ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Майлз шел вслед за Джином. Еще одна незапертая металлическая дверь, несколько ступеней вниз, неприятно темный коридор и служебный туннель привели их в другое здание. Отдаленные звуки, запахи, включенный свет подсказывали, что в доме живут, и точно: очередной поворот вывел их в бывшее офисное кафе с кухней. Там было сейчас человек десять: кто-то готовил, кто-то ел. Все молча провожали вошедшую парочку настороженным взглядом, и только молодая женщина у большой тестомесилки, заметив Джина, помахала ему половником, приглашая завтракать.
Джин сбился с шага, принюхиваясь к наплывающему аромату выпечки, но все же с улыбкой отказался. — Потом, Ако! Я гостя привел! — Он потащил оглядывающегося Майлза дальше.
Двумя этажами выше они прошли по коридору с целым рядом дверей — видимо, бывшими служебными кабинетами. Теперь же их превратили в жилые квартиры. Часть дверей были открыты, через проемы лился дневной свет и виднелось всякое личное барахло, где-то аккуратно сложенное, где-то сваленное кучей: поношенное старье, которое копят, когда боятся, что не смогут купить ничего другого. Обитатели дома или дремали на полу, завернувшись в спальные мешки, или тихо слонялись по комнатам. Только некоторые из них покосились на проходящего Майлза. Возраст у обитателей был разный, но все же стариков оказалось непропорционально много. Может, работоспособная молодежь, вроде кухарки Ако, уже разбрелась по своим делам?
В здании работало электричество и действовал водопровод, правда, такая роскошь, как лифт, отсутствовала. Но и этого хватало, чтобы жилище сохраняло приличный вид. Никто не использует ведра в роли ночных горшков, не мочится на лестнице, не разводит костров в ванне или в мусорном баке. Откуда сюда поступает энергия и куда уходят трубы канализации? Платит ли кто-то за коммунальные услуги, или они тайком подключились к городским системам? Ответы на эти вопросы могут многое прояснить, если только Майлзу хватит времени их получить.
На следующем этаже дверей в коридоре было уже меньше. Джин притормозил у одной их них и коротко постучал. Он выждал с минуту, привалившись к стене и поджав ногу, и постучал снова, уже громче.
— Да! — раздался изнутри неприветливый голос. — Слышу я тебя, слышу. Кому там не терпится?
Дверь приоткрылась на ширину ладони, и в щели — не особо выше уровня взгляда Майлза — показалось морщинистое хмурое лицо.
— Что такое? — резко и ворчливо поинтересовались из-за двери. — А, это ты, Джин. И о чем ты думал, притащив сюда чужака?
— Мы с Йани нашли его прошлой ночью, — объяснил Джин. — Он потерялся.
Глаза в красных прожилках сощурились. — А, тот самый наркоман, о котором рассказывал Йани?
Майлз откашлялся, прекрасно понимая, что с суточной щетиной похож на пирата.
— Меня накачали наркотиками, мэм, но я не наркоман. К несчастью, у меня аллергическая реакция на некоторые препараты, и пока они действовали, меня ограбили и запихнули в Криокатакомбы. Мне потребовалось много времени, чтобы выбраться.
— Ты не здешний.
— Нет, мэм.
Джим подскочил:
— Ему нужен ваш комм-пульт, Сюзи-сан.
Она нахмурилась сильнее:
— Ты не сможешь с него позвонить. Он работает только на прием.
Майлзу такой вариант казался маловероятным, но для начала выбирать не приходилось. Очевидно, что Сюзи не по душе его присутствие. А пришельцу, который вызывает подозрения и успел слишком многое увидеть, в тайной общине несдобровать. Надо признать, ни громил, ни хулиганов Майлз здесь не заметил, но убийство физической силы не требует, сгодится и хитрость.
— Мне просто нужно посмотреть новости, мэм. Пока я не верну себе бумажник и документы, я вынужден просить о любезности незнакомых людей.
Сюзи фыркнула:
— И много любезных незнакомцев ты видел там, откуда явился?
— Мне всегда хватало. — Не раз и не два жизнь Майлза спасали люди, которых он едва знал. — Я понимаю, что это налагает на меня ответное обязательство.
— Ха, — только и сказала Сюзи.
— Джинни и Лаки он понравился, — робко попытался поддержать позиции Майлза Джин.
Тонкие губы искривились в усмешке:
— О, да! Если крыса с кошкой согласны, кто я такая, чтобы спорить?
Через секунду дверь распахнулась, и Джин впихнул Майлза внутрь.
