Я шел на рынок, и на моем лице, в полном соответствии с образом, блуждала легкая улыбка рубахи-парня – лекаря и ученика шептуна, который только-только приехал в большой-пребольшой город прямо из диких-диких лесов, где водится много-много разных интересных зверушек. И вот в этом самом городе ему на грудь, далеко не самую широкую в мире, кидаются ослепительно красивые девушки. Старики понимающе ухмылялись, пожилые недоумевали, девушки явно о чем-то догадывались и мечтательно закатывали глаза.

А ведь так оно и есть – я и в самом деле только что держал в руках настоящее чудо. Хоть пока не знаю и вряд ли узнаю, как зовут это чудо, но так приятно идти и вспоминать то непередаваемое ощущение стройной девичьей талии в руках, чувствовать сквозь одежду нежный шелк ее кожи, под которым угадывались стальные мускулы, развитые постоянными тренировками, отнюдь не испортившими великолепную фигурку и острые, налитые, однако вполне пропорциональные груди... Нет. «Груди» – слишком вульгарно для такой восхитительной части тела. «Перси» звучит куда поэтичнее. А глаза… нет, очи цвета темного янтаря с золотистыми, таинственно мерцающими блестками… Каштановые волосы с легким отливом красной меди, ниспадающие тяжелыми локонами на невозможно совершенные плечи и удерживаемые от падения на глаза изящной тонкой диадемой из светлого металла с небольшим желтым топазом в центре…

Хм. У меня, конечно, некоторое время не было женщины, но не настолько долго, чтобы первого встречного крокодила женского пола записывать в красавицы. Следовательно, по всем законам формальной логики, мое восприятие незнакомки, ураганом влетевшей в дом архибека прямо в мои объятия, является объективным и достоверным.

Я только-только сумел отделаться от прилипчивого фанатика науки, сумевшего таки навязать мне свою ученицу в качестве сопровождающей до столицы. Дескать, она девочка очень умная, старательная и деликатная. Она совсем-совсем не будет мешать. Записывать будет только тогда, когда сам молодой человек найдет время и возможность чуть-чуть подиктовать то, что помнит из прочитанных книг, а в первую очередь из недостающих страниц бесценного справочника. Номера страниц он запишет и даст ученице, а ждать ее не придется. С рассветом она сама подойдет к месту встречи участников каравана уважаемого Набура и скажет, что от Вассора.

Представляю себе эту сушеную щуку от науки, посадившую зрение и искривившую немыслимым образом позвоночник в долгих бдениях за чтением пыльных фолиантов. Парни не заглядываются, так она наверняка сказала себе: «Это они мне не нужны. Мое нежное и преданное сердце навеки отдано благородному делу – целительству, и в нем не осталось места для мужланов, падких на яркие перья и неспособных оценить внутреннюю красоту души!»

…Дворецкий почтительно открыл передо мной дверь, за которой меня ждала дорога на рынок. Я только-только поднял ногу, чтобы сделать первый шаг за порог, как на меня налетело это темно-янтарное медно-медовое чудо. Вовремя распознав, что это не атака, я руками спружинил, чуть приподняв гибкое тело до его полной остановки на моей груди. Наши глаза оказались напротив, я открыл было рот, чтобы насмешливо прокомментировать манеры незнакомки, и... вся моя насмешка моментально растворилась в ее очах. Троглодит во мне довольно рыкнул: «Это моя женщина!» Все – нежный овал лица, изящный носик, длиннющие ресницы, опахалами обрамляющие лучистые глаза, чувственные губки и непередаваемый запах своей женщины – все мое, и только мое. Одета она была в брюки цвета кофе с молоком, курточку поверх белоснежной рубашки с кружевным воротом и черные изящные полусапожки. На поясе, как водится, легкая сабля и кривой кинжал.

Целую вечность мы глядели друг другу в глаза. Я не смел дышать и блаженно тонул в сиянии ее глаз, как шкодливый барсик в бочке сметаны. Вечность и ничтожный миг. Инстинкт, наследство далеких пещерных предков, властно требовал действовать: легонько дать дубиной по голове и за волосы оттащить в темный угол на расстеленные шкуры, свирепым оскалом разгоняя потенциальных конкурентов.

Девушка будто воочию увидела эту картину, резко пришла в себя, метнула в меня суровый взгляд и слабо трепыхнулась в руках:

– Отпусти немедленно, увалень! Раскорячился тут на дороге!

Спорить, кто виноват, я не стал, да, признаться, и не вникал в смысл, просто с удовольствием слушая ее мелодичный голос. Девушка начала сердиться, уперлась мне в грудь крепкими кулачками и уже с нешуточной яростью стала вырываться. В гневе она показалась мне еще прекраснее. Как бы потом не пришлось ее специально дразнить, чтобы полюбоваться.

