ГЛАВА ВТОРАЯ

Когда оруженосец Роик очнулся во второй — или это был третий? — раз, густая каша дурмана у него в голове истончилась до пульсирующей болью полупрозрачной мути. Он попытался нащупать наручный комм и не удивился, обнаружив, что тот исчез. Простонав, Роик перекатился на бок на своем заплесневелом, брошенном прямо на пол матрасе, открыл глаза и первый раз при свете дня оглядел свою тюрьму.

Голые стены, мебели никакой. Если судить по планировке, пятнах на стенах, розеткам, ржавой форсунке системы пожаротушения на потолке и дешевому светильнику над единственной дверью, похоже на бывший, заброшенный гостиничный номер. Место, куда бросили матрас, было когда-то нишей гардероба. Напротив проем без двери ведет в небольшой — но действующий — санузел. Цепь на лодыжке Роика с другого конца была приклепана к стене болтом. Ее длины как раз хватало, чтобы пленник мог пользоваться удобствами (смутные ночные воспоминания подсказывали, что это он уже делал), но до входной двери дотянуться не мог.

Он заглянул в туалет еще раз и жадно напился из специально оставленного пластикового стаканчика в надежде смыть остатки дурмана. За длинным узким окном над грязной ванной виднелся невыразительный пейзаж: склон, густо засаженный высокими елями, темными и узкими, как стрела. Роик постучал по стеклу; судя по глухому звуку, ударопрочное. Без электродрели или плазмотрона не вскроешь.

Проверив длину цепи, он убедился, что ему не пройти даже полпути до двери. Но если встать во весь рост, можно видеть через стеклянную стену номера — ту ее часть, что не скрыта ни занавесками, ни поляризующим фильтром. «Гостей здесь никто не ждет». Его номер выходил на галерею второго этажа. За перилами виднелся убегающий вниз склон холма, а за ним обширное пятно низкого кустарника по краю густого таежного леса. И больше никаких строений.

Гостиница расположена за городом, это очевидно. Было ли видно прошлой ночью над горизонтом зарево городских огней? Но Роику вспоминалась только лампочка в туалете. Сколько до Норбриджа, десять километров или все десять тысяч, не узнать. Потом эта разница может оказаться решающей.

Скорчившись на матрасе — непростая задача с его внушительным ростом — Роик принялся за болт в стене: ему показалось, что это единственное слабое звено. Но болт не поддавался; Роику с трудом удавалось просто подцепить его своими крупными пальцами. Если бы только тот хоть раз провернулся…

«Как, черт возьми, я умудрился так вляпаться?»

Он представил как Пим, командир оруженосцев, устраивает ему разнос за вчерашние действия, и передернулся. Вышло в сто раз хуже, чем во время той злосчастной перестрелки жучиным маслом. А как все славно начиналось четыре недели назад…

Славно, хотя и внезапно. Хотя для Роика это было не в новинку: галактические поручения от императора Грегора как правило сваливались на лорда Аудитора Форкосигана внезапно. Раз десять слетав с м'лордом по разным мирам, Роик успел набить руку во многом. И спешно паковать багаж: свой собственный и м'лорда — как денщик. И готовить для обоих необходимые в путешествии документы — как личный помощник; кстати, именно так называлась должность Роика во время межпланетных поездок — объяснять инопланетникам смысл древнего и почетного звания оруженосца было пустой тратой времени. Еще Роик выступал в роли телохранителя и, хотя о последнем м'лорд предпочитал поменьше упоминать, его личного медика, потому что со здоровьем у м'лорда лучше не становилось.

Знающая свое дело прислуга особняка Форкосиганов под надзором не менее умелой леди Катерины Форкосиган, сняла с него первую из этих задач. Болезненной оказалась необходимость отложить собственные сердечные дела: Роик только-только набрался смелости пригласить мисс Пим в Хассадар, познакомиться с родителями. Хорошо еще, что Ори, как дочь оруженосца, все прекрасно понимала. Весь прошлый год ухаживать за дочерью своего командира Роику приходилось окольными путями. Как у земных насекомых, о которых рассказывала леди Катерина: у них самец подбирается к самке как можно осторожней, чтобы нареченная не сожрала его по ошибке. Только Роику, если он в чем-то промахнется, голову оторвет старший оруженосец Пим.

