Глава двадцать шестая О ПОЛЬЗЕ ПЕРЕМЕН
— Спасибо, госпожа Странствующая! Спасли вы нас! После вашей песни он будто из пуха выстелен! Под ногами не шныряет, каждого слова слушается! И ни царапинки, что главное! Я-то думал, пришибете вы его слегка, пообщиплете, а он — целехонек. Что вы ему спели?
— А, песню о трех галчатах, — рассеянно ответила я.
— О трех галчатах! — восторженно повторил староста.
Честно говоря, в песне не было особой нужды. Когда Воротник пригнал ко мне утром мохнатого гуляку, домовой уже был тих, измотан и совершенно трезв. Песню он выслушал спокойно, только тихо скулил и оглядывался на замершего за спиной Воротника. На мою прическу домовой тоже посматривал с немалой опаской.
— В общем, будешь еще пить, буянить и озорничать — он опять к тебе явится, — указала на дракончика, завершая песенный урок, — А теперь иди!
Домовой испуганно кивнул, боком обошел неподвижного Воротника и с топотом кинулся в глубину храма. За сегодняшнюю ночь бега наперегонки и он, и дракончик похудели не меньше чем вполовину. А я наконец-то смогла хорошо выспаться.
— А мы уже не знали, что и делать! Святители тоже пробовали к Древу пройти, но куда там! Еле убрались! Мы и надежду потеряли! А тут и вы! Светлые Боги вас послали, не иначе!
Волхв с тремя помощниками исчез в святилище и не появлялся с самого утра — обходили посолонь все эти коридоры, отворяя путь для Силы, наводили порядок после буйства домового. Так что благодарил один староста. Снова и снова рассказывал об урожае, о капусте, перескакивал на историю села и снова благодарил. Сельчане толпились неподалеку, с косами, серпами, лукошками и вершами на изготовку, и ждали сигнала к сбору урожая.
— Да-да. — Я уже начинала привыкать к хвалебным речам. Очередная победа, очередные счастливые люди, и новые вести о героической Странствующей, летящие передо мной. Так мне скоро будут памятники ставить! Про песни я уже и молчу — сама сложу, других ждать не буду.
— А мы страже вас не выдадим, госпожа, не сомневайтесь! Добром на добро ответим! Крали вы этот камень или на время взяли — нам едино!
— Да, да… Что?!
Речи старосты приняли неожиданный оборот. Да и заговорил он вполголоса, наклонясь ко мне:
— Знаем мы о вас. — Староста снова мне подмигнул. — Только бы вашей зверушке худо не стало — камень немалый, говорят.
— Это вы о чем? — Поворот в беседе был мне непонятен.
— Это она, эта ящерица камень съела! Хватайте ее! За нее пятьдесят монет обещано!
Я оглянулась на голос. Через толпу селян рвался уже знакомый мне Нелад. Правда, получалось у него не очень. Как бы случайно четверо крепких мужчин стиснули его плечами и чуть приподняли. Так что парень просто болтал ногами в воздухе.
— Она это! Она! — почти со слезами вскричал он. — Об этой ящерице насветили! Ее король ищет!
— Я тебе что сказал делать, Нелад! — сердито обратился к крикуну староста. — Ты все борти оглядел?
— Какие борти! Злодеи они! — попробовал еще шуметь парень, но его быстро унесли-увели за угол храма. Староста глянул вслед и вздохнул:
— Мигать они, конечно, мигали. Только мы ведь могли что-то не увидеть, чего-то не понять. Храм-то у нас есть, а вот чтецы солнечных знаков из столицы не спешат. Но дня через два гонец прискачет, а против грамоты мы уже не пойдем, вы уж извиняйте. Уходить вам надо, госпожа, — неожиданно завершил староста.
— Понятно. — Даже удивительно, но эта новость меня не испугала и особо не расстроила. Сначала Ночные устраивают на нас облаву, теперь вот взялась королевская власть. Что дальше? Начнут охоту Светлые Боги?
Набегавшийся за ночь дракончик свернулся клубочком у моих ног и безмятежно дремал. Что-то с ним надо делать.
