Глава двадцать седьмая О ДИКИХ ЗЕМЛЯХ И ЦАРЯЩИХ ТАМ УЖАСАХ

— Ты видела, Х'иссин? Ты видела! Как они шли! Ая ка-ак выскочил!

— Видела, видела, — проворчала я, подстегивая Мышака. — Куда! Назад!

Воротник неохотно вернулся на дорогу. Теперь он кидался в сторону, как только слышал за деревьями хоть что-нибудь похожее на мычание, топот или звон колокольчика — жаждал расквитаться с коровами за прежние обиды и страхи.

Мы быстро проехали небольшую рощу у села, миновали распахнутую загородку с множеством коровьих лепешек, но коровы нам, к счастью, не встретились. За спиной слышались крики собирающих стадо братьев и Велимудра. Быстрее! Подальше отсюда, пока они не опомнились. Что-то чересчур легко удалось их всех провести.

— Не вздумай трогать коров! — в очередной раз прикрикнула я на дернувшегося дракончика. — Крестьяне за них тебя вмиг ощиплют!

— Да я их! Пусть только попробуют! Я их растерзаю! Я — король! Это село обратят в пепел за одну мою чешуйку! — начал было Воротник.

После победы над коровами к нему мгновенно вернулись все высокомерные замашки.

— А оглоблей по чешуйкам королю получать не приходилось? — вкрадчиво поинтересовалась я. Дракончик фыркнул. Нет. Так его не угомонишь. Точно куда-нибудь сейчас влипнет, найдет кучу неприятностей на свою шкуру, да и мне достанется. — Ну а с чего ты взял, что коровы опять тебя испугаются? — зашла я с другой стороны. — Вдруг в этот раз тебе просто повезло? Или они хотели заманить тебя в лес, а уж там в дремучей чаще, когда вы останетесь один на один и тебе будет некуда бежать…

Дракончик лишь дернул хвостом в ответ, но прекратил кидаться в стороны и, будто случайно, стал держаться поближе к Мышаку. Я смогла вздохнуть спокойно. Среди деревьев попадались куда-то спешащие люди, мелькали жнецы на полях, но на нас они особо не глядели — в страду не до любопытства. Урожайная пора — не лучшее время для баллад и песен, но сейчас я была этому только рада — меньше найдется праздных гуляк, желающих получить за нас награду. Все было хорошо, пока дракончик изображал молчаливого гиборейского петуха. Но держался он недолго. И если уже не собирался прямо сейчас гонять коров, то поговорить об этом совсем был не против.

— А как я их! А они от меня! Ты видела? — При этом Воротник восторженно подпрыгивал, вертелся и кувыркался.

После двадцатого повторения это чуточку стало надоедать. Голова кружилась от его прыжков, перья с дракончика начали осыпаться, и самое главное — на дороге нам мог кто-то встретиться.

— Да, ты их так. Ты лучше скажи, чем это волхв тебя поймал, такого великого и могучего?

На толковый ответ я и не надеялась. Просто хотела, чтобы он хоть немного помолчал. Воротник и правда притих.

— Останавливающие знаки, — вдруг нехотя выговорил он через некоторое время.

— Где? — переспросила я и на всякий случай натянула поводья.

— От них остались одни обрывки. От их былой мощи — одни отголоски. Люди забыли их предназначение. Вплетают в свои глупые заклятия, используют для оберегов от нечисти их силу. Но сами знаки помнят, для чего их создали Светлые Боги. И даже в обрывках, перекрученные и слабые, они до сих пор служат воле Пресветлых. Ведь они созданы смирять нас! Сковывать, побеждать, свергать с небес! Боги отдали эту силу людям из Светлого Воинства, потому что не хотели сражаться с нами сами. Они боялись нас — и было отчего!

Голос Воротника звучал необычно серьезно и торжественно. Он сразу показался старше и мудрее. Я зачарованно замерла в седле. Передо мной разворачивалась древняя история мира, жила, дышала, обретала движения и краски.

Волшебный миг испортил Мышак, потянувшийся к траве на обочине.

— Тпппру! — Я дернула поводья. И тут же поняла, что в рассказе драконника было неправильным. — Погоди-ка! Теперь понятно, как ты попался, а я почему не могла пройти?

Воротник прикинулся глухим и припустил вперед. Ну и ладно. Хотя бы замолчал. И вот впереди у дороги зачернел межевой столб. Граница Лисьих Опушек? Наконец-то!

