ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Матильда
Свадьба — это, конечно, хорошо. Это, конечно, очень хорошо, но нельзя же замуж выходить на следующий день после побега!
Папе легко: «Свадьба! Завтра!» Капрал упал-отжался и счастливый побежал под венец. Нет, я, разумеется, тоже счастлива, что так все хорошо разрешилось, но мне же подготовиться надо! Мне надо дом вычистить, мне надо приглашения написать и разослать, мне нужно праздничный стол продумать… да мне платье надо в конце концов сшить! Не могу же я идти под венец в том же наряде, в котором была на свадьбе с Шемьеном!
Нет, в первый момент, у храма трех богов, я и сама была готова хоть сейчас согласиться на все и сразу, но уже потом, когда мы прибыли в Эгес, я на минутку задумалась… и поняла, что так нельзя.
Айдена с трудом удалось убедить отложить венчание на три дня. Я, честно говоря, вообще настаивала на неделе, но хорошо хоть такой срок получить удалось. Нет, не подумайте ничего дурного! Я хочу выйти замуж за Айдена! Я люблю его, но мне же действительно нужно красивое платье! Да и прическу надо какую-нибудь себе придумать…
Честно говоря, еще одна причина, по которой я тянула со свадьбой, — долги моего бывшего мужа, но, к счастью, отец решил этот вопрос, так что я могла со спокойной совестью заняться более приятными хлопотами.
Дом пришлось приводить в порядок от подвала до чердака. За тот месяц, что я отсутствовала, Шемьен успел превратить небольшой особняк в какую-то развалину. Половина обстановки куда-то пропала, хотя «куда-то» — это мягко сказано, наверное, в карты проиграна, погреб полностью опустел, цветы засохли…
Со свадебным столом удалось разобраться быстро. Я подготовила только меню, а уж дальше всем необходимым занималась Элуш. По крайней мере, с ней я могла быть точно уверена, что все будет готово к сроку.
Девичник я не устраивала. Причин на самом деле было две. С одной стороны, эта фирбоуэнская традиция появилась у нас несколько лет назад и до сих пор толком не прижилась. А с другой — ну кого я туда позову, в самом деле? Жену капитана Лигети, с которой меня только что познакомили? Так зачем ее тогда звать, если я даже ни разу на ее вечерах не была? Или госпожу Цингер, которая только и может щебетать о фасонах платья да о подборе сурьмы для век и губной помады? Я и не дружила-то никогда ни с кем… Устраивал ли Айден мальчишник? Честно говоря, не знаю, мне все эти три дня было не до этого.
С приглашениями я разобралась быстро, а вот платье подобрать оказалось сложнее: любая швея Эгеса была готова шить мне свадебный туалет, но стоило им только узнать, что уложиться надо в три дня, как сразу все отказывались! Отец обратился в Арпад. Бесполезно. Все в один голос твердили, что срок слишком маленький, за это время нельзя не то что свадебное платье сшить, даже просто наметать по выкройке невозможно! Ну не могла же я, кнесна в семнадцатом поколении, покупать наряд в лавке готового платья!
Положение, сам того не желая, спас Фелан. Получивший два приглашения — на себя и на Альбиро, фений заглянул на огонек вместе с лаумкой в обед второго дня, когда я уже окончательно поняла, что нормальной свадьбы у меня не будет, и была готова если не рыдать в два ручья, то, по крайней мере, бежать через весь город к Айдену и опять-таки реветь в полный голос у него на плече. Пока я, выдавливая из себя улыбку, пыталась изображать радушную хозяйку, выяснилось, что гости пришли не просто так.
— Госпожа кнесна, у меня… у нас есть небольшая просьба, — сказал фений. — Некоторое время назад я отдал вам один сшив… Туда по моему недосмотру попали кое-какие личные записи. Так что, надеюсь, вы поймете, почему нам хотелось бы получить его обратно. Я знаю, подарки не забирают, но мне кажется, сейчас у вас уже отпала необходимость в нем?..
Мои мысли были заняты совсем другим, так что я не сразу поняла, что он хочет от меня. Сообразила лишь через пару минут и послала горничную за тетрадью, благо я помнила, где ее оставила.
Пока служанка искала бумаги, я пыталась подобрать тему для разговора и никак не могла найти…
— Что у вас случилось? — напрямик спросила лаумка.
