный, кто не потерял слух на неделю, когда мой брат учился стрелять из лука и попал в зад нашему быку-производителю. Ну и ревел же он! Прямо как раненый дракон…

— Эй! — Принцесса ткнула парня локтем под ребра. — Лисса! Он меня коровой обозвал.

— Не коровой, а быком, — невозмутимо парировал тот.

Лисса призвала их к порядку:

— Тихо, дети, не ссорьтесь… О чем это я? Ах да! Так вот. Пока наша прекрасная принцесса билась в невероятной истерике, откуда-то из-за дюн выползли эти самые пряхи. Зрелище, я тебе скажу, невероятное. Описания таких жутких существ я не видела ни в одной книге… Слушай! А может, мне книгу потом написать, а? Я прямо вижу заголовок… «Все, что вы хотели узнать о монстрах пустоши, но боялись спросить…»

— Ты можешь не отвлекаться? — простонала я, откидываясь на подушку. Надо будет потом поинтересоваться, откуда она взялась.

— Ну вот, вы ее утомляете, — укоризненно сказало молодое черноволосое, темнокожее и остроухое создание, облаченное в облегающие лосины и рубашку цвета песка. Надо же, темнокожий эльф. И что только не привидится после бурной ночи. — Учитель ясно сказал: «Никаких волнений. Только тишина и покой».

— А этот откуда взялся? — спросила я.

— Из песка, — ответила Лисса. — Итак, на чем я остановилась? Ах да. Из-за дюн выползли пряхи. У них такие волосатые паучьи ноги… штук десять…

— Двенадцать, — поправил Линк.

— Не меньше двадцати, — возмущенно пискнула Норандириэль.

— Вообще-то у прях их восемь, — не удержался незнакомый эльф.

— Неважно, — спокойно отмахнулась от них Лисса. — Если ног больше четырех — уже перебор. Короче, выползли они: волосатые, с костяными шипами на спинах, огромными когтями на лапах, сморщенными волосатыми мордами и зубами, как твои клинки…

— Мама… — тихо простонала впечатлительная принцесса и осела на землю.

— Линк, оттащи ее в сторону и дай воды, что ли… А то я так неделю рассказывать буду. О чем это я? Ах да! Пряхи выползли. Увидев, как они выглядят, что их много и что они нас окружили, я, признаться, подумала, что истерика — не такая уж плохая идея.

— И что же тебя остановило? — заинтересовалась я.

— То, что твари, по-видимому, были глухие. Только безнадежно глухой мог сунуться в сторону воплей Норандириэль, — пожала плечами Лисса. — Линк вытащил меч, но, честно говоря, он смотрелся, как зубочистка против волкодава. А ты сначала впала в ступор, а потом озверела и сама кинулась на этих монстров. По правде сказать, сначала я подумала, что от ужаса ты сошла с ума и решила покончить жизнь быстрым самоубийством, но ты так дралась… Мы, разумеется, тоже не остались безучастными… и победили. Хотя, наверное, ты уже догадалась, раз мы еще живы. Правда, после боя ты рухнула как подкошенная, а мы вообще не знали, что с тобой делать. Я даже не могла определить, жива ты или нет. Когда откопали эту пару заносчивых эльфов, которых пряхи зарыли до нас, учитель бросил собственного ученика и принялся ухаживать за тобой, как наседка за единственным цыпленком.

При этих словах девушки молодой эльф горестно всхлипнул и если бы мог, то закрыл бы лицо собственными ушами, но это оказалось физически невозможно.

— Мой учитель отказался от меня! Он со мной даже не разговаривает.

— Если ты не заметил, твой учитель вообще ни с кем не разговаривает. А выйти из пустоши нам удалось лишь потому, что мы старались не терять его из виду. Странный он у тебя какой-то. На твоем месте я бы насторожилась. А на месте Ники насторожилась бы еще больше, потому что он тебя раздевал и та-а-ак подробно обследовал…

— Неправда! — вступился темный эльф. — Он ее лечил! И даже сферу поставил, чтобы никто не побеспокоил.

