Глава XI
СТЕРВЯТНИК ВСЕЛЕННОЙ
Распугав ворон, орлан-белохвост опустился на сосну на окраине Тимирязевского парка, неподалеку от Большого Академического пруда. Грзенк чувствовал, что его форма нуждается в отдыхе, к тому же ночью при плохой видимости искать Лирду и кнорса едва ли имело смысл. Однако Грзенку необходимо было знать, что он сделал все от него зависящее, и потому беспокойный папаша связался с ки-бермозгом и велел вести непрерывные поиски.
Сейчас он мог позволить себе лишь кратковременный сон. «Как же каркают эти вороны! — подумал Грзенк, втягивая голову в плечи. — Впасть бы спячку лет на двести, а когда проснешься, чтоб уже ничего этого не было. Ни проблем с дочкой, ни опасностей, ни Великого Нечто… И подальше от этой ужасной планетки, где жизнь мчится с такой бестолковой стремительностью. Не в моем возрасте таскаться по окраинам Вселенной…»
Грзенк уже собирался отключить сознание, как вдруг, скорее почувствовав, чем заметив в листве соседней березы какое-то движение, он камнем сорвался с ветки и вцепился кривыми когтями в молодую ворону. Та даже каркнуть не успела, как орлан-белохвост слетел на траву и добил ее мощным уларом клюва. Почти сразу Грзенк очнулся и, увидев мертвую птицу у себя в когтях, поспешно выпустил добычу.
Сопровождаемый возмущенным вороньим граем, орлан перелетел на другой конец парка и уселся на засохший дуб возле городской больницы. Грзенк был в замешательстве: он испытывал одновременно и стыд, и странное удовольствие. Ненадолго он разрешил форме завладеть собой и нарушил один из главных запретов. Что ни говори, а эта планета была величайшим соблазном, неудивительно, что прадедушка Бнург застрял тут уже на вторую сотню лет…
Форма опять напряглась, но Грзенк успел вовремя затормозить ее инстинкты. Что случилось? Он огляделся. Под дубом прогуливалась раскормленная болонка, которая от толщины уже разучилась тявкать, а только чихала.
Орлан хищным круглым глазом уставился на собачку, всем своим огромным телом испытывая голод. Этой жирной моськи ему хватило бы надолго, а что, если снова пренебречь запретом? В конце концов, если рассуждать логически, вряд ли это изменит баланс на планете. На вид болонка такая аппетитная, жирная спина, тонкие ножки, должно быть, на вкус она восхитительна…
«Стоп! Тревога!» — спохватился Грзенк, сообразив, что форма его уговаривает. А не изменить ли ее? Как просто и безмятежно быть тараканом. Никаких угрызений совести, внутренних борений. Но, вспомнив, как противно было ползти с липким вареньем на лапках, Грзенк передумал. Лучше уж быть орлом, орла хотя бы не отравят дустом.
Спрятав на всякий случай голову под крыло, Грзенк заставил себя уснуть. Но проспал он совсем недолго. Ночью его разбудил сигнал со звездолета: кибермозг вышел с ним на связь.
— Ты нашел их? — Грзенк знал, что кибермозг не стал бы беспокоить его без причины.
— Если не нашел, тогда что? — раздраженно спросил Грзенк.
— Майстрюк, — сказал мозг и замолчал. У него была привычка задумываться над собственными словами и словноот самого себя ждать продолжения.
— Дальше!
— Майстрюк появился в этом секторе космоса, — пояснил мозг.
— Ты уверен?
— Сведения перепроверены, — обиженно сказал мозг. Его нельзя было обидеть сильнее, чем обвинив в способности к фантазированию.
Сон у Грзенка мгновенно улетучился. Если бы звездочет столкнулся с астероидом или в соседней галактике взорвалась бы сверхновая — все это досадный пустяк по сравнению с появлением майстрюка.