Подумав про «потом», я вспомнил, что никакого продолжения нашей встречи не предвидится: мне завтра в путь-дорогу, полконтинента мерить шагами, ей оставаться и жить как ни в чем не бывало. Да и вообще, куда мне с пещерным рылом в обитель фей? С тяжелым вздохом вернув мрамору пола невесомую ношу, я легко поклонился и направился туда, куда с обеда не мог попасть. Приближается вечер, и надо поспешить, если я не хочу остаться без припасов в дорогу.

На рыночной площади еще кое-где толпился народ, хотя некоторые торговцы уже начали потихоньку убирать товар с прилавков. Мне оставалось пройти буквально двадцать шагов, как вдруг рядом, справа от меня, басовито лопнула гигантская струна, и я, выхватив кинжалы, отпрыгнул назад и влево. В то место, где я только что стоял, вонзился, дробя камень мостовой, гигантский коготь. Скорее костяной меч, остро наточенный и прочностью не уступающий стали. Женщине с корзиной, которую я только что обогнал, не повезло – другой костяной меч, пронзив насквозь бок, пришпилил ее к мостовой. Брызнул фонтан крови из пробитой печени, и жертва захлебнулась криком, повергнутая в болевой шок.

– Прорыв! – раздался слившийся воедино вопль людей, и все кто мог ринулись в стороны, доставая оружие.

Надежда спасти женщину не дала мне последовать примеру опытных горожан, приученных действовать определенным образом в подобных ситуациях, то есть обезопасить себя и дождаться подмоги – патруля бесов. Я к такому еще не привык. Наоборот, в пещерах под учебным центром я сам был подмогой для патрулей бесов. Поэтому из-за женщины или по привычке – к тому же убежать могло и не получиться, тварь была слишком близко – я принял бой.

Противник оказался мне незнаком. Гигант около двух с лишним метров ростом прочно стоял на двух толстых тумбообразных ногах и имел четыре руки, вооруженные костяными мечами из сросшихся воедино когтей. Причем верхняя пара рук была существенно длиннее нижней и доходила почти до колен монстра. Головы за шевелящимся клубком щупалец я не обнаружил. Все тело твари покрывала шипастая сегментированная хитиновая броня. В скорости это исчадие инферно мне почти не уступало, поэтому пришлось уворачиваться практически на пределе. Со стороны, вероятно, было видно сплошное мелькание и слышался дробный костяной перестук когтей твари. Мои клинки при встрече с преградой не вибрировали, поэтому характерного звона не издавали, а колебания магии обычным человеком на слух не улавливаются. Полминуты продолжалась драка, и ни у меня, ни у моего противника решающего преимущества не выявилось. Умело пользуясь разницей в длине конечностей, монстр близко к себе меня не подпускал. К тому же я не знал, использует ли он в бою ноги, но в то, что щупальца будут бездействовать, не верил. Я мог и не успеть отразить атаку одновременно с многих направлений в ограниченном пространстве.

Очень не хотелось на глазах у множества горожан применять магию, но, похоже, выхода не было. Однако только я собрался ударить гада сначала ментально, потом, если это не даст результата, чем-нибудь посущественнее, как пришла подмога в лице патруля бесов. Они слаженно разделились на пары, охватили монстра слева и справа, позволив мне продолжать развлекаться в центре, одновременно метнули ножи и ударили саблями. На всех у гиганта не хватило рук, и, хотя бесы двигались медленнее его, монстр вскоре лишился сначала нижней пары конечностей, затем верхней, и наконец, будто всю жизнь мы с этим патрулем усиленно тренировались в совместных действиях, в мгновение ока тело твари оказалось пробитым со всех сторон всеми нашими клинками. Раздался дикий визг, туша немного потрепыхалась, затем рухнула на землю, фонтанируя голубоватой кровью, и затихла.

Мы с бесами устало вытащили клинки и присели отдохнуть в тенечек неподалеку. К сожалению, женщине уже ничем нельзя было помочь, она умерла от потери крови и шока. Люди очень быстро вернулись к своим занятиям. Отсюда я пришел к выводу, что подобные происшествия – вещь здесь достаточно обыденная. Теперь мне стало ясно, почему на тех, кто не владеет оружием в должной мере, смотрят с жалостью, как на убогих, и говорят: «Его одного из дома выпускать нельзя».

Начальником патруля оказался мой знакомый, бес первого ранга Барк.

– Да-а,– покачал он головой, сняв шлем,– сказал бы мне кто-нибудь, что человек, не архибек, не вампир или дракон, а простой человек, сможет двумя кинжалами целую минуту сдерживать кротора – ни за что бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами.– Барк усмехнулся и продолжил: – Теперь я понимаю, почему ты на утренних разминках скучаешь. Это не мне тебя учить надо, а совсем наоборот.

К нам подошла группа крепких парней с кувшинами вина, стаканчиками и закуской. Бесы узнали их и поприветствовали.

– А-а, Лим, привет. Как сходили к гиблому перевалу? – поинтересовался старший бес у вожака.

