ГЛАВА 27

Спрыгнув с коняшки повышенной волосатости, главная сволочь вальяжной походкой сытого кота направилась в нашу сторону.

«А хорош, стервец?» — томно закатила глазки женская сущность, и я вынуждена была с ней согласиться.

Но потом вспомнила, что Скелетон вроде как враг, и моментом набычилась.

— Вот мы и встретились, таинственная варрла, — поигрывая плеткой, «порадовал» враг номер один.

— Аха, давно не виделись, мучачос, счастлива — караул как, — застенчиво шаркнула ножкой в ответ. — Чем обязана? — Уж если вести светские беседы, так по полной.

— Ну я же обещал, плутовка, что мы с тобой обязательно увидимся, правда, на тебе слишком много одежды, да и на лице…

Не дожидаясь окончания фразы, я, не иначе как с перепугу, опустила на его начищенный сапог валенок сорок пятого размера в блестящей калоше и прошипела, как огнетушитель:

— Только попробуй сказать, что на мне морок, жало вырву и сожрать заставлю, драгоценный.

— А что мне за это будет?

— Не, вы видали, он еще торгуется, — зачесались кулаки, а я усилием воли подавила желание съездить ему по идеальной мордофеле и процедила:

— Останешься с языком, владение иностранным не гарантирую.

Мы стояли друг напротив друга и играли в гляделки, народ застыл в непонятках, из которых всех вывел трескучий голосок Сосискина:

— Я таки дико извиняюсь, но что такой уважаемый человек забыл в нашем суровом краю, где дрова выдают по талонам?

— Пришел добивать, — рыкнул Владыка и сделал попытку хвостом убрать меня с траектории удара.

Наместник оказался проворнее. Мигом подскочил, стянул с моей озябшей руки варежку, галантно поцеловав покрасневшую от мороза ладошку, осчастливил:

— Мне неинтересно сражаться с обессиленными противниками, и я не убиваю умных женщин, а предпочитаю их завоевывать.

Где он предпочитает их завоевывать, было понятно по его самодовольной ухмылке и похотливо заблестевшим глазкам.

— Злодей с принципами, уважаю! — вылезло вперед ехидство.

— Вот если бы у тебя еще была и психологическая травма, так я вообще в тебя влюбилась бы, — добавила от себя.

Судя по его обалдевшим глазам, он не был знаком с трудами старика Фрейда. Пришлось пояснить:

— Все комплексы родом из детства. Может, тебя папа в детстве ремешком порол или соседская девочка высмеивала? Нет? Тогда с чего у тебя мания величия-то образовалась…

Народ пребывал в шоке, я же несла ахинею и молилась, чтобы Кабан догадался раздать всем амулеты. Ну не верилось мне, что вражина пришел чисто поболтать, да и монстряки потихоньку продвигались вперед, беря нас в окружение. Неизвестность начала нервировать, и я повторно задала свой вопрос, только теперь уже в совсем невежливой форме:

— Какого хрена ты приперся, порушил мою лубяную избушку, а теперь оголяешь мне невроз?

— Хотел пригласить тебя в гости. — С этими словами мерзавец схватил меня в охапку и шагнул в открывшийся перед ним портал.

Последнее, что запомнила, это вопль Сосискина:

— Я тебя, падла корюзлая, с того света достану, если с ней что-нибудь случится, ублюдок.

Очнулась моя душенька в классическом логове фэнтезийного злодея. Багровые шторы, багровое покрывало, шелковое, естественно, багровые обои, затянутое бордовой тканью зеркало, чадящие свечи, горящий камин, на полку которого облокотился потрясающий мужик в виде Черного властелина, небрежно попивающего багровое винишко из высокого бокала. Штаны в обтяжку, чтоб весь суповой набор видно было, кожаная жилетка на голое тело, мускулистая грудь с болтающейся на ней подвеской. Меня аж замутило от такого великолепия. Даже сразу и не смогла сообразить, чего мне больше хочется: плюнуть на пол или съесть соленый огурец.

«Мать, а ты вообще-то голая», — нервно хихикнула нравственность, когда я собралась встать и высказать свое «фи».

