ГЛАВА 10

«Однако надо бы сообщить отцу, — тут же решил полуэльф. — Волшебный скот считается утраченным века назад, если удастся его заполучить, другие кланы облезут от зависти».

Пока Флоднег с учеником следили за бодро удиравшей по деревьям нежитью, запоздало пытаясь навесить отслеживающее заклинание, Т осторожно отошел в сторону и сотворил сферу тишины, чтобы никто не смог подслушать. Затем извлек небольшой кристалл связи, постучал по нему и совершил несколько традиционных пассов. Нутро кристалла отозвалось жутким треском помех (видимо, фонила соседствующая с Безымянным лесом гроза), непонятным свистом и черным туманом с грозовым фронтом по центру. Из молнии сформировалась гибкая фигура дикторши и, грустно кривя полные, ярко накрашенные губки, со скорбью в голосе, словно у нее умерли все родственники разом, сообщила о затяжных дождях над деревней Хренодерки, которую, судя по количеству выпавших в этом районе осадков, если уже не смыло напрочь, то вот-вот смоет. Тоскливый вздох прелестницы волнующе всколыхнул ее объемные прелести, грозя дизайнерскому узкому платью многочисленными разрывами. К слову, серебристого цвета наряд был настолько узок, что казался попросту нарисованным на девице. Т даже представить себе не мог, с каким трудом дама умудрилась просочиться в собственную одежду. Затем дикторша с еще более тоскливым вздохом заметила, что в других районах, например, для сева дождь жизненно необходим, и маги даже уже работают над этой проблемой, правда пока безрезультатно. Но, как говорится, отрицательный результат тоже результат, и это вселяет в сердца рансильванцев невыразимую гордость за своих магов вообще и за короля в частности. Следом девица без всякого перехода одарила всех своей белозубой, лучезарной улыбкой, наводящей на мысль о хорошей работе мага-стоматолога, и доверительно, с придыханием сообщила, что при любой погоде зонты и дождевики фирмы Непромакамус помогут остаться в сухости и комфорте, а замагиченные от непогоды и холода сапоги сохранят ваши ноги от сырости и последующих заболеваний.

Красавица исчезла, и появился накачанный мужик в обтягивающей торс майке, поведавший душещипательную историю о том, как в детстве был очень болезненным и хилым ребенком, но стоило только вступить в клуб при королевской гвардии, как его жизнь кардинально изменилась к лучшему. А теперь он вообще служит в гвардии и даже дослужился до чина сержанта.

— Поступайте в клуб! — с энтузиазмом вещал он. — Всего пять золотых в год, и ваш пресс с бицепсами станут, как у меня. И-эх! — И мощными руками рванул ткань одежды в разные стороны.

Хрясь! Майка не выдержала натиска, эффектно разъехалась в стороны, представив потрясенному взору полуэльфа обнаженный рельеф могучих мышц.

— Всевышний охрани! — прошептал Т, невольно представляя буйство мышц на своем скорее эльфийском, чем человеческом теле.

Видение завораживало своим гротеском до нервного ступора.

— Титиалалликец! — Полное имя Т выдернуло полуэльфа из состояния внутреннего созерцания.

В устах отца оно прозвучало как изысканное ругательство. Т вздрогнул, вперив взгляд в непривычно взъерошенного, явно спросонок эльфа, чьи цвета воронова крыла волосы раньше всегда выглядели так, словно за ним постоянно ходит дорогой парикмахер, дабы торжественно водрузить на место каждый случайно выбившийся волосок. В целом же высокорожденный лорд-отец выглядел точной копией Т, только мудрость прожитых столетий, затаившаяся в пронзительном изумруде миндалевидных глаз, и более острые уши выдавали разницу.

— Лорд-отец, — дрожащим голосом приветствовал родителя Т, склоняясь в изысканном и одновременно почтительном поклоне.

При этом умудрился продемонстрировать всю сложность движений в магический кристалл только с выгодных для себя ракурсов.

— Я помню о нашем родстве, мальчик, — излишне резко сообщил эльф, чье крупное изображение не позволяло разглядеть ни обстановку в комнате, ни количество присутствующих при разговоре. — Не заставляй меня сожалеть об этом.

Т вздрогнул и чуть не выронил кристалл из внезапно ослабевших пальцев, но вовремя собрался с силами и удержал.

— Я бы не стал беспокоить тебя, отец, но у меня имеются интересные новости из Безымянного леса, — осторожно склонил голову полуэльф, тщательно проследив, чтобы волосы слегка упали вниз и скрыли малейший намек на неуверенность в его лице.

Высокий лорд был скор на расправу, и этот факт был известен далеко за пределами клана Красной травы. При таком характере приходилось содержать собственного палача, но лорд Титиалалликецэль считал подобные расходы вполне оправданными, тем более заплечных дел мастер оказался виртуозом высшего разряда в своем деле. При звуке его имени у многих благородных лордов при дворе сердце пропускало несколько ударов кряду. Высокий показатель, если учесть, что умение держать себя в руках при эльфийском дворе впитывалось с молоком высокорожденных матерей.

— Новости? — Холодный взгляд эльфа приобрел легкий оттенок заинтересованности. — Лучше бы о своих действиях отчитался, а баек мне хватает и при дворе. Впрочем, я слушаю, если это действительно стоит моего внезапного бодрствования.

