ГЛАВА 32

Прощались мы с демонами как с любимыми родственниками, приехавшими из Бердичева и целый месяц разрушавшими нервную систему своим присутствием на жилплощади. После взаимных заверений, что будем рады видеть друг друга в любое время, я не удержалась и выцыганила у Пуфика медальон с изображением зверской хари. Он долго ломался и не хотел мне отдавать столь оригинальную цацку, но я выудила десятирублевую монетку, чудом завалившуюся под подкладку куртки, и бывший бог сломался. А еще говорят, российские деньги ценности не имеют. Это просто наши политические деятели приоритеты расставлять не умеют!

Пока я любовалась на новую фенечку, каждый из демиков счел своим долгом подойти к Пифагору и пообещать устроить тому инвалидность, если он только посмеет обидеть Цветочка. Демон натянуто улыбался и ни в какую не желал отпустить «девочку» на войну, после того как она имела глупость сообщить, что будет принимать самое активное участие в походе против Скелетона. Чувствовалось отсутствие опыта у девчушки. Проста, как правда. Кто же такие вещи мужчине говорит? Правильно, никто. Эх, придется делиться с ней богатым опытом по части запудривания мозгов мужикам, а то он мне своими чувствами всю операцию порушит.

Насколько приятным было расставание, настолько же тяжелой оказалась встреча с командным составом, маявшимся неизвестностью. Видимо, я все же попала Пуфику по голове, у него там что-то замкнуло, и с момента появления салаг у демонов время на уровнях Изменчивого сравнялось. Проще говоря, нас не было вечер и всю ночь. И теперь мы пожинали плоды своего оттяга. На нас орали так, что у меня барабанные перепонки вибрировали. Я и не подозревала, что милейший старикан Ырк умеет столь виртуозно материться. Пришлось выдать ему перо из крыла Пифа, а то я бы точно оглохла.

Федор заставил Крыса раз пятьдесят подряд сменить ипостась. А злой, как голодный крокодил, Зорро практически за уши уволок снайперов на стрельбище. При этом он так многозначительно на них поглядывал, что я всерьез начала опасаться за сохранность их конечностей. Тайке не досталось никого из молодняка, и она лихорадочно озиралась в поисках жертвы. Драконы проявили понимание и вызвали огонь на себя. На Сосискина насел Косточка, а мне давили на психику Мечник, Головастик, Манька и Норкс.

Поиски моей совести могли продолжаться еще очень долго, но тут внезапно, как прыщ перед первым свиданием, из кустов выскочил Холуй с известием, что меня срочно требуют в лазарет. Никогда в жизни я так не радовалась этому свинтусу, как в тот момент. По дороге замучила его вопросами, что такое приключилось? Но эта сволочь, видимо, решила на мне отыграться и молчала как рыба. Его бы в застенки инквизиции, там и не таких глухонемых разговаривали!

Едва я вошла в насквозь пропахший сеном Дом Исцеления, как ко мне с лицом восторженного идиота кинулся один из лекарей и заверещал:

— Светлые Звезды! Метаморф пришел в себя!

— Не думаю, что небесным светилам есть какое-то дело до твоего пациента, — по привычке буркнула аллергия на эльфов, а я, потеснив доктора Пилюлькина, зажав нос, прошла в палату.

Доступ кислорода перекрывала зря. Меняющий облик предстал перед моим взором в образе подростка условно мужского пола, лет так четырнадцати на вид. Выгнав просочившегося вслед за мной ушастого, я присела на край постели, отчаянно переживая, что не догадалась прихватить с собой ни куриного бульона, ни апельсинов.

— Привет, я — Даша, — надо же было как-то начать разговор.

В ответ на меня посмотрели с таким презрением, что мысли о витаминах и жирах быстро сменились на мечты о бейсбольной бите и паяльнике. Вот мне интересно, что я успела ему сделать плохого, если он меня так ненавидит? Остроухие, что ли, успели надудеть про меня? И без того смурное настроение опустилось до уровня «сейчас буду рвать и метать».

