ГЛАВА 19
До дома леди Элис Айвен довез Бая на своей машине; несмотря на сильный дождь (или благодаря ему), на дорогах оказалось свободно. К тайному облегчению Айвена, этим вечером Саймон был дома один. Маман уехала в императорский дворец помочь в организации того самого приема, который Грегор с Лаисой давали для инопланетных дипломатов и на который жаловался Бай. Толпа гостей, несомненно, налетит на столы с закусками столь же рьяно, как во времена Изоляции кавалерия зачищала улицы от бунтовщиков. Айвена лишь удивило, что ни его самого, ни Бая не затащили на это мероприятие во соблюдение истинно барраярского декора, как маман делала неоднократно..
— О! Снова вы двое, — произнес Саймон, когда Айвена с Баем проводила в его кабинет горничная, в тот вечер работающая и за швейцара. Он отложил ридер и спустил ноги в шлепанцах с удобной банкеточки у кресла. При свете лампы, одетый по-домашнему — в рубашке и вязаном жилете — он походил на дядюшку — школьного учителя на пенсии. — Ты не закроешь дверь, Мари? Будь добра.
— Да, сэр. Мне принести напитки?
Во взгляде Бая мелькнула надежда, но Айвен твердо отказался:
— Нет, Мари, спасибо.
— Хорошо, лорд Айвен, — выходя, она тщательно и плотно прикрыла за собой дверь.
Едва щелкнул замок, в комнате стало необычайно тихо. Бай сглотнул, а Айвен раздраженно подумал: «Добро пожаловать в консультационную фирму «У Форпатрила». Садитесь, пожалуйста. Придавать решимость бесхребетным — моя работа». Отнюдь не самая любимая его роль в любых обстоятельствах.
— Что ж, джентльмены, — Саймон любезным жестом предложил им присесть и положил на колено сцепленные руки. — Что привело вас ко мне этим дождливым вечером? Почему вы здесь, а не в компании ваших очаровательных дам?
Бай поморщился и просто выдвинул пару удобных стульев; Айвен тут же переставил их поближе к хозяину, поскольку ощущал непрошеную обязанность смотреть за Саймоном внимательнее. Бай присел на краешек.
Они заговорили одновременно. «Саймон…» — начал Айвен, и «Сэр», — Бай. Так же синхронно оба смолкли и махнули друг другу, предлагая продолжить. Бай, похоже, твердо решил поиграть в молчанку, поэтому Айвен начал первым:
— Саймон. Что ты знаешь такое, что еще не знаем мы, про некое место перед зданием СБ, насчет которого разузнали Арквы? Или, быть может, под ним?
Глаза Саймона чуть сверкнули.
— Даже предположить не могу, Айвен. А что именно вы двое уже знаете?
— Мы знаем, что, по их убеждению, там внизу есть нечто, возможно, цетагандийское и относящееся к временам Оккупации, и что Шив и Юдин уверены, будто это нечто — достаточно ценное, чтобы окупить их вооруженную попытку снова взять власть над Домом. Потому что ни о чем другом они не мечтают. Но, черт возьми, я понятия не имею, как они надеются извлечь это нечто прямо из-под коллективного носа СБ, да еще вывезти за пределы империи. Я — но, наверное, не ты. Не желаешь ли дать мне подсказку?
Саймон пробормотал под нос что-то вроде «Но без подсказок ты такой забавный…» — и просить его повторить погромче Айвен не стал.
— Что ж, все получается интереснее, чем мне показалось на первый взгляд. Как мы знаем, что именно мы знаем? Такой философский вопрос.
— Ага, но только я не философ, я практик, — парировал Айвен, узнавая саймоновскую манеру уводить разговор в сторону. Этот человек смог бы водить за нос целую бригаду следователей — много часов подряд и по нескольку штук за раз. Опыт допросов, полученный с обеих сторон стола, не пропьешь. — А еще я устал, а моя жена перестала со мной разговаривать.
— О, весьма прискорбно слышать. Ты ей что-то не то сказал?
— Саймон!
Байерли собрался с духом и вступил в разговор:
— Сэр, вы договорились о какой-то сделке с Шивом Арквой? Или он просто считает, что вы договорились?
— М-м, — задумчиво протянул Саймон. — Я бы сказал, у нас скорее получилось пари.
Айвен потер лицо.
— И насколько вы оба были пьяны тем вечером?
Саймон… усмехнулся:
— Возможно, самую малость. Но это был мой любимый вид пари, который мне так редко выпадал прежде — и я просто не мог его упустить.
На этот раз взвыл уже Бай:
— Сэр!
Саймон поднял ладонь, слава богу, прекращая издеваться над молодежью.
— Сначала я отвечу на твой первый вопрос, Айвен. Похоже, Арква нацелились на цетагандийский бункер, построенный во время оккупации под тем особняком, на месте которого позже воздвигли здание СБ. Он был нанесен на карты и помечен как проверенный, еще когда копали котлован под фундамент здания штаб-квартиры. Под эгидой гражданского строительства Юрия Безумного и Доно Экзальтированного, ну, вы понимаете.
— Вы хотите сказать, что я целую неделю ношусь как бешеный в охоте за пустым местом? — негодующе воскликнул Бай.
