За двадцать минут до окончания смены Владислав привычно сохранил сегодняшние наработки на флешке. С тех пор, как плоды двухнедельного труда полетели насмарку из-за уборщицы, проехавшейся шваброй по проводам, он каждый раз записывал данные и радовался, что отныне никакая катастрофа с компьютерами или с институтом не оставит его у разбитого корыта. Восстанавливать погибшие по чистой случайности материалы — нет ничего хуже для человека, уверенно продвигавшегося к завершению работы и расписавшего план работы на месяц вперед, но в результате потери данных вынужденного начинать всё с нуля.

Выходя из кабинета, троица обсуждала планы на будущее и прикидывала, как лучше организовать новую услугу для населения.

— Я размещу объявления в газете «Из рук в руки», — вызвался Макар. — На первое время этого хватит. А дальше людская молва разнесет новости о чудесном целителе, и народ повалит к тебе на прием тысячами.

— Упаси, господь! — ахнул Владислав. Он спускался по ступенькам позади коллег. Первым, как обычно, шагал Макар. Он мечтал быть лидером во всём, но пока что ему удавалось быть впереди только в такие моменты. — Сотни в день мне уже много.

— Будем работать втроем — и тысячу излечим! — оптимистично заметил Макар, остановившись. — А через год-другой отправимся в турне по странам и континентам, и тогда…

— Мы дружно сойдем с ума… — Владислав обошел коллегу, открыл дверь на улицу и застыл на пороге. Коллеги налетели на него и остановились.

— Ну, чего встал? — удивился Макар. — Шагай, не стесняйся!

— Не-а… — пробормотал Владислав. — Не шагну.

— Директор с часами на ступеньках стоит? — шепотом спросил Геннадий. Директор института отличался своеобразным поведением и временами устраивал проверки, наблюдая за тем, как работники соблюдают рабочий график. Выйдешь из института за полторы секунды — получишь выговор. Выйдешь за пять минут — строгий выговор. А если покинешь рабочее место за десять минут, то директор помашет тебе рукой на прощание и попросит не забывать старый коллектив на новом рабочем месте. Но так рано давно уже никто не выходил: с тех пор, как в институте появился Интернет, большая часть работников работала от силы два часа, остальное время проводя за общением с друзьями, одноклассниками и просто собеседниками с разных форумов. Производительность труда в институте — да и везде, где был Интернет, — упала минимум в три раза, и это медленно приближало страну к очередной катастрофе. Примерно к такой, начало которой Владислав сейчас и наблюдал.

— Если бы директор… — ответил он. Все пространство перед институтом — от крыльца до металлического забора — было битком заполнено зелеными чертями. — Прилично я сегодня поработал…

— Ты о чем? — недоумевали коллеги.

Не замечавшие чертей сотрудники проходили через толпу, как нож сквозь масло, и ни один черт их не трогал, позволяя покинуть территорию. Но едва рогатые заметили в дверном проеме Владислава, Макара и Геннадия, мирной идиллической картине пришел конец.

— Вот они!!! — прокричал черт с первого ряда, указывая на троицу. — Те самые бесхвостые отморозки! Хватай их, парни!!!

— Мужики, — проговорил Владислав, медленно отступая. — Нам хана!

— А что не так? — полюбопытствовал Макар, разглядывая пустую площадку.

— Черти на нас обиделись!!! — прокричал Владислав, отталкивая коллег назад и захлопывая дверь перед самыми пятачками до невозможности разъяренных чертей.

— Ты серьезно? — не поверили коллеги, но задрожавшие, как от ударов таранами, двери показали, что ситуация на самом деле далека от мирной. — Это еще что такое?!

— Бежим!!! — прокричал Владислав и первым рванул обратно в здание. Спускавшиеся по ступенькам к выходу сотрудники института с удивлением и страхом замерли, увидев, как дрожит дверь, и насколько силен грохот.

— Что случилось? — спросил кто-то.

— Противники запуска адронного коллайдера пришли по наши души, — пояснил Макар, пробегая мимо вопрошавшего. — Озверели совсем: хотят пользоваться современными нанотехнологиями, но предлагают создавать их при помощи топора и кувалды.