Закинула ногу за ногу и, скривив лицо, как при виде таракана, тоном сварливой тещи уточнила:

— А когда это я успела тебе, болезный, бяку-то сделать? Ты же вроде как овощем постоянно прикидывался?

— Подлечили, чтобы снова нацепить браслет подчинения? Так давай, я сопротивляться не буду, — злобно сверкнул глазищами в ответ.

Терпение лопнуло, и мне было плевать, что он только пришел в себя. Загибать пальцы станет дома, маме. Рывком вскочила и отчеканила:

— Лично мне от тебя ничего не надо. Знала бы, что ты такая неблагодарная скотина, палец о палец не ударила бы, чтобы вытащить тебя сначала из рабства, а потом с того света. Но мои друзья вложили в твое выздоровление все свои силы и души. Поэтому я сейчас их приведу, а ты изобразишь на своей роже улыбку и поблагодаришь за все, что они для тебя сделали. А потом можешь валить куда хочешь.

— Думаешь, я тебе поверю? — Весь его вид кричал о готовности вцепиться мне в горло.

— А мне плевать, веришь ты или нет. Я все сказала. И не дай тебе бог показать зубы тем, кому ты обязан жизнью. Обидишь их — лежание на больничной койке будешь вспоминать, как лучшие годы в своей жизни.

— Что, опять одурманишь и заставишь работать на себя? — огрызнулся в ответ.

— Поиграюсь в некроманта, только ты, дружочек мой ситный, в полном разуме будешь, — развернулась и ушла.

Выйдя на улицу, с душой закурила, за что тут же получила кучу осуждающих взглядов от ведущих здоровый образ жизни. Но мне было ровно до их метаний. Меня колотило от негодования. Да, понимаю, что метаморфу пришлось хлебнуть дерьма, но мы ничего плохого ему не сделали, и, прежде чем кидаться в лицо обвинениями, следовало бы разобраться в ситуации. Ладно, стану делать счастливое лицо: ведьма, орк и Норкс ничего не должны заподозрить.

Придя на базу, сообщила знахарям об изменении в состоянии их подопечного, и буквально через минуту, как только осела пыль, поднятая ногами лекарей, я, драконы и Сосискин наслаждались тишиной. Не сговариваясь, мы переглянулись и ходко потрусили в густые заросли, где вознамерились подремать. Бессонная ночь начала отдаваться головной болью и резью в глазах. Нет, ну, может, мои крылатые братья хотели обсудить план предстоящих мероприятий, но лично у меня никаких сил не было. Буркнув: «При пожаре выносить первой!» — я завалилась под куст и через минуту провалилась в сон.

Вместо традиционного сновидения про мужчину мечты мне привиделась какая-то хрень. Скелетон, одетый в костюм Дарта Вейдера в хоккейной маске, грозил огромным световым мечом, а я в кожанке и красной революционной косынке отстреливалась от него из парабеллума. Короче, сюр полный. Я даже обрадовалась, когда Манька меня разбудила, чтобы сообщить, что их метаморфное величество желает со мной поговорить. Если бы у меня не было на него коварных планов, то шиш бы я пошла слушать его извинения. А в том, что он будет извиняться, я не сомневалась ни минуты.

И ошиблась. При повторной встрече студень-мутант смотрел на меня с плохо скрываемым отвращением. Не успела я войти, как он с ходу решил проверить мои нервы на прочность:

— Я сделал, что ты просила, теперь могу уйти?

— Да вали, — на автомате выдала злость, и я направилась на выход.

Обидно, конечно, что пасьянс не складывался, но уговаривать этого желеобразного обиженного не собиралась. В спину донеслось:

— Что, так все просто?

— Нет, ну, если хочешь, могу ноги сломать, и ты отсюда на ушах поползешь, — пожал плечами облом, явно настроенный поплакаться на груди Владыки.

— А ты странная.

Повернувшись, скопировала клоуна из фильма «Оно» и улыбнулась:

— Типа, дура, не пытаюсь тебя удержать? Так ты мне нужен, как огру курс хороших манер!

— Неправда! От меняющих облик всем чего-то нужно! — аж подскочил с кровати. Глазки горят, щечки раскраснелись, прям весь праведным гневом пылает.