Т нервно облизнул моментально пересохшие губы, прикидывая, а не погорячился ли он с докладом, ведь толком ничего еще не известно. Видение же одного быка в компании лешего вообще казалось каким-то сказочным наваждением, да и вынужденное проживание в Безымянном лесу порой походило на затянувшееся сновидение.

— Дело в том, что я только что видел матерого быка из стада волшебного скота, — неуверенно пролепетал он, чувствуя себя малолетним учеником, явившимся пред строгие очи профессора с двухчасовым опозданием.

— Повтори… что ты сказал?! — резко дернулся в сторону кристалла эльф, сфера упала с подставки на пол и не разбилась только благодаря толстому ворсу ковра.

Магический шар закатился под кровать, и Т получил дивную возможность созерцать вопиющее пренебрежение прислугой своими обязанностями, выразившееся сантиметровым слоем пушистой пыли. Эльфийскому лорду пришлось собственноручно извлекать предмет связи из-под гигантских размеров ложа. Многие выражения, которые он при этом использовал, звучали красиво, велеречиво, а в переводе давали фору славящемуся своими непечатными оборотами тролльему языку. Т с удовольствием записал бы кое-что из услышанного, если бы не приходилось осторожно держать свое средство связи. Что-то подсказывало полуэльфу: падение станет для кристалла фатальным.

Тем временем отец рывком вытащил себя из-под кровати. Выпачканный в пыли с ног до головы, с клоками коврового ворса в волосах, обозленный, как выходец из преисподней, он чем-то напоминал демона мщения, по ошибке заглянувшего в покои эльфийского клана Красной травы. Т невольно напрягся. По всему выходило, что права на ошибку у него нет. Он осторожно скрестил пальцы левой руки за спиной. Жест, конечно, суеверный и магии в нем ни на грамм, но все равно от него как-то по-детски спокойно.

— Итак, я жду, — с нажимом напомнил о своем присутствии отец.

Т чуть не поинтересовался, чего именно ждет высокорожденный лорд, но вовремя прикусил язык. Не время для пикировки и оттачивания острословия. Впрочем, с отцом это время никогда не наступит. У эльфа, давшего жизнь Т, было весьма специфическое чувство юмора, и его шутки некоторым стоили жизни, а некоторым добавили седых волос в шевелюрах. Темные эльфы не из тех, с кем удается шутить безнаказанно.

— По Безымянному лесу проходил бык из легендарного волшебного скота, — осторожно напомнил он.

— Ты уверен? Хорошо ли ты разглядел его?

— Да, отец, я видел его достаточно близко, чтобы опознать.

— Может, это был полукровка?

Т хотел было протестовать, объяснить, что волшебный скот с полукровками не перепутает ни за что, но не успел и рта открыть, как эльф продолжил свою мысль:

— Впрочем, это не важно. Полукровка или нет, он все равно единственный в своем роде. Что думаешь делать?

— Я? — искренне удивился Т.

— Ну не я же, — жестко сжал губы лорд-отец. — В конце концов, ты находишься прямо в центре событий, только отчего-то ничего не делаешь. Интересно, почему? Может, на самом деле ничего этого не существует в природе и в тебе всего лишь играет комплекс непризнанного сына? Тогда лучше признайся в этом сейчас, пока дело не зашло слишком далеко.

Полуэльф вздрогнул. В некотором роде отец был прав. Сын, никогда не знавший отца близко и никогда не принятый им официально, всегда считался бастардом и таковым являлся в глазах как людей, так и эльфов. Статус мага многое менял и делал Т вполне самодостаточным. Но отчего-то заслужить признательность и уважение в глазах отца хотелось, наверное, даже больше, чем ткнуть его породистым носом в собственные достижения. Мол, смотри, вырос таким великим и без твоего участия!

— Но я действительно видел быка… и вампира. Вампир вообще нам столько крови попортил, что придушил бы его собственноручно. — Оправдания в устах полуэльфа прозвучали довольно жалко, но это было самое большее, на что он был способен в данный момент.

— Да? — изогнул красиво очерченную бровь эльф. — Если ты регулярно видишься с кровососом, почему он все еще там, когда мог бы с комфортом проживать в моей коллекции диковинных магических существ?

На этот вопрос у мага не было ответа. Он тяжело вздохнул, но даже хорошее проветривание легких не принесло ему озарения по части плана поиска волшебного скота, а изловить зловредного вампирюгу вообще казалось чем-то нереальным. Вампир взял за привычку ошиваться где-то поблизости, давать едкие комментарии по поводу действий магов, но как его ловить, ни Флоднег, ни Т не имели ни малейшего понятия. Сам Флоднег раньше никогда не охотился на кого-либо без вервольфов, а Т охотился, но на известные всем виды, повадки которых давно и досконально изучены. Методов борьбы с этой клыкастой заразой история не сохранила, а если и сохранила, то применить их не представлялось возможным.

Т виновато потупился, расписываясь в некомпетентности в данном вопросе. Поднял глаза на родителя, напоролся на скептический взор миндалевидных зеленых глаз и мучительно покраснел, как школяр, проклиная себя за слабость.

