ГЛАВА 22

Если вы думаете, что на этом программа потрясений, заботливо подготовленная Птенчиковым для своих новых знакомых, была закончена, то глубоко ошибаетесь. Едва рассеялся разноцветный дым и едкий запах пороха перестал щекотать ноздри, из-за верхушек деревьев выплыл огромный фиолетовый шар, украшенный диковинным орнаментом. Под шаром на толстых веревках висела плетеная корзина, из которой выглядывали двое мужиков и приветливо махали руками. Конструкция плавно опустилась на землю, и пассажиры ловко выпрыгнули из корзинки.

— Здоровы будьте, люди добрые, — хором рявкнули мужики, удивительным образом похожие на Олега с Аркадием, и поклонились в пояс.

Повисла напряженная пауза. Царица с любопытством разглядывала пришельцев, едва оправившийся от предыдущего потрясения Салтан беспомощно хмурился, богатыри же, напротив, обнажили мечи, готовясь исполнять свой долг до последней капли крови. Олег с Аркадием смущенно переминались с ноги на ногу, не сумев толком вникнуть в хитроумный план Птенчикова, переданный им в короткой шифровке. Напряженно улыбаясь, они ожидали дальнейших инструкций.

Иван протиснулся вперед и восторженно завопил:

— Вот чудеса! Да это же слуги скатерки!

— Так и есть, — с облегчением вздохнули мужики. — Мы — двое из скатерки. Прибыли, чтобы исполнить твои, царица, тайные желания.

— Как, прямо здесь, при всём честном народе? — Лебедь покраснела и смущенно оглянулась вокруг.

— А чего тянуть? Желания твои нам хорошо известны, так что приступим. — Мужики извлекли из корзины несколько увесистых свертков, и царица с облегчением вздохнула. — Изволь получить, гражданка Лебедь: флайпланер-тридцать три, последняя модель — одна штука, изумрудное ожерелье — одна штука, прочие драгоценности и боевая амуниция — согласно описи. Проверь и распишись. Вот здесь и здесь. — Аркадий ловко подсунул царице отчетную ведомость.

— Каков, однако, строгий порядок в вашем волшебном хозяйстве, — поразилась царица и, кокетливо глянув на Аркадия, изобразила замысловатую закорючку напротив своего имени. — А до чего перо хитроумное, никогда такого не видывала, — продолжала она, разглядывая синюю пластиковую ручку, украшенную эмблемой ИИИ.

— Это вам, сувенир на память, — пробасил Аркадий, размякнув под игривым взглядом царицы.

— Ты что, сдурел, вещами из будущего разбрасываешься? Нас же за это на служебное разбирательство вызовут! — зашипел Олег на ухо приятелю и обратился к Лебедушке: — Не извольте гневаться, сударыня, но мой коллега, видимо, на солнце перегрелся. Так и норовит казенное добро на сувениры пустить. Если мы последней ручки… в смысле, пера лишимся — не сносить нам головы. Так что будьте любезны вернуть.

Царица надула губки и с надеждой посмотрела на Аркадия.

— Да брось ты, выплачу штраф из зарплаты, и все дела, — отмахнулся тот, с умилением глядя на повеселевшую разом Лебедушку, ловко прячущую ручку на пышной груди.

— Ты, донжуан, на царя взгляни. Не боишься гнева самодержавного ревнивца? — пихнул Олег приятеля, увлекая его в сторону корзины. — Друзья, спасибо за внимание. Мы свое дело сделали, пора бы и на покой.

— Как — пора? А где же, собственно говоря, крылья? — остановила их царица.

«Двое из скатерки» растерянно переглянулись, и к разговору снова подключился Иван:

— А это, матушка, крылья и есть, — он указал на объемистый сверток с флайпланером. — Новейшая конструкция. Полагаю, что слуги волшебной скатерки в курсе всех самых последних разработок и плохого не посоветуют, так что пользуйся на здоровье.

— И охота тебе с этими крыльями морочиться, — встрял Салтан. В руках он держал растерзанную скатерку, извлеченную из-под притихшей наконец тещи. — Вещица волшебная теперь принадлежит нам, так что предлагаю заказать сразу ковер-самолет, и дело с концом. К тому же у меня и собственные желания имеются.