Майлз прикинул на глаз возраст Сюзи: получался разброс от потрепанных восьмидесяти до хорошо сохранившихся ста. Даже теперь она возвышалась над Майлзом с его пятью футами, хотя носила не нормальную обувь, а поношенные пластиковые шлепанцы, хлопающие по высохшим пяткам во время ходьбы. А лет двадцать назад наверняка была его на голову выше. Ее шевелюра представлла собой гнездо непокорных седых кудряшек. Может, с улыбкой она бы выглядела моложе, но сейчас губы у нее были поджаты, и от них вниз пролегли глубокие брюзгливые складки. Ее свободные брюки, рубашка и накидка, хоть и подобранные вразнобой, но все однотонно черные, создавали впечатление костюма.
Обиталище Сюзи состояло из двух комнат. В передней, где, похоже, когда-то располагалась секретарская приемная, Сюзи устроила склад хлама, вроде тех, что Майлз видел этажом ниже. Дальняя комната — роскошный угловой офис с выходящими на две стороны окнами — прежде наверняка была кабинетом какого-нибудь высокого начальства. У одной стены лежал смятый спальный мешок, у другой Майлз заметил комм-пульт с нормальным столом и креслом. На обшарпанном столе стоял тазик с кувшином, валялись влажные полотенца, и легкий, приятный аромат мыла примешивался к запаху пожилого человека, пропитавшему все жилище. В высоком буфете с закрытыми дверцами могло храниться что угодно. Пара вращающихся стульев, диванчик с торчащей наружу набивкой и два кресла — все из старой офисной мебели — намекали, что Сюзи не живет затворницей.
Сюзи показала на комм-пульт:
— Он включен.
— Благодарю, мэм, — отозвался Майлз, опускаясь в пультовое кресло. Сюзи и Джин смотрели ему через плечо. Найти в сети местные новости оказалось секундным делом. Майлз выбрал стандартный галактический английский из меню в несколько десятков местных языков, половину из которых даже опознать не мог. Однако барраярского русского среди них точно не было; это может ему пригодиться, когда потребуется переговорить со своим телохранителем так, чтобы никто не понял — если только Роик еще жив.
Как Майлз и подозревал, вчерашние утренние беспорядки на криоконференции вовсю освещались в новостях. Видеокомментарии, как всегда, оказались поверхностными и не слишком информативными, зато детальные приложения Майлзу пригодились: там нашелся полный список похищенных, вместе с фотографиями и призывом властей откликнуться ко всем, кто их видел. В списке были Майлз и Роик, а также, к несчастью, доктор Дюрона. Ответственность, или вину, за это похищение взяли на себя сразу две разные экстремистские организации — ни об одной из них Майлз прежде не слышал, вот тебе и хваленые доклады СБ по Кибо-Дайни!
— Это же вы! — возбужденно выпалил Джин, увидев на снимке физиономию Майлза. Майлз решил, что снимок не из самых удачных, но, по крайней мере, по нему его легко узнать. Только сейчас его грызли сомнения, хорошо это или плохо. Джин прочел: — Майлз Фор… Фор… ФоркасЕйгин!
— Фор-кО-си-ган, — машинально поправил Майлз.
— Так ты попал в ту идиотскую заварушку, — заметила Сюзи. — Инопланетник, да?
Она явно была в курсе новостей, в отличие от Джина. Интересно.
— Похитители, похоже, как раз и нацеливались на инопланетников. Нас собрали в вестибюле, чтобы везти на экскурсию. Она прописана в публичной программе конференции, следовательно, нападение — совсем не обязательно дело рук кого-то из ее участников.
— А ты говорил, что тебя ограбили.
— Ограбили, так и есть. Даже ботинки забрали. Только с транквилизатором, который они мне вкололи, когда волокли наружу, вышла ошибка. Он меня не свалил с ног, а завел до состояния берсерка. И я вырвался.
— Почему же ты не вернулся в гостиницу?
— Ну, потому что дальше у меня начались галлюцинации. И длились они часов десять.
Во взгляде Сюзи читалось глубокое недоверие. Остается надеяться, что его история звучит слишком дико, чтобы решить, что он сам ее сочинил.