— Нелад по тракту ускакал, — сообщил подбежавший к старосте мальчишка. — Ухватил первую лошадь из табуна, без седла и ускакал.
— В Лисьи Опушки спешит, — сплюнул староста. — Нашел себе дружков, что тут и сказать! Они, конечно, трусы, но семеро на одного выйти не побоятся. Нельзя вам в Опушки, Странствующая. Схватят вас там. Значит, я проводника дам. Он окольными тропками проведет. А там уже и до Синих гор недалече, и друзей своих встретите! Что мы, не понимаем, жизнь по-всякому оборачивается! И хорошему человеку случается по кривой дорожке пройтись!
И староста снова мне подмигнул.
Снова ответ пришел внезапно, не кусочками и лоскутами, а готовый, завершенный и замечательный.
— Не нужен проводник, — сказала я старосте. — Но помочь вы мне можете. У вас рыбий клей есть? И лавка, где всякой всячиной торгуют.
Воротника я разбудила позже, перед самым отъездом.
До ворот меня никто не провожал. В храме вот-вот должны были выпустить Силу, и староста остался с сельчанами. Я уже выезжала из ворот, когда за спиной слабо пискнуло:
— Х'иссин!
Воротник осторожно пятился, внимательно глядя куда-то на воротный столб.
— Ты чего?
Я развернула Мышака. Почти к самому частоколу прильнула одна изба — остался только небольшой простенок в локоть шириной. Туда успели накидать каких-то сетей, запихнуть боком сломанную телегу, но сейчас там еще кто-то был! Я вгляделась в полумрак и различила влажный блеск больших глаз.
— Чур меня! — Рука сама потянулась за Шпилькой. Но потом неведомое чудовище коротко замычало.
— Понятно. Воротник! Проходи! Я ее задержу!
Дракончик тихо проскользнул за моей спиной. Корова сунулась было вперед, но завязла в телеге, забарахталась и завертела головой. Ну и что? Все равно, засада была устроена просто блестяще — для коровы. И ведь сидела здесь с утра, не меньше, терпела.
— В следующий раз получится лучше, — успокоила я буренку и двинулась за Воротником, уже протопавшим сотню шагов по дороге.
Заячьи Лужки скоро скрылись за деревьями. Оборачиваясь, я видела разбегающиеся по полю хлопотливые фигурки. Они быстро выстроились в линию, взмахнули серпами, и к небу поднялась протяжная страдная песня. Начиналась жатва.
— Ты не хочешь отдохнуть? — спросила я у едва переставляющего лапы Воротника. Напоследок дракончика напоили теплым козьим молоком с маковым настоем — так я попросила.
Воротник сонно кивнул.
— Ну давай, полежишь на полянке. Ты сегодня молодец, домового вразумил, отдыхай теперь!
Драконник едва доволокся до небольшой поляны и тут же растянулся на траве. Я подождала, пока он ровно засопит, дернула его для пробы за лапу пару раз. Драконник вяло дрыгнулся, но не проснулся.
— Солнце свидетель — не во зло творю! — сказала я больше себе, чем поднимающемуся в небо светилу и начала развязывать узел со всем добытым в селе добром. Работа предстояла новая, интересная и трудная. Хотя, с другой стороны, какая там новая? Такое умеет делать каждая девчонка, выучившаяся в орденской школе!
— Только не просыпайся, — прошептала я и склонилась над Воротником.
Дракончик не проснулся. Уже миновал полдень, а Воротник все спал, изредка дергая лапами и пытаясь ворочаться, но я ему мешала, пока не обработала весь бок, подсушила, а потом перевернула его сама. На жарком солнце зачарованный клей схватился крепко — лучше некуда, но я все-таки ждала. И лишь только когда подергала изо всех сил, но ничего не оторвала, решила — пора уже продолжать путь.
— Давай вставай!
Воротник пытался отбиваться лапами, но я была неумолима. Когда он трижды попытался цапнуть меня за руку, я просто отступила и замычала. Воротник подпрыгнул, как кузнечик. Я едва успела ухватить его за хвост — драконовый король собирался удирать совершенно не подобающим королю образом.