Однако и суток не прошло, как они поднялись на борт катера, который доставил их на ожидающий на орбите скачковый корабль. А дальше были три скучных, хоть и комфортабельных недели пути до Новой Надежды-2, или Кибо-Дайни, как ее называют местные, чтобы отличать от двух других планет в этой системе и одноименной скачковой станции. Для краткости просто Кибо. М'лорд за годы работы в СБ не привык в перелетах терять время даром и задал Роику объемное домашнее задание — познакомиться с целью их полета, а сам с головой нырнул в необъятное море секретных рапортов.

Роик не совсем понимал, что происходит. Действительно, лорд Форкосиган — единственный, кого Роик знал, кто на самом деле погиб и прошел через криооживление. А значит, среди Аудиторов Грегора — личной императорской команды специалистов по чрезвычайным ситуациям — у него одного по этому вопросу есть практический опыт. Он разбирался в галактических проблемах и к тому же, совсем недавно и весьма успешно, завершил длившуюся несколько лет работу в комитете Совета графов, куда входил как отцовский депутат: комитет был призван привести барраярские законы в области репродуктивных технологий к галактическим стандартам. Возможно, крионика — другая сторона этой медали, часть технологий, связанных с продолжением жизни, так что логическая связь есть. И все же Норбриджская конференция по крионике, проводимая консорциумом криокорпораций Кибо-Дайни, выглядела как самая безобидная гостиничная толчея рассеянных ученых и хорошо откормленных адвокатов.

— Не стоит недооценивать свирепость ученых мужей, когда на кону стоят финансы, — возразил м'лорд Роику, когда тот озвучил свои наблюдения. — И мастерство юристов в тактике засад.

— Да, только у них ни парализаторов, ни игольников! — парировал Роик. — Одни слова. Похоже, мои таланты здесь пропадают зря. Когда они начнут палить взрывными параграфами, я лучше вам за спину спрячусь.

«Рано радовался».

На всех до единого заседаниях, которые посещал м'лорд, Роик садился в задних рядах, чтобы приглядывать за выходами, и изо всех сил старался не заснуть. А вот м'лорд записывал все без исключений. Роик сопровождал м'лорда на званые ужины и щедрые банкеты за счет спонсоров конференции; там он то маячил прямо у м'лорда над плечом, а то стоял, привалившись к дальней стене, как ему было велено. Он узнал про крионику и людей, связанных с ней, намного больше, чем когда-либо хотел знать…

… И практически убедил себя, что эта увеселительная прогулка была спланирована леди Форкосиган и императрицей Лаисой с одной целью: дать Катерине отдохнуть от супруга. М'лорд любую жалобу считал симптомом скуки, а лекарством от последней — какое-нибудь увлекательное новое дело. Леди Форкосиган уже и так вела дом, воспитывала четверых маленьких детей и подростка-сына от предыдущего брака, играла политически значимую роль жены Имперского Аудитора и графского наследника, взяла на себя обязанности по развитию сельского хозяйства и терраформирования в Округе Форкосиганов, да еще отчаянно пыталась в свободные минуты — секунды? — заниматься садовым дизайном. Среди прислуги уже заключали пари, когда же она не выдержит и в ответ на очередное предложение мужа вышвырнет того в окно с четвертого этажа особняка Форкосиганов. Это путешествие Роик считал приемлемой заменой.

Но даже самому верному оруженосцу иногда надо в туалет, вот почему, презрев экономию, Роик постоянно доказывал, что в таких поездках ему нужен напарник, а лучше два. Позавчера, на очередном приеме — или он провел одурманенным и в плену уже больше суток? — в общем, вернувшись из уборной, Роик обнаружил, что м'лорд куда-то пропал из главного зала. Быстрый пеленг засек его этажом выше, куда, на совсем приватную часть банкета, вела винтовая лестница. По шифрованному каналу с наручного комма м'лорда не поступало никаких условных сигналов типа «ты-мне-нужен», и Роику оставалось только нервничать, дожидаясь его, и практиковаться в выдержке. Когда м'лорд наконец спустился и подошел к нему, с самодовольным видом одергивая манжеты, его вид спокойствия не предвещал — для всякого, кто хорошо его знал, разумеется. Безумный блеск азарта в глазах, мимолетная усмешка и общая эйфория; а м'лорда приводили в восторг воистину жуткие вещи.