Девять делегатов захвачено — нет, восемь, за вычетом Майлза, хоть похитители и не признались, что он от них сбежал. Барраярское консульство, а оно здесь небольшое и малочисленное, наверняка уже доложило об этом домой, хотя пока их рапорт не достиг Барраяра. Черт. У адмирала Майлза Нейсмита, вольного наемника, не было ни домашнего адреса, ни семьи — «заложников фортуны». А у лорда Аудитора Майлза Форкосигана — есть. Он не может не доложиться в консульство. И все же какой дивный шанс ненадолго превратиться в невидимку плывет ему прямо в руки…
У Майлза проснулись старые рефлексы тайного агента, но он сомневался, что сейчас требуются именно они. Можно просто уйти отсюда, остановиться в каком-нибудь магазине или кафе, и рано или поздно там встретится добрая душа, которая даст ему позвонить, поможет или подвезет. Конечно, звонок пойдет по незащищенной линии, и его сможет отследить и прослушать любой, кто за ним охотится, а не только местные власти. Майлз не замедлил бы объявиться, если бы вчера вечером облеченные властью персоны не сделали свой первый шаг и не привлекли к себе его пристальное внимание. Теперь же он колебался.
Подтащив вращающийся стул, Сюзи присела поближе, чтобы лучше видеть, что читает Майлз. А он, хмурясь, пролистывал на одну за другой голостраницы, по большей частью для него бесполезные.
Джин переминался с ноги на ногу, скучая все сильней.
— Сюзи-сан, а? Хотите, принесу вам булочек с корицей? Ако как раз доставала их из печки.
— А кофе у них там нету? — неожиданно отвлекся Майлз. — Не мог бы ты принести мне чашку кофе? Черного?
Джин наморщил нос:
— Ну как можно вообще пить эту штуку?
— О, вкус к кофе приходит с возрастом. Как и интерес к девочкам.
Из горла Сюзи донесся звук, который с равным успехом мог оказаться смешком или отрыжкой.
Джин поморщился еще сильней, но все же кивнул — точнее дернулся всем телом — и поспешил убраться.
— Два кофе! — крикнула Сюзи ему в спину. С топотом вылетая за дверь, Джин успокаивающе махнул ей рукой.
Майлз развернулся со стулом, глядя ему вслед. Так, мальчик вне пределов слышимости.
— Славный парнишка.
— Угу.
— Вы его приютили здесь. Что вы про него знаете? — «Чтобы двигатель крутился, надо его подмазать, так, милорд Аудитор?» — Джин сказал мне, что его отец мертв, а мать заморожена, получается, он в каком-то смысле сирота. Позвольте предположить: для долговременного криостаза его мать слишком молода. Обычно к людям ее лет криопроцедуры применяются только как часть спасательной операции, чтобы поддержать жизнь до того момента, как человека можно будет вылечить.
Именно так некогда случилось с самим Майлзом. И у него язык бы не повернулся добавить «к сожалению», поскольку, несмотря на все несовершенство криооживления, именно оно подарило ему последние десять лет жизни и все, что за эти десять лет произошло. «Кстати, это криооживление как раз и было подарком от любезных незнакомцев, не забывай о них. От Группы Дюрона».
Теперь Сюзи фыркнула вполне обдуманно. Она оглядела Майлза с ног до головы и, видимо, пришла к какому-то решению в его пользу, а потому объяснила:
— Отец Джина погиб при аварии на стройке. У него не было ни контракта, ни страховки на заморозку, поэтому ему отказали в лечении, а потом стало слишком поздно. Хотя предполагаю, что все произошло ужасно быстро.
Майлз кивнул. Криообработку при неотложной помощи нужно проводить моментально, иначе в ней нет смысла; вот еще одно воплощение метафоры «быстрый или мертвый». Есть еще небольшой интервал, после которого можно оживить тело, но не восстановить рассудок: с тем же успехом вы можете клонировать погибшего и начать все по новой.
— Мать Джина после произошедшего просто помешалась. Начала политическую кампанию за то, чтобы сделать криозаморозку всеобщим общедоступным правом, доказывала, что корпорации — «грабители могил». Судебные иски, процессы, протесты. А потом один из ее митингов перешел в погром — кто был в этом виноват, так и не выяснили, хотя у меня есть свои подозрения — и ее арестовали. Обвинению удалось протащить через суд заявление о психическом расстройстве — хотя ей не смогли приписать преступную невменяемость, там бы все уперлось в строгие стандарты — и на слушании один милый независимый эксперт внес предложение заморозить ее, пока от ее болезни не найдут лечение.
Майлз скрипнул зубами:
— Оппозицию отправляют в холодную в буквальном смысле слова?
— Можно сказать и так.
— А ее родственники, они не заявили протест? Или кто-нибудь еще?
