Часть четвертая
ВЫ ПРОСМОТРЕЛИ СТО ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМУЮ СЕРИЮ…
И вновь наступила мертвая тишина. Не знаю, как Вовка, а я просто переваривал услышанное. Лично мне имя Раду говорило только… В общем, если мне не изменяет мой склероз, так звали брата Влада Цепеша, но… Это ведь не может быть он?!. Или может?
— Здравствуй, Влад. Давно не виделись… — Акцент, по-прежнему звучавший в голосе, придавал речи легкую изюминку.
Лицо Черного Плаща оставалось бесстрастным:
— Не скажу, что эта встреча меня радует.
Раду (и все-таки почему он представился нам Владом?!) позволил себе легкую улыбку:
— Взаимно, братец, взаимно.
Значит, все-таки… Но как это возможно?! Я же точно помню: в тех книгах, что я нашел, говорилось, что Раду чел Фрумос (невольно вспоминается Фэт Фрумос из прочитанных в детстве сказок) правил Валахией после Влада Цепеша! Да и прозвище Владикова братца — «красивый» — как-то не вяжется со шрамом через всю морду лица!
За спиной заскрипела дверь. Меня резко оттолкнули, а в следующий момент, совершенно невежливо отодвинув Вовочку и Цепеша (и если Вован, скептически хмыкнув, промолчал, то Влад явно начал закипать) в комнату вломился уже виденный когда-то «шкафчик», волоча за руку упирающуюся девушку… Аня?! Она-то здесь откуда?!
Отшвырнув девушку к стене, «шкафчик» бодро сообщил:
— Босс, она следила за домом.
Аня? Следила? С ее-то характером тургеневской девушки?! Да ни в жизнь не поверю!
— Пшел вон! — нетерпеливо бросил Раду. Добрый он, просто слов нет! Видно, это семейное.
«Шкафчик», решив, что спорить дороже выйдет, мгновенно исчез, а я протянул руку, осторожно помогая девушке встать:
— Ты как?
— Ничего, — слабо улыбнулась она.
— А что здесь делаешь? — влез любопытный Вовка.
Девушка бросила на него короткий взгляд и как-то резко покраснела:
— Понимаешь… — Договорить она не успела.
— «Босс»?! — подобно удару кнута хлестнул ледяной голос Цепеша (ну, слава богу, хоть определились, кто есть ху). — Ну и обращение! Как низко ты пал, Раду!
— Я?! — взвился вампир. — Да как ты смеешь?! Это по твоей воле я стал таким! Это твой гайдук полоснул саблей мне по лицу, а ты…
Дальше речь на русском прервалась и понеслись высказывания на незнакомом мне языке.
Пару лет назад я слышал фразы на греческом. Язык, на котором сейчас говорили братья, напоминал мне именно его, хотя явно греческим не был… Хотя… Стоп, я слышал, что по мелодике греческому языку близок турецкий, хотя они и относятся к совершенно разным языковым семьям… Я не говорю об одинаковых словах, родстве, совсем нет! Просто именно ритмика, мелодика схожи.
Эх, говорила мне мама: «Андрей, возьми третьим языком турецкий, будешь мне Таркана переводить»…
Выкрикнув довольно длинную фразу, Раду на мгновение замолчал, а когда снова заговорил, его речь напоминала нечто среднее между западно- и восточноевропейскими языками. Исходя из того, откуда эти вампиры родом…
Говорил мне Ромка: «Андрей, возьми третьим языком румынский, будешь мне O-Zone дублировать»…
В какой-то миг Раду не хватило воздуха, он замолчал, и в тот же миг в разговор вступил Влад… В отличие от истеричного «Бандероса», Черный Плащ был совершенно спокоен, но почему-то его короткие чеканные фразы заставляли чел Фрумоса бледнеть и сжимать кулаки. В начале было сказано несколько слов на румынском, потом обронено несколько фраз на турецком, а вслед за этим пошел такой родной немецкий (правда, старонемецкий, но все-таки…). И вот тогда-то я понял, почему так бледнел Раду.
Немецкий матерный — не мой конек. Впрочем, как и нищий английский. Я предпочитаю французский — язык Дюма, Гюго и Бержерака (кстати, если порыться по их книгам, можно найти кучу интересных высказываний). Но я отвлекся…
В общем, из кучи высказанного Владом я понял не так уж много. Но вот из того, что понял…
Сперва Черный Плащ сказал — и все таким спокойным-спокойным тоном! — что… гм, как бы это помягче… состоял с Раду в близких интимных отношениях. Потом высказался на тему, что мама Раду была дамой не самого тяжелого поведения. Ну и наконец бросил что-то типа «в гробу я тебя видел в белых тапочках». Дальше был еще длиннющий монолог, но больше я в его трехэтажных выражениях ничего не понял.
Чуточку осмелев, Аня дернула меня за рукав и шепотом спросила, прислушиваясь к продолжающемуся монологу:
— Андрей, ты ведь переводчик?
— Ну… да, — кивнул я, не понимая, к чему она клонит.
— А о чем они сейчас говорят? Перевести можешь?
Я так и окаменел. Ну не могу я при девушке матом. Пусть даже не ругаться, а разговаривать! Неправильно воспитан, наверное.
Рядом противно захихикал Вовка, которого я однажды, на свою голову, научил если не этим, то однокоренным словам.
Цепеш продолжал монолог, рядом смеялся Вовка, Аня смотрела на меня умоляющим взглядом… А, где наша не пропадала! Переводчик я или где?
Я вздохнул и тихо начал:
— Он говорит: «Мой любимый…» — Любовь ведь тоже можно понимать по-разному? Так что я ничего не наврал! — «…брат!» — Тут я вспомнил высказывание о маме Раду и поспешно поправился: — «Мой любимый сводный брат! Я так рад тебя видеть», — где именно «рад видеть», я благоразумно не стал сообщать.
От моего «перевода» замолчал даже Цепеш.
— Знаешь, Андрей, — задумчиво протянула Аня, — мне кажется, перевод не совсем правильный.
Я только тихо хмыкнул. Перевод-то правильный. Другое дело, что неточный.
Первым после всего услышанного в себя пришел Раду. Скептически усмехнувшись, он решил сообщить что-то не такое уж и доброе, но… В этот момент в комнату, в очередной раз врезав по спине Цепеша выпирающей ручкой, просочился неизвестный мне зубастик и, коротко бросив: «Идет», — прошмыгнул обратно в коридор.
Лицо Раду окаменело. А вслед за этим вампир вдруг расплылся в улыбке:
— Влад, знаешь, мне кажется, мы… слегка переборщили. Возможно, в чем-то был неправ я… Наш разговор необходимо продолжить, но не сейчас. Я занят. И предлагаю тебе продолжить этот разговор позже.
Честно, я такого не ожидал. Сперва господин чел Фрумос строил, затем выслушивал такие небоскребы, что любой сапожник удавился бы от зависти, а теперь с такой вот милой улыбочкой предлагает перенести разговор на попозже? Правда… Мне кажется, или он буквально заставляет себя произнести это?
Цепеш, похоже, думал так же:
— Я не желаю заканчивать разговор! — прошипел Черный Плащ. — Я и так ждал очень долго! Я пришел, чтобы поговорить с тобой, и разговор состоится здесь и сейчас!
Доброй и ласковой улыбке Раду обзавидовалась бы любая гадюка.
— Уверен? — сладко протянул он. — Но… Ты ведь хочешь узнать, что с… Лидией? А, Влад? Давай договоримся. Ты сейчас уходишь в одну из гостевых комнат — тебя проводят, а потом я рассказываю, что с ней и как она. Ты ведь пришел только за этим?
Вот объясните мне русским доступным языком, кто такая Лидия и почему о ней надо знать Владу Цепешу? Причем ТАК надо знать, что он просто не может прямо здесь и сейчас открутить голову одному явно ненормальному вампиру.
— Ань, — толкнул девушку в бок Вовочка, — ты сериалы любишь?
— Да… — удивленно протянула та.
— Отлично! Тогда смотри внимательно. Сейчас начнется пять тысяч семьсот шестьдесят вторая серия мыльной оперы «Богатые рыдают навзрыд».
Слава богу, непосредственные участники «сериала» высказываний господина Данешти не услышали.
Тишина. Мертвая. А вслед за этим ровный, ничего не выражающий голос Цепеша:
— Я готов подождать…
Она идет. Идет. Так сказал один из этих новообращенных. Идет. Еще несколько мгновений, и она заглянет в эту комнату. Заглянет, увидит его… И вся канва, все кружево мести, плетущееся более пяти веков, порванной паутиной застынет на стенах. Нельзя! Нельзя позволить им увидеть друг друга! Нельзя!
