ГЛАВА 41
РАЗ И НАВСЕГДА
Уж кого я не ожидала увидеть, так это Ллевеллина. Что он здесь забыл? Пришел помочь? Так он без позволения госпожи Анхелики и шагу не сделает. Поиздеваться? Не в его характере. Так что он тогда здесь делает?
Я вскинула голову:
— Предположим.
А вот не буду я перед ним вставать. Не дождется.
Когда Ллевеллин вел меня за руку по коридорам Замка, я даже не сопротивлялась. Покорно шла за ним, уставившись взглядом в пол, и лишь считала каменные плиты под ногами. Зачем? Сама не знаю. После короткого «прости» весь мир словно рухнул, на меня навалилась дикая апатия. Я… У меня просто в голове не укладывалось, как Ллевеллин мог так поступить. Я ему верила, а он…
А что он? Он — Рыцарь. Генетический мутант, блин. Приказы Хозяйки исполняются чуть ли не на уровне инстинктов. А я в этот крошечный мирок, расположенный где-то за гранью реальности, просто не вписываюсь. Попала сюда по какой-то нелепой ошибке и должна исчезнуть после того, как ошибка исправлена.
Надо же, и без Анхелики этой пришел. Сам. Хотя нет, скорей всего — по ее приказу. Интересно, что здесь делают с самозванками? Вешают? Или голову рубят? Мысли лениво ползли, не вызывая никаких эмоций.
На красивом лице Рыцаря не дрогнул ни один мускул:
— Я… — осторожно начал юноша, запнулся и замолчал, беспомощно уставившись на меня.
Ну что «я», что «я»? Надеется, что я сейчас все брошу и буду подсказывать, как лучше сформулировать, что он там надумал? Так пусть этим неблагодарным делом новая Хозяйка занимается. Вон, как они целовались! Как я, блин, в щечку чмокнуть захотела, так чуть в обморок не рухнул, а как она его облизывала, так ничего! Небось, даже слова поперек не сказал!
Я фыркнула и оперлась спиной о стену. Ну, Рыцарь, чего скажешь?
— Вставай, — наконец решился Ллевеллин.
— Уже на эшафот? — невинно заломила бровь я. — Извини, но на этот раз так просто ты меня никуда не затащишь. — «Я буду отбиваться», — подумала и с каким-то злорадством добавила: — И кусаться. И царапаться.
На лице юноши заиграли желваки:
— Я выведу тебя из Замка.
— Хозяйка решила заменить смертную казнь на изгнание? Как любезно с ее стороны, — равнодушно хмыкнула я, хотя сердце вдруг пропустило удар.
— Да при чем здесь Хозяйка! — не выдержал Ллевеллин. О, уже не заикаемся! Прогресс, однако. — Я сам тебя выведу! Она не знает!
— Да-а-а? И чем же вызван такой всплеск инициативы?
Ллевеллин поджал губы, а потом выпалил, словно в воду ледяную шагнул:
— Тем, что я люблю тебя!
Он что?
Я была готова простить ему все, броситься с радостным визгом на шею, забыть все гадости, что он мне говорил, и те, что не говорил, кстати, тоже, но Рыцарь помолчал пару мгновений и тихо добавил:
— Кажется…
Красивый радужный мир, выстроенный одной короткой фразой, рухнул, засыпав все осколками разбитых елочных игрушек. Все, на что меня хватило, — это взять себя в руки и резко, чтоб не разреветься, поинтересоваться:
— Кажется? А что, Замку надоело смотреть реалити-шоу, и он решил полюбоваться на «Санта-Барбару»?!
Может, Ллевеллин и не знал таких слов. Вот только смысл он уловил абсолютно верно. Прошипев «twpsyn!», Рыцарь выскочил из камеры.
И, честно говоря, я с ним полностью согласен.
Я не буду плакать. Ни от радости, ни от печали. Просто не буду, и все. И пусть они подавятся своими чувствами. Что эта, на всю голову больная Хозяйка, способная из-за какой-то картины чуть ли не поприбивать всех, что Рыцарь, не способный сформулировать, что же он чувствует. И чувствует ли вообще.
Не буду плакать. Не дождутся.
Я сказала — не буду! А раз я так сказала, то значит так и будет! И шмыгаю я лишь оттого, что простыла! Вот! В этих подземельях еще и не такую инфлюэнцу поймать можно! Я вон, уже предупреждала, что скоро чихать начну, да.