Ну, он мне, конечно, позарез нужен, но не признаваться же в этом? Приказав честности и совести заткнуться, села на пафос:

— Ты никогда не думал, что люди иногда совершают добрые поступки потому, что не могут пройти мимо чужой беды?

— Вы все корыстные существа, готовые продать за пару монет родную мать! — парировал в ответ и ехидно посмотрел: мол, давай, попробуй опровергнуть.

Вот тут меня и прорвало. Я, безусловно, не сама бескорыстность, но в тот момент, когда увидела рабов, меньше всего думала о выгоде. О чем и сообщила кидающему в меня обвинения метаморфу, добавив, что когда мы его тащили в дом к Маньке, то не знали, выживет он или нет.

— И все равно не верю, что вам от меня ничего не нужно. Не стали бы вы со мной возиться, вкладывая силу и редкие зелья, — сложил он руки на груди.

— Как же ты меня достал, — сплюнуло раздражение. — Да, когда я узнала, кто ты, то захотела предложить тебе сотрудничество. И в качестве оплаты услуг были бы предложены переезд тебя и твоих сородичей в любой из принадлежащих мне миров и гарантированная защита. Но ты настолько мне надоел, что уже просто мечтаю, когда свалишь отсюда и не будешь тыкать в лицо моей корыстью. — Ненавидящий взгляд уперся ему в переносицу.

В ответ раздалось обидное ржание. Вдвойне обиднее было то, что ржал надо мной пацан, явно не принимающий меня за серьезную тетку. Можно было порезаться, и тотчас сюда прилетела бы куча драконов, но такой поступок говорил бы не в мою пользу. Да и не сторонница я дешевой показухи, предпочитаю давить морально.

— Надеюсь, у тебя плохая память и ты, когда узнаешь, что еще одного из вас изловили, не вспомнишь, что в твоих руках было будущее своего народа, но ты его благополучно похерил. Так что оставляю тебя лелеять обиды, а сама пойду, прошвырнусь по невольничьим рынкам, авось повезет и кого-нибудь из твоих соплеменников удастся купить. А не удастся, так всегда можно взять на время редкую тварюшку у ее доброго хозяина. И затраты, опять же, плевые, я, бывает, в день на трусы больше трачу.

Уж не знаю, что сыграло свою роль, упоминание о нижнем белье или тон, которым я говорила, но клиент поплыл. А тут еще Автопром завалился посмотреть на чудо-чудное диво-дивное — живого метаморфа (тысяча лет в обед, а все как ребенок, любой малости радуется, будет себя хорошо вести — дам ему учебник ботаники за пятый класс посмотреть), да так и уронил глаза в район моего декольте. Мне прям даже интересно стало, чего он такого там углядел.

— Откуда у тебя Эгрегор Тьмы? — Через пару минут король ушастых отмер.

— Чего? — переспросило недоумение.

— Эгрегор Тьмы, — залопотал эльф, подскочил ко мне и тыкнул пальчиком мне в грудь.

Такой наглости я уже стерпеть не могла.

«Взялся за грудь, говори что-нибудь!» — заерепенилось хамство, а я припечатала:

— Как честный эльф, ты обязан на мне жениться. Кто же меня теперь облапанную замуж возьмет?

Правитель заметно побледнел, меняющий облик превратился в какую-то пучеглазую личность, а я решила проявить великодушие:

— Но, как человек, свято верящий в силу чужих помолвок, согласна на денежную компенсацию. Так ты мне сразу отдашь, чего попрошу, или звать Сосискина?

— Символы власти не отдам, а остального не жалко, — небрежно отмахнулся. — Но умоляю, скажи, этот медальон настоящий? И где ты его взяла?

— В карты выиграла. Естественно, это подлинная вещь, я на фуфло не скидываюсь, — показав язык, ответила скрытность.

Нет, вот он что, реально думал, я ему буду рассказывать, где чего беру?

