Оставив императора разбираться с ненаглядными детишками (в буквальном смысле ненаглядными, потому что, сколько за ними ни доглядывай, результат будет как у пресловутых «семи нянек»), Шантэль поставил точку в очередной главе мемуаров и отправился на Восьмой Лепесток, где теперь проживала сударыня Крутоярская.

– Сударь, ничего у меня не получится! Заброшу нас куда-нибудь в Себерский перелив, вы замерзнете, заболеете, ногу простудите! – как обычно, заныла ученица.

– Милая барышня, вы хотите сказать, что я трачу свое драгоценное время на бездарность? Моя нога уже скорбит и ноет.

Трисса прикусила язык и проложила вполне приличный «челнок» к засекреченной верфи на Глухарином озере. Правда, телепортировались не в док «Екатерины», а почти на голову рабочему, удившему рыбу на середине озера, но ничего, лед выдержал. Нервы рыбака – тоже. Иномирянина услышали прямо с места телепортации: из рабочего барака под гитару гремела баллада про какой-то «Централ», видимо, в честь самого Владимира и названый.

– Mirabelle Daenna, Thie’am tannish! – Л’лэрд возвел очи небу, но Двуликая не снизошла до мольбы смертного. Владимир практически жил на верфи, успел там со всеми перезнакомиться, с каждым вторым – напиться, а, что самое странное, его какофонические «концерты» имели бешеный успех. Шантэлю же после одного из таковых даже в вороватой кухонной кошке начала мерещиться рецидивистка Мурка.

В обратном направлении челночный портал Триш сработал вообще без погрешностей, и вечером того же дня уже в кабинете Его Величества иномирянин докладывался об успехах:

– Теплоходы мы построить не успеем, но! Пушки-то отольем, да помощнее корабельных! Гномы производят почти натуральный порох, а на стволы, если понадобится, хоть колокола переплавим!

Идея пришлась по вкусу л’лэрду, но император ее решительно отмел: отношения с Церковью стабилизировались, архижрец Лаврентий обещал помощь в укреплении боевого духа армии и сулил заступничество небесное, а горожане меж тем выстраивали длинные очереди к образам святых Елизара Ревнителя и Страдия Знаменосца. Вслух о войне не говорили. Но, как и прежде, догадывались многие, чувствовали, что вот-вот грянет, и вместе с этим продолжали свято верить в силу народного заклятия: «Авось и пронесет!» Что ж, и такое тоже бывало.

Среди бумаг (в основном деловой переписки с другими заговорщиками), найденных Винтерфеллом в особняке Зайдара, обнаружилась карта, весьма… занятная.

– Уж лучше мы ему скажем сейчас, чем кто-то другой потом или он сам докопается, – решил император.

Ковен потребовал выдать схваченных аватаром магов, и Аристан почти легко согласился по той простой причине, что внутреннее расследование возглавлял Ревенгар Стайн. Первым, как ни странно, заговорил палач – как и предполагал Винтерфелл, он спасся в пыточной от огня и дыма. Глуповатому верзиле просто платили за работу, и ему было все равно, кого, за что и с какой целью «пользовать», вот и своих хозяев он сдал так же без проблем в обмен на обещание заменить плаху ссылкой на лесоповал в Предлесье. Артефактор Зайдар поначалу напирал на свои права, дескать, требует он защитника и вообще жаловаться будет, но затем в допросную комнату (для вящего сотрудничества декорированную в горюче-колюще-режущем стиле) зашли Его Величество со Стайном и поинтересовались: «Кому жаловаться? От Ковена ты отлучен». Плотина дала трещину, информация полилась, пусть не густо и не ходко, но это пока. Аватар и так и эдак пытался сунуть нос в расследование, и замкапитана не без удовольствия по этому носу щелкал: все равно мальчишка не знает и десятой части имен, с него хватит и того, что Гален Флокс задержан. Его Величество решил отправить «детишек» на каникулы в Северинг, дабы те отдохнули, набрались сил (а заодно под ногами не путались), и незадолго до этого император пригласил в свой кабинет Шантэля, Володю и Арвиэля. Трудно было назвать это советом – скорее, маленьким совещанием, основной целью которого было удовлетворение одного ходячего любопытства, а в том, что волчонок просветит не менее любопытную Тай-Линн, никто не сомневался. Вот поэтому-то остальные, по выражению Володи, тщательно «фильтровали базар».