Подъехав ближе, я недоуменно остановилась. Большой желтый столб с солнечным диском на верхушке был похож на что угодно, кроме сельского межевого знака. Выпуклые рисунки покрывали его от подножия до верха. Знак Солнца, герб Светлого Королевства, какие-то скрещенные топоры и звериные головы, да еще наложенные чары, от которых у меня защипало в носу. Зачем все это Лисьим Опушкам — да еще с этой стороны? Я бы еще поняла на меже с заячьими соседями, им назло, но кто его увидит здесь? Такие столбы впору ставить только на порубежье держав! И к чему было тратить золотую краску?

Подивившись еще немного, я поехала дальше. И шагов через сто остановилась. Что-то изменилось. Исчезла какая-то незаметная малость, давно ставшая привычной. Я пустила Мышака шагом, потом и вовсе спешилась, чтобы лучше видеть. Но поняла только шагов через двадцать.

С дороги исчезли солнечные знаки.

Они шли незаметной чередой, то на земле, то в камне, то на придорожном дереве — не вырезанные, не вдавленные, а будто слегка проступающие с небольшой глубины. На них не останавливался взгляд, в них не угадывалась сила. Но вот они исчезли — и я сразу почувствовала себя неуютно без этой неяркой, но надежной защиты. Что случилось? Неужели я опять сбилась с дороги? Лешего я вроде заново не ругала.

— Хозяина Лесного рядом нет? — спросила я на всякий случай у Воротника.

— Это уже не его лес, — понятливо отозвался дракончик, — Но и здешний нас стороной обходит — и близко не пробегал!

Да, вот она, наша быстрокрылая слава. Дальше спрашивать я пока не стала и просто развернулась. Мышак недолго посопротивлялся, Воротник пошел следом без борьбы. Я тащила упирающегося коня и вглядывалась в дорогу. Нет. Знаков не было, пока я не вернулась к столбу. За золоченым бревном они шли как ни в чем не бывало. Я добросовестно полазила по кустам, поискала развилки, тропинки, даже вроде нашла одну, но знаков Солнца на ней тоже не было. Что случилось с Восточным Трактом? В задумчивости я оперлась на золоченый столб и тут же испуганно отдернула руку. Это было не дерево. Пальцы ощутимо захолодил металл. Столб из золота? Значит, Лисьи Опушки здесь вовсе ни при чем. Я еще раз пересмотрела знаки на столбе. Да, все сошлось.

— Знаешь, где мы сейчас? — спросила я у шуршащего в кустах Воротника. — На границе Светлого Королевства!

Да, с Восточным Трактом ничего не стряслось. Он продолжался дальше — может, и до Теплого моря, как поется в песнях. Но здесь его переставала хранить сила Света — ведь Светлое Королевство осталось позади. Конечно, не такой границы я ожидала. Ни тебе грозных крепостей, ни могучих башен с зоркой стражей, даже плохонькую сторожку поставить не удосужились. За этим столбом начинались Ничьи Земли, на которых до самых Синих гор россыпью жили гномы, орки, тролли, гоблины, встречались и людские, и половинчиковые хутора — в общем, все, как и до столба, но армии, чародеи и жрецы Светлого Королевства со всей их мощью были здесь не властны. Страшновато, если честно. Но деваться некуда. Мой путь еще не окончен.

— Ждите здесь, — велела я своему отряду и направилась в кусты, захватив мешок.

Когда я вышла из кустов, гномий костюм удобно облегал тело. Глаза я подвела захваченными из Белокозинска тенями. Волосы перехватила алой лентой — толку в ней не было, но вышло красиво — я подглядела в зеркало. Дорога ждала меня, и я была готова.

— Вперед, — позвала я дракончика, вскочила на Мышака и уже во второй раз за сегодня покинула пределы Светлого Королевства.

Воротник трусил рядом. Светлое Королевство или не Светлое — ему было едино. Сейчас его больше беспокоило собственное крыло, которое он временами почесывал лапой.

— А! Что это за шорох? — в очередной раз вздрогнула я, услышав шум в кустах.

— Заяц.

— А это?

— Белка.

— А это кто пищит?

— Не знаю, такие в наших горах не водятся, — безразлично ответил Воротник.

— Но оно большое? — не отставала я.

— Не очень, — успокоил меня Воротник и тут же добавил: — Дракона зараз не проглотит.

Почему-то спокойней мне от этого не стало. Мы ехали все по тому же лесу, все те же кусты и деревья стояли у обочин, но для меня все стало по-другому. Я в Ничьих Землях, полных тайн, загадок и опасностей!

— Стойте! — Воротник тут же замер. — А это что?

На дороге лежало что-то небольшое, продолговатое и с отростками.

— Ветка, — вынес приговор дракончик.

— Ты уверен?

— Уверен.