— Группа ее прежних соратников распалась из-за финансовых издержек, связанных с судебным процессом. Родственники… она только ставила их в неудобное положение — из-за нее они рисковали сами лишиться работы. Думаю, они были втайне рады, когда ее заставили замолчать. — Сюзи посмотрела на Майлза в упор. — Мне кажется, вы не особо шокированы.
Майлз пожал плечами:
— Я повидал множество планет, встречался с разными людьми, сталкивался с разнообразными политическими системами. Я видел и хуже. Правда, Единение Джексона, где заправляют главари бандитских шаек нашего высокотехнологичного века, определенно бодрит своей откровенной развращенностью. Там никто не выдает зло за добро, чтобы всучить эту чушь избирателям.
— Позвольте заметить, молодой человек: маленький грязный секрет демократии состоит в том, что иметь голос — не значит иметь выбор. — Сюзи вздохнула. — Еще лет двадцать-тридцать назад здесь все было не настолько скверно. Сотни и сотни криокорпораций управлялись разными лицами с разными концепциями, и их пакеты голосов уравновешивали друг друга. Затем некоторые из них стали разрастаться и поглощать остальные. Не ради блага Кибо, или своих замороженных клиентов, или вообще хоть кого-то, а просто потому, что руководство обуяла жадность и они могли это сделать. В наши дни осталось всего полдюжины крупных корпораций, контролирующих почти все, плюс несколько отдельных фирм, чья доля слишком мала, чтобы иметь какое-то значение.
— Джин называл вас «Секретарь Сюзи», — медленно произнес Майлз — Почему именно секретарь?
Ее морщинистое лицо на мгновение вспыхнуло гневом и стало еще более замкнутым.
— Когда-то я работала секретарем в этом самом месте. Закрытая семейная фирма, а я была исполнительным секретарем ее директора. Затем нас купили — поглотили и раздробили. Мы сами по себе покупателя не интересовали, ему просто нужно было нас устранить.
— А кто покупатель? Не «Белая Хризантема», случаем?
Сюзи покачала головой:
— Нет. «Шинкава Перпетуал». Их самих «Белая Хризантема» сожрала позже. — Кривая ухмылка подсказала, что она думает о вселенской справедливости, пусть правда несколько запоздалой.
— Но как вы все в конце концов оказались здесь, в этом заброшенном здании?
— Большая часть как раз работала здесь прежде. Простым служащим при отставке не расстилали красной ковровой дорожки. Нам всем надо было куда-то податься. — Она помолчала. — Остальные прибились позже.
— Исполнительный секретарь, да? Полагаю, вы в курсе всех здешних скелетов в шкафах.
Сюзи быстро на него покосилась — неужели испуганно? Эта железная ведьма?
Но прежде чем Майлз успел развить эту мысль дальше, в дверь постучал Джин с полным подносом. Помимо обещанных булочек, благоухающих корицей, на нем стоял пакет молока и две совсем несуразные для кофе чашки — каждая объемом в добрый графин. Майлз мог гордиться своим самообладанием: он не накинулся на кофе как сумасшедший, а дожидался, пока ему предложит чашку хозяйка дома.
К его смятению, Сюзи не торопилась; сперва она прошаркала к своему буфету и вернулась с квадратной стеклянной бутылкой без этикетки. Плеснув порцию себе в чашку (похоже, спиртное, решил Майлз), она чуть помедлила и, подняв бровь, уточнила у Майлза:
— Хотите взбодриться?
— Э-э, нет, спасибо. Мне просто кофе. — Кофе, наконец-то хлынувший ему в горло, прекрасно бодрил сам по себе. Джин с чавканьем уплетал булочки и вертелся на стуле с назойливым «скрип-скрип». Сюзи поморщилась и отпила большой глоток своего пойла.
Она снова стала мрачна и неприветлива. «Уж не знаю, что я умудрился сказать, чтобы все так переменилось — как раз тогда, когда думал, что добился ее расположения». Ясно, что ей не просто повезло сохранить у себя работающий комм, но она — нечто вроде лидера этого странного тайного сообщества.
— Джин может отвести вас в кафе Аяко, — внезапно заявила она. — Оттуда вы сможете позвонить вашим друзьям, чтобы они вас забрали.
Джин возмущенно выпрямился на стуле:
— Но я еще не показал ему, как летает Вихрь!
— Он не может оставаться здесь, Джин.
Мальчик сник.
Стало ясно, Майлз — похищенный участник конференции импонирует Сюзи не больше, чем Майлз — заблудившийся турист со слабостью к галюциногенной «дури». Он решил попробовать забросить еще один крючок.
