Книга: Паладин. Странствующий рыцарь
Назад: 27
Дальше: 29

28

– Что ты имеешь против того, чтобы потолковать со своим дядей? – сердился Кевин.
– Не знаю, но чувствую, что нельзя! – упрямилась девица.
– А конкретнее?
– Говорю же, не знаю! Что-то… не так.
– Шеф, – внушительно сказал Люка, – интуиция великая вещь. Прислушайся. Бабы, они сердцем чуют.
– Лучше ко мне прислушайся, шеф, – взмолился Зырг, глаза которого слипались. – Давай пару часиков соснем, пока король челобитные принимает, Надо ж все до ужина переварить.
После «скромного» завтрака, который растянулся до часу дня, его тянуло в сон. Гномики в совещании участия не принимали. Они, в отличие от Зырга, наваливались за завтраком не только на еду (кто посмеет на пиру сделать замечания лицам королевской крови?), а потому уже посапывали носиками в своих комнатах.
– Ладно, около короля полно охраны, сильнейший маг, о возможной засаде граф его наверняка уже предупредил… – Кевин задумчиво потер подбородок. По-хорошему, им здесь теперь вообще делать нечего, но рыцарский долг… – Отдыхай до обеда… тьфу!.. до ужина. Нет, не привык я к аристократическому образу жизни.
– А мы чем будем заниматься? – полюбопытствовала Офелия.
– Магией. Пора нашему учителю показать нам с тобой ряд фокусов. Кто знает, может, когда и пригодится. А то запустили мы с тобой учебный процесс. Все недосуг было.
– Это дело хорошее, – одобрил Зырг, – а я, пока вы занимаетесь, вас тут в уголочке покараулю.
С этими словами тролль сел на корточки у входа, обнялся со своей кочергой и тут же захрапел.
* * *
К ужину друзья умудрились опоздать. Авоськи и Небоськи оказалось не так-то просто добудиться. Не помогали ни щекотка, ни похлопывание по щекам. Выручил Зырг, которому очень хотелось повторить гастрономические подвиги за завтраком. Он знал верное средство. Как только тролль начал отнимать у спящих гномиков их молоты, то тут же был обласкан добротным гномьим матом и чуть не схлопотал этими кувалдами по голове. Успокоились буйные родственники подгорного короля, только когда поняли, что их будят для продолжения банкета.
А вечерний банкет был уже в полном разгаре. Он проходил все в том же просторном пиршественном зале, только столы теперь были расставлены вдоль стен, кресла отсутствовали, и цвет босгонского общества имел возможность, прогуливаясь по залу, вести приятные беседы, а в случае нужды подойти к столу и поклевать оттуда чего-нибудь съестного. Не возбранялось положить себе что-нибудь в отдельное блюдо и совместить полезное с приятным. Многие так и делали, прогуливаясь парочками с этими блюдами в руках по залу. Наметанный глаз Кевина сразу выделил в толпе короля, оживленно беседовавшего с Амбре де Саком. В руке у артиста была его золотая лира, вокруг шеи намотаны запасные струны. Граф Леон де Рейзи с Альбертом тоже присутствовали, но занимались больше вопросами охраны, чем отдыхом.
– Гениально! Этот дикий мир дорос до шведского стола! – восхитился бес.
– Какого стола? – не понял Зырг.
– Не парься, дитя природы. Лучше пользуйся случаем. Здесь ты можешь взять все, что хочешь, не дожидаясь, когда тебя обслужат лакеи, и культурно отдыхать!
– Да ну? Вот здорово!
Дитя природы тут же сдернуло со стола огромный поднос с зажаренным кабанчиком, от которого гости деликатно отрезали в свои тарелки по кусочку, закинул его себе на плечо и начал культурно отдыхать, прогуливаясь по залу. Треск кабаньих костей на его зубах оглушал.
– Хоть кто-то радуется жизни, – хмыкнул Кевин.
– Да, пусть жирок в гостях накопит, – поддакнул Люка, – а то отощал он на твоих походных харчах.