— Не совсем так, — возразил Саймон.
— Но СБ все это время знала, что там находится бункер? — уточнил Айвен.
— И снова мы возвращаемся к тонкостям термина «знать». Или, быть может, «помнить». За минувшие десятилетия архивы СБ не раз претерпевали ущерб. Плюс к тому, обладатели тех или иных сведений постоянно переводились на другую службу, уходили в отставку, умирали — а на их место приходили… те, кто знали что-нибудь другое, скажем так. Что-то вроде прогрессирующей организационной амнезии. Возможно, на сегодня осталось пять-шесть живых СБшников, которые лично изучали исторические документы касательно этого бункера, и это еще по самой щедрой оценке.
— И один из этих пяти-шести — ты? — уточнил Айвен.
Саймон пожал плечами.
— Мог быть и я. Когда я вступил во владение этим зданием и приводил все в порядок, на мою долю пришлось много домашней работы. Это было целых… тридцать пять лет назад, после мятежа Фордариана. И после Негри, боже правый. Хуже… хуже этого вряд ли что придумаешь. Все, что могу сказать тебе сейчас: информация о бункере оказалась не настолько впечатляющей, чтобы остаться еще и в моей природной памяти. Разумеется, за мое внимание в тот момент соперничала масса самых разных дел.
— Это что касается старых записей, — заметил Айвен. — А как насчет самого бункера? Он ведь должен быть по-прежнему отмечен на современных картах СБ.
— О, разумеется, он там есть.
— И его просто так и оставили стоять, со времен Юрия? — поинтересовался Бай.
— Более-менее. Я рассчитывал, что на месте сквера отстроят новое здание СБ — которое, как ты знаешь, мне так и не дали. Тогда в процессе выемки котлована под фундамент мы бы вскрыли бункер заново, быстренько проверили его на безопасность и запустили туда университетских историков: пусть заберут что смогут, пока не возобновились строительные работы. Я даже мысленно подобрал для раскопок список самых маститых археологов, — Саймон вздохнул.
Определенно, в кое-каких странных направлениях память Саймона и сейчас простиралась довольно далеко.
— А Шив пообещал включить тебя в дело? За процент от… от нуля?
— И кто здесь кого надул? — пробормотал Бай.
— А тогда… что? — Айвен нашел новый, и крепнущий с каждой минутой, повод для тревоги. — Ты позволишь им и дальше трудиться в ложной надежде? Будешь наблюдать, как они стараются вскрыть пустое хранилище? Ты жестокий мерзавец, Саймон.
— Мне всегда приходилось им быть. Но на сей раз на кону не стоит будущее империи и миллионы жизней, что приносит немалое облегчение. Не говоря уже о том, что это вполне стандартная процедура: предоставить подозреваемому свободу действий, чтобы тот привел наблюдателей к своим сообщникам. Уж тебе, Байерли, такое не надо объяснять.
Процедура-то есть, но она работает куда лучше, когда наблюдателя не заложили этим самым подозреваемым, подумал Айвен мрачно.
Поразмышляв, Саймон добавил:
— К тому же мне чрезвычайно интересно, как далеко они доберутся. Своего рода скрытый тест.
— Для Ги Аллегре? — «чем же он тебе так досадил?» — В таком случае, честно ли было их прикрывать во время того танца-сейсморазведки, вчера утром? Ты же знаешь, что Драгоценностям такое не сошло бы с рук, не сиди рядом ты и не кивай с благосклонным видом.
— М-м, на мой взгляд, я их не столько прикрывал, сколько подстегивал. Ускорял события, — Саймон нахмурился и добавил: — Хотя мое присутствие — не повод отклоняться от процедур безопасности. Надо будет поговорить об этом с Ги. Позже, — он выдержал секундную паузу. — Заметь, по моей оценке, Арквы потерпят крах уже с задачей по тайной прокладке туннеля рядом со зданием СБ, как некогда — их многочисленные предшественники. Идею провернуть все с налету — скажем, выжечь плазменным лучом дыру в земле на двадцать-тридцать метров вглубь прямо из парка и проплавить отверстие сквозь крышу бункера — я вообще в расчет не беру. Однако, если им каким-то образом удастся решить эту сложную задачку и если они смогут попасть внутрь… вот тогда наступит подходящий психологический момент, чтобы заключить с ними сделку.
Айвен сощурился:
— На что вы играете, Саймон?
— На более широкие стратегические интересы.
Бай откашлялся, точнее, издал слабый вопросительный звук. Саймон склонил голову в его сторону.
— Для СБ и империи в целом Единение Джексона всегда было проблемой, которая маскировалась под возможность. Слишком далеко для прямого вторжения, однако сидит верхом на главном скачковом маршруте из Цетагандийской империи, что гарантирует цетам в том регионе примерно такие же стратегические интересы, как и нам самим. А с работой через местную агентуру все та же сложность — они не склонны долго оставаться купленными.