— И теперь скажите мне, что я был неправ, — послышался спокойный мужской голос. В следующий миг в пределах видимости возник высокий темнокожий эльф с огненно-рыжими волосами.

О том, что это был именно эльф, свидетельствовали острые уши, открытые на обозрение всем и каждому коротко остриженными волосами по бокам. По-моему, это называется «площадка». Остальные волосы были заплетены в многочисленные косички и спускались по спине до талии незнакомца. Тонкие черты лица смазливого и мужественного одновременно (как ни удивительно, и такое бывает) немного портили голубые глаза с вертикальными, как у кошки, зрачками. Кожаная черная безрукавка и такие же штаны настолько ладно сидели на атлетической фигуре, что казалось, их прямо на нем нарисовали. Даже без серебристой рукояти клинка, торчащей из-за спины, эльф казался чрезвычайно опасным. Еще бы, метра два сплошных мышц. Не каждый умелец в фотошопе нарисует такой мышечный рельеф.

— Как себя чувствует наша неукротимая воительница?

— Ужасно, — честно призналась я, чувствуя себя неловко рядом с совершенно незнакомым мужчиной, который видел меня полностью обнаженной.

Обычно я не стесняюсь врачей вне зависимости от пола, но этот рыжий отчего-то не воспринимался как медик, лекарь или кто-то, способный исцелить. Может, все дело в отсутствии белого халата и стетоскопа?

Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что эльф усмехнулся и поспешил развеять неловкость:

— С таким телохранителем вам незачем волноваться о том, что кто-то посмеет воспользоваться ситуацией.

— Телохранителем? — непонимающе нахмурилась я.

И тут же мягкая и теплая подушка завибрировала, издавая довольные урчащие звуки. Я нашла в себе мужество и силы, чтобы повернуть голову. Не намного, разумеется, но вполне достаточно, чтобы встретиться взглядом с полными невероятной нежности и облегчения глазами тигра. Разумеется, это был Тиграш. Несмотря на свое ужасное самочувствие и головную боль до тошноты внутри, я была чертовски рада моему пушистому ангелу-хранителю. Наверное, в этот момент пришло радостное осознание того, что кот точно никогда не оставит меня расхлебывать неприятности, пусть даже я их сама себе организую. Думаю, каждому нужен кто-то, кто воспринимает его таким, какой он есть, не осуждая и не уговаривая меняться.

— Тебе следует принять лекарство и хотя бы что-то поесть перед сном.

— Почему перед сном? — запротестовала я и тут же зевнула.

— Потому что сон — лучшее лекарство.

— А-а-а, потому что он бесплатный, — понимающе протянула я.

Рыжий усмехнулся в ответ и протянул кружку, в которой оказался удивительно вкусный отвар. Мм!

«Кто говорил, что лекарство непременно должно быть горьким?» — подумала я, наслаждаясь горячим напитком. Просто пила бы и пила без перерывов на сон. А когда еще накормили густым и наваристым бульоном под дружные завистливые вздохи окружающих и уложили спать, заботливо укутав теплым мягким пледом, я пришла к выводу, что могла бы жить так хоть вечно.

А во сне снова пришел покойный эльф. Его янтарные глаза сверкали гневом так, что изумрудные вкрапления казались живыми блуждающими огнями. Он без всяких предисловий схватил меня за грудки, хорошенько встряхнул, аж зубы клацнули, и заорал:

— Убить себя решила?!! Идиотка!!!

— На себя посмотри! — парировала я, вырываясь из цепких пальцев. — Ты вообще покойник!

Когда я проснулась, уставшее за день солнце снова скатилось за горизонт и под сенью деревьев, ставших нам временным приютом, разлилась вечерняя прохлада. Тиграш первым уловил момент моего пробуждения и отметил его ласковым звучным мурлыканьем еще до того, как я разомкнула веки. Что-то в последнее время я постоянно сплю. Прямо Спящая Красавица какая-то. Правда, судя по сказке, она была царских кровей, носила титул принцессы и ее разбудил прекрасный принц лет эдак через сто после случая летаргии. А вот мне на это рассчитывать особо не приходилось. Если уж на богатую, красивую и родовитую нашелся только один желающий разбудить, и то через сто лет, сколько тысячелетий придется ждать иномирянке (пусть и не лишенной своеобразного обаяния, на любителя) без знатной родни, связей и состояния? Боюсь, столько не живут даже в состоянии летаргии.