– Завянь, пустозвон. Действуем, как договаривались. Слушаем, подмечаем, делаем выводы. Фелимор, далеко не отходи. Чтоб на глазах был!
– Угу.
Гномики со своими молотами уже растворились в толпе. Рыцарь за них не беспокоился. Эти могли за себя постоять, да и, к тому же, кто посмеет обидеть племянников подгорного короля? Глаза юноши, скромно стоявшего около колонны в дальнем углу пиршественного зала, внимательно сканировали толпу. На душе было тревожно. Он чувствовал, что именно сегодня все решится. Неведомый враг обязательно проявит себя! При этом он старался не выпускать из виду ни Офелию, ни короля, ни Амбре де Сака. Пока все было спокойно.
– Опаньки!
В толпе мелькнули знакомые личности, в одной из которых он узнал ночного правителя Авьена, а в другом… Рядом с Бертуччо шел до боли знакомый Кевину джентльмен в богатом камзоле, расшитом золотом и серебром, опираясь на элегантную тросточку. Юноша мысленно, не шевеля губами, произнес заклинание, только что усвоенное из книги Святого Сколиота. Лишние звуки гомонящей толпы тут же отсеялись, и до рыцаря донесся голос Бертуччо. Слышимость была прекрасная, словно он стоял совсем рядом, чуть не вплотную.
– Что ж вы графиню с собой не взяли?
– Ты что, совсем дурак? – рыкнул в ответ старый пират. – Здесь же Амбре де Сак!
– Ах, да, доносились до меня слухи.
В этот момент к ним подошел начальник гарнизона зимней резиденции короля Одерона.
– Прошу прощения, барон, – Гордей подозрительно посмотрел на Бертуччо, – вы знаете этого человека?
– Это моя свита! – отрубил Джон Сильвер.
– Я уважаемый купец, – выпятил грудь Бертуччо, – владелец сети рестораций! С прошлым покончено. У меня и индульгенция есть. – Ночной правитель Авьена полез, было, за отворот камзола, но Сильвер его остановил.
– Все честь по чести оплатили, – отмахнулся пират от начальника гарнизона. – Ступай, недосуг нам. Не видишь, о делах калякаем?
– Прошу прощения, господин генерал-губернатор.
Гордей, стиснув зубы, с каменным лицом отошел прочь.
– А ты говоришь, зачем мне баронский титул! У меня все по струнке ходить будут. А если еще и графский получу…
В этот момент Бертуччо, случайно скользнув взглядом по толпе, заметил Кевина. Юноша успел отвести глаза в сторону.
– Сильверуччи…
– Не Сильверуччи, а барон Джон Сильвер! Или можно – ваше благородие. Привыкай к высшему обществу, каналья! Говори культурно, якорь мне в глотку!
– Извиняюсь. Не привык еще. Ваше благородие, у меня появилась идея, как вам получить графский титул.
– Да я его и так получу. Выждать чуток надо. Потом официально оформим отношения с моей Софи…
– Есть путь побыстрее, ваше благородие. Надо только сойтись с одним уважаемым человеком из наших. Он с такими людьми дружбу водит! Из самых верхов. Все как один – приближенные короля! А вы мне за протекцию бароном поможете стать… Вам потом как графу это сделать будет раз плюнуть!
– Что за человек?
– Очень авторитетный человек. Кстати, он присутствует здесь, в этом зале.
Кевин мысленно застонал. Он уже догадался, о ком идет речь.
– Как кличут?
– Настоящего имени никто не знает. Кто рыцарем Кевином называет, кто графом Рональдом Ромейским, но настоящее погоняло у него Шеф.
– Ну-ка, покажи мне его.
Кевин, даже глядя в сторону, почувствовал, что глаза у Джона Сильвера стали квадратные.
– О! Да вы с ним никак знакомы, господин барон?
– Обалдеть! Да это же сынок! Я его вот таким еще помню!
