Наташа повизжала для виду еще две минуты, потом открыла глаза и уничижительно посмотрела на Макара: тот поставил рулон ватмана на пол и с большим любопытством разглядывал стройную фигуру лаборантки. Перехватив взгляд Наташи, Макар опомнился, но уклониться от брошенного лаборанткой увесистого справочника не успел и упал на пол — скорее от неожиданности, чем от удара справочником по лбу.

Наташа рывком подняла с пола отнятую несколько минут назад спецодежду.

— Ну, вот! — сердито сказала она. — Мало того, что вы отобрали постиранный и отглаженный халат, так еще за три минуты умудрились превратить его в серую и невзрачную тряпицу! А ты чего опять на меня уставился? Еще справочник нужен? — прикрикнула она на Макара и потянулась к стопке книг, намереваясь запустить их следом за первым.

Макар торопливо отвернулся и скромно поинтересовался:

— А что Вы делаете сегодня вечером, Наташа?

— Для тебя — Наталья Андреевна! — рявкнула лаборантка. — Халат буду в порядок приводить! Что еще?

— А может, в кино сходим? — Макар взял быка за рога, словно и не было никакого погрома. Владислав с завистью подумал, что черти по большей части мутузили только одного человека, и Макар в число этого единственного не попал. Или Макар настолько поразился грации Наташи, что разом забыл о боли, а то и мужественно на нее забил.

— А в реанимацию прокатиться не хочешь?! — отозвалась лаборантка. — Это я тебе мигом устрою, только попроси! Бесплатно.

— Я хочу… — подал голос Владислав. Он опасался шевелиться: каждое движение вызывало тупую боль, и надеялся, что спускаться на своих двоих и ехать в переполненном автобусе ему сегодня не придется. — И чем скорее, тем лучше, а то в морг неохота.

— Погоди, Влад, — попросил Макар, вставая. — Тут серьезное дело: я хочу загладить вину перед Наташей.

— Натальей Андреевной! — гневно воскликнула лаборантка и запустила-таки справочник в Макара. Объемный том ударил бедолагу по лбу, Макар охнул и сел на пятую точку.

— А типа у меня дела игрушечные, — обиженно сказал Владислав. Но молодые сотрудники пропустили его высказывание мимо ушей. Они смотрели друг на друга: Наташа — убийственным взглядом, а Макар — заинтересованным. Владислава они, конечно, услышали, но вряд ли поняли, что он сказал.

— Ты мне не веришь? — переспросил Макар.

— Нет.

— А зря.

— Неужели? — уточнила Наташа. — На самом деле хочешь загладить свою вину?!

— Да.

— Отлично, — Наташа свернула грязную спецодежду в комок и бросила ее в лицо Макару. — Будем квиты, если ты к завтрашней смене загладишь мой халат! Точнее, сначала постираешь, а потом погладишь! И чтобы завтра, когда я приду на работу, халат лежал на этом столе, — она указала на крайний от окна стол, в данный момент представлявший собой нечто сильно фрагментированное и многоугольное. — Аккуратно свернутый, упакованный в полиэтиленовый пакет и обвязанный праздничной ленточкой. Ты меня понял?

Макар снял с лица халат и поискал глазами, куда бы этот халат положить, чтобы отнести домой.

— Какие мы сердитые… — прокомментировал он. — А если я желаю загладить вину каким-нибудь другим способом?

— Как скажешь, — Наташа указала в угол кабинет, где лежала груда толстенных книг. — У меня еще много справочников под рукой хранится, а я редко промахиваюсь! Начнем заглаживание?

— Не таким!

— А каким? — Наташа зыркнула на него особенно убийственно, и Владислав, перехватив ее взгляд, поперхнулся. Киношные злодеи последних лет отдали бы половину своего состояния, чтобы так выразительно смотреть на противников. — Хочешь приятно провести свое время, делая вид, что приносишь мне извинения? А вот хренушки тебе с горчицей! Халат стирай — тогда загладишь.

Макар надулся.

— А вот поглажу! — воскликнул он. — И принесу! Увидишь, Фома неверущая!

— Не верю!

— Ой-ой-ой, внучка Станиславского! — буркнул Макар. — Не верит она…

Несколько секунд прошли в полном молчании: Макар и Наташа сверлили друг друга глазами, и Владислав был крайне рад тому обстоятельству, что взглядами невозможно проделать ни единой дырки. В противном случае институт сейчас превратился бы сейчас в дуршлаг. Хотя в отношении чертей подобный пронзающий взгляд оказался бы весьма кстати.

— Момент, молодежь, — воскликнул он. — О каком завтра вы говорите?

Парочка уставилась на него, и Владислав понял, что глаза сверлить все-таки умеют, да еще как! Оставалось надеяться, что «сверление» ощущается настолько явственно исключительно из-за ударов чертей и способности видеть потусторонних существ.

— Что не так? — синхронно воскликнули Макар и Наташа.

— На какой стол? — выдохнул Владислав, осторожно разводя руками и указывая на оставшийся после нашествия чертей погром. — Или вы не заметили, что здесь хан Мамай с ревизий промчался?