Один из подошедших, дочерна загорелый, худощавый, на вид жилистый и сильный, кивнув, ответил:

– Привет, Барк. Привет, ребята. Плохо сходили. Потеряли Ситра-вампира. Вот такая же... штука его сожрала. Он остался прикрыть наш отход. Сколько мог, держался, но долго не выстоял. Мы все видели, но помочь не могли. Эх! Посмотрел я, как вы с этим разобрались, впечатляет.– Он кивнул на останки монстра, которые предприимчивые граждане уже разделывали на части. Тут же терлись и торговцы с предложениями купить монстрятинки с пылу с жару.– Если бы вы тогда были с нами... да что там говорить, у всех свои дела-заботы. Давайте выпьем за вас и за хорошего парня Ситра. Он не раз прикрывал наши спины в походах.

Мы не отказались. Потом еще по одной за бесов, потом по третьей за меня, потом за город, потом... я встал и сказал, что должен пройтись по лавкам и все-таки купить то, что мне нужно в дорогу.

– Это ж надо?! – вопросил я всех присутствующих.– С обеда на рынок попасть не могу! Он у вас не заколдованный случайно?

Все хором стали убеждать, что ничего подобного – рынок прекрасный и вообще лучший в мире, а чтобы мне не бродить в поисках лучшей лавки, меня всей толпой проводят туда, где лучшее качество и приемлемые цены.

Барк, хлопнув меня по плечу, сказал, что знает, где я остановился, и передаст мою долю после продажи трофеев через хозяина гостиницы. Мы расстались с патрулем, и я с новыми знакомыми наконец-то попал на рынок.

Узнав, что я лекарь, парни воодушевились и стали энергично перемигиваться с Лимом. Тот со значением кивнул, и компания успокоилась. Все эти перемигивания не прошли мимо моего внимания, но что они означают, я пока не представлял. Тем не менее на всякий случай приготовился к возможным неприятностям. Вскоре меня привели к порогу одной из лавок, на мой взгляд, ничем не отличающейся от прочих на рынке, но уверили, что у дядюшки Валки есть все для лекаря и по очень скромным ценам.

Дядюшка Валка, крепкий черноусый и черноволосый мужчина с походкой тигра и руками мастера-фехтовальщика, встретил компанию приветливо, как давних и добрых знакомых:

– Что, ребята, снова в поход?

– Да, Валка. Невмоготу сидеть тут и поминать Ситра. Да и Ситоре, сестре его, не мешает переменить место. Здесь ведь все напоминает о нем.

– И куда теперь?

– Хотим пройти северным маршрутом до восточной границы. Есть парочка многообещающих руин...

– А замену Ситру уже присмотрели?

Лим помялся и туманно ответил, что присмотрели. Есть на примете очень даже подходящий кандидат, но он пока ничего не знает и согласится ли – неизвестно.

За разговорами Валка успевал подробно отвечать на мои вопросы, демонстрировать товар и торговаться. Я купил себе походную кожаную лекарскую сумку, усиленную топорным заклинанием (воздействием это назвать стыдно) прочности и объема. Сумку набил под завязку самыми дорогими и редкими травами, зельями и эликсирами. Увидев на полке знакомый флакончик с укрепляюще-успокаивающим зельем (в точности такой же я подарил мальчику, пострадавшему от рук вампиров), решил пополнить запас и попросил штучки три.

– У меня всего один и стоит он пять золотых,– рассмеялся торговец.

Учитывая, что кожаная сумка, набитая битком, обошлась мне всего в семь золотых, цена за столь простое зелье, мягко говоря, удивила.

– Да и зачем тебе это средство для истеричных дамочек?

Странно. Неужели в наше время истеричные дамочки покрепче имперского пехотинца будут? Хотя реакция людей (в том числе и явных домохозяек) на прорыв показала, с одной стороны, насколько народ привык к ежеминутной опасности для жизни, но с другой – люди должны были оставаться людьми и за пятьсот лет вряд ли могли так кардинально измениться. Тем более что других признаков замены нервов на стальную проволоку мной не выявлено.

– Ты что, решил, будто у меня там настоящее зелье времен империи залито? – Валка искренне рассмеялся, видимо, правильно поняв мое удивление.– Из какой берлоги ты вылез, парень? Пять золотых – это цена самого флакона. Будь он запечатан печатью имперской лекарской академии, он стоил бы восемьсот золотых. Не каждый барон может себе позволить. Парни Лима пять лет назад в развалинах нашли три таких флакона. Теперь их семьи купили дома в пределах городской черты. Так ведь, Лим? – спросил он вожака кладоискателей.

– Истинно так, дядюшка Валка,– кивнул головой Лим.

М-да. Придется варить самому, раз купить невозможно. И, пожалуй, лабораторные опыты вспомнить будет очень кстати. Вот только где лабораторию подходящую найти? На костре или кухонной плите не получится – слишком деликатный процесс. Нужна специальная посуда, перегонные кубы, равномерный и строго дозированный нагрев... да много чего еще.