И значит, надо загнать вглубь ярость, ненависть, фамильную гордость (кто здесь говорит о чести после того, что было при дворе Мухаммеда II!), мягко улыбнуться… И предложить Владу продолжить разговор позже…
Гостевая комната оказалась той самой — эпохи упадка с порядочной высоты, где мы с Вовочкой прятались от дамочки с клыками и «шкафчика» Карла. Ну или похожей на нее. Существенным отличием от той комнаты было наличие мягкого уютного диванчика, на который мы трое (я, Вовка и Аня) дружно плюхнулись. Владу пришлось довольствоваться креслом. Хотя Цепеш, похоже, не очень-то нервничал по этому поводу. Как и по поводу того, что дверь-то заперли. Причем хорошо!
Так что если кто и нервничал, так это я. Не знаю уж, что там за Лидия и почему о ней так важно знать… Но идти в эту комнату мне совершенно не хотелось. Я бы лучше предпочел остаться в библиотеке и узнать, чем же все кончится, но… Кто у нас тут главный? Правильно, Влад! А потому меня наверняка не стали бы слушать. Кстати, к слову о главных…
— А кто такая Лидия? — поинтересовался я у Черного Плаща, мрачно уставившегося перед собой.
— Вас это не касается! — отрезал он.
Угу, я как-то и не сомневался… Стоп! Есть такое милое и красивое слово «телепатия»! Пару раз у меня вроде как получилось, так почему бы и не…
Вовка с Аней задумчиво осматривали комнату, я же уставился на Влада, сверля его взглядом и упрямо твердя про себя: «Хочу прочесть его мысли! Хочу прочесть его мысли! Хочу…»
Голова дернулась, как от мощной пощечины, перед глазами заплясали разноцветные круги, а злой голос, ворвавшийся в мысли, рявкнул: «Ид-диот!»
Все закружилось, как на сумасшедшей карусели.
Ой, голова боли-и-и-ит…
— Андрей, Андрей, что с тобой? — тревожно затормошила меня сидящая рядом Аня.
— Нич-чего, — с трудом выдохнул я. — Все в порядке.
Ой, моя голова-а-а-а…
— Телепатии не существует, — тихо обронил Черный Плащ. — Можно лишь в какой-то миг ухватить часть мысли, адресованной тебе, но не высказанной по каким-либо причинам.
Угу, а раньше, значит, этого сказать было нельзя?
— Это к чему? — заинтересовался Вовочка. — Я что-то пропустил? — и, не дождавшись ответа, тихо вздохнул: — Ну вот, опять все самое интересное без меня произошло.
Тихие шаги, легкий шелест платья и ее голос:
— Здесь был какой-то шум?
Это не вопрос, скорее утверждение. Но самое большее, на что он способен, — это кривая усмешка:
— Тебе показалось.
— Разве? — В ее тоне впервые за долгое время звучит ирония.
— Ну… Скажем так, особого шума здесь не было. Просто заглянули незваные гости, сейчас они уже упрятаны подальше, и больше тебя не побеспокоят.
Девушка скептически заломила бровь:
— Это все, что ты можешь мне рассказать, Раду?
— А ты хочешь услышать что-то еще?
Она пожимает плечами и медленно выходит из библиотеки.
Итак. Эта партия выиграна. Лидия не знает о том, КТО сейчас находится в доме. Влад не знает, где Лидия. Одна битва выиграна. Теперь надо не проиграть всю войну. А для этого… Можно еще с полчаса посидеть, полистать книги.
Лидия поверила.
А Владу будет полезно понервничать. Очень полезно.
В конце концов, не он один ждал сегодняшней ночи более пяти веков.
Он лжет. Все, что он говорит, — ложь от первого до последнего слова. Иначе почему он отводит глаза? Да и инициированные… Они что-то знают.
Тонкая рука медленно легла на плечо замершему возле библиотеки вампиру:
— Что за гости у Раду?
— Я не знаю! Честно, не знаю! — испуганно выдохнул он.
— Не знаешь? — Голос мягкий, тихий, но от этого не менее пугающий. — А ты знаешь, что повторная инициация невозможна? Что тот, у кого второй раз выпьют кровь, сходит с ума, не способен говорить, слышит и подчиняется лишь одному голосу — голосу того, кто его инициировал?
Ее губы находятся в весьма опасной близости от его шеи…
— Я расскажу! Я все расскажу!
Так и не добившись ответа на вопрос, что же он все-таки пропустил, Вовочка резво нашел себе новую жертву:
— Ань, а как ты этот дом нашла?
Хороший вопрос. Она ведь вроде снаружи его не видела, все время без сознания была.
Девушка, убедившаяся к этому моменту, что в глубокий обморок я сползать пока вроде не собираюсь, повернулась к Вовке, хлюпнула носом, явно раздумывая, стоит ли ей сейчас начинать плакать, рыдать и биться в истерике, и, решив, что пока все-таки не стоит, вздохнула:
— Меня в прошлый раз здесь неподалеку выловили. Шла я, никого не трогала, а тут такой «шкаф». Да с клыками. Вот я опять сюда пришла. Вчера за другим домом следила, сегодня вот за этим. По порядку. Знаешь, как страшно было!
— А следила тогда зачем, если страшно? — не унимался господин Данешти.
— Практика у меня. Производственная.
— Не, я не понял, — поперхнулся Вовка. — Это где ж такая практика, что надо к дому вампира переться? В школе для начинающих Баффи? Или мы самые умные, в вампиров не верим, а все происходящее — большой-большой глюк? Так поделитесь тогда, девушка, адресом, где вы такую травку надергали, я тоже хочу!
— Это не мой глюк, — печально опустила глаза Аня, — а моего руководителя практики. — Девушка нервно затеребила кружево на юбке. — Я на журналиста учусь, а руководитель решил, что по городу толпы вампиров шастают, сказал, что без сведений о них в отзыве никому не то что положительную, даже удовлетворительную оценку не даст. А я все эти годы на красный диплом шла. — В голосе Ани прорезались истеричные нотки. Похоже, сейчас все-таки начнется стадия «а я такая несчастная-а-а-а, а пожалейте меня, люди добрые-е-е…».
Первым это понял Вовка (ага, с его-то опытом общения с Аськой!):
— Ань, успокойся! Лучше скажи ты мне вот что: как твоего руководителя зовут?
— Ходынцев, — хлюпнула носом Аня. — Дмитрий Васильевич.
Опаньки… Бывают же такие совпадения!
А у Вовочки как-то недобро заблестели глазки.
— Ой, как интересно… Анют, а давай сделаем так. Выбираемся отсюда, я договариваюсь, чтобы у тебя по практике была нормальная оценка, а ты взамен выполняешь мою ма-а-аленькую, ну просто крошечную просьбу!
— А ты сможешь? — осторожно поинтересовалась девушка, вытирая слезы.
— Очень-очень постараюсь, — клятвенно заверил ее Вовка.
Девушка, недоверчиво хмыкнув, опустила глаза.
— Нет, действительно! — не успокаивался Вовочка. — У меня вместе с этим Ходынцевым отчим работает. Я, конечно, с ним не очень. Но для тебя сделаю! Честно!
И почему мне это все так не нравится?!
— А что ты хочешь взамен? — осторожно поинтересовалась Аня.
— Да так, мелочь одну! Короче. Насчет свадьбы…
— Как-кой свадьбы?! — поперхнулась Аня.
— Ну предположим, что ты вот так резко решила выйти замуж…
Я его убью! Вот не стану дожидаться, пока Раду его кровушку пить начнет, а просто придушу и все. Собственными руками.
А Вовочка кинул на меня нахальный взгляд и продолжил:
— …Просьба маленькая! Совсем-совсем! Просто на обручальном кольце, которое будет на пальце у Андре… жениха, — как хорошо, оказывается, иногда действует показанный из-за спины кулак! — будет написана не вот эта вот бредятина на тему «люблю, целую, жду!», а нормальный текст!
Ну все! Вовка — труп!
— Нормальный — это какой? — осторожненько уточнила Аня.
— Ой отсталая-а-а-а, — полушутливо вздохнул Вовка. — Смотри. На палец надевается кольцо. Так? Так… Тогда кто он теперь? Правильно! Окольцованный! А что пишется на окольцованных зверушках?.. Так и здесь: «Сей экземпляр выловлен такого-то числа такого-то месяца такого-то года в таком-то ЗАГСе. В случае несанкционированного отлова — секир-башка!» — торжественно закончил речь Вовочка.
Я так и замер с открытым ртом.
Ну вот объясните мне, чем у него сейчас мозги заняты, а?!
Дверь открылась неслышно. Не скрипнула ни одна петля, не взвизгнула опустившаяся ручка, не щелкнул ключ в замке. Не было ничего. Лишь вклинился в беззаботную Вовкину болтовню спокойный мягкий голос:
— Я должна была догадаться, что это ты.