– Плохих новостей сегодня не будет. – Аристан заранее успокоил аватара. – Но кое-что может тебя расстроить.

– Что-то с Даном и кэссиди?! – вскинулся тот.

– Нет, напротив! Кажется, им удалось сбросить погоню.

– Как?

– Телепортировались на реку, а лед возьми и тресни. К сожалению, мы тоже потеряли след.

– С Даном кэссиди не пропадет, уж я-то его отлично знаю! – уверенно сказал мальчишка. – Мой император, что известно о покушении на вас? На сегодня меня больше всего расстраивает то, что имя главаря до сих пор неизвестно, а исполнители гуляют на свободе.

– Уже далеко не все. Скоро и шефа повяжем, – так авторитетно заверил Володя, будто бы лично выжидал в засаде у конспиративных квартир и вскрывал бандитские притоны.

– Ты разворошил змеиное гнездо, Арвиэль. Теперь одни гады в спешке расползаются по укромным местечкам, другие еще шипят и пытаются укусить, а кое-кто надеется отсидеться, но мы их прижмем. – Император рубанул ребром ладони о ладонь. – Главное – маги Ковена увидели реальную проблему, и, как только расследование достигнет определенного этапа, Ревенгар Стайн соберет новый Совет, где вы с Алессой расскажете обо всем, что знаете. Только на этот раз вас действительно услышат, а не просто послушают. Что касается покушения, то его спланировал Леодий. Будучи придворным магом без малого двадцать лет, он успел неплохо меня изучить и знал, кому я доверяю, а кому – нет. Меня действительно хотели заменить двойником-доппелем, которого можно контролировать. Для этого сначала устранили тех придворных, кто мог бы заметить подмену, а потом, в случае удачи, избавились бы и от моих друзей, а их и так очень мало. Еланта Нэйран, граф Иборский, мастер Гейнар Вальд… других ты пока не знаешь. Доппель обвинил бы их в заговоре и казнил. Можно сказать, моими же собственными руками! В ночь покушения Леодий снял защитный купол, и Цирюльник с доппелем проникли в парк, туда же придворный маг под каким-то предлогом вызвал моего гвардейца Ноэля. Просто невероятно, но Цирюльник его загипнотизировал, хотя эльфы невосприимчивы к такого рода чарам. Дальнейшее ты знаешь. Если бы не храбрость и находчивость Симеона, план Леодия сработал бы безотказно, и на моем месте сейчас сидела марионетка Геллеры.

Шантэль насмешливо покосился на казенку: если можно так выразиться, шкафчик едва не лопался от гордости… Геллера, Геллера… Л’лэрд очень сомневался, что такой человек, как зоомаг Таннаис, сумел разработать грандиозный план с множеством побочных решений и вариантов развития. Она – практик, и неплохой. Но теоретик здесь кто-то другой. Неверриец, которому служит Цирюльник.

– Однако план проваливается, я настороже, а мой аватар плывет домой с тревожными вестями. Геллера знает, что даже с новейшим вооружением Скадару не одолеть Неверрийскую империю, пока меня поддерживает Ковен. И тогда агенты Геллеры берутся за своих коллег-магов. Слухи, шепотки, доносы, откровенные обвинения, террористические акты… Принц Савиэль намекает, дескать, маги создают демонов в Экспериментальном зоологическом отделе. Вскоре ЭКЗО взрывают, а я опять же оправдываю Силль-Миеллон. Его архисвятейшество Лаврентия додумались обвинить в том, что он подзуживает фанатиков жечь дома магов. Бедного жреца чуть удар не хватил от такой ереси. А крайний опять кто? Правильно, я. Словом, бардак устроили мастерски, и пока мы его разгребаем, Скадар готовится к войне. Недостающие сведения сообщил нам Леодий, а его сдал Зайдар, которого удалось прижать благодаря добытым тобой документам. Где находится убежище, как и кем охраняется, какие есть пути отступления – все это мы знали, так что штурмовой группе удалось без помех «обезоружить» мага и загнать его в тупик. Только Леодий не был бы собой без «последнего довода» в кармане, весьма внушительного. Он спокойно ответил на все вопросы, не покидая особняка, после чего предложил штурмовикам отойти подальше, если не хотят без крыльев полетать над облаками. Они едва отбежать успели, как Леодий активировал то же вещество, каким взорвали ЭКЗО. Думаю, он намеренно использовал именно это, чтобы у бывших в группе представителей Ковена отпали последние сомнения в том, кто на самом деле виноват в уничтожении Экспериментального отдела. Похоже, мой бывший придворный маг не по своей воле стал предателем…