Выйдя из лавки всей компанией, мы остановились, Лим посмотрел на одного из своих парней, по виду элва, и после его кивка озвучил то, о чем я стал потихоньку догадываться:

– Слушай, парень… извини, не знаю, как к тебе обращаться...

– Родеро. Меня зовут Родеро, и я... лекарь. Простой лекарь.

На мои слова о простом лекаре вся компания театрально закивала головами: «Ага-ага! Конечно-конечно! Простой такой лекарь. Чтоб пальцы размять, парочку кроторов походя зарежет, потом микстурку больному с ложечки подаст – так и работает».

– Так вот, Родеро. Ты ведь не местный? А какие у тебя планы? Я имею в виду, остаться здесь или уехать куда?

– Завтра собираюсь выехать в столицу с караваном Набура.

– Мы предлагаем тебе вступить в наш отряд. Временно или постоянно – это как захочешь. Такой воин, да еще лекарь, нам очень нужен. Обещаем равную со всеми долю в добыче. Ели ты не слышал, мы планируем пройти севернее столицы до восточной границы Кронтора с Дракией, затем в столицу. Там, говорят, можно продать добычу на треть дороже.

– Я должен подумать...

– Хорошо, подумай. Мы утром зайдем за тобой. Ты где остановился?

– В гостинице «Луч короны».

– Договорились. Тогда до завтра?

– До завтра.

Мы расстались, а я глубоко задумался над предложением Лима и его команды. Караван, конечно, пойдет по прямой, но с грузом и длительными остановками в пути для торговли, поэтому двигаться будет явно гораздо медленнее, чем отряд охотников за сокровищами. Так что вполне реально оказаться в столице раньше торговца, приняв предложение Лима. К тому же сама столица мне особо и не нужна. Мне как раз нужнее именно восточная граница.

У коменданта я не собирался задерживаться надолго. Подустал за этот суматошный день. Тот, понимая мое желание добраться до койки, первым делом вручил мне две небольшие серебряные пластины. Одну прямоугольной формы с закругленными углами и красивой гравировкой по периметру, другую – овальную и более простую. В центре первой в круге красовалось стилизованное изображение беса до плеч с саблями наголо и надписью: «Барон Бессора лекарь Родеро». На второй пластине в центре было личико гоблина с улыбкой до ушей и ниже текст: «Банк Гобшильд и сыновья». Обе пластины содержали слепок моей ауры.

– Эти документы срочно изготовлены для тебя лично,– кратко пояснил мне архибек.– Первая карта,– пластины почему-то называли картами,– свидетельствует, что ты – подданный Бессора и барон. Все, у кого титул выше, имеют золотую пластину, но тебе, думаю, не надо, чтобы кто-то начал копать, откуда взялась столь знатная персона. Медная – для безземельных дворян и младших сыновей баронов – мне показалась недостаточной. Баронов довольно много, чтобы не быть на виду, и в то же время, случись что, разбираться будут не ниже чем на уровне правительств, учитывая наше подданство. Это может отчасти защитить тебя юридически. С нами все боятся ссориться. Вторая – серебряная карта банка. По ней можно снять почти четверть нашей казны. После того как гномы потеряли свою развитую сеть банков, а вместе с ней и секрет быстрого перемещения ценностей между филиалами, это дело оказалось в руках гоблинов. Теперь они содержат самые крупные и надежные банки. Пока у нас не было на них нареканий. В любом более-менее крупном городе континента есть их филиалы.

Я поблагодарил коменданта за предусмотрительность, спрятал карты в карман поближе к телу и даже на пуговицу застегнул. Потом мы прошли в хранилище, и я тщательно осмотрел вещи убиенных вампиров. Ничего интересного не обнаружил, за исключением перстня торгового представителя. Перстенек содержал структуру воздействия алмазной чумы и одновременно накопитель. Причем я мог точно сказать, что этот предмет относится не к временам прежнего государства вампиров, а самый натуральный новодел. Книги однозначно свидетельствовали, что применившего это воздействие ждала медленная и мучительная смерть по законам всех народов, даже если применили его во благо собственной страны. Поэтому прежние архимаги делали такие артефакты тайно, в мизерном количестве и никогда не забывали снабдить дополнительной структурой, стиравшей все следы после применения. Маг, который внедрял воздействие в этот перстень, скорее всего, просто не умел создавать столь сложные структуры, хотя существовала небольшая вероятность, что не посчитал нужным.

Я рассказал об особенностях перстня коменданту и одновременно Фареку, напомнив последнему о необходимости вспомнить уже более конкретно, не пересекались ли пути его дочери и торгового представителя вампиров. Недолго подумав, тот действительно вспомнил, как восемь дней назад почему-то к нему домой, а не в служебный кабинет заявился представитель и стал просить снова рассмотреть вопрос, в решении которого ему уже было отказано. Пробыл недолго и быстро откланялся. Войдя в дом, увидел Корсу, которую раньше не замечал, а тут наговорил кучу любезностей и даже руку поцеловал, при этом чем-то оцарапав ладонь девушки. Этим самым перстнем или еще чем – неизвестно. Поскольку ранка была пустяковая, девочка даже бинтовать ее не стала, так и побежала к подругам.

