Глава 16

Мари была полна энергии и новостей. Пока я снимала куртку и разматывала шарф, подруга восторженно тыкала мне в лицо новеньким артефактом. Его Браун прикупила вчера на распродаже в лавке чудес, куда они забрели с Люси после работы. Артефакт представлял собой деревянную фигурку мужичка с топором, высотой дюйма четыре. Вот этот самый топор и опускался со стуком всякий раз, стоило кому-нибудь неподалеку соврать. Занятая мыслями о встреченном недавно зомби, бывшем когда-то зятем Бернарда Спэрроу, я слушала Мари вполуха. Она же разливалась соловьем, какая этот «правдоруб» классная штука. Он успел настучать на Клер, сказавшую, что ее новый костюм из бутика с Мэгпай-стрит, и на Ирэну, якобы ушедшую вчера вечером сразу домой.

— Кстати, ты опять рано… — протянула Мари, подозрительно прищурившись. — Это наводит на размышления. И кроссовки на тебе вчерашние…

Делая вид, что мне нет никакого дела до «правдоруба» в ее руках, я полезла в рюкзак за пакетом.

— Не вчерашние, а единственные. И не ори на весь офис, пока я в туфли не переобулась. Дисциплинарного взыскания за ношение спортивной обуви в рабочее время мне только не хватало.

Однако Браун не так-то легко было сбить со следа.

— Ты точно дома сегодня ночевала? — Мари, поставив артефакт ко мне на стол и даже придвинув фигурку поближе, с нетерпением ждала, что я скажу.

— Дома, конечно. — Мой ответ был исключительно правдивым.

Топор «правдоруба» даже не дрогнул, на что Браун разочарованно вздохнула и отвернулась.

А вопросы надо конкретнее задавать. Ну вот посудите сами, если бы подруга спросила: «Эла, ты сегодня ночевала в Спэрроу-хилл?», отвертеться я при всем желании не смогла бы. В то время как «дом» — понятие растяжимое и вольно трактуемое. К тому же что ни говори, а квартира Тэмаки в настоящий момент как раз пристанищем мне и являлась.

Переобувшись, я взяла фигурку в руки и повертела ее, ища клеймо мага или знак ведьмы в попытке определить авторство. У трио «ВеликиЭ», например, знак — это три вложенные друг в друга буквы «Э», перекрывающие собой большую «С». Здесь же ничего подобного не находилось.

— Будешь часто использовать, он у тебя выдохнется через день-два.

— С чего ты взяла? — вскинулась Браун.

— Ни знака, ни клейма нет. Значит, делали, вряд ли заботясь о качестве заговора и его долговечности. Унесла бы игрушку домой, пока ее тебе тут наши «честные» барышни не заездили. Тем более товар с распродажи возврату не подлежит.

— Ну вот, умеешь ты испоганить радость…

— Да не расстраивайся, «правдорубы» вообще не очень-то живучие. Мама за них всегда с большой неохотой берется. Говорит, в нашем мире от правды чаще бывают проблемы, чем польза.

— Ваша мать, Спэрроу, говорит откровенную чушь.

«Правдоруб» в моих руках стукнул, а мы с Мари, синхронно вздрогнув, повернулись к начальнице, как всегда нежданно нагрянувшей в наш закуток.

Она поправила очки на переносице и менторским тоном произнесла:

— Вам бы следовало знать, Спэрроу, что проносить в банк самопальные артефакты, наравне с неучтенными информационными носителями, строго запрещено службой безопасности.

— Это не Элино, это мое, — с убитым видом призналась Браун.

Голос начальства смягчился:

— Мари, от кого-кого, а от вас я такой глупости не ожидала. Уверена, ваш папа не одобряет подобные выходки. Но, возможно, это была не ваша идея. — Гранд-магесс бросила быстрый взгляд в мою сторону. — На вашем месте я серьезно пересмотрела бы свой круг общения и исключила бы оттуда личностей с подозрительными родственниками.

Хоуп осторожно выглянула из-за перегородки сбоку, показывая мне язык.

Знаете, я очень не люблю, когда всуе поминают мою родню. Особенно таким презрительным тоном. А еще после вчерашнего подслушанного разговора непереносимо хотелось плюнуть в физиономию Смит. Хотя бы в переносном смысле. Оба этих фактора сподвигли меня на следующее заявление:

— Гранд-магесс, мне тут вчера рассказали, что вы чем-то сильно обязаны моей матери. Это правда?