— Любой юный эльф найдет дичь по следам, даже в незнакомом лесу, еще до посвящения в мужчины. Чему вас там учат в вашей хваленой академии? — иронично скривил губы эльф. — Хорошо. Хоть это и не в моих принципах, сделаю скидку на то, что в тебе лишь половина крови эльфийская, и дам подсказку. — Т подался вперед и весь обратился в слух. Высокорожденный лорд не баловал сына отеческими советами даже в редкие минуты общения, считая, что подрастающее поколение просто обязано дойти до всего самостоятельно, наставив предварительно шишек на собственных ошибках. Так оно сильнее запоминается и уроки дороже сердцу. Конечно, у эльфов впереди много времени и для длительного обучения и для самой жизни. Людской же век короток, а по эльфийским меркам подобен мигу. — Сходи к меняющей облик.

— Зачем? — несколько опешил от такого поворота событий Т, хотя сам же обещал отцу узнать, инициирована ведьма или еще нет.

— Чаю попить, — ехидно фыркнул отец. — А ты сам-то как думаешь? Или с мыслями в твоей получеловеческой голове напряженка? Как же ты сумел распознать меняющую облик, если ничего не удосужился о ней узнать? — Вопрос был риторическим, и ответа сына лорд не ожидал. — Ладно. Раз и этому нынче людей не учат, сделаю еще одно одолжение и поясню свою мысль. Меняющие облик сильно связаны с природой и животным миром места, где живут. Наверняка она часто общается с лешим. А леший — хозяин Безымянного леса. Значит, точно знает все свое зверье наперечет.

Решение действительно было простое до гениальности. Т восхищенно зааплодировал бы, но руки были заняты, оттого он ограничился очередным замысловатым придворным поклоном.

— Я попробую с ней поговорить. Только она… ну… — растерянно мялся и мямлил он. — Словом, не очень хорошо ко мне относится.

— Детский лепет, — хмыкнул высокородный лорд клана Красной травы. — Пусть одна часть у тебя человеческая, этого, конечно, не исправить. Но другая — эльфийская. Ты не в состоянии обаять человеческую женщину? Или она настолько дурна собой, что не будит в тебе никаких желаний? А может, ты специализируешься на мальчиках? — презрительно произнес он.

Т обиженно вскинулся:

— При чем тут мальчики?

— Ну что ж, хоть в этом Всевышний миловал. Выпей любовный эликсир, напиток мужской силы. Если не поможет ни тот, ни другой, тогда ходи к ней по ночам. Ночью все кошки серы. Словом, придумай что-нибудь, и в следующий раз я жду от тебя результата. Так что будь любезен беспокоить меня только вопросом, куда доставить волшебный скот, вампира и ведьму, — настоятельно порекомендовал лорд-отец и дал отбой.

Т еще некоторое время потрясенно вглядывался в недра магического кристалла связи, словно там жила змея, смерть от яда которой ему предрекла гадалка. Но делать нечего. Пора бы, наверное, и к ведьме собираться.

«Цветов каких, что ли, ей нарвать? — с тоской подумал он. — Хотя она же травница, у нее и так подобными сушеными вениками весь дом и чердак полон, а тут еще и я со своим гербарием нарисуюсь… Она меня этой связкой и огреет», — с тоской подумал он, снимая сферу тишины.

Зря он это сделал. Обычно он не терял осторожности и несколько раз оглядывал окрестности, прежде чем снять заклинание. Единственный раз Т пренебрег своим правилом, и услышал вкрадчивый голос Флоднега прямо в полуэльфийское ухо:

— На кого шпионишь, гад? На Нилрема?!

— А он мне сразу не понравился! — вставил ехидный Намурас, выглядывая из-за спины наставника. — Прям увидел его и понял: не родной он нам, не родной!

Т смерил русоволосого паренька презрительным взглядом волкодава, узревшего перед собой мелкого щенка-пустобреха.

— А недоучкам слово не давали, — угрюмо сообщил он. — И на Нилрема я не работаю. — Это уже Флоднегу. — Смею напомнить, что о моем присутствии вышеупомянутый маг узнал не без участия твоего ученика.

— Тогда с кем ты говорил? — не отставал маг от сокурсника.

Мысли в голове Т метались ошпаренными кошками, но ничего путного почему-то на ум не шло.

— А он папочке своему про Безымянный лес много интересных новостей сообщил, — откуда-то сверху наябедничал вампир.

Сфера тишины действовала только на тех, кто находился снаружи, а Валсидал благополучно просидел внутри весь сеанс связи. В последнее время ему очень нравилось общаться с магами. Пусть чувства были далеки от взаимности, но долгое пребывание в тюрьме Сартакль научило ценить даже общество врагов. Вообще, Валсидал с большим удовольствием поболтал бы с ведьмой, но после кусания ее шеи отношения как-то не заладились.

«А ведь это я ее выкопал из могилы, — тоскливо вздыхал иногда он, сидя на еловом суку. — Местные никогда бы не догадались, и она точно задохнулась бы в своем гробу, белом платье и тапках. Все-таки жизнь — несправедливая штука».