– Вот что, Лоскер. Насколько я понял, кроме торгового представительства, других официальных миссий вампиров в городе нет? – Получив подтверждение от коменданта, продолжил: – В таком случае, когда к тебе заявятся послы соседей узнать о судьбе своих сограждан, максимально тяни время и напускай побольше туману. Пусть догадываются, что тебе кое-что известно, но держат эти догадки при себе. Ты же понимаешь, что этот перстень – отличный повод для войны. Однако я еще не выяснил – они сами подставились или их подставили? Действовал представитель по приказу короля или по своей инициативе? А может, здесь и вовсе чисто торговые интересы.

С облегчением завершив дела на сегодня, я вышел из комендатуры и отправился в гостиницу. В городе уже зажгли фонари, улицы почти обезлюдели, и только кое-где мелькали силуэты припозднившихся прохожих. Практически бесшумно проходили мимо патрули бесов, и топали отряды представителей других рас – в стражу набирали не только бесов.

Моя задумчивость и то, что никто не собирался меня убивать или калечить, может послужить небольшим оправданием того, что я позволил схватить себя за рукав и грубо рвануть в сторону.

– Ты, смерд, пойдешь со мной! – По-прежнему никакой ненависти по отношению к себе я не чувствовал, только огромную усталость и раздражение в сочетании с облегчением – наконец-то дело сделано.

Не люблю, когда меня хватают да еще оскорбляют. Назвали так не потому, что не в курсе моего социального статуса, а с целью именно унизить. Это кто ж так верит в свою безнаказанность? Один момент, и обидчик скрючился у моих ног от удара «алмазным пальцем» в солнечное сплетение, а рука, только что сжимавшая мой рукав, оказалась в жестком захвате. Неучтивый тип был одет в цвета телохранителей сегодняшнего мальчика-инвалида, но гораздо богаче и, я бы сказал, более вычурно. То есть богато – с уймой кружавчиков, рюшечек, пряжечек, галунчиков и шеврончиков, но безвкусно. Похоже, один из главарей наемников. Двое рядовых, кстати сказать, стояли сзади и уже угрожающе обнажили сабли. Мой кинжал моментально оказался у горла их главного, заставив наемников отступить и задуматься.

– Не шути, паря,– мрачно сказал один из них, кажется, я видел его при нападении вампиров.– Мы охранники принца. Нас послали найти тебя и привести к принцессе.

Ага. Стало быть, высокая светловолосая девушка со шрамом – принцесса, а исцеленный мальчик – принц. Интересный расклад. И что же им от меня надо?

– «Ты пойдешь со мной, смерд» – это и есть то любезное приглашение, которое хотела мне передать принцесса? – съязвил я.

– Прости, господин лекарь. Ты помог принцу и ушел. А весь отряд с полудня не жрамши прочесывает город в поисках тебя. Подустали малость. Вот господин лейтенант и сорвался. В комендатуре толком не знают, где ты. Лекарь на месте не сидит, по больным ходит. Хорошо хоть сказали, где живешь и что в комендатуру наверняка вечером зайдешь. Так мы и там и там дежурили.

Ссориться на пустом месте с королевским двором государства, которое мне надо пересечь, было не с руки, поэтому, как бы ни устал, а идти все равно придется.

– Хорошо,– сказал я, отпуская воинственного офицера,– я иду. А держаться за мой рукав все-таки не советую. Я тоже устал.

– Как ты посмел, смерд!..– в ярости стал было брызгать слюной офицер, но дальше я не слушал – удар моего кулака в челюсть остановил красноречие военного. С этой минуты и еще, пожалуй, на пару дней.

– Я не позволю оскорблять себя. В следующий раз просто убью.

Но, похоже, мое предупреждение пропало даром – офицер дотошно изучал звездочки в своих глазах и пытался освоить мычание в качестве основного способа общения.

Тот же охранник с искренним сочувствием сказал:

– Ты, паря, зря так-то. Здесь-то он тебя не достанет, но не будешь же ты всю жизнь сидеть в этом городе. Выйдешь, а у лейтенанта много могущественной родни, да и сам он не промах. И все шибко злопамятные. Так просто не спустят.

– Хорошо,– вздохнул я.– Благодарю за совет. Пошли, что ли?

Охранники кивнули и, поддерживая своего командира, потащились за мной.

– Где вы болтались?! Госпожа извелась вся! – этими словами нас встретил в королевской резиденции седой капитан охраны.– А-а... привели голубчика! А что с лейтенантом?

– Э-э-э… м-мы... в-вз-звыав...– пытался что-то промямлить офицер, который немного очухался по дороге и изо всех сил пытался стоять перед своим командиром прямо. Получалось плохо. Его мотало, как бутылку с запиской на штормовых волнах.