— Э, нет, царь-батюшка, — решительно возразил Иван. — С желаниями тебе придется справиться самостоятельно, а ежели не выйдет, то и обуздать. Может, ты не заметил, только скатерка теперь драная и служить уже никому не будет. Видел, что с ее последней хозяйкой стало? Исчезла без следа, ни косточки не осталось!

— Туда ей и дорога, — мрачно пробормотал Салтан, с сожалением выпуская из рук «самобранку». Иван протянул ее спасателям:

— Теперь эта вещь над вами не властна! — торжественно провозгласил он. Олег с Аркадием преданно вытаращили глаза, изо всех сил скрывая приступ удушающего смеха. — Летите, други, отныне вы свободны.

Други в который раз отвесили земной поклон и поспешили к корзине.

— Да постойте же, — рассердилась Лебедушка. — Может, вы мне всё-таки объясните, как этими крыльями пользоваться?

Олег аж застонал от досады:

— Ну, ты погляди, какая настырная царица попалась! — шепнул он приятелю. Аркадий удрученно пожал плечами: как и Олег, он имел самое отдаленное представление о способах управления флайпланером.

На этот раз Птенчиков тоже растерялся: «Вот черт. Не вызывать же сюда Гвидонова! Впрочем…» Он вспомнил, что как-то раз видел подобную конструкцию по телевизору. Не так уж это и трудно — летать! Поди, не труднее, чем распутывать преступления.

— Если позволите, матушка, я научу, — воодушевленно заявил он.

Лебедь, как в детстве, запрыгала на одной ножке, радостно приговаривая:

— Я полечу! Я полечу!

Салтан, глядя на нее, лишь махнул рукой и уселся на пеньке, в тенечке. А двое из скатерки неожиданно проявили живой интерес к предстоящему событию и даже решили немного отложить свой отъезд.

— Мы теперь люди вольные, скатерка над нами не властна, и спешить нам особо некуда, — объяснил Аркадий, незаметно подмигивая Птенчикову. — Когда еще летающую царицу увидим? А если что, так и помочь постараемся.

— Предлагаю подыскать подходящее место для полета, — деловито заявил Иван. — Нам требуется небольшое возвышение с ровной площадкой для разбега и рядом участок, подходящий для приземления.

— Есть такое место, и совсем недалеко, пешком дойти можно, — решительно произнесла царица. — Возок лучше оставить здесь, уж больно дорога тряская. Вперед! — Царица окинула взглядом свою немногочисленную свиту и вдруг заметила сидящую под кусточком Бабариху.

— Ну, бабуля, ты свое слово сдержала. — Лебедь величаво приблизилась к старухе. — Сдержу и я свое. Говори, что тебе надобно?

Однако Бабариха не отвечала. Блаженно улыбаясь, она разглядывала бегущие по небу облачка. Лебедь расценила ее молчание по-своему:

— Говори, не стесняйся. Обещала, что доживешь ты свой век в почете и уважении, значит, так тому и быть. Сейчас только полетаю немножко — и прямиком в казну, вознаграждение тебе выписывать.

Бабариха внезапно перестала улыбаться, сфокусировала взгляд на царице и запела тоненьким, дрожащим голоском:

— Летять у-утки, летять у-утки, — и, немного помолчав, закончила неожиданно густым басом: — и два-а гуся…

— Что это она имеет в виду? — удивилась царица, оглядываясь на Салтана. — Может, хочет сказать, чтобы я и тебя взяла в полет?

— Эх, Матренушка, — покачал головой Салтан, — одни полеты у тебя в голове. Умом бабка тронулась, неужто не видишь?

Лебедушка охнула, всплеснула руками, и на глазах у нее выступили слезы:

— Вот бедолажка…

Старуха, глянув на царицу, зашмыгала носом, как малое дитя, и громко разревелась. Просто так, за компанию.

— Надобно срочно вести ее во дворец, — засуетилась царица. — Добрынюшка, тебе поручаю цареву тещу.