— Ах ты… нежить поганая! — возмутился вероломству Валсидала полуэльф и попытался метнуть в супостата магическим снарядом, но в темноте увидеть вампира, если он этого не хочет, задачка еще та.

На всякий случай маг гасить фаербол не спешил. Мало ли что. Вокруг притягательного шарика света тут же засуетились разнокалиберная мошкара и комары. Некоторые насекомые живо заинтересовались самим магом, вкушая полуэльфийскую кровь прямо из запястья, соблазнительно выглянувшего из рукава кожаной куртки.

— Ах вы, кровососы, — возмутился цинизмом местной живности Т.

— Между прочим, он договорился со своим ушастым папашей, что сдаст ему меня для коллекции. И еще быка волшебного приведет… и местную ведьму умыкнет… — продолжал стучать Валсидал.

Обозленный его безобразным поведением, полуэльф увидел мелькнувшие в кроне дерева чьи-то глаза и шарахнул шаром наугад. Раздался взрыв, сверху посыпались гнезда птиц, хвоя, сучья, листья и один филин средней прожаренности.

— О! Ужин! — восхитился меткостью мага Намурас, подбирая готовую к употреблению птицу.

— Снайпер! — ехидно констатировал Валсидал.

— Тьфу ты! — сплюнул с досады Т, которого вампир уже изрядно достал.

— Это правда? — не желал отставать от сокурсника Флоднег.

— Что я снайпер?

— Нет, что ты решил сдать вампира в коллекцию своего папаши-эльфа.

— Да. Правда. — Т гордо вздернул породистую голову.

— Как ты мог? Тебе не стыдно так поступать со своим однокурсником? Это ведь я тебя сюда позвал.

— Может, это ужасно, но мне абсолютно не стыдно, — фыркнул полуэльф и торжественно удалился с места событий.

— Ты куда? — Флоднег не ожидал от оппонента такого быстрого исхода.

Какая-никакая, а компания в этом враждебном и совершенно непонятном Безымянном лесу, куда не многие приходят, но еще меньшее число возвращается обратно.

— К ведьме схожу, — сквозь зубы, не оборачиваясь, сообщил Т.

— Пусть идет, — сценическим шепотом зашептал на ухо наставнику ученик. — Зачем нам в стане предатели?

— Пусть идет, — эхом откликнулся из темных крон деревьев вампир. — Ведьмы все равно дома нету.

— Как нет? — живо заинтересовался Т. — Куда же она подевалась?

— Ну, вы даете! — довольный вниманием, фыркнул вампир. — Она, конечно, проживает в глухом лесу, но для лесной отшельницы пользуется на редкость повышенным спросом. Вот недавно мага какого-то к ней на излечение привезли.

— Какого мага? — вклинился Флоднег.

— Откуда мне знать? Маг как маг. Чувствовали, как она волшебство ночью творила? Так это она мага лечила, а потом в землю закопала, — пояснил Валсидал.

— Зачем закопала-то? — изумился креативности медицинской помощи в сельской местности Т.

Раньше ему приходилось сталкиваться с нетрадиционными способами исцеления, но чтобы живьем в землю… такого видеть не приходилось.

— А я откуда знаю? — хихикнул вампир. — Вы — маги, вам виднее, как следует вас исцелять. Знаю только, что местные мага отрыли, к волокуше привязали, ведьму пригласили и в село болезного поволокли. Думаю, хотят его сжечь.

— Почему именно сжечь?! — одновременно воскликнули маги, тут же забыв про раздор, пока их неизвестный собрат находится в беде.

— Ну, не наградить же они его решили, — продолжал разглагольствовать Валсидал, нашедший наконец-то благодарных слушателей, что, разумеется, в лесу большая редкость, если вы не привыкли вещать среди зайцев и белок. — Сами посудите, зачем нормальным людям понадобилось привязывать человека к волокуше? Только если они предполагают, что бедолага сделает ноги при любой возможности, и его потом ни на чем не догонишь. Добра при таком раскладе транспортируемому редко желают. Да и ведьма с ними явно неспроста увязалась. Я сам видел. Всем известно, что ведьмы с магами по жизни ладят не лучше, чем кошка с собакой.

— Да что вы его слушаете?! — нервно воскликнул Намурас, впечатленный перспективой быть сожженным заживо дикими селянами по злобному наущению ведьмы. — Он же нежить! То есть соврет — недорого возьмет.

— Ну знаете, молодой человек! — возмутился вампир. — Как вы можете вот так огульно обвинять существо, которое старше вас на века? Вы, между прочим, на вранье меня не ловили. И вообще, я никому не навязываюсь. Могу и помолчать.

И действительно замолчал, оставив двух магов и ученика в тишине и темноте, которые отчего-то тут же приобрели некий зловещий оттенок. Флоднег и Т одновременно пришли к выводу, что обман обманом, а нежить может оказаться права: в сельской местности вполне способны обвинить во всех неудачах (от неудачного отела коровы до слишком большого количества комаров летом) просто проходящего мимо мага и сжечь его на костре. Говорят, в глубинке были случаи. Но подтвердились ли слухи или нет, с точностью не знал никто. Такие вещи не афишировались. Оно и понятно. Если выпускника академии может возвести на костер любой суеверный селянин, миф о неуязвимости магов развеется, а миф о несметных богатствах колдунов — нет. Это почти наверняка приведет к волне грабежей и убийств обладателей магической профессии. Народ стоило держать в благоговейном страхе, чтобы не было лишнего искушения.