– Ладно, потом разберемся,– нетерпеливо перебил его шифрованный монолог капитан и приказал: – Лейтенанта к профессору. Вам отдыхать. А тебе,– глянул он на меня,– следовать за мной.

В небольшом, роскошно обставленном кабинете я заметил мастера-целителя Вассора, сидевшего в кресле возле левой стены, и индюка-профессора, расположившегося в таком же кресле у противоположной. В центре комнаты я еще раз увидел свою янтарноглазую красотку и на пару секунд задержал взгляд. Признаться, уже не чаял больше встретить ее перед отъездом. Незнакомка оживленно спорила о чем-то с принцессой и не обратила внимания на мое появление. Но та меня заметила. И не только меня, но и то, что я задержал взгляд на ее собеседнице.

– Смотри, Фиора,– с усмешкой кивнула она в мою сторону,– еще один новобранец в твой легион воздыхателей. Скоро из них можно будет полк организовать. А тебя, сестрица, поставить командиром. Вот и посмотрим, действительно ли они готовы за тебя в огонь и воду? – Вот ведь знаменитая женская интуиция, не проведешь.

Сестрица?! Моя краса лениво обернулась, и легкая победная улыбка тронула ее губы. А меня чуть морозом не скрутило: Конкиста – караван – Мирасель – безумство любви – политика – бокал с вином – геенна огненная. Я уже один раз умер по-настоящему. Прежний Дит развеялся в прах. Там. На острове. Влетая в бурлящее озеро огня. Поэтому я так легко принял новое имя. А новый я, Родеро, зная, чем все это кончается, не желает больше играть в эти игры власть предержащих. После своей смерти видеть в принцессе девушку я просто не в состоянии.

Мой троглодит рыкнул, махнул рукой и, волоча по камням свою верную спутницу дубину, устало скрылся в пещере.

Девушки быстро и тонко улавливают изменения в настроении мужчин, что позволяет им виртуозно владеть огнеопасным оружием под названием флирт. Выражение лица у меня ничуть не изменилось, но, видимо, что-то мелькнуло в глазах, а может, и не мелькало ничего, но изменение моего отношения красавица уловила очень точно. Улыбка сменилась недоумением, в глазах отразилась напряженная работа мысли и попытка понять, почему буквально секунду назад она чувствовала мой восторг и восхищение, а сейчас – только пустоту и холодное равнодушие? Объяснять ей свое специфическое отношение к принцессам я не стал, переключив внимание на ее, вероятно, старшую сестру. Та, будучи тоже существом женского пола, почувствовала изменение ситуации и, так же как сестра, пришла в полнейшее недоумение. Однако принцессу, неспособную быстро обуздать свои чувства, вряд ли бы направили с инспекцией. Она взяла себя в руки и прохладным деловым тоном спросила капитана:

– Это и есть тот молодой лекарь, оказавший помощь моему брату?

– Да, госпожа! Опознан одним из телохранителей принца,– отрапортовал офицер.– При задержании оказал сопротивление и сломал челюсть лейтенанту Кирксу.

«Вот козел!» – скорее с изумлением, чем с обидой подумал я. На меня вытаращились все, кто находился в этой комнате: обе принцессы, мастер Вассор и профессор. Вассор и придворный лекарь, судя по взглядам, которыми они перед этим друг друга одаривали, не очень любят друг друга.

– Докладывай,– холодно и жестко скомандовала голубоглазая принцесса.– Как все произошло?

– Я должен уточнить подробности у лейтенанта,– сразу вспотел командир охраны.– Он пока не в состоянии доложить. Кстати, господин профессор,– бодро попытался сменить тему капитан,– я направил его к тебе. Может, посмотришь?

– Не увиливай! – не дала себя сбить с толку принцесса.– Докладывай четко, ясно и коротко, как все произошло?

– Я в точности не знаю, но предполагаю, что...

– Мне не нужны твои догадки, Борси. Факты! Есть у тебя факты? Нет?! Тогда ты, лекарь, расскажи, как было дело.

Я вкратце описал момент знакомства с лейтенантом, не давая никаких оценок.

– Итак,– подытожила принцесса.– Ты, капитан, не выполнил мой приказ. Что тебе было велено?..– Служака весь взмок, не понимая, в чем он виноват и что от него хотят.– Найти и доставить молодого лекаря! Надо было вежливо попросить, и он пошел бы сам. Ведь так? – спросила она меня.

Пока я не могу понять, зачем эта показательная порка пусть идиота, но явно ни в чем не виновного офицера. Для воина «найти и доставить» – то же самое, что «хватать и тащить». А принцесса наверняка не озаботилась уточнением, что следует «вежливо попросить». Даже в такой мелочи проявляется правитель – он не может быть неправ, и если все-таки неправ, виноваты подчиненные, которые не удосужились угадать его истинные намерения. Тем не менее эти разборки вполне можно было устроить без посторонних. Значит, принцессе что-то нужно от меня и этим бичеванием служаки она хочет показать мне свое расположение.