Леодию предложили сдаться, пообещав за сотрудничество снисхождение и защиту, но… практически дословно маг заявил, дескать, предпочтет умереть сейчас, человеком, чем со страхом ожидать того, что будет, когда до него доберутся свои.

– Вместе с Леодием погиб и мой доппель, а жаль. Сейчас из задержанных Флокс – самый осведомленный, но он молчит как рыба. Крепкий оказался орешек, хоть по виду и не скажешь. Кстати, это он на пару с Цирюльником спугнул из корчмы кэссиди и Эданэля, и он же руководил их поисками. Об этом нам тоже рассказал Леодий.

– Пустите меня к Флоксу, уж я его разговорю, – с кровожадным огоньком в глазах попросил аватар.

– Что, решили расплатиться за гостеприимство в СОК? – усмехнулся Шантэль.

– Да не собираюсь я его пытать! Не по мне это. Ну, стукну пару раз, орешек и расколется.

– Не расколется. Можете гордиться, Винтерфелл, бывший тюремщик оказался достоен своего бывшего узника.

– Горжусь, – искренне кивнул мальчишка, – но это хрено… плохо. А мы не можем первыми нанести удар по Скадару?

– Увы, Арвиэль. Скадарская армия подготовлена стократ лучше нашей, по магической силе мы примерно равны, но у нас есть абсолютное оружие – наш Колодец. На своем же поле скадарцы просто обстреляют нас из пушек, а сами будут тратить магию только на защитные заклинания, тогда как нам придется и защищаться и атаковать.

– А теперь выяснилось, что и берберианцы в сговоре против нас.

– Берберианцы давно с ними в сговоре. Вгляните-ка на свою добычу. – Шантэль разложил карту на столе.

Волчонок изучил добычу с любопытством и заметной гордостью (я нашел – мое, ррряв!) и пораженно ахнул:

– А на севере-то, оказывается, столько нефти! И на побережье Себерского Перелива, и в моренах, откуда Алидара и Силль-Тьерра начинаются, и на Мертвом озере… Да мы по ней практически ходили, а недалеко вот от этого места жил я… – Он осекся, убрал палец с нарисованного черным язычка пламени. – Погодите-ка… Карта датирована тысяча четыреста двадцать первыми годом, а в университете висит года нынешнего, но эти месторождения на ней не отмечены!

– Потому что мы о них не знали. – Император сжал пальцы в замок, собираясь с мыслями. – До сих пор мы использовали земляное масло только как заправку для ламп, и уже открытых источников нам вполне хватало. Одаренные раньше узнали о том, что нефть можно перегонять на машинное топливо, когда в первозвоне шестнадцатого года к ним в плен попали земляне. Нефть – единственная жидкость в природе, по которой даже самый искусный маг воды не сплетет матрицу, и получить ее можно только естественным путем – из недр. В первую очередь Одаренные, конечно, исследовали Скадар, но обнаружили всего два месторождения, очень скудных. Тогда решили поискать у нас. На уже разработанных месторождениях делать им было нечего, в населенных местах экспедиции вызвали бы совсем ненужное внимание. Они отправились за удачей на самую границу жизни – на север. К несчастью для всех нас, им повезло найти нефть.

Аристан замолчал, и в кабинете стало тихо. Лишь с безразличием вечности тикали ходики. Его Величество переживал за друга своей дочери, и чувства человека можно было понять, но все-таки л’лэрд считал, что император слишком уж балует мальчишку. Аватар в первую очередь солдат, который должен думать только о безопасности Повелителя в мирное время, а в бою – о том, как бы прихватить с собой на тот свет по возможности больше недругов, но опять же врагов не личных, а своего господина. Ясно, что Аристан заранее отрепетировал рассказ так, чтобы не сразу огорошить Арвиэля правдой, а дать ему возможность все самому постепенно осмыслить и принять.