— Я приехал на конференцию ознакомиться с криогенными исследованиями и законодательством Кибо-Дайни, а на деле все вылилось в какие-то скользкие предложения франшиз разных криокорпораций. Прошло всего четыре дня, и большинство делегатов готовы подписывать контракты прямо на месте. В каком-то смысле нападение экстремистов — мой счастливый несчастный случай. Желание моего нанимателя — получить от меня полный доклад о вашей системе крионики, но, похоже, я упустил в общей картине несколько значительных фрагментов.
— Тогда, наверное, вам лучше вернуться и продолжить их искать?
«Интересно, а вы сами — какой кусок головоломки?»
— Конференция завершилась, и я вполне могу располагать своим временем. Если Джин так хочет, мне день отдыха после вчерашних испытаний не повредит. Только необходимо передать доклад одному человеку. Джин, если я объясню тебе дорогу, ты сможешь отнести письмо от меня на другой конец города и передать тому, кого я назову?
Джин воспрянул духом:
— Конечно! Гм… ну, наверное. А куда?
— В восточную часть города.
— Гм… ага. Смогу.
Майлз решительно проигнорировал слабый оттенок неуверенности в его голосе.
— Кстати, а где мы сейчас?
— На юге, — ответил Джин.
— Идите туда сами, — возмутилась Сюзи. — Я дам вам на проездной в подземном трамвае. И не возвращайтесь.
— А когда полиция спросит меня, где я был, что мне им отвечать?
Она помрачнела:
— Скажете, что заблудились.
— Вполне возможно — если меня хорошенько мотивировать.
Теперь фырканье прозвучало как взбешенное:
— Будь у нас деньги на взятки, разве мы сидели бы здесь?
— Вы неверно поняли мои намерения, мэм. Моя монета — информация. Хотя, знаете, вы уже второй человек на Кибо, который пытается меня подкупить. Это что, такой местный обычай?
Она невольно усмехнулась.
— А кто первый?
— Некто из «Белой хризантемы».
— Впечатляет.
— Меня тоже впечатлило, правда не совсем так, как они рассчитывали. Маленькие подарки дают за то, чтобы что-то продать. Большие — чтобы что-то спрятать. Они здорово разожгли мое любопытство.
— Так вы получили большой подарок, Форкосиган-сан?
Правильнее звучало бы «Форкосиган-сама», или даже «-доно», но он не стал ее поправлять; по крайней мере, она верно произнесла его фамилию. — На этом уровне ведения дел отвечать презрительным отказом не только недальновидно, но и потенциально опасно. Я думаю, день-другой отдыха пойдут на пользу моему здоровью.
— А откуда мне знать, что это письмо вашему другу не навлечет неприятностей на всех нас?
— Не навлечет, если я так говорю. Я выше его чином.
Они усмехнулась:
— Да, вы крутой парень, что да, то да. Умеете себя преподнести.
Можно не сомневаться, что Сюзи в свое время повидала немало больших начальников. Интересно, понимал ли ее босс, насколько пристально за ним наблюдают?
Джин следил за их пикировкой, беспокойно вертясь на своем скрипучем стуле. — Сюзи, я могу отнести это письмо! Я совсем не против.
Майлз протянул Сюзи раскрытую ладонь жестом не то убеждения, не то мольбы.
— Подумайте же. Вы не раскроете вашу тайну сильней, чем уже сделали. — Он не добавил «не считая варианта, при котором вы предложите меня убить» — не стоит подкидывать такие идеи. — Зато вам будет обеспечена моя благодарность.
— А чего она стоит?
«На Барраяре — очень много». Но мы не на Барраяре, как не раз напоминал Роик.
— Я обдумаю варианты.
На лице Сюзи читался полнейший скептицизм. Она обратилась к Джину:
— Разве Йани не говорил тебе оставить его там? Смотри, Джин, какие беды родятся из добрых дел! — Майлз не понял, считать это за «да» или за «нет», пока она, вздохнув, не договорила: — Отведи Форкосигана-сан вниз на склад и найди ему что-нибудь, чем можно писать. И на чем.
Джин радостно вскочил. Майлз поблагодарил и вышел вслед за Джином, пока Сюзи не переменила свое решение.
* * *
Переминаясь с ноги на ногу, Джин глядел, как Майлз-сан — он решил звать своего гостя так, а то на его фамилии язык сломать можно — копается на полке склада в полупустых коробках с почтовой бумагой. Там по большей части лежали листки с цветами и всем таким прочим, на которых старые леди пишут благодарственные письма. Хотя Джин углядел один со щенятами и страстно захотел себе такой. Приподняв бровь, Майлз, наконец, выбрал себе бумагу, потом расписал по очереди несколько ручек из коробки со всяким хламом, нашел две пишущие, запихнул их в карман и огляделся.