Богатырь с тоской глянул на свернутые крылья (уж больно ему хотелось увидеть их в действии), но ослушаться не посмел. Подхватив Бабариху под мышки, он поволок ее в сторону дворца, попутно пытаясь утешить:

— Ну, будет тебе, бабка, плакать. Жалко дочку твою, безвременно в скатерке растаявшую, ну так всё одно — от ентих девок одна морока.

Забегая вперед, скажем, что во дворце Бабариха не прижилась: целыми днями бродила она по базару, тихонько наигрывая на гусельках и рассказывая зевакам удивительные истории. Верная своему слову, Лебедушка наряжала ее в шелка и бархат, да только честолюбивой бабке было на это уже наплевать. Среди благодарных слушателей выделялась своим постоянством рыженькая девчушечка с мечтательными глазами. Взяв на себя роль добровольной опекунши, она не отходила от Бабарихи ни на шаг, и даже подсказывала ей текст любимых сказок, в случае если на старушку находило затмение. Кто бы мог подумать, что ее прапра… внучка станет любимой нянюшкой Пушкина?

Спровадив Бабариху во дворец, Лебедь решительным шагом двинулась вдоль опушки. Схватив сверток с флайпланером, Афоня преданно помчался за ней. Салтан нехотя поднялся с пенечка и тоже поплелся следом. Иван же немного отстал от компании, чтобы перекинуться парой слов с друзьями:

— Спасибо, ребята, вы вовремя подоспели.

— Да уж, пришлось нам покрутиться, когда твое сообщение приняли. Хорошо хоть, «Хамелеошу» успели найти да со дна поднять. Егор твой молодец, очень помог с ремонтом. А бандероль с флайпланером лишь в последний момент получили, никак не могли добиться от Центра разрешения на не соответствующий техническим возможностям эпохи подарок, — проворчал Олег. — С петардами ты здорово придумал! А мы всё понять не могли, что за фейерверк тут затевается.

— Сонька уже наверняка в руках полиции, — заметил Аркадий. — Ты, Иван, молодец.

— Нет, ну каково! — не унимался Олег. — Двое из скатерки. Хоть бы предупредил нас заранее, а то вылезаем из корзины и стоим, как два дурака.

— Не обижайтесь, я даже то короткое сообщение с трудом смог передать, а уж на объяснения просто не было времени. Спасибо, что доверились мне. — Иван с благодарностью посмотрел на друзей. — Ладно, побегу вперед, а то еще заподозрит царица что-нибудь неладное. А вы догоняйте.

Иван нагнал Лебедь, собираясь начать инструктаж, но царица, сделав несколько шагов, внезапно остановилась.

Со стороны городских ворот им наперерез двигалась странная процессия. Группа девиц с распушенными волосами и неестественно искаженными лицами кривлялась и вопила, громко вскрикивая и заливаясь в причитаниях. Следом двое дюжих молодцов несли на вытянутых руках длинный деревянный футляр. Замыкали шествие скорбные бояре с зажженными свечами, а также толпа любопытствующих и сочувствующих. Птенчиков разглядел пожилого священника, бормочущего молитвы с весьма недовольным видом.

От толпы отделился Салтанов дворецкий и быстро засеменил навстречу Государю.

— Что это тут у вас? — озадаченно поинтересовался Салтан, разглядывая странный футляр.

— Так, царь-батюшка, огрызки! То есть, я хотел сказать, объедки… — дворецкий совсем смутился.

— Останки, болван! — пришла на помощь сообразительная Лебедушка.

— Так точно, останки, — с облегчением вздохнул дворецкий. — Свояченицу твою хоронить несем, змеем проглоченную.

— А что ж, гроба приличного сколотить не могли?! — взревел государь, оскорбившись за усопшую родственницу.

— Дык ты же сам указал: по размеру… — Олег тихонько подошел к Птенчикову:

— Слушай, что здесь происходит?

— Похороны Сонькиного парика. Не бери в голову, — отозвался детектив.

Плакальщицы снова взвыли дурными голосами, и скорбная процессия продолжила путь.