Волчонок бледнел все сильнее, пока не стал походить на прежних, еще силльмиеллонских аватар. Почти белолицый, брови чуть сдвинуты, губы плотно сжаты, взгляд серьезный и холодный – он слушал речь Повелителя, не упуская ни одного слова.

– Я помню, как-то отец летал в соседнее поселение менять шкуры на шерстяную пряжу, а когда вернулся, сказал, что там казнили трех человек. – Голос звучал тихо и глухо, будто издалека. – Мне было восемь. Люди появлялись в наших землях и до и после этого, но поймать их непросто, если с ними колдун. Так отец говорил. И тогда мне очень-очень захотелось увидеть человека и понять, почему же мы их убиваем, таких слабеньких и трусливых, неспособных терпеть холод и боль. Увидел. На нас напали… – мальчишка закрыл ладонью выцветшую дату «1421», – …зимой тысяча четыреста двадцать второго года.

Володя снял очки:

– В Скадаре только два месторождения, но это… Если использовать нефть разумно, этого хватит на сотни лет. В моем мире ее называют черным золотом. Ради нее готовы на все. Продать, солгать, убить. Бывали в истории случаи, когда целые племена изгонялись или истреблялись под корень, если месторождение находилось на их земле.

Арвиэль кивнул:

– Я понял. Они просто освободили нашу землю. От нас.

– Ну-у, я бы выразился помягче…

– Зачем? – жестко усмехнулся мальчишка. – Ведь это правда. В истории Неверры написано, будто моя раса деградировала и вымерла из-за постоянного кровосмешения. Но я-то видел, как варвары и маги грабили, жгли дома, выкашивали всех без разбора, и всегда думал, что правду знаю только я и те, кто был в спасательном отряде моего императора. Так вот она какая, настоящая правда. Мою семью и сородичей истребили во имя торжества прогресса. Что ж, пусть лучше это, чем смерть от лап мародеров и расистов из-за каких-то побрякушек и «полезных волшебных вещиц».

– В любой истории хватает белых страниц, которые каждое поколение заполняет по-своему, – заметил Володя.

– Я думаю, в моих силах исправить хотя бы эту несправедливость.

– Благодарю, мой император.

Шантэль в мемуарах описал только сам факт нападения берберианцев на аватарьи поселения, а выводы оставил на откуп потомкам. Эльфу сразу показалось странным, что всех оборотней от мала до велика истребляли с такой методичностью, словно боялись, как бы случайно уцелевшие не вернулись на зачищенную территорию. Теперь все понятно. Теоретически граница Неверрийской империи доходила до самого Себерского Перелива, но на практике севернее Сумеречного предлесья жили только аватары. Полностью истребив кланы, скадарцы могли не опасаться, что кто-нибудь обнаружит нефтедобывающие установки на землях, которые считаются непригодными для заселения.

– В четыреста шестнадцатом Одаренные напустили на Равенну демонов безумия, чтобы обезглавить страну и ослабить междоусобицей, – напомнил Шантэль. – У них это не вышло, но они выжали из Алой Волны максимум. Бойня на побережье выглядела как очередной набег варваров в союзе с опальными магами – грабеж и месть нелюдям одновременно. Никто и не заподозрил, что это спланировали скадарцы.

– Теперь понятно.

– Что именно, Винтерфелл? – Остальные видели карту раньше, и уже сделали выводы, но дали волчонку возможность высказать собственное мнение. В конце концов, если император решил принять аватара в семью, пусть научится думать, а не тупо соглашаться во всем с «Повелителем».

– Телепортация – новая разновидность магии, значит, раньше нефть пришлось бы возить океаном. Основные морские пути находятся на западе, и они охраняются. Рано или поздно патрули заинтересовались бы судами, регулярно идущими от Поднебесной Цепи к Переливу и обратно. Зато Восточный океан практически не изведан, и охранять там нечего. Восточные земли принадлежат оркам, но в море они не выходят, так что вози себе, что хочешь, и никто об этом не узнает. Первого травоцвета тысяча четыреста тридцатого года Неверра заключила дружеский союз с кочевыми берберианскими племенами. Мой император, они сами попросили Фельсорский архипелаг, верно? – Арвиэль показал на россыпь островов, полумесяцем белеющих в северо-восточных водах.