— Что? — шепнул встревоженный Роик.

— После, — оборвал его м'лорд. — У стен есть уши.

Роику пришлось скрипеть зубами до самой полуночи, пока они наконец не оказались в своем номере, одном на двоих, и м'лорд в первый раз за эту поездку не достал из багажа «глушилку» от подслушивающих устройств и шифратор. Он уселся за единственный в комнате стол и принялся печатать.

— Ну так что? — не выдержал Роик. — С чего у вас вдруг такой довольный вид?

— После стольких дней затишья наше дело сдвинулось с мертвой точки. Меня только что пытались подкупить.

Роик оцепенел. Попытка подкупить Имперского Аудитора на Барраяре каралась смертной казнью. «Но мы же не на Барраяре… к сожалению». — Э… и это хорошо?

— Говорят же, что нет дыма без огня, — жизнерадостно пояснил м'лорд, одновременно печатая нечто, предназначенное исключительно для императорских глаз. — Или хотя бы зеркал, если речь идет о ловкости рук. Надо заметить, попытка была тонкой и элегантной. Я почти счастлив, что имею дело не с идиотами. О да, Лаиса, ты была права. Как твой умненький комаррский носик это уловил?

— Что-что? — беспокойно переспросил Роик.

— Правильно, ты же не служил ни галактическим наемником, ни тайным агентом под прикрытием. И у тех, и у других на счет взяток есть своя отработанная стратегия. В моем бывшем флоте правило было такое: бери все, доложи командиру и делай ровно то, что намеревался делать раньше. Тайные агенты работают примерно так же: берешь взятку и следишь, куда ведут ниточки. Ты ведь знаешь, что у любой ниточки есть два конца. Пройди по ней до конца, подсекай и посмотри, кто клюнет… Ха! — хвастливо он закончил свою тираду.

— Так что за взятка? — продолжал допытываться Роик. — Или мне не следует это знать?

«Пожалуйста, только не заставляйте меня работать вслепую!»

— Некий весьма интересный фондовый опцион от компании Сирагику-ся — «Крионической корпорации „Белая Хризантема“», если полностью. «Белая Хризантема» — та самая компания, которая хочет основать свою франшизу на Комарре. Мне предлагалось войти в долю на весьма выигрышных условиях. Фактически они предлагали мне беспроцентную ссуду, которую я верну, когда стоимость моих активов удвоится. Что для них может быть выгоднее, чем похвалиться местным акционером с такими безумно высокопоставленными связями? Хотя, что достаточно любопытно, акций с правом голоса мне не предложили. Они зарезервированы для их замороженных клиентов.

На свете есть много мозголомных вывертов демократии — например, вторичный рынок голосующих комаррских планетарных акций, — но обычаи голосования мертвецов на Кибо-Дайни казались Роику просто ужасными. От одной этой мысли у него голова начинала болеть. Конечно, голосовали они по доверенности, оформленной на криокорпорации, которые вели своих замороженных подопечных в неизвестное и странно отдаляющееся будущее. Уж если ты доверил корпорации свою смерть и шанс на новую жизнь, голос — это такая малость.

— Безусловно, — уверенно заметил м'лорд, едва услышав об этом, — в свое время это казалось отличной идеей. — А именно два-три столетия назад, когда эти странные похоронные обычаи — назвать их иначе у Роика язык не поворачивался — начали завоевывать популярность на Новой Надежде-2.

Наконец, м'лорд хмыкнул и отправил свое сообщение долгим, окольным и шифрованным путем.

Роик знал это хмыканье. От него мурашки бегали по спине.

Все, спать, завтра — последний день конференции… вот только пошел этот день так, как никто, даже хитроумный м'лорд, не ожидал.

Впрочем… Роик запоздало задумался: вдруг во время той свалки в вестибюле м'лорд, как и он сам, попал в плен?