— А мы тут причем?

— Типа мы — гнездо научного разврата! — дверь затрещала, и Макар прервал дозволенные речи.

Владислав молча вбежал в холл первого этажа и затравленно огляделся по сторонам, надеясь отыскать укромное местечко и переждать в нем набег чертей. Ничего подходящего на первом этаже отродясь не существовало, и он бросился вверх по лестнице. Макар и Геннадий не отставали. Они не видели чертей, но хорошо слышали грохот и понимали: им влетит не меньше, чем Владиславу. И даже то, что им от целительских щедрот досталась четверть заработанных денег, не спасет от получения полной порции тумаков.

— Вот ведь черти полосатые, — пробормотал Геннадий. — Кому-то радоваться жизни, а нам расхлебывай!

— Угу… Весь заработок на оплату лекарств уйдет, — пропыхтел Макар. — Твою мать! И тут пошиковать не дают, уроды!

— Одно слово: черти! — подвел итог Владислав.

Внизу раздались изумленные крики: выходившие сотрудники увидели, как двери влетели в коридор обломками, и по лестнице пронесся сбивающий с ног порыв ветра. Несколько человек, к своему бескрайнему потрясению, ощутили, как этот странный ветер съездил им по ушам, подбородкам и по носу, а по кому-то и вовсе протоптался и словно вытер о них ноги.

Шагавший мимо института алкоголик увидел, как сотни зеленых чертей атакуют здание и карабкаются по стенам на верхние этажи, в ужасе вытаращил глаза, перекрестился и поспешил прочь, незаметно для себя переходя с шага на бег.

«Ни хрена себе, они там напраздновались, — подумал он после того, как отбежал на достаточное расстояние. — А еще на меня кричат: алкаш-алкаш! Вон где все профессионалы-то собрались!»

На первом этаже института началось буйство. Невидимые людям черти разбивали стекла, ломали окна в щепки, рвали растения на листики и веточки, кидались горшками с землей. Написали перепуганному вахтеру в журнале посещений три сотни скабрезностей, разорвали пропуска, молниеносно решили все кроссворды и толпой «а-ля хан Мамай сотоварищи» отправились на штурм верхних этажей.

Троица в стремительном беге взбежала по ступенькам на второй, а затем и на третий этаж, подергала за ручки кабинетов, метнулась на четвертый и спряталась в ближайшем кабинете, где еще остались сотрудники. Точнее, всего одна сотрудница — молодая лаборантка Наташа лет двадцати трех от роду, как и многие в институте, шапочно знакомая с троицей.

— Что случилось?! — испугалась она, увидев перекошенные лица вбежавших. Троица захлопнула дверь и прижалась к ней со своей стороны. На лицах вбежавших читался такой страх, что испуг лаборантки сменился ужасом. Прибор, который Наташа держала, выпал из ослабевших рук, упал на пол и разбился.

— Ключи есть? — рявкнул Владислав.

— Да что случилось-то? — выдохнула она.

— Пока ничего, но скоро случится! Ключи давай!! Скорее!!!

Девушка сунула руку в карман и достала ключ с грушеобразным брелком из дерева. Сделанные в середине прошлого века, брелки не тонули в туалете и тем самым немало облегчили работу сантехникам, которым не пришлось доставать эти ключи из канализации, а так же плотникам, которые стали гораздо реже вскрывать двери в институте и менять замки ввиду того, что нерадивым сотрудником был обронен в туалете последний ключ.

— В-в-в-вот, — перепуганная девушка протянула ключи, но сама не сдвинулась с места — от волнения. Подскочивший к ней Макар схватил брелок и кинул его Владиславу. Тот сунул ключ в замочную скважину и провернул два раза.

— А теперь все в укрытие — и не двигаться, пока не получите от меня команду «вольно»! — приказал он.