Маги синхронно развернулись и ринулись куда-то, как они полагали, в сторону селения. Намурас пару секунд смотрел им вслед, но тут же кинулся за старшими.

— Эй! Вы куда? Вернитесь, я все прощу! — тихонько позвал вампир в спины уходящих, но его то ли не услышали, то ли проигнорировали. — Ну вот, — тяжко вздохнул он, — даже мои охотники меня же и бросили. Грустно…

В избе головы Вешила разместили с максимальным для места, где все удобства, кроме непосредственно кровати, находились на улице, комфортом. Пробираться до своего временного места жительства пришлось тяжело, теряя обувь в грязи, в которую превратились местные дороги, ругаясь и натужно сопя. В результате народ добрел до двора головы, готовый упасть замертво от усталости. Всех вымотал не столько трудовой день, сколько небольшая, в сущности, прогулка по Хренодеркам. Масштаб бедствия потрясал. Но, несмотря на это, жители деревни встречали вернувшихся от ведьмы людей с почестями — хлебом-солью, заботливо возложенном на чистое льняное полотенце.

Ужасный ливень кончился. Туча пока не ушла, но опасная влага перестала грозить людям дальнейшими разрушениями. Завтра… Завтра они станут разбирать и чистить свои дворы, замусоренные сучьями, листвой и упавшими деревьями. Как подсохнет, будут ремонтировать покосившиеся избы, проветривать погреба, отстраивать заново сараи и плетни, пересеивать поля и пересаживать погибшее в огородах. Но это потом. Сейчас можно было вздохнуть с облегчением. Потоп кончился.

Дородная Параскева, облаченная в расшитую по подолу парадную юбку, рубашку беленого льна с красивой вышивкой, в праздничном переднике, торжественно расцеловала супруга в обе щеки. Благодетель наш, за село радеющий!

— Помирились ли с ведьмою? — поинтересовалась жена, пристально разглядывая своего супруга.

Губы ее приветливо улыбались, а в глазах затаилась некоторая суровость, и Панас с тоской понял, что в случае отрицательного ответа спать ему в сырости двора. А ночи пока по-весеннему холодные и радикулита точно не избежать.

— Да, примирились… вроде, — нерешительно выдавил мужчина и бросил на окружающих взгляд утопающего.

Подтвердите, мол, вместе же были.

— Как это — вроде? — Параскева посуровела лицом, и голова понял, что физической расправы точно не избежать.

— А вы с ней ссорились? — заинтересовался конфликтом Вешил и даже покинул свою волокушу, в которой ему было весьма удобно добираться до места назначения. Магу сильно повезло, как единственному обладателю собственного транспорта. Другие тихо завидовали везунчику, что хорошему отношению к гостю не способствовало. — А мне показалось, вы с ней неплохо ладили. Она же ливень прекратила. С чего бы ей это делать, если вы в контрах?

Появление нового лица отвлекло Параскеву от испепеления взглядом Панаса, и последний преисполнился невольной благодарностью к гостю. Да за одно это можно потерпеть некоторые неудобства, пока маг не окрепнет и его благополучно вышвырнут… в смысле проводят с почестями из села. Потом посыплют следы солью, содой и окропят святой водой.

— О! Какой же я невежа! — хлопнул себя по лбу маг. — Никто не представил меня прекрасной даме. — Вешил поклонился, «прекрасная дама» зарделась, как девица на выданье. Голова решил, что мага, пожалуй, можно и побить, но потом, чтобы никто не узнал, почему пришлый щеголяет фонарями под глазами. — Разрешите представиться: магистр магических наук Вешил, специализируюсь на нежити. Приехал из Шепатура изучать Безымянный лес.

— Маг, что ли? — отчего-то напряглась жена головы.

— Да, — гордо подтвердил Вешил, не видевший в своей профессии ничего предосудительного. — А что? — на всякий случай уточнил он.

— Ничего, — с нажимом процедила женщина, глядя при этом на мужа с выражением «вечно ты тащишь в дом разную гадость». — Проходи, гость незваный… то есть дорогой.

Пока Вешил пытался разгадать причину стремительного превращения хозяйки из воплощения радушия в недоверчивую особу, женихавшиеся парни быстро рассредоточились по избам приютивших их на время сватовства селян. Чуть позже собрался импровизированный девичник в самой большой избе, где весь день проработавшие гости обрели второе дыхание, самозабвенно расхваливая свою смелость перед местными девицами, которые слушали их, раскрыв рот. Те, кто с позором убежал от сватовства, сидели как в воду опущенные. В трусости признаваться не хотелось, но и так все видели, что неудавшиеся женихи испугались. Только ленивый в этот вечер не прошелся на предмет заячьей отваги и непередаваемого мужества цыплят.

Панас разулся и прошлепал в горницу по дорожкам ручного плетения. Видно было, что в хозяйстве головы ни одна вещь не выкидывается, если у нее есть шанс обрести вторую жизнь. Вот и половички в доме плелись из отслуживших свой срок вещей, порванных на полосы, оттого получались затейливыми и разноцветными. Зато хорошо впитывали влагу, а истреплются — не жаль выбросить.