А, значит, он тоже может оказаться здесь. Роик бросил возиться с болтом и извернулся, чтобы отстучать SOS по стене комнаты. Еще раз. Ничего. Потом по другой стене, хотя едва до нее дотянулся. Тишина. Может, соседние номера пусты? Или его товарищи по несчастью еще не настолько пришли в себя, чтобы его услышать или ответить. А, может, по соседству как раз сидят похитители, и он только что сам сообщил им, что пришел в сознание. Черт. Попробовать, что ли, еще раз попозже?

Роик снова принялся дергать болт. У него уже все пальцы в мозолях, а болт как сидел в стене, так и сидит. Мысли у Роика были самые мрачные. Стоило всего на секунду отвести взгляд от м'лорда, как тут же включились его давние рефлексы полицейского, и он оттеснил с полдюжины потенциальных заложников в лифт. Да, там были безоружные гражданские и спасать их было некому, но разве это — его работа? Разумеется, нелюбезное внимание нападавших сразу переместилось на него, по крайней мере до тех пор, как его не срезали лучом парализатора. «Может, м'лорд сбежал и спасет меня. Ситуация, конечно, неловкая, но я ее как-нибудь переживу».

Внезапно щелкнул дверной замок. Роик вздрогнул и поспешно сложил руки на коленях. Дверь открылась, и вошел тощий костлявый юнец. Волосы темные и сальные, под заплывшим глазом багрово-фиолетовый синяк. С подозрением покосившись на сидящего на матрасе Роика, он прохромал вперед — не доходя до того места, куда пленник мог дотянуться на своей цепи — поставил на пол поднос с разогретым готовым обедом и подтолкнул к нему чем-то вроде палки от швабры. Лоток был запечатан. Значит, его не собираются морить голодом или травить? «Не делай преждевременных умозаключений», почти наяву услышал Роик голос м'лорда. Он осознал, что жутко голоден, но не сделал ни одного движения в сторону еды.

— Я тебя видел, — вдруг понял Роик. — В вестибюле отеля.

Все сходится. В тот момент события разворачивались так стремительно, что Роик не понял, был ли захват заложников делом рук профи или действовали явные любители. Теперь, подумав задним числом, он решил, что всего понемногу. Меткий стрелок, снявший его выстрелом из парализатора, свое дело знал, а вот те, кому поручили работать с пленными, не отвечали, по мнению Роика, ни стандартам регулярной армии, ни наемников, ни даже отряда юных скаутов. Зато они взяли числом, следовательно, изначально они не нацеливались на барраярцев — что весьма уязвит эго м'лорда. Правда, насколько все это запутывает или, наоборот, приближает разгадку, Роик так пока и не определил.

Тощий потрогал подбитый глаз и отступил еще на шаг. Похоже, он тоже узнал Роика.

— Кто вы вообще такие? — поинтересовался Роик. — И какого черта вы меня — нас — похитили?

Тощий вскинул голову, его единственный здоровый глаз вспыхнул.

— Мы — Наследники-Освободители Новой Надежды! Именно наше поколение, — он стукнул себя кулаком в грудь, — противостоит окопавшимся во власти корпорациям. Они все настолько разжирели и прогнили, что не остается ничего иного, как спалить до основания всю эту порочную систему и отстроить все заново. Мы поднялись, чтобы отрубить мертвую руку прошлого, размалывающую нас в прах!

Ошарашенный Роик с беспокойством наблюдал за ним. Тощий с пылом развернул свою тираду дальше. Его Н.О.Н.Н., похоже, была политической группировкой, которая, не в силах добиться желаемого пропагандой — впрочем, имея перед глазами живой пример, Роик прекрасно понимал, почему — решила прибегнуть к демонстрации силы. В речи Тощего кусочки резонной критики здешнего положения дел (ее Роик на конференции наслушался предостаточно) перемежались потоком жалоб. Общий смысл сводился к тому, что Тощий и его сотоварищи-неудачники разорились, упустили все свои шансы и вбили себе в голову, что жить им не дают исключительно мертвецы, владеющие здесь всем и вся. Дельцы и мертвецы смешались в голове Тощего в одну кашу. Роик не стал говорить об очевидном: всеми деньгами на Кибо-Дайни управляют живые, пусть и от имени мертвых, и даже если менять одних управляющих на других, вряд ли кто-нибудь призовет для этой цели Н.О.Н.Н.