– Верно, – подтвердил Его Величество. – Помнится, я еще удивился, почему они решили осесть в этой глуши, когда вся жизнь сосредоточена на западе. Торговать напрямую было бы проще и безопаснее, чем прорываться сквозь торосы и айсберги Перелива.

– Варвары промышляли моржей да нарвалов только для отвода глаз, им вполне хватало того, что платят Одаренные. Зато нужен был перевалочный пункт для перевозки нефти с севера на юг – надежный, безопасный и неподконтрольный империи. После… ммм… расправы…

– Геноцида, – веско поправил Володя.

– …на побережье, – не повторяя, продолжил волчонок, – Одаренные некоторое время выждали на случай, если кто-то из аватар выжил и вернется, или Его Величество решит туда наведаться. Потом принялись за работу. Одаренным не пришлось ходить на побережье по торосам и айсбергам, за них это делали более опытные варвары, а скадарцы забирали нефть уже с Фельсора. Хмм… Или не забирали… Кто знает, что там сейчас творится. Может, скадарцы приберегли свои запасы для южного флота, а на Фельсорском архипелаге уже стоит армада «Екатерин», и нас атакуют с двух сторон одновременно. Мой император, надо немедля выслать разведку и к Переливу и на Фельсор!

– Винтерфелл, вы так редко балуете нас ясностью мысли, что сейчас я вами просто восхищаюсь! – усмехнулся Шантэль.

Еще бледный мальчишка улыбнулся краем губ:

– Вы делаете это столь восхитительно искренне, что я не хочу избаловать себя.

– А уж я как на вас умиляюсся – прям обмуррлыкалсся! – радостно объявили из недр казенки.

Шантэль-то знал, что вездесущий домовой сидит там с самого начала, император догадывался, аватар давно перестал удивляться выходкам своего «животного», поэтому украдкой пронаблюдал реакцию Его Величества и смолчал. Володя, правда, вздрогнул, но быстро понял, что к чему.

Видимо, Симеон ждал не такой скромной реакции и обиженно запыхтел.

– Уже сделано, – успокоил волчонка Аристан. – На разведку отправился твой капитан Рейвен Гром, а потом мы все вместе решим, что предпринять.

– Капитан Гром?! – встрепенулся Арвиэль, заглушив настойчивую возню «затворника». – А где он был все это время?

– Соскучились, да? – усмехнулся Шантэль.

– Соскучился по замечаниям касательно устава и подготовки, а не культуры речи.

Л’лэрд поджал губы: за последние дни мальчишка совсем распустился, уже язвит в присутствии господина, а тот как будто даже поощряет улыбкой.

– Капитан Гром выполнял мое личное поручение, в то время как л’лэрд Шантэль любезно согласился его заместить. Ты знаешь, что осенью в Туманной лощине ограбили гномий обоз, а самих купцов и охрану перебили с особой жестокостью. Конфликт с кузнецами из Рудного Мыса мы разрешили, но придется пойти на некоторые уступки. Оказалось, что подобные случаи по всей стране происходят уже давно, и в Равенну шли жалобы, да только усилиями некоторых… советников до меня эта «бытовуха» не доходила. Видишь ли, не хотели беспокоить Его Величество по пустякам. Я бы и не «беспокоился», если б один славный мастер по оружию не захотел потешить старого друга забавной историей и не прислал письмо. Да, Арвиэль, герой этого приключения – знаменитый Гейнар Вальд…

…Случилось это в конце златня. Ночью к воротам пограничного с Орканом города-крепости Падубы подошел отряд, вооруженный до зубов, размахивающий факелами и яростно гомонящий. Впрочем, таран орки не захватили, так что переговоры состоялись. По словам возмущенных степняков, падубчане, воспользовавшись недавним гостеприимством соседей, выкрали дочь вождя клана Черного Тура да мешок самоцветов, а теперь укрывают бесценное добро в своем каменном хлеву. Инициаторами карательного штурма выступили отец и жених орчанки, кою требовали вернуть немедленно вместе с мешком. Мол, тогда подумают – разносить городишко на стройматериалы или пощадить.