Вешил вежливо поздоровался с тремя разновозрастными дочками головы, сноровисто собиравшими ужин на стол, и последовал за хозяином дома. Собранная на большом столе возле окна снедь дарила надежду на полный желудок. Маг глубоко вдохнул аромат вареного картофеля, щедро присыпанного мелко рубленным укропом и перьями зеленого лука. В масленке лежал и плавился приличного размера кусок сливочного масла. Еще присутствовало блюдо с печенной в печи курочкой, чья умопомрачительно хрустящая корочка могла свести с ума любого, даже самого взыскательного, гурмана. Каравай, в свою очередь, занял почетное место на столе, и все уселись трапезничать.

Панас, как хозяин дома, уселся во главе стола. Вешил, как гость, занял место по правую руку, Параскева по левую, а дочери расселись по старшинству. Пятнистая кошка Муська, которую за стол никто не звал, настойчиво терлась у ног, намекая на необходимость подачки. Ели молча, обстоятельно, запивая трапезу парным молоком. Голова хотел было намекнуть, что после трудового дня неплохо бы пропустить кружечку-другую пивка, но встретил грозный взгляд своей второй половины и понял, что открывать рот не вариант — запросто схлопочет этой кружкой по лбу. Хорошо если супруга ограничится только кружкой, а ведь еще и скалкой добавить может для кучи, с нее станется.

Мага, как гостя, уложили в хозяйской спальне. На массивную, добротно сколоченную кровать положили настоящую драгоценность — пуховую перину, наполненную мягким гусиным пухом. Ее Параскева набивала собственноручно, пушинку к пушинке, без единого перышка, выщипывая пух только с гусиных шей, чтобы перина вышла особенно мягкой и, ложась на нее, человек чувствовал себя невесомым, как бы парящим в облаках над постелью. Перину застелили свежими льняными простынями, водрузили мягкие подушки, выделили теплое одеяло. То есть сделали все возможное, чтобы с постели и вставать-то особенно не хотелось, а желание было только нежиться да валяться с боку на бок.

Вешил оценил заботу хозяев по достоинству, когда его сначала попарил в жарко натопленной баньке голова, усердно исхлестав прошлогодним дубовым веником. Потом хозяйка, решившая нести бремя нежеланного гостеприимства хоть и скрипя зубами, но до конца, принесла гостю целый жбан холодного пива. Под жадным взором Панаса, жаждущего холодного пенного напитка, маг залпом употребил угощение, крякнул от удовольствия, когда прохладная жидкость весело скользнула внутрь, и от души поблагодарил Параскеву. Та же сурово и обиженно поджала губы, будто он ее ударил. Определенно в деревне творилось нечто странное. Затем маг с удовольствием устроился на кровати, вытянувшись во весь немалый рост, и хотя он не занимался физическим трудом, тело радостно отозвалось на горизонтальное положение, и Вешил заснул сразу, лишь только смежил веки.

Проснулся он от острого ощущения, что в комнате не один. Сонно приоткрыл глаза и в темноте с удивлением обнаружил черную фигуру, сидящую на краю его кровати. На коленях странная личность держала громко мурлычущую двухцветную кошку, светлые пятна на пушистой шкурке хорошо были видны в свете луны, заглядывающей в окно.

— Ты кто? — осторожно поинтересовался Вешил у непонятной темной личности. — Глюк? — Он попытался ткнуть в сидящего указательным пальцем, но заметил укоризненный взгляд блеснувших в свете луны выцветших глаз и так и застыл с неприлично вытянутым перстом.

— Нет, — авторитетно покачало головой непонятное явление. — Я местный жрец Всевышнего, Гонорий.

— Жрец? — удивленно ахнул маг. — А зачем здесь жрец? Мне жреца не нужно. Я еще живой и умирать не собираюсь.

— А разве мудрое слово способен оценить только тот, кто стоит на пороге? — лукаво сверкнул глазами жрец. — Да и заповеди Всевышнего умирающему поздно соблюдать. Ему пора каяться в прегрешениях и искренне сожалеть о содеянном зле.

Вешил пожал плечами. Что тут скажешь? Жрец, конечно, прав, но и говорить очевидное вслух не хотелось. Коль такой мудрый, сам поймет, а если нет, зря сотрясать воздух ни к чему.

Гонорий помолчал немного, обдумывая, какие слова дойдут до сердца мага быстрее, заодно прокашлялся, ибо был сильно простужен и у него начинался жар, грозя нешуточной лихорадкой старческому организму. Жрец вздохнул. Видно, дожить до жаркого лета ему уже не судьба. Жаль, конечно, оставлять селян без отеческого наставления, но ничего не поделаешь, с Всевышним не поспоришь — всякому он свой срок мудро отмерил и ни прибавить к нему, ни отбавить лишнее не получится.

— Ты вот что, маг… Послушай меня, деда старого, я же не один десяток лет землю эту топчу, поднабрался, значит, ума-разума, — осенив себя крестным знамением, начал Гонорий. — Знаю, например, зачем ты сюда явился, маг-чаровник. Из самой столицы не поленился приехать.

