Глава 9
Проснулась я от аромата яичницы с беконом, прямо как в лучших американских традициях. Аромат яичницы имел для меня сугубую привлекательность, потому что накануне я толком не поела, и голодный желудок дал о себе знать. Я встала, надела приличный халат, вспомнив о том, что у меня в доме ночевал молодой и несколько привлекательный мужчина, и отправилась в душ.
По дороге я увидела, что постельные принадлежности на диване сложены аккуратной стопкой. Я заглянула на кухню — Санди уже раскладывал по тарелкам яичницу.
— Доброе утро, Ника, — приветствовал он меня.
— Привет, Санди. Как спалось?
— Замечательно, — улыбнулся он. — Спасибо тебе.
— Не за что. А невеста не приснилась?
— Невеста? Погоди, я не понял…
— Ну как же! "На новом месте приснись жених невесте". Ты спал на новом месте, вот тебе и должна была присниться невеста, раз ты сам жених.
— Нет, ничего подобного не было. Спал как младенец и снов не видел.
— Тогда я приму душ, и будем завтракать.
— Да, я уже все приготовил. Извини, что порылся в твоем холодильнике.
— Ничего страшного. Надеюсь, мой холодильник тебя не напугал?
— Как видишь, я держусь достаточно храбро.
Когда я вышла из душа, Санди заканчивал выжимать сок из последнего апельсина. Нет, не подумайте чего, он делал это с помощью соковыжималки.
И мы уселись завтракать.
— Ты сейчас куда? — поинтересовался Санди.
— Да никуда вроде. Хотела в доме уборку провернуть, а то по запылилось все.
— Погоди, а ты что, нигде не учишься?
— Я заочно окончила механико-математический институт в Холмце. С отличием, между прочим. Факультет математического прогнозирования.
— Слушай, так почему же ты не работаешь по специальности?
— Сыплешь мне соль на рану?! Где в Щедром нужен математик-прогнозист? Или в Холмце? Надо ехать в крупный город, а у меня для этого нет средств. Вот и перебиваюсь при помощи гадания и ясновидения.
— А ты не хотела бы…
— Что?
— Пойти к чифу и стать его личным прогнозистом?
— Да ты с ума сошел! А если я ему неверный прогноз выдам? Он же меня на месте пристрелит. Он или его накачанные мальчики, к числу которых ты, кстати, относишься.
— Я не накачанный мальчик. И уж тем более не мальчик на побегушках. Насчет меня ты сильно ошибаешься.
— Ну дай-то святая Вальпурга. А то я все-таки тебя пугаюсь.
— Зачем ты так, Ника…
— А зачем ты носишь пистолет в кобуре? Думаешь, это придает твоему облику налет неотразимости?
— Пистолет — это моя работа.
— И как, много из него приходилось стрелять?
— Только по мишеням. Ника, не считай меня монстром. Послушай, если ты сегодня не занята, давай куда-нибудь сходим.
— То есть?
— Ну, в кафе или ресторан. Или в музей краеведческий…
Я пару секунд молчала, потом расхохоталась:
— Ты хочешь прогуляться со мной, как с девушкой?! Не как с объектом охраны и все такое?!
— Да. Ты очень красивая девушка. И ты мне нравишься.
— Однако ты быстро берешь быка за рога! Я еще не решила, нравишься ли мне ты.
Он улыбнулся:
— Вот погуляем, и ты решишь, нравлюсь я тебе или мет…
— Я не принимаю скоропалительных решений. Погоди, кажется, звонит телефон.
Телефон действительно звонил, прямо-таки разрывался от звонков.
— Алло?
— Ника, Никочка, это ты?
— Да, это я, а не мой морок. Привет, Юля.
— Ох, слава святой Вальпурге! Мы так переживали за тебя! Я вчера весь день читала молитвы богине Диане. Расскажи, как все было.
— Да на самом деле ничего интересного. Меня привезли в особняк к Лунатику, и я ему гадала по блюду и по крови.
— И что ты ему нагадала?
— Что его ждет процветание, конечно. Так оно и виделось в блюде.
— Ника! Неужели ты не понимаешь, что гадание на блюде дает лишь тридцать процентов гарантированного ясновидческого предсказания?
— Да, я это представляю. А что прикажешь мне делать?
— Ох, Ника! Я буду за тебя молиться святой Вальпурге. Ведь этот чертов Лунатик найдет тебя на дне морском, если ты пролетела с предсказанием.
— Ничего, Юля. Все будет хорошо. А знаешь, с кем я сегодня провела ночь?
— Что???
— Нет, ты ничего плохого не думай. Он спал на диване, а я в спальне. Его зовут Санди, как Санди Пруэля из гриновской "Золотой цепи". Он тот самый тип, что отвозил меня к Лунатику.
— О мамма миа!
— Знаешь, Юль, тут все не так просто. Он стихи пишет. Классные. Мы с ним в литературное кафе ходили. А сегодня, наверное, пойдем в краеведческий музей. Он завтрак приготовил и вообще заслуживает доброго к себе отношения.