Я повернулся на звук. В дверях стояла молодая, но какая-то чересчур уж бледная девушка. К слову о птичках, та самая, что была нарисована на портрете, из-за которого нервничал Черный Плащ. Давайте угадаю. Лидия?
Знать бы еще, чего ж в ней такого особенного…
Наверняка Вовочка тоже хотел задать подобный вопрос (а то я его не знаю!), но увы и ах. Прежде чем раздался хоть звук, Цепеш кинул в нашу сторону короткий взгляд… В тот же миг в моем сознании яркой и болезненной вспышкой раздалось: «Не вмешивайтесь! Что бы ни случилось, не вмешивайтесь!» Уй! Моя голова!
Судя по вытянувшемуся Вовкиному лицу, он получил похожее послание.
Но голова же как болит! И обязательно было так разговаривать? Реплика: «Сам виноват! Незачем было пытаться читать чужие мысли!» — отозвалась новой вспышкой боли.
Уй, голова-а-а-а-а-а!!! Полцарства за таблетку анальгина!
Но… Не вмешиваться так не вмешиваться… Я покрепче сжал Анину руку. А то знаю я этих девушек. Сперва в обморок падают, а потом геройствовать бросаются!
Тишина, царившая в комнате, давила буквально физически.
— Должна была, — неожиданно согласился Влад. — И это все, что ты хотела мне сказать?
Девушка сделала шаг вперед, оставив за порогом недоуменно топчущегося на месте качка.
— Все? — ее губы искривились в злой усмешке: — О нет!
Она стремительно пересекла комнату, остановилась напротив него.
— Я ненавижу тебя, Влад! — буквально прошипела эта странная посетительница. — Слышишь, ненавижу! Знаешь, я столько лет мечтала сказать тебе это!
Заинтересованно зашебуршился Вовка:
— Знаешь, Анют, я был не прав! Это не мексиканский сериал, а бразильский!
На данный тезис актеры также не прореагировали. Слишком уж они были заняты своим, личным…
На лице Цепеша не дрогнул ни один мускул.
— Даже так, Лидия?
Угу. Значит, я прав насчет имени.
— Да, так! — прошипела она, нависнув над ним. — Я ненавижу тебя! Ненавижу всем сердцем! Это именно из-за тебя я стала… вот этим!
— Из-за меня? — В голосе Черного Плаща проскользнуло легкое удивление. — Это не я инициировал тебя!
Девушка зло рассмеялась:
— По-твоему, это что-то меняет? Какая разница, кто выпил мою кровь, если это произошло по твоей вине? Ты уехал из Тырговишта! Какая-то… фиктивная свобода Валахии была для тебя важнее собственной жены!
Ой как все запущено…
А Лидия продолжала:
— Ты бросил меня! Оставил в опасности! Если бы в тот день ты не… — она запнулась, подбирая слова, — …не метался по Мунтении в поисках армии Мехмеда, а был со мною, я бы… Я бы не стала вот этим! Я осталась бы человеком!
— И умерла пятьсот лет назад? — заломил бровь он.
Лицо девушки искривила ярость:
— Я ненавижу тебя! — выдохнула она. — Ненавижу! Клянусь, едва у меня будет возможность, я убью тебя! Клянусь!
На несколько долгих, очень долгих секунд наступила гробовая тишина, прерываемая лишь сопением придверного качка.
А потом Цепеш молча протянул ей стилет. Рукоятью вперед.
Э… И почему мне все это так не нравится?!
Но едва я пошевелился, как новый выкрик: «Не вмешивайтесь!» — взорвался в висках.
У-у-у-у!!! Моя голова!!!
Лидия резко вырвала кинжал у него из рук, полоснув по ладони. Тонкая струйка крови побежала по коже. Алые капли потонули в высоком ворсе ковра. Цепеш даже не пошевелился. Ему что, вообще не больно?
Рядом встревоженно зашебуршился Вовка:
— Неправильные пчелы, неправильный мед, неправильные стилеты с режущими кромками… Дурдом.
Аня пнула его локтем в бок, и Данешти заткнулся.
— Думаешь, я не смогу?! — прошипела девушка, смерив Влада взглядом.
— Действуй, — пожал плечами он.
Острие стилета уперлось в ямку между ключицами. Капля крови медленно стекла по коже, затерявшись в кружевном воротнике рубашки.
Аня нервно всхлипнула, а я покрепче сжал ее руку. По другую сторону от девушки также крепко удерживал ее Вовка. Даже без получения столь недвусмысленных указаний от Черного Плаща было ясно, что вмешиваться не стоит. А то у Лидии сейчас нервы не выдержат, рука дрогнет. А я еще что-то жить хочу.
— И чего ты этим добьешься? — флегматично поинтересовался Цепеш.
— Что? — вздрогнула она. И тихий истеричный смешок: — Чего я добьюсь твоей смертью?
Мне показалось, или кинжал еще на несколько миллиметров вошел в горло?! Наверное, все-таки показалось. А то, что струйка крови стала шире, так это просто мой глюк. Просто глюк…
— Я не об этом, — вздохнул Влад. — Ты сейчас до конца воткнешь кинжал мне в горло. Пробьешь вначале трахею… Я думаю, еще некоторое время я проживу. И учти, если это «некоторое время» продлится хоть несколько секунд, то я успею выпить кровь любого из присутствующих в этой комнате. — Говорит спокойно-спокойно, словно не ему сейчас голову отпиливают. — Может, вонзишь кинжал чуть ниже?
— Надеешься, что я этого не сделаю?
А он просто пожал плечами.
Кинжал скользнул ниже, распоров тонкую ткань камзола (колета? кафтана?)… А Влад вдруг рассмеялся:
— Ну и что дальше, Лидия? Стилет сейчас упирается в грудину. Клинок очень тонкий, кость ты не сломаешь… Сдвинь его левее…
Их глаза встретились. Спокойный, чуть насмешливый взор Цепеша и взбешенный взгляд Лидии.
Стилет медленно сдвинулся влево.
— Опять ошибка, — вздохнул Влад. — У тебя не будет достаточной силы удара. Клинок упирается в ребро, при уколе скользнет по кости. Чуть-чуть опусти… Совсем чуть-чуть… — голос мягкий, чарующий. Словно он не об убийстве разговаривает, а уговаривает, ну не знаю, на что-нибудь! — И тогда сталь пройдет между ребрами. И вонзится в сердце. Ну Лидия, чего же ты ждешь?.. — кажется, он даже улыбнулся…
Девушка отшвырнула клинок и выскочила из комнаты, чудом не сбив с ног телохранителя. Тот замер в дверях и сейчас задумчиво топтался на месте, не зная, что же делать.
Цепеш медленно поднял стилет с пола, провел кончиками пальцев по распоротой острым клинком одежде и тихо протянул:
— Забавно. В какой-то момент мне показалось, что она все-таки решится…
А потом вдруг резко рванулся вперед, к двери. Телохранителя попросту смело.
Уже в коридоре Цепеш оглянулся на нас:
— Так и будете сидеть? — и тихий яростный шепот: — Пора навестить Раду…
Я начал подниматься с дивана…
— Ан-ня!!! — взвыл Вовка, которому девушка, по-видимому, от души наступила на ногу. — Знаешь, кто ты такая?! Слушай внимательно! Сейчас я тебе расскажу!
М-да…
Ой как же я устал… Не хочется ни-че-го. Хотя нет, вру. Кое-чего все-таки хочется. Хочется сесть на пол, сложить руки и ругаться. Матом. Долго и нудно. Жаль только, никто не даст мне этого сделать. У, любители родной речи клятые… А мат — это, между прочим, древний способ изгнания всяческой нечисти! Типа, вспомнил ты далекого предка по материнской линии, он пришел к тебе и всю нечисть прогнал…
То-то, я смотрю, Раду так бледнел и краснел. Но вот почему-то не изгонялся. Наверное, язык не тот. Не русский. А вот если на великом и могучем его послать…
Хотя нет, мне моя врожденная вежливость этого не позволит. Да и Вовочка критиковать, как обычно, начнет: «И это все, что ты знаешь?!» А знаю я намного больше! Вот! Но опять же, приобретенная и бережно взращенная родителями вежливость не дает мне в полной мере проявить все свои знания.
Шли мы сейчас, как я понимаю, в сторону все той же библиотеки. Интересно, а если Раду там не будет, начнем весь дом обшаривать?
А еще, если честно, я так толком и не понимал, чего же такого страшного и ужасного произошло между Раду, Владом и Лидией (ну, кроме того, что Раду был по другую сторону баррикад). Какой там гайдук в честь чего там полоснул, кто там завампирился, потому что кого-то дома не было (и главное, как?!). Нет, конечно, кое-что из того, что я услышал, было понятно. Но складываться в общую картину отказывалось наотрез.