– О-о-о…
Юноша не видел, какие размеры показал ночному правителю Авьена старый пират, но, судя по возгласу Бертуччо, Сильвер качал его еще в колыбели.
– Растет мальчонка, растет!
– Из молодых да ранних, – льстиво подхватил Бертуччо, – я сразу почувствовал в нем вашу школу!
– Помнится, пришел ко мне обычный молодой налетчик с самой обычной кочергой…
«Фу-у-у…» – мысленно перекрестился Кевин.
В колыбели старый пират его явно не качал и хоть за это спасибо Вездесущему. Он был, конечно, не против лишней родни, но такой не хотелось бы.
– …и есть никто, и звать его никак, – продолжал умиляться Сильвер, – промышлял на большой дороге, шуршал по мелочи, сшибал себе потихоньку с прохожих золотишко…
Теперь уже у Кевина глаза начали становиться квадратными.
– …а теперь посмотри на него, а? Орел! Моя школа!
– О, как! – восхитился Бертуччо. – Он, по слухам, здесь большое дело замутил с сыном графа де Рейзи.
– Ай, молодец! Так, Бертуччо, если на каком-нибудь сходняке кто-нибудь что-нибудь попробует против моего сыночка вякнуть, – передай: будет иметь дело со мной! А у меня разговор короткий: камень на шею и за борт! На корм акулам!
– Обязательно передам, ваше благородие. Так, значит, вас представлять не надо?
– Меня, моему пацану! Кстати, в Оль-Мансоре что недавно было, слышал?
– Кое-какие слухи доходили.
– Мы с ним неплохо там поработали.
– Ну, надо же! А мы и не знали, что это Шеф там шороху наводил. А на вид такой молодой. И ведь ни одним словом не обмолвился!
– Правильные пацаны зазря языками не чешут. Дела должны прославлять, а не слова. Так, сгинь. Мне с сыночком кое-что перетереть надо.
Старый пират, поскрипывая протезом, уверенным шагом двинулся к рыцарю.
– Сынок, – раскрыл он объятия, – тебя ли видят мои глаза?
Кевин обнял старого пирата.
– Джон, как тебе удалось так быстро сделать карьеру? – Кевин смеющимся взглядом освидетельствовал богатый камзол Сильвера. – Генерал-губернатор целого архипелага!
– Каперство, сынок, каперство! Это великая вещь!
– Это я понимаю, но прошла-то всего неделя с нашей последней встречи. Это ж только туда доплыть… да и то времени не хватит. Как ты умудрился все быстро так обтяпать?
– Как тебе сказать, сынок. Тут главное – с нужными людьми дружбу иметь. Во!
Пират вынул из-за отворота камзола свиток и протянул его рыцарю. Это была королевская грамота, заверенная державной подписью и гербовой печатью о назначении Джона Сильвера генерал-губернатором архипелага Бормудских островов. Кевин посмотрел на дату.
– Да это ж два месяца назад было, – ахнул он.
– Задним числом оформили. Я ж говорю, дружить с нужными людьми надо!
– Стоп! Там же обычный пиратский притон! Этот архипелаг не входит в состав ни Одерона, ни Геребада. Да вообще ни к какому государству не относится.
– Думаю, теперь относится. Как только я эту бумажку получил – архипелаг под протекторатом Одерона. Я шепнул кому надо, своих ребят туда послал. Думаю, они уже там порядок наводят.
– А почему без тебя? Зачем сюда приплыл?
– Понимаешь, я тут подумал, что не солидно быть генерал-губернатором, не имея достойного титула. Вот и его только что получил. – Пират предъявил рыцарю еще одну грамоту. – Король сегодня добрый.
– Значит, ты сюда прибыл с одним кораблем, а твоя флотилия…
– Под руководством моего боцмана наводит демократический порядок на архипелаге, – закончил за него Джон Сильвер.
– Каким боцманом?
– Тем, которого ты мне подогнал. Неужто, Яго забыл?
Кевин вспомнил вздорного попугая и радостно рассмеялся.