Майстрюки — стервятники Вселенной. Как акулы плывут на кровь или грифы слетаются на падаль, так и майстрюки на расстоянии десятков световых лет древним инстинктом чувствуют, где и чем можно поживиться.
Каждая развитая цивилизация имеет своего врага, и чем она могущественнее, тем могущественнее враг. И прадедушка Бнург, и отец Грзенка, и одна из его сестер — все были убиты майстрюками и существовали теперь только в Иллюзорном мире.
О майстрюках, в отличие от Великого Нечто, было известно все, но это ничего не меняло; об устройстве атомной бомбы тоже все известно, но это не делает ее менее опасной.
Грзенк задумался — в минуты опасности он не терялся, а тщательно все взвешивал.
— В какую точку сектора направляется майстрюк? — спросил он.
— К вам, — коротко ответил кибермозг.
Грзенк вздрогнул, хотя иного ответа и не ожидал. Бежать уже поздно, родиной майстрюка была Вселенная, и в космосе от него не укрыться.
Теперь существовало только два варианта развития сценария: либо майстрюк убьет их сразу, если голоден, либо, если сыт, начнется долгая игра в кошки-мышки с заранее предрешенным результатом.
— Новая информация, — вдруг сообщил мозг. — Треть майстрюка отделилась, изменила направление и движется к звездолету. Что прикажете предпринять?
— А остальные части?
— Остальные части тоже разделились и летят на разные планеты Солнечной системы: Сатурн, Марс, Венеру, Плутон, Юпитер…
— Странно, очень странно. Что он там забыл? — пробормотал Грзенк. — Ладно, мозг, попытайся его обхитрить. Уведи звездолет в космос, помотай его хорошенько, выставь фантомы, ну а если майстрюк все же настигнет тебя…
— Ода… Разумеется, я самоуничтожусь, — равнодушно сказал мозг. — Еще есть вопросы?
— Когда майстрюк будет на Земле?
— Через полтора цикла, или, говоря на языке этой планеты, — послезавтра утром, — уточнил мозг, и связь со звездолетом прервалась.
Рассветало. Грзенк слетел с дуба и, тяжело хлопая крыльями, поднялся высоко в небо. Прикинув, где может оказаться прадедушка Бнург, он направился в зоопарк. И не ошибся. Потомок древнего народа мрыгов, патриарх рода, магистр философии Бнург был занят тем, что облаивал слона. Он уже охрип — видимо, лаял давно.
В тот момент, когда Грзенк появился в зоопарке, прадедушка укусил за ногу пытавшегося отогнать его сторожа. Грзенк тактично сделал вид, что ничего не заметил, и уселся на перекладину забора. Сторож гонялся за Бнургом вокруг слоновника, пока не прижал его к ограждению. Матерясь, он замахнулся на скулившую дворнягу резиновой дубинкой, но тут Грзенк, решивший вмешаться, налетел на человека сзади и, хлопая крыльями, сбил его с ног. Увидев орлана, сторож заверещал и убежал, оглядываясь и прикрывая голову руками.
В общем-то, мне ничего и не грозило. Напрасно ты, — Проворчал Бнург, после того как протащился метров десять, вцепившись в штанину убегавшего человека.
— Знаю, — кивнул Грзенк.
Дворняга пристально уставилась на него. Когда собаки так смотрят, люди говорят: «Все понимает, а сказать не может», — но Бнург-то как раз мог.
— Неприятности? — спросил он.
— Еще какие.
Э-э… Признаться, я слегка увлекся. Кошки, слоны, свадьбы… Слишком много соблазнов. — Пес почесал одной лапой вислое ухо.
— Это уже неважно… Появился майстрюк. Он летит сюда, — сухо сообщил Грзенк.
Лапа дворняги замерла на пути к уху.
— Скверно… Когда он будет на земле?
— Послезавтра утром.
— Хм… И что ты собираешься делать?
— Как раз об этом я и хотел спросить. Прадедушка высунул розовый язык:
— Даже не знаю, что тебе посоветовать. Помнишь, чем окончилась для меня последняя встреча с майстрюком? Он меня убил и сожрал…
Грзенк перебил:
— Значит, ты ничем не можешь помочь?
— Ну почему ничем… Кстати, ты уверен, что обо всем мне рассказал?
Грзенк удивился проницательности прадедушки. А он еще, случалось, называл его безумным!
— Есть одна вещь, которая меня смущает. Он разделился на несколько частей… — и Грзенк рассказал о странном поведении майстрюка.
Бнург долго молчал. Он лег, положив голову на лапы, и закрыл глаза. Грзенк даже решил, что прадедушка задремал, но в этот момент тот пролаял:
— Объяснение может быть только одно. Это молодой неопытный майстрюк. И это его первая охота.
— Ты уверен?
— Я слышал о таком. Он еще не отработал нюх и только приблизительно знает, где вас искать. Вот и разделился, Опытный, разумеется, так бы не поступил…
Грзенк почувствовал облегчение. Если прадедушка прав, у них с Лирдой появился шанс.
— Думаешь о фантомах? Возможно, это и продлит нам жизнь… на несколько дней. Майстрюки быстро обучаются, — добавил Бнург, прочитав его мысли.
— Значит, нам конец, — обреченно спросил Грзенк.
— У вас единственный выход. Отыщите Великое Нечто Возможно, оно поможет вам остаться в реальном мире.
— А если Нечто еще опаснее майстрюков? Закон гласит, что его следует остерегаться… — Остерегаться и всегда искать! Вспомни: именно «искать!».
Пес встал и прислушался.
— Сторожа бегут, — сказал он. — Между прочим, за тобой… У них сеть. Они решили, что ты вылетел сквозь дыру в вольере… Ты воспользуешься моим советом?
— Для начала я найду Лирду. Ее нужно предупредить. — Орлан неуклюже разбежался и взлетел.
— Быть призраком не так уж плохо! Помни это! — крикнул ему напоследок пес и с лаем побежал навстречу сторожам.
Грзенк стал набирать высоту, как вдруг ощутил, что небо набухло. Тучи сгустились, вот-вот должен был начаться дождь. И, едва он об этом подумал, как дождь полил.
«Интересно, орлы летают в ливень?» — засомневался Грзенк, но решил, что это несущественно. Он попытался связаться с Лирдой, но неожиданно на связь вышел кнорс. Со всей возможной скоростью орлан-белохвост устремился к нему, рассекая крыльями влажный туман.
Кнорс висел над Москвой-рекой мокрой грязноватой губкой. Он был встревожен и беспомощен. Кнорсы с их газообразными телами не переносят сырости. В дождь они свиваются в плотный сгусток и впадают в подобие спячки. Именно поэтому в контейнерах, где содержатся кнорсы, всегда поддерживается повышенная влажность.
Грзенк надеялся обнаружить поблизости и Лирду, но оказалось, кнорс потерял ее еще ночью, когда она прыгнула в реку. «Вот хитрая девчонка! Накличет она на себя беду!» — с тревогой подумал Грзенк.
— Убирайся в какое-нибудь сухое место и жди, пока кончится дождь! Я с тобой свяжусь! — раздраженно приказал он кнорсу, и мокрое облачко куда-то угрюмо потащилось.
А орлан полетел над Москвой-рекой. Он чувствовал, что Лирда должна быть где-то недалеко от воды, и надеялся, что, как только приблизится к ней на определенное расстояние, телепатическая связь восстановится.
Дождь усиливался, тучи обложили небо, похолодало. На Москву надвинулся циклон. «Вот бы дождь затруднил майстрюку наши поиски», — понадеялся Грзенк. На всякий случай он создал несколько своих фантомов-двойников и разбросал их по разным точкам планеты. Пусть майстрюк гадает, где настоящая жертва.
Творя фантомов, Грзенк не забывал и о Лирде. Он пролетел по Саввинской набережной вдоль Новодевичьего кладбища, потом над Лужнецкой набережной, пока наконец где-то у Воробьевых гор не ощутил близкого присутствия своей дочери.
Очевидно, все время думая о Лирде, он инстинктивно предугадывал ее поступки. Предполагая, что она может скрываться в густой зелени на холме, Грзенк сел на вершину монумента и огляделся. Ливень был таким сильным, что сквозь водяную завесь Грзенк с трудом различал даже реку. Лирды нигде не было, наверное, она поднялась выше, на холм.
Орлан-белохвост взлетел и сделал круг над смотровой площадкой и Воробьевым шоссе. Неужели ушла? Но тут вдали, у главного здания университета, сквозь сплошную стену дождя Грзенк различил крошечное белое пятнышко и, узнав, радостно устремился к нему.
Лирда в белом свадебном платье шла по скверу, когда вдруг небо затянули тучи и начался ливень. Рядом затормозила оранжевая поливальная машина, ее насосы работали, выбрасывая длинную косую струю, которая смешивалась с ливнем. Все это походило на кино абсурда.
Дверь машины приоткрылась. Выглянул парень.
— Вас подвезти? — проорал он Лирде, прикрываясь рукой от дождя.
— Нет, спасибо! Я пешком!
— Но вы же промокнете!
— Уже промокла, поезжайте! — и Лирда махнула фатой Парень захлопнул дверцу и уехал. Оранжевый кузов
машины расплылся в дождевом потоке яркой кляксой и исчез.
Лирда захохотала. Струи хлестали за шиворот, платье прилипло к телу, но она была исполнена восторгом — вместе с дождем с неба на нее изливалось необъяснимое счастье.
Ливень был мощным, стремительным, обрушивающим ся. Каждой клеточкой своего тела Лирда ощущала давление дождевых струй, и это было очень приятно. Не прошло и нескольких минут, как по дорожкам потекли уже целые реки.
Она дошла до фонтана, рядом с которым стояли бюсты великих писателей и естествоиспытателей. Подбежав к фонтану, Лирда приостановилась и мысленно проследила переплетение труб, подающих воду. Найдя тяжелый водозапорный кран, она усилием воли повернула его до предела, и наружу с шипением вырвались мощные перекрещивающиеся струи.
Неожиданно за спиной у Лирды раздались тяжелые удары крыльев, и на бортик фонтана свалился огромный, взъерошенный, насквозь промокший орлан. Отряхиваясь, он взмахнул крылом, и на асфальт упало длинное темное перо. Лирда присела рядом с птицей с загнутым клювом, которая тут же уставилась на нее круглым желтым глазом.
— Это ты, папа? — неуверенно спросила Лирда.
— Нет, не я, — проворчал Грзенк. — Как ты могла сбежать от кнорса? Совсем с ума сошла?
— А зачем ты подослал ко мне это тупое чудовище? Я тебя просила?
— Не смей так со мной разговаривать! — рассвирепел орлан и несколько раз яростно клюнул мокрый камень. — Я ужасно волновался! — добавил он уже виновато.
Лирда собиралась с мыслями. Появление на земле отца явилось для нее полной неожиданностью.
— Эта форма очень тебе идет, — осторожно сказала она. — Ты всегда о ней мечтал.
— Ты ведешь себя безответственно. Не заговаривай мне зубы! — продолжал клокотать Грзенк.
Лирда хотела сказать, что у орлов нет зубов, но благоразумно промолчала, не желая раздражать отца еще больше. Чтобы ее ленивый папочка самолично притащился на ужасную и беспокойную планету, вместо того чтобы засыпать ее с орбиты бесконечным потоком ценных указаний, — для этого требовался какой-то особенный повод.
— Почему ты не выходила на связь? — уже спокойнее спросил Грзенк.
— Я думала, ты впал в спячку.
— Ерунда! Я почти все время был на Земле! — заявил Грзенк, вспоминая, что отдал кибермозгу распоряжение сообщать, что он в спячке, а потом забыл его отменить.
— Ты был на Земле? — не поверила Лирда. — И давно?
— Почти с самого начала. Я потерял тебя, когда ты садилась в машину к этому толстому уродливому самцу, — недовольно сказал Грзенк.
— К толстому самцу? Ах да, к Константину Львовичу! Он вовсе не урод! — засмеялась Лирда, почти сразу догадавшись, о ком идет речь. — И почему ты мне сразу не сообщил? Зачем было таиться?
— Прадедушка Бнург запретил мне, чтобы это не повлияло на твои поступки…
— Прадедушка тоже в Москве? — не поверила Лира. — И где он?
— Был в зоопарке.
— В зоопарке? — расхохоталась Лирда. — В самом деле?
— У него дела. Очень важные… — неохотно объяснил Грзенк, деликатно опуская подробности о прадедушкиных
причудах.
— А, опять гоняется за кошками? — догадалась Лирда.
— Как, ты об этом знала? Знала, что он собака, и ничего мне не говорила?
— Это была наша тайна. Его и моя, — пожала плечами Лирда. — Все началось уже довольно давно.
— Привязанность к форме — ужасная вещь. Твоему прадедушке стоило бы зарубить себе на носу! — воскликнул Грзенк и смутился, вспомнив, как приятно было вонзиться когтями в вороненка.
— Подумаешь, такой пустяк: повыть слегка на луну или цапнуть кого-нибудь за ногу… — протянула Лирда. — А что еще рассказывал дедушка? Почему он запретил тебе со мной встречаться?
Грзенк почувствовал, что на него снова наваливается тоска беспросветная, как серые тучи над ними. Он соскочил с бортика, неуклюже боком запрыгал по аллее и перелетел на бюст Фонвизина, стоявший сбоку от фонтана. Дождь, который начал было стихать, хлынул с новой силой. Лирда посмотрела на университетские часы, но не смогла разглядеть стрелки за сплошной стеной ливня.
— Эй, чего ты молчишь?
— Не нужно было прилетать на эту планету, — пробурчал Грзенк. — Нас выследил майстрюк.
Чтобы не разжевывать, он на несколько секунд приоткрыл Лирде свое сознание. Дочь гибко и осторожно, удивленная таким доверием, проникла в него и, уловив темные пульсирующие образы приближающейся опасности, мгновенно все поняла.
Со стороны это выглядело так: в густой штриховке ливня па бортике фонтана не шелохнувшись сидела девушка в белом свадебном платье, а через аллею на плече Фонвизина замер мрачный орлан со взъерошенными перьями и желтым крючковатым клювом.
Едва Лирда выскользнула, сознание Грзенка вновь стало непроницаемым.
— Я ничего этого не знала, — вдумчиво сказала она. — И представляю, как ты переволновался. И что, у нас в самом деле нет выхода?
— Выход есть: схватиться за хвост кобры, спасаясь от волка, — пафосно сказал Грзенк. — Другими словами, о дщерь моя, мы должны найти Великое Нечто.
— Разве Великое Нечто не легенда? — удивилась Лирда.
— Эта легенда дышит нам в спину, — взвился Грзенк. — Великое Нечто разбужено!
— Нет, постой! Это нужно еще доказать! — заспорила Лирда. — Я считаю, что Великое Нечто — миф. Осколок загадочной религии, доставшейся нам от працивилизации. Единственное, что действительно необъяснимо, — это координаты планеты и ее описание. Как они могли быть известны предкам, не знавшим межзвездных перелетов? С другой стороны, раз первые два закона працивилизации действуют, значит, должен действовать и третий. Но в то же время нет никаких объективных доказательств существования Великого Нечто, и как исследователь я нуждаюсь В более точных подтверждениях…
— Послушай! В кого ты такая зануда? — крикнул Грзенк, возмущенно хлопая крыльями. — Речь идет не о научном подтверждении, а о нашем с тобой выживании. Майстрюк будет здесь уже послезавтра! У нас остались день и ночь, еще один день, а потом начнется охота. И в этой охоте добычей будем мы.
Лирда представила, как из глубин Вселенной к Земле стремится майстрюк, похожий на зыбкие бильярдные шары, грязновато-белые, вытянувшиеся в цепочку, о майстрюках она знала многое, но все из учебников. Никто из тех, кто видел майстрюка вблизи, не мог уже об этом рассказывать в реальном мире.
Само название «майстрюк» произошло от имени первой жертвы этого космического хищника. Существовало предположение, что древняя працивилизация, предшествующая нынешней цивилизации мрыгов, погибла именно по вине майстрюков, после чего хищники по загадочной при чине на несколько сотен тысяч лет покинули их сектор галактики и вновь появились лишь около полутысячи циклов назад, в период высочайшего расцвета культуры мрыгов.
Каждый шар обладал частью разума и мог охотиться и уничтожать добычу самостоятельно. Чем старше был майстрюк и чем больше побед он одерживал, тем из большего числа шаров он состоял. Каждый шар — одна жертва, одни удачная охота. Молодые, только что родившиеся майстрюки редко насчитывали больше пяти-шести шаров, а опытные и мощные ветераны могли быть из сотни шаров и даже больше.
Самый крупный и опытный из известных майстрюков, сожравший, кстати, и прадедушку Бнурга, насчитывал около четырехсот шаров. Хотя таких титанов было немного, именно на их долю приходилось больше всего удачных охот. Убивая жертву, майстрюки впитывали в себя часть ее возможностей и присоединяли к себе ее материю. Теперь и бывшая физическая сущность прадедушки Бнурга, равно как и другие жертвы этого майстрюка, участвовала в охоте группы.
Майстрюк-титан, убивший прадедушку Бнурга, обычно рассыпался на охоте на три — по сто — сто пятьдесят шаров — части, которые отрезали добыче все пути к отступлению, устраивали ловушки и уничтожали вместе с фантомами.
Размножались майстрюки отделением шаров от одной самки и двух взрослых самцов. Шары одного организма постоянно поддерживали между собой телепатическую связь.
Каждый шар по отдельности мог быть довольно уязвим. Именно поэтому опытные майстрюки никогда не разделялисьна охоте, предпочитая выслеживать добычу единым целым или даже сливаясь в сообщество из двух-трех хищников.
Только молодые и неопытные майстрюки, насчитывающиене более десяти-пятнадцати шаров, еще не особенно притершихся друг к другу, порой разделялись и действовали на охоте каждый сам по себе. То, что летящий теперь к ним майстрюк, оказавшись в Солнечной системе, рассыпался по разным планетам и даже погнался за пустым звездолетом, говорило о его неопытности и неумении точно определять, где находится жертва.
Но даже это не спасало. Майстрюки быстро обучались. Всякая изобретенная ловушка или фантом действовали только единожды. Стоило погибнуть хотя бы одному шару, как он перед уничтожением успевал передать информацию о ловушке и ее характере остальным шарам, а те жестоко мстили за его гибель.
И все повторялось: каждая жертва майстрюка сама становилась туманным шаром, и длинные цепочки шаров во Вселенной все росли, в то время как мрыгов оставалось все меньше.
В конце концов, чтобы выжить, мрыги покинули родимо планету и рассеялись по разным уголкам Вселенной, предельно усложнив майстрюкам охоту. Только изредка, чтобы по-прежнему ощущать себя единым народом, они собирались в иллюзорном пространстве и обменивались накопленной информацией.
Теперь хищникам, чтобы захватить добычу, приходилось выслеживать ее порой по нескольку лет. Они быстро совершенствовали свои охотничьи навыки в изменившихся условиях: рассеивались, высылали разведочные шары и дозоры и настолько развили свои телепатические способности, что чувствовали мрыгов на огромных расстояниях.
И вот один из молодых майстрюков чудом учуял сдвоенный сигнал и рвался к Земле, спеша завершить первую охоту и присоединить к своей коротенькой цепочке шаров еще два: Лирду и Грзенка.
Дождь, похоже, зарядил надолго: на лужах взбухали пузыри.
«Неужели это мой последний дождь в реальном мире?» — с тоской подумала Лирда. Орлан пошевелился:
— Послушай, дочка. Прадедушка Бнург, ты знаешь, конечно, не без странностей, но он редко ошибается… У него великолепная интуиция и развитые пространственные способности. Он почти единственный, кто может поддерживать с нами связь из ирреального мира, хотя бы недолго, Я это кое-что да значит.
— Я знаю, у нас замечательный прадедушка, — Лирда пересела на мокрую скамейку.
— Э-э-э… Бнург говорил, — осторожно продолжил Грзенк, — что у тебя, хотя ты этого, возможно, не осознаешь, существует особая связь с Великим Нечто, которая и заставляла тебя все время рваться на эту планету, как я ни пытался тебе помешать.
— Чушь. Я хотела стать исследовательницей, — возразила Лирда.
— Но ведь вокруг столько других планет! Миллионы, миллиарды! А ты выбрала именно эту, с которой связана легенда о Великом Нечто. Тебе это не кажется странным?
— Ну не знаю… Как в старой земной сказке: пойди ту да — не знаю куда, принеси то — не знаю что, — сказала Лирда. — Я вот что думаю. Если Великое Нечто захочет, чтобы его нашли, — оно найдется. Если же нет — то и искать бесполезно.
Все равно мы не должны прекращать поиски. У нас в запасе день, а потом, возможно, появится еще несколько дней, если этот майстрюк неопытен, — заметил Грзенк. — Но ты хотя бы приблизительно представляешь, где искать?
— Я подумаю, вдруг вспомню или почувствую что-то. — Лирде хотелось вселить в Грзенка надежду, которой не было у нее самой. — Но послушай, отец, ты не можешь сопровождать меня в этой форме.
— Почему? — разочарованно спросил он.
— Она слишком необычна. Для поисков Великого Нечто тебе придется принять форму человека, как и я.
— Принять форму аборигена, ты это имеешь в виду? — возмутился Грзенк. — Ни за что не выряжусь такой обезьяной! Они неуклюжи, ты только посмотри: эти безобразные тела, эти тонкие конечности, которые сгибаются лишь в определенных направлениях, этот идиотский смех..
— Не капризничай, смех-то их тебе чем не понравился? — поразилась Лирда.
Ей пришлось немало потрудиться, чтобы убедить старого упрямца принять облик землянина. Не последним доводом в споре послужило заявление Лирды, что она ни за что не будет разгуливать по улицам Москвы с орлом на плече, и если он собирается остаться птицей, то ему самое место в зоопарке рядом с дедушкой Бнургом.
— Хорошо, — пообещал Грзенк, поддаваясь наконец ее убеждениям. — Если хочешь сделать из своего старого отца посмешище — делай! Я приму форму первого же аборигена-самца, которого увижу.
— Вот и отлично, папочка. Таким ты мне больше нравишься, — похвалила его Лирда.
Грзенк вздохнул и, стремясь насладиться последними минутами столь полюбившейся ему формы, описал круг над шпилем университета.
Под козырьком общежития на шерстяном одеяле у горы привезенных на продажу арбузов крепко спал старый узбек. Лирда на цыпочках подкралась к нему и замахала руками, подзывая Грзенка.
Через несколько минут к станции метро «Университет» шли двое: морщинистый узбек в полосатом халате и тюбетейке и насквозь промокшая невеста, придерживающая руками фату.