— Сожжем мертвецов! — закончил Тощий, словно произнес «Аминь!» в конце бездумно заученной молитвы.

Сжечь, закопать, заморозить — особой разницы Роик не видел, разве что в утилизации вторичной органики.

— Но мы-то тут при чем? — грустно поинтересовался он. — Голосов у нас здесь нет. Мы вообще улетаем на следующей неделе. Вы что, на выкуп за нас рассчитываете?

Тощий гордо отмахнулся от такого варианта.

— Нет! Но мы решили, что галактика должна узнать о творящихся на Кибо страданиях, несправедливости и коррупции! Никто не сможет остаться в неведении: ни вы, инопланетники, ни самодовольные госслужащие, старые жирные козлы, мечтающие только о местечке в холодильнике, ни наше собственное угнетенное поколение, разбросанное по всей планете. Никто, как бы они ни закрывали глаза и уши!

— А-а, — протянул Роик. — Публичная акция, так, что ли? — Сам он предпочел бы вариант с выкупом. М'лорд бы все моментально устроил, как только ему позволили бы связаться со здешним барраярским консулом, а позже, будьте уверены, исхитрился бы еще эти деньги вернуть. Роик никогда не слышал о политических экстремистах, которые бы не испытывали нужды с наличностью. — Вы вполне можете получить выкуп, — осторожно предложил он. — Или скажем, вознаграждение, если…

Тощий отнесся к его идее с презрением, но может, ей просто надо дать время укорениться? Впрочем, у Роика были более неотложные заботы.

— А мой работодатель, лорд Форкосиган? Его ни с кем не спутаешь: макушкой тебе едва до груди будет, с тростью, болтает без умолку — он здесь?

Тощий смотрел на него непонимающим взглядом. Притворяется или нет? Непонятно. Роик продолжил настойчивее:

— Если он здесь, нас надо поместить в одну комнату. Я его личный медик, ему без меня не обойтись. У него бывают жуткие припадки. На Барраяре он один из самых значимых фор-лордов. Если он вернется целым и невредимым, вам заплатят, и много. Но вам воображения не хватит представить, как скверно все обернется, если он умрет.

Неясно, стоит ли давить сильней. На Кибо-Дайни м'лорд не случайно держался незаметно, и Роик не желал неосторожными словами задрать сумму выкупа.

Своим припадкам лорд Форкосиган был обязан криооживлению. Надо сказать зрелище довольно непривлекательное: глаза закатывались, он оседал на пол и бился в судорогах, а потом приходил в себя совершенно разбитым. Жизни эти припадки не угрожали, особенно после того, как леди Форкосиган взяла с мужа слово никогда не садиться за руль любого транспортного средства, будь то наземная машина, аэрокар, флайер, катер или что-либо иное, в этом списке не упомянутое. Велосипеды и лошади остались в качестве компромиссного варианта, и м'лорд пообещал надевать защитный шлем, хоть и терпеть его не мог.

Но все эти детали Тощему знать не обязательно. Роик приукрашивал медицинские факты, как только ему позволяла изобретательность, в глазах у Тощего росло сомнение, и, наконец, он сдался:

— Ладно! Я спрошу. — И тут же добавил — что профессионал себе никогда не позволил бы: — Но я не видел никого похожего на этого парня.

Затем он удалился, оставив Роика размышлять. Так-так. «Мелкая сошка, не главный». Типов вроде него Роик навидался еще в начале службы, когда патрулировал улицы в Хассадаре, столице форкосигановского Округа. Им нельзя доверить ничего сложнее швабры с ведром, зато очень легко убедить, что во всех их бедах виноват кто-то другой. Роик это знал: они всегда изливали ему душу, пространно и порой совершенно бессвязно, пока он волок их в тихое местечко проспаться от алкоголя, наркотиков или ссоры. Нельзя сказать, что эти типы не могли быть по-настоящему опасны, особенно если попадали в ситуацию выше их разумения, но управляться с ними — не бог весть какой сложности проблема.