«Сосискин убьет за потерю кальсон с начесом и теплого белья», — заскулил опыт общения со скрягой мирового масштаба, отчетливо почувствовавший занесенную надо мной карающую лапу. Думать, что будет за утрату казенного имущества в виде верхней одежды, было страшно.

Заметив мои телодвижения, похититель поставил бокал и незамедлительно переместился ко мне в постель.

— Прости, я не знал, что ты так переносишь переходы, — мурлыкнул гад и приложился к моей щечке.

— Стакан налить надо было, — сердито просопела в ответ и отодвинулась от греха подальше. Чего уж тут скрывать, бередил он мне душу, и не только ее. Сама не понимала, что со мной творится: с одной стороны, меня колотило от страха, с другой — я его хотела до трясучки.

«Не иначе как колдует, поганец, — авторитетно заявил мозг и намекнул, что неплохо бы связаться с Эдиком и передать на базу, что со мной пока все в порядке, а заодно узнать, как там у них дела».

Пока я вела сеанс связи (слава богу, все были живы и здоровы, а напавшие монстры исчезли), товарищ Скелетон уже прицеливался к моей груди.

«Не, ну что за манеры? — возмутилась девичья честь, — имени не спросил, а уже практически ноги на растяжку проверяет».

«Секс не повод для знакомства», — хихикнуло в ответ длительное воздержание, за что тут же получило по лбу от неизвестно откуда взявшегося целомудрия.

Я уже вознамерилась рухнуть в обморок и там переждать его приставания, но тут мой взгляд упал на собственные руки.

— Какого хрена снял с меня маскировку? — заверещало бешенство и попыталось вмазать красавчику под глаз. — Ты, кусок безобразия, хоть представляешь, чего стоило ее на меня навесить? Как я теперь в таком виде покажусь своим? Да я тебя в асфальт закатаю за такие фокусы, Копперфильд хренов!

Полномочный представитель зла легко перехватил мои исхудавшие за время болезни руки со следами от капельниц и не сошедшими синяками и, повалившись на подушку, захохотал.

— Я же пообещал, что в следующий раз у тебя на теле не будет даже нитки, а на лице краски. — Закончив ржать, Скелетон игриво подмигнул.

«Глаз бы ему на одно место натянуть, чтоб пожизненным нервным тиком обеспечить», — поджала губы курьей жопкой мстительность.

Я же насупилась и поинтересовалась: они-с всю меня разглядели или еще остались где-то на мне потаенные уголки, до которых шаловливые ручонки не дотянулись, а любопытные глазки не досмотрелись.

— Конечно, всю, — выпятил грудь урод. — У тебя интересные рисунки на теле, я получил истинное удовольствие, когда их разглядывал.

«Тоже мне, тонкий ценитель живописи на прогулке в Эрмитаже», — завозились остатки стыда.

— Что значат крылья на твоей спине? — задал он вопрос и опять ко мне пододвинулся.

— Напоминание о том, что рожденный ползать летать не может! — сурово отрезала в ответ и отодвинулась.

— Ты замужем? — поставил он своим вопросом в тупик и провел рукой по выколотому на предплечье кельтскому узору.

— Сватаешься?

Многообещающе улыбнулся и с подколкой так протянул:

— Возможно…

«Дежавю, — присвистнула память. — Ты опять в койке с мужиком, он разглядывает твою нательную живопись, а ты думаешь, как его спровадить».

«А ты теперь невеста без приданого», — квакнула жаба, и я вспомнила, сколько добрища погибло вместе с моим домом.

На глаза упала кровавая пелена, и с диким воем: «Разорил, гнида казематная!» — я таки вцепилась когтями ему в горло. Лидер партии темных не подозревал, сколько силы может таиться в девушке, потерявшей солидную часть непосильно нажитого. Устав уворачиваться от разъяренной тигрицы, в которую я превратилась, он скатился с постели, и мы стали наматывать круги по спальне. Я орала, как натуральная потерпевшая:

— У меня там только шуб норковых три штуки было!

— Милая, успокойся, я тебе новые куплю, — отбрехивался он в ответ, но скорости не снижал.