Рука потянулась к густой шерсти тигра. «Кто бы мог подумать, что огромный хищник может быть ласковым и урчащим, как простой кошак на диване. Видно, и вправду ласковое слово любой кошке приятно», — подумала я, ласково почесывая любимца и чуть не всхлипывая.

Но тут до меня донесся умопомрачительный запах готовящейся на огне пищи, и желудок напомнил о себе душераздирающим урчанием голодного зверя. От вечерней прохлады зябко стыли руки. Пришлось закутаться в плед, под которым спала, и отправиться на поиски съестного. Первые шаги показали, что я несколько поспешила с выводами о своем выздоровлении: дрожащие ноги запутались в траве, я покачнулась и непременно упала бы, если бы не верный Тиграш, вовремя скользнувший под руку.

— О, мой пушистый герой! Что бы я без тебя делала? — Собственный голос показался скрипучим, как несмазанные дверные петли.

Источником аппетитного запаха горячей похлебки оказался котелок, подвешенный над ровно горевшим огнем. В котелке приятно булькало соблазнительное на вид варево, которое деловито помешивал деревянной ложкой на длинной ручке рыжий эльф. Даже занимающийся таким мирным занятием и совершенно расслабленный внешне, он умудрялся казаться опасным, словно держал в руках не кухонную утварь, а острый клинок перед горлом врага. Бродяга лежал недалеко от заботливо обложенного камнями огня. В отличие от большинства животных он вовсе не боялся уютно потрескивавших языков пламени. Задние ноги левбай поджал под себя, передними зажал внушительную кость с остатками жареного мяса и увлеченно обгладывал на манер обычной собаки. Пусть со стороны он и выглядел как лошадь, но, как оказалось, вегетарианцем не был. Вон как жмурится от удовольствия и урчит, будто довольный кот. Или это Тиграш мурлычет?

Странно было видеть, что мои друзья, Норандириэль, Лисса, Линк и молодой эльф, который, строго говоря, моим другом не был, развели свой собственный костер и варили свой собственный ужин. При этом эльф выглядел так, словно его пыльным мешком огрели: ушки поникли, как у очень уставшего ослика, он задумчиво рисовал на земле какой-то замысловатый узор тонким прутиком.

Пока я размышляла, к какому из двух лагерей следует присоединиться, дилемма разрешилась сама собой: и без того трясущиеся ноги подкосились и потрясенное вероломством конечностей лицо чуть было не встретилось с травой. Рыжий с неожиданным для своего роста проворством подхватил потерявшую равновесие меня и бережно усадил на собственный плащ, осторожно поправив сбившийся плед. В это время тигр мягко скользнул за спину и улегся, подставляя теплый пушистый бок для опоры. Замечательная диванная спинка получилась. «Стоило попасть в параллельный мир, чтобы обо мне так заботились», — умилилась я. Правда, Тиграша так и не расседлали и седло немного мешало, но ничего, терпеть можно.

— Хорошо, что ты проснулась, — обрадовался эльф, хотя лично я в болезненном состоянии собственного бодрствования решительно не находила ничего хорошего. — Похлебка как раз поспела. Но сначала надо бы выпить укрепляющий отвар. — Прежде чем я успела открыть рот, в руки мне сунули кружку, исходящую ароматным паром. — Пей, не сомневайся. Температура практически комнатная.