Геннадий первым бросился к шкафу и в один момент запрыгнул на него, вскарабкавшись по стулу и столу, как по ступенькам. После этого он схватился за поясницу, но не проронил ни звука. Владиславу показалось, что Геннадий с такой же легкостью пробьет головой или кулаками дыру в потолке и заберется на следующий этаж, но тот разлегся на крышке шкафа и всего-навсего притворился манекеном.

Макар подхватил лаборантку за руку и потащил ее ко второму шкафу.

— Дайте мне свой халат! — приказал он, одновременно расстегивая ей пуговицы.

— Что вы делаете? — возмутилась Наташа и попыталась на всякий пожарный влепить нахалу пощечину.

— Извини, но здесь больше нет ни одной тряпки, мне замаскироваться нечем! — пояснил Макар, стерпев удар по щеке. Он торопливо сорвал с нее халат и, покраснев — на лаборантке осталось только нижнее белье, напомнившее Макару о береге Черного моря и пляже с загорающими людьми, — втолкнул девушку в шкаф. — Стой и не шевелись, иначе нам всем хуже будет!

— Тебе будет хуже всех! — Наташа угрожающе сверкнула глазами, Макар поперхнулся, захлопнул дверцы и по примеру Геннадия вскарабкался на шкаф и укрылся трофейным халатом с головой.

Владислав тоже подумал уйти под прикрытие мебели и метнулся к шкафу, на который взгромоздился Геннадий. Открыл дверцы и застыл: полки были заполнены бумагами. «Манекен» наверху злобно выругался: шкаф зашатался.

— В другом месте прячься! — грозно прошептал Геннадий. — Не демаскируй моё укрытие!

Владислав кивнул и метнулся ко второму шкафу. Открыл дверцы и ловко увернулся от ладони лаборантки — разъяренная не меньше чертей, Наташа жаждала мести за экспроприацию спецодежды. Владислав понял, что здесь ему спрятаться не удастся: сменить месть чертей на месть лаборантки — не самый лучший способ избежать неприятностей. Но зато он знал, кто займет свободное пространство шкафа, и даже пикнуть не посмеет.

— Прошу прощения, — извинился он перед Наташей. — Сейчас пришлю виновного на растерзание!

Захлопнув дверцы шкафа, Владислав сдернул с Макара халат и едва увернулся от удара ногой. Сидевший с зажмуренными глазами коллега решил, что его атакуют черти, и предпочел сначала бить, а затем интересоваться, кого именно он пнул. Владислав дернул его за брючину.

— Отцепись, зеленая рогатина! — истеричным голосом выкрикнул Макар и открыл глаза. Увидел вместо чертей Владислава и растерялся. — Тебе чего надо?! Исчезни, не нарушай маскировку!

Треск ломаемых чертями предметов и звон разбитых стекол становились всё слышнее и слышнее. Перепуганные работники, задержавшиеся на рабочих местах, сопровождали погром громкими криками и не особо цензурными ругательствами.

— Мне негде прятаться! — рявкнул Владислав. — Сползай оттуда!

— А я куда денусь?

— В шкаф: там полно места. И даже не думай мне возражать!

— Но я спрятал там лаборантку! — посмел-таки возразить Макар.

— Тебя это пугает?

— Конечно! — прокомментировал Геннадий. — Он раньше по шкафам бутылки с пивом от начальства прятал! А пиво, в отличие от лаборантки, бьет в голову, но не царапает ногтями по лицу.

— Молчи, манекен несчастный! — выкрикнул Макар. Владислав жестом приказал ему спускаться.

— Я в шкаф не полезу: у меня давно жена и дети есть! — рявкнул он. — А тебе давно жениться пора, вот и познакомитесь поближе.

Из шкафа донеслось презрительное «ха!».

— Бегом давай, времени не осталось! — проигнорировав скептическое замечание лаборантки, приказал Владислав. — Не слезешь сам — сдерну, потом ты же виноватым будешь!

— Я не могу! — умоляюще воскликнул Макар.

— Тебе кто страшнее — лаборантка или черти? — возмутился Владислав. На этот раз из шкафа донеслось сдавленное хихиканье. Макар смутился.

— По-моему, они равноценны, — пробормотал он.

— Но лаборантка одна, а чертей как минимум сотня, — напомнил Владислав.