— Дом Фелл всегда был опасен, но неизменно независим. Что касается Дома Престен, Морозов считает, что у них прочные контакты с Цетагандой — а теперь этот Дом контролирует два из пяти П-В туннелей, что может являться первым шагом к монополии. Изначально потеря Дома Кордона в наших расчетах почти не учитывалась, так как мы считали их номинально нейтральными, но имеющими личные связи с Цетагандой через баронессу. Познакомившись с Мойрой гем Эстиф лично, я… изменил свое мнение.
— Я, э-э… мне кажется, Шив Арква — не тот человек, чтобы стать чьей-то марионеткой, — заметил Айвен. — А Шив вместе с Юдин — тем более. Ни нашей, ни цетской.
— Марионеткой — нет. Союзником — возможно. Даже получить на Джексоне надежное место встреч и укрытие для наших агентов — и то тактический шаг вперед в сравнении с нынешним положением дел.
— Итак, вы рассчитываете предложить ему — им — что? — поинтересовался Бай.
— В настоящий момент — ничего. Мне нужно еще время, чтобы его оценить.
— Дай я кое-что уточню, Саймон, — вмешался встревоженный Айвен. — Есть он и она. Давать оценку Шиву отдельно от Юдин все равно, что… пытаться оценить дядю Эйрела и забыть про тетю Корделию. На мой взгляд, эти двое связаны так же тесно.
Брови Саймона поползли вверх.
— Действительно, — теперь он посмотрел на Айвена намного внимательнее. — И как ты пришел к такому выводу?
Айвен неуютно поерзал:
— Ничего конкретного назвать не могу. Просто… одно к одному.
— Хм. — Саймон поджал губы. — Разумеется, я, простой подданный империи и отставной офицер, не в том положении, чтобы что-то кому-то обещать. Шив этого… упорно не замечает.
Айвен не стал комментировать это лицемерие соответствующим презрительным «Пфф!». Не стоит сбивать с толку Бая.
— Итак, — медленно произнес Бай, — получается, это тест на сообразительность для будущего союзника?
Саймон сверкнул улыбкой.
— Увы, все не так просто и однозначно. Я бы указал на еще один момент… но разве вы сами его не заметили? Несколько минут назад я дал вам подсказку.
Бай страдальчески покосился на Айвена. Да уж, когда Саймон переходил к учительской манере, Айвену это порой напоминало худшие моменты его школьных дней. А то и один из кошмаров про школу, когда тебе снится, что ты явился на экзамен голым. Между прочим, Иллиан был шефом Майлза много лет подряд; это тоже кое-что объясняет в характере кузена. Саймон откинулся на спинку кресла, явно ожидая, пока до них не дойдет. Если понадобится, он может так прождать не один час. И никакого вам звонка, возвещающего конец урока.
Саймон всегда был крайне точен в высказываниях — привычка, которая сохранилась и после удаления чипа. Его нынешние паузы, когда он напрягал память, было трудно отличить от прежних, когда он обшаривал чип — да, в общем, суть осталась та же, только прежние воспоминания были намного достовернее. Он сказал, он только что сказал…
— «Помечен как проверенный», — процитировал Айвен. — Разве это то же самое, что и, э-э, «проверен»?
На мгновение в улыбке Саймона промелькнуло искренне удовольствие.
— Это случилось в ту пору, когда я еще не только не унаследовал СБ, но даже не появился на свет. Кому теперь об этом знать?
— Мойре гем Эстиф? — рискнул предположить Айвен. — Она явно считает, будто там что-то есть. Один из вас двоих должен ошибаться.
Саймон кивнул.
— Что касается проблемы с «помечен как проверенный», я уговорил одного человека провести расследование. Человека с соответствующим опытом историка. Частным образом, на стороне, когда у него будет время…
Айвен заморгал.
— Ты подговорил Дува Галени провести для тебя поиск в секретной информации? А проблем у него с этим не будет? К тому же это — область не его департамента.
— Насколько я знаю, все материалы выведены из-под грифа секретности и сейчас хранятся в архивах Имперского университета, — ответил Саймон. — В любом случае, если кто и сможет надлежащим образом разобраться, так это Дув.
— Я должен буду об этом доложить, — заявил Бай. — Э-э… ведь должен?
— Не знаю, Байерли. А ты должен? — переспросил Саймон.
— Так… нечестно, сэр!
— Действительно, не особо, — Саймон выдержал измученный взгляд Бая и отмерил ему толику милосердия: — Время подумать у тебя еще есть. Шив пока даже не приступал к решению проблемы с туннелем. Им потребуется подыскать местное оборудование, а, может, и наладить здесь контакты — на твоем месте я бы приглядывал за Шивом и Стар, как, предположительно, самыми опытными в техническом отношении. Как всегда, проблемой остается спрятать главную улику — извлеченный грунт, а чем длиннее шахта, тем больше будет куча земли.
Айвен неохотно признался:
— Теж возит их по всему городу.
— А с тобой не хочет разговаривать, да? Что ж, теперь все сходится. По крайней мере, ты знаешь, что в ее поступке нет ничего личного.
В этом Айвен не был так уж уверен.
— Значит, семейству Арква жизненно важно решить вопрос с продлением визы, иначе к инженерной части задачи они перейти просто не успеют. Такое искушение им с этим помочь…
«Боишься, что твоя игра оборвется слишком быстро, Саймон?»