Эх, хорошо героям фантастических романов! У них там стоит только образоваться любой более или менее сложной проблеме, так сразу появляется из кустов кто-нибудь умный и популярно объясняет, кто виноват и что делать…
В нашей компании на роль этого «кого-нибудь умного» тянет только Влад, но только я сомневаюсь, что он начнет что-нибудь объяснять. Нет, конечно, попросить можно, но вот будет ли результат?
Да и кому просить? Мне? Да господин Дракула меня попросту не переваривает (в переносном, конечно, смысле)! Ане? Да судя по ее испуганным глазам, девушка сейчас искренне сомневается, что сюда надо было приходить! Вовке? Ага, ну да, ну да… Особенно после того, как товарищ Данешти начал «тыкать», обращаясь к Владу!
В общем, ситуация явно патовая…
За этими невеселыми размышлениями я даже как-то не заметил, как мы подошли к уже знакомым дверям библиотеки. Плотно закрытым.
Хотя единственный плюс тут все-таки был, и заключался он в том, что охранников рядом с дверью не наблюдалось. Сие хорошо. Потому как ногами никто бить не будет.
Первым в библиотеку вошел, естественно, товарищ Дракула — тот, который Черный Плащ. А что, кто-то сомневался?
Грохот подкованных сапог гулким эхом разбежался по комнате и затерялся среди книг.
Ну а потом туда же проскользнули мы с Аней. Вовка прикрывал тылы.
Раду цивилизованно ожидал нас, сидя в кресле и увлеченно читая книгу в черном кожаном переплете. (Гм, у меня возникает нездоровое подозрение, что это все снимает скрытая камера, а главный спонсор в этом реалити-шоу — производитель кожаных обложек для книг. Причем обложек черных.) На шум чел Фрумос даже не поднял голову, бросив:
— Поставь вино на стол, Карл.
— А больше ничего не надо? — вежливо (ну, ладно-ладно, совсем даже не вежливо, а грубо… и громко) поинтересовался Влад.
Хозяин дома вскинул голову:
— Какого чер…
— Да все того же, Раду, все того же, — ухмыльнулся Влад. (Улыбка?! Сегодняшний день надо сделать Красным Днем Календаря!) — Пора наконец расставить все точки над «i».
Вежливые люди расставляют точки над «ё»! Правда, обычно после этого почему-то пропускают «ж», «з», «и» и сразу переходят к «к», «л», «м», «н»…
— И именно сейчас мы этим и займемся, — продолжил «Вовкин папочка». — Пора наконец поговорить по душам.
Раду медленно отложил книгу:
— На что ты рассчитываешь, Влад? Думаешь, сможешь мне что-то сделать? В этом доме несколько десятков моих обращенных. А в ближайшее время прибудет еще столько же! Ты не успеешь и пальцем пошевелить, как будешь уничтожен!
— Угрожаешь? — заломил бровь Влад. — Но ты ведь хотел поговорить, так? Вот этим мы и займемся! — и уже нам: — Заприте дверь!
Нет, ну вот что он так командует, а? Нашел, блин, мальчиков на побегушках! А вот не буду я ничего делать! Не буду и все!
Хотя, с другой стороны — несколько десятков вампиров… Почему Вовка до сих пор еще не запер дверь?! Вот только с нашей стороны на ней не было ни малейшего намека ни на замочную скважину, ни даже на банальную щеколду! И что делать?!
Вовка сориентировался быстрее.
Оглядевшись по сторонам, он рванулся к мягкому короткому диванчику, разместившемуся возле компьютера, и начал медленно, но уверенно толкать его в сторону двери. Ножки противно скрежетали по лакированному паркету… Раду замер, выпучив глаза.
— Андрюх, ну долго ты ещ-ще стоять будешь?! — пропыхтел Вовка. — Помоги, что ли?!
Сорвавшись с места, я бросился к нему, и через пару минут диван удобно перекрывал вход и выход из комнаты. Благо дверь открывалась внутрь, так что любому, кто теперь захочет попасть в библиотеку, придется отодвигать диван.
Раду все еще не пришел в себя… А Влад, похоже, откровенно наслаждался происходящим.
Вовочка плюхнулся на диванчик (тот жалобно заскрипел под его весом) и добродушно похлопал по сиденью рядом с собой:
— Анют, садись, будем сериал смотреть. Андрей, а ты что замер? Присаживайся рядом, поместимся все!
Аня послушно опустилась на диван, робко поинтересовавшись:
— Какой сериал?
Я присел на подлокотник дивана рядом с Вовкой.
— Ну как какой?! — пожал плечами Вован. — Бразильский, естественно! Я ж уже говорил! Сейчас начнутся трогательные разговоры на тему: «Ты у меня в песочнице совочек стянул! — А ты мне формочкой по голове дал, и поэтому я тебя больше не люблю!»
Я поперхнулся и, пока предсказанный Вовкой диалог еще не начался (Раду по-прежнему пребывал в глубоком ступоре, пораженный столь отвратительным отношением к своему имуществу, а Влад попросту ждал), тихо поинтересовался:
— Вов, ну что ты за чушь городишь? Тебе что, вообще не страшно?..
Вовочка тяжело вздохнул и впервые серьезно за весь вечер ответил:
— Конечно страшно… Но, знаешь, когда боишься, надо рассмеяться страху в лицо. Он испугается и уйдет…
Наконец до товарища чел Фрумоса дошло, что одними выпученными глазками ничего не сделаешь — никто не испугается и не убежит (нет, мне бы, конечно, хотелось, но кто ж отпустит), и он начал в очередной раз качать права.
— Ты сумасшедший, Влад! — (Нет, ну вот почему он нас троих не замечает? Не знаю, как Ане и Вовке, а мне обидно.) — Я же сказал, вы все четверо (ура! заметили!) — мертвецы.
— А последнее желание? — неожиданно встрял в монолог чел Фрумоса Вовочка.
Раду поперхнулся подготовленной речью:
— Ч-что?!
Господин Данешти невинно захлопал глазами, не пытаясь, впрочем, встать с дивана:
— Последнее желание! Если нас сейчас будут убивать, необходимо выполнить последнее желание!
Хозяин дома смерил его взглядом… и неожиданно расхохотался:
— И чего же ты хочешь?!
— Хочу пожать руку лично господину Ван Хельсингу! — выпалил Вовка. — Можно и Абрахаму, но желательно, конечно, Гэбриэлю!
— Ты б еще об ужине с Баффи попросил! — невольно вырвалось у меня.
В библиотеке почему-то вновь образовалась мертвая тишина. Впрочем, ненадолго.
— Я? Сумасшедший? — фыркнул Влад. — Боюсь, ты неправильно расставил акценты, Раду… Сумасшедший здесь только один, и это — ты.
М-да? А судя по Вовкиным запросам…
— Да как… Да как ты смеешь?! — поперхнулся чел Фрумос.
— А что, не так? — заломил бровь Цепеш.
Гм! Мне кажется, или ему нравится издеваться над братом?
— «Что?»! Да все! Ты… Ты сломал мне жизнь!
Опять двадцать пять! Интересно, в этом городе есть хоть один вампир, которому Черный Плащ не перешел дорогу? Развлечение у него такое? Спортивный интерес? Или слава вышеупомянутого Ван Хельсинга покоя не дает?
Цепеш небрежно оперся о книжный шкаф:
— Каким образом, Раду? Я понятия не имел, что ты здесь. А также что ты до сих пор жив.
Вампир от этого спокойного тона окончательно озверел.
— Не знаешь, каким образом?! Так я тебе расскажу! Давай? Давай я расскажу о том, как семнадцатого июня 1462 года я был в войсках Мехмеда II. О том, как твои чертовы гайдуки за ночь вырезали пол-лагеря. О том, как кто-то из них полоснул мне саблей по лицу. В тот момент, когда я был безоружен. Тебе об этом рассказать?! Или о том, как я раненый лежал в грязи?! Как конские копыта едва не раздробили мне руку?! А может быть, о том, как ты — я запомнил твое лицо! слышишь, запомнил! — пил мою кровь?!
Ненависть поднимается ледяной волной. Влад, он, лишь он виноват в том, что все пошло именно так, а не иначе!
И вновь перед глазами стоит та ночь…
Всполохи факелов.
Крики.
Стоны.
Мечутся между шатрами полуодетые солдаты.
И встает на дыбы вороной конь. Одетый в турецкую форму гайдук заносит руку для удара…
И острая боль, когда сабля распарывает кожу, дробит кость…
Упасть на землю на колени, скорчившись от боли, закрывая страшную рану…
Кровь течет, превращая землю в грязь, вновь и вновь взбиваемую конскими копытами… Травы давно нет, она сожжена отступающими румынами…
От боли хочется выть…
Всполохи факелов.