— Ничего, все в порядке, — с трудом улыбнулась я, краем глаза наблюдая, как мимо меня по комнате проскользнула служанка с ворохом тканей в руках: очередная портниха только что отказалась от работы.
— Точно? — недоверчиво уточнила женщина.
— Конечно! Все просто чудесно! Завтра у меня свадьба… — На последнем слове нервы окончательно сдали, и я почувствовала, как по щекам бегут слезы. Успокаивать меня бросились все.
Пришлось рассказать о своем несчастье.
Услышав мой спутанный и рваный рассказ, госпожа то ли снова Делеске, то ли еще Дан'Шихар, а может быть, и вообще уже Корсор, удивленно заломила бровь…
— Разве это проблема? Ткань и нитки есть?
Ткань была, но кто из нее будет шить?
Увидев мой кивок, лаумка только рукой махнула:
— Такие пустяки… Свободная комната в доме есть?
— Да, но…
— Тогда пойдемте!
Увидев ворох золотистого атласа, столь любимая единорогом Альбиро грустно улыбнулась:
— Какая красота… Ладно, займемся делом…
Она что, собирается меня обшивать?!
Но все оказалось гораздо проще. Или сложнее — как посмотреть. Женщина замерла, прикрыв глаза, медленно подняла руку, а когда повела ею в сторону, с пальцев сорвался ворох оранжевых искр, мгновенно потонувших в материи. В первый миг ничего не происходило, но прошла секунда, вторая, и я вдруг с удивлением увидела, как ножницы, до этого момента мирно лежащие на краю стола, взмыли в воздух и, защелкав, принялись нарезать ткань на лоскуты по неведомой мне выкройке. Нить из катушки сама втянулась в иголку…
Женщина открыла глаза, огляделась по сторонам и удовлетворенно кивнула:
— К утру все будет готово.
— А… мерки?
— И с мерками все в порядке, — улыбнулась она, за руку выводя меня из комнаты. — Не беспокойтесь.
Лаумка не обманула. Когда я на рассвете осторожно прокралась в комнату, где вчера волшебным образом порхали иглы, нитки и ножницы, меня ждало аккуратно повешенное на спинку стула золотое платье. Я долго, очень долго стояла, рассматривая его, не в силах отвести взор… На желтоватом атласе распустились прозрачные цветы. Расшитые жемчугом рукава таинственно мерцали в солнечных лучах. Прозрачный фатин казался сделанным из невесомой паутинки…
Такого платья у меня не было даже на первой свадьбе с Шемьеном. А ведь отец заказывал наряд из столицы!
Куафер укладывал мне прическу часа два, не меньше. Конечно, с коротко обрезанными кудряшками мудрить особо не надо, и я, честно говоря, уже приготовилась к тому, что мне придется обойтись несколькими цветками, вставленными в волосы, но оказалось, что Элуш сохранила мою обрезанную косу, так что цирюльнику с помощью шиньона удалось создать высокую прическу. Действительно красивую прическу, я бы сказала.
В пять вечера я уже была готова принимать гостей.
По традиции невеста ожидает приглашенных со своей стороны на ступенях дома, дабы потом свадебным поездом отправиться в храм Матери Рассвета, где ее уже ждет жених со своими гостями. Традиция хорошая, но, честное слово, я бы предпочла, чтобы все собирались в храме сами по себе, мне было бы меньше мороки. Впрочем, если нет другого выбора…
Первых гостей я встретила быстро. Ласково улыбалась со ступеней женщинам, подавала руку для поцелуя мужчинам и с нетерпением ждала, когда же можно уже будет отправиться в храм. Тем более что ехать до него минут двадцать.
Я уже собиралась зайти в дом, когда к дому подъехала черная карета в сопровождении четырех всадников-фениев. Странно, вроде бы все уже прибыли… Не Фелан же это в самом деле — он должен быть гостем со стороны жениха…
Один из наездников спешился, распахнул дверцу, украшенную гербом с изображением камелеопарда. Вышедший из кареты франтовато одетый мужчина стоял полубоком, разглядеть его лица я не могла… А вот женщину, которой он подал руку, я узнала мгновенно и почувствовала, как мое сердце сбилось с ритма.
