Глава десятая. ПОЛЕТ ПСИХИАТРА

– Ох, до чего ж красиво!!! Коллега, отчего я не наблюдаю в вас признаков любования окружающим миром?

– Есть основания утверждать, что от этого мира меня выворачивает наизнанку, коллега.

– Странно обнаружить в вас столь негативное отношение к перипетиям судьбы, коллега!

– Однако, коллега, если, не приведи эти самые перипетии, мы с вами рухнем отсюда наземь, то во мне, как, впрочем, и в вас, судмедэксперты обнаружат вовсе не негативное отношение, а лишь жалкие остатки нынешнего завтрака!

– Коллега, скажите мне честно и доверительно: вы трус?

– С какой стати?…

– Нет, я продолжаю настаивать: вы трус?

– Коллега, я не трус, но ваша бесцеремонность переходит всякие границы!

– Коллега, вы напрасно скрываете от меня истинное положение дел. Я вижу на вашем лице гримасу страха, ухмылку отвращения, оскал ужаса, выражение недовольства…

– Как? Все это - и поместилось у меня на лице?

– Коллега, давайте будем говорить с вами откровенно. Давайте вместе преодолеем гнетущий вас страх…

– Нет у меня никакого страха! Кстати, коллега, а уж не валите ли вы с больной головы на здоровую?

– Что вы хотите этим сказать, коллега?

– Мне тоже не внушает симпатии ваш оскал, коллега. В этом оскале наблюдается достаточный процент экзистенциального ужаса.

– Клевета! Мой оскал - это демонстрация достижений современной ветеринарной стоматологии, и ничего больше!

– Ну-ну… А хвост?

– А что хвост?

– А ваш, коллега, с позволения сказать, хвост трепещет так, что не приписать его владельцу буйной паники было бы просто смешно! И не будь я столь корректен, в отличие от некоторых, я бы сказал, что эти некоторые трясутся просто как зайцы!

– Я попросила бы вас, Викентий Петрович!…

– Я был бы безгранично признателен вам, Розамунда…

– Господа,- зазвучал веселый и, если можно так выразиться, торжественно-пьяный голос, казалось разлитый в окружающем пространстве,- покуда вы препирались, произошло маленькое, ничего не значащее событие.

– А именно? - напряглись Вересаев и Розамунда.

– Мы почти пересекли экватор.

– Вот! Я же говорила: как здорово, как здорово! А меня никто не слушал! - возмутилась Розамунда.

– Розамунда, не нарушай торжественность момента. Ведь мы - первые российские путешественники, которым довелось пересечь экватор таким, м-м, нетрадиционным способом! - закричал Викентий.- Это надо отметить!

– В воздухе? На высоте двух тысяч метров?! Коллега… Нептун сюда явно не явится.

– А зачем нам Нептун? Мы и без него попразднуем! Недаром в моем багаже обретается бутылочка хорошего вермута. Руки вот просто сами взяли и сунули ее в ящик…

– Доктор, вы хотите сказать, что с собой в дорогу взяли вермут?! И я несла на себе дополнительный груз?! Он хоть белый?!

– Кто белый?

– Вермут! Вы издеваетесь, а я теперь даже выпить его не могу!

– Нина Валентиновна, вы будете с нами морально…

– Когда мужчина говорит женщине о том, что она будет с ним только морально, это наводит на сильные подозрения!

…Довольно держать читателя в неведении. Начав главу с истеричной перепалки двух ведущих персонажей, далее нелишне будет разъяснить почтеннейшей публике, чем эти персонажи занимаются в данный момент и как их в этот самый момент попасть угораздило.