— Хомут себе купи, чтобы шея не потела, придурок! Да ты хоть понимаешь, сколько стоили цацки в моем сейфе? Да у тебя денег не хватит со мной расплатиться! Да в твоем гребаном королевстве столько бриллиантов нет, сколько у меня в одном ожерелье было! Ты, взрывотехник косорукий, пожизненно на меня работать будешь без перерыва на обед!

— Дорогая, не нервничай, тебе вредно, ты еще не оправилась от болезни, — вещал он в ответ со шкафа, на который я его загнала.

— Слезай, а то убью! — истерила я и посвещала местного жителя во фразеологические обороты родного языка.

Когда дошла до красочного описания его сношения с нетрадиционно ориентированным гражданином, он ловко спрыгнул и заткнул мне рот ладонью.

«Сейчас нас будут убивать, прощай, подруга», — проскулил инстинкт самосохранения.

— Успокойся, я все верну назад! — улыбнулся гаденыш, явно не принимая мои угрозы близко к сердцу.

Лягнув его по коленке, я вырвалась, быстро сдернула покрывало с постели, завернулась в него и потребовала прям вот сейчас обеспечить себя, любимую, нормальной одеждой и подогнать мои сундуки.

Из одежонки выдали мужской халат (терпеть не могу ходить в мужицких вещах и искренне не понимаю, что сексуального в появлении на кухне утром в майке или рубашке любовника), а потом подвели к пресловутому зеркалу и показали остатки нашей базы.

У меня аж слезы навернулись от того, что я увидела. Среди залитого кровью снега, посреди огромной воронки, оставшейся на месте дома, горел костер, возле которого сидели друзья. На их лица страшно было смотреть. Сосискин так вообще лежал, вытянув лапы, и немигающим взглядом глядел на огонь. Вдруг прям из земли перед всей компанией начали появляться вещи, обувь, манто, женское бельишко и, ура, заветная шкатулка. Пес мигом оживился, что-то сказал, и народ начал выплясывать ламбаду. Жаль, звука не было, да и изображение вдруг пошло рябью.

— Теперь ты успокоилась и мы можем поужинать? — целуя меня в щечку, уточнил Скелетище.

Какой успокоилась! Меня начало знобить от того, что я теперь действительно оценила, насколько мой противник крут. До этого все проявления магии на мое воображение не действовали. Ну подумаешь там, Ырк и Норкс без учета законов физики заставляют оружие стрелять, ну шаманит себе чего-то Головастик, ну Кефир туда-сюда шастает через арки перехода. Так это мелочи. Но вот когда человек, или кто он там есть на самом деле, стоит за моей спиной, а за много километров от него из ниоткуда появляется мое барахло, это вам не в скатерть высморкаться! Да и вообще, пугал меня Наместник своей парадоксальностью. Да только за то, что я ему лицо поцарапала (которое, кстати, уже зажило), он меня убить мог. А супостат смеялся только да амурничать лез. Не стыкуется это как-то с рассказами о геноциде. Эх, заломать бы ему руки, направить лампу, желательно паяльную, в рожу его смазливую, да вытрясти всю правду. Мечты… мечты…

Вся в раздумьях, я под ручку со змеем-искусителем проследовала в столовую. Пока шла, все думала, как мне его допросить на предмет его покровителя и свалить до дома, до хаты. И, как назло, в голове было пусто, словно в винном отделе магазина первого января. Отсутствие информации и мыслей злило, оттого и не заметила, как оказалась сидящей за интимно сервированным столом (пресловутые свечи, винишко, фруктики), но, между прочим, мне хотелось есть, а не, как птичке, клевать виноградник. О чем тут же сообщила с волчьим оскалом.

В ответ хмыкнули, щелкнули пальцем, и в ту же минуту возле стола возникли две миловидные девицы, угодливо склонившиеся в поклоне. Скелетон отдал распоряжение принести еды, предварительно уточнив, чего мне хочется:

— Холодца с горчицей и оливье, но, боюсь, у вас этого нет, посему ограничусь куском мяса и очень надеюсь, это будет не человечина.

Судя по ухмылке, мой босяцкий юмор оценили. Пока обслуживающий персонал метнулся кабанчиком за хавчиком, предложили выпить.

— Мне нельзя, на антибиотиках сижу, — вежливо отказалась.

— Прости, на чем? — последовал недоуменный взгляд.