– Кого я вижу! – около них нарисовался развеселый Люка.
– И ты тут? – пират добродушно хлопнул беса по плечу.
– Видишь, Люка, пока мы дурью маялись, Джон в люди выбился. Уже генерал-губернатор Бормудских островов. Баронский титул только что получил.
– Я так понимаю, каперство сработало? – обрадовался бес.
– Спрашиваешь! – довольно кивнул Сильвер.
– А где наша доля?
– Вот закончим там наводить демократический порядок, – степенно ответил Сильвер, – подсчитаем прибыль…
– Шеф, надо там провести аудиторскую проверку. Ты не против морского круиза? Пальмы, лагуны, коралловые рифы… Местные туземки там симпатичные? – дернул он за руцкав пирата.
– А то!
– Кевин, решено. Плывем в Бормуды и приступаем к ревизии.
– Да хоть сейчас, – пират не возражал. – Я свои дела тут уже сделал. Пора отсюда линять, пока эта сволочь выступать не начала.
– Какая сволочь? – заинтересовался Кевин.
– Амбре де Сак.
– А что такое? – нахмурился юноша.
– Слушки о нем поганые ходят. После того как он два-три концерта даст, обязательно что-нибудь нехорошее случится.
– Ты поконкретнее можешь? Что именно нехорошее происходит?
– Как правило, кто-нибудь исчезает. Причем не из простолюдинов, а из благородных.
– А ну-ка, на эту тему поподробней, – насторожился Кевин.
– Слышал я такую историю. Появился этот Амбре де Сак с выступлением в Итагии. Сам знаешь, местный народ там от музыки угорает. Баллады, серенады… а через три дня после отплытия Амбре де Сака выяснилось, что исчезла дочь одного вельможи, графиня Марлеати.
– Ну, это не серьезно, – отмахнулся Кевин, – мало ли куда она могла пропасть через три дня? Амбре де Сака ж там уже не было!
– Ну, если б это произошло только один раз, и только в Итагии, то да, – не стал спорить пират. – Кстати, вместе с дочкой графа исчезла еще и его казна. И что интересно: исчезла-то она сразу, после отплытия певца, а вот хватились ее только через три дня. Словно кто-то всех околдовал. Да, забыл сказать: через неделю графиня объявилась на невольничьем торгу одной из жарких стран. За большие деньги, между прочим, купили.
– Стоп. А ты откуда об этом знаешь? – настороженно спросил юноша.
– Мне ли не знать! Софи теперь моя жена. На корабле меня сейчас ждет. Думаю, папаша возражать не будет. Прекрасная партия. Я ведь уже барон! Да еще и генерал-губернатор!
– Так это ты ее на торгу выкупил? – засмеялся Люка.
– Да за кого ты меня принимаешь? – возмутился Сильвер. – Я просто в это время со своими ребятами там был, ну и заметил, куда поплыл покупатель с графиней, а куда продавец с деньгами. А потом их на своем корабле объединил.
– О! Сильверуччи! – это подошел радующийся жизни тролль. Кабан на блюде был уже наполовину обглодан.
– Зыргушка, мохнатая рожа, и ты тут!
– И куда в тебя лезет? – рассеянно пробормотал Кевин. Глаза его тревожно осматривали зал, а сердце начало охватывать смутное предчувствие беды. – Стоп, а куда Амбре де Сак подевался?
– Арфу настраивать, – прочавкал Зырг, – у него ж концерт скоро начнется. Я как раз рядом проходил, когда он это королю говорил.
– Провалиться… – побледнел юноша.
– Интересно, наш бард успел сюда добежать или нет? Он его большой поклонник.
– Какой еще бард? – тревожно спросил Кевин, выискивая глазами Офелию.
– Ну, наш, троллий.
– Да как он успеет? Отсюда до ваших земель неделя пути.
– Это ежели шагом, а бегом за полдня добраться можно!