— Нет здесь коров! Шутка! — крикнула я упорно загребающему лапами беглецу.
Дракончик постепенно замер.
— Ну что, отоспался? Пойдем дальше, — предложила я самым что ни на есть беззаботным тоном.
Воротник потихоньку просыпался, приходил в себя. Надо было его отвлечь. Дракончик послушно сделал пару шагов, недоуменно махнул головой, попробовал развернуть крылья. И воздух раскололся от его испуганного визга:
— Х'исси-и-ин!
— Не шевелись!
Перепуганный Воротник замер.
— И морду не трогай, — уже спокойнее продолжала я. — А то троллий ноготь отвалится — я за него ползолотого выложила!
Честно говоря, как выложила — так и убрала, но говорить, что ноготь достался даром, я не стала.
— Ай! Что это! Ой! Что с моими кры-ыльями! — Воротник вертелся по поляне и шумел.
— Не ценишь ты чужой труд, — обиделась я. — Я тут полдня старалась! А в тролльем ногте, думаешь, легко было дырки сделать?
— Зачем? За что? — Воротник почти рыдал.
— «Зачем! За что!» — передразнила я, — Забыл, кого все королевство ищет? Обо мне, между прочим, ни слова, а ведь я тоже из-за тебя переоделась!
Когда я рылась в вещах для Воротника, мне приглянулась очень симпатичненькая рубаха с синими лентами и штаны с вышитыми рыбками. Отдали их совсем недорого. Но Воротнику об этом знать было незачем.
Пристыженный дракончик притих.
— Дальше по тракту нас ждут, — уже спокойнее продолжала я. — Вернее, ждут тебя. Ты ведь проглотил зеленый рубин из королевской сокровищницы.
— Я? — растерянно пискнул дракончик.
— Да, ты. Спать меньше надо. Я пообещала довести тебя до гор? Доведу. Аты просто не мешай и слушайся! И вообще, ты бы себя видел! — добавила я совершенно искренне. — Тебе очень идет!
Воротник недоверчиво качнул головой.
— Увидеть! Конечно! — Я потащила из мешка блюдо. Воротник нетерпеливо переминался, пока я нарочито медленно откупоривала баклажку, наливала воду, говорила заклинание и поднимала зеркало — боком к нему, а потом резко развернула, и дракончик впервые увидел нового себя во всей красе.
— Кулдык! — От неожиданности у Воротника вырвалось очень подходящее к новому облику кудахтанье.
Троллий ноготь с дырками для глаз и ноздрей превратил его морду в огромный хищный клюв. Крылья больше не были зелеными кожаными полотнищами — я щедро обклеила их куриными, гусиными и утиными перьями, добытыми в селе. Получилось ярко, пестро и красиво. Хвост не избежал той же участи и был сейчас похож на что угодно, кроме драконьего хвоста. Гребень на голове я выкрасила охрой, наклеила пару пучков ежовых иголок, а шею обмотала куском заячьего меха. Со спиной возиться уже не стала — просто обернула добытым в селе ярко вышитым покрывалом, продела крылья в прорезанные дыры, зашила на брюхе и пустила с боков длинную бахрому. На лапы я нацепила повязки с перьями. В общем, сделанным я была довольна.
— Резко головой не тряси, хвостом тоже, крылья зря не разворачивай, — учила я дракончика тонкостям жизни в новом облике.
Воротник недоверчиво крутил головой.
— Ты привыкнешь. Зато в мешке больше сидеть не надо, — утешила я дракончика, а напоследок прикрикнула: — И вообще, забыл, кто тут главный? Сказала идти — значит, иди!
Подавленный Воротник понуро поплелся за Мышаком. Мне тоже было слегка жаль малыша, но что делать — война жестока. А затеянную против нас охоту иначе как войной я уже не могла назвать.
Шкура под перьями чесалась, троллий ноготь давил на морду. Я пустила дракончика впереди и свирепо покрикивала, когда он пытался что-нибудь содрать.