Итак, перед нами уже небезызвестная публике триада. Викентий Вересаев, человек и психиатр, Розамунда Лунч, морфер типа «кролик» и дипломированный врач, и the last but not the list Нина Валентиновна Первова, по происхождению - человек, по результату случившегося с нею досадного парадокса - ветер. Подробнее - зюйд-вест. В своем ноуменальном аспекте бытия Нина Валентиновна Первова осталась, разумеется, Ниной Валентиновной Первовой: никуда не делось ее сознание, эмоции и некоторый недостаток аристократического воспитания. Поэтому в трансцендентальном аспекте Нина Валентиновна была зюйд-вестом, с одной стороны, робким, а с другой - донельзя самоуверенным. В результате чего ей где-то в районе Саудовской Аравии пришлось иметь дело с одним крайне агрессивно настроенным антициклоном, но, отдадим должное Нине Валентиновне, вышла она из этой стычки с победой и без потерь. Нина Валентиновна была ветром начинающим, неопытным, но при этом обладала огромным потенциалом оптимизма и неистощимой заботы о вверенных ей жизнях Викентия Вересаева и крольчихи Розамунды.

Загадочные слова «Ногаи менгази» изменили не только сущность Нины Валентиновны, но и некоторые черты ее характера. Викентий до сих пор не мог вспоминать без содрогания тот разгром, который в своем новом ветреном состоянии учинила Нина Валентиновна в доме Олега Андреевича Первова, своего законного и, как теперь начал прозревать Викентий, крайне нелюбимого супруга. Однако в ту роковую ночь Нина Валентиновна не ограничилась катастрофой в семейном гнездышке. Она, заведя кратковременную интрижку с шедшей с Воронежа метелью, устроила форменное стихийное бедствие. Всю ночь над Медвянкой завывали ветры, будто стаи разъяренных голодных волков. Метель, подзуживаемая распоясавшейся Ниной Валентиновной, опустошила все свои метельные закрома над Медвянкой, облагодетельствовав несчастный поселок трехгодичной нормой снега.

Ураганная энергия Нины Валентиновны была поистине неистощимой, а потому Викентий, дабы предотвратить дальнейшее климатическое безумство, поспешил направить силы Нины Валентиновны в позитивное русло. А именно: объявил о немедленном отправлении в государство Вибути. Что интересно, полетавши ночь над городом в ураганно-метельном состоянии, Нина Валентиновна даже и уточнять не стала маршрут полета, словно для нее путешествие в Вибути было столь же привычно, как поездка в ближний город на сезонную распродажу телогреек.

– Полетим на высоте двух тысяч метров со скоростью триста километров в час,- сказала она.- Это оптимально. На большей высоте и скорости я еще маневрирую плохо.

– Нина, а мы? - жалобно сказала крольчиха.- Это, конечно, здорово, что ты превратилась в ветер, но лучше бы ты превратилась в самолет. Там есть обшивка, корпус, кресла, стюардессы… И не так дует…

– Самолеты - тоже не выход из положения,- вздохнул Викентий.- Нет, правда, Нина Валентиновна, а как же мы? Допускаю, что вы поднимете нас в воздух. Но на такой высоте и на такой скорости от нас с Розамундой останутся только цепочки ДНК, рассеянные по всей атмосфере!

– Вот, вот,- подтвердила и Розамунда.- А мне еще, между прочим, дороги эти мои цепочки! Мне с ними жить да жить!

Нина Валентиновна засмеялась. Когда смеется ветер - это непередаваемое атмосферное явление.

– Ну-у-у-у как вы наивны, Вересаев! - провыла она.- Благодарите того, кто сделал меня ветром, потому-у-у-у что он вложил в меня способность переноса биологических объектов на дальние расстояния безо всякого ущерба и дискомфорта для самих объектов. Вспомните домик крошки Дороти!

– Какой Дороти? - показал свою необразованность Вересаев.

– Сказки читать надо,- отрезала Розамунда.- Есть такая, про волшебника страны Оз. Там ураганом ребенка вместе с домиком из Техаса забросило в волшебную страну. И ничего, все отделались только легким испугом. И еще, кажется, какой-то колдунье при этом здорово не повезло.