— Ерунда, — отмахнулась Наташа. — Встретимся около института, там и отдаст. И вообще, перестаньте на меня пялиться, пока я в таком виде!

— Извини, — сказал Владислав. — Но я привык смотреть на тех, с кем разговариваю.

— В глаза смотреть надо, а не на… — Наташа запнулась. — Короче, отвернитесь, пока не скажу, что можно смотреть! — приказала он. — Тебя это тоже касается!

— Я неженатый, мне можно, — ответил Макар.

— А источником знаний по лбу?

Макар на секунду высунул язык и демонстративно повернулся к лаборантке спиной.

Вернувшись к бывшему шкафу, Наташа осторожно приподняла обломок боковой стенки и вытянула из «развалин» за плечики платье, в котором пришла на работу. Платье местами оказалось измятым, но в целом выглядело куда чище и глаже халата. Торопливо надев его — в коридоре слышались голоса людей, приближавшихся к кабинету и осматривающих последствия погрома — Наташа поправила платье и перешла от обмена гневными репликами к допросу свидетелей, одновременно являющихся основными участниками происшествия.

— Теперь можно смотреть, — объявила она.

— А теперь не на что, — возразил Макар, оставаясь стоять в прежнем положении. И охнул, когда с его головой столкнулся еще один справочник. — За что?

— За то, что ты дикарь неотесанный, вот ты кто! — укоризненно выпалила Наташа. — И, наконец-то, объясните мне, что здесь произошло?

— Погоди маленько, — Владислав приподнялся и с удивлением обнаружил, что не развалился на куски, как казалось в первый миг. Черти оказались грамотными бойцами — даже нос не разбили, но при этом изрядно намяли бока. Судя по болевым ощущениям, кости не сломаны, но синяки будут украшать тело не один десяток дней. Если они появятся, конечно — ведь ни у кого из пострадавших от головной боли не появились шишки после того, как черти настучали им сковородками по голове. — Теперь я понимаю, что чувствуют люди с большого бодуна.

— Да уж, — подтвердил Макар. — Один в один — ни уменьшить, ни прибавить.

— А где Геннадий? — опомнился Владислав. — Гена?! Ты жив?!

Из коридора до них донесся кашель коллеги.

— Стопроцентно утверждать не стану, — объявил Геннадий, — но местами еще жив.

— «Местами жив…», — повторил Макар. — Хорошая фраза.

— Как говорил когда-то Семен Альтов, — добавил Владислав. — «Частично скончался».

— Не-не-не! Не меняй формулировку, — запротестовал Геннадий. — Фраза «Местами жив» звучит оптимистичнее, знаете ли.

Он появился в дверном проеме, прислонился к косяку и округлившимися глазами осмотрел видоизмененный кабинет.

— Похоже, мне повезло больше вашего, — прокомментировал он. — Меня просто отпинали, а вас, как я вижу, скрутили в бараний рог. И, видя сверкающие глаза взбешенной Наташи, догадываюсь, что это сделала она.

— Ага, — подтвердил Макар. — Того и гляди, опять в кого-нибудь вцепится и всю душу растрясет, пытаясь разобраться в происходящем сумасшествии.

Наташа как бы невзначай выронила из рук еще один справочник и скрестила руки на груди. Макар вздрогнул, когда книга звучно упала на пол.

— Еще бы она не попыталась, — оправдывая лаборантку, сказал Владислав. Ему становилось все легче и легче. Он решил, что в этом и состоит особенность избивания чертями людей: пока их бьют, то больно. А когда бить перестают, то боль моментально уходит. А не моментально, так в скором времени, ведь почти все избавленные от чертей посетители утверждали, что боль ушла в первые же секунды. Самое позднее — около минуты. И это весьма важное открытие. Теперь, в случае нападения чертей — не дай, бог, конечно! — можно не бояться, что придется идти на больничный. Главное, чтобы черти не переборщили и не избили бы настолько, что свет покажется с овчинку, а потом и вовсе превратится в свет в конце тоннеля. — Представьте ситуацию: Наташа спокойно заканчивает работу и думает о том, как проведет сегодняшний вечер, как в ее кабинет неожиданно влетает троица психов. Они запихивают её в шкаф, перед этим нагло сорвав рабочий халат, а сами притворяются манекенами и не подают признаков жизни, пока кабинет вместе с остальной частью института крушат взбешенные невидимки. Конечно, ей захочется получить внятные объяснения насчет происходящего сумасшествия.

Геннадий доковылял к единственному целому стулу в кабинете и сел на него. В следующую секунду стул развалился, и Геннадий оказался лежачим на спине среди обломков.

— Твою… — рявкнул он и поперхнулся, проглотив окончание фразы. В другое время он не ограничился бы купированной версией ругательства, а выстроил бы поэтические рулады, но в этот раз высказать правду-матку прямым текстом помешало присутствие рассерженной девушки.

В кабинет заглянул коллега, на свою беду задержавшийся в институте. Помятый вид и осоловевшие глаза коллеги ясно давали понять: бедняга пережил одно из самых кошмарных потрясений в жизни.