Крики.
Стоны.
Накатывает упругая волна беспамятства — позже будет услышано умное слово «болевой шок»…
А потом яркая вспышка… И лицо Влада, перемазанное кровью и грязью. Прошло четырнадцать лет, а он мало изменился. Говорят, перед смертью человек вспоминает прошедшую жизнь… Странная насмешка судьбы…
И боль. Снова боль. Острая, резкая.
Она, возникая в шее, странным образом переплетается с той болью, что грызет щеку.
И новое забытье…
А потом…
За смертью обычно следует ад или рай. Для тех же, кто принял мусульманство, радостно распахивает ворота джанна, но почему сейчас, когда вновь приходишь в себя перед самым рассветом, видишь лишь поле, усеянное телами?! Где все то, что обещали проповедники?! Где?!.
И первый солнечный луч, пробиваясь сквозь неплотное полотно туч, вдруг кинжалом впивается в кожу! Всплывают в мозгу байки, услышанные в детстве. Сказки о вампирах. О тех, кому солнечный свет причиняет лишь боль. И все то, что было ночью, становится мелким и почти приятным по сравнению с тем, что происходит сейчас…
И нужно вскочить на ноги и, поскальзываясь в лужах крови, наступая на лежащие на земле тела, спешить вперед, надеясь, что вся эта боль — мираж, сон!
И лишь когда покажется покинутая деревенька и ты ворвешься в один из заброшенных домов… можно без сил опуститься на пол в кладовке и, чувствуя, как отступает боль во всем теле, как медленно пульсирует рана на щеке, забыться тяжелым сном…
До ночи…
Подожди-подожди-подожди! Я чёй-то тормозю… Торможу! Причем капитально! О чем это он?!
Так, стоп. Цепеш утверждал, что в первый раз человеческую кровь он пил, дай бог памяти… во время какой-то крупной битвы. Как бы не этой…
— Андрюх, а Андрюх, — затеребил меня за рукав Вовка, — а это не про битву семнадцатого июня 1462 года ты мне рассказывал, что там у Владика было легкое ранение-сотрясение?..
Хорошо, что Черный Плащ не расслышал, как его обозвали.
А до меня, кажется, начало доходить…
Если Влад тогда был сильно ранен, то, выпив кровушки Раду, пусть даже случайно, как у первого попавшегося турка, он восстановил недостающую биологическую массу (или как там это называется) и вполне мог сползти на легкое ранение в голову… А Раду, соответственно, завампирился…
А-бал-деть…
Разговоры, разговоры… Как давно они не выводили из себя… А впрочем, ни с кем такие разговоры и не велись. Очень давно.
Раду мило улыбается в ответ на все вопросы. А его… инициированные боятся взгляд косой бросить. Лишь изредка один скажет какую-нибудь шутку, обронит невзначай пару слов. Но уже в следующее мгновение — ничего…
Особенно после того, что произошло с Ролланом.
По хорошему счету, не стоило соглашаться с Раду, не стоило пить кровь того вампира… Но шаг сделан! Сделан, черт возьми! Но почему же Раду взвалил это на нее?! Почему сам не попробовал вкуса крови Роллана? Может, не захотел ручки марать?
А теперь еще и разговор с Владом… Великий боже! А ведь хотела его смерти, хотела! Даже руки дрожали! Хотелось почуять дурманящий запах его крови, увидеть в глазах страх, отуманивающий разум! И что в итоге?!
Боже, но почему?!
Так. Хватит! Пора прекратить истерику. Взять себя в руки. И поговорить с Раду. После такой встряски он может успокоить как никто другой.
Странно. В библиотеке голоса.
Раду с кем-то разговаривает?! Да как он смеет! Как он смеет разговаривать с кем-то, когда мне так… так плохо?!
И с кем он разговаривает?
И, главное, о чем?!
— Предположим, — тихо заговорил Влад, — я действительно виноват в том, что ты стал «ночным охотником», но, дьявол меня забери, при чем здесь Лидия?! Какого черта?!
Ой… А он, кажется, занервничал. Не нравится мне это. В прошлый раз, когда Цепеш говорил подобным тоном… В общем, с того, прошлого раза стол на кухне еще не починен!..
— Как при чем? — ухмыльнулся Раду. (Похоже, резкие перепады настроения у них — это семейное. Хотя для чистоты эксперимента нужен кто-нибудь третий.) — Она же твоя жена!
— И? — холодный тон Цепеша не сулил хозяину дома ничего хорошего.
Тот этого не понял.
— Что «и»?! Ты не понимаешь? Так я тебе объясню, ты ведь этого хочешь, Влад?! — Похоже, именно это состояние называется «и тут Остапа понесло…». — Или все, что ты можешь, это угрожать? Иначе к чему эти записки: «En ne tud ki te, de mi csendes fog osszejarnak»?! — Голос Раду буквально сочился ядом.
А вот в перерывах между выкриками чел Фрумоса был ясно слышен тихий шелест страниц. Не понял… Кто здесь что читает?!
Я осторожненько оглянулся по сторонам и так и замер с открытым ртом. Аня вытащила откуда-то из сумки (я бы на ее месте уже давно потерял этот чувал где-нибудь в коридоре!) тоненький блокнотик и сейчас уверенно что-то конспектировала.
Перегнувшись через Вована, я осторожно потряс девушку за плечо:
— Ань, ты чего?
— Отстань, — нетерпеливо отмахнулась она. — У меня практика!.. Кстати, а что такое вот это вот «En ne tu…»? Я дальше не запомнила…
— Это на венгерском, — тихо сообщил Влад, глядя куда-то в пустоту прямо перед собой. Такое чувство, что он сообщает эти важные сведения не нам, а стенке! — «Не знаю, кто ты, но мы еще встретимся…»
— Откуда венгерский? — влез в диалог Вовочка. — В Интернете четко сказано: «Влад Третий Цепеш знал немецкий и латынь»! Венгерский-то откуда взялся?!
Раду опять понял, что про него забыли. Похоже, для главного вампира всея России это было крайне необычно, а потому он в очередной раз замер, хватая ртом воздух.
А вот вышеупомянутый Влад III Цепеш соизволил-таки обратить светлый взор на Вовочку.
— Мне плевать, что и где сказано! — прошипел он, смерив господина Данешти ледяным (градусов семьдесят ниже нуля, не меньше) взором. — Послание для… хозяина этого дома было написано на венгерском. — (Гм… А если бы «хозяин» венгерского не знал? Лидия бы перевела? А она здесь при чем? Стоп! Что там говорилось про сестру-дочку венгерского короля — жену Цепеша? Может, это она?) — Еще вопросы есть?!
У меня, конечно, вопросы были. Но я мальчик умненький-благоразумненький, а потому продолжать диалог не стал. В отличие от Вовочки.
— Нет! — бурно замотал головой он. — Вопросов нет! Только предложения! Когда будете плевать — предупредите, я в сторону отойду. А то мало ли…
Аня исписала уже один лист, перевернула его и продолжила что-то строчить…
М-да… Честно говоря, общаясь с Вовочкой, я искренне считал, что только юристы такие вот… На всю голову! Судя по Ане — журналисты тоже!
Изображать вытащенного из воды пескаря чел Фрумосу надоело минут через пять. За это время Влад, приближавшийся к Вовочке с самым недобрым выражением лица, понял, что это ему не идет, остановился и вернулся к родному и близкому книжному шкафу.
Раду подобным самоконтролем не обладал. А может, просто решил попробовать опустить родного братца ниже уровня городской канализации.
А может, и то и другое вместе.
Хватит! Пора кончать эту комедию! Влад и так повеселился, пора наконец расставить все по своим местам!
Но надо сделать это мягко и осторожно. Потому как пачкать руки в его крови не хочется. Свои руки не хочется. А вот чужие…
Тем более, если удастся вывести его из себя…
— Так вернемся к вопросу о Лидии, Влад?! — Тон Раду примерно соответствовал фразе «вернемся к нашим баранам». Если бы бараны могли довести его до белого каления. — Ты ведь в самом начале спрашивал о ней, не так ли? Так вот, я тебе все-таки расскажу… — улыбка добрая-добрая. Как у стоматолога рядом с бормашиной. — Придя в себя и осознав, кто я, я смог добраться до Тырговишта и — о чудо! — нашел там Лидию. Недолгие разговоры — ведь ты тогда был больше занят этой ничтожной Валахией, чем собственной женой — и она сама упала в мои объятия! Соответственно, вернувшись в Тырговишт, ты узнал, что она пропала!
Гм… Не об этом ли рассказывает легенда о жене Цепеша, выбросившейся из окна при приближении врагов?