Мама приехала… Я отправила ей приглашение, Абигел доставила, но я до последнего не верила, что она прибудет в Унгарию…
Один из молодцевато гарцующих всадников — в лихо заломленном на ухо зеленом берете — поймал мой взгляд, лукаво подмигнул и вновь приосанился. Коди! Нет, в самом деле Коди!.. Он ведь с нами в Унгарию тогда не вернулся. Распростился со мной и капралом и, превратившись в птицу, улетел — Абигел потом весь день рыдала, что он ей даже «до свидания» не сказал…
Кнесица де Шасвар прошла несколько шагов от кареты, выпустила руку своего сопровождающего — теперь я уже не сомневалась, что это господин Робилард, — и радостно шагнула ко мне:
— Матильда, я знала, что все закончится благополучно!
Мне бы ее уверенность…
— Поздравляю тебя!
— Спасибо…
Господин Робилард замер в нескольких шагах за ее спиной, потом решительно направился ко мне, на миг коснулся губами моего запястья:
— Мои поздравления, госпожа Калнас. Искренне сожалею, что не смогу присутствовать на бракосочетании…
— Не сможете? Почему?
Я и ему приглашение отправляла. Не думала, что он, конечно, приедет, но ведь отправляла!
— К сожалению, существуют непредвиденные обстоятельства…
— Оставайтесь! Прошу вас!
По губам фения скользнула кривая усмешка:
— Боюсь, ваш многоуважаемый батюшка будет возражать против моего присутствия.
— Сегодня венчаюсь я, а не мой многоуважаемый батюшка! — выпалила я и замерла, пытаясь сообразить, не будут ли мои слова расценены как нахальство.
Грустная улыбка.
И ровный голос кнесицы:
— Действительно, господин Робилард, оставайтесь…
И тихий вздох:
— Как вам будет угодно, госпожа де Шасвар…
Я так и не поняла, кому из нас двоих он ответил.
Если отец и был против чьего-то присутствия, мне он ни словом не обмолвился. Впрочем, в храме, когда кнес повел меня под руку к венцу, я чувствовала себя такой счастливой, что мне было уже все равно, кто и что скажет.
Собор был полон народу. Чуть слышный шепот присутствующих сплетался в диковинный речитатив. Мои шаги были не слышны из-за толстого, расстеленного на полу ковра, а дорога до алтаря казалась такой длинной, что я могла несколько раз обвести взглядом зал. Здесь были лица знакомые и незнакомые. Те, кого я видела уже неоднократно, те, кого видела лишь мельком, и те, кого не видела никогда. Чистокровные люди, несколько фениев, множество полукровок… Но главное, Айден был рядом со мной…
Из-за статуи Матери Рассвета послышался негромкий голос. Невидимая пока что храмовница неспешно завела традиционные речи. Я даже их не слушала — голова была занята совсем другим.
Когда Айден в белоснежном мундире капитана повернулся ко мне, сердце сбилось с такта. Я остановилась перед статуей Матери Рассвета и вслед за женихом медленно положила руку на алтарь, с которого впервые на моей памяти было снято расшитое алыми цветами покрывало. Усыпанная драгоценными камнями поверхность словно светилась изнутри, а в центре виднелась полупрозрачная золотая пластинка — точная копия той, что когда-то висела у меня на шее. Получается, покрывало на алтаре скрывало недостачу? Непонятно, правда, как копия подвески могла появиться в этом алтаре, если мы разместили их в храме в Фирбоуэне… Ладно, в этой истории и так слишком много вопросов. Начиная с того, откуда мама взяла кулон, который был у меня, и заканчивая тем, как подвеска, доставшаяся Айдену, оказалась в Мертвом Эгесе.
Все, не хочу об этом думать! Главное — другое… Айден рядом… Айден… Неужели все наконец закончено и я буду с ним? Сердце стучало, пропуская удары, а в голове чуть шумело, как после бокала вина… Не верится, что все происходящее правда.
Кажется, у меня дрожат пальцы. Спокойно, Матильда, спокойно. Ты уже это проходила. Ты знаешь, что будет дальше. Не стоит так переживать. Я была столь занята своими мыслями, что не заметила, как из-за статуи Матери Рассвета выскользнула невысокая женская фигурка в длинном балахоне. Черные волосы были заплетены в две тугие косы, а на пухлых губах плясала улыбка.