— Ну, государыня, — вернулся к прежней теме Птенчиков, — предлагаю для начала обсудить основы аэродинамики…

Однако царица его не слушала. Напуганная и дрожащая, стояла она посреди зеленой лужайки с отсутствующим взглядом, будто стукнул ее кто пыльным мешком из-за угла.

— Матрешенька, ты чего это? — забеспокоился Салтан.

— Я никуда не полечу, — едва слышно пролепетала Лебедь. — Вдруг меня снесет в сторону моря, и рухну я в воду, как те злополучные колдуны?

— Не беда, выудим, — пообещал самоуверенный Афоня.

— Так меня же змей сожрет, чудо морское! Будете потом косу мою хоронить… — забилась в истерике царица.

— Может, и не сожрет еще, — неуверенно предположил Салтан. Лебедь зашлась пуще прежнего.

— А ну-ка, братцы, не в службу, а в дружбу! — обратился Птенчиков к Олегу с Аркадием. — Разобрались бы вы с этим змеем. Сколько он будет жизнь людям портить?

— Издеваешься, да? — уточнил Аркадий. — Какого еще змея ты собрался нам подсунуть?

— Ужасного! — сделал огромные глаза учитель литературы. — Вон его шкура на воротах висит. Военный трофей, богатыри постарались. Очень качественная резина.

— Что ты хочешь этим сказать? — прошептал Олег.

— Сонька привезла с собой надувную игрушку, и теперь весь остров трясется от страха. Разве можно оставлять людей в таком положении? — так же тихо ответил Птенчиков.

— О, да мы этого змея в пять минут порубаем! — вскричал исполнившийся энтузиазма Сапожков. — Пойдем, друг, — потянул он недоумевающего Аркадия к воздушному шару:

— Ну-ка, отстучи шифровку: «Срочно вышлите пять метров вареной колбасы».

Птенчиков повернулся к царице:

— Ну что, может, пойдем дальше? Крылышки пока что подготовим…

— Ни за что! — отрезала Лебедушка, с тревогой вглядываясь в удаляющееся пятно воздушного шара.

Историки не заставили себя долго ждать: описав дугу вдоль побережья, шар завис над поляной, и довольный Олег свесился из корзины:

— Получайте вашего змея!

Жутко извиваясь, пятиметровый батон вареной колбасы шмякнулся на траву.

— А-а-а!!! — завизжала царица, бросаясь на шею к Ивану. Доблестный Афоня выхватил меч и принялся ожесточенно рубить колбасу на толстые ломти.

— Вот это грамотно, — одобрил Аркадий. — Вам бы сюда еще хлебушка, и неплохой получится пикничок.

— Угощайтесь! — гостеприимно махнул им Птенчиков.

Когда все оправились после потрясения, попробовали деликатес и одобрили нежный вкус «поганой твари», повеселевшая Лебедушка решила отправить оставшиеся куски во дворец, чтобы опосля знатно отметить свой первый полет. Никола бережно понес колбасу, а поредевшая компания возобновила движение к месту старта. Иван наконец провел запланированный инструктаж, сам удивляясь, до чего убедительно звучат его слова.

— Здесь, — сказала Лебедушка, величаво обозревая окрестности, когда они добралась до вершины небольшого холма. Салтан тут же прилег на одуванчиках, вытянув не привыкшие к пешей ходьбе ноги, а Афоня начал нервно выкладывать камушками границы взлетной полосы. Птенчиков закрепил на талии царицы ремни флайпланера, параллельно раздавая последние напутствия:

— Запомни, самое главное — поймать ветер. Сейчас дует с юго-запада. Хорошенько разбежишься, и как только воздух наполнит крыло — быстро группируйся и не вздумай на радостях дрыгать ногами, не то потеряешь устойчивость. Стропы управления из рук не выпускай…

— Стропы — это веревки по бокам? — уточнила взволнованная Лебедь.

Наконец инструктаж был окончен. Вдохнув полной грудью, царица перекрестилась и начала разбег. Флай-планер выгнулся парусом, стропы натянулись, и Лебедь оторвалась от земли. Она взлетала всё выше и выше, а черная тень, преданно скользящая за нею по земле, становилась всё меньше и меньше. Салтан вскочил на нога, напряженно вглядываясь в небосклон.