— И к чему ты рассказываешь мне это, Раду? — холодно поинтересовался Влад. — Чтобы удовлетворить мое любопытство? Ты на это не способен.
— О господи! Разве ты до сих пор не понял?! Лидия здесь, Влад, понимаешь, здесь!
— Я знаю, — вдруг обронил Влад. — Я понял это в тот момент, когда увидел ее автопортрет… Нарисованный перед зеркалом…
— Да?! — расхохотался Раду. — Тогда ты должен понять и то, что я просто использовал ее! Ис-поль-зо-вал! Чтобы отомстить тебе за ту ночь!
Конец его речи потонул в оглушительном треске.
Сильный толчок буквально вышиб меня с дивана.
Рухнув на пол, я поспешно дернулся в сторону, вполне резонно опасаясь, что диван может накрыть меня сверху.
Ой, а как же Аня с Вовкой?!
Помотав неожиданно тяжелой головой, я огляделся вокруг. Аня, как и я, успела откатиться в сторону. Вовку же мощный толчок выбросил вперед.
В любом случае волновался я напрасно: диван попросту отлетел вперед. Но отлетел далеко…
Цепеш по-прежнему не отклеивался от родного книжного шкафа, Раду же просто прикипел взглядом к буквально с корнем вывернутой двери. А в проломе, оставшемся от нее, стояла Лидия.
Это чего — она так?!. С размаху?.. Ой, мама… Не хочется ей под горячую руку попадаться…
— Стоп! — рявкнул седой мужчина. — Прекрати запинаться и говори по существу! Вы дали им уйти?!
— Да, черт возьми! — взорвался Семен. — Дьявол! Я не знаю, как это произошло, но этот… урод убил всех посланцев этого чертового вампира, забрал этих уродцев с собой и сбежал! Я теперь даже понятия не имею, что делать!
— Я думаю, — тихо протянула шатенка, — надо просто подождать.
На нее удивленно уставились все присутствующие в комнате.
— Подождать, — повторила она. — Мы не знаем, как вампир отреагирует на смерть своих посланцев. Если мы сейчас атакуем, Ефим может погибнуть! Его убьют при первой же попытке…
— Чушь! — перебили ее. — Как раз-таки ничего не даст ожидание. Вампир может решить, что это мы уничтожили его посланцев. И вот тогда Ефим действительно не проживет и дня.
— Решено. Атакуем, — подвел итог старейшина.
Лидия обвела медленным и оч-чень тяжелым взглядом комнату, плавно обогнула сдвинувшийся диван (Аня, так и не выпустившая из рук блокнотика, начала судорожно нащупывать отлетевший в сторону карандаш; Вовка поспешно отодвинулся от братьев Дракул) и остановилась как раз между нами тремя с одной стороны и Цепешем с чел Фрумосом с другой.
— Оригинальная трактовка вопроса, Раду. — Голос Лидии напоминал своей добротой и нежностью небольшую лавину, сошедшую в горах. Так же придавит и не заметит. — Весьма оригинальная… Использовать меня для того, чтобы отомстить Владу… Мне ты почему-то об этом не говорил.
Действительно, почему бы это?
Раду обворожительно (ну, почти обворожительно — шрам мешал) улыбнулся:
— Лидия, не стоит столь буквально понимать мои слова!
— О? — Девушка удивленно заломила бровь. — Может, пояснишь, как правильно?
Еще одна сладкая улыбка:
— Конечно, милая…
Э… я не понял?! Нас здесь что, типа, нет?!
Влада вообще перекосило. Правда, пока он держал себя в руках и на людей не кидался. Хотя у меня есть некоторое нездоровое подозрение, что такой самоконтроль продлится недолго…
Оглушительный топот разорвал тишину, воцарившуюся в особняке (Лидия ждала ответа Раду, Раду этот самый ответ подбирал, а Влад, судя по всему, размышлял, с кого порядочный Отелло должен начинать свое нелегкое дело). Я покосился на выбитую дверь и поспешно отодвинулся от пролома. Вовка и Аня незамедлительно последовали моему примеру, незаметно проползя за спиной Лидии поближе ко мне.
Телохранитель обычной шкафовидной наружности буквально влетел в комнату, зацепился боком за диван, кубарем покатился по полу, чудом не сбив с ног Лидию.
— Босс! Тревога! Дом атакуют!
Ась?! У нас что, сейчас Средние века и атака замка неприятельскими войсками? «Возвращение Робин Гуда», часть вторая?
Вот только шкафчик-то не обманывал. Потому как сейчас, отвлекшись от милой беседы семейки Дракул, можно было вполне явственно услышать крики и выстрелы, раздававшиеся внизу.
Как мне все это не нравится! Или я уже это говорил?..
Выстрелы. Крики. Человеческие тела, сломанными игрушками падающие на пол. И алые пятна крови, странными сюрреалистичными потеками разукрасившие гладкий паркет…
— Живо! Ефим здесь! Я уверен!
Серые смазанные тени скользят по дому, и невозможно понять, кому они принадлежат, людям ли, зверям…
Серые, отросшие за лето волосы настойчиво лезут в глаза. Встряхнуть головой, отбрасывая упрямую челку… Закусить губу, впившись взглядом в белый потолок.
Боже, за что это?! За что?! До слез, до хриплого волчьего воя хочется домой, к маме, к брату…
А снизу какие-то крики…
Даже сквозь толстую дверь слышно, как звенят ключи…
Даже перекинувшись, нельзя будет спастись… Они намного сильнее… Но так хочется взвиться в прыжке, почувствовать под лапами чужое тело, вонзить клыки в незащищенную шею! Так, как учил Лешка…
— Фимка!
…
И теперь можно забыть о том, что тебе уже десять, что ты уже взрослый… Можно попросту уткнуться лицом в испачканную и остро пахнущую порохом рубашку брата, насквозь пропитав ее слезами…
— Босс, опасность! — хрипло повторил качок, по-прежнему лежа на полу и даже не пытаясь встать на ноги. Светлая рубашка потемнела от крови. Чужой или своей? — Вам надо уходить!
Раду окинул взором библиотеку, на несколько секунд задержал взгляд на Владе и еще раз улыбнулся Лидии (про нас троих, похоже, окончательно забыли):
— Ну что ж, милая, видно, не судьба мне рассказать тебе обо всем. Очередная атака. Пора уходить.
— Ты не уходишь, а убегаешь. — Голос Влада сочился презрением. — Как, впрочем, и всегда.
— Такова жизнь, Влад. — Легкий вздох, смешавшийся со смешком. — Такова жизнь. И, знаешь, лучше уж жить так, чем не жить вообще!..
Сегодня не получилось. Ну что ж… Уйдем сейчас… Чтобы вернуться потом.
Проиграна битва, а не война!
Раду легко обогнул распростертого на полу телохранителя, уже не подававшего признаков жизни.
— Лидия, ты со мной?
Девушка замерла на несколько мгновений, а потом вдруг сделала шаг назад:
— Ни за что.
Чел Фрумос пожал плечами:
— Твой выбор. В любом случае, мне было неплохо с тобой. — Кривая усмешка и еще один шаг к пролому, оставшемуся от двери.
Я что-то не понял: Цепеш что, позволит ему вот так уйти?!
Не позволил.
Не знаю, как это произошло, но за мгновение до того, как Раду оказался в коридоре, Влад вдруг оказался перед ним:
— Кто позволит тебе уйти, Раду? — Сабля, брошенная под ноги чел Фрумосу, загрохотала по рисунчатому паркету. — Защищайся! — В руке Цепеша появился еще один чуть изогнутый клинок.
Раду закусил губу, меря напряженным взглядом брата, а потом медленно наклонился, поднимая оружие…
Если бы я разбирался в фехтовании, то, наверное, рассказал бы о множестве ударов и парировании терциями и квартами, поведал бы о красивых стойках и выпадах… В общем, рассказал бы все то, о чем так любят повествовать всяческие исторические романы.
Увы, моих знаний хватает лишь на то, чтобы отличить дагу от меча. Так что лично для меня бой закончился очень быстро. Несколько резких и в то же время скользящих движений, полотно клинка, вспарывающее воздух, трепыхание кистей на цветных темляках, капли крови, окропившие оружие…
И распростертое на полу тело Раду…
Лидия за время боя не проронила ни слова. Просто скользила безразличным взглядом по кружащимся по библиотеке дуэлянтам да изредка отступала в сторону, чтобы не оказаться на их пути. Я, Вовка и Аня отодвинулись к самой стеночке намного раньше — не хватало еще, чтоб о нас спотыкнулись. Влад — ладно, тот только скажет что-нибудь доброе да ласковое. А Раду — придушит же на месте!
Точнее, уже нет.