Какая молоденькая храмовница! Помню, на свадьбе с Шемьеном нас венчала старуха…
Девушка остановилась между алтарем и статуей и накрыла своими руками наши с Айденом ладони.
— Мать Рассвета привела вас в эти стены. Мать Рассвета открыла вам двери. Мать Рассвета спрашивает вас… И пусть слова ваши идут от самого сердца. Калнас Матильда, слышишь ли ты меня? Готова ответить мне?
— Да…
— Айден Иассир, слышишь ли ты меня? Готов ответить мне?
— Да.
— Ответьте пред именем Матери Рассвета. И пусть истина сейчас говорит вашими устами. Айден Иассир, Калнас Матильда, согласны ли вы стать мужем и женой? Любите ли вы друг друга? Готовы ли узнать решение Матери Рассвета?
— Да!
Помню, когда я венчалась с Шемьеном, он на пару секунд задержался с ответом, голоса прозвучали вразнобой, и старухи долго еще шептались, что это дурная примета. Но сейчас… сейчас голоса прозвенели под куполом храма одновременно…
Отзвучало короткое слово, и в храме на миг повисла тишина. Я почувствовала, как сердце оборвалось и рухнуло в бездну. Неужели все зря? Неужели Мать Рассвета не согласится на наш брак?! После всего, что с нами произошло? После того видения в храме трех богов?!
Ведь даже наш брак с Шемьеном был «одобрен»! Хотя… тут можно толковать двояко. Боги всеведущи, и не будь я госпожой Магьярне да не проиграй меня Шемьен в карты, я бы не встретила Айдена… Да и, может, тогда, в день моей первой свадьбы, он еще испытывал ко мне какие-то чувства?
Мать Рассвета, ну о чем я думаю?!
На голову Айдена приземлился первый розовый лепесток. Возник под самым потолком и, медленно кружась в воздухе, спланировал на макушку моего, теперь уже точно, мужа… А следом за этим нас окутал вихрь розовых лепестков. Они возникали из ниоткуда и растворялись в воздухе, не касаясь пола. В зале разлилось благоухание цветов, а откуда-то сверху послышалось пение птиц.
— Как… Как трогательно!.. — провыл за моей спиной высокий голос.
Я на миг оглянулась. Эделред стоял неподалеку от Фелана и госпожи Альбиро и сейчас, увидев кружащиеся в воздухе лепестки, не смог сдержать эмоций. Лаумке ничего не оставалось, как вытирать кружевным платочком бегущие по белоснежной морде слезы умиления.
По губам храмовницы скользнула улыбка:
— Мать Рассвета согласна на ваш брак. И с ее благословения я объявляю вас мужем и женой.
От ее пальцев разлилось золотое сияние, а когда девушка убрала ладони, я с радостью увидела, что на руках у меня и у Айдена появилось по обручальному кольцу.
— Будьте счастливы… И можете поцеловать друг друга.
Огромный зал с белыми мраморными колоннами весь был залит ярким светом. Веселый гомон голосов, позвякивание хрустальных бокалов, звонкий смех дам… Парадный оркестр в ливреях, знакомые звуки «Осеннего вальса»…
В дальнем углу неспешно переговариваются Фелан с Блэйром. Госпожа Альбиро, единственная лаумка в зале, что-то втолковывает единорогу, сурово поджимающему губы и отводящему глаза в сторону. Чуть поодаль маршал Буриан беседует с отцом и генералом Ференци. И кружатся, кружатся танцующие… Офицеры и чиновники. Дамы и кавалеры. Одна я не танцую! Честное слово, вальс скоро закончится, а я до сих пор не сделала ни единого па!
И все потому, что мой супруг уже успел куда-то запропаститься! Ох, вот же он, остановился у входа в зал! Наверное, куда-то выходил и сейчас вернулся…
— Айден! Вот ты где!.. — Я схватила его за локоть, и супруг почему-то вздрогнул, словно от какой-то неожиданности. — Айден, ну ведь вальс же кончится! Пойдем скорее! Ну пойдем же…
Наконец он повернулся ко мне:
— Матильда?..
— А что, разве я так изменилась за четверть часа? Айден? Что с тобой?..
Тот вообще словно окаменел! Такое чувство, будто он увидел нечто невообразимое! Нет, я, конечно, все понимаю, но такая реакция на собственную жену — это по меньшей мере странно…
Ответа от него так и не поступило. Зато Брысь вмешался!