– Так что не волну-у-у-уйтесъ, доктор! Я доставлю вас в Вибу-у-у-ути в лу-у-у-у-учтем виде! Собирайте багаж. И не церемоньтесь, берите все, что под руку попадется. Я легко справлюсь с любой весовой категорией.

…Что ж, Викентий воистину буквально воспринял это любезное предложение Нины Валентиновны и собрал с собой (в основном старалась Розамунда) что-то около трех ящиков всякого барахла первой необходимости. В числе коего была и бутылка вермута.

И именно эта бутылка вермута вспомнилась Викентию сейчас, когда Нина Валентиновна объявила о том, что они пролетают над экватором.

– Это очень торжественный момент,- повторил Викентий.- Другого такого случая побывать над экватором…

– …на высоте двух тысяч метров,- вставила Розамунда.

– …когда кругом нет крепких бортов самолета, а лишь облака и бескрайнее небо,- вставила Розамунда.

– …когда в любую минуту это колдовство может закончиться и с ним закончится твоя жизнь,- вставила Розамунда.

– Так вот! - воскликнул Викентий.- Другого такого случая нам на представится! И пусть мы не моряки, и у нас нет специального обычая для тех, кто впервые пересекает экватор, но никто не помешает нам этот обычай установить! Нина Валентиновна!

– Да-а-а?

– Сколько еще до вхождения в воздушную зону экватора?

– Начинаю отсчет…

– Розамунда, вермут!

– Сам доставай!

– Пять…

– Не злись, вот она бутылка! А фужеры?!

– Четыре…

– Фужеры-то ты взять забыл, растяпа!

– Три…

– Вересаев, я всегда говорила, что мужики…

– Два…

– В хозяйстве ничего не…

– Один.

– Уже?!!

– Друзья! Мы на экваторе!

– Виват, Россия! - завопил Вересаев фразу, выскочившую, как видно, из его патриотического подсознания. Завопил и вскрыл бутылку вермута. И тут, видимо, в дело вмешалась Нина Валентиновна. Она подхватила бутылку, выплеснула из нее золотистую струю, сплела струю с содержимым ближайшей мелкой дождевой тучки, затянула, толкнула - и на наших героев пролился натуральный дождь из вермута. А кругом было только небо, такое, какого не увидишь и в самых смелых своих мечтах…

– Коктейль «Небесный экватор»! - гордо поименовала Нина Валентиновна свое творение. Видимо, она была довольна. А вот Викентий и Розамунда, с ног до головы обрызганные вермутом, но при том абсолютно трезвые,- не очень. Однако им не дали вольно порассуждать на данную тему. Потому что на сцене объявились новые персонажи.

– Ух ты, вермут! - обрадованно сказал один. Голос его звучал, как художественный свист в пространстве аэродинамической трубы. У Викентия сразу уши заложило.- А кто угощает?

– Заткнись, Муся,- заявил о своем существовании другой голос, грубый, жесткий и неласковый.- Тебе бы только за розу ветров заложить. Ты разве не помнишь, что в зоне экватора действует сухой закон?

– Пася, какой закон?! Расслабься! - тянул первый голос.- Гляди, тут такой ветерочек симпатичный. Такая славненькая Зюйдвесточка… Мадам Зюйдвесточка, это вы всех вермутом угощаете?

Викентий примолк, понимая, что находится в центре разговора крайне нечеловеческих сущностей, а именно ветров. Потому предоставил отвечать за все Нине Валентиновне. А она нисколько не смутилась. Видно, дождь из вермута здорово на нее подействовал.

– Не стесняйтесь, угощайтесь! - весело, даже несколько панибратски предложила она таинственному Мусе.- За наше случайное знакомство!

– Ну, если только за знакомство,- проворчал Пася.- Будем!

Дождик из вермутовой тучки снова заморосил.

– Муссон,- представился Муся.

– Пассат,- проворчал Пася.

– Нина,- проворковала сами знаете кто.