Лицо Хоуп вытянулось и поспешило скрыться, а начальница едва заметно вздрогнула, но быстро сориентировалась и уперла руки в крутые бока.

— Что за бред! Нет, конечно. Мы с твоей матерью даже не знакомы, не говоря уже о…

«Правдоруб» застучал дятлом.

— А вот магесс Полак говорила обратное.

— Ирэна? — побагровела начальница, покосившись на притихший артефакт.

Мой кивок не добавил хорошего настроения шефине.

— Даже не знаю, кому верить. — Я притворно вздохнула под аккомпанемент стука, — Хотя, конечно, я вам больше доверяю, гранд-магесс.

И от греха подальше поставила стучавшего «правдоруба» на стол к Мари. Та быстрым движением сунула артефакт в сумку и попыталась прикинуться мебелью. Начальница сжала зубы. Спустя всего мгновение на ее лицо вновь вернулось презрительно-уничижительное выражение.

— Поменьше слушайте всякие сплетни, Спэрроу. А работайте, наоборот, побольше. На вас поступила жалоба из юридической службы, что вы затягиваете с каким-то простеньким отчетом по просроченной задолженности.

Ничего себе, «простенький отчет»! Ну Хиро, ну змий подколодный! Я ему еще это припомню.

В случае с На-Ма никакие оправдания не помогают. Только полная невозмутимость и побольше канцеляризмов в речи, желательно с отсылками на соответствующие банковские документы.

— В прошлый четверг я уведомила мистера Тэмаки, что для предоставления данного отчета мне необходима служебная записка. Оную я получила только в понедельник. Согласно регламенту, срок предоставления запрошенных данных — пять рабочих дней, начиная с текущего. Сегодня только среда, вследствие чего мне искренне не понятны претензии юридической службы.

Натали Монгрел похватала ртом воздух, похватала и, выдав: «Вот отчетом и занимайтесь, а не всякой чепухой!», удалилась. Спустя мгновение как она поднялась к себе, раздался звонок в секции сопровождения депозитов и ценных бумаг.

Надеюсь, Ирэна недолго будет ломать голову, кто же это сообщил мне столь ценные сведения, и от души подставит свою «заклятую» подружку Хоуп при первой возможности. А если и нет, тогда я придумаю что-нибудь еще. Пусть очень нечасто, но во мне просыпается кровь тех, что «ВеликиЭ».

— И что это вообще было? — недоуменно спросила Мари, посмотрев на меня.

— Я так понимаю, несостоявшееся дисциплинарное взыскание. — Я наконец включила компьютер и, откинувшись на кресле, стала дожидаться, пока он загрузится.

Впереди был долгий рабочий день.

— Росс! Ну наверняка же должен быть способ! — Я лисой крутилась вокруг Хантера.

Тот глубокомысленно жевал зефир, стыренный мной у Мари и принесенный в качестве «подношения» этому божку машины.

Эх, жаль, что сегодня Гарри снова отпросился, на сей раз провожать тещу — с ним куда проще договориться. Золотой души человек, чем все бессовестно пользуются. В том числе и я, если уж быть до конца честной.

— Само собой, должен, — наконец выдал программист, отхлебнув чая и потянувшись за следующим зефиром.

— Так расскажи как.

— Сам пока не знаю. Завтра зайди.

— Ну Ха-а-антер, — поканючила я.

Но парень был что кремень.

— Сказал завтра, значит, завтра.

Ничего не оставалось, как поплестись восвояси.

Вот в такие минуты мне сильнее всего хочется быть длинноногой блондинкой с бюстом, как у Андерсы Памлер, а не тощей рыжей девицей, которую со спины да в шапке частенько за подростка принимают. А бывает, что и глядя в лицо ошибаются.

Будь я шикарной блондинкой, Хантер в лепешку бы расшибся, но нашел в программе необходимый мне отчет этим же вечером. Да еще потом бы полчаса разъяснял, как им пользоваться.

С какой стороны ни погляди, неудачное какое-то дежурство выходило. Хотя если сравнивать с предыдущим, все не так уж и плохо. Впрочем, не будем загадывать — вечер еще не закончился.

Дело, ради которого я поперлась нынче к Хантеру, как вы уже, наверно, догадались, было связано с той достопамятной встречей утром у здания миграционной службы.

Но обо всем по порядку.

Во второй половине дня на столе Браун появилась заветная синенькая папочка с надписью «Приостановления» на обложке. На сей раз внутри был всего один листок.

— Майкл Макарофф, — торжественно зачитала подруга, явно не рассчитывая на оживленный диалог с моей стороны.