– Идиот! – треснул себя кулаком по лбу Кевин, вспомнив, что тролли обгоняли агабских скакунов, а уж об их выносливости ходили легенды. – Значит, он сейчас здесь?
– Думаю, да, – невозмутимо прочавкал Зырг, – где-нибудь в кустах уже схоронился, концерта ждет.
– Да как он вообще об этом концерте мог узнать?
– Маманька просила ей докладывать о том, как у нас идут дела. Ты, сказала, молодой, глупый. В случае чего советом помогу. Я каждый день ей стрижей посылаю. Вчера ответ от нее получил, что бард наш, как услышал про Амбре де Сака, схватил свою лиру и свалил.
– Что ж ты раньше молчал, болван?
– А чё говорить-то? – недоуменно пожал плечами тролль. – Он безобидный. Пусть слушает, жалко, что ль?
Кевин скрипнул зубами:
– Ладно, разберемся.
– Так, ребятушки, с вами хорошо, но мне пора, – заторопился Сильвер. – Надо проверить, как там моя Софи. Раз этот Амбре опять концерты затеял, надо быть настороже.
Старый пират направился к выходу, и только тут до Кевина окончательно дошло.
– Офелия, – прошептал он, начиная стремительно бледнеть.
– Что Офелия? – не понял Люка.
– Зырг, ты ее в зале не видишь?
Тролль с высоты своего роста оглядел пиршественный зал.
– Нет.
– Немедленно найти! – заскрежетал зубами юноша.
– Амбре де Сак? – дошло, наконец, и до Люки.
– Да! Перерыть весь замок, но найти! Предупредите Авоську с Небоськой.
Юноша поспешил к выходу из зала, стараясь при этом не привлекать к себе внимания. Около апартаментов герцога, где поселился золотой голос, его тормознула охрана.
– Извините, граф, – почтительно обратился в рыцарю Гордей, – но Амбре де Сак просил в его покои никого не пускать.
– Он сейчас там?
– Уже нет.
– Что значит «уже»?
– Ну, был недавно, вышел оттуда со своей арфой и ушел.
Кевин посмотрел в глаза начальника гарнизона и понял, что тот не врет.
– А мой паж Фелимор рядом не крутился?
– Нет.
– Если увидишь, скажи, что его ищет граф Рональд Ромейский. Он мне нужен срочно.
Где, где искать эту дрянную девчонку? Ведь договаривались же, крутиться неподалеку от короля, держать ушки на макушке и все! Что там Амбре де Сак говорил? Юноша напряг память и в голове зазвучал голос артиста: «Я представления даю по вечерам, как правило, в саду. Ко мне приходит вдохновенье, когда ночная мгла начнет сгущаться над землей, а в небе станут блекнуть краски алого заката…» Кевин бросился к раскрытому окну. Закат уже догорал. В королевском саду сгустились тени. В глаза бросилась аллея и тонкая фигурка его пажа. Она мелькнула лишь на мгновение и исчезла за поворотом. Юноша перепрыгнул через подоконник и бросился вдогонку. Когда он добрался до поворота, то увидел в конце аллеи, как Офелия покинула тропинку и углубилась в сад, продираясь прямиком через кусты к одной только ей ведомой цели. Кевин понял, что это за цель, когда включил магическое зрение. Из глубины сада во все стороны тянулись зеленые магические щупальца.
Я в весеннем лесу пил березовый сок,
С ненаглядной певуньей в стогу ночевал.
Что имел – не хранил, что берег – не сберег,
Был я смел и удачлив, но счастья не знал…

Щупальца вибрировали в такт музыке и притягивали Офелию к себе. Герцогиня шла на звуки, как сомнамбула, ничего не соображая, спотыкаясь на каждом шагу. Шорох в кустах, мимо которых проходила в тот момент девушка, заставили рыцаря насторожиться и выхватить меч.
– Вот она идет!
– Ты что, обалдел? Это Кевин!
– Какой Кевин, это Офелия. Под заклятием личины.