– Ты не разъяснил подчиненным, как они должны действовать, вследствие чего они допустили грубость и хамство по отношению к уважаемому лекарю. Поэтому я объявляю тебе взыскание и штрафую на двадцать золотых. Предупреди казначея, чтобы не забыл вычесть из твоего жалованья. Свободен.

Капитан прожег меня ненавидящим взглядом, четко повернулся и вышел за дверь.

– Господин лекарь,– учтиво обратилась ко мне принцесса,– я пригласила тебя... Да-да, именно пригласила. Ох уж эти военные. Всегда понимают приказы буквально. Надеюсь, ты простишь им неучтивость?

– Уже простил,– равнодушно ответил я. Не нравится мне, когда сильные мира сего говорят с заведомо нижестоящим так ласково, словно с родным и любимым кузеном.

– Прекрасно. Тогда позволь задать тебе пару вопросов.

– Я весь к твоим услугам.

– Скажи, что ты такое сделал с братом, что он категорически, до истерики, не позволяет себя трогать до полуночи?

– Я порекомендовал ему не шевелиться. Это нужно для его здоровья,– прикинулся я наивным.

– Я понимаю,– скрывая раздражение, по-прежнему вежливо продолжила принцесса.– Но все-таки. Нынешний придворный лекарь,– она кивнула в сторону профессора,– утверждает, что это чистейшее шарлатанство и ты набиваешь себе цену за счет мучений мальчика. С его точки зрения, это надо немедленно прекратить, невзирая на протесты брата, ибо отрок в силу юного возраста не понимает, к чему может привести застой жидкостей в организме, обусловленный длительным нахождением в неподвижности.– Принцесса явно слово в слово процитировала профессора.– Наш бывший придворный лекарь,– кивок в сторону Вассора,– утверждает, что необходимо безусловно следовать твоим рекомендациям.– Она резко развернулась к мастеру и жестко спросила: – Ты не изменил своего мнения, Вассор?

– Нет,– твердо ответил старец,– не изменил. Более того, я в нем утвердился.

– Вот даже как... И почему же? Ты хотел увидеть того лекаря, который выдал подобные рекомендации в ситуации, подобных мер не требующей. Ты его увидел. Тебя убедил его вид или осмотр брата?

– В первую очередь, осмотр мальчика конечно же. Я уже говорил, что догадываюсь, какие будут последствия лечения, и настоятельно рекомендую не трогать ребенка.

– Тебя что-то связывает с этим лекарем? Что и как ты там увидел?

– Позволь мне не отвечать на этот вопрос.

– Позволь мне настаивать на ответе,– усилила давление принцесса.

– В таком случае… – Вассор тяжело поднялся, холодно поклонился и сказал: – Честь имею кланяться. Свое мнение я высказал, ваше дело следовать моим советам или нет, но профессиональные секреты выдавать всяким напыщенным недоучкам,– глаза его метнули молнию в профессора,– я не намерен.

– И тебе безразлично, что тебе приказывает лицо королевской крови? – Закипая от ярости, принцесса почти цедила слова сквозь зубы.

– Поэтому-то я ушел с должности придворного лекаря. Поэтому-то принял гражданство Бессора. Мне надоело тратить время на бесполезные споры с манипуляторами, ни грана не смыслящими в высоком искусстве магического исцеления. Я признавал и признаю их достижения в немагическом искусстве врачевания. Но простить им гонения на мою школу не могу и не желаю!.. Об этом я говорил не раз. Твой папенька, министр здоровья и первый претендент на престол, не внял моим словам и принял сторону моих оппонентов. Его воля. Но приказывать мне ни он, ни ты, при всем моем уважении, теперь не можете. Честь имею кланяться.

– Неужели подчиняться человеку для тебя унизительнее, чем каким-то бесам?

– Комендант, несмотря на свою наружность, достойный и порядочный человек. Всем бы министрам быть такими, как он. Королевство уже давно стало бы самым сильным на континенте и не боялось бы ни вампиров, ни Дракии. Недаром он много лет возглавляет, по сути, отдельное,– Вассор специально выделил это слово, чтобы подчеркнуть свою независимость,– процветающее государство. К плохому правителю народ валом не валит, чтобы напроситься в подданные.

Непреклонный взгляд мудрого старика столкнулся с тяжелым, полным ярости взглядом молодой принцессы. Так они пободались некоторое время, затем старец откланялся и ушел.

– Недоучка! Это же надо, какая наглость! Назвать меня! Профессора! Действительного члена...– затявкал из угла шакал, когда лев покинул помещение.

– Помолчи, профессор. Не до тебя сейчас,– поморщилась девушка.

– Нет, но какая наглость!..

– Если не замолчишь сейчас же, я тебе припомню некоторые моменты,– угрожающе посмотрела принцесса на придворного лекаря, заставив его умолкнуть и съежиться в кресле, став незаметным, как таракан под блюдцем.