Уверенность тона спасителя возымела почти магическое действие. Хотя если рассуждать чисто логически, ему совершенно незачем мне вредить. Зачем тогда спасать? Но на вид отвар выглядел очень даже горячим. Жидкость комнатной температуры просто не способна переходить в газообразное состояние, это всякий знает. Вывод: либо это что-то, достигшее точки кипения, либо один из тех составов, которые внутрь употреблять, мягко говоря, нежелательно. Но вопреки любым доводам рассудка я сделала осторожный глоток. Невежливо отказывать спасителю в такой малости — мужик старался… готовил. Надеюсь, если что, заем дрянь супом. Не пришлось. Отвар приятно согревал и при этом оставлял легкое, сладкое, ароматное с толикой горечи, медовое послевкусие на языке. Надо же, на все руки мастер. И готовит, и отвары вкусные варит (в детстве стоило заболеть — и подсовывали что-нибудь противное с неизменным комментарием: «Лекарство не может быть вкусным, на то оно и лекарство»), И заботливый такой. Ну мой тип мужчины. Вот это-то и пугает. Жди подвоха. Нет, я не преувеличиваю. Не бывает так, чтобы подобное золото кто-то уже не оприходовал. Таких мужчин еще щенками прибирают цепкие женские лапки с острыми наманикюренными коготками и держат на коротком поводке со строгим ошейником, причем шаг вправо, шаг влево считаются попыткой к бегству, прыжок на месте расценивается как попытка улететь.

Тем временем эльф, убедившись в том, что отвар пьется (я не плююсь, руки трясутся, но кружку мимо рта не проношу), так же спокойно и неторопливо налил густую похлебку в глубокую миску и принялся дуть, чтобы остудить.

Питье быстро кончилось, супа еще не дали, и в образовавшейся паузе я задала наконец животрепещущий вопрос:

— Я дико извиняюсь, но вы вообще кто?

Незнакомец стрельнул в мою сторону пронзительным взглядом голубых глаз, но не успел открыть рот, как на мое плечо с размаху шлепнулся летучий мышь. Вампир в виде нетопыря довольно фамильярно обхватил мою шею, уселся, закинув ногу на ногу (или заднюю лапу за заднюю лапу), и заявил:

— Кто, кто… Некромант, кто же еще? Кстати… — Свистящий шепот мыша неприятно вонзился в беззащитное ухо, заставив меня поморщиться. — Приветствую воинственную леди в эту дивную ночь. Не могу передать словами всю радость, которая наполняет меня при мысли, что вы остались на этом свете с нами, а не пали жертвой прях. Жуткие твари, кстати сказать… До сих пор как вспомню, так вздрогну…

— Некромант?! — Услужливое воображение тут же нарисовало небритого мужика почему-то в фуфайке и мохнатой шапке-ушанке (судя по состоянию меха, животное явно скончалось от старости), разрывающего могилы на кладбище со скоростью экскаватора. — Откуда такие сведения?

— Не разделяю вашей иронии, леди. Воительница вы превосходная, а вот в эльфах совсем не разбираетесь. Не надо расстраиваться, луна ночей моих! Нельзя же быть совершенством во всем, иначе окружающие рискуют умереть от зависти или от собственных комплексов. А сведения у меня самые достоверные. Он ведь знаете чем вас, воинственная наша, отпаивал? Нет? Кровью своей… Я сам видел. Да что там я — это вам сейчас любой из присутствующих подтвердит… А мне, между прочим, — наклонившись еще ближе, жарко зашептал мышь так «тихо», что не только глухой услышит, но и вся пустошь с ее зверскими обитателями, — ни капли не выделил. Жмот ушастый! А ведь вполне мог нацедить капельку-другую умирающему от голода вампиру. Никакого чувства сострадания! Некромант — он некромант и есть.

— Глупости! — фыркнула Лисса, заставив меня нервно вздрогнуть от неожиданности. Пока мышь развлекал меня беседой, друзья вместе с незадачливым ушастым учеником как-то незаметно перебазировались к нашему костру. — Некроманты не станут жертвовать собственной кровью, они предпочитают проливать чью-то еще.

— Ха! — не сдавал позиции мышь. Когтистые лапки половчее вцепились в плечо, заставив меня поежиться от боли. «Смахнуть бы паразита, да нечем», — расстроилась я. — А ты многих некромантов видела?

— А ты? — не осталась в долгу воительница.

— Сам — не видел, — честно признался вампир. — Зато прочитал несколько очень подходящих книжек: «Быт и нравы современных некромантов», «Жертвоприношение в ритуалах. Миф или суровая реальность?», «Некроманты. Кто они? Извращенцы или невинные жертвы обстоятельств?». Так вот, все авторы сходятся в одном — для успешного подъема зомби нужны: жертвенная кровь, непосредственно сам мертвец и сложный магический ритуал.