— Шутишь? Да ты хоть понимаешь, что носишь у себя на шее?! — завизжал ушастик, топая тоненькими ножками. — Да любой черный колдун тебя на куски разрежет за этот артефакт! Немедленно отдай его мне, я избавлюсь от него, пока на нас не хлынули полчища адептов зла! — заорал как резаный и загребущие ручонки протянул к моей честно выменянной фигульке.

Пришлось умерить его пыл, пока он мне в горло не вцепился:

— Лапы к моей собственности не тяни, а то ноги протянешь. И ничего я тебе не отдам, знаю вас, хитромудрых: дашь на время интересную вещь, а потом тебе скажут: «Упс, а она куда-то пропала!» А потом узнаешь, что твоя диковинка на каком-нибудь тайном аукционе всплывает. Так что отвали, моя черешня, медальончик останется у меня. И не приведи тебе священный укроп попробовать ее у меня упереть. Моментально устрою горение торфяников!

— Даррья, умоляю, избавься от этого демонического знака! Хочешь, я тебе Звездный Венец отдам, только убери его из моего Священного Леса! — Чуть на колени не упал.

«Мать, видать, Пуфик тебе нереально крутую хрень подогнал, если остроухий готов их самую большую святыню отдать, как бы беды не случилось», — поделился своими выводами мозг.

— Что, здорово темной силой фонит? — уточнила, заранее зная ответ.

— Я не ведаю, что такое «фонит», но эманации зла чувствуются на расстоянии, у нас все охранные заклинания на прорыв демонов сработали.

— От оно как, Михалыч, а я-то думала, что он на метаморфа пришел посмотреть. — Я аж присела на пятую точку от такой «радости». Делать нечего, придется фенечку переправить в надежное место.

— Хорошо, я избавлюсь от него, но за это ты отдашь мне свою корону, как там она называется? Венец Звезды, кажется? И не фига глаза закатывать, я тебя за язык не тянула. Да, и не забудь, ты мне за отказ от претензий по поводу замужества еще должен.

Правитель горестно застонал. От его нытья совесть таки проснулась и пробурчала:

— Ладно, ободок можешь оставить себе, я же не крохоборка какая-то там, но вот с половиной сокровищницы расстаться придется, должна же я как-то компенсировать моральный ущерб.

Полностью деморализованный эльф удалился, оставив нас с меняющим облик наедине. Едва за ним закрылась дверь, как недавний коматозник тут же полез с расспросами на тему: знаю ли я, что такое Эгрегор Тьмы, что мне от него надо, правда ли я могу переправить его народ в другой мир, и т. д. и т. п. Пришлось дать понять, что у стен есть уши и откровенничать даже на территории мнимых союзников я не намерена. В общем, мы договорились, что через пару дней, когда он достаточно окрепнет, гуттаперчевый мальчик переедет жить к нам в лагерь. На сем и попрощались.

Вернувшись в родные пенаты, быстро созвала совещание, на котором озвучила мои, не побоюсь этого слова, коварные планы. Народ поддержал меня бурными овациями, местами переходящими в отборную матерщину. Прения продолжились до глубокой ночи, пока окончательно не удалось всех убедить, что я таки гениальный стратег.

— Надеюсь, ты знаешь, что собираешься делать, — перед тем, как уйти спать, буркнул Федор.

Я угукнула в ответ филином и тут же уволокла Дракона, Сосискина и Кабана на сверхсекретное сборище.

Перво-наперво потребовала у Дракоши рассказать, что такое Эгрегор Тьмы. Рассказал. Все же моя сорочья страсть к побрякушкам подведет меня под монастырь, причем я глубоко сомневаюсь, что он будет мужской и с мягким уставом. В двух словах, медалька с мордой не пойми кого — это вместилище побежденных Пуфиком демонов. Эдакая лампа Аладдина, только вместо доброго джинна там куча озверевших товарищей, жаждущих крови, причем пофиг чьей. Одним словом — законсервированная армия тьмы. За обладание таким артефактом меня порвут на клочки и на тряпочки в любом мире, где есть магия. Тут же возник вопрос: если эта «тушенка» такая ценная, то какого фига Пуфик так легко ее отдал?