А из глаз слезы текут, потому что у меня аллергия! Тут сено насыпано? Насыпано. Значит у меня сенная лихорадка!
Вот только… Ллевеллин столь поспешно убежал, что даже не удосужился закрыть дверь. Вот сейчас она уже чуть-чуть приоткрылась, и по ногам сквозит. Сидеть, ждать, пока ко мне решит наведаться Анхелика, бессмысленно.
Я встала. Что же мне все-таки делать? Куда идти? Набить морду лица Хозяйке? А Ллевеллин? Он же будет рядом с нею. Сбежать из Замка? А Ллевеллин? Он же будет рядом с нею. Черт. Как ни крути, а мысли все возвращаются к этому Рыцарю. Вот за что мне такое наказание, а?
Стоп, а где тут моя книга-перевертыш? Она ж должна подсказывать мне, что и как делать? Должна.
Я наугад распахнула толстый томик.
На этот раз мне попалась книга афоризмов. И первую страницу венчала гордая фраза: «Удача любит смелых! На завтрак, обед и ужин».
Да уж. Ничего не скажешь, оптимистично.
Хотя в чем-то это правильно. Если я буду стоять и хлопать глазками, ни к чему хорошему это не приведет. Попытаюсь выбраться из подземелья — еще больше вероятности, что наткнусь на какого-нибудь не в меру инициативного слугу. Вот только, если я выйду из темницы — есть маленький, просто крошечный шанс, что я успею сделать хоть что-нибудь.
Я вздохнула и, взяв книгу под мышку, потянула за ручку двери.
Сделав шаг вперед, я поняла, что стою перед воротами Замка. Подъемный мост был опущен, решетка поднята. За спиною — внутренний двор. Мол, вали отсюда, Геллочка, на все четыре стороны. Видеть мы тебя больше не можем! Так, получается?
А вот не хочу! Тут еще Ллевеллин остался. И я, кстати, так из него и не выбила, любит он меня или это ему только кажется. А раз так… Я начала поворачиваться прочь от выхода из Замка.
Что-то толкнуло меня в спину, а когда я автоматически, чтобы не упасть, шагнула вперед, ударило по лбу. Я упала.
Последний взмах крючком — и неправильная нить отведена в сторону.
Эй, куда?! Я не хочу! С ней намного интерес…
Весь мир закружился перед глазами, я зажмурилась, закрыв глаза руками.
— Геллочка, солнышко, заинька, как ты?
Я медленно открыла глаза.
Уходящий вдаль коридор. На стенах усмехаются и кривляются вылепленные из гипса маски. Я уже где-то видела это. Но где? И когда?
— Геллочка, родная, все в порядке?
Голос звенит назойливым комаром.
О боже. Славка… Сидит рядом со мною на корточках. Встревожено заглядывает в глаза.
— Геллочка, милая, все в порядке?!
Господи, и как мне могло нравиться подобное чудо?!
— В порядке, — тихо выдыхаю я.
— Ну слава богу! — расцвел он в радостной улыбке. — А то я так испугался, когда ты упала! Я не нарочно тебя дверью ударил, честное слово. Геллочка, солнышко, ты ж на меня не обиделась?
— Нет.
О господи, но как это может быть?! Я не хочу! Не хочу!
А Славка все не успокаивался:
— Прости меня, прости, я не специально! Ну, хочешь, я домой тебя провожу? Вот, давай вещи твои соберем. Твоя шубка, твоя сумочка. Книга какая-то… Твоя? Нет? Не твоя? Ну, оставим здесь, хозяин заберет.
— Не смей!
Я сама не поняла, с какого переляку так разоралась.
Славка замер испуганным истуканчиком:
— Геллочка, солнышко, ты что?
— Ничего, — выдохнула я. — Дай книгу.
Она или нет?! А может, все почудилось? От слишком сильного удара? Вон, и одежда на мне та же, что была, когда только попала в Замок. Неужели это все — лишь видения, галлюцинации: и Ллевеллин, и Замок?! Я не хочу, не хочу!
Я вцепилась в переданный Славкой томик. Потемневшая от времени кожаная обложка безо всяких надписей.
Теперь осторожно раскрыть книгу. Перед глазами запрыгало каллиграфически выведенное «Т. Айлес. „Зависимость длины хвостов пещерных гномов…“»