— Стоп! Ты на что это, нежить, намекаешь? По-твоему, я зомби?! — Я попыталась схватить мыша за горло, но промахнулась. С координацией пока было не очень. Да и немудрено… Чудо, что в живых осталась. Хотя некоторые намекают, что не осталась.

Проворный нетопырь изящно ускользнул от захвата неокрепших рук и нагло пискнул:

— Выходит, что зомби! А как ты хотела, милочка? Такую кучу монстров перебить и в живых остаться? Так не бывает. К тому же ритуал был, кровь была и вы, леди, при всем моем уважении, ничем не отличались от мертвых.

Некоторое время я возмущенно ловила воздух ртом, не в силах выдавить что-то членораздельное. Все-таки не каждый день просыпаешься и узнаешь, что ты живой мертвец. Такое известие кого угодно ошарашит, а кто послабее — может запросто сыграть в ящик повторно. На бис, так сказать. Пока я пыталась смириться с суровой реальностью этого мира, эльф успел остудить суп и сунул мне в руки миску.

— Не надо так волноваться, тебе вредно, — спокойно заявил он. — И нечего слушать болтовню вампира. Доверять нежити — последнее дело. Разумеется, ты не зомби. Проверь свое сердце — оно бьется. А я не некромант, и никаких оживлений мертвецов не было.

С трудом переведя дыхание, я сглотнула комок, стоявший в горле, и выдавила:

— Тогда объясни, что конкретно там произошло.

— Как тебе удалось выжить? — усмехнулся тот.

Я кивнула.

— Все просто, — пожал плечами эльф. — Магия крови.

— О как! — потрясенно ахнула охотница, как учительница математики, ученик которой только что случайно доказал теорему Ферма.

— А что это такое? — живо заинтересовалась принцесса.

— Да, что это за магия такая кровавая? — спросила я, пристально вглядываясь в перекошенное смесью восторга и ужаса лицо Лиссы.

— Не кровавая магия, а магия крови, — поправил рыжий. Действительно, что ему волноваться, не его же поили всякой дрянью сомнительной стерильности. — В моем случае это всего лишь умение заговаривать кровь.

Я удивленно моргнула. Честно говоря, словосочетание «заговаривать кровь» вызывало стойкую ассоциацию с деревенской бабулькой, нашептывающей над разбитой коленкой слишком шустрого, непоседливого внука немудреный наговор: «У соседа боли, у собаки боли, а у Ванятки не боли». Как подобные приговорки способны помочь выздороветь человеку, который, по словам очевидцев, ничем не отличался от трупа, непонятно. Видимо, я высказала свои сомнения вслух, хотя вовсе не собиралась этого делать, или сомнение отразилось на моем лице, на что спаситель усмехнулся и пояснил:

— Магия крови — редкий талант. Настолько исключительный, что справедливо считается утраченным. Даже в моем клане он давно уже редкость. Хотя всего лишь тысячу лет назад слава о наших магах гремела на весь мир.

— А в чем конкретно она заключается? — вклинилась Норандириэль. — Я слышала, кровавую магию запретил Совет кланов. Думаю, у старейшин имелись на то веские основания.

— Возможно, — невозмутимо кивнул рыжий. — Но с такой же легкостью можно наложить запрет на всю магию в целом. Каждое умение можно употребить как во вред, так и на пользу. Например, у вас есть шпилька и вы ей пользуетесь для укладки волос в красивую прическу, но с тем же успехом можете выколоть глаз соседу. Почему бы старейшинам не запретить шпильки?

— Если вы немедленно не прекратите ходить вокруг да около, я на вас Тиграша натравлю. Вот.

В подтверждение серьезности моих намерений тигр угрожающе рявкнул.