— Надеюсь, доброе отношение не зайдет слишком далеко. Не забывай, что он такой же бандит, как и его обожаемый Лунатик.
— Хорошо, не забуду. Ладно, все, Юль, а то у меня завтрак стынет.
Юля засмеялась в трубку:
— Я так счастлива, что с тобой все обошлось! Главное теперь, чтоб сбылось предсказанное. Ведь если сбудется, Лунатик тебя озолотит.
— Мне от него ничего не нужно, лишь бы оставил в покое.
— Ну, пока. Как освободишься от своего Санди, позвони мне.
— Ладно. Обнимаю. Привет Ромулу.
— Пока-пока.
Я положила телефонную трубку и вернулась на кухню.
— Твой бекон почти остыл, — с ноткой укоризны сказал мне Санди.
— Ничего, съем и такой.
Я расправилась с завтраком и апельсиновым соком, после чего спросила:
— Ты серьезно насчет краеведческого музея?
— Серьезно. Мне бы хотелось вместе с тобой куда-нибудь прогуляться. Тем более что погода за окном изумительная.
За окном действительно смешались пронзительная синева неба и осеннее золото кленов и лип. Вовсю светило солнце.
— Хорошо, тогда идем гулять. Только не в краеведческий музей, а в музей декоративно-прикладного ведьмовства. Я там все никак не побываю со дня его открытия. Только знаешь что…
— Что?
— А если в разгар прогулки тебя шеф твой потребует — явиться пред его ясные очи?
— Н-нет, не думаю. Отец старается не нагружать меня работой, тем более он знает, что я учусь.
— Что??? Лунатик — твой отец?!
— Не совсем. Он приемный отец. Он усыновил меня, когда моего родного отца убили в разборке. Поэтому фамилии у нас с Василием Феофилактовичем разные.
— Кошмар какой-то.
— Почему кошмар? — слегка обиделся мой шкафчик. — Василий Феофилактович хороший человек.
— Ага, и криминальный авторитет тоже хороший.
— Ну, не без этого. Послушай, Ника, теперь, когда ты это узнала… Ты, наверное…
— Что?
— Не захочешь со мной гулять.
— Ну, твои шансы завоевать мою руку и сердце откровенно убавились, но в остальном ты можешь гулять со мной и даже посвящать мне стихи.
— Правда? — Санди обрадовался моим словам, как ребенок — рождественской игрушке. — А я уже…
— Что?
— Посвятил тебе стихотворение.
— Когда же ты успел его написать?
— Ночью, точнее, под утро.
— Ладно. — Я сгрузила грязные тарелки и стаканы в мойку и повернулась к Санди. — Читай.
Какие золотые облака
Над городом унылым и неброским.
На всех лежит осенняя тоска
Осыпавшимся пеплом папиросным.
И с колокольни ангелы суда
На нас глядят с такой печалью, словно
Не солнце, не дожди, не холода,
А мы в приходе осени виновны.
— Санди, ты настоящий поэт. Даже не верится. И спасибо тебе за посвящение. Может, мы действительно повинны в приходе осени… Слушай, а твой приемный отец знает, что ты пишешь стихи?
— Знает, наверное. Но это ему до лампочки. Он все старается направить меня по пути бизнесмена.
— Ну вот, а ты говоришь, что он хороший.
— А что плохого в том, чтобы быть бизнесменом и одновременно писать стихи?
— Да ничего, в принципе. Просто одно с другим, на мой взгляд, не сочетается. Ладно, я пойду одеваться для посещения музея.
— А я помою посуду.
— Санди, не пугай меня. Ты первый встреченный мной мужчина, который согласен мыть посуду.
— А у тебя в жизни много было мужчин?
— Если честно — ни одного. Это так, к слову пришлось. Оставь посуду в мойке, я потом сама с ней разберусь.
Для прогулки я выбрала джинсы со стразами, лиловый свитер и легкую курточку. Пойдет.
Когда я появилась на кухне, выяснилось, что посуду мой новый приятель все-таки помыл.
— Мерси, — сказала я ему, — Ты все-таки очень странный.
— А это плохо?
— Это интересно. Ну все, идем в музей.
И мы отправились в музей декоративно-прикладного ведьмовства.
Здесь было немноголюдно и немного скучновато. Меня заинтересовала витрина с разнообразными магическими кристаллами, Санди долго изучал россыпь волшебных палочек. В общем, музей навеял на меня откровенную скуку, и тут Санди мне заявил:
— Он за нами следит.
— Кто? — испуганно прошептала я.
— Не оглядывайся, иначе он заметит. Худой, нескладный тип с отсутствующим выражением лица. Тебе такой знаком?
— Как я могу сказать, если я его не видела? Может, ты это выдумал?
— Нет. Он прицепился к нам еще на аллее фонтанов. Профессионально прицепился.
— Черт с ним. Идем гулять. В музее мне скучно.
— Как скажешь. Кстати, пойдем в парк, там нам будет легче затеряться среди людей, и этот наблюдатель отстанет.