— Скорее всего, там томятся души тех, кого ему не удалось себе подчинить. Оппозиция, проще говоря, — выдвинул гипотезу Владыка.

— Или же там настолько слабые демоны, что ему не жалко с ними расстаться, — предложил свою версию старшина.

— Он мог специально тебе это отдать, зная, что ты не утерпишь и попытаешься узнать, что там внутри, и выпустишь в мир беду пострашнее, чем Скелетон, — задумчиво почесывая ухо, резюмировал Сосискин. — Не надо забывать, что он таки высший демон.

Мелькнула мыслишка открыть этот ящик Пандоры и напустить узников совести на Наместника. Видимо, работа мозга отразилась у меня на лбу, иначе с чего бы это троица так переполошилась и кинулась меня умолять не пытаться узнать, как эта хреновина работает.

— Даша, ты не сможешь управлять озлобленными демонами! — завопил бронированный ящер.

— Вот-вот, — поддакнул ему пес, — инструкция по использованию к медальону не прилагается.

— Капитан, как бы нам не пришлось воевать на два фронта, — пробасил демик.

Под этими аргументами я сломалась и попросила дракона от греха подальше переправить «подарочек» Пельфагора в какой-нибудь закрытый мир, но с условием, что по моему первому требованию он мне тут же его предоставит.

Следующую директиву получил Сосискин. Вернее, сначала получил целое ведро сиропа, которое я не дрогнувшей рукой вылила ему на голову:

— Скажи мне, о великий проныра, есть ли кто-то умнее, хитрее и удачливее тебя?

Как и следовало ожидать, кобель моментом приосанился и кинулся заверять, что он круче вареных яиц.

— А есть ли что-то такое, что ты не смог бы сделать за деньги? — вкрадчиво прошептало коварство.

— Я не смогу лично ребенка тебе сделать, а все остальное — без вопросов, — надулся на такую крамолу мой финансовый гений.

— Отлично, тогда завтра возьмешь с собой Кровавого, Зорро, кого-нибудь из драконов и на всем нашем маршруте создашь нам перевалочные базы. В них должно быть все, начиная от туалетной бумаги и заканчивая целым арсеналом. Плюс организуешь разветвленную сеть осведомителей, которая будет докладывать о каждом чихе и вздохе Людки. Если понадобится, покупай амулеты связи, всевидящие зеркала и прочую магическую фигню. Хоть видеокамеры на мышей-полевок навешивай, но я должна видеть ее в онлайне.

Я ждала воплей, скандала и нападок, но Сосискин меня поразил. Он расплылся в довольной улыбке:

— Сделаем. Один черт, Совету демиургов платить. А я потом эту линию связи продам Ифику, ну или тому, кто предложит большую цену.

С чувством выполненного долга позволила себе пойти спать. Впереди нас ждали последние часы спокойствия.

Эльф оказался прав: на остаточную силу медальона, как мотыльки на свет, потянулись колдуны. И первым прирысачил Скелетон. Было почти как в анекдоте: «Выходи, чудище поганое, выходи на смертный бой». Только нам предлагали добровольно выдать Эгрегор, вопя в магический матюгальник на опушке. Как думаете, кого отправили на переговоры? Правильно, меня. Перед выходом я успела поругаться с Сосискиным, вознамерившимся обрядить меня в бронежилет и каску.

— Ты еще противогаз на меня натяни и водолазный костюм, — гневался организм, ни в какую не желающий таскать на себя всякие тяжести.

— Надо будет, и надену! — наступал на меня пес, всерьез опасающийся за целостность моей шкуры.

— А чего ты танк не подогнал? Корешка-прапорщика за распродажу Родины к стенке поставили? — яростно огрызалась в ответ гневливость.

— Поговори мне тут еще, кошка драная! Надевай, кому говорю! — гнул свою политику надоедала.

— Только после того, как ты собачий вальс на балалайке научишься играть, — верещала я в ответ.

Мы бы еще долго пререкались, но тут на опушке что-то рвануло, да так, что листва с мэллорнов посыпалась. Я молча нахлобучила на себя амуницию доблестного российского солдата (хорошо хоть в портянки и кирзовые сапоги не пришлось рядиться) и почапала на переговоры.