Когда схватка закончилась, вампирша, тихо шелестнув длинным подолом платья, медленно прошла мимо Влада, замершего с обнаженной саблей в руке, и опустилась в кресло, которое раньше занимал Раду. Откинулась на спинку.
— Вы ведь хотели уйти? — В ровном голосе звенело что-то странное. Слезы? — Идите.
Сабля Влада растаяла в воздухе (отправилась в тот странный замок в складке мира?). Черный Плащ медленно провел ладонью по лицу, словно стряхивая что-то, а потом повернулся к нам:
— Выйдите в коридор.
Ась? А он с нами не пойдет?! Там же бегает кто-то страшный… И дом атакует параллельно с беганием.
— Э… — осторожно начал я.
— Вый-ди-те.
— Э…
— Андрюш, — потянула меня за руку уже вставшая на ноги Аня, — мы снаружи, в коридоре подождем… Пошли!
И это говорит без пяти минут журналист? А как же практика?!
Вовочка уже выскочил из библиотеки.
В коридоре мы замерли возле выбитой двери и стали терпеливо ждать. Благо пока атакующие ограничивались первыми двумя этажами, не забегая на третий…
Где-то внизу раздался оглушительный грохот, от которого, казалось, завибрировали стекла даже в библиотеке. Девушка, сидевшая в кресле, даже не пошевелилась.
Лишь через пару минут она соизволила перевести взгляд на Влада:
— Ты все еще здесь? Почему? — B ее голосе не было никаких эмоций.
Цепеш сделал шаг по направлению к ней:
— Я пришел за тобой, и…
— Господи, Влад! — Она вдруг печально рассмеялась. — К чему это?! Ты хотел отомстить Раду, ты этого добился! Я-то здесь при чем?! Уходи!.. Да, и будешь выходить из библиотеки, распахни шторы в комнате пошире… — голос упал до шепота.
Он вдруг рванулся к ней и замер, буквально нависая над хрупким телом, застывшим в кресле.
— Послушай меня, Лидия. Я пришел за тобой и без тебя не уйду! Как ты не понимаешь?! Я искал тебя больше пяти веков!
Та вдруг замерла на несколько долгих мгновений… а потом медленно подняла на него взгляд:
— Ты… серьезно?!
— Да, дьявол, да! — Цепеш впервые за многие годы позволил себе показать чувства. — Я искал тебя больше ПЯТИ веков! После того как я вернулся в Тырговишт и не нашел тебя, я считал тебя погибшей… А потом, в семьдесят шестом году я узнал, что ты жива. Я бросил все, инсценировал свою смерть — и искал тебя! Искал пятьсот с лишним лет!!!
Губы девушки дрогнули. Казалось, она сейчас старается не расплакаться:
— К чему ты рассказываешь мне это, Влад?! Я ушла с Раду… Он… Он сделал меня такой, какая я сейчас! Ты это понимаешь?! Я… Я никогда не смогу… Даже просто пройтись по солнечным улицам! Ты это понимаешь, Влад?!
А он неожиданно хрипло рассмеялся:
— Проблема только в этом?! Как ты думаешь, почему Раду так хотел попробовать крови этих мальчишек? — В его руках появились кинжал и чаша…
Оглушительный грохот где-то внизу… Они что там, все подряд роняют?! Начали с первого этажа и крушат одну статую за другой… Потом на бытовую технику перейдут…
Меня вот только интересует один глупый вопрос: они, кто бы тут ни был, пришли бить морду лица товарищу чел Фрумосу? Нас троих не тронут?
— Андрей, мне страшно! — тихо выдавила Аня, засовывая в уже такую знакомую сумку блокнотик и ручку.
— Всем страшно, — вздохнул я.
— Давай бояться вместе, — влез Вовка.
Ну вот что у него за манера лезть куда не просят! Во все дырки затычка!
— Слушайте, — не выдержал я, — товарищ Данешти, идите вы…
— Данешти?! — Влад появился как всегда не вовремя.
Взгляд такой… Словно сейчас придушит и мявкнуть не успеешь… А за спиной Цепеша стоит Лидия…
Р-романтика!
— Ага, — закивал русой головой Вовочка. — Данешти! Владимир Александрович! Очень приятно!
Влад смерил его долгим взглядом, буркнул что-то вроде «ну-ну…» и скомандовал:
— Пошли. Или вы решили здесь остаться?!
Ага, ну вот сплю и вижу…
Второй этаж мне не понравился еще больше, чем третий. Хотя бы потому, что на этом самом втором этаже обнаружилась причина того самого грохота и шума. И были этой причиной уроненные на пол статуи (точно такие же, как и на первом этаже — изображающие вампиров со сползающими в обморок девушками) и трупы. И кровь.
Ой, мама! Не люблю подобные картинки. Но я ж мужчина, в конце концов! Так что я стиснул зубы и направился вслед за Цепешем с Лидией к лестнице.
— Андрей, — тихо простонала откуда-то сбоку Аня, — я…
— Ань, не сейчас, — выдохнул я.
— Андрей, я…
— Не сейчас…
— Андрей, мне…
— Ань, попозже, ладно?!
Сбоку раздался глухой стук.
— Андрюх, знаешь, — влез Вовочка, — кажется, Аня хотела сказать, что ей дурно!
Мне осталось только тихо выругаться, подхватить бесчувственную девушку на руки, а ее сумку, которую Аня так и не бросила, передать Вовке.
В самый ответственный момент, когда мы уже почти начали спускаться на первый этаж, послышались шаги, и в зал зашли уже такой знакомый Алексей с не менее знакомым… э… Ефимом?! Правильно я его имя запомнил?
Так. Это, получается, именно оборотни атаковали дом? Ну что я могу сказать — давно пора!
Первым сориентировался Вовка:
— О! Фим, привет! Давно не виделись! Как дела?! Это твой брат?
— Опять вы?! — только и выдохнул мальчишка.
Нет, я не понял, мы что, и ему надоели? Ну я так не играю…
Аню на этот раз, по-видимому, не усыпляли, так что ближе к первому этажу девушка очухалась-таки, нервно задрыгалась на моих руках, а в холле так вообще спрыгнула на пол и, уверенно покачиваясь, направилась к выходу. Я осторожно подхватил ее под локоток. Не хватало еще, чтобы она лбом все стенки стесала. Мне ее потом еще на руки родителям сдавать! Ее родителям, не моим! Что бы там Вовочка ни говорил…
С другой стороны Аню поддерживал Вован, так что, выходя на улицу вслед за четой Цепеш и братьями-оборотнями, мы дружненько застряли в дверях… Лично я считаю, что перестать цепляться за Аню должен был Вовка!
После недолгих раздумий был найден самый логичный вариант. Из дома мы вышли боком.
— Все здесь? — нетерпеливо поинтересовался седой.
Ух ты! Они еще и старейшину своего сюда притащили. А если бы ему кто-нибудь по голове настучал? Хотя… Вдруг у них еще один, про запас, где-нибудь завалялся? Кто этих оборотней знает.
— Все, — мрачно кивнул Алексей. — И даже еще больше.
Старейшина удивленно покосился на нашу «веселую пятерку», явно не понимая, откуда же мы, совершенно лишние в этой компании, взялись.
— Я потом все объясню! — тихо бросил брат похищенного мальчишки.
Седой удовлетворенно кивнул и скомандовал:
— Поджигай!
— Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенное путем поджога… — тихо начал Вовочка.
Я показал этому «юристу недоделанному» кулак, и тот благоразумно заткнулся.
— Подождите! — вдруг не выдержала Аня. Девушка переводила потрясенный взгляд с одного оборотня на другого… — Подождите, а вдруг там остался кто-нибудь живой?!
Старейшина смерил ее долгим взглядом, повернулся к дому:
— Поджигай!
Не знаю, почему нас все-таки отпустили, а не пришили на месте (хотя… с учетом смертоносности одного отдельно взятого Цепеша…), но факт остается фактом. После того как домик Раду загорелся как стог сена, мы вежливо распрощались с оборотнической диаспорой и пошли. Впятером.
Нет, я, конечно, все понимаю, но ведь Лидия хотела убить Цепеша? Тогда почему он взял ее с собой? Или она уже окончательно передумала? Тогда о чем они разговаривали? Эх, видно, это навсегда останется тайной. А жаль.
Когда яркий факел, еще недавно бывший домом Раду, скрылся за очередным поворотом, Цепеш вдруг остановился, повернулся к нам:
— Ну наверно, прощайте…
Ой нет, я просто не верю своим ушам! Такой вежливый и культурный. Все! Мне можно со спокойной совестью идти закапываться на Северное кладбище (между прочим, самое большое в Европе). В этой жизни я уже не увижу и не услышу ничего более удивительного!
— Наверно… — пожал плечами Вовка.