В парке я все время нервничала и пыталась незаметно обернуться. Наконец этот финт мне удался. Я уронила сумочку и, пока ее поднимала, глянула назад. Вдали действительно маячила какая-то фигура. То ли шпион, то ли тайный поклонник.
Если шпион, то чей?
Если поклонник, то на фига?
Мы гуляли долго, у меня даже ноги устали. Я попросила Санди почитать стихи, он, как все поэты, сначала смущался, но потом разошелся. И тут зазвонил его мобильник.
Санди чертыхнулся, но поднес трубку к уху:
— Да? Привет, папа. Я просто гуляю в парке. Да, не один. Ну и что такого? Я тебе понадобился? Хорошо.
Санди убрал мобильник и сказал, печально глядя на меня:
— Василий Феофилактович меня вызывает. Какое-то срочное дело…
— Вызывает, так иди.
— Вероника, ты обиделась.
— Ничего подобного. Все нормально.
— Мы ведь еще встретимся?
— Ты хочешь, чтобы я составила прогноз на этот счет?
— Пожалуйста, Вероника, давай еще встретимся. Я тебе позвоню. Какой у тебя номер телефона?
Я продиктовала, Санди занес его в память своего мобильника.
— Прости, что приходится тебя оставлять, — сказал Санди и поцеловал меня в щеку. Я даже не успела возмутиться. А через пару минут он был уже далеко.
И что мне прикажете делать?
Я стояла в одиночестве посреди парка. Ну, в относительном одиночестве. Тут прохаживались парочки, мамаши выгуливали своих отпрысков, кружили вездесущие голуби, словом, кое-какой народ имелся.
И где-то маячил тот, кто следил за мной!
Мне даже немного страшно стало — с какой стати за мной кому-то нужно следить?
Я коснулась оберега, надетого мне на шею Юлей Ветровой. Оберег прогнал страх, внушил мне чувство абсолютного спокойствия. С этим чувством я вышла из марка, села на троллейбус и отправилась домой. И мне было наплевать, следит за мной кто-нибудь или нет.
Я поднялась на свою лестничную площадку, открыла дверь, вошла и заперлась. Настроение было какое-то непонятное. То ли я злилась на Санди за то, что он меня так оперативно оставил, то ли на себя за то, что поддалась обаянию этого шкафа…
Ах, выбросить все это из головы!
И заняться изучением рунического способа гадания. Он мне не давался, как я ни билась. Нет, лучше всего у меня получалось гадать по Книге Тысячи Птиц, но ее украли…
В дверь так требовательно позвонили, что я подпрыгнула на месте. Кому это я понадобилась? Жаль, что я так и не обзавелась дверным глазком. Дикость моя средневековая.
Я набросила цепочку и отперла дверь:
— Кому это я потребовалась?
— Пожалуйста, впусти меня. — В проем, образованный цепочкой, сунулся парень, лицо которого было мне смутно знакомо.
— Ты кто? — сурово поинтересовалась я.
— Меня зовут Ярослав, я приходил к тебе с девушкой. Ты нам гадала.
Точно. Теперь я его вспомнила. Я нагадала им, что они никогда не смогут быть вместе, и они распсиховались. Я даже имя его девушки вспомнила — Лада.
— А почему ты сейчас без девушки? И что тебе надо?
— Впусти меня, я все тебе объясню. Пожалуйста!
— Надеюсь, ты пришел без базуки, — проворчала я, скидывая цепочку. — Ну проходи.
Он вошел и застыл в коридоре.
— Эй, ты что затормозился? Скидывай ботинки и проходи в гостиную. Ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе погадала?
Он прошел вслед за мной в гостиную, а когда я повернулась к нему, чтобы подбодрить его очередным вопросом, взял и плюхнулся передо мной на колени.
— Здрасте! — воскликнула я. — Это еще что такое?!
— Освободи меня, — чуть ли не простонал он. — Освободи меня и дай мне жить нормально.
— Да что я тебя, п-пленила, что ли? — От волнения я начала заикаться.
— Именно! — воскликнул Ярослав. — Именно пленила!
— Встань с колен, что за глупости…
— Не встану. Не встану, пока ты не заберешь вот это.
Он протянул мне довольно увесистый пакет. Я вытащила из него содержимое…
…оказавшееся Книгой Тысячи Птиц!
— Так это ты, гад! — завопила я. — Так это ты влез ко мне в квартиру!
— Я, — покаянно склонил голову Ярослав. — Но я могу все объяснить.
— Хорошо. Только объяснения я буду слушать тогда, когда ты поднимешься с колен. Я тебе не богиня Диана, перед которой надо на коленях стоять.
Он встал с колен, я посмотрела ему в лицо и увидела, насколько он изможден и вымотан.
— Это ты следил за мной в парке? — спросила я. — Да.
— На фига?
— Мне нужно было застать тебя одну. Я должен был отдать тебе Книгу.
— Так, я начала не с того конца. Давай-ка присядем па диванчик, и ты расскажешь мне, как дошел до такой жизни.