Тут возмутились падубчане! В гостях у соседей они уже с месяц не были, зато девушка действительно в городе, сама приехала к оружейных дел мастеру Вальду делать срочный заказ. И мешок при ней.

Обе стороны зачесали маковки. Присмиревшего папу и жениха вместе с малой свитой пустили в крепость. На втором этаже единственной в Падубах корчмы пропажа нашлась в компании мастера, мешка, разложенных прямо на кровати заготовок да бутылки красного вина. И все разрешилось.

За пару дней до вышеописанных событий в клан Черного Тура приехало пятеро человек якобы из Падубов, чтобы сторговать коней. В цене разошлись, но это не помешало закатить пирушку, на которой один из гостей шепотком похвастался перед дочерью вождя, дескать, в крепости нынче квартируется сам Гейнар Вальд и даже заказы берет. Девушка в каменьях не разбиралась, зато любила жениха, а потому, прихватив часть приданого, заспешила к мастеру попросить его сделать подарочный ятаган для суженого. Из шатра выбиралась тишком, ночью, и до следующего полудня ее не хватились. Орчанка находилась почти под городом, когда услышала за спиной частый перестук копыт. Тут-то и смекнула, что «гости» – не падубчане вовсе, а самые обыкновенные похитители. С такими у орков разговор короткий. Банзай – и секир башка! Но не возвращаться же из-за такой ерунды, как пяток зарубленных разбойников? Припрятав тела в кустиках, невозмутимая невеста продолжила путь, без проблем миновала ворота и встретилась с мастером. Сделку решили «отшлифовать», и как раз в разгар веселья к корчме подоспела немалая толпа с градоправителем и «потерпевшими» во главе. Папа и жених велели оставить малоградусный «компотик» девушке, а мужикам принести полуведерную бутыль гномьего «Зверобоя». Словами Вальда история заканчивалась так: «Огурчики у них и впрямь знатные, да и рассольчик поутру пришелся очень кстати».

– Случай вовсе не такой уж забавный, как может показаться. Все могло закончиться иначе, улыбнись разбойникам удача похитить или убить невесту. Два объединенных клана превратили бы крепостицу в груду руин, да и самих степняков погибло бы немало. Увы, не все истории закончились так же хорошо, а бывали случаи просто омерзительные и жуткие. – Человека передернуло. – В Алую Волну империю пытались развалить с верхушки, а сейчас подтачивают основание.

Шантэль знал, о чем он. О селянах-кровососах. Об орках-людоедах. Об эльфах, развозящих по городам молодых неприрученных миелл-тьярров. О гномах, торгующих металлом, зараженным алхимической дрянью. О демонах, рыщущих у границ с Силль-Миеллоном и Орканом. Людей стравливали с союзниками, а тех – между собой…

– Отряд капитана Грома телепортировался по всем пунктам, откуда пришли жалобы. Конфликты он сам уладил; туда, где понадобилась помощь целителей, отправились добровольцы, но, к сожалению, мы не везде успели, а три человека из команды погибли. И все же это можно считать победой, пусть в битве, а не в войне.

– Эта победа дорогого стоит, если битва действительно закончилась. – Аватар по-волчьи повел ухом, прислушиваясь к подозрительному кряхтенью и шелесту в казенке, и, получив согласный кивок господина, постучал в закрытую дверцу.

– Занято! – голосом базарной бабки ответили изнутри. – Лучшше дай мне ишшо бумаги, хозяин.

– Ты что там делаешь?! – в унисон ахнули аватар и император.

– Свое дело делаю, – туманно отворчался домовой.

Мальчишка судорожно дернул дверцу, открыв зрителям вполне обыденную прозаическую картину. Кот сидел в солидной позе, положив одну заднюю лапу на другую, и были при нем очки, перо и тонкая стопка исписанных листов, а под ним – перевернутая конфетница, естественно, уже пустая.

– Вот вы, Вашшество, совет учредили, мужжской, значицца, госпожжу Ярини с хозяйкой не позвали, обидели, – укоризненно заявил Симеон. – А самое главное забыли!

– Чего? – удивился император.

– Секретаря! А я, между прочим, свои обязанности знаю! Вот! – Домовой с гордостью потряс листками. – Уссе запротоколировано, хоть я за вами едва поспевал!