— Прощаю. На лекарствах, — уточнила и добавила: — Кстати, мне сейчас пилюльки надо пить, и вообще, доктор постельный режим прописал, а ты меня уволок из родного гнезда.

— Думаю, я вполне в состоянии справиться с твоим недугом, — небрежно отмахнулся, явно желая перевести разговор на другую тему.

Ответить не успела — ввалились служанки с подносами, а потом мне было не до разговоров. Правда, прежде чем есть, на всякий случай уточнила, не хочет ли он меня отравить. Успокоили, сказав, что тот, кто выжил после сока итура, может за здоровье не беспокоиться. Спрашивать, откуда он знает про покушение и про то, чем кинжал мазали перед этим, почему-то не хотелось.

Я нацелилась вилкой на отбивную, а хозяин отсалютовал бокалом:

— За тебя, Даррья!

— И тебе не подавиться… прости, не знаю имени.

— Для тебя я Нагринд.

«О как, шифруется типок-то, ишь ты, какую кликуху взял», — хмыкнул мозг, получивший пищу для размышления.

Вполне мило поужинав, мы снова переместились в спальню, где, усевшись в кресла, продолжили беседовать, осторожно прощупывая друг друга, как два боксера, ждущих, кто первым ударит.

Скелетон не выдержал:

— А что ты забыла в моем мире, Даррья?

— Да дома скучно стало, решила с друзьями прогуляться в соседний мир, посмотреть на местные достопримечательности. Кстати, а ты давно знаешь, что мы иномирцы? — сделала ответный ход.

— С первого дня вашего появления. Неужели ты думаешь, что такой маг, как я, мог пропустить появление десяти запертых источников силы?

— Охренеть, — присвистнула про себя и не стала просить называть дату нашей высадки. Если чувак сказал про запечатанные силы демиургов, то у меня не было оснований ему не верить.

— А что ж тогда не попытался отнять эту силу? У вас тут очень широко практикуется насильственное изъятие, — застенчиво опустив глазки, полюбопытствовала.

— Поверь, мне не нужно дополнительное могущество, мне за глаза своего хватает, — небрежно пожал плечами. — Хочешь, уничтожу какой-нибудь город, чтобы доказать?

Резко захотелось покурить, о чем тут же сообщила, предварительно попросив ничего не рушить. Предложили на выбор агрегат в виде кальяна или трубку. Потребовала бумаги, свернула козью ножку — такую инфу следовало перекурить как следует, а не просто дым во рту подержать.

Молча докурила и, плюнув на дипломатию, залупила:

— Слушай, а ты действительно Наместник зла или прикалываешься?

— Если сомневаешься, могу показать темницу или вызвать демона, могу взять завтра с собой в гости к одному зарвавшемуся корольку, вздумавшему не платить дань, могу устроить ради тебя казнь, а потом поднять мертвеца. Для тебя — что хочешь, Даррья, — произнес в ответ ровным тоном.

— Э-э-э-э, а давай вот без крайностей, не люблю покойников, ограничимся демоном.

Когда это я терялась в нужной ситуации, тем более если мужик хвост распустил. Нет, пахана он не вызовет, не такой он и дурак, но надо же посмотреть, каких бойцов может выставить в нашем будущем сражении. А в том, что оно будет, я не сомневалась.

Подал руку, и мы перенеслись в комнату без дверей и окон. Каменный мешок из гладкого камня с пентаграммой на полу. Скелетон попросил ни в коем случае не прерывать его и не двигаться с места. Вспыхнули факелы, звезда налилась кровавым светом, зазвучал его голос, вводящий в транс. Стало жарко, в воздухе начало пахнуть чем-то удушающим. Меня мутило, пот заливал глаза, а демон, сволочь, и не думал появляться. Пробка, что ли, у них там, в преисподней.

Наконец раздался треск, и откуда-то сверху в центр полыхающей пентаграммы рухнул… даже не знаю, как обозвать-то эту Чебурашку. Маленький, волосатенький, носик пуговкой, глазки-плошки, рожки, как у козы ножки, хвостик с кисточкой. Хрень какая-то, а не полноценный житель ада. Почувствовала себя как в детстве, когда мама вместо куклы на день рождения лыжи подарила.