– Но ты ж сам написал, что Дух Леса принес не того. Мужика с эльфийским мечом. А я передавал волосы Офелии. Кого еще Дух Леса мог принести?
– Болван! Дух Леса взял его из-за меча Треварда! Приказ Эльвигии имел для него высший приоретет!
– Так что ж ты прямо так и не написал?
– Идиот! Я не мог написать прямо! Я же себя тут же сдал бы! Намекнул же, что собака принесла не того! Что это мужик и у него эльфийский меч. Уж яснее быть не может! Вот твоя Офелия! Сейчас Амбре де Сак ее обработает и все! Главное, чтоб паладин Вездесущего не успел вмешаться.
– Против моего меча никакой паладин не устоит.
Рыцарь скрипнул зубами. Что делать? Ввязываться в бой означает потерять время, а там Амбре де Сак и Офелия…
– Маэстро, вы так поете, – Кевин сразу узнал рокочущий голос непризнанного барда, – вы так поете, не могли бы дать мне пару уроков?
Послушался звон лопнувшей струны. Музыка смолкла.
– Уйди отсюда, придурок!
– Ой, где это я? – Кевин опознал голос опомнившейся Офелии. Наплевав на заговорщиков, юноша скользнул по широкой дуге, огибая засаду.
Музыка возобновилась, хотя и не звучала уже так чарующе.
И носило меня, как осенний листок…

Троллий бард не выдержал и начал подпевать, невероятно фальшивя.
Я менял племена-а-а, я менял имена-а-а-а.
И дубинку свою-ю-ю я на лиру сменил
На хрена мне дубинка, мне слава нужна-а-а!!!

Судя по треньканью, от его трубного гласа полопались остальные струны волшебного инструмента Амбре де Сака.
– Ну, все, придурок, ты мне надоел!
Кевин выскочил из кустов в тот момент, когда Амбре де Сак, отбросив в сторону лиру, начал преображаться. Глаза его вспыхнули адским огнем. Лира упала прямо у ног юноши. Обрывок одной из них был гораздо светлее остальных, и внутреннее озарение подсказало Кевину, что сплетена она была из белокурых волос Офелии. Амбре де Сак тем временем начал раздуваться, на глазах превращаясь в жуткого монстра.
– Ах ты, сволочь! – возмутился тролль. – Ты куда моего Амбре де Сака дел? А ну выплюни взад!
Удар у барда был поставлен. Монстр летел по воздуху метров десять. Летел бы и дальше, если бы не затормозил о дерево. Бард прыгнул следом и вцепился ему в глотку.
– Отдай, говорю!
Во все стороны полетели клочки шерсти. Дерущийся клубок укатился в кусты. Девушка все еще стояла, тряся головой, пытаясь сообразить, что вокруг происходит.
– Офелия, – кинулся к ней рыцарь.
Демонический хохот заставил его рывком развернуться.
– Вот и все, – из-за деревьев вышла мрачная фигура в полном облачении Черного Рыцаря с обнаженным волнистым мечом в руке.
– Вот и закончились чьи-то песни.
– Знакомый голос. – Кевин встал между Офелией и Черным Рыцарем. – Может, покажешь личико?
– Теперь его скрывать нет смысла. – Черный Рыцарь откинул забрало. Из-под шлема на юношу смотрело искаженное ненавистью лицо Альберта. – Так, значит, это ты у нас паладин? Рад познакомиться. Помолись перед смертью. Скоро ты предстанешь перед Вездесущим и посмотришь с небес на мою свадьбу… завтра! – Мощный сполох магической энергии сорвал с Офелии личину, заодно заставив ее окаменеть. – Это очень кстати, что ты ее ко мне привел. Между прочим, ты не забыл, что у нее завтра день рождения? По лицу вижу, что даже не знал.
– Нет, – честно признался Кевин, – но тебе это вряд ли поможет.
– Ты в этом уверен?
Юноша успел среагировать на звон спускаемой тетивы из кустов, но до конца отбить не смог. Слишком мало было расстояние. Срикошетив от плоскости меча, стрела вместо сердца вонзилась в плечо.