— Гр-р…
Все три дня иглоноса и видно-то не было, а вот теперь пожалуйста! Тычется под руку, да еще и вся морда чем-то белым выпачкана! Неужто уже наш свадебный торт попробовал?!
Айден почему-то окончательно ошалел от такой картины, одним глотком осушил бокал шампанского, который держал в руке, и потянулся за следующим.
Впрочем, взять его он так и не успел: любопытный иглонос подпрыгнул вслед за его рукой, с размаху влетел лбом в поднос, уставленный хрустальными рюмками и бокалами… а в следующий миг Айдена с ног до головы окатил холодный винный душ.
— Брысь, зараза!
Ну, по крайней мере, я дождалась от супруга хоть одной осмысленной фразы.
— Брысь! Уйди, бессовестный! Ну что ты наделал? — Я попыталась оттолкнуть зверя, а тот, словно не замечая беспорядка, который устроил, начал радостно скакать вокруг нас.
Единственное, что радует, — капитан все-таки ожил, принялся стряхивать с мундира брызги шампанского, но форма была безнадежно испорчена. Слуга, из рук которого как раз и выбили поднос, с сочувствующими причитаниями начал собирать с пола осколки… На Айдена было просто жалко смотреть.
Жалеющее чириканье присутствующих дам раздавалось, кажется, со всех сторон. Мужчины тоже заинтересовались происходящим… Наконец я не выдержала. На миг замерла, собираясь с мыслями, а потом решительно потянула мужа за руку прочь из зала:
— Мы сейчас вернемся, все в порядке… Нет, помогать не надо, что вы, госпожа Лигети, все в полном порядке, да, я уверена…
— Трын! — угрюмо выругался Айден, когда дверь в бальный зал наконец затворилась и мы остались в коридоре. — И что теперь делать? — Кажется, он наконец-то собрался с мыслями.
— Пошли. — Я вновь потянула его за руку. — В гардеробе Шемьена должно быть что-то подходящее.
Хорошо, что я не раздала одежду слугам, как собиралась.
По дороге в нужную комнату я разглядела где-то в темном уголке Коди, что-то нашептывающего на ушко Абигел. Девушка краснела и хихикала.
Теперь, наедине, хоть можно спросить, отчего муж так странно себя вел:
— Айден, а… что случилось?
— Что именно? — Он перевел на меня непонимающий взгляд.
— Там, в бальном зале. Ты так странно на меня смотрел…
Он на миг запнулся, а потом рассмеялся:
— Ты не поверишь. Я все это видел во сне. В деревне у агуан.
Я вспомнила браслет из птичьих перьев у себя на руке и пожала плечами:
— Значит, дар начал возвращаться еще тогда?..
Мысль с гардеробом Шемьена мне, конечно, пришла здравая и в других случаях, может, даже и осуществимая, но я совершенно упустила одну вещь: Айден-то на голову выше господина Магьяра! Да и размах плеч у него больше! И те вещи, что мой бывший супруг не забрал с собой, отбыв из Шасвара, были Айдену безнадежно малы.
Я опечаленно опустилась на край кровати.
— И вот что теперь делать?
Айден присел рядом:
— Не расстраивайся… Пошлем кого-нибудь в казарму, принесут мой старый мундир…
Я печально скривилась:
— Это полчаса-час, не меньше, пока его принесут. Я уж не говорю о том, что сейчас ты капитан, а не капрал… А здесь ничего нет… Не можешь же ты выйти к гостям в одной рубашке!
Супруг хмыкнул:
— Тогда можно бросить гостей и остаться здесь!
— И не станцевать ни одного вальса?! — возмутилась я, но потом посмотрела на Айдена и разглядела в его глазах смех.
Мой взор беспомощно скользил по вещам, висевшим на спинке стула, и внезапно зацепился за черную ткань, выглядывающую из шкафа. Камзол! Бархатный камзол! Один из тех, что я мерила перед побегом! Он ведь не подходил Шемьену, был ему великоват!
Я решительно потянула колет на себя и подала супругу:
— Примерь.
— А смысл? — пожал плечами он. — Они же все маленькие!
— Примерь-примерь! Вдруг подойдет?
Айден тоскливо вздохнул, но спорить не стал.