— А может, и не ветка? Может, это змея или руна? Или палка ядовитая? Или злодейский знак?

У меня была еще парочка интересных догадок, но Воротник все испортил. Дракончик невозмутимо шагнул вперед, подхватил палку и сжевал ее в мгновение ока.

— Тьфу, невкусная! — сплюнул он куски напоследок, и мы двинулись дальше с короткими остановками. Мне не нравилось все — повороты и прямые куски дороги, шелестящий в листве ветер, глумливые крики птиц, зловеще махнувший ухом заяц. Временами я с подозрением приглядывалась к Воротнику — вдруг это уже не дракончик, а подменивший его коварный оборотень. Немного помучившись, я не выдержала и нацепила на него серебряную цепочку. Чуть позже точно такое же украшение получил Мышак. Глупо, и я это понимала, но поделать с собой ничего не могла.

Вскоре откуда-то спереди послышалась веселая песня. Звучный мужской голос выводил:

— «Я домой, домой спешу, к милой-милой ложке! Ждет-пождет меня она — каша в синей плошке!»

Голос доносился из-за поворота дороги перед скалой. От незамысловатых строк мне стало тепло на душе. Есть же здесь обычные люди! Мы миновали поворот.

— «И обнимет, и прильнет мягкая перинка! И не скажет: «Где пропил, олух, бисеринку?»

— Доброго дня, — выкрикнула я за мгновение до того, как мы столкнулись нос к носу. Вернее, нос к носу столкнулись путник и Мышак. Здоровый крепкий мужчина тащил за плечами большую вязанку хвороста. Загар с его лица сбежал мгновенно, как и не было.

— А-а-а! Серый Гном! — крикнул путник вместо приветствия и кинулся в кусты. Мышак, естественно, встал на дыбы. Пока я с ним справилась, шум и треск давно стихли.

Воротник терпеливо стоял рядом и ждал.

— Ходят тут по лесу всякие, — заключила я, когда Мышак покорился. — Если такой боязливый — дома сиди!

Через время мы вышли к небольшой речке, можно даже сказать — ручейку. Мост через нее был переброшен основательный: широкий, ровный, с высокой оградой. А на мосту сидели с удочками человек и гном. Ободранные птичьи перья на конском волосе танцевали под напором течения. На меня рыбаки глянули лишь мельком. Как раз у человека заволновалось, нырнуло перо, и он хищно подобрался.

— Доброго дня, — поприветствовала я, спрыгивая с Мышака и натягивая повод.

— Доброго, доброго, — слитно пробурчали и гном, и человек.

— Ну как, ловится? — продолжала я вежливую беседу.

Оба рыбака тут же сделали знак от сглаза и схватились за обереги.

— Что поймаем — не отпустим, — уклончиво ответил гном. В стоящем рядом с ним ведерке что-то хлюпнуло.

— Да, теперь она с нами по-другому заговорит, — подтвердил человек. Внизу булькнуло, и он тут же подобрал ноги.

— Есть! — радостно закричал гном, дергая удочку. Из воды выпрыгнуло что-то блестящее. Я уже миновала неразговорчивых рыболовов, но с ними рядом как раз был Мышак, который только ждал повода для пакости. Услышав крик, он взбрыкнул и ловким ударом копыта скинул ведро с уловом в воду.

На миг повисло тяжелое молчание. Рыбаки молча глядели в воду.

— Целый день ловили! — подвел черту человек.

— Крррхмб вл брт! — не очень внятно, но обидно отозвался гном.

— Извините! — пискнула я.

— Да за такое полагается… — начал было человек, поворачиваясь и поднимая взгляд. Увидел меня и тут же сбился с мысли. — А-а-а! Серый Гном!

Человек упал в воду как-то боком, а гном ловко нырнул рыбкой, целиком доверившись мнению товарища и не попытавшись хотя бы обернуться. Вокруг них в воде тут же началось бурление. Я наклонилась и пригляделась. Множество небольших рыбок кружили возле парочки и теребили их, хватали за одежду.

— Отстаньте от них! — возмутилась я. Все-таки они упали из-за меня. Я потянулась за лежащей на мосту удочкой, схватила ее. — По-хорошему отстаньте! — предложила я в последний раз и размахнулась.

Щелк! Я совсем забыла про крючок! Моя куртка! Уже представляя пробитый насквозь рукав, я медленно повернула голову. Конский волос заканчивался какой-то белой штукой, зацепившейся за мою руку. На крючок похоже не было. Я пригляделась и сняла с себя… Костяную фигурку русалки? Белая красавица свела перед собой руки с зажатыми в ладонях двумя дырчатыми скорлупами. Получился дырявый шар, в котором что-то блестело. Не без труда я развела маленькие ручки. Русалка упруго сопротивлялась. Щелк! Руки костяной фигурки замерли, а на доски моста из скорлупы выпало что-то желтое и блестящее. Я наклонилась. На деревянном настиле трепыхалась маленькая золотистая рыбка.