— Тут у вас как в лавке старьевщика. Или на чердаке нашего особняка.
— Когда кто-нибудь находит вещь, которая ему не нужна, он приносит ее сюда, и любой может взять, — объяснил Джин. — Или когда… гм. — Когда они отправляются в свой последний путь вниз к Тенбери, но это Джин сказать не мог. Возможно, ему такое и знать не положено.
Майлз-сан прикипел к чему-то взглядом:
— О! Обувь! — И он похромал туда.
Джин, подошедший вслед за ним, помог разбирать кучу. Нога у инопланетника оказалась чуть меньше, чем у самого Джина, а тому месяц назад удалось подобрать себе здесь обувку: тогда у него из старых кроссовок начали высовываться большие пальцы, совсем как зеленые побеги из земли. Больше всего в куче скопилось модных женских туфелек: они здесь мало кому подходили и со временем их количество только увеличивалось. Наконец, Майлз откопал себе пару подходящих кед. Правда, с девчачьим рисунком в цветочек, но этого он даже не заметил.
— Вот так-то лучше. Теперь я способен передвигаться, — заявил он, завязывая шнурки. Потом повернулся, оглядывая склад уже внимательней: — Ха! Трости!
В углу стояла целая коллекция тростей, и Майлз придирчиво перебрал всю. Медицинские, толстые и с резиновым наконечником, ему не подходили, слишком длинные — тоже. Он перепробовал несколько, делая выпад, как мечом, и сильно ударяя в стенку. Джин уже начал сомневаться, что ему нужна трость, чтобы опираться, а не драться. На всякий случай обратно он повел его другой дорогой, по пожарной лестнице и через дверь теплообменника.
Майлз-сан придвинул стул, положил на стол бумагу и задумался, напряженно морща лоб. Потом он склонился и принялся что-то царапать ручкой, делая долгие задумчивые паузы. Джин успел почистить куриные ящики, пересчитать цыплят — вдруг они опять выбирались к бортику? — и вычесать Лаки, прежде чем тот дописал и запечатал свою записку, и, прищурясь, огляделся вокруг.
— У тебя есть чистый острый нож, булавка, или иголка?
— Я посмотрю. — Джин как-то подобрал полу-укомплектованную аптечку; там нашелся маленький скальпель. Майлз-сан оглядел его, пожал плечами и, к ужасу Джина, ткнул лезвием в большой палец. Когда капля крови набухла, он склонился и прижал палец к клапану конверта, оставляя четкий отпечаток поперек склейки, потом ручкой обвел его и поставил свои инициалы.
— Ух ты! А зачем вы это делаете?
— ДНК. Отпечаток пальца сработает как печать не хуже, чем кинжал-печатка моего деда. Даже лучше. В его времена генсканеров не было. В конце концов, посольский атташе пальцем не пошевелит из-за какой-то анонимной записки с улицы!
Дальше он выдал Джину целый перечень сложных указаний, что тому делать, когда он доберется до восточной части города, да еще заставил повторить их наизусть. Результат заставил его вздохнуть и еще раз сесть за стол, чтобы дописать на конверте адрес и имя.
— Надеюсь, так или иначе ты туда попадешь. Запомни: не отдавай письмо никому, кроме лейтенанта Йоханнеса или консула Форлынкина. Оно личное и секретное.
Джин пообещал и пошел искать свою коробку с мелочью. Он выудил оттуда достаточно монет, чтобы хватило на проезд на подземном трамвае в оба конца. После этого там почти ничего не осталось.
— Это весь твой банк? — спросил Майлз-сан, глядя ему через плечо. Джин кивнул. — Ты только доставь мое письмо, и получишь деньги обратно.
Джин не знал, каким образом, но все равно кивнул. Теперь уже он выдал Майлзу-сан целый список того, что нужно делать, если в его отсутствие со зверями что-нибудь случится. Тот удивленно заморгал, но повторил все по памяти и без ошибок. Джин засунул письмо под рубашку, последний раз с сомнением оглянулся и полез вниз.
Джин переживал из-за трамвая — боялся, что там все будут смотреть на него, но никто не хватал его за руку и не тащил в полицию. Потом он чуть было не потерялся на большом пересадочном узле в нижнем городе, потому что не знал, какие маршруты ходят на восток. Но Джин очень внимательно читал все указатели на стенах и изо всех сил старался выглядеть уверенно. Сейчас для него помощь от чужих людей не менее опасна, чем их подозрения. Наконец, он нашел правильный туннель и нужную остановку.