— Ой, ну это даже я могу объяснить, — хихикнул вампир. — Магия крови заключается в умении управлять этой самой кровью. Грубо говоря, маг может заставить кровь выполнять его волю. Например, течь в обратную сторону…

Я потрясенно присвистнула. Ничего себе в этом мире умельцы проживают. Гестапо отдыхает, а террористы нервно курят в сторонке. Все на всякий случай отодвинулись от рыжего эльфа. Мало ли что ему взбредет в голову. Долгое сидение по шею в песке редко благотворно влияет на умственные способности. Да и знаем мы его без году неделю. Может, он вообще псих, только маскируется под нормального.

— Без паники. Мое умение распространяется только на управление собственной кровью. Признаться, незаменимый дар для воина. Раны залечивать можно без лекарей. К сожалению, других лечить не могу, чужая кровь меня не слушается. Поэтому пришлось сначала тебя напоить моей кровью, а потом уж лечить. В некотором роде мы теперь одной крови. Родственники, так сказать.

«Мы с тобой одной крови, ты и я…» Что-то знакомое. Откуда это? А-а-а… «Книга джунглей» про Маугли. Еще и мультфильм такой был, где мальчик неплохо зажигал в компании с медведем. Кстати, о животных: интересно, куда подевался наш мул? Точно помню, что до разборок с пряхами он был. Данный вопрос я и озвучила окружающим.

— Ах этот! — фыркнула Лисса. — Мерзавец откланялся, как только понял, что мы идем в верном направлении. Бросил нас на произвол судьбы. А мы, между прочим, его из ямы тащили.

— Да-а-а… Нежить — она нежить и есть, — охотно поддержал охотницу Линк.

— Попрошу не обобщать! — тут же оскорбился вампир. — Я же вас не бросил.

— Можно на правах нового родственника я попрошу об одном ма-а-а-аленьком одолжении? — снова подал голос спаситель.

Хм… что ему надо? Если прописать к себе в квартиру, то хрена лысого. Ищите другую дуру. Пусть мы практически воевали вместе, пусть он раздевал меня, проводил сеанс вуду или не вуду, но что-то в этом роде, и все в течение пары дней, но это вовсе не значит, что мы помолвлены. Неужели у них здесь все такие прыткие?

— Можешь дать мне имя?

Обалдеть! Я так удивилась, что чуть не выронила миску с похлебкой, к которой, кстати, еще не притронулась. Раньше меня мужчины ни о чем подобном не просили. Если бы он попросил у меня вид на жительство и домик на Рублевке… я бы это еще поняла.

— Знаешь… — неопределенно хмыкнула я, не совсем представляя, как следует вести себя в подобной ситуации. Тем более что народ вокруг сидел с таким видом, словно эльф только что демонстративно выдернул из гранаты чеку и спокойно спросил: «Кому колечко на память?» — Я тебя вижу во второй раз в жизни. Не рановато ли для ласковых прозвищ?

Спаситель замялся, но видно было, что не обиделся, просто ему неловко, подкинул в костер несколько веток, подошел поближе и присел на корточки напротив меня. Тигр угрожающе заворчал, напоминая: если что — он наготове.

— Дело в том, что меня изгнали из клана и лишили имени, — серьезно признался он.

— Как это? — опешила я.

В голове не укладывалось, как можно лишить человека его собственного имени. В мозгу почему-то возникла картинка разгневанного шефа, который грозно стучит по рабочему столу дыроколом, хмурит брови и кричит: «Отныне ты не менеджер Вероника Погорелова!!! Теперь ты уборщица Нюся Косякина!!! Ах-ха-ха-ха-ха!!!» Полный абзац.

— А-а-а!!! — проиллюстрировал мое состояние вопль принцессы, которая почему-то поползла куда-то в темноту, тщетно пытаясь слиться с окружающим ландшафтом.

Получалось плохо. Белый балахон, который эльфийка изволила надеть, полностью ее демаскировал. Линк схватился за меч и принял боевую стойку. Лисса соорудила фаербол и всем своим видом демонстрировала готовность дорого продать наши жизни. Мертвенный голубой цвет магического шара свел к отрицательным величинам шансы Норандириэль затеряться в траве. Ученик разревелся самым постыдным образом, принялся драть на себе волосы и посыпать голову песком, причитая и шмыгая носом.