— О, а вот еще одни страдальцы, — произнес он сочувственно. — Как вы?

— Хреново, — честно ответил Макар. Остальные подтвердили, и только Наташа ничего не сказала, но по ее взгляду и так было понятно: она крайне недовольна произошедшим.

— У меня аналогично, — признался коллега. — Вы не в курсе, из-за чего такой сыр-бор? Никто в институте не проводил засекреченных испытаний с хаотичным изменением мощности магнитного поля? Мощное оружие получилось — почище любого урагана будет.

— Сами хотим узнать, что к чему, — соврал Макар. Говорить правду даже ради смеха никто из посвященных в истинное положение дел не собирался: береженого бог бережет. — Слушай, если что новое узнаешь, сообщишь? Узнаем, кто тут нафизичил — голову ему открутим!

— Подозреваю, что это коллайдер запустили в режиме проверки, а у нас аукнулось, — предположил Геннадий.

Коллега согласно кивнул и ушел: если институт превратился в место побоища благодаря далекому заграничному коллайдеру, то ело плохо. Претензии никому не предъявишь: прямых доказательств нет, а домыслы в суде за чистую монету принимают исключительно в одном случае: если судья предлагает платные услуги по положительному решению вопроса. Но и тогда в институте не хватит никаких денег, чтобы заплатить положенную сумму. Создатели коллайдера с легкостью наберут денег на два или три порядка больше, всего лишь скинувшись по сто евро от каждого участника строительства и испытаний огромного прибора, и судья с легкостью докажет, что не запуск коллайдера стал фатальным для института, а специально устроенные в институте беспорядки аукнулись небольшими поломками в оборудовании коллайдера.

— Мы славно потрудились сегодня, — подвел Владислав итог содеянному, поднимаясь и стряхивая с костюма прилипшие мусоринки, — и получили за работу полный расчет. Теперь пора уносить ноги домой, к вкусному и горячему ужину, пока черти не вернулись и не вручили нам почетные посмертные грамоты…

— Одобряю! — поддержал Геннадий, отбрасывая обломки стула. Макар протянул ему руку, помогая встать. — В битве с чертями главное — соблюдать умеренность.

— Значит, вот чем вы занимаетесь… — поняла Наташа. — Если вы не сошли с ума, то вы сначала доводите чертей до чертячьей злобы, а потом берете удар на себя? Правильно?

— Ты в чем-то права… — согласился Владислав. — Сумасшедшие не могут заставить мебель ломаться саму по себе.

— Я тоже так думаю, — согласилась Наташа. — И если бы не видела своими глазами, как рушится мебель, то в жизни не поверила бы вашим словам. А зачем вы принимаете огонь на себя? Вы мазохисты? — на всякий случай переспросила она.

— Мы — ученые, не предусмотревшие подобных последствий, — уточнил Макар. — У нас сегодня первый день практических опытов, и о необходимости взятия ударов на себя мы до последнего момента не подозревали.

— Тоже мне, экзорцисты-любители! — заявила Наташа. — Надо было сначала книги почитать про это дело, а потом чертей за хвост дергать!

— Книги? — изумился Владислав. — Ты хочешь сказать, что существуют книги о правильном дергании чертей за хвост?!

Наташа засмеялась, разглядывая удивленные лица собеседников.

— Не совсем так. Есть книги по классификации и изгнанию злых духов, — охотно пояснила она. Её злость и испуг словно ветром сдуло. Теперь она прямо-таки светилась от любопытства. — Я вам принесу, у меня есть.

— Откуда?

— Увлекалась в детстве, — не стала скрывать лаборантка.

— Ни хрена себе, детское увлечение… — ужаснулся Владислав. — И насколько далеко ты зашла в изучении данного процесса?

Его больше всего интересовало, не видит ли Наташа чертей точно так же, как и он, но девушка поняла его вопрос по-своему. И не только она.

— Он хотел спросить, — перебил Владислава Макар, — не ведьма ли ты?

Лаборантка молча протянула руку к справочнику.

— Ладно, мужики, мне пора. До завтра! — заторопился Макар и пулей выскочил из кабинета. Справочник полетел следом, но ударился о стену и упал на пол.

— Наташа, успокойтесь, я вас умоляю, — попросил Владислав.

— Из принципа найду метлу, — пригрозила лаборантка, — и отхлестаю Макара за милую душу!

— Не сомневаюсь, — ответил Владислав, представив данный процесс во всей красе. Получался эпизод из серии: «если ты не поверишь, что я самая добрая и покладистая девушка в мире, то получишь по злобной и тупорылой харе моим раскаленным утюгом!» — Но давайте отложим это дело до лучших времен, а сейчас просто выйдем из института. Утро вечера мудренее, и я предлагаю обсудить наши проблемы и разногласия завтра утром. Сегодня произошло слишком много событий для моего перетрудившегося мозга… Я больше не в силах думать о чем-то, кроме отдыха и ужина.

— Не ты один, — уточнил Геннадий.

На том и порешили.