Дальше он прошел пешком шесть кварталов, почти не сворачивая, и вышел к своей цели. Тут сплошняком стояли не аккуратные многоквартирные дома, вроде того, в каком он вырос, а пугающе роскошные особняки, каждый за решеткой и с садом вокруг. На некоторых у ворот висели бронзовые таблички, обозначающие посольство той или другой планеты. Самым большим было эскобарское. Барраярское консульство — хорошо, что тоже с табличкой — по контрасту показалось ему не таким уж страшным: просто небольшое здание у самой дороги, так что Джин даже испугаться не успел, пока шел к крыльцу. Никаких охранников в форме, а декоративные железные ворота такие низенькие, что мальчик мог бы их перепрыгнуть, не будь они гостеприимно открыты. Джин сглотнул и нажал кнопку звонка.
Дверь открыл светловолосый мужчина в рубашке с короткими рукавами и узких зеленых брюках на подтяжках; он был помятый и усталый, и еще ему явно не помешало бы побриться. Он поглядел на Джина, насупив брови, и неприветливо сообщил:
— Ни коммивояжеров, ни попрошаек не пускаем.
У него был тот же рокочущий выговор, что и у Майлза-сан, и Джин только сейчас к своему смятению осознал, что не все барраярцы такие низенькие. Мужчина был очень высоким.
— Прошу вас, сэр. Я посыльный. У меня письмо для лейтенанта Йоханнеса или консула Фор… Форлынкина. — По описанию Майлза-сан мужчина походил на этого самого лейтенанта, но разве лейтенанты ходят сами открывать дверь? И, кроме того, подумал Джин с обидой, Майлз-сан сказал, что Йоханнес — «славный паренек», а никак не страшный взрослый. Хотя, наверное, лейтенант и должен быть взрослым.
— Я Йоханнес.
Джин полез под рубашку за письмом; мужчина напрягся, но снова расслабился, когда увидел конверт. — Это от Майлза-сан… от господина Форкосигана. — Джин старательно выговорил фамилию.
— Черт!!
Джин вздрогнул от крика. Но дальше лейтенант Йоханнес перепугал его еще больше: сцапал за руку, затащил в вестибюль и захлопнул дверь. Он схватил письмо, поднял его к свету, надорвал и заорал куда-то наверх:
— Стефин!
Лейтенант мазнул взглядом по аккуратным, плотно исписанным строчкам.
— Жив, слава богу! Мы спасены!
На его крик по лестнице сбежал еще один взрослый, старше и даже выше первого. Этот был одет как обычный норбриджский бизнесмен, в просторные штаны-хакама и накидку-хаори с широкими рукавами, только не завязанную. У него были такие же красные глаза и усталый вид, как у лейтенанта.
— Что, Трев?
— Поглядите. Письмо от лорда Форкосигана — он на свободе!
Прибежавший человек начал читать письмо у него через плечо. Сперва он точно так же закричал: — Слава богу! Но почему он не позвонил? — а чуть попозже: — Что? Что?!
Лейтенант перевернул листок, и оба принялись читать дальше.
— Он что, с ума сошел?!
Мужчина постарше поглядел на Джина, так нехорошо прищурясь, что у мальчика сразу ожили худшие его страхи, и в воображении тут же замаячила фигура полисмена.
— Оно настоящее? — потребовал старший.
Джин наклонился, подобрал разорванный конверт и молча его протянул. Потом, сглотнув, выдавил:
— Он сказал, отпечаток пальца вам понравится. Говорил, это как печать его дедушки.
— Это кровь?
— Э-э, ага…
Мужчина протянул письмо лейтенанту:
— Возьмите вниз и проверьте.
— Есть, сэр. — Трев-сан скрылся в глубине вестибюля; секундой спустя Джин услышал, как хлопнула дверь и протопали вниз по лестнице сапоги.
— Извините, сэр, а вы консул? — Как Джин смутно представлял себе, консул — нечто вроде посла, только не такой важный. Словно этот дом среди прочих особняков. — Потому что Майлз-сан сказал обязательно отдать его письмо только лейтенанту или консулу Форлынкину. — Сейчас Джин ухитрился выговорить его фамилию без запинки. Он думал, посол окажется старше и солиднее, а этот человек худой и даже моложе, чем Майлз-сан, по крайней мере, седины в его русых волосах нет.