– Идиот, стрелять не умеешь!
Следом в зеленом плаще с луком в руках появился стройный эльф, в котором Кевин узнал одного из членов совета эльфийского Дома Серебряной Росы.
– Кто ж знал, что у него такая реакция?
– Все вы идиоты, как и ваш принц Тревард. Купился, как пацан. Сам к некромантам пришел.
– Убей его! Если б не он, я бы уже сидел на престоле. Это он совершил акт милосердия для Треварда.
Зарычав, юноша бросился вперед, но был отброшен магическим щитом, который вырос перед ним.
– Слабак ты еще против меня, – усмехнулся Альберт. – Не знаю, кто учил тебя магии, но учил плохо.
– Дай я его добью, – эльф выдернул из колчана еще одну стрелу, но наложить на тетиву не успел.
Дзинь! Предатель рухнул на траву и захрипел, судорожно вцепившись сведенными смертельной судорогой пальцами в черенок арбалетного болта, торчащего из горла. Дзинь, и вторая стрела пробила сердце, пришпилив его к земле. Альберт торопливо закрыл забрало и начал озираться. Дзинь! Стрела, направленная в Черного Рыцаря, была отбита волнистым мечом на лету.
– Так ты, драный кот, не один? Ну, и кто из твоих помощников здесь? Нет, нам никто не помешает! Я хочу прикончить тебя лично!
Пасс бронированной перчатки откинул окаменевшее тело Офелии в сторону, и над Черным Рыцарем и рыцарем ордена Белого Льва возник мерцающий магический полог. Следующая стрела с треском переломилась об него, не достигнув цели.
– Я тоже надеюсь, не помешает. – Юноша с мясом выдернул из плеча стрелу. Из раны толчком выплеснулась кровь. – Так это ты был в покоях короля?
– Когда ты развлекался с моей невестой? – рассмеялся Альберт. – Я, драный кот, я. А знаешь, что я там искал? Хочешь узнать перед смертью?
– Ну, скажи.
– Геральдику, дурачок, геральдику. И знаешь, что по ней выходит?
– Что?
– Что я, граф де Рейзи, принадлежу к древнейшему роду правящей династии, незаконно свергнутой этими выродками Антуйскими! Эта сучка долго после свадьбы не проживет. Медовый месяц будет короткий. Она последует за своим бездарным папашей и придурком дядюшкой!
– А ведь кто-то тобой за ниточки дергает, Альбертик. – Противники кружили на пятачке внутри магического купола, выбирая момент для первого удара. – Иначе бы ты не испугался так тогда, в замке герцога Антуйского, когда увидел своих подельников, пусть и призрачных.
– Мне надоело ждать! – взревел Альберт и ринулся в атаку.
Место схватки огласил лязг мечей. После молниеносного обмена ударами они опять отскочили друг от друга и вновь начали кружить. Латы Альберта были рассечены. Из-под них капала кровь.
– Неплохо тебя учили, неплохо. – Пасс черной бронированной перчатки мгновенно залечил рану. – А ты так умеешь? Нет. У меня уже все в порядке, а у тебя кровь течет, и магичить ты уже не можешь, и движения все медленнее!
Они вновь схлестнулись в жаркой схватке, и юноша с ужасом понял, что Альберт прав. Тело его слушалось все хуже и хуже. Собрав всю свою ментальную мощь, он швырнул в противника фаербол, но вместо огненного шара из залитой кровью ладони левой руки выскочила лишь маленькая искорка и потухла. Меч Альберта вонзился в его грудь. Перед глазами юноши поплыло.
– Мы для тебя не простую стрелу приготовили, она из тебя все высосет, паладин Вездесущего, – Черный Рыцарь выдернул меч, позволив телу Кевина рухнуть на землю. – Или как там тебя еще называют – Зорро?
Кевин попытался встать. Из ран уже не текла, а буквально хлестала кровь.