— Настоящая Лебедушка, — умильно прошептал Афоня.

— Я лечу, лечу! — донесся до них счастливый голос царицы.

Сердце Ивана бешено колотилось, словно он сам взмыл под облака. Он был чрезвычайно горд своей ученицей.

— А скажи-ка, гость заморский, как заставить эту хреновину на землю вернуться? — неожиданно разрушил идиллию Салтан.

Птенчиков открыл было рот, но тут же его снова захлопнул: ответить на этот провокационный вопрос ему было совершенно нечего. В глубокой растерянности он посмотрел на друзей. Поняв друг друга без слов, они со всех ног кинулись к месту предполагаемой посадки флайпланера. Следом рванул и могучий Афоня. Салтан же, боясь уронить свое царское достоинство чересчур активными действиями, некоторое время топтался на месте, но потом махнул рукой и, подхватив длинные полы кафтана, ринулся вслед за всеми. И как раз вовремя — царица начала угрожающе быстро снижаться.

Казалось, еще мгновение, и несчастная Лебедушка грохнется оземь, но внезапно налетевший с моря порыв соленого ветра подхватил флайпланер, и тот снова взмыл под облака. Позабыв то ли от радости, то ли с перепугу все наставления, данные ей Птенчиковым, царица принялась беспорядочно дергать стропы. Флайпланер отреагировал на это резкой сменой курса и понесся по направлению к городской стене.

— Ежели с ней что случиться… ты у меня… — задыхаясь от непривычных физических упражнений, прохрипел Салтан бегущему рядом Птенчикову.

Не горя желанием вникать в подробности грозящих ему бедствий, Иван сделал мощный рывок и оторвался от компании, которая в точности повторила изящный маневр флайпланера и теперь бодрым галопом неслась в сторону городских ворот.

Население, побросав свои дела, высыпало на улицу. Задрав головы вверх, все наблюдали за диковинным зрелищем. Площадь многоголосо шумела, приветствуя летящую царицу. Стайка чумазой малышни, отчаянно визжа, пыталась догнать проворно скользящую по земле черную тень.

Неожиданно вся площадь ахнула и замерла, не решаясь вздохнуть. Царица, заложив лихой вираж, понеслась прямиком к колокольне, гордо возвышающейся над городом. Молоденький звонарь в отчаянии заметался и, словно желая отпугнуть летящую к нему огромную белую птицу, принялся что есть мочи бить в колокола. Казалось, столкновения не миновать. Из последних сил царица натянула стропы, пытаясь изменить траекторию полета, и ей это почти удалось, однако край флайпланера всё же зацепился за острый щпиль, и царица повисла, запутавшись в веревках, будто в чудовищной паутине, завершив свой полет под приветственный рев толпы и сумасшедший перезвон колоколов.

Салтан прижал к груди упавший сверху сапожок.

— Матрешенька! Ты живая?

— Живая, Салтанушка! — раздалось с колокольни. — Ох, чудно-то как! В следующий раз со мной полетишь.

Ну, потом, разумеется, царицу с колокольни снимали, флайпланер чинили, колбасу вкушали, добрым вином запивали, и была на острове радость великая. Ивана со спасателями — бывшими слугами волшебной скатерки — тоже приглашали принять участие в празднике жизни, да только они отказались.

— Не обижайся, царица, — поклонился Олег. — Только нам уже пора. Мы и так порядком подзадержались.

— Отчего же пора? — расстроилась, Лебедушка. — Ведь вы теперь люди вольные, волшебной службой не обремененные?

— Это мы от скатерки вольные, но у нас и другие дела имеются, — твердо заявил Аркадий. — Да и Ивана, гостя заморского, обещали мы домой подбросить, уж больно он по родимой стороне тоскует, а нам как раз по пути.

— Дозволь, царица, слово молвить? — неожиданно пробасил Никола-старшой.