– У вас человеческое имя? - изумились новые знакомцы.- Да к тому же женское? Уж не собираетесь ли вы, Ниночка, в дальнейшем сделать карьеру урагана?

– Почему бы и нет,- жеманничала Нина Валентиновна.

– В таком случае зовите нас отпраздновать повышение…

– Договорились!

…Викентий с Розамундой мрачно томились, ожидая, когда закончится это ветреное знакомство. А ветры вели меж тем светскую беседу:

– Впервые на экваторе, Ниночка? - любезничал Муся.

– Да.- Нина Валентиновна прямо на глазах из приличной женщины превращалась в ветреную кокетку.

– По делу или так, из удовольствия путешествуете?

– Да вот, совершаю кой-какой чартер,- хихикнула Нина Валентиновна.- Доставляю важный груз в кой-какую страну.

– Это кой-куда же? - брякнул Пася, за что Муся мило его упрекнул:

– Нельзя быть таким любопытным!

– А кой-че такого-то,- буркнул Пася.

– Не беспокойтесь,- смешалась Нина Валентиновна.- Я лечу в страну Вибути. Это уже неподалеку.

– Вибути… - протянул Муссон.

– Вибути,- значительно сказал Пассат.

– В чем дело? - заволновалась Нина Валентиновна.

– Плохая атмосфера над Вибути.- Муссон еще чуток повыжимал вермутовую тучку.- Там у них такая магия! Такая! Поставлен специальный ветрорез: все ветры не местных направлений срезает начисто.

– Так что лучше летите в Австралию. К примеру.

– Нет, мне надо в Вибути! У меня такая установка и расписание! Может, для меня там специальный зеленый коридор откроют,- разгорячилась Нина Валентиновна.

– Может, откроют,- вздохнул Муся.

– А может, наоборот,- вздохнул Пася.

Оба они были уже порядочно пьяны. Вермутовая тучка оказалась выжатой досуха и просто испарилась в пространстве.

– Я все равно полечу,- сказала после недолгого ветряного молчания Нина Валентиновна.- Долг зовет, и все такое…

– Удачи! - свистнул ей Муссон.

– Успеха! - прогудел Пассат.

– За вермут спасибо! - добавил Муссон, но этого Нина Валентиновна уже не слышала. Она неслась на высокой скорости по направлению к воздушному пространству Вибути.

– Я им покажу ветрорез,- бормотала она.- Я им покажу зеленый коридор!

– По-моему, она про нас совершенно забыла,- через некоторое время сказала Розамунда Викентию.

– Немудрено,- отозвался тот.- Посуди сама: встретилась с коллегами, пообщалась, выпила моего вермута… А мы кто? Мы чартер. Кой-какой. Жалко только, так и не сумели мы достойно отпраздновать прохождение экватора.

Дальнейший путь они проделали в молчании. Викентию все больше и больше не нравилось поведение Нины Валентиновны. От такого поведения попахивало дезориентацией личности и маниакально-депрессивным психозом. Но, с другой стороны, кто, как не он, втравил бедную женщину в эту несимпатичную историю? Не произнеси он слов «Ногаи менгази» - не стала бы она ветром, и тогда пришлось бы ему самому каким-то образом отыскивать путь в страну Вибути. А ведь Вибути на глобусе нет, он проверял еще тогда, когда Степан с Царем Алулу туда умотали!…

Викентий заметил, что Розамунда клюет носом. Она вытянулась на воздушной подушке, безвольно свесила ушки и погружалась в дремоту. Викентий и сам чувствовал, что веки его слипаются, рот просто раздирает зевотой и проблема - быть им в Вибути или не быть - представляется мелкой и несущественной.

Поэтому, когда она увидел прямо перед собою двух до крайности странных существ, то решил, что это его собственный сон так шалит.

Существа выглядели следующим образом. Одно представляло из себя золотой диск с рельефным узором, крупными глазами из каких-то самоцветов и ротовым отверстием в виде щели. Другое существо больше всего смахивало на громадный свиток папируса, перевязанный красной ленточкой. У свитка также имелись глаза в виде черных пуговиц на ниточках и рот, похожий на дырку в папирусе.