— Так ведь я и говорю: они равноценны! — повторил Макар.

— Хорошо. Но если ты не слезешь, а черти меня грохнут, то нашему бизнесу и твоим планам обогащения придет конец.

Пунцовый Макар слез на пол с такими предосторожностями, словно спускался с вершины Эвереста без страховки.

Дверца шкафа открылась, и разгневанная Наташа, прикрываясь устаревшей картой мира, выглянула в кабинет.

— Я требую незамедлительных объяснений! — потребовала она. — Но сначала немедленно верните мой халат!

— Халат отдам позже. А вот этот краснокожий псевдоиндеец тебе сейчас подробно объяснит, что к чему, — объявил Владислав и втолкнул в шкаф упиравшегося коллегу. — Макар, не позорь Отечество! Вспомни: сейчас за второго ребенка двести семьдесят тысяч выдают!

— И что с того? — выпалил Макар. — У меня даже первого нет!

— Исправляй ситуацию, дубина, за тебя этого никто не сделает!

— Эй, вы это на что намекаете? — ахнула лаборантка. Ее возмущению позавидовали бы даже черти. — Да я вас за такие слова и намеки…

— Ты видишь, она тоже против, — обретя поддержку с той стороны, откуда не ждал, Макар воспрял духом.

— Да ё-к-л-м-н!!! — рявкнул Владислав. — Мы от чертей спасаемся, или обсуждаем проблемы деторождаемости?

— Так вот в чем дело: вы пьяны! — воскликнула Наташа гневно. — А, ну, выметайтесь отсюда, пока я не закричала!

— Ты уже кричишь!

— Тем более! Выметайтесь!

— Докажешь, что от меня несет спиртом — выметусь и на совочек кучкой заберусь, — пообещал Макар. Лаборантка принюхалась. Спиртом не пахло даже отдаленно. — Убедилась?

В дверь кабинета ударили как минимум кувалдой. Макар пулей влетел в шкаф, кое-как поместившись вместе с Наташей и закрыв глаза, не в силах смотреть на разъяренную лаборантку.

Владислав напоследок умилился:

— Ну, вылитые молодожены после свадьбы! — и торопливо закрыл дверцы, пока на него не обрушился поток ругани как от Макара, так и от Наташи. — Стоять и не шевелиться, иначе нам хана!

Он забрался на шкаф под грохот ударов в дверь кабинета, сел, распрямляя халат, прижался спиной к стене и накрылся с головой, торопливо поправляя края халата, чтобы не было видно обуви.

Дверь поддалась усилиям штурмовиков и сломалась.

Уровень шума из коридора значительно возрос: разгоряченные черти во время поисков троицы вымещали злобу на всём, что попадается под руку. Владислав побоялся представить, во что превращается здание, но, судя по грохоту, подсчет убытков сведет главного бухгалтера в могилу.

В кабинет вошел набычившийся черт с кувалдой наперевес. Осмотрев помещение, он заметил лежавший на шкафу манекен и, постукивая кувалдой по руке, направился прямиком к застывшему Геннадию. Тот изо всех сил представлял себя скульптурой «Человек с воображаемым веслом в руке» и боялся лишний раз дыхнуть. Черта он не видел, но отчетливо слышал его шаги.

Тук… Тук… Тук… — шагал черт, изучая обстановку и прикидывая, как запрыгнуть к манекену. Приставил кувалду к стене и в два прыжка, совсем как Геннадий недавно, оказался на шкафу. «Манекен» перестал даже моргать. Он слышал, как черт подходит к его лицу, и ждал, что с секунду на секунду рогатый нанесет удар, затем на шум битвы сбегутся черти со всего института, и тогда у него останется ровно полсекунды, чтобы мысленно продиктовать завещание воображаемому нотариусу и отдать концы.

Но пока черт считает его манекеном, есть шанс сохранить здоровье. Вот только глаза… Геннадий из последних сил сдерживался, чтобы не моргнуть.