Вот проблемы Роика были сложны, как пятимерная математика. Что намерены эти Наследники-Освободители делать с заложниками — убивать одного за другим, пока их требования не удовлетворят? Наши чокнутые барраярские экстремисты именно так и сделали бы, подумал Роик едва ли не с гордостью. Здесь пока все обходилось до странности бескровно: парализаторы и снотворное вместо игольников и нервнопаралитического газа. Ну может, может же так быть — смеет ли он надеяться? — что они охотились не за м'лордом.

Но если м'лорд погибнет, находясь под охраной Роика, ему останется только записать свидетельские показания на защищенный комм и перерезать себе горло на месте. Смерть предпочтительнее личного доклада некоторым персонам. Он представил себе лица графа и графини Форкосиган, или леди Катерины, когда они услышат такие вести. Или командира Пима и Ори. Он представил пятилетних Сашу и малышку Хелен — ему придется опуститься на колени, чтобы взглянуть им в глаза. «А где папа, Роик?»

Правда, у него нет подходящего клинка. Хотя говорят, что узник может покончить с собой, проглотив язык и задохнувшись. Роик даже попробовал выгнуть язык как надо — нет, вряд ли выйдет. Есть еще стена. Достаточно прочная, чтобы удержать этот чертов болт. Сможет ли он разбежаться так, чтобы сломать себе шею, а она у него крепкая?

Пока об этом размышлять рановато, но будем иметь в виду. Кстати, м'лорд всегда был не прочь хорошенько подкрепиться, прежде чем решать вопросы жизни и смерти. Да и миледи, если подумать, тоже. Роик вздохнул, подтянул к себе обед и принялся за еду.

Майлз проснулся, моргая от дневного света: перед глазами предстала брезентовая крыша и любопытная кошачья морда на расстоянии кошачьего же дыхания. Отрадно обнаружить, что тяжесть на груди — это не новый тревожный медицинский симптом, а всего лишь кошка. Он снял с себя трехлапую зверушку и осторожно сел. Так, проводим ревизию. Головная боль после наркотиков: есть. Усталость: есть. Вопящие ангелы: нет; проверил дважды, убедился и поставил парочку восклицательных знаков. Зрение не искажается всякой небывальщиной, а окружающая обстановка пусть и странная, но явно не плод его ночных кошмаров.

Он откинул одеяло и оглядел убежище под навесом. Навеянное галлюцинациями сходство с замком исчезло; остался утилитарный плоский прямоугольник крыши с парой башен теплообменника, поддерживающих брезентовую хижину. Или хлев. Или, скорее, зоопарк. Там был насест, на котором восседала хищная птица — изящная, надменная, явный фор среди прочей живности, плюс несколько покореженных металлических полок с клетками, приютившими целую стаю черно-белых крыс, и парой стеклянных террариумов. Хотя большая часть их обитателей прятались под искусно высаженной растительностью, Майлз успел заметить черепаху. У другой стены стояли три ящика с обрезками писчего пластика, где гнездилась куриная семейка: в одном из них еще дремала бурая курица Твиг. Майлз проследил взглядом веревку, привязанную к его лодыжке. «Что ж, выходит, меня подобрали и принесли в живой уголок?» Не самая плохая участь.

А вот и хозяин всего этого зоопарка. Джин, сидевший за круглым столиком, обернулся и расплылся в улыбке:

— Ой, как хорошо, вы проснулись!

Теперь, когда химия не раздирала мозг Майлза на части, подменяя странными видениями облик собеседника, Джин оказался тощим, едва вошедшим в подростковый возраст мальчишкой с копной прямых черных волос, которым не помешала бы стрижка, и яркими карими глазами. Его черты демонстрировали смешение рас, характерное для всей кибо-дайнийской популяции в целом. Рубашка с закатанными рукавами, похоже, велика, подол свисает на мешковатые шорты, на ногах свободно болтаются разношенные кроссовки без носков.

— Завтракать будете? — спросил Джин. — У меня есть свежие яйца — целых три штуки!