– Вы находитесь в воздушном пространстве государства Вибути,- выдавило из своего рта-щели первое существо.

– Вы находитесь в воздушном пространстве государства Вибути незаконно,- добавило существо-папирус.

– С какой целью вы проникли в воздушное пространство государства Вибути? - хором спросили оба существа.

И тут Викентий понял, что это не сон.

Да и Нина Валентиновна принялась издавать какие-то нервные звуки.

– О боже,- сказал Викентий существам.- Кто вы?!

– Смотри-ка,- сказало одно существо другому.- Он вовсе не атеист. Это приятно. А ты сразу - все иностранцы атеисты, испепелить их, испепелить…

Тут золотой диск приосанился, насколько вообще способен приосаниться золотой диск, и сказал:

– Знай, о смертный, что я - бог Вииза, покровительствующий государству Вибути, а также благосклонно относящийся к туристам, таможенникам и простым нарушителям границ.

Тут заговорило второе существо:

– Внемли, о смертный, мне, ибо я - бог Угэк, покровительствующий государству Вибути, а также всякому правосудию и законотворчеству, вершащемуся в нем. И потому я вопрошаю вас, смертный пришелец, женщина-ветер и непонятное существо с длинными ушами: с какой целью вы проникли в воздушное пространство государства Вибути? И законно ли такое проникновение?

– Нас пригласили,- откашлявшись, заговорил Викентий.- В связи с тем что…

– Кто пригласил? - немедленно перебил Викентия бог Вииза.

– Он назвал себя богом Ндунги, ваша небесность.

– Ах, вот в чем дело! - Викентию показалось, что боги переглянулись меж собой и обменялись какими-то тайными знаками.- Значит, вы те, кого здесь так долго ждут!

– Насчет этого точно не знаю, но бог Ндунги сказал…

– В таком случае мы не будем вас задерживать! - хором сказали Вииза и Угэк.- Добро пожаловать в Вибути! Чувствуйте себя как дома!

Золотой диск стрельнул по нашим путешественникам ярким сканирующим лучом, бог-свиток быстро оттарабанил свод законов, которые не следует нарушать в государстве Вибути, и Нине Валентиновне ничего не оставалось делать, как идти на снижение.

– Вижу горы,- комментировала она, хотя Викентий и Розамунда и сами все видели без ее комментариев.- Вижу джунгли. Опять джунгли. И снова джунгли. Очень много джунглей. Вижу поле, заросшее дивными цветами, и стадо изысканных жирафов, мчащихся по этому полю. Ах, как прекрасна ты, страна Вибути!

– Нина Валентиновна, усмирите буйство собственного эстетического чувства, ищите-ка лучше место для посадки,- утомленно попросил Викентий.- Есть тут у них нечто вроде аэродрома?

– Вижу большой населенный пункт,- сообщила Нина Валентиновна.- Похоже, все строения в нем состряпаны из драгоценных металлов. Значит, это столица.

– Аэродром там есть?

– А зачем нам аэродром? - ответила Нина Валентиновна и мягко, словно лебяжье перышко, опустила наших героев прямо на главной площади города Бандата.

Они постояли, приходя в себя.

– Ощущать снова твердую землю под ногами,- сказал Викентий,- это божественно!

– И не дует,- добавила Розамунда.- И так тепло. Даже жарко.

А Нина Валентиновна молчала. Видимо, она вовсю наслаждалась моментом. Все-таки стать ветром и за исчезающее короткое время перенестись в совершенно сказочную страну - это кому угодно слегка расшатает нервы.

Они постояли так с полчаса.

Час…

– А почему нас никто не встречает? - резонно поинтересовалась Розамунда.- И вообще, сколько стоим - ни из одной хижины не вышел человек. Или хотя бы кролик.