— Моя фамилия Форлынкин. — Барраярец смотрел на Джина пристально и сосредоточенно, глаза у него были голубые, как небо в жаркий летний день. — Где ты видел лорда Аудитора Форкосигана?
— Я, гм, встретил его прошлой ночью. Он заблудился в Криокатакомбах. Он так сказал.
— Он в порядке?
Ответ казался сложнее, чем вопрос, но Джин решил опустить подробности и просто сказал консулу:
— Сегодня утром ему намного лучше. Я покормил его яйцами.
Форлынкин моргнул и перечитал письмо еще раз.
— Если бы это письмо он не написал собственноручно… если это письмо окажется не от него… я допрошу тебя под фаст-пентой, так что… да. Так где ты его видел?
— Гм… там, где я живу.
— А где ты живешь?
Вот Джин и попал в неприятности: с одной стороны Сюзи, с другой — этот грозный незнакомец. «Никогда не говори с незнакомцами, не рассказывай никому про наше убежище», так его постоянно предупреждали. Может, получится выскочить в дверь и рвануть по дорожке, или консул успеет его схватить?
— Гм, ну, дома…
К удивлению Джина, Форлынкин не стал выспрашивать его дальше, а снова перевернул листок.
— И что он делал?
— Гм. Задавал вопросы. Много. — Джин подумал секунду и добавил: — И он больше не похищенный.
— Но почему он прислал курьером ребенка? — пробормотал Форлынкин. Не похоже, что он спрашивает Джина, поэтому и с ответом вылезать не надо. Вряд ли самое время объяснять, что он большой и ему почти двенадцать. Джин начал понимать: чем меньше рассказываешь, тем безопаснее.
Тут прибежал обратно второй человек — лейтенант Йоханнес, Трев-сан, как его правильно называть? — размахивая перед своим начальником конвертом:
— Настоящее. Что теперь, сэр?
— Остается задача отыскать его оруженосца — Форкосиган считает, что Роик захвачен. По отношению к местным, как и раньше, ничего не предпринимать. Голокопию письма отправить в Бюро Департамента галактических операций на Комарре, приоритет ноль, зашифрованным.
В голосе лейтенанта прозвучала надежда:
— Может, у них будет приказ. Другой приказ. Более здравый.
— В ближайшие дни — нет. И подумай, чей приказ в состоянии отменить этот. — Оба переглянулись, почему-то в смятении. — Так что нам по-прежнему нужно действовать самостоятельно.
Джин робко откашлялся:
— Майлз-сан сказал, чтобы я принес ответ.
— Да, — кивнул консул. — Жди здесь. — Он показал Джину на высокий тонкий стул у стены — их стояло два, по обе стороны от столика с букетом шелковых цветов и зеркала над ним.
Оба убежали куда-то вниз. Джин сел. Только твердость и лаконичность этого «да» не давали ему удрать, пока была такая возможность. К счастью, хоть барраярцы с сомнением отнеслись к Джину, но письмо Майлза-сан приняли всерьез.
Джин долго сидел и ждал. Всего разочек он встал, прошелся и заглянул в двери по обе стороны вестибюля. Одна комната — что-то вроде гостиной, очень модная и красивая, другая — попроще и похожа на офис. Животных тут не было вообще, даже птиц в клетке или кошек. Джин вернулся на место, и тут из дальней двери вышел новый человек. Хорошо, что он не застал, как Джин шныряет по дому и высматривает непонятно что! Он и так удивленно уставился на Джина:
— Чем могу помочь?
Вот он выговаривал слова нормально, как все на Кибо.
Джин помотал головой:
— Лейтенант Йоханнес занимается, ну, всем. И мною.
Легкость, с какой Джин упомянул имя лейтенанта, мужчину вроде успокоила. — А-а, — протянул он, сел в кабинете за комм-пульт и занялся какой-то работой. Больше Джин со своего стула не слезал.
Он сидел еще долго, пока наконец не вернулся Форлынкин. У консула в руках был запечатанный конверт, без надписей, делового вида и гораздо толще, чем тот, который принес Джин.
— Как думаешь, ты сможешь доставить это письмо прямо в руки лорда Форкосигана и отдать только ему?
Джин встал.
— Да, смогу.
— Тогда давай. — С явной неохотой консул передал ему конверт. Джин затолкал его под рубашку и удрал так быстро, как только смог.
«Совсем ничего не понимаю». Выходя через железные ворота, Джин нерешительно оглянулся. Но, кажется, у Майлза-сан есть друзья… в некотором роде.