Вот ведь гордый юный фермер; Майлз понял, что в ближайшем будущем ему от этих яиц не отвертеться. — Попозже. Сперва я хотел бы умыться.

— Умыться? — переспросил Джин, словно эта мысль была для него радикально новой.

— Мыло у тебя есть? Про депилятор я даже не спрашиваю.

На последнее Джин только покачал головой, но быстро залез наверх и принялся рыться на заставленных всяким барахлом полках. Оттуда он извлек кусок пересохшего мыла, пластиковый тазик и посеревшее полотенце.

Чтобы отвязать от ноги страховочный трос, Майлзу пришлось попросить Джина помочь. Он поблагодарил и вместе с мылом и умывальными принадлежностями побрел вокруг башни теплообменника к единственному действующему крану. Там Майлз содрал с себя одежду, точнее, ее останки, встал на колени и постарался помыться целиком — голову и тело, а не только умыть лицо. Щедрую порцию мыла он извел на свои пострадавшие, воспаленные ноги. Колени были все в синяках и корках засохшей крови, но признаков заражения он не обнаружил. Вот и хорошо. Джин, с любопытством отправился к крану вслед за ним. Наморщив лоб, мальчик разглядывал бледную сеть шрамов, покрывающих его торс. Потом Майлз снова влез в свои потрепанные и с душком тряпки, пятерней расчесал волосы и поплелся обратно, чтобы благодарно плюхнуться на единственный стул, гостеприимно предложенный ему юным хозяином.

Металлическую банку с водой Джин поставил кипятиться на самый обычный, хоть и не новый, походный нагреватель. Это мальчишечье царство на крыше явно обставлялось с помоек, но некоторые находки были довольно удачны. Вода быстро нагрелась, и Джин аккуратно опустил в нее свое сокровище — три куриных яйца.

— Коричневое снесла Твиг, — объяснил он Майлзу, — а два других — Галли. Прямо этой ночью. А еще у меня есть соль!

Джин быстро достал пару пластиковых тарелок, бутылку с водой — на двоих — и полбуханки неожиданно вкусного, хоть и подсохшего, хлеба. И с заговорщическим видом поделился вполголоса:

— А яйца выходят у кур из задов, знаете?

— Да, знаю, — серьезно подтвердил Майлз. — У нас, откуда я прилетел, тоже есть земные куры и другие птицы.

Джин расслабился. — А, хорошо. А то некоторые люди сердятся, когда впервые об этом узнают.

— Некоторые люди считают мой Барраяр отсталым миром, — пожал плечами Майлз.

Джин просветлел:

— А там много животных?

— Обычный набор земных видов поверх местной экосистемы. Местные животные в основном мелкие, вроде насекомых. Но в морях живут создания покрупней.

— А рыбу там ловить можно?

— Только не в море. В закрытых озерах — да. Многие барраярские растения и животные для человека ядовиты.

Джин понимающе кивнул.

— У нас тут жизнь сперва нашли на экваторе, всякие микроорганизмы. И узнали, что от них получился кислород, еще до последнего большого оледенения. Теперь мы сажаем много земных растений, прямо по линии таяния ледников, на юге и на севере. А вот животных у нас мало.

— Кибо-Дайни очень похожа на Комарру — это вторая планета нашей империи, — заметил Майлз. — Холодный мир, который мы медленно терраформируем. А вот Сергияр — третья планета — тебе наверняка понравился бы. Там есть своя полноценная, развитая экосистема с множеством самых удивительных животных. Во всяком случае, так мне мать рассказывала. Мы начали его колонизировать совсем недавно, лишь при жизни моего поколения, поэтому у биологов там постоянно случается то одно, то другое открытие.

Теперь Джин глядел на Майлза с теплотой. Похоже, Майлзу только что удалось завоевать у мальчика настоящее уважение. Может, в окружении Джина не так часто встречаются взрослые, с которыми он в состоянии вести связную беседу? Сделаем поправку на то, что в данном случае «связную» означает «про животных».

— Кофе у тебя, наверное, нет? Или чая? — без особой надежды поинтересовался Майлз.

Джин покачал головой:

— Зато у меня есть две бутылки колы. — Он снова метнулся к полкам и притащил оттуда пару ярко раскрашенных бутылок. — Только она теплая.