– А теперь порви это и съешь, – серьезно посоветовал хозяин.

– Погодите-ка. – Забрав кошачий протокол, Шантэль не без интереса просмотрел его по диагонали – действительно, все слово в слово. – Пожалуй, оставлю для мемуаров, естественно, в надежном месте. Симеон, будьте добры расписаться.

Недолго думая кот сунул лапу в чернильницу, и на бумаге появился характерный автограф. Исторический документ отложили для просушки, а домовой перетащил на стол свою конфетницу и деловито занес перо над стопкой чистой бумаги.

– А что задержанные говорят о Цирюльнике? Думаю, я имею право знать, что за тварь оставила мне это на память. – Аватар отогнул воротник: прошло уже несколько дней, но воспаленный укус на шее не заживал. Сочувственно поцокав языком, домовой заскрипел перышком.

– Да шушель знает, – серьезно ответил Аристан. – В том смысле, что не знает никто. Видели Цирюльника немногие, большинство о нем только слышали, но ничего сказать толком не могут. Лепечут какую-то околесицу, нервничают, дергаются, требуют варить баланду на святой воде, а на стенах камеры треуглы царапают.

– Как я их понимаю.

– Один табурет поломал и из ножки вытесал кол! Тюремщик с утра приходит, а он стоит, кол об стенку точит, насвистывает. Да еще тебя поминал – дескать, твоя наука.

Мальчишка смущенно рассмеялся:

– Было такое. Я в СОК от призрака колом отмахивался, а тому типу идея, видимо, понравилась. Только кол меня от привидения не спас, и от Цирюльника тоже не спасет. Ему даже мои Тай-Кхаэ’лисс нипочем.

– Я его обычным серебром ранил, сстоловым, – не прерывая занятия, заметил домовой.

– Да, очень странно, – охотно согласился Арвиэль. – И не только это. И господина Венедикта с женой, и остальных белоключинцев убили, для того чтобы имя колдуна из Северинга не всплыло вновь. Но почему? Что в его прошлом такого, чтобы ради этого вырезать целое село? Тот, кто выдавал себя за жреца Теофана Улесса, по специальности был ветродувом, и Цирюльник использует магию воздуха. А если предположить, что они знакомы давно… скажем, со студенческой скамьи, когда наш «упырь» еще был человеком? По поддельному фамильному листу Теофан родился… мм… – аватар увлеченно прищурился, не замечая, что императору все меньше нравится полет его мысли – летела-то она как раз в верном направлении, – шестьдесят лет назад, но выглядел он лет на десять моложе. Да и Цирюльника я бы точно пожилым не назвал. Алесса Теофана нарисовать сможет, я у нее спрашивал. Можно найти выпускников Белой кафедры и тех, кто преподавал там в конце первого десятилетия нашего века, и показать им портрет. Глядишь, и «Цирюльник» среди знакомых «Теофана» объявится! А там, за ниточки, вытянем и самого паука, который всю эту паутину сплел…

Замкапитана сердито шлепнул ладонью по столешнице, отчего император аж вздрогнул, а волчонок наконец опомнился и закрыл рот.

– Винтерфелл, угомонитесь наконец! Вы хотите в Северинг на каникулы или снова под домашний арест? Только в этот раз я посажу вас на цепь!

– Я хочу Мартиного варенья из крыжовника и Ксаниных яблочек – они у нее круглый год свежие, даже с червячками специально для меня. – Гвардеец сглотнул эдак мечтательно, с предвкушением.

– Действительно, Арвиэль. Вы с Алессой сделали намного больше, чем от вас требовалось, и теперь очередь за ИСС и Стайном.

– Да, мой император, – подозрительно легко согласился мальчишка. – Только я понять не могу: к компании магов и «упыря» мог примкнуть тот эльф-выжлятник из Белого Ключа? Он же был нашим сородичем, Шантэль!