– Может, про нас забыли? - рассудил Викентий.- Или не ждали так рано? Может, у них общенародный субботник какой, вот они и ушли из города - окучивать пальмы, к примеру. Или солить финики.

– А может, у них, наоборот, тихий час. Сиеста. И никто не высовывает носа наружу - отдыхает во внутреннем дворике своей хижины под пальмой и фонтаном. Почесывая за ушком ручного крокодила.

– Сомнительно,- сказал Викентий.- Однако не можем же мы вот так стоять и жариться на солнцепеке. Должна тут иметься гостиница? Или какая-нибудь хижина для постояльцев! Черт, и спросить-то не у кого, ни одного человека на улицах!

– А здесь и нет ни одного человека.- Нина Валентиновна подала голос так внезапно, что Викентий вздрогнул.- Ни в одном доме во всем городе. Я здесь облетела все. Живых здесь нет…

За спинами наших путешественников послышалось мерное шарканье ног…

Викентий обернулся.

К их маленькой компании, волоча одну ногу, шла высокая старуха. Когда она подошла поближе, выяснилось, что голову ей когда-то лихо отделили от тела, а потом аккуратно пришили на место. Живой и приятной глазу она от этого не стала, но дееспособной - вполне.

– Вот они какие - зомби,- придушенно пискнула Розамунда.

– Нган-туи Агати-Бобо,- сказала старуха совершенно мертвым голосом.- Аршх-н-нроен-туи наблаги олули оа. Натай такетано арх энотеро тэ. Кваипегу утаро уитаке. Суареги.

– Не понимаю,- сказал Викентий и вдруг понял, что лжет. Он п о н и м а л этот язык. Точнее, понимал не он, а та часть великого Царя Алулу Оа Вамбонга, что доселе жила в нем, бывшем дипломированном маге Викентий.

Золотой блеск появился в глазах доктора Вересаева. Вот что сказала ему старуха:

– Меня зовут Агати-Бобо. Я должна показать вам ваше жилище, достойные гости. Живые не могут встретить вас. Живых здесь нет. У них великое горе. Они ушли. Им нужна помощь.

– Что здесь произошло? - спросил Викентий, но старуха по имени Агати-Бобо твердила только одно:

– Я должна вам показать ваше жилище, достойные гости. Следуйте за мной.

– Похоже, от нее мы путного ответа не добьемся,- заключила Розамунда.- Если она зомби, а у меня нет причин подвергать сомнению это утверждение, то, скорее всего, ее просто запрограммировали на выполнение определенных функций. В данном случае - она должна встретить нас и определить на жительство в одном из местных дворцов.

– Розамунда, а по-моему, эти дворцы выглядят явными хижинами,- шепнул Викентий.

– Где ты видел хоть одну хижину, на которую пошло столько золота? - парировала Розамунда.

– Нина Валентиновна, а вы почему молчите?

– У меня испортилось настроение.

– Вот так сразу?

– Да.

– Вот что, оказывается, означает фраза «переменчива, как ветер»…

Агати-Бобо подвела путников к весьма эклектично выглядевшему строению.

– Это дворец Оа, официальная резиденция великого государя Алулу Оа Вамбонга, да воссияет он в Сонме богов и да потопчет своих врагов.

– Аминь,- ни с того ни с сего сказали Викентий, Розамунда и даже Нина Валентиновна.

– Здесь мне велено поселить вас.

– Кем велено? - сразу уточнил Викентий.

Но старуха проигнорировала этот вопрос.

Они вошли во дворец Оа. Изнутри дворец выглядел гораздо уютнее, чем снаружи: в самом центре дворца росло ветвистое дерево, из ветвей которого струился какой-то пар. У золотых стен стояли длинные ложа, покрытые дорогими тканями и шкурами. На маленьких столиках гордо красовались драгоценные кувшины, блюда и чаши.

– Располагайтесь здесь,- сказала Агати-Бобо.- Здесь вы можете спать.