– А хочешь знать, что мы подложили в зимней резиденции короля? – Черный Рыцарь склонился над юношей. – Большую свинью. Специально для тебя! И вот это тоже для тебя, чтоб надежней было! – Альберт выдернул из ножен, висящих на боку, кинжал.
Лезвие волнистого вонзилось Кевину в живот, и сознание странствующего рыцаря ордена Белого Льва начало меркнуть. Но, прежде чем оно померкло окончательно, затуманенный взор Кевина увидел гигантскую собаку, возникшую внутри магического круга. Удар могучей лапы отшвырнул Черного Рыцаря в сторону, заодно выбив из его руки меч. Черное лезвие улетело в кусты, по дороге отрубив мохнатое ухо. Собака жалобно взвыла. Гигантская пасть приблизилась к юноше, и он провалился в спасительное небытие…
* * *
Сознание медленно, толчкам возвращалось к юноше, пробиваясь сквозь кровавый туман. А вместе с сознанием возвращалась и боль. Рука Кевина потянулась к рукоятке кинжала, по-прежнему торчавшего в его животе, и попыталась его вытащить, но чья-то мягкая, мохнатая лапа остановила ее. Кевин с трудом разлепил глаза. Он лежал на мягкой траве. Рядом с ним сидел Куши с отсеченным ухом. По шерсти текла кровь. Увидев, что рыцарь пришел в себя, пес радостно взвизгнул и начал вылизывать его лицо.
– Во что ж я теперь сморкаться-то буду, – выдавил из себя улыбку юноша, глядя на одноухого пса.
– У меня для этого есть второе ухо, кронпринц, – прозвучал в его голове голос Куши.
– Боюсь, что сморкаться в него теперь будет некому. Твое второе ухо спасено, – прошептал Кевин, чувствуя, что сознание опять поплыло.
– У-у-у!!! – завыл Куши.
– Терпите, кронпринц, терпите, а ты помолчи!
Только тут Кевин понял, что он здесь с Куши не один. Скосив глаза, он увидел стоящую перед ним на коленях Эльвигию. Серебрящиеся за ее спиной в свете неполной луны могучие дубы подсказали рыцарю, что он в эльфийском лесу. Над головой сверкали звезды, которые звали и манили его. Рыцарь начал опять закрывать глаза.
– Кронпринц, не спать! Не спать!
Узкая ладонь легла на его кровоточащие раны. От них повеяло теплом. Эльвигия запела. Это был незнакомый ему язык. Сначала юноша понимал только отдельные звуки, странный, непривычный напев, такой чудесный, что у юноши перехватило дыхание. Это была музыка неземных сфер, которая, к удивлению рыцаря, становилась ему все понятней и понятней, а затем вместе с пониманием, звуки начали преобразовываться в слова. Слова эльфийского языка, которого он раньше не знал! От браслета Треварда на запястье левой руки юноши по всему телу прошла обжигающая волна. Эльвигия меж тем продолжала петь, обращаясь к Лесу, великому и могучему, умоляя его не дать уйти в вечность кронпринцу эльфийского Дома Бездонной Реки. Под юношей зашуршала павшая листва, и еще одна горячая волна омыло его тело. Из земли вынырнул корень дерева, обвил рукоять пропитанного черной магией волнистого кинжала, резко выдернул его из живота юноши и нырнул с ним обратно под землю. Из раны начала сочиться бурая жидкость. Это из тела юноши выходила отрава, и как только вместо нее потекла алая кровь, другой корень приложил к ране пласт земли.
– Землицей лучше присыпать полностью, – попытался улыбнуться Кевин, не замечая, что говорит на эльфийском языке, – все равно потом гниль пойдет.
– Это целебная земля, – эхом отозвалось в его голове, и юноша понял, что с ним говорит сам Лес, великий и могучий. – А теперь спи…
Сознание рыцаря вновь поплыло, но юноша уже понимал, что на этот раз погружается не в небытие, а в глубокий, спокойный сон, сулящий исцеление.
Назад: 27
Дальше: 29