Волосач скорчил морду, Скелетон сделал важное лицо, я зевнула. Нет, ну я там понимаю, что сейчас мужику самооценку ниже плинтуса опущу, но ничего с собой поделать не могу.

— Тебе не страшно? — До чародея широкого профиля дошло, что я не впечатлена.

— Зайчик, к кому в гости приходил пьяный Дед Мороз, тот плюшевых игрушек не боится, — скривилась презрительно.

— Я ничего не понял из того, что ты сказала, но видимо, у тебя в мире водятся существа пострашнее, если ты не испугалась одного из верховных демонов легиона ужаса.

— Мельчает нынче народ, мельчает, вот и под землей, смотрю, кадры не ахти, — посетовала в ответ и нахально состроила глазки выпавшему в осадок рогатому.

Моя мимика не осталась незамеченной, колдун быстро пробормотал что-то под нос, и хвостатый исчез, но на прощанье одарил меня многообещающим взглядом.

— Жаль, а мы могли с ним поговорить на всякие животрепещущие темы, — расстроилось любопытство.

Впасть в уныние нам не дали, утащили назад в спальню. Ох, чувствую, сейчас приставать начнет, а я вот не уверена, что смогу устоять. Пока не начал распускать руки, уточнила, за каким чертом он у нас в лагере беспредельничал. Тяжело вздохнув, раскололся:

— Сначала думал, вы пришли воевать со мной, но, понаблюдав за вами несколько дней, понял, что твои источники силы просто дети, которые ничего не умеют. А потом мне донесли, что они учатся сражаться, да и мои противники что-то подозрительно часто стали встречаться в одном небезызвестном королевстве. Вот я и решил проверить ваши возможности на всякий случай.

— Ну и как, проверил? — уперла руки в бока.

— Да, вы мне не соперники, слишком слабы, с тобой и твоим выводком неумех биться — себя не уважать.

— Даже драконы тебе не авторитет? — выпучила глаза от такой наглости.

— Любого дракона можно убить, Даррья, любого, главное знать, как, — отмахнулся он от меня, как от назойливой мухи.

— А вообще, может, хватит уже болтать?

— Не, ну мне же интере… — Рот заткнули поцелуем.

И опять те же ощущения, которые я испытала, когда целовалась с ним на аукционе. Страх и восторг, страсть и ужас, дрожь по позвоночнику и желание убежать. Умом понимала, что он подонок, а вот тело тянулось к нему. Надо было срочно брать себя в руки, вот только где взять силы оттолкнуть его…

— Отпусти мою женщину. — Подмога пришла оттуда, откуда ее никто не ждал.

Я еще никогда не была так рада появлению Арка. Выскользнула из объятий, повернулась и, обворожительно улыбнувшись, похлопала ресничками:

— Мальчики, только без драки!

— Отойди в сторону, Дарья, — сурово кинул демиург, и в его руках загорелся фаербол.

— Да, Даррья, отойди, — приказал Скелетон и подбросил на ладони шарик не меньше.

«Мать, пора делать ноги», — засуетилась задница, почуяв, что дело запахло керосином.

— Пупсик, может, вызовешь мне такси, а то у вас тут мочилово намечается? — сделала невинные глазки.

Как по заказу, сразу открылись два перехода. Шагнула в первый попавшийся и, обернувшись, погрозила пальцем:

— Арк, это сопли у тебя в носу твои, а не я твоя женщина.

— Скелетон, как тебя там правильно-то, спасибо за хлеб-соль, но, увы, ты тоже герой не моего романа.

И, послав воздушный поцелуй, припечатала:

— Неваляшки, только не поубивайте друг друга, а то я расстроюсь. Грохнуть вас — моя прерогатива!

Вывалилась я аккурат перед костром. Не слушая восторженных воплей, с ходу начала отдавать приказы:

— Собирайте быстро вещи!

— Дракон, открывай портал к эльфам!

— П-п-почему к ним? — прозаикался обалдевший от радости друг.

— Климат тут холодный, а обстановка накалилась, встаем на зимние квартиры к ушастым, надо же нам где-то отсидеться! И давайте в темпе вальса, пока мои женишки за мной не прискакали и под венец не уволокли! Я еще молода и красива для этой галеры!