— Да молви, чего уж там, — махнула рукой Лебедь. Никола откашлялся, прочищая горло, и повернулся к Ивану:

— Я, это… вот чего, — осилив столь внушительное вступление, богатырь задумчиво почесал затылок. — Значиться, прониклись мы к тебе, мил-человек, великим доверием. Челом бьем: изволь остаться с нами за главного. Будешь учить нас пыткам разным, опять же — веревку енту хитрую кидать…. Величать тебя станем дядькой Черномором…

— Отчего же вдруг Черномором? — удивился Иван.

— Дык разве ж ты не из Черна моря приплыл? — в свою очередь удивился богатырь.

— Спасибо за честь великую, но надобно мне в родные пенаты, — отклонил предложение Иван.

— И то верно, — поддержал его Салтан, не слишком довольный восторженными взглядами, которые кидала в сторону заморского гостя пребывающая в эйфории Лебедушка. — Человек без Родины — что птенец без гнезда. А мы тут и сами как-нибудь управимся.

Подивившись проницательности Салтана, раскусившего секретный код шифровок, Иван решил не переживать и считать фразу царя случайным совпадением. Он залез вслед за историками в плетеную корзину, и воздушный шар, лениво переливаясь в лучах солнца, скрылся за лесом.

Варя с Егором бросились на шею учителю. Птенчиков был растроган столь бурным проявлением эмоций и даже не пытался этого скрыть.

— Ну, ребятки, все дела закончены, пора бы домой, — довольно потирая руки, сказал Олег. — Вы с Иваном полетите через спасенный «Хамелеон», а мы с Аркадием…

— Ой! — Глаза Вари неожиданно расширились от испуга.

— Что-то не так? — встревожился Егор.

— Да нет, всё нормально… только… — Она беспомощно оглянулась на спасателей. — Я не совсем понимаю… в какой день будущего вернется Егор?

— А сколько времени он провел в прошлом? — спросил Аркадий. Гвидонов сосредоточенно нахмурился:

— Сейчас соображу. Улетели мы с Варей в понедельник. Затем она вернулась, а я остался куковать в Бабарихином чулане. На рассвете вторника меня засмолили в бочке, в среду я уже был на Буяне, ночь мы с Варей провели на крыше башни, а сегодня вы уже нас обнаружили. Значит, я окажусь в будущем в четверг.

Варя судорожно сглотнула. Егор медленно обвел глазами удрученные лица присутствующих.

— Вы хотите сказать… что в четверг я не вернулся? Иван Иванович, я угадал?

— Ну… — прокашлялся Птенчиков. — Я не разбираюсь во всех этих организационных тонкостях…

— Когда вы вылетели на Буян? — настойчиво прервал его Егор.

— Во вторник, — честно признался Птенчиков. — На восьмой день после твоего исчезновения.

Все помолчали.

— Ну, не могу же я погибнуть при перелете! — вдруг возмутился гений технической мысли.

И тут флегматичный и уравновешенный Аркадий неожиданно подпрыгнул от возбуждения:

— Эврика! Я понял, в чем дело! Машина Егора не была прикреплена к Центральному компьютеру Института, поэтому момент пересечения им временного коридора зафиксировала лишь его скатерка.

— Холодильник, — поправил Аркадия Гвидонов, уже сообразивший, к чему клонит историк.

— Холодильник так холодильник, я же не знаю, где у тебя расположена головная панель. Так вот: отсчет времени, проведенного Егором в прошлом, вела лишь машина, на которой он сюда прилетел. И если бы для возвращения он воспользовался своей скатеркой, то, безусловно, оказался бы дома в четверг. Но скатерка повреждена Бабарихой, и ему волей-неволей придется лететь через наш «Хамелеон», работавший в режиме реального времени относительно отправления в прошлое Ивана и Вари…

— Он не работал, Сонька постаралась, — возразил Птенчиков.

— Мы восстановили все настройки. Для того и существует в ИИИ Центральный компьютер, — пояснил Олег.

— Значит, Егор окажется дома одновременно с нами? — не веря в такое счастье, воскликнула Варя.

— Конечно, — улыбнулся Егор. — Что мне там делать без тебя?

— Тогда поехали, — сказал Птенчиков и махнул рукой.