– Он не был нашим сородичем, – отрезал л’лэрд. – Он был ничто, проклятый. Ashvett. Я полагаю, его и свору привезли с севера. В Сумеречном лесу нашли пристанище последние igrassa, или, как их люди называли, шельмы. Там же могли прижиться и эти выродки. Скорее всего, за помощь выжлятнику пообещали хорошее охотничье угодье, и сами понимаете, что за «дичь» там водится. А тому большего и не нужно… Как вам мой Йожик, Винтерфелл? – Имя миелл-тьярра уже не раздражало и не казалось таким дурацким – скорее, домашнее забавное прозвище. – Он идеален. Йожик никогда не причинит вреда сударыне Триссе и ее друзьям, даже демону, не ослушается команды своей хозяйки и сам проявит инициативу лишь в том случае, когда это будет действительно необходимо. Он будет голодать, если придется, и есть крыс, но хозяйку не подведет никогда. А теперь вспомните тех гнусных тварей из Белого Ключа и сравните. Вот, кривитесь, то-то же. Очень немногих Пресветлая наградила даром пробуждать разум в тех, кого сама Альтея им обделила, а выродки вроде того выжлятника позорят и свою расу, и свою богиню. Они сами потеряли рассудок и оскотинились. Я отдал рог выжлятника людям из сыскной службы, рассказал все, что мог рассказать, и больше об этом разговаривать не буду.

– Хорошо, ответьте на последний вопрос: чьи… э-э-э… телохранители за мной следили, когда я искал логово Цирюльника? Я заметил всадника, меняющего обличье, невидимку с леденцами-ускорителями и варга под собачьей личиной.

– Первый был от вашего знакомого в черном из сыскной службы, которого вы регулярно снабжали подробностями своих похождений. Второго послал господин Стайн, потому что беспокоился за вас. А третий… – Л’лэрд посмотрел на Его Величество, но тот развел руками.

– Чей он был?

И в самом деле чей?!

– Мой.

– Симеон?!!

Получив наконец достойную порцию внимания, кот с гордостью подбоченился.

– В смысле идея была моя, знакомого варга Лис привел, а личину Тришш раздобыла. Ты жжж, хозяин, накануне дури обкурился, вот я и испужжался, как бы она из тебя не поперла!.. Ты чего… хозя-аин?

Взгляд мальчишки исполнился столь горячей «благодарности», что домовой разумно провалился сквозь стол, оставив за собой ворох опадающих листков и опрокинутую чернильницу.

– Какой такой дури, сынок? – очень тихо и ласково спросил император.

Дальнейший разговор не вошел в мемуары л’лэрда Шантэля Тирриашаль’д’ривена…

…«Протокол» Симеона имел все шансы войти в историю. Когда еще за одним столом соберутся на совещание император людей, один из старших Перворожденных, пришелец из другого мира и последний аватар, а домовой подрядится в секретари? Спрятав «секретную документацию» в сейф, Шантэль вынул рог выжлятника. Рог Дикой Охоты, старинный, с потемневшим у загубья мундштуком. То есть это для недолгоживущих он показался бы старинным, а советник короля Саридэла помнил, как его собственный в унисон с сердцем стучал о кольчугу, когда молодой л’лэрд наравне со сворой миелл-тьярров преследовал дичь, останавливался, отзывал псов, давая ей шанс почувствовать запах свободы и уйти подальше, и снова гнал. Humanea… Людишки… Раньше Неверру населяли три разумные расы – эльфы, гномы и орки, и четвертая – мрази. Теперь в империи живут люди и нелюди, и последние вынуждены мириться с перестановкой сил и имен. Л’лэрд согласился заместить капитана личной охраны, чтобы показать своему королю: правителю недолгоживущих можно доверять. Взял в ученицы Триссу – человеческого мага, и всё ради блага Силль-Миеллона. Времена изменились.

Прикрыв глаза, Шантэль поднес рог к губам, надеясь заново пережить тот же восторг азарта, мощи, вседозволенности… и опустил руку. Сударыня Трисса, наивное и честное дитя, права. То, что было, осталось в прошлом. Под старым кленом истлели кости верного жеребца, выцветший плащ источила моль, доспех ржавеет, и юный практик, полный сил и любви к жизни, ушел. Его сменил теоретик с опытом величиной в тысячелетия.

Шантэль снял мундштук и без каких-либо эмоций провел кончиками пальцев по гравировке – имени охотника на листе его Ветви.

В точности такой же рог л’лэрд отдал в Имперскую сыскную службу – пусть изучают на здоровье.

Почти настоящий, но только без клейма.