– Скажите, а в нашем расписании предусмотрены такие пункты, как обед и ванна? - в шутку спросил Викентий у Агати-Бобо, понимая, что та не даст ответа.

Но та неожиданно сказала:

– Горе постигло нашу страну. Мы несем траур. И до тех пор, пока великий жрец не повелит снять траур, никто на земле Вибути не посмеет вкусить пищи и омыть тела водой.

– Даже гости? - удивился Викентий.

– Никто,- повторила Агати-Бобо.- Даже жертвы.

Она с изяществом деревянной куклы повернулась и вышла из дворца Оа. Затем прозвучал грохот запираемой двери. Тут Викентий как-то некстати вспомнил, что хоть и счел он этот дворец по виду натуральной хижиной, двери у этой хижины были такие, что тараном не прошибешь. Эта маленькая деталь удивила его поначалу, а теперь вот кое-что прояснила…

– Так,- сказал Викентий.- Очень мило. Прибыли неизвестно куда, неизвестно зачем, попали под национальный траур, хотя и предполагалось, что примут нас с распростертыми объятиями! Чепуха какая-то!

– Отчего же чепуха,- нашлась Розамунда. Она мило пристроилась на ближайшем роскошном ложе и умывалась - ей как раз запрет на пользование водой особенно не вредил.- Мы прибыли в не существующее для всей остальной цивилизованной планеты государство Вибути. Цель нашего прибытия - помочь твоему, Викентий, давнему другу Степану. А поскольку в стране здешней объявлен траур и по поводу нас сделаны нетонкие намеки насчет жертв, то я полагаю…

– Что?

– Что твой многострадальный Степан или просто помер, не дождавшись нашей оперативной помощи…

– О нет!

– Или учудил тут какую-нибудь преступную пакость, из-за которой племя погрузилось в траур. А Степана - опять-таки - прихлопнули. Или скормили крокодилам.

– Почему обязательно крокодилам?

– Ну, это я к примеру, я не знаю, кому тут государственных преступников положено скармливать…

– Но почему эта старуха намекнула на то, что мы - жертвы?

– Потому, что мы и есть жертвы - жертвы собственной глупости, наивности и жажды приключений! Эй, не трогай Нину Валентиновну, у нее испортилось настроение.

– Я и не трогал.

– Значит, мне показалось.

Струи пара, шедшие из ветвей загадочного дерева, резко изменили направление - теперь они взмывали к потолку и уходили там в круглое отверстие наподобие вентиляционного.

– Нина Валентиновна, это вы делаете? - поинтересовался Вересаев. Вяло как-то поинтересовался, безучастно. Хотелось ему спать, тело налилось усталостью, как резиновая грелка горячей водой. Да и Розамунда сквелилась совсем, ушки повесила…

– Да, это делаю я!- Нина Валентиновна прошлась по комнате резким холодным вихрем - так что щеки у Вересаева прямо морозом продрало! - Потому что это какой-то отравляющий пар! Вы от него потеряли бы сознание, волю, а потом… Ничего, не волнуйтесь, теперь я устрою здесь такой сквозняк!

И Нина Валентиновна устроила. В голове у Викентия заметно посвежело.

– Мы должны выяснить, что тут творится,- заявил он голосом настоящего супергероя из какого-нибудь супербойцовского суперсериала.- И найти Степана.

– И прежде всего мы должны выйти из этого дворца,- сказала Розамунда.- Раз тут это дерево с дурманными парами…

– Примите к сведению,- подала голос Нина Валентиновна.- Дворец охраняют.

– Кто?

– Насколько я сумела разобрать, мертвецы.

– Живые мертвецы? То есть ходячие?

– Называйте как хотите. Их торчит по всему внешнему периметру что-то около сотни. И еще. Два десятка таких же умертвий возводят в центре площади перед дворцом подобие трибуны. Или мавзолея. Или помоста.