— Да? — искренне удивился Вешил, вовсе не подозревавший, что о его научной работе прослышали уже в самых отдаленных селениях.

Тут поневоле возгордишься.

— Да, — серьезно кивнул жрец, зябко кутаясь в свою кацавейку, и отчаянно чихнул. «А жрец-то вон как расклеился. Болеет, а дома ему не сидится. Все по чужим хатам шатается». — Ты ведь по душу Светлолики явился.

— Да-а-а?! — еще больше изумился маг. — А кто это?

— Не юли! — с неожиданной силой шлепнул рукой по кровати старик. Пружины протестующе скрипнули. Кошка с испуганным мявом ретировалась со старческих колен, шмыгнула куда-то в угол и оттуда уставилась на мужчин светящимися в темноте глазами. — Ты пришел прогнать нашу ведьму!

— Да с чего вы все это взяли?! — возмущенно воскликнул Вешил, подпрыгнул и чуть не сверзился с кровати на пол, но в последний момент удержался, к явному неудовольствию жреца.

«А ведь служитель Всевышнего не прочь посмотреть, как я поставлю себе пару шишек на лбу, и позлорадствовать. И это жрец Всевышнего! Куда катится этот мир?»

— А не с чего, — не дождавшись падения собеседника, разочарованно хмыкнул Гонорий. — Просто сам посуди, для чего еще столичному магу ехать в такую даль, как Хренодерки? Уж не простуду нашим ребятишкам лечить и не урожай заговаривать. Значит, про ведьму нашу прослышал и гнать ее из лесу желаешь. Но вот что я скажу тебе, маг: ехал бы ты восвояси, как только силы будут. Мы тебе даже лошадь до Больших Запруд выделим и Сарата в провожатые дадим, — продолжал соблазнять жрец. — А тем, кто тебя послал, скажешь, что не видел ведьму и ведьма тебя не видела. Сам посуди, нам без ведьмы никак, она у нас на несколько окрестных сел одна-единственная осталась. А у нас один хрен чего стоит! Прет из земли заместо осота, и не выведешь заразу такую, не к ночи будь помянут. Поветрие иной раз гуляет, умертвие как-то заглядывало, да и нежить пошаливает. Безымянный лес-то рядом. И чего маги на нее ополчились? Сидит себе в глуши, никого не трогает. Жирует она у нас, что ли? К нам же ни одного мага никаким пряником не заманишь. Да и откуда у нас пряники? Слава Всевышнему, что хлеб на столе есть. Так что мой тебе совет, маг: иди себе обратно в столицу, в цивилизацию из наших дремучих мест. Всевышний тебе в помощь!

«И ветер, полагаю, в спину», — мысленно фыркнул Вешил. Он невольно задумался. Как же так? Жрец снизошел до переговоров с магом по поводу местной ведьмы и, вопреки ожиданиям, не предлагает предать ее анафеме, грозя геенной огненной за ее прегрешения, а желает уберечь от мага-чужака. Все-таки странное место Хренодерки. Все тут немного тронутые и на своей лесной отшельнице повернутые. Оставалось надеяться, что это не заразно. Только Вешил открыл было рот, чтобы спросить у жреца, что за дело слуге Всевышнего до девицы, проживающей в лесу, как обнаружил, что ночного гостя и след простыл, а вместо него на краю кровати пристроилась вездесущая пятнистая кошка и громко мурлычет.

— Однако быстро здесь принято уходить и приходить, — вздохнул в темноте комнаты Вешил, повернулся на бок и собрался предаться сну.

Но тут захлебнулся злобным лаем кобель, привязанный во дворе, громыхая цепью, стал злобно рваться, явно пытаясь кого-то достать, впиться острыми клыками, а в дверь принялись стучать ногами и, судя по ужасающему грохоту, бревном.

Маг подпрыгнул на кровати от неожиданности. Судя по шуму в других комнатах, остальные повторили его маневр, а некоторые домочадцы попадали с кроватей или с печи.

— Кого там еще леший несет?! — грозно поинтересовался Панас, явно не обрадовавшийся такой побудке. — Сейчас выйду и вилами в бок ткну, чтобы не шатались по селу, когда честные люди спят.

— Открывайте! — заорали снаружи. — Мы знаем, что вы собрата нашего в плену держите!

Панас недоуменно уставился на встрепанную со сна Параскеву. Жена зябко кутала полные плечи в стеганое лоскутное одеяло, полностью прикрыв тонкую ночную рубашку, и ответила мужу недоуменным взглядом. Мужчина задумчиво почесал пятерней всклокоченный затылок, подтянул посконные штаны, норовящие сползти, и прикинул, кого он тут силой держит. По всему выходило, что кобеля. Здоровенный пес единственный, кто содержался на цепи и периодически грезил о свободе, особенно весной, когда, как говорится, щепка на щепку лезет, а у пса тем более только собачьи свадьбы на уме. Конечно, собаку было жаль. С другой стороны, пустобреха можно и другого завести, даже еще злей. А за этим не иначе как оборотни явились, учуяв в сельском кабыздохе родственную душу. Оно и неудивительно, бабка пса была ушлой и злобной сукой, сбежавшей когда-то в Безымянный лес и вернувшейся оттуда немного потрепанной и брюхатой. Появившийся на свет божий помет экстерьером скорее напоминал волков, чем деревенских собак.