Наместник встретил меня во всеоружии. Вороненый конь под жопой, сам в черном костюме, белая рубашка, морда высокомерная. Для полноты образа опереточного злодея только красной гвоздики в петлице не хватало. Он чуть со своего кабысдоха не навернулся, когда меня увидел. Глядя на выражение его лица, я отчетливо поняла, почему нашей армии так во всем мире боятся. Но вот что значит мировое зло, с испугом быстро справился, с коняшки сполз и давай сразу наезжать:

— Отдай Эгрегор, и я обещаю, что пощажу вас.

— Мне помнится, в первый раз тоже говорили, я остановлюсь в любой момент, и чего… — нахально усмехнулась.

— И чего? — повторил, как попка.

— И ничего, похитил, мерзавец, честь девичью. Вот с тех пор не доверяю обещаниям мужиков. — Я была холодна и неприступна, как старая дева на приеме у гинеколога.

Раздались скрип его зубов и чей-то сдавленный смех из-за соседнего куста. Дальнейший наш диалог помню до мельчайших подробностей.

Он: «Где Эгрегор?»

Я: «У законного владельца».

Он, заикаясь: «У к-к-какого?»

Я: «Да приходил тут старичок-лесовичок благообразного вида, интересовался, не находила ли я пуговицу от его штанов венчальных. Ну я, как честная девушка, и вернула».

Он: «Издеваешься?»

Я: «Наговариваешь на меня, я даже не знаю, как это делать».

Он: «Последний раз прошу по-хорошему, отдай мне Эгрегор».

Я: «Да чего ты пристал ко мне с этой эпидерсией, сказала же, нет ее у меня».

По сценарию в этом месте должно следовать демоническое завывание: «Я тебя предупреждал», — но Скелетон обошелся без звуковых спецэффектов. Для меня в очередной раз померк свет.

Очнулась прикованной за руки кандалами к потолку сырой темницы. Из одежды только сережки и браслет диксы. Антураж вокруг меня был как в личной пыточной Малюты Скуратова. Водичка капала, факелы чадили, кругом всякие хитрые конструкции стояли, а на заляпанных кровью столах устрашающего вида металлические инструменты разложены. Была бы я поклонницей БДСМ, раза три бы уже от открывшейся красоты оргазм испытала. Скелетон стоял напротив меня — весь такой под маньяка косил. В одной руке плетка, в другой, нехилый тесак. Мне бы, дуре, испугаться, а меня на ржач распирало. Сказала:

— Тебе бы фартук надеть, вылитый мясник будешь. Хотя нет, лучше кожаные трусы, шипастый ошейник, в соски колечки вставить, жилетку на голое тело и фуражку.

Как он подскочит, как заорет, что пытать меня будет зверски. Видать, за живое задела, иначе чего это он ножичек на клеши поменял? Видимо, я реально его достала до печенок своими намеками на сексуальные предпочтения, потому как на теле во всей красе засиял узор. С момента его последнего проявления прошло довольно много времени, и теперь я чувствовала, что у меня не осталось ни одного свободного сантиметра кожи, где не сверкал бы камень.

У Скелетона при виде этой прелести упали и челюсть, и клещи, да прямо на ногу. Когда он закончил скакать на одной ножке, их любопытство поинтересовалось, что это у меня такое интересненькое на коже. Хотелось сказать, что экзотическая зараза, передающаяся воздушно-капельным путем, но решила пожалеть его мозг и просто сообщила, что это подарок родственников на долгую память. Судя по тому, как у него загорелись глазки, сейчас он попытается для интереса отколупать от меня кусочек плоти вместе с самоцветом. Процедура явно обещала быть болезненной, главное — не заорать, а то сама себя уважать перестану.

Вот за что я иногда люблю свою крылатую братию, так это за то, что они почти всегда приходят вовремя. Скелетон только нацелился на мое комиссарское тело, как в этом приюте извращенца появился пылающий гневом Дракон в компании четырех товарищей, знакомых мне с тех незапамятных времен, когда я, пребывая на больничном листе, валялась в замке у Ифика. Наместник и пискнуть не успел, как один из телохранителей ударом ноги отправил его в красивый полет. Владыка рывком выдрал удерживающие меня цепи и накинул какую-то дерюжку.