– Со словами «жертва» и «помост» у меня всегда возникают самые негативные ассоциации,- пробормотал Викентий.- Нина, надеюсь, вы нас в очередной раз спасете, если придется туго?

– Разумеется.

– И все-таки чертовски хочется знать, что здесь происходит!

Небо (или еще что-то или кто-то) услышало это заявление Викентия Вересаева. Двери дворца Оа распахнулись, и к нашим героям величаво, в сопровождении должного количества охраны подошел чернокожий старик в золотой хламиде и с позолоченными рогами на голове. Меж рогов его звенели бубенцы - звенели скорбно и угрожающе.

Что-то изменилось в Викентий при виде этого старика. Сознание доктора Вересаева резво раздвоилось, и в одном из этих сознаний он оставался бывшим москвичом и психиатром, а в другом - был частью царской сущности великого государя Алулу Оа Вамбонга, Носителем его тени. Глаза Викентия налились густым светом расплавленного золота, осанка впервые за все эти годы стала настолько величавой, что заскрипели позвонки. И голосом, исключавшим всякое неповиновение, Викентий Вересаев сказал:

– Приветствую тебя, Тонтон Макут! Приветствую и жду объяснений, по какой причине со мной и моими друзьями племя вибути обошлось так, словно мы - последние мойщики слонов из страны Мошешобо!

Колдун Тонтон Макут (а это, разумеется, и был он) с изумлением взирал на Вересаева. Затем с лица его сошла некоторая часть надменности, он поклонился и сказал:

– Я не ведал, что великий Царь Алулу дал и тебе стать частью его сущности, да воссияет он в Сонме богов и да потопчет своих врагов! Не ведал, иначе не позволил бы обойтись с тобой так непочтительно, о господин с белой кожей и золотыми глазами! Что сейчас угодно господину?

– Я хочу знать, где находится мой друг и Заместитель Царя Алулу Оа Вамбонга Степан Водоглазов!

– О господин,- качнул рогами Тонтон Макут,- никто: ни я, ни все жрецы племени, ни наши Вечные Девы - не в силах ответить тебе на этот вопрос.

– Но Степан хотя бы находится в племени?!

Тонтон Макут покачал головой:

– Нет. Его здесь нет.

– Чудненько. Кое-что уже проясняется. А жертвенный помост вы для кого собрались возводить, а, Тонтон Макут?

– Это наша ошибка…

– Для кого?!

– Для вас, о белый господин. Мы сражены несчастьем и потому посчитали нужным принести богам человеческую жертву.

– А тут как раз я и подсуетился… Так вот. Первое. Жертвоприношение отменить. Второе. Траур снять, жителям вернуться в дома.

– Но, господин…

– Не рассуждать! И будь так любезен, Тонтон Макут, сообщи мне, кто из ваших жрецов отвечает за прямую связь с богом Ндунги. Очень мне с этим божеством пообщаться хочется.

– Пообщаться с божеством?

– Да. А я так плохо говорю на вибути, что вам приходится переспрашивать, почтеннейший Тонтон Макут? Так кто отвечает за связь с богом Ндунги?

– Жрец Ун, господин.

– А подать сюда немедленно этого почтеннейшего и достохвального жреца! И горе тебе, Тонтон Макут, если пренебрежешь ты моими приказаниями! Царь Алулу…

– Да воссияет он в Сонме богов и да потопчет своих врагов!

– …так вот, Царь Алулу не за красивые глаза мне часть своей сущности дал. Вникни.

Из дворца колдун Тонтон Макут выходил куда менее величаво. Иногда он злобно оглядывался на Вересаева, но тот еще стоял с золотым сиянием царственности в глазах и был неприступен как скала.

– Грубо ты с ним,- комментировала происшедшее Розамунда, старательно избегая взгляда коллеги.

– Он коварный колдун и вообще довольно дрянной человек,- ответил Вересаев.- Точнее, как бы человек. Наплюй и забудь. Для нас сейчас самое важное знать: что же здесь произошло?