В свою очередь я ждала только повода для беседы на интересующую меня тему.

— И по какой причине упокоился упомянутый тобой бедолага? Сердечный приступ? Автокатастрофа? Неосторожное обращение с магией?

— Утопление.

— Это что-то новенькое. Такого еще, кажется, в твоей коллекции не было.

— Эла!

— А что «Эла»? Заметь, не я этот разговор начала.

— Могла бы не поддерживать, — буркнула Мари.

Ну сейчас.

С самого утра мне не давало покоя ощущение неправильности той встречи на Малой Трибунальной. Не должно было существовать этого зомби. Умершие насильственным способом не подлежат поднятию и тем более общественным работам. В качестве исключения убитый может быть привлечен для дачи свидетельских показаний, да к тому же не покидая не то что кладбища — могилы.

Зомби вообще можно заделаться лишь двумя способами (я сейчас законные способы имею в виду). Первый — крупно задолжать магбанку. Второй — сдаться (за деньги, само собой, и немалые) в посмертную кабалу некроманту. Все. Больше вариантов нет. Конечно, в военное время возможна всеобщая мобилизация недавно умерших граждан, но Вторая магическая война, слава Создателю, уже шестьдесят лет как закончилась.

Поэтому в справке о смерти зятька дядюшки Берни в графе «причина», видимо, написано вовсе не «иссушение суккубом», а нечто куда более прозаичное. Вот бы посмотреть что. Так, из любопытства.

Конечно, можно допустить, что зятек продался некроманту, но, если меня спросить, вариант с магбанком выглядел куда достовернее. К тому же никто не мешал мне проверить свою теорию на практике.

— Слушай, а ты причину смерти в программу вводишь?

— С какого перепуга?

— А как тогда узнать, от чего клиент скопы… то есть преставился? Только из приостановлений?

Мари, не будь наивной, сразу поняла, что дело тут не чисто.

— Эла, а ты с какой целью интересуешься?

— Да так, любопытно…

Подруга вскинула бровь:

— Мне «правдоруба» достать?

Перспектива допроса с пристрастием не радовала.

— Доставай, — как можно небрежнее заметила я. — На-Ма увидит — вообще взбеленится. Мне правда всего лишь интересно, по какой причине у нас нынче мужское население «до тридцати» вымирает. То-то я все одна да одна.

Самый верный способ отвлечь Браун — поднять тему моей неустроенной личной жизни.

— Ты одна, потому что дура, — припечатала Мари. — Сколько я тебя на двойные свидания зазываю, а?

Я сделала вид, что страшно жалею об упущенной возможности. Хоуп благоразумно не лезла в наш разговор. Да и вообще, вернувшись с обеда, она была на редкость тиха и незаметна.

— Так зазываешь, значит. Может, я вообще… того… стесняюсь.

— Ты?.. — Браун задохнулась от возмущения. — Стесняешься?!

— А что? Если девушка из семьи потомственных ведьм, так все человеческое ей сразу чуждо?

— Ну, я не то хотела сказать…

— Люси! — крикнула я.

— Чего? — отозвалась та из противоположной от нас секции.

— Как думаешь, я стеснительная?

— Чего?! — вытаращилась на меня нарисовавшаяся в проходе Вине.

Чего да чего. Вот заладила. Неисправный пугач воров прямо. Вечно они у мамы сбоят при повторном заговоре.

— Браун считает, что я наглая, как фейри.

— Я такого не говорила! — запротестовала Мари.

— Но подразумевала.

— Ничего подобного! Вине, скажи ей!

— Да ну вас, сами разбирайтесь, — отмахнулась Люси. — Мне работать надо.

Коллега нырнула обратно в свою секцию, а мы с Мари снова остались с глазу на глаз.

— Так что ты с приостановлениями делаешь? — как ни в чем не бывало поинтересовалась я. — Подшиваешь куда-нибудь? Как их поглядеть?

Подруга молча протянула мне увесистую папку-регистратор.

Служебные записки о приостановлениях были подшиты по дате вступления в силу, поэтому отыскать нужную оказалось не так уж трудно. Как уже упоминалось выше, поднять зомби можно только в течение трех дней после смерти — за этот период клиентов у банка скончалось не так уж много. Тем более что приостановление с интересовавшей меня датой смерти так и вовсе было в единственном экземпляре.

Дэниэл Смит-Эванс. Двадцать шесть полных лет. Адрес регистрации: Ларквилидж, один «а», Спринг-стрит.