Майлз взял одну и, прищурясь, изучил состав на этикетке: так и есть, зверская смесь дешевого сахара и химикалий. По здравому размышлению он решил, что не рискнет пить это на голодный желудок, пусть даже там есть кофеин. «Когда же вы стали столь изнеженным, милорд Аудитор? Или правильней спросить, когда вы успели состариться?» Яйца, хлеб и вода и так станут испытанием для его расстроенного желудка. Майлз покачал головой и поставил бутылку на стол.

Яйца вовсю кипели. Оглядевшись, Майлз заметил: — Интересное место. Не похоже ни на что, виденное мною на Кибо. — Еще бы, ведь обзорный тур для гостей устраивали криокорпорации. — И сколько еще народу здесь живет?

Джин пожал плечами:

— Сто? Двести? Не знаю точно. Сюзи-сан должна знать.

— Так много! — Майлз поднял брови. Что ж, они отлично прячутся. Впрочем, логично ждать подобной осторожности от сообщества нелегальных поселенцев. — А как ты сюда попал?

Очередное пожатие плеч:

— Просто нашел их. Или меня нашли. Пара человек отсюда пошли за уловом, увидели меня спящим в парке и тоже вроде как подобрали.

Определенно, это здешняя традиция.

— У тебя здесь есть кто-нибудь из родни?

— Нет.

Какой нетипично короткий ответ для этого разговорчивого — и одинокого? — ребенка.

— А где твоя семья?

— Папа умер. — Молчание. — Маму заморозили.

На этой планете это определенно две разные вещи.

— А братья, сестры?

— У меня есть младшая сестренка. Живет где-то у родственников.

Последнее слово он выплюнул. Майлз удержался от удивленной гримасы и промолчал, приглашая Джина рассказывать дальше.

— Она была слишком маленькой, чтобы взять ее с собою, — продолжил Джин, словно оправдываясь, — и все равно не понимала, что случилось.

— А что случилось?

Джин снова пожал плечами и вскочил:

— О, яйца сварились!

Значит, Джин — сирота? Или сбежал из дома? Или и то, и другое сразу? Майлз в общих чертах предполагал, что на Кибо-Дайни, как обычно на технологически развитых планетах, есть социальные службы, призванные заботиться о детях — хотя, возможно, до бескомпромиссных стандартов Колонии Бета они не дотягивают. Джин был для Майлза загадкой, но, увы, не самой неотложной этим утром.

Джин выкатил горячие яйца на тарелки, убедился, что Майлзу досталось особое — коричневое, а тому хватило ума не спорить насчет двойной гостевой порции. Джин протянул ему пакетик с солью с надписью «Кафе Аяко», хлеб они разломали, а из бутылки пили по очереди.

— Отлично! — с набитым ртом провозгласил Майлз. — Завтрак — свежее не бывает. — Джин улыбнулся.

Проглотив кусок хлеба, Майлз уточнил:

— Ты говорил, у кого-то тут есть действующий комм-пульт? Как думаешь, мне позволят им воспользоваться?

— У Сюзи-сан. — Джин кивнул. — Да, она может разрешить. Если застать ее утром, когда она не будет слишком ворчать. — И добавил неохотно — Могу вас отвести.

Не жалеет ли он, что отвязал с ноги Майлза веревку?

— Спасибо, мне такой вариант подходит. Это очень важно для меня.

Джин снова пожал плечами, изображая равнодушный вид. Как будто считал, что единственный способ удержать при себе живое существо — посадить его на привязь и кормить, а то сбежит и больше не вернется.

После завтрака Джин принялся за труды: скормил мясные обрезки соколу, хлебные крошки — курам, прочие тщательно рассортированные кусочки — крысам и обитателям стеклянных ящиков. Он почистил клетки, вымыл и наполнил водой поилки. Майлз мысленно поаплодировал его дотошности. Хотя, возможно, мальчик просто тянул время, не желая расставаться с гостем. За это время Майлз успел несколько прийти в себя, даже голова почти перестала кружиться, и наконец он осторожно полез вслед за своим провожатым по скобам вниз.