— Да забирайте своего кобеля, нежить драная, и проваливайте туда, откуда пришли! — порекомендовал настойчивым гостям Панас и зевнул во весь рот, рискуя вывихнуть челюсть.

— Да как же это? — запричитала Параскева, которой было жаль отдавать родного пса какой-то нежити, чьи намерения не совсем ясны. — Ведь лает хорошо. И сильный. Вон тебя как по селу прокатил!

Панас обиженно насупился, вспоминая недавний конфуз, и у него сразу отчаянно зачесалось в разных местах, преимущественно неприличных и отбитых в процессе вышеупомянутых покатушек.

— Леший с ним, с кобелем. Если каким-то монстрам он нужен, пусть берут, — зашипел он на жену, а гостям крикнул через дверь: — Забирайте! И ступайте отсюда к русалкам!

— Зачем нам русалки? — хором поинтересовались из-за двери. — Нам русалки без надобности. Нам маг нужен.

— Маг? — возрадовался хренодерский голова, которому присутствие мага в родной избе было поперек горла. Если же кто-то выбрался из леса, чтобы избавить от колдуна, он и доплатить на радостях согласен… только не очень дорого. Но чтобы забрали наверняка и не возвращали. — Да забирайте обоих! И мага своего берите. И кобеля. Да проваливайте поскорее! А то спать сильно хочется.

Спать действительно хотелось, но, с другой стороны, любопытство распирало всех, и даже самая младшая дочка, Ареска, исправно сопела под одеялом, усердно делая вид, что спит, а на самом деле вслушивалась в переговоры. Пса ей было очень жаль, и она даже жалостно всхлипнула, не забывая, однако, посапывать для конспирации.

Вешил, который за время перепалки успел неслышно подойти к хозяину дома, чем напугал последнего до икотных колик, со всей любезностью, на которую был способен, сообщил, что раздавать кобелей направо и налево — привилегия хозяев животных, и спорить с головой на этот счет он не станет. Но идти ночью с совершенно незнакомыми людьми, которым приспичило долбить в дверь в неурочный час, он вовсе не намерен.

— Если уж такая нужда в маге появилась, пусть утром зайдут, когда я высплюсь. — И немного подумав, добавил: — А будете настаивать, шарахну фаерболом — мало не покажется.

— Коллега? — поинтересовались из-за двери.

— Смотря кого вы именуете «коллега», — осторожно откликнулся Вешил. — Но да. Я — это я.

— Это вы — маг, насильно увезенный в деревню для сожжения на костре? — уточнил кто-то из гостей.

— Да, — кивнул маг, совершенно позабыв, что через дверь его жест никто не видит. Хотя, если там действительно коллеги, для них изделие местного плотника не препятствие. — Я маг, но насильно меня никуда не возили и сжигать вовсе не собирались. Или собирались? — уточнил он у Панаса.

Голова, который мысленно уже помахал вослед гостю белым платочком, воззрился на мага с неописуемым удивлением.

— Всевышний с тобой, господин маг! С чего бы это нам вздумалось тобой печку топить? Да и дрова отсырели все, костра путного не сложить.

— Действительно, не сложить, — не мог не согласиться Вешил, вспоминая, по какой грязи тащилась волокуша и надсадно хрипел бедняга-мерин, с усилием выдирая увязшие по самые бабки ноги из дорожной грязи.

За дверью принялись шушукаться. Видимо, решали, верить ли в безопасное пребывание собрата в Хренодерках или нет.

— Я так и знал, что этот наглый вампирюга врет! — прозвучал возмущенный, явно мальчишеский голос.

— Намурас! — усталый бас более старшего мага одернул зарвавшегося паренька. — Вообще-то это был секрет, а ты орешь о нем на все село.

— Но учитель… — обиженный всхлип.

— Стыдись, Намурас, — произнес третий. — Ты будущий маг и должен научиться хранить тайны как свои, так и чужие. К тому же тренироваться соблюдать тишину тоже немаловажное занятие. Может, наш неожиданно обретенный собрат перестанет мариновать нас на пороге и впустит внутрь? А то здесь действительно довольно сыро. К тому же треклятый пес не желает заткнуться. Я понимаю желание хозяев избавиться от этой брехливой скотины, но совершенно отказываюсь забирать ее с собой. Пусть сами девают ее куда хотят. А нам между тем хотелось бы попить горячего чаю и помыться. Я не жалуюсь, но многодневное мотание по лесу без определенной цели изрядно осточертело.

Панас вопросительно посмотрел на Вешила, явно отдавая тому право решать, впускать ли коллег в дом или послать обратно к лешему, раз они из лесу явились. Маг неуверенно пожал плечами. В конце концов, среди коллег тоже иногда попадались довольно отвратительные личности, которые без того, чтобы основательно напакостить ближнему своему, не могли прожить и дня. Параскева тяжело вздохнула и пошла одеваться. В глубине души она понимала, что печь топить точно придется, как и собирать для незваных гостей на стол, что Всевышний послал.

«Видно, маги чем-то сродни тараканам, — тоскливо подумала он. — Заведется один — другие непременно набегут».