«От здоровья до инвалидности — одно моргание» — прозвучала в голове переделанная поговорка, и Геннадий мысленно выругался, потому что вовремя не закрыл глаза. Любопытство, проклятое, сгубило: захотелось посмотреть на чертей — вдруг кто-то «проявится» и станет видимым?

Черт остановился, разглядывая лицо «манекена».

Подул сильный ветер, и в кабинете открылась форточка. Черт повернул голову, определяя, откуда шум, а Геннадий на свой страх и риск стремительно сунул руку в карман костюма, достал из него черные очки и надел их, едва не попав дужкой в правый глаз.

Глаза крепко зажмурились сами собой. Геннадий позволил себе крошечный выдох, и черт резко обернулся на звук дыхания.

«Манекен» лежал в том же положении, что и раньше, но теперь его глаза были закрыты черными очками. Черт озадаченно хмыкнул и почесал затылок. Протянул руку к очкам, снял и, посмотрев через них в окно, с довольным видом надел на себя. После чего спрыгнул со шкафа. Напоследок хорошенько пройдясь по кабинету кувалдой и наделав из оборудования и канцелярских предметов гору обломков, черт с видом победителя вышел в коридор и вломился в соседний кабинет.

Геннадий облегченно выдохнул.

— Не шевелись, маньяк! — услышал он шепот Владислава, подглядывающего за происходящим сквозь крохотную дырочку в халате. — Черти в коридоре!

— Да что б им пусто было! — опрометчиво пробормотал Геннадий.

Черти услышали, толпой ввалились в кабинет и начали методично ломать мебель и оборудование на крайне мелкие кусочки. Стул разлетелся по коридору щепками, металлическая вешалка, стойко продержавшаяся не меньше сорока лет, в виде узла вылетела следом за бывшим стулом минуту спустя. Шкаф с «манекеном» и бумагами превратился в невесть что, а перепуганный Геннадий получил несколько ударов в челюсть и тоже вылетел из кабинета, выброшенный толпой вошедших в раж чертей.

Один из чертей сорвал со шкафа халат и увидел мысленно перекрестившегося Владислава. Тот притворился памятником, но этого оказалось мало.

— Вот он!!! — закричал черт. — Нашел!!! Хватай его!!!

От злобного рева рогатых задрожало здание.

«По крайней мере, мебель новую купят, — успел оптимистично подумать Владислав перед тем, как шкаф выпуска тысяча девятьсот восемьдесят шестого года перестал существовать в собранном виде, а сам Владислав рухнул на пол и ощутил град ударов. Взбешенные черти торопились вымести ярость, пока их не оттеснили коллеги по несчастью. Владислав отбивался, как мог, и несколько раз удачно приложил чертей по пятачкам, но исход битвы был решен заранее и не в пользу Владислава: численный перевес противников сыграл им на руку.

Выбравшийся из-под обломков шкафа Макар яростно размахивал тяжелым рулоном ватмана, надеясь попасть по невидимым драчунам. Отчаянно визжала лаборантка, по-прежнему прикрываясь устаревшей картой мира и наблюдая, как невидимые ей черти рвут карту на части. Через несколько секунд прикрываться стало нечем, и лаборантка завизжала еще сильнее.

Владислав ощутил, что сила ударов уменьшается, и предположил, что виной тому послужил невыносимый визг Наташи: пронзительный звук вызывал дрожь по всему телу и желание покинуть кабинет, пока не лопнули барабанные перепонки. Он открыл глаза и увидел, что не ошибся с предположением: черти закрывали уши руками и бежали прочь. Владислав позволил себе едва заметную усмешку. Большую и язвительную, от уха до уха, не получилось: слишком всё болело. Он чувствовал, что представляет собой один большой ушиб, точь-в-точь, как бедная старушка из старого анекдота, которой врачи поставил диагноз «ушиб всей бабки», и старался лишний раз не шевелиться.

Черти бросали дубинки, кувалды и прочие рабочие инструменты, и торопливо спускались по ступенькам к выходу из института — подальше от невыносимого визга Наташи.

«Составление завещание можно отложить до светлых деньков… — подумал Владислав, вздыхая с облегчением. — Ух, обошлось…»