Цепеш усмехнулся (забавно, как ни крути, а после разговора с Лидией он изменился, стал более человечным, что ли). Взмах руки, от которого вновь смялась ткань бытия…
Лидия уже шагнула за грань, оглянулась. А он все еще чего-то ждал. А потом бросил:
— Прощайте, — повернулся, чтобы уйти…
И тут я наконец решился:
— Подожди!
— Ну? — полуобернулся Влад. Он даже не обратил внимания на «тыканье».
— А… если бы та монетка вместо «орла» упала «решкой», ты бы правда позволил нам уйти?
Вот тут он действительно рассмеялся. Весело, задорно, так, как, наверное, не смеялся до этого никогда, учитывая его детство… Ага, если, например, вспомнить откопанную в Интернете байку о том, как при дворе Мехмеда II кто-то украл из оранжереи султана пару свежевыросших огурцов… Мехмед приказал вспороть живот подозреваемому, чтобы выяснить… Или история о том, как один из вассалов восстал против султана. Детям этого вассала, находящимся, как и Влад, при дворе Мехмеда, «милостиво» выкололи глаза. А ведь могли бы и убить. (Невольно вспоминается анекдот про доброго дедушку Ленина).
Взмах, и на мою ладонь упала подброшенная в воздух монета. Та самая, с отчеканенной птичкой.
Я недоумевающе уставился на Цепеша.
— Возьми это на память, — хмыкнул он.
— С-спасибо… — только и смог выдохнуть я.
А ведь на вопрос он так и не ответил.
Интересно, а какой у этой монетки номинал? Кажется, в Валахии в ту пору национальной валютой динары да талеры были…
Я перевернул монету и замер, уставившись на нее. С грубо отшлифованной поверхности на меня уставилась еще одна птичка, держащая в клюве крест…
Смешок:
— Надо следовать судьбе. Но иногда ей надо помогать.
И он растаял в воздухе вслед за Лидией.
Теперь, похоже, навсегда.
А меня вдруг странная мысль посетила:
— А я так и не понял, если Раду завампирился во время той великой битвы, то кто ж тогда правил Валахией после Цепеша? Я даже читал, что король Молдавии какой-то там был женат на дочери Раду чел Фрумоса…
Мне показалось, или ветер донес тихий смешок: «Это ведь в вашей стране были Лжедмитрии?..»
Минут через пять мы вышли на остановку, погрузили Аню в запоздалую маршрутку. Девушка благодарно чмокнула меня в щеку, я, кажется, покраснел, Вовка неприлично заржал. А потом, уже из маршрутки, девушка крикнула, что Вовкина помощь ей, скорей всего, не понадобится — столько материала насобирала. Махнув ей, мы тоже направились домой. Я — к себе, Вовочка — к себе. Надеюсь.
Добравшись до дома, я быстренько покормил изголодавшихся бобиков, вывел их на прогулку, а потом, поднявшись обратно в квартиру, рухнул на постель, пригрозив Барсику и Мурзику, что, если услышу от них хоть один мявк (тьфу ты, гавк!), придушу к чертовой матери! Чау-чау благоразумно сделали вид, что поверили.
Все! Я сплю! Не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым…
Дикий вопль дверного звонка вырвал меня из страны снов, я подскочил на кровати и заозирался вокруг. За окном темно… Я потянулся за сотовым, выпавшим из кармана рубашки. Если верить мобильнику, сейчас у нас воскресенье, половина четвертого ночи. И какой козел?.. Ладно. Можно не спрашивать, и так приблизительно понятно.
Я чуть ли не за уши поднял свое бренное тело с кровати и потащил его в прихожую, посмотрел в глазок.
Так и есть. Вовка. Ну вот чего ему от меня надо, а? Я только собрался поспать!!!
Я открыл дверь.
— Привет, Андрюх! — радостно заявило это «чудо», дыхнув на меня свежим перегаром.
Когда только напиться успел? Хотя долго ли умеючи?
— Привет, — сонно согласился я. — Чего ты хочешь?
— Андрюх, представляешь, я с Иркой ПОМИРИЛСЯ!!! Я ей позвонил, поговорил, и она меня простила.
Сонно:
— Алло? Да… Вова?!.. — зевая: — Да, Вовочка, я безумно счастлива, что ты наконец одумался… Да, Вовочка, я прощаю тебя… Да, Вовочка, мы помирились… Но если ты еще раз позвонишь мне в три часа ночи, Я СОБСТВЕННОРУЧНО ПРИДУШУ ТЕБЯ, КОЗЕЛ!!!
— Угу, простила, — зевнул я. — Вов, честно, я очень рад за тебя, но зачем ты ко мне пришел?! Сейчас же ночь на дворе!
— Так… — Вовочка грюкнул содержимым огромного целлофанового пакета: — Отметить же надо! Обмыть!
Я расхохотался:
— Вов, знаешь, на ближайший месяц я завязал!
Интерлюдия
Они долго бродили по спящему городу. Полуночная набережная сменялась широким бульваром, замкнутым в полосы дорог, темный парк раскинул ветви, скрывая странных гостей в обрывках теней, а они все шли… Высокий парень в темном средневековом костюме, словно сошедший со страниц исторических романов, и хрупкая девушка в зеленом вечернем платье…
Солнечные лучи окрасили горизонт, едва видимый за высокими домами, в алые тона. Капли только начавшегося «слепого» дождика выбивали незамысловатую дробь на асфальте… Город просыпался.
А девушка стояла, крепко сжимая руку своего спутника, словно боясь, что он исчезнет подобно предрассветному сну, и вскинув голову навстречу солнечным лучам, теплым и ласковым. И совсем не обжигающим.
А капли, бегущие по лицу, — это просто капли дождя. Чуть солоноватые на вкус…
Леля уже поняла, что пытаться поймать попутку — бессмысленно. На ночном шоссе не остановится ни одна машина. В конце концов, близко познакомиться с каким-нибудь маньяком не хочется никому.
Девушка уныло переступила с ноги на ногу, обхватив себя руками за плечи. Тонкое платье совершенно не грело. Сумочка на длинном ремешке, висящая на локте, уныло болталась где-то возле колена… Леля грустно вздохнула и, последний раз махнув рукой и убедившись, что попутная машина промчалась мимо, уныло отвернулась от дороги.
Скрипнули тормоза. Остановившийся автомобиль немного сдал назад.
Девушка вскинула голову, а потом, не раздумывая, рванулась к темной иномарке, притормозившей у обочины.
Передняя дверь долго не поддавалась, словно водитель забыл открыть замок… Наконец девушка заглянула в салон.
— Куда? — мрачно поинтересовался, не поворачиваясь, водитель — молодой черноволосый парень.
— До города подкинете?
— Садись, — нетерпеливо бросил он, не удостоив ее даже взглядом.
Но Леле сейчас было не до вежливости: она радостно плюхнулась на переднее сиденье, захлопнула дверь и лишь потом выдохнула:
— Спасибо!..
Машина сорвалась с места.
Первая скорость.
— Не за что.
Вторая скорость.
Леля обиженно поджала губы.
— Ну как это не за что! Если бы не вы, я бы просто не знала, что мне делать!
Третья скорость.
Лишь теперь девушка заметила, что по тыльной стороне правой ладони водителя расплылось огромное алое пятно недавнего ожога, переползающее на запястье и скрывающееся где-то под рукавом темного пиджака.
Губы юноши тронула легкая усмешка:
— Пошла бы туда, откуда пришла…
Четвертая скорость.
Свет фар выхватил из темноты кусочек асфальта. По ночной трассе не стоит ездить больше тридцати — сорока километров в час, но водителю черной иномарки было, похоже, наплевать на глупые предосторожности.
Леля на мгновение закусила губу, а потом, решив, что терять ей нечего, выдохнула:
— Мне некуда идти! Я ушла из дома!
За несколько метров до огромного щита с названием города машина затормозила.
— Приехали. Вылезай.
— Э… Спасибо… — осторожно протянула девушка. Она сама не могла сказать, чего она сейчас ждала, но… она осторожно прикоснулась к ожогу:
— Откуда это?
На мгновение пальцы нежданного спасителя дрогнули.
— С братом поссорился! — с какой-то мрачной иронией хмыкнул он.
— Какой ужас…
В звенящей и давящей тишине, наступившей в следующее мгновение, стук ее сердца показался Леле ударами колокола.
Он сердито вырвал у нее руку:
— Что сидишь? Иди!
Она опустила глаза:
— А если мне некуда?
— Неужели хочешь остаться со мной? — ухмыльнулся он, поворачиваясь наконец к девушке: — А не боишься?! — Тонкая белесая полоса шрама на левой щеке ярко контрастировала с алыми пятнами ожогов, виднеющимися из-под воротника рубашки…