Все это время янтарноглазая Фиора, навострив ушки, внимательно слушала нашу перепалку. Почему-то ей была неприятна ссора сестры с Вассором, но она не стала влезать со своими комментариями.

– Сестрица, пойди отдохни. Мы с тобой потом договорим.

Фиора правильно поняла намек старшей сестры и упорхнула за дверь. А принцесса снова переключилась на меня. Достав флакон, подаренный мной мальчику, она твердо посмотрела мне в глаза и требовательно спросила:

– Откуда ты это взял?

– Нашел,– пожал я плечами.

– Где?

– Это профессиональный секрет.– Не буду же я рассказывать про учебный центр, в хранилищах которого таких полно. Хотя, конечно, надо было перелить в какой-нибудь попроще, но кто знал, что с этим средством здесь так трудно? Да и куда переливать? До рынка я ведь тогда так и не дошел.

– Ты знаешь, сколько это стоит?

– Знаю,– честно ответил я, опять же не поясняя, что узнал буквально только что.

– И вот так просто даришь очень дорогую вещь незнакомому мальчишке?

– Его обидели. Тем самым вызвали мое сочувствие.

– С какой целью ты сделал столь дорогой подарок? – быстро и настойчиво спросила принцесса.

– С целью поправки здоровья пациента,– невозмутимо ответил я.

– И готов поклясться, что только для этого?

– Готов. Клянусь, что не имел иного умысла, нежели ускорить исцеление мальчика.

Принцесса немного расслабилась и даже улыбнулась... как кошка мышке.

– Я отдам тебе тысячу золотых за это зелье. Да,– словно спохватилась принцесса,– прости, я забыла, что ты там исцелил?

– Я ничего не говорил,– позволил я себе легкую усмешку.– Но в ближайшие дни это станет настолько очевидным для всех, что нет нужды говорить об этом заранее.

– Ну что ж,– не выдав своего разочарования, как ни в чем не бывало продолжила принцесса,– деньги за флакон и жалованье за первый месяц в размере двухсот золотых получишь у казначея… – В углу удивленно и завистливо пискнул забытый профессор. Принцесса сделала вид, что не заметила, и закончила: – ...когда моя походная канцелярия оформит тебя на службу короне Кронтора.

Девушка посмотрела на меня предвкушающим взглядом. Нет, ничего такого эротически-постельного в нем не было. Она ожидала, что, получив столь лестное предложение, я онемею от счастья и кинусь со всех ног ручки ей целовать, лепеча что-нибудь верноподданническое. Она наверняка не знала, что конкретно я сделал с ее братом, но явно больше верила Вассору, чем сопровождающему профессору, и хотела заполучить лично для себя перспективного, способного лекаря, при этом ручного – вплоть до клевания крошек с ладони. А что бы мне оставалось делать? Офицеры охраны во главе с капитаном благодаря ее демонстративному разносу меня уже ненавидят. Те, кто еще не знает об этом, скоро узнают – «безвинно» пострадавшие распишут в самых ярких красках мою гнилую сущность. Предполагаемый коллега уже пыхтит от зависти к немалому окладу. Вероятно, сам он имеет либо такой же, либо чуть больший. Куда мне в таких условиях деваться? Только, поскуливая, лизать ее сапожки, уповая на защиту от нападений: физических – со стороны военных, профессиональных – со стороны придворного лекаря.

Скажу сразу. Предвкушения оказались напрасными. Я с самым невозмутимым видом ответил:

– Первое – за подарки я денег не беру. Второе – как гражданин Бессора я имею право подумать, прежде чем принять столь лестное предложение?

Две бронепрожигающие молнии из глаз принцессы не спалили меня на месте, но явственно показали всю глубину моего падения в ее мнении. Тем не менее девушка делано радушно улыбнулась и сказала:

– Разумеется. Это твое право... думать. Я знаю, что ты парень умный и примешь правильное решение. А теперь ступай к себе. Думай. Мы отбываем через два дня. Да... еще. Чтобы тебе было проще думать. Тебе ведь надо в столицу?! – скорее утверждая, нежели спрашивая, сказала принцесса.– Так вот. Почтенный Набур не сможет предоставить тебе место в своем караване... и вообще ни один караван не примет тебя. А теперь иди,– ехидно улыбнулась она мне на прощание.

Пожалуй, действительно, выход у меня был только один. Я откланялся и наконец-то пошел в гостиницу, где по мне соскучилась постель.

Утром чуть свет, как обычно, размявшись и умывшись, я позавтракал в ресторане гостиницы и, прихватив вещи, спустился в холл. Там меня уже ждали охотники за древностями.

– Я принимаю ваше предложение. Только с запасами продуктов не знаю как быть, я не озаботился их заказом.

– И правильно сделал,– широко улыбнулся мне Лим.– Я имею в виду то, что теперь ты с нами, и то, что не озаботился запасами. У нас общий котел, а тебя мы на всякий случай приняли в расчет. Все в порядке.

– Хозяин! – прозвучал с порога мелодичный голосок.– Где у тебя живет лекарь Родеро?