— Попалась, кроха? — Я осторожно подхватила ее ладонью, поднесла к глазам. Что-то сверкнуло у нее на голове, над самыми глазами. Шишка?

— А-а-а! — Два неудачливых рыбака уже карабкались на берег, отряхивая оставшиеся от одежды лохмотья. Не оборачиваясь и подвывая, они кинулись наутек.

Под мостом что-то слабо плеснуло. Я перевела взгляд. В воде сновала золотая рыбка в мою ладонь длиной. Корона на ее голове ярко сияла. У малышки в моей руке тоже вырастет такая — со временем.

— Плыви к маме. — Я наклонилась и осторожно повернула ладонь.

Две рыбки скрылись в глубине. Большая махнула мне хвостом на прощание.

Хлоп! Русалка крепко сжала скорлупками мой палец. Занятная игрушка. Интересно, вернутся за ней хозяева?

«Детям где-нибудь по пути подарю», — решила я и сунула находку в мешок.

Дорога недолго была спокойной. Вскоре я услышала приближающийся спереди топот. Кто-то гнал коней во весь опор. Не ожидая от торопыг ничего хорошего, я спешилась и отвела в сторону Мышака.

Четверо всадников вылетели из-за поворота, один за другим. Увидев меня, они дружно натянули поводья. Звякнули их кольчуги, застучали по ногам ножны мечей, качнулись копья у стремян. Могучие кони грызли удила и роняли пену с боков. За одним всадником в поводу шла лошадь без седока.

— Доброго дня! — уже привычно поприветствовала я их всех, двуногих и четвероногих. И почти не удивилась, услышав крик:

— Серый Гном!

Кричали только люди. Кони промолчали. Всадники развернулись и дружно кинулись обратно. Множество народу попалось мне в Ничьих Землях, и все, как один, были какими-то боязливыми.

— И чего они так боятся этого Серого Гнома? — пробурчала я себе под нос и потянула из мешка мои походные вещи Странствующей. Переодеваться из-за каких-то глупых местных сказок — что может быть нелепее? А ведь приходится.

Бурчание я услышала загодя, шагов за тридцать, так что вполне была готова к тому, что увидела за поворотом. А за поворотом на дороге стояла, недоуменно оглядывалась и перерыкивалась толпа орков — голов двадцать, не меньше.

— Доброго дня, — в очередной раз поприветствовала я очередных встречных. Вот тебе и пустынные Ничьи Земли! Столько встреч на тракте, а ведь день еще не кончился. Дома, что ли, этим ничьим не сидится? Бурчание смолкло, на меня уставились десятки глаз, произошло незаметное шевеление — и орки оказались вокруг меня. Толстые лапы трогали уздечку, Мышака, один смельчак потянулся к Воротнику и больно получил по лапе клювом.

— Гррбрр пыррбл? — не то поздравил, не то оскорбил, не то предложил выйти замуж один из них, самый большой и свирепый с виду. Шрамы и царапины покрывали его сплошной сетью, а здоровенная сабля на поясе позволяла довольно легко царапать других, полагаю. Остальное сборище тоже не было похоже на служителей храма добра и покоя. Разнообразные острые и тяжелые штуки увешивали их с ног до головы.

— Не понимаю, — честно призналась я.

Вожак страдальчески скривился и привычно вытолкнул вперед мелкого хромого орка.

— Четыре всадника скакать, — безо всяких приветствий начал мелкий и оглянулся. Вожак согласно кивнул. Ободренный толмач продолжал: — Туда скакать — Вырг топтать, Вургл топтать, Рогр топтать. Назад скакать — Вырг топтать, Орг топтать, Дорг топтать.

Пострадавший дважды Вырг обиженно заскулил.

— Туда скакать — «Синий дом!» кричать, обратно скакать — «Сильный гром!» кричать, — продолжал описывать лихачей толмач.

— Не «Сильный гром», а «Серый Гном», — мимоходом поправила я.

— Как-как? Левый лом?

— Серый Гном! Серый Гном! — рявкнула я во все горло и даже особенно не удивилась, когда вся толпа мгновенно растворилась в лесу, только ветки захрустели. Последним наутек бросился толмач, увидевший, что остался один. — Вот бы поглядеть на этого Серого Гнома, — помечтала я вслух и легонько стукнула хворостиной Мышака.