А дальше началось веселье. Скелетон, как человек-муха, носился по потолку и стенам, улепетывая от озверевших драконов. Периодически он швырялся в них огненными шарами и ледяными копьями. Но на закованных в броню ящеров его перформансы не оказывали никакого действия. Как мне объяснил друг, этот вид летающих змеев питается исключительно магией. И чем больше Наместник колдовал, тем сильнее становились нападающие. Жаль, что до него это быстро дошло и он перестал использовать паранормальные способности. В общем, дело закончилось банальным членовредительством и выбитыми зубами. Справедливости ради надо сказать, Наместник был без амулетов и своих приверженцев, находись он во всеоружии, шиш бы мужикам (ну, или кто они там на самом деле) удалось ему навалять.

Подойдя к валяющемуся на полу и тихо постанывающему Скелетону, я потыкала его ногой в бок и грозно спросила:

— Ты куда мою одежду дел, фетишист проклятый? Второй раз я к тебе в лапы попадаю, и второй раз с голой задницей пребываю! Давай, возвращай все назад, а то мне Сосискин точно гычу отгрызет за очередную пропажу казенного обмундирования!

Он что-то там пробурчал, потом захрипел, пуская кровавые пузыри, и у Дракона дрогнуло сердце:

— Дашка, давай его добьем, чтобы не мучился?

Как бы ни был велик соблазн закатать его в асфальт, но я отволокла приятеля в уголок и прошептала на ухо:

— Я бы с радостью, но, сам понимаешь, не могу отнять у детей радость победы, а у местного населения народные гулянья, еще и Люська жалко, я ей вроде как прынца обещала. Да и не зачтут мне выигрыш с технической точки зрения. Завалите-то вы его, а не я и не кто-то из демиурчиков.

— Ну да, это ты права, как бы Арк тебя ни любил, но просто так, без нервотрепки, приз он тебе не отдаст. Да и другие демиурги просто так не захотят преподнести тебе Ткань Мироздания на блюдечке с голубой каемочкой.

— Да мне она как-то не уперлась, это вон Сосискину сия тряпка зачем-то нужна, — глядя на поднимающегося пострадавшего, отозвался здоровый пофигизм.

— Я убью тебя, — как только закончил вытирать кровавые сопли, заявил Скелетон.

— Всенепременно, и с особой жестокостью, — согласилось откуда-то взявшееся великодушие.

— Только маленькая поправочка: это я тебя грохну в особо циничной форме, — внесла корректировку никогда не теряющая бдительности наглость.

Скелетон замахнулся, и в меня полетел сгусток тумана.

«Вот же, сука, не весь заряд использовал!» — только и успел пискнуть инстинкт самосохранения.

Спасибо эльфам за их детские выходки, а драконам за науку. Я рухнула на пол, рывком перекатилась до стола, схватила с него первый попавшийся нож и метнула в сторону агрессора. И все это произошло за доли секунды. Урод руку не успел опустить, как у него в плече блеснул стилет.

— Хороший бросок, — флегматично зевнул Дракон.

— Зорро не говори, а то он меня зачмырит. Я в глаз целилась, — вздохнуло разочарование.

Герои фильма «Хищник» молча двинулись в сторону Скелетона, горя желанием обучить его манерам. Но этот сучок гнилой взял и испарился. Пришлось нам с Владыкой несолоно хлебавши отправляться восвояси.

И потянулись дни и ночи, целиком заполненные отражением атак колдунов. Их не волновало, что никакого подарка Пифа на Изменчивом давно уже не было. Чувствую, в этом деле не обошлось без волосатой лапы Наместника. Эльфы наотрез отказались нам помогать отбиваться от супостатов, и мы вертелись, как хомячки в динамо-машине. Нет, я ушастых понимаю, мой косяк, мне и отвечать, но могли же помочь.