Здесь было меньше леса. Часто дорога шла мимо больших прогалин, поросших высокой травой, потом деревья снова подступали к тракту, чтобы опять расступиться и дать простор ветру и солнцу. Поэтому близость села угадать было трудно. Но когда на полянах заколосились вместо травы пшеница и рожь, появились межевые столбы с охранными знаками, убегающие от тракта широкие тропинки, свежие пеньки, шалаши, то сомнений не осталось — вот-вот должны были появиться Лисьи Опушки. Лиса тоже, кстати, встретилась — коротко глянула и перескочила дорогу, махнув на прощание пышным рыжим хвостом.
— Не разговаривай! И хвостом не виляй, — приказала я Воротнику и уже со следующего небольшого холма увидела частокол. Пора было представить мой труд первым ценителям. Очередные дома, очередные люди, только вот Восточный Тракт не пробегал мимо села, как обычно, а нырял в ворота и, похоже, проходил его насквозь. Обойти Лисьи Опушки было сложно. Но я и не собиралась.
Да, нас действительно ждали. У распахнутых ворот томилось семеро мужчин. Видно было, что им давно жарко и скучно. И не были они похожи ни на стражников, ни на бандитов. Обычные крестьяне, в кои веки не занятые делом в самую страду. Это их тоже сердило, я не сомневалась. Лисоопушевцы лежали у ворот, сидели, прислонившись к частоколу, а один мирно дремал стоя, опершись на вилы. На меня не обратили ни малейшего внимания, пока я не подъехала вплотную. Даже маленькая рыжая собачка лишь коротко глянула и снова зажмурилась, вывесив розовый язык. Устали ждать. Честно говоря, поэтому я особо не спешила сегодня в пути — ждала, пока у поимщиков выдохнется свежий охотничий задор.
— Ну что, привез квасу? — начал было один из них, не открывая глаз, и тут я весело крикнула:
— Доброго дня! Я — Странствующая сказительница! Могу потешить веселыми песнями, поведать героическое сказание, прочесть стихи!
Прокатилась маленькая суматоха с поспешным вскакиванием, толчками, тумаками и почти воткнувшимися в чей-то зад вилами. Не сразу и вовсе не просто, но ополчение Лисьих Опушек все-таки выстроилось передо мной, ошалело хлопая сонными глазами. Посмотрели на меня, на Мышака, а потом заметили Воротника, скромно державшегося до поры сзади. Прокатился изумленный вздох, потом еще один. Парочка селян попятилась.
— Шо это такое? — недоуменным басом поинтересовался здоровенный мужик у ворот, на всякий случай стискивая покрепче топор. Маленькая собачка у его ног звонко залаяла.
Хорроший вопрос! Я и сама долго думала, как назвать получившееся. И придумала!
— Гиборейский петух, конечно! А что, никогда такого не видели?
Мужик в замешательстве поскреб топором затылок. Вошедший в роль Воротник попытался с размаху клюнуть что-то на земле, едва не упал и мощно захлопал крыльями. Собачка с визгом рванула наутек. Остальные чуть было не кинулись следом.
— А где дракон? Нелад говорил: дракон будет!
К этому повороту я тоже была готова заранее.
— Да-да, так они и рассказывали: лисоопушевцы всемером против одного выходят, значит, им и петух за дракона сойдет. Смеялись еще. Говорили: ох и зададим мы им опять при встрече!
Мужик потемнел лицом и схватился за старый шрам на лице. С этими славными селами мне все стало ясно уже во время речей заячьих старейшин. Понятно было, что близкие соседи отчаянно друг с другом соперничают, переманивают друг у друга купцов и колдунов, перекатывают валуны на соседние поля, охотятся в чужом лесу, не забывают схлестнуться на каждой осенней ярмарке, а зимой вовсю гоняют друг друга оглоблями по льду какой-нибудь здешней речки. На слова о трусости Лисьих Опушек сельское ополчение отозвалось слитным ворчанием.
— А как же дракон, камень, награда… — Здоровяк никак не мог привыкнуть к мысли, что все пропало. Потом его осенило: — Слушай, девонька, а ты по дороге сюда никого не обгоняла? Дракон по пути не встречался?