Сидела одежда, конечно, не идеально в отличие от подогнанного по фигуре капитанского мундира — кое-где топорщилось, кое-где поджимало, — но, учитывая, что этот камзол чуть побольше, чем обычная одежда господина Магьяра, за неимением лучшего можно было согласиться с таким нарядом. Ну а если к этому еще добавить, что седые волосы Айдена резко контрастировали с черным бархатом… Смотрелось довольно красиво. За маленькими, конечно, вычетами, но в принципе ничего.
— Ну что? Пошли? Может, музыканты согласятся еще раз сыграть для нас с тобой «Осенний вальс»?
Муж мягко улыбнулся в ответ. Я уже протянула руку к двери, собираясь ее открыть, и замерла, прислушиваясь.
— Что случилось, Матильда? — озадаченно шагнул ко мне супруг.
— Тсс! Тихо! — зашипела я. — Слышишь?
В коридоре раздавались поспешные шаги… А уж этот ровный ледяной голос я бы узнала из тысячи!
— …не понимаю вас, господин Робилард.
— Не понимаете, госпожа де Шасвар? Или не хотите понимать?
Ох… Кажется, ссора. Но из-за чего она могла произойти? Может, стоит вмешаться?
— Не понимаю.
— Ну что ж… Я вам объясню, и можете потом считать меня идиотом, неотесанным мужланом… да кем угодно! Мне надоело, Гвендолин, слышите, надоело быть вашей ручной собачкой! Надоело бегать за вами и не слышать в ответ даже слова благодарности! Я привез вас сюда, остался на свадьбе вашей дочери лишь по вашей просьбе, в надежде, что вы наконец согласитесь выйти за меня. И что я услышал в ответ на вопрос о вашем разводе?! «Сейчас не время и не место об этом разговаривать»! Это все, что вы можете мне сказать?! Мне надоело, Гвендолин, мне все это надоело! Мало того что я сперва ждал вас десять лет, а потом еще десять лет терпел ваши капризы, так вы просто не желаете разговаривать со мной! Видит Дару, мне это надоело! Прощайте! Желаю вам найти еще одного такого идиота, как я!..
Звук удаляющихся шагов. И отчаянный крик:
— Хевин, стой!!!
Тишина обрушилась внезапно, пуховым одеялом укутав всех и вся…
Хриплый голос господина Робиларда я сразу и не узнала:
— Как?.. Как вы назвали меня, госпожа де Шасвар?..
Чуть слышный стук каблуков и тихий, сдавленный голос:
— Хевин… — На миг повисла пауза, словно мама собиралась с силами, а потом заговорила, поспешно, глотая слова, точно боялась, что ее прервут или она не сможет подобрать правильные: — Хевин, я… Ты… Хевин, ты не понимаешь! Конрад только несколько минут назад согласился на развод! Я просто не могла собраться с мыслями, а тут ты… — Она запнулась, понимая, что обвинения ни к чему не приведут, и попыталась подобрать другие слова: — Я… Хевин, я… Я была не права. Хевин, прости меня, а?
Тихий грустный смешок:
— Как же я долго ждал этого, Гвендолин…
Повисла пауза. Решив, что, может, у нас с Айденом сейчас получится выскользнуть из спальни, никому не мешая, я осторожно толкнула дверь и выглянула наружу.
Господин Робилард и мама стояли друг напротив друга. Она держала ладонь на его щеке, он, прикрыв глаза, накрыл ее руку своей… И было в этой сцене столько нежности…
Кнесица, как обычно, все испортила.
— Хевин, — деловито начала она, — значит, смотри. Конрад пообещал завтра официально дать мне развод. Тогда послезавтра ты сможешь еще раз сделать мне предложение, и через месяц мы сможем обвенча…
— Да я вот сейчас думаю, — меланхолично протянул фений, не открывая глаз и не убирая руку, — оно мне надо, такое счастье?
— Хевин! — возмущенно выпалила кнесица, шарахнувшись от мужчины, но он успел поймать ее за запястье:
— Тише-тише-тише! Я пошутил! — Он привлек фенийку к себе и коснулся губами ее губ… А она и не сопротивлялась.
Айден аккуратно закрыл дверь:
— Боюсь, это надолго…
Да уж, похоже, «Осенний вальс» я пропустила окончательно и бесповоротно.
Но потом я взглянула в сияющие глаза мужа… И поняла, что совершенно об этом не жалею.