Прошлые налеты на наш лагерь оказались невинными шалостями против того, с чем нам приходилось сталкиваться каждый день. Ырк и Норкс поначалу захлебывались от восторга, вживую наблюдая иллюстрации к своим книгам про нежить и нечисть. Потом с энтузиазмом кинулись вносить записи о новых видах монстров. Хозяевам даже пришлось выделить нам дом под прозекторскую, где профессура с остервенением препарировала дохлых уродцев. По их словам, материальчика они набрали на целую революцию в научно-магическом мире. Спустя две недели они, как автоматы, тупо фиксировали очередной вид некромантской или еще чей-то мысли.

У меня постоянно болела голова от хронического недосыпа. Под глазами залегли круги, а лицо осунулось. В зеркало я на себя смотреть боялась. Нервы были расшатаны до предела, потому как от Сосискина и К^О не поступало никаких вестей. Нет, Эдик мне говорил, что с ними все в порядке, но ничего конкретного я не знала. В первый раз рассталась с псом более чем на два дня и сходила с ума от тревоги. Я задрала гоблина ежечасно гадать мне на то, как он там себя чувствует. В конце концов тот озверел и зарядил мне по башке своим шаманским бубном. Шишка вышла знатная, радовало только то, что Головастик неделю смотрел на мир одним глазом.

Демики стали походить на роту привидений, мало того что бледные, так их еще и шатало от усталости. Одна Цветочек цвела и пахла, погрязнув в своей первой и, подозреваю, что единственной любви. Уж не знаю, где она брала силы, но каждый день наша влюбленная отправлялась на свидание. Видя такое дело, я тут же прочла лекцию о контрацептивах. Как же она покраснела… А потом, запинаясь, сообщила, что у них дальше поцелуев дело не заходит. Она, типа, боится близости, а Пуфик не настаивает, уважая ее желания. Я тут же поспорила с Драконом, сохранит девчушка свое целомудрие до брачной ночи или нет.

Но вот что меня в Цветике-семицветике порадовало — девчонка не потеряла головы. Пуф до сих пор не знал, кто она по рождению. Сей пикантный момент коварная мамзелька собиралась ему открыть только после победы над Скелетоном. Надеюсь, он переживет тот факт, что девушка выше его по социальному статусу.

С метаморфом, которого все с моей подачи стали звать Морфиусом, у нас теперь наблюдалось полное взаимопонимание, граничащее с обожанием меня. Прежде чем он согласился нам помочь, Дракон потихоньку от эльфов переправил его порталом к своим. Через сутки Владыка пошел к меняющим облик за ответом, и вернулся с их Тысячеликим. И это не имя, а титул или должность. Я так и не поняла, что это такое, но, наверное, самым верным переводом будет — старший. Мы с ним долго говорили, и он мне рассказал про судьбу своего народа. Их осталось меньше ста взрослых и всего пятеро детей, а было время, когда метаморфы считались самым многочисленным племенем. Его раса не была воинственной, они просто хотели жить, никому не мешая, и молиться своим богам. Меня настолько тронула за душу эта история, что я тут же предложила ему эмигрировать в Разноцветный мир под защиту драконов. А если им там не понравится, то я просто тряхну Сосискина, тот достанет компромат на кого-нибудь из творцов, и мы заставим того создать для метаморфов новый мир, где будут жить только они. Я даже договорюсь, чтобы в тот мир перевели всех их богов.

Он сначала не верил, но мне удалось убедить его в серьезности своих намерений. И вот спустя день после нашего разговора меняющие облик навсегда покинули Изменчивый. Боюсь даже представить, как их достали, если они бежали без оглядки. Драконы выкрадывали по всему Изменчивому плененных метаморфов и переправляли на новое место жительства. Где возвращала их к нормальной жизни Пра, с моей легкой руки припаханная к спасательной операции. В скором времени Морфиус остался последним из могикан.

Сосискин с товарищами вернулись аккурат за неделю перед началом календарной весны. Будем надеяться, что у Зорро крепкие нервы и он достойно встретит известие о том, что через не совсем скорое время ему предстоит стать папой…