— Ящериц видела, — задумчиво ответила я. — Наглых таких, глупых, до драконов им расти — не вырасти.
Воротник за спиной свирепо засопел. Через дырки в тролльем ногте получалось со зловещим свистом.
— А вот про Нелада слышала, — продолжала я беззаветно врать. — Его мужики так и подговаривали: скачи в Опушки, наплети что-нибудь тамошним простофилям — пусть в засаде посидят, пока колос осыпается. А врать можешь смело — хоть про гномов на самобеглой тележке, хоть про дракона, что из королевской сокровищницы камень утащил, будто ему своих мало. Опушевцы поверят!
Здоровяк звучно сплюнул, махнул в сердцах топором и зашагал в село. Мои несостоявшиеся поимщики потянулись следом. По дороге они обещали друг другу устроить что-нибудь хорошее Неладу.
— Может, песню какую для вас спеть? — увязалась я за здоровяком.
Тот лишь угрюмо отмахивался и ворчал, что людей сейчас не собрать — может, ближе к вечеру. Сам он торопился подать знак остальным охотникам, которые цепью растянулись по обе стороны села, до самой Белой речки и Мокрого оврага. Я провела его до какой-то вышки, подождала, пока поднимется в небо белый дым, постояла посреди улицы, печально вздохнула — вдруг кто глядел через ставни — и легонько стукнула каблуками Мышака — пора было покидать гостеприимные Лисьи Опушки.
Ни человека, ни собаки — все становилось как-то скучно. И у вторых распахнутых ворот никто не ждал. Неужели это все? Услышав громкие людские голоса за частоколом, я почти обрадовалась. Засада? Увы. Там меня не ждали и вообще едва заметили.
— Глубже! Ровнее! — хрипло кричал увешанный оберегами седой мужчина двум помощникам. Выбиваясь из сил, они волокли за собой покрытый рунами плуг, оставляющий в твердой земле едва заметную борозду.
— Лошадьми не легче? Или лопатами с кирками? — поинтересовалась я.
Волхв диковато на меня глянул — а это был именно волхв, сомнений не осталось, — но связываться не стал. Как раз сейчас пахари дошли до дороги, и перед полосой утоптанной земли плуг стал намертво.
— Что же вы! Куда же вы! — Волхв кинулся было на помощь, сгоряча тоже впрягся, дернул пару раз, но быстро опомнился и помчался мимо меня в село. Помощники тут же сели возле плуга, отдуваясь и вытирая пот со лба. Совсем молодые парни, лишь чуть старше меня, очень друг на друга похожие.
— Может, к кузнецу в ученики пойдем? Или к травнику за холмом? — с надеждой спросил один у другого.
— Сам знаешь, не возьмет нас никто, связываться побоятся, — угрюмо ответил тот.
Такие разговоры они вели явно не первый раз.
— Доброго дня! А что это вы здесь делаете? — Я спрыгнула с Мышака и села рядом. Протянутая пахарям баклажка с водой сразу расположила их к беседе. Воротник бродил неподалеку, по-птичьи разгребал когтями землю и украдкой чесался — когда думал, что я его не вижу.
Парней звали Лад и Лют.
— С нечистью какой-то воюем, — признался Лад. — Завелась в селе, вот Велимудр ее и изгоняет.
Хмм, Велимудр… Кто же его так назвал? Уж не сам ли себя? Очень было на то похоже.
— Он и зельем поил, и заклинания читал — все без толку. Вздыхают только — то одна, то другая — и глядят жалостливо, — продолжил Лют. — Вот еще одно средство у мимоезжего колдуна выведал, решил попробовать. А делать приходится кому? Нам. Травы собираем, сушим, теперь вот с плугом ходим. Если что-нибудь получится — так он герой, а мы в стороне. А если не сложится — вместе прячемся. А промашки у него часто бывают. И добро, если просто ничего не получается. А то уже и лягушек ненароком вызвал, и град на поля просыпал, когда хотел грозу отвести. Еле тогда убежали! А мы при чем?
Братья готовы были еще жаловаться на нелегкую долю учеников здешнего чародея, но тут объявился и он сам. Велимудр нес большущий жбан. Я поспешила отойти.