В любом случае, Саймон явно решил, что пора сворачивать разговор, потому что перевел его на всякие любезности, а через несколько минут Айвен обнаружил, что их с Баем уже дружески провожают до двери. Айвен прикинул, как скоро должна вернуться домой мать, и безропотно позволил себя выставить.
— Что ж, это утешает, — заметил Бай, когда они сели в машину. — У Иллиана все под контролем. Мне надо было догадаться.
Губы Айвена дрогнули:
— Э-э…
Бай покосился на него:
— Я не заметил ни единого признака, что у него с головой что-то не в порядке. А ты?
— И я нет, — признался Айвен.
«Проблема не в голове Иллиана». Но что станется с Теж, если дела пойдут так, как обрисовал Саймон — или совсем не так, но в, любом случае, что, если ей придется выбирать, на чьей она стороне? И ему самому — тоже?
Бай демонстративно пристегнулся; Айвен вырулил к выезду из гаража и повернул на улицу.
— Где тебя высадить — возле твоей квартиры? Или вернешься в отель?
— Чтобы еще кому-то из этой семейки пришлось ломать голову, где бы меня поводить кругами в этот вечер? — Бай вздохнул. — К моему дому, наверное.
Айвен повернул, выруливая в сторону самой стильно-потрепанной части старого города Форбарр-Султаны. Бай запрокинул голову и закрыл глаза, но не стал судорожно вцепляться куда попало — значит, дело не в страхе перед стилем вождения Айвена. Да и вел Айвен сейчас если не как сонная муха, то так же устало. Непонятно, что за цепочка мыслей промелькнула в голове Бая за следующие несколько минут, но он вдруг заметил:
— Обычно я не привязываюсь к объекту наблюдения.
— Учитывая, за кем ты обычно следишь, ничего удивительного.
Бай согласно хмыкнул, помолчал с минуту и произнес:
— Айвен, у тебя была уйма подружек…
«Байерли Форратьер намерен просить у меня совета в любовных делах?!» Айвен не знал, льстит ему такое положение дел или ужасает. Или требует срочно сбить пассажира с подобной темы парой лихих виражей, которые так хорошо выполнять на флайере, но почему-то не выходит — на автомобиле.
— … каждый раз, как я тебя видел, у тебе на руке висела новая девушка.
— Девушка не всегда значит подружка. Маман вечно сваливала на меня задачи светского и дипломатического эскорта.
А подружек в полном смысле слова, тех, которых можно повести в постель, у него было не так уж много, но не объяснять же это Баю.
— Но они выглядели как твои подружки.
— Ну, да.
— Что ты делал, чтобы все они оставались довольны?
За окном машины капли ночного дождя сверкали на лету при свете фонарей. Этим мокрым улицам пристало бы музыкальное сопровождение, какой-нибудь задушевный жалобный плач по городскому одиночеству…
— Знаешь, — начал Айвен, и почему-то… возможно, причиной стал этот чертов дождь, но его губы сами произнесли: — Интересно, почему никто не замечает, что каждая новая подружка означает расставание с предыдущей?
«И расставаний было достаточно, чтобы выучить наизусть все дорожные знаки на этом пути».
Рот Бая приоткрылся, а брови поползли на лоб:
— Хм. На эту тему ты, кажется, никогда не говорил.
— Нет.
Если подумать, то множество его проблем начиналось с окольного или даже прямого брачного давления высших форов, причем пару раз оно исходило от женщин уже замужних — хотя, наивно полагал Айвен, им-то что на эту тему беспокоиться? Ха, вот с Теж эта проблема у него сразу отпала. Если бы он знал, насколько спокойно быть женатым (но только не жениться), он бы, может, уже много лет как решился. Только тогда его женой была бы не Теж — и все могло случиться по-другому, верно? Он мрачно обдумал этот парадокс.
Бай с усталым вздохом расслабился в кресле.
— Что ж, по крайней мере, расстаться с Теж для тебя труда не составит.
Кажется, не разрешается тормозить машину прямо посреди улицы и душить СБшного агента, как бы лично Айвена тот ни достал? К счастью, квартал Бая показался прежде, чем это искушение взяло верх над благоразумием. Бай поблагодарил и махнул ему на прощание — как обычно, вялой, словно бескостной, рукой.
Интересно, Теж уже дома? Или нет? Стоит ли ему поспешить или, наоборот, ехать помедленнее? В результате такой нерешительности Айвен доехал до своего подземного гаража, так ни разу и не превысив скорость.
* * *
Два последующих дня Айвен провел, непрерывно охотясь за Теж. Она возвращалась из отеля одна, без Риш, и очень поздно — когда он был уже почти в прострации и всеми силами гнал от себя мысль, что завтра ему нужно вставать по будильнику. Началась рабочая неделя; целый день Айвену приходилось бороться с бесконечным потоком всяких мелких ошибок и глупостей Оперативного отдела, комментарии в ответ на которые варьировались от резких до саркастических. Среди последних Айвен мысленно выделил целый новый подвид — едкие. В любом случае, ужин он пропускал, а вместе с ним и Теж, которая снова уезжала кого-то где-то возить.
На третий вечер Айвен запланировал предупреждающий удар — зарезервировал в ресторане столик для Теж и ее родни: там она не могла не появиться хотя бы потому, что ей требовалось всех привезти. Полный кворум Аркв не собрался, но всё же их хватило, чтобы серьезного личного разговора не получилось. За столом преобладала скучная туристская болтовня. Нет, собраться в публичном месте оказалось скверной идеей. Для приватных переговоров, так необходимых Айвену, следовало бы пригласить их к себе домой — и, желательно, подлить им фаст-пенты в суп. Или в аперитивы. Увы, наркотик правды вводится только в виде инъекций.
Ночью после этого ужина им с Теж не удалось ни откровенно поговорить, ни даже в качестве замены заняться сексом — тоже своего рода увиливание от разговора, но Айвен начал думать, что с этим можно смириться. Поскольку на эту ночь Риш снова устроилась на диване в гостиной, то и Баю в постельных делах повезло не больше, однако это не слишком утешало. А утром Теж позволила Айвену проспать — нарочно? — из-за чего ему пришлось бежать на работу и сражаться там с очередными идиотами без утренней компенсации в виде бесед, поцелуев, завтрака или кофе.
Так больше продолжаться не могло.
* * *
Микобур повел себя аномально.
Надев пластиковые перчатки, Теж натянула респиратор — обычный больничный фильтр-респиратор, без электронной начинки, бог знает где добытый Амири — и приготовилась спускаться вслед за ним, бабушкой и Гагатом по шатающейся складной лестнице в темную, метровой ширины, шахту. Химические люминофоры, которые каждый из них прицепил себе на пояс, болтались при спуске, давая яркое, но прыгающее освещение.
Надо признать, что за первые три дня Микобур показал впечатляющую пробивную способность. После того, первого, визита, Амири с Гагатом приходили в гараж уже сами, причем всякий раз другой дорогой, раз в день проверяли результат и заменяли выработанные мико-стержни на новые. Но Теж опасалась, что бабушке придется разочаровать своего земного коллегу: тот «прямой тоннель заданного диаметра», который он хочет получить, существует пока только в планах на будущее. Черные стены шахты шли волной — и это было отнюдь не иллюзией от колеблющихся источников света: шахта то сужалась, то расширялась случайным образом и норовила уйти в сторону. Окончилась она своего рода вестибюлем, устроенным Амири для складирования всяческого оборудование; добравшись до дна, Теж выпрямилась и перевела дыхание.
Амири поднес палец к своей маске.
— Отсюда — как можно меньше разговоров, — прошептал он. Теж и Гагат послушно кивнули. Свои наручные коммы они оставили в запертой кладовке наверху и там же переобулись из обычной обуви в мягкие, не производящие шума домашние тапочки. На носу тапочек Теж были кроличьи мордочки, а бабушкины изображали котят; похоже на маленькую месть со стороны Зуми за то, что ее послали по магазинам. Под подошвами тапочек пол казался странным — не жестким, а словно резиновым.
Туннель, уводящий в сторону сквера, был достаточно широк, чтобы выпрямиться в полный рост, хотя бабушке все же приходилось наклонять голову. Лишь там, где он порой сужался, нагибаться приходилось всем. Что еще хуже, он извивался, причем явно случайным образом. Им дважды приходилось останавливаться и протискиваться в крутой изгиб. Все это больше напоминало не путешествие по туннелю, а ползание по гигантскому кишечнику.
К вящему сходству, в трубе начали образовываться аппендиксы. Большинство из них было не толще предплечья Теж; хотя она совершенно не испытывала желания засунуть туда руку, в перчатке или без, но Гагат не устоял и наглядно продемонстрировал ей такую возможность. Теж скорчила ему физиономию.
В очередном случайном расширении Гагат вдруг затормозил, и его глаза над маской засверкали. Амири увел бабушку вперед, чтобы та проверила до сих пор растущий конец туннеля; он с раздраженным видом оглянулся, но, разумеется, не мог на них прикрикнуть. Два огонька люминофоров, покачиваясь, уплыли вдаль.
— Вот! — шепнул Гагат, указывая люминофором на свой приз — или сюрприз, так как он решительно отказался заранее предупредить сестру, что за классную штуку нашел.
Из стены примерно на уровне пояса торчала белесая ступня скелета.
Теж отпрыгнула и свирепо уставилась на своего нечетного братца. Четные, нечетные, все братья одинаковы. Этот явно находил забавным, что сестренка не может завопить, а только глотает воздух. Теж сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и решила, что невозмутимость станет с ее стороны лучшей местью.
— Что ж, этот барраярец нас точно не побеспокоит.
Гагат хихикнул и вытащил из кармана куртки длинный, складной стальной нож. Открыв его, он наклонился и ткнул острием в резиновую стену поблизости от ноги. После секундного сопротивления стена поддалась.
— Ты что делаешь? — напряженным шепотом поинтересовалась Теж, когда тот принялся резать.
— Через пару дней эта штука вулканизируется и стены затвердеют, — шепнул тот в ответ. — Уже завтра мне такое без шума не провернуть. Сейчас или никогда.
Вполне логично — хотя Теж ничего не имела против «никогда». Или, как вариант, «с кем-то другим и потом». Гагат, обнаружив, что не в состоянии вытащить ногу скелета из стены даже после того, как обвел ее ножом, вырезал круг пошире. Едва он вытащил эту затычку, оттуда обильно хлынула земля. Теж успела прикинуть, не пора ли ей бежать, и в какую сторону, но поток иссяк. Гагат еще немного пошуровал рукой в дыре, да так и застыл, засунув ее туда поглубже с удивленным выражением на лице:
— Там дальше пусто!
— Может, другой туннель? — предположила Теж. — Ведь как-то этот бедолага сюда добрался?
Гагат снова опустился на колени и принялся рыть с собачьим энтузиазмом. И в собачьем же стиле. Он выгреб еще здоровенную кучу земли, согнулся и протиснулся в отверстие. Секунду спустя оттуда донесся его голос:
— Вау! Ты должна на это посмотреть!
Теж сомневалась, что должна, но… не может же она отпустить младшего братишку исследовать опасное место в одиночку, верно? Ответственность практически толкала ее вслед за ним.
Она запихнула волосы под ворот куртки, натянула поглубже вязаную шапочку и пролезла вслед за Гагатом.
Полость, где он стоял, полусогнувшись, была небольшой, воздух там был вонючим, потолок поддерживали прогнувшиеся крепежные балки. Чуть подальше точно такие же балки валялись выбитые на земле. Их покойника похоронил под собой обвал?
Если и да, то очень давно, а то бы пахло тут куда хуже. Из земли скелет торчал примерно по пояс: он лежал лицом вниз, выбросив руки перед собой, словно рыл землю скрюченными пальцами. К черепу прилипла небольшая прядь волос, но вся остальная органика распалась, включая и часть одежды. Ветхая синтетика сохранилась, а именно — несколько тканых строп и большая часть чего-то вроде рюкзака, который костяные руки как будто выталкивали вперед. Одни металлические элементы проржавели и распались, другие до сих пор блестели — в том числе эмблемы с Глазом, какие она уже видела у здешних СБшников, и странное ожерелье на шее скелета. Теж вытащила его; это оказалась цепочка с металлическим жетоном на конце, где было выгравировано: «Абеляр В.» — незнакомая фамилия простолюдина, «ст.с.» — наверно, расшифровывалось как сержантское звание, плюс длинная строка цифр.
— Кажется, это был барраярский солдат, — пробормотала Теж. — Что он делал тут, внизу?
Она подняла глаза от своей находки и увидела, что Гагат открывает рюкзак.
— Не трогай! — свирепым шепотом потребовала Теж.
— А почему нет? — спросил Гагат, откидывая клапан.
— Я думаю, это бомба.
Это остановило даже Гагата. Он поднес свой люминофор поближе и разглядел кучу сгнившей и не очень, но, во всяком случае, мертвой электронной начинки и еще более загадочную серую массу.
— Э-э, — произнес он, слегка попятившись.
Теж запихнула цепочку в карман и подобралась взглянуть поближе. Серая масса, весом в несколько килограммов, спеклась в один ком, и в нее уходили старые провода.
— Какая-то разновидность пластита? — рискнула предположить она.
Гагат наморщил лоб:
— И очень старая. Наверное, сейчас он уже распался.
— А, может, и нет.
— Хм.
Из отверстия донесся испуганный шепот Амири:
— Теж? Гагат?
Гагат извернулся головой к дыре, пригнулся к земле и шепотом же позвал:
— Амири, ты должен забраться сюда и посмотреть!
— Я же тебе говорил оставить эту ногу в покое.
— Да, но она ведет к целому парню! Ты же доктор — значит, сможешь нам сказать, когда он умер.
Через пару минут последовало несколько приглушенных ругательств, и Амири протиснулся в их импровизированный лаз. На его лице раздражение на безрассудных младших мешалось с любопытством; наконец, всеми правдами и неправдами любопытство победило. Временно. Одетые в перчатки пальцы Амири запорхали над видимой частью останков — проверяя, надавливая, зондируя.
— Без дополнительных сведений по барраярской почвенной экологии точно не скажу, — прошептал он, — Но здесь внизу не слишком сыро. Двадцать лет самое малое. Но не больше сорока. Местный судмедэксперт, наверное, назвал бы дату точнее.
Тут он, наконец, заметил рюкзак, к которому тянулись костяные пальцы:
— О, черт! Не прикасайтесь!
Гагат попытался состроить невинную улыбку, но из-за маски ее все равно не было видно.
— Я же говорила, — шепнула Теж.
— Оно, наверное, слишком старое, чтобы взорваться, — предположил Гагат. — Может, нам стоит, ну… попробовать взять образец на анализ.
Такой подход явно взывал к исследовательскому духу Амири, но он все же наклонился к дыре и прошептал:
— Бабушка! Ты лучший химик, чем я. Пластит со временем распадается?
— Некоторые разновидности — да, — донесся ее ответ.
— А-а, — Амири бесцеремонно отобрал у Гагата нож, опустился на колени и осторожно попытался срезать с серой глыбы несколько грамм. За десятилетия эта штука явно затвердела.
— … а некоторые — теряют стабильность, — договорила бабушка.
Амири моментально прекратил свои попытки.
— Я за то, чтобы оставить эту штуку в покое, — высказалась Теж. — Или хотя бы вернуться сюда попозже, когда мы все закончим. Если время останется.
— Да, — согласился Амири, неохотно складывая нож. Гагату он его не отдал, а тот не возразил.
Из того же кармана Амири извлек игрушечный детский компас — очень простое аналоговое устройство. Он поднял люминофор повыше и, щурясь, вгляделся в дрожащую стрелку.
— Интересно, куда он направлялся?
— Зависит от того, шел он или возвращался? — предположила Теж.
Амири вздохнул и убрал компас обратно в карман.
— Мне нужно спуститься сюда и разметить карту вручную, метр за метром, чтобы мы не теряли времени, направляя Микобур в ложном направлении. Еще раз.
Сперва Амири, а потом они оба, извиваясь, выбрались обратно через свой нелегальный лаз и обнаружили, что бабушка стоит и ждет, сердито взирая на кучу земли.
— Гагат, ты должен будешь здесь прибраться, — указала она пальцем. — И тщательно, а то мы ее на ногах разнесем. И заделай чем-нибудь отверстие, которое ты прорезал. Как только тебе это в голову пришло?
— Но, бабушка, там же мертвое тело!
— Если они тебе нужны, на барраярских кладбищах таких полно, — без всякого сочувствия сказала она. — В столь же антисанитарном состоянии. Кремация намного разумнее.
«Ну да, как цетагандийский похоронный обычай».
Оставив парней на уборку, бабушка жестом показала Теж возвращаться. Амири, конечно, не заслуживал грязной работы, но определенно кому-то было нужно присмотреть за Гагатом.
Пока они шли, Теж с большей опаской разглядывала потолок. Не проседает ли он где-нибудь?
Они вернулись в вестибюль, стащили с себя маски и перчатки.
— А в том конце туннеля что-то не так?
— Там обнаружилось инородное вкрапление, и Микобур разбежался в разные стороны, огибая его. Все четыре направления, в которых он пошел, для нас совершенно бесполезны. Мы заложили другой туннель.
— Вкрапление? Какое?
— Хм, я бы предположила — ливневый сток. В любом случае, это труба округлого сечения, и по другую сторону стенки слышен звук бегущей воды.
— Так глубоко?
— Слой, в котором мы находимся, пролегает примерно на уровне поверхности реки. Хотя этот сток — не барраярская работа: слишком хорошо сделано. Наверное, его можно датировать временами Девятой Сатрапии.
— Бабушка… а наш туннель не схлопнется? Как над тем бедным барраярским… — «террористом»? Теж мысленно примерила это определение, пытаясь понять, насколько оно верно. Скорее всего, да. Но даже для террориста-смертника — какая жуткая гибель! Теж нащупала в кармане идентификационный жетон и задумалась, есть ли такой у Айвена Ксава. Среди его вещей она ничего похожего не видела.
— Через какое-то время — да, безусловно, — бабушка, хмурясь, поглядела вдоль туннеля. — Ты должна понимать, что идеально круглая труба — это по сути пара арок, взаимно поддерживающих одна другую, то есть крайне прочная конструкция. Я видела на Земле, как арки, построенные из простых камней, пережили три тысячи лет, и это на тектонически активной планете!
— Но наш туннель не идеально круглый. Он больше похож на… кишку.
— Увы, да. К счастью, он должен простоять не века, а всего лишь неделю-две.
«Но что если он на кого-нибудь обвалится?» хотела спросить Теж, однако бабушка уже полезла наверх по раскачивающейся складной лестнице. Теж вздохнула и последовала за ее осторожно переступающими шлепанцами в виде котят.
* * *
Этим вечером каким-то чудом Айвен с Теж оказались в одном месте, в одно время и бодрствующими; а что еще лучше, местом оказалась его спальня. Однако Теж беспокойно вышагивала по комнате. Вот она открыла верхний ящик его комода, куда он кидал всякий ненужный хлам, и с любопытством уставилась внутрь, вороша содержимое.
— Что ты ищешь?
— Я просто подумала… у тебя есть что-то вроде армейского нашейного кулона, для идентификации? Я никогда его на тебе не видела.
— Кулона? А, собачьи жетоны!
— А при чем тут собаки?
— Ни при чем, просто название такое. Понятия не имею, почему. Их всегда так зовут, «собачьи жетоны», во множественном числе, хотя выдают тебе по одной штуке за раз. Можно назвать его кулоном, но слово звучит чересчур по-девчачьи для наших солдат.
— А-а.
— Наверное, мой висит в шкафу вместе с черной рабочей формой.
— А в барраярской армии его носят только с рабочей формой?
— Эти штуки не на каждый день, по крайней мере, в Генштабе. В полевых условиях — да. Скажем, если ты направляешься навстречу опасности. У нас шли споры, не заменить ли их на идентификатор с электронным маячком, который вживляется под кожу, но солдатам это было не по душе. А потом кто-то заметил, что если мы можем запинговать наших парней, то враг тоже сможет, и идея скончалась в комитетских спорах.
«Не говоря уж о том, что в гражданской войне плохими парнями могут оказаться твои же солдаты. Такое уже бывало».
— Значит… — она помедлила, оглядываясь через плечо на Айвена, который уселся в выгодной (он на это надеялся) стратегической позиции на традиционно своей стороне кровати. — Если тебе будет предстоять что-нибудь опасное, я узнаю это по тому, что ты его наденешь?
— Я надеюсь, ты узнаешь, потому что я сам тебе расскажу.
— Нет… — она поглядела на него задумчиво. — Не уверена, что ты это сделаешь.
Айвен откашлялся.
— А вообще, к чему ты спросила?
— Я… увидела один такой сегодня, и мне стало интересно. Насчет тебя.
— Где увидела?
— Я… нашла его на земле в парковке. Погоди… — она прошлепала в коридор и тут же вернулась. С ее руки свисала, блестя и позвякивая, тонкая цепочка.
Айвен сел и забрал вещицу у нее из рук, повертел в руках, разобрал гравировку…
— Старый образец. Мой по-другому выглядит. Кто-то мог хранить эту штуку на память. Наверное, выпала у него из кармана, — а может, все было печальнее, подсказало воображение Айвена. — Или у нее.
— Логично.
— Ручаюсь, владелец хотел бы эту вещицу вернуть. Что за гараж?
— Гм, не помню. Их так много было…
— Может, завтра я смогу поискать что-нибудь об этом типе в наших архивах.
— Ой, сможешь? — Теж на мгновение обрадовалась и тут же встревожилась: — Но, может быть… Я бы хотела сохранить эту вещь как сувенир, — она неуверенно потянулась за реликвией.
— Если хочешь, я тебе отдам свой старый. С моих лейтенантских времен.
Первый жетон Айвена, мичманский, пропал и не вернулся вместе с какой-то из его подружек, вдруг вспомнил он. Так что в качестве поводка для девушек эта штука себя не оправдывает, вопреки названию, хоть вроде и должна бы.
Теж наконец присела на край кровати, все еще с отстраненным видом. Айвен потянулся к ней, но замер на половине движения, когда услышал:
— Айвен Ксав… скажи, ты знаешь что-нибудь о старой пластиковой взрывчатке, которую использовала ваша армия?
Ошарашенный Айвен отпрянул.
— Надеюсь, её ты не нашла на полу гаража!
— Нет-нет.
— Насколько старой?
— Сильно старой. Лет двадцать, а то и больше.
— В Академии нам читали курс по боеприпасам, но он касался только современного снаряжения.
— А как давно это было?
— Э-э… семнадцать лет назад?
— Получается почти что двадцать.
Айвен заморгал:
— А ведь и правда. Гм, — он заново выстроил свои аргументы в боевой порядок, — в любом случае, если ты наткнешься на что-нибудь хоть самую малость подозрительное, твое единственное действие — вызвать отряд саперов. Или вызвать меня, а я вызову саперов.
— Ты сам так бы поступил?
— Конечно! Ну, старый партизанский тайник не в счет — тот, который я, Майлз и Елена отыскали в дендарийских горах, когда были детьми. Очень, очень глупыми детьми, как нам объяснили все, начиная с дяди Эйрела, причем так, что надолго запомнилось. После… ладно, сейчас это неважно. В общем, суть в том, что на этой планете до сих пор могут повсюду лежать старые и опасные штуки, люди случайно натыкаются на них, и гражданским не стоит с этим шутить.
Выпутавшись из своего пространного объяснения, Айвен наконец вернулся к самому важному вопросу:
— А почему ты спрашиваешь?
— Просто так, — легкомысленно отмахнулась Теж.
Да уж. Наверное, авокадо лучше умеют прятать глаза, чем она. Самое не-джексонианское ее качество.
— Я просто прочитала про одну вещь, — добавила она, разглядев в его лице нечто. Возможно, испуг.
С минуту они молчали.
— А как насчет того, чтобы я взял отпуск по семейным обстоятельствам? — спросил Айвен. «И к черту все СБшные соображения, что при этом он сам признает себя угрозой безопасности». — Если твоя семья собирается пробыть здесь какое-то время, а потом уехать, не стоит упускать шанс познакомиться с ними поближе. Вполне резонно.
— О! — на мгновение она обрадовалась, но тут же пришла в смятение: — Я бы не хотела мешать твоей работе. Я знаю, что она очень важна…
— Мы же сейчас не воюем. На этой неделе, во всяком случае. Думаю, Оперативный отдел переживет несколько дней без меня и не развалится. Не впервой.
Ее глаза сверкали, как у животного в свете фар.
— Ладно, договорились. А теперь займемся любовью!
Гарантированный способ его отвлечь. «Проклятье, что следующее — имитация оргазма?..»
* * *
… Но, похоже, еще не в этот раз.
«Это значит, она меня любит, верно?» — настойчиво вопрошал неуклюжий юный Айвен, который до сих пор жил в глубине его сознания — прямо перед тем, как у него в глазах потемнело (чисто психологический эффект).
Мрачный Айвен постарше ответил ему мысленным «Айвен, ты идиот».
И ни один Айвен во всем этом умилительном сборище не решился спросить вслух единственное, что было важно:
«Теж, ты останешься со мной?»