Вот как на самом деле звали зятя Бернарда Спэрроу. И умер он, по версии властей, от «летального приступа острой респираторной инфекции». Ну что ж, вполне благовидный предлог, звучащий намного пристойнее настоящей причины смерти.

Интересно, что бы на это сказала специальная инквизиторская комиссия по делам «возвращенцев с того света», особенно в свете того, что у суккуба остается влияние на поднятого мертвеца, а?

«Куда интереснее, как отреагировала бы эта комиссия на твое не лицензированное участие в сем неблаговидном деле. Не стоит вмешивать в дела семьи посторонних». — Бабушкин голос послышался мне столь отчетливо, что я невольно вздрогнула.

— Ты чего? — Мари бросила на меня взгляд через плечо.

Я поежилась:

— Да так. Почитала. Аж страшно как-то стало.

Подруга все поняла по-своему:

— Вот и я говорю, хватай мужика, пока еще есть кого. Последний раз спрашиваю: пойдешь с нами в «СноуВайт» в следующие выходные?

— А?.. — Не до конца осознавая, зачем мне это нужно, я запустила в программе выгрузку приостановленных договоров за последний месяц с разбивкой по датам и остаткам задолженности. — Ну да, пойду.

Мари опешила от моей покладистости.

— Правда?!

— Угу. Только скажи этому своему… как его там?

— Ричард Кларк.

— Вот ему самому. Пусть друга приведет посимпатичнее.

Подруга рассмеялась:

— Ты нашу службу безопасности видела? На красавчика, вроде Тэмаки Хиро, можешь не рассчитывать.

— Чтобы отхватить кого-то вроде Тэмаки Хиро, надо самой походить на шикарную Магдалену Клинтон, а не унылую Элеонору Спэрроу.

Хоуп не удержалась и вылезла из-за перегородки.

— А почему именно на Клинтон?

— Ну она… такая… — блеяла я, затрудняясь с описанием. — А я…

Вот как внятно и не подозрительно объяснить, почему я в данном случае назвала имя Магдалены?

— В первую очередь, не надо быть дурой. — Мари, как всегда, была безапелляционна. — А во вторую, просто необходимо тратить деньги на себя и шмотки. И краситься тоже лучше не забывать. Внутренняя красота, конечно, хорошо, но мужикам подавай что-нибудь более наглядное и доступное. Думаешь, пригласил бы меня Ричард, если бы я одевалась, как ты?

— Ну, спасибо!

— Да пожалуйста!

Мы гордо развернулись друг к дружке спинами. Словно в насмешку, на экран выскочило сообщение об ошибке и невозможности выгрузить заданный отчет. Еще две попытки результатов не дали.

Вот так под конец смены я оказалась в кабинете у программистов, а спустя пять минут — уже за его пределами.

Дежурство же в целом прошло спокойно. А к ночи неожиданно выпал снег. Легкий и мягкий, как гусиный пух. Он таял прежде, чем успевал коснуться мостовой.

Засунув руки поглубже в карманы, я вышла из банка, морально приготовившись к неторопливой вечерней прогулке по центру, по широкой дуге обогнув ярко-сияющий Банк крови.

Береженого… — сами знаете что.

Людей навстречу попадалось — раз-два и обчелся. Середина рабочей недели — после девяти вечера весь народ по домам разбредается, придерживая содержимое кошельков для пятницы. Стоило мне сойти с Университетского моста, прохожие пропали вовсе. А следом прекратился и снег.

Всю дорогу меня не оставляло странное чувство, что за мной кто-то наблюдает. Шаги за спиной. Смазанное движение в темной подворотне на грани видения. Поскольку район был одним из самых респектабельных, повсеместно висели мягко светящиеся хрустальные шары — инквизиторские «наблюдатели», но уютнее от них почему-то не становилось. Невольно я ускорила шаг, решив пожертвовать корпоративной маной — рядом с подземной парковкой в том фешенебельном доме, где проживал Хиро, был круглосуточный портал. Но как назло, попавшаяся по дороге телепортационная будка не работала. Висящая на двери наискось табличка извещала, что «магбанк проводит плановые технические работы».

Конечно, не мне бояться за жизнь, но страх за собственное барахло еще никто не отменял — рюкзак в клюве при всем желании не унести.

Я как раз вовсю уговаривала себя не поддаваться паранойе, когда с треском потух уличный фонарь. Мне на плечо легла рука, а тихий проникновенный голос произнес:

— Ну что, попалась!

Тело тотчас свело судорогой превращения.