— Неужели пить нам несет? — неверяще прошептал один из братьев. И был прав, что не верил.
Волхв торжественно щедро полил поперек дорогу и приказал:
— Тяните!
Теперь братья не только глотали пыль, но и барахтались в грязи. Но все-таки сумели оставить на дороге заполненную водой канавку. Велимудр торжественно что-то над ней пробормотал, поводил ладонями и довольно кивнул:
— Ну все, готово.
Теперь вся пустошь перед селом была исчерчена знаками: рунами страха, запрета и множеством других, мне неизвестных. Поверх всей этой писанины от столбовых ворот к зарослям убегали две цепочки из кучек сухой травы и листьев. Выглядело все, честно говоря, не очень. Но Велимудр был доволен.
— Выстилайте дорогу!
Ученики зашагали от ворот к зарослям, останавливаясь и наклоняясь у каждой кучи сухой травы. Воротник заинтересованно увязался рядом.
— Некуда ему, лихоимцу, деться, — довольно бормотал себе под нос Велимудр. — Войдет, но не выйдет. Пять костров — пять засек. Не пройдет! Здесь останется!
— Кто останется? — снова влезла я со своим неуемным любопытством.
— Он! — значительно ответил волхв. Больше я ничего от него не добилась. Братья уже успели скрыться в зарослях, — Выпускайте! — закричал Велимудр им вслед, что-то забормотал и сильно топнул, разведя руки. От всех куч листьев разом потянули дымки.
Из рощи донесся вой и глухой рокот.
— А кто там у вас болеет? — рассеянно спросила я напоследок, уже ступая к Мышаку. У меня жутко зачесался нос.
— Коровы захворали — так же рассеянно отозвался Велимудр.
— Ага. Удачи вам! — Я сделала пару шагов и остановилась, — Воротни-и-ик!
Дракончик как раз сидел посреди дороги и самозабвенно выкусывал что-то из крыла. Услышав мой голос, он удивленно поднял голову.
За его спиной из лесу выходили первые коровы.
— Беги-и-и!
Дракончик огляделся, от неожиданности на миг присел и резво кинулся вбок. И тут произошло непонятное. Воротник споткнулся и отлетел назад на ровном месте. Поднялся. Недоуменно тряхнул головой. Снова кинулся вперед. В этот раз его просто слегка оттолкнуло. Коровы приближались. За их спинами слышались крики и вой. Стадо набирало ход.
Я стиснула кулаки:
— Ко мне!
Между мной и дракончиком было шагов тридцать, не меньше, коровы шли. Воротник резво кинулся вперед, споткнулся и отскочил.
— Что вы сделали? — Я ухватила волхва за плечо.
— Засеку, — рассеянно отозвался он. — Нелюдским силам преграда, темному чародейству. Только ведь глубоко он прячется, в теле сидит, так его не достанешь!
Я рванулась вперед — и тоже отлетела. Путь из села преграждала невидимая стена.
— Первую засеку прошли, — отмечал для себя Велимудр. — Вторую миновали.
— Убери стену! Убери, слышишь! — Я затрясла волхва за плечи самым непочтительным образом. Правда, он был крупнее меня раза в полтора, так что получилось не очень.
— Сами спадут, — отмахнулся волхв, — Просто так их не снимешь. Пора! Пора!
Перед коровами невесть откуда вынырнуло непонятное чудо — телом человек, но с огромной уродливой башкой от самых плеч, с торчащими в стороны пуками желтых волос. Чудо замахало на коров руками.
Стадо даже не замедлило шаг. Чудо заволновалось, запрыгало, попробовало выть, вскоре дрогнуло и начало пятиться.
— Заворачивай их! Заворачивай! — кричал во весь голос Велимудр. Идущий за стадом парень что-то кричал, но был бессилен. Чудо еще чуть-чуть поплясало перед коровами, но не выдержало — кинуло в них головой и бросилось наутек. Башка покатилась перед стадом, а обезглавленное чудо оказалось одним из братьев — чародейских помощников.
— Не вышло! Не остановить! Войдет ведь, войдет! — Волхв чуть не плакал.
Стадо неспешно приближалось по дороге, а перед ним метался запертый внутри невидимой загородки Воротник. Он пробовал бежать навстречу стаду, но также был остановлен. Путей не было.
— Спрячься!
Воротник огляделся и нырнул за куст у обочины. Неужели нельзя ничего сделать? Стадо приближалось. До Воротника коровам оставалось не больше десяти моих шагов.
Под прикрытием куста дракончик еще раз ударился о невидимую стену, еще раз мотнул головой, огляделся на приближающуюся погибель — и тут в нем взыграла гордость его племени. Малыш вскинул голову и шагнул из-за кустов навстречу — вот он я, глядите! Коровы его заметили.
Только видели они не маленького испуганного дракона. Перед ними предстало новое создание, появившееся лишь этим утром благодаря моему труду и стараниям. Коровы остановились.
— Не трогайте его, слышите! Не трогайте! — закричала я изо всех сил. Воротник развернул крылья. Я закусила губу.
— Му-у-у! — протяжно отозвалась одна из ближних к дракончику коров, развернулась и вовсю начала расталкивать соседок. В стаде поднялось мычание и суматоха. Коровы отступали! Охваченные страхом, не помышляющие ни о чем другом, они поворачивались и бросались врассыпную.
Сообразительные братья-помощники уже вскарабкались на деревья. Последние коровы скрывались в зарослях. На дороге остались в растерянности сидящий Воротник и колыхающееся перед ним серое полупрозрачное марево.
— Что такое… — снова начал волхв, но тут же ликующе закричал: — Поймали! Вот он, окаянный!
Серая хмарь сжалась в небольшой шар.
— Я сейчас тебя привечу! — пообещал волхв, шагая по дороге и что-то перед собой делая. Что именно — я не видела, но серое облако видело и тревожно заметалось. Волхв шел по дороге безо всяких заминок. Я двинулась следом, но снова наткнулась на стену. Воротник благоразумно отодвинулся к обочине.
Подойдя к плененному куску тумана, волхв что-то с ним сделал. Сложно сказать что, потому что я видела Велимудра со спины. Чем-то брызнул? Туман сплелся в тугие пряди, снова собрался в клубок, опять распался.
— Ну что, попался? Будешь теперь знать, как озоровать! Чего село изводишь? — донесся до меня громкий голос Велимудра. Ответа я не услышала, но волхв возмущенно возразил: — Это у тебя корешки были несвежие, я расплатился честь по чести!
Что сказал ему туман, осталось неизвестно, но слов у Велимудра не нашлось, и он снова чем-то брызгнул. Туман опять задергался.
— Ну ладно, кто старое помянет, — примирительно проворчал волхв и заключил: — Следующей весной встретимся! Давай убирайся на свое болото, пока я не передумал!
Туман тут же взвился. Куда он делся потом — я не видела, потому что осторожно принюхивающийся к чему-то Воротник вдруг бодро побежал ко мне по дороге. Чуть позже и я — ему навстречу, и меня ничто не остановило.
— Живой? Здоровый? — бормотала я, перебирая пальцами приклеенные перья. Троллий ноготь царапал мне руку.
— Все хорошо, Х'иссин. Видела, как я их?! — успел прошептать мне на ухо дракончик и смолк: к нам спешил Велимудр.
— Еще чуть — и прорвался бы! — счастливо зашумел волхв уже издали, — Еще чуть — и опять вошел бы в село! Все я верно сделал — и отвар, и траву правильно высушил, и знаки поставил, только вот без вашей птицы ничего не вышло бы!
— Дар ты свой губишь зря, — сказала я счастливому изыскателю. — Иди к королю. Начнется война — цены тебе не будет, обещаю! К врагам тебя будут засылать!
Велимудр недоуменно захлопал глазами. Он еще пытался вручить мне какую-нибудь награду, сгоряча предлагал на вечную службу одного из братьев, но я уже его не слушала. Уже без всяких проволочек я, Мышак и Воротник второй раз за день